Елена Барлоу
Песня для разбитого сердца
Тогда он замер, словно задумался над чем-то, а потом на его красивом лице показалась усмешка.
– Уже не такая влюблённая дурочка, верно? Больше не горишь желанием стать моей женой? Что такое? Язык прикусила?
– Вы же этого не хотите, – констатировала она. – Вы говорили, что я вам не нужна… как женщина. Вы не хотите делать этого, я знаю!
– Ты не глупа. Но ты женщина, как ни крути.
Он вдруг сделал резкий выпад, чтобы схватить Кейли за руку, и ей пришлось поспешно увернуться, за что она поплатилась ушибленной о ножку туалетного столика коленкой.
– Прекрати! – рявкнул Александр. – Что за детские игры? Я всё равно тебя достану.
– Нет…
– Я сильнее и крупнее тебя.
– Почему вы приходите в мою спальню спустя столько времени, чтобы потребовать консумации? – не выдержала Кейли; её голос дрогнул, руки похолодели. – До этого вас всё устраивало! И вы, по крайней мере, были вежливы со мной.
– Какая разница, почему именно сейчас? Это твоя обязанность – слушаться меня!
Обида и злость постепенно охватили её. Девушка скривилась, испустив вздох разочарования. И это он-то – благородный капитан? Это он – мужчина её мечты? Тот, кто готов против воли взять её, а затем снова вышвырнуть, как мусор?
– Я вам не нужна, – прошептала она с горечью. – Это всё… в этом нет искренности… я не хочу…
Когда он улыбнулся, вымученно, словно не желал этого, ей захотелось расплакаться. Кейли смотрела на своего мужа и буквально утопала в неясности. Его глаза налились кровью, лоб был влажный, а вены на руках вздулись, словно до этого он боролся. Или боролся теперь, но сам с собой. И тогда она поняла, что была права. Он не хотел её, не хотел этой ночи, не хотел даже быть здесь. Но заставлял себя. Зачем?
Когда она вслух задала этот вопрос, Александр лишь провёл рукой по взмокшим светлым волосам и выпрямил спину. Как же он был красив! Он был просто непозволительно, незаконно красив, и на мгновение Кейли ощутила всем своим нутром то самое желание, о котором Анита шептала ей как-то перед сном.
«Тебя словно жаром обдаёт, и конечности начинают ныть, и внизу живота тянет сладкой болью…» – так она говорила. И Кейли всхлипнула, поняв вдруг, что поддалась этой боли, пусть даже и на мгновение.
– Пожалуйста, не делай этого со мной, – взмолилась она шёпотом, имея ввиду вовсе не насилие.
Александр, наконец, посмотрел на неё снова. Он тяжело дышал и то и дело сжимал и разжимал пальцы.
– Вот он, реальный мир, девочка, – произнёс её муж низким голосом. – В нём никогда и не было искренности. Ты не всегда получаешь, что хочешь.
– Неправда!
– Незачем кричать. Чем быстрее ты всё поймёшь, тем быстрее примешь это. К тому же, в конце концов, если у тебя будет ребёнок, ты станешь куда счастливее. Даже я тебе больше не понадоблюсь.
Это была уже последняя капля. Он буквально пытался растоптать всё то хорошее, что когда-то было между ними. Всё то, чему она научилась у отца и мачехи. Всё светлое и прекрасное, что она видела в людях. Он словно хотел разорвать её чудесный мир на части и сделать его таким же тёмным и расколотым, как и его собственный. Да как он посмел?!
Со злости Кейли схватила с кресла подушку и бросила в мужа.
– Ты просто монстр!
Александр с усмешкой отшвырнул это орудие в сторону.
– Старые добрые методы самозащиты…
– Ты ненавидишь меня! Ты меня презираешь! – воскликнула Кейли. – И с этим ты пришёл, чтобы меня… м-меня…
– Чтобы тебя… что? Взять? Отыметь? Забрать невинность? Мне продолжить?
Кейли просто вспыхнула до самых кончиков ушей. Он никогда не был таким. Он специально говорил все эти гадости и пришёл, якобы, наградить её ребёнком, который, видимо, ему самому не был нужен. Это было чудовищно несправедливо. Бесчестно и жестоко. Она просто не могла поверить в то, что влюбилась в него, когда его истинный облик предстал перед нею здесь и сейчас.
– Я не понимаю, зачем ты делаешь это, – произнесла она. – Ты не такой. Я не верю…
Горькая усмешка не сходила с его губ. Он больше не приближался и не пытался схватить её.
– Я тобой владею. Ты моя собственность, – сказал он вдруг, вскинув голову и презрительно улыбнувшись. – И ты будешь делать то, что я скажу.
– Нет!
Тогда он рванул вперёд, так быстро и неожиданно, что ей попросту некуда было деться. Кейли оказалась в ловушке его рук, и успела лишь тихонечко и жалобно вскрикнуть. Их взгляды пересеклись. Длинные пальцы больно сжали её руки чуть выше локтей. Когда Александр прижал её к себе, она почувствовала, как её грудь коснулась его груди, и это прикосновение мигом обожгло её.
«А если сдаться? – подумалось ей вдруг. – Если сделать вид, что это правильно, будет ли всё так, как говорила Анита?»
Но Кейли посмотрела в гневное лицо своего мужа и поняла, что не будет. Это всё равно, что добровольное насилие. Он её не любит, а презирает. Если она вытерпит это, то окажется ничем не лучше него.
Она попыталась вывернуться, когда Александр решительно подтолкнул её к постели. В следующий миг Кейли приготовилась и плюнула прямо ему в лицо. На мгновение он опешил, тогда она смогла высвободить правую руку.
Кейли замахнулась, чтобы со всей силы влепить ему пощёчину… но неожиданно замерла с поднятой ладонью, когда увидела, как он улыбнулся. Он улыбался жестоко и злобно. Так, словно ждал этого уже давно. И словно знал, что она ударит его.
Словно такое с ним уже происходило.
Эта улыбка на красивом побледневшем лице мужа заставила Кейли содрогнуться. И она вдруг поняла: если ударит его, то он получит то, что хочет. А она не могла ему этого позволить. Девушка опустила руку и сомкнула сухие губы. Она едва не забыла, как дышать.
А затем всё неожиданно кончилось. Всё ещё улыбаясь, Александр отпустил её, затем утёр лицо ладонью и, отступив на несколько шагов, вдруг произнёс:
– Если бы я тебя ненавидел… Если бы была лишь ненависть… Жаль, что я не могу так. Ты… воплощение всего, чего я оказался лишён, и я завидую тебе. К тому же, ты сильнее меня… Как ты можешь быть сильнее меня?
Он просто развернулся и ушёл через смежную дверь, которую никто не открывал с тех пор, как Кейли впервые оказалась здесь. Дверь хлопнула, и стало очень тихо.
Девушка не успела ничего ответить. Да и что можно было ответить? Она не поняла ничего из его последних слов. Всё ещё дрожащая и перепуганная, она присела на краешек постели, и просидела так почти пятнадцать минут. Она думала о том, почему он пришёл именно теперь. Почему поначалу так отчаянно хотел заняться любовью, хотя ясно было, что это вынужденный шаг.
«Нет, не любовью, – поправила она себя, – это не про любовь… Он назвал это иначе…»
Но самое поразительное и странное – его мнимая радость от того, что она могла его ударить. Почему он улыбался? Если это было то, чего он ожидал, означало ли, что кто-то однажды уже бил его за подобные выходки? Кейли поёжилась и покачала головой. Как тут понять, если он ничего не рассказывал?
«Я назвала его монстром, а он даже не заметил…»
Через несколько минут, одетая в домашние халат и тапочки, Кейли спустилась на первый этаж и прошла на кухню, где в это время занимались заготовками миссис Даунс, новая повариха из Фаунтинс, и миссис Миллз. Вошедшую юную хозяйку они встретили удивлёнными взглядами.
– М’леди?
– Что-то мне не спится сегодня, миссис Миллз. Пожалуйста, подогрейте мне немного молока.
Кухарка – женщина немолодая, но шустрая, несмотря на её склонность к полноте, поспешила выполнить просьбу. Тем временем экономка вытерла о передник руки и поинтересовалась, отчего Кейли не спит так поздно.
– Просто… сегодня тяжёлая ночь.
Девушка не нашлась, что ещё ответить. Перед тем, как покинуть спальню, она думала, стоит ли кому-то говорить о странном поведении Александра. В конце концов, не желая позорить ни его, ни себя, она решила умолчать. Возможно, будь рядом Анита, она бы всё ей рассказала, и стало бы легче.
Кейли вдруг почувствовала себя очень несчастной. Не только потому, что вспомнила о любимой подруге. Была ещё одна причина. Она всё ещё любила Александра.
Две женщины молчаливо наблюдали за тем, как Кейли – бледная и опечаленная – водила по краю кружки с молоком пальцами и вздыхала. Наконец, экономка произнесла:
– Если вы расстроены чем-то, можете поделиться.
– А я приготовлю свою фирменную микстурку из трав, – поддакнула миссис Даунс. – Это чтобы заснуть поскорее.
– Благодарю вас, но мне просто грустно. – Кейли упрямо сжала губы и проглотила тугой горький ком в горле. – Иногда здесь очень одиноко.
Кухарка покачала головой, затем ткнула миссис Миллз локтём в бок. Та воззрилась на неё, подняв брови едва ли не до самого края чепчика, а миссис Даунс кивнула в сторону хозяйки.
– Хм, понимаю, что наш капитан… мистер Стоун… конечно, он не самый весёлый собеседник, поскольку большую часть жизни провёл на службе, – заметила экономка вкрадчиво. – В любом случае, вы могли бы пригласить сюда своих родственников. Все комнаты готовы, да и прислуги достаточно, чтобы принять виконта…
– Благодарю вас, миссис Миллз.
Кейли грустно улыбнулась, а после отвернулась к узенькому окошку. Снаружи было темно, разве что угадывались очертания деревьев вдалеке. Кейли задумчиво продолжала вглядываться в ночь, пока кухарка убирала со стола, а экономка ей помогала.
– Как вы думаете, миссис Миллз, ваши мечты сбылись?
Неожиданный вопрос застал женщину врасплох. Она поразмышляла немного, затем ответила:
– Не помню, чтобы загадывала недостижимых целей, м’леди, поэтому, думаю да, я всем довольна.
– Когда я была маленькой, – сказала Кейли, сжав горячую кружку в обеих ладонях, – я любила бегать с воздушным змеем и представлять себя на его месте. Я мечтала, что смогу летать, как и он. Это было глупо, будто наивный сон, но это была моя первая осознанная мечта. А потом уже…
Когда голос девушки упал до шёпота, миссис Миллз замерла со столовыми приборами в руках, чтобы не шуметь. Кейли скривила губы в подобии улыбки и спросила:
– Думаете, я смогла бы улететь с крыши этого дома?
Обе женщины едва не поперхнулись. Они взглянули друг на друга, ошеломлённые, затем на молодую хозяйку. Миссис Даунс подтолкнула свою соседку, но той уже не требовалась её помощь.
– Я думаю, что вам нужно допить молоко и отправиться спать! – отрезала экономка строго. – Миссис Даунс приготовит вам свою микстуру. Верно, миссис Даунс?
– Да-да!
– Идёмте, м’леди.
Обычно несгибаемая и суровая, как заправский офицер, миссис Миллз приобняла расстроенную девушку за плечи и отвела в спальню, куда через несколько минут принесли настойку для сна. Никто из женщин так и не узнал, почему Кейли была настолько разбита и опечалена.
Когда девушка спустилась утром в столовую, она нашла там обоих братьев. Обычно Джордж просыпал завтрак, но на этот раз он был собран и бодр, и, судя по приветливой улыбке, рвался в бой. Что же до Александра, то он читал газету с самым невозмутимым видом, размешивая в кружке кофе. Когда Кейли присела за стол, он украдкой взглянул на неё, но промолчал.
«Какие же они разные, – подумалось Кейли. – Небо и земля».
– Итак, я всё решил! – провозгласил Джордж, многозначительно махнув рукой с вилкой.
– Что же вы решили?
– Со следующей недели открываю собственную охоту на богатых наследниц.
Кейли посмотрела на него, как на умалишённого. Александр чуть не подавился своим кофе. Затем он нарочно тряхнул газетой и откашлялся:
– Начни с Лондона и двигайся в сторону Бристоля…
– О, а ты думаешь, мне могут попасться богатые девицы из Америки? Дочери каких-нибудь плантаторов?
Кейли снисходительно улыбнулась. Он явно не понял сарказма в голосе брата. Она посмотрела на повеселевшего молодого человека и поняла, что злиться на него просто невозможно. Наверное, этим он и пользовался, когда охмурял очередную бедняжку. У него густые, чёрные, как смоль, волосы, аристократические черты лица (чем он был очень похож на своего отца) и безумно красивая улыбка – ну какая девушка устоит? Кейли вспомнила, по какой именно причине он приехал сюда, и вздохнула. Наверное, поскорее жениться на какой-нибудь аристократке – это лучший вариант для повесы, погубившего репутации парочки крестьянок. «Бедные девочки, – подумала она. – И бедная его будущая жена».
– Ничего другого я от тебя не ожидал, – сказал Александр, на что его брат состроил гримасу, когда тот отвернулся. – И это тоже было ожидаемо.
– Ох, Алекс! Ты просто невозможен! Не всё в жизни подвластно контролю. Когда-нибудь ты это поймёшь и расслабишься.
После этих слов Кейли неожиданно вспомнила о том, что случилось ночью, и, как это ни странно, в тот самый момент Александр посмотрел прямо на неё. Откровенно и не таясь. И от этого пронзительного взгляда ей захотелось спрятаться.
Когда через пару минут к столу подошёл лакей и передал Александру какой-то конверт, Кейли насторожилась. Он принялся изучать послание прямо здесь, и она очень внимательно наблюдала за его реакцией. «Если это от любовницы, то как понять? Всё равно он не скажет!»
– Интересно, что же такого в этом письме, братец, что ты так повеселел? – спросил Джордж, разбивая чайной ложечкой уже третье яйцо.
«Повеселел?! Да как же он понял? На лице ни один мускул не дрогнул! – удивилась Кейли про себя. – Он действительно хорошо его знает».
Утерев губы салфеткой и вернув письмо в конверт, капитан взъерошил волосы свободной рукой. Замершая Кейли, наблюдавшая за ним, даже не знала, чего хотела больше всего: запустить в него столовым прибором или поцеловать, да так, чтобы воздуха не хватало. «Нельзя быть таким красивым, – подумала она. – Он этого даже не понимает!»
– В Соединённых провинциях Южной Америки зреет конфликт, – сказал Александр, наконец. – По приказу Его Величества Веллингтон посылает туда пять тысяч британцев. Я тоже поеду, как один из командующих…
– Фу-ты, ну-ты!
– Это вовсе не смешно, Джордж.
– А я и не смеюсь! Просто я знаю, как тебе наскучила гражданская жизнь, и в глубине души ты, наверняка, танцуешь от радости осознания, что отправляешься так далеко.
– Жаль, что ты не способен направить свою проницательность в более полезное русло…
– Например?
– Например, догадаться, когда нужно удержать кое-что в штанах, пока поздно не стало.
Джордж рассмеялся, да так, что чуть не уронил вилку на пол. Кейли же с натянутой улыбкой опустила глаза и мысленно зааплодировала своему мужу. Пусть это было грубовато, однако замечание оказалось верным. В следующее же мгновение до неё дошло: Александр уедет, и не абы куда, а в Южную Америку!
По её спине пробежал холодок. Это было чертовски далеко и опасно. Со времени победы над Наполеоном Александр не отлучался из страны более, чем на месяц. И это было всего раз, кажется. С тех пор он не покидал Англию.
Кейли снова посмотрела на него, на этот раз с искренним беспокойством. «А если будут сражения? А если его ранят? А что, если корабль попадёт в шторм?» Она так глубоко ушла в эти кошмарные фантазии, что даже Джордж не сразу сумел до неё достучаться.
– Дорогая, неужели вы испугались за этого негодяя? Бросьте, его ни один штык не возьмёт. Такие не помирают, уж поверьте!
– Как мило, что ты обеспокоен моей участью, – бросил капитан саркастично.
Он поднялся, затем велел передать управляющему, что желает видеть его в кабинете через несколько минут.
– Прошу меня простить, – сказал он. – Надо собирать вещи. «Виктори» отправляется из Саутгемптона через три дня. Так что уезжаю рано утром…
Кейли словно ощутила удар под дых; она даже с места вскочила, благо, что не бросилась к нему и сдержалась. А ещё не заметила удивлённо-насмешливого взгляда Джорджа.
– Как это – утром?! Почему так скоро? И надолго это всё затянется?
– Понятия не имею. Никогда не угадаешь…
– Но когда вы вернётесь?
– Говорю же: не знаю!
Джордж сидел смирно и с улыбкой наблюдал то за нею, то за братом. Кейли была так взбудоражена и поражена, притом выглядела очень соблазнительно в простом муслиновом платье персикового цвета. Оно подходило под цвет её длинных русых волос, собранных на затылке лентой. Джордж подумал о том, какой его брат идиот, раз решил променять эту юную красотку на духоту Южной Америки, и спрятал ухмылку за кружкой чая.
– Ещё раз прошу меня простить, – сказал Александр и кивнул жене, затем брату. – Поговорим вечером.
Однако никакого разговора вечером не состоялось. Кейли допоздна не ложилась, надеясь, что он придёт и хотя бы попрощается. Она бесилась и злилась. На него, потому что он бросал её, на себя, потому что уже простила ему ту ночную выходку. Всё это было так неожиданно и сумбурно, и от переживаний у неё жутко разболелась голова. Перед тем, как лечь спать, она решила поговорить с мужем.
– Ты уверен, что всё в порядке? – услышала она голос Джорджа, подойдя к двери смежной комнаты. – Я-то думал, у вас нормальный брак. Но ты словно нарочно её отталкиваешь.
– Тебя это не касается, – ответил Александр. – Как я уже сказал, можешь жить тут, но не трать деньги попусту. В конце концов, я не хочу больше ничего просить ни у твоего отца, ни у виконта.
Кейли нахмурилась, стоя под дверью. Она переминалась с ноги на ногу и дёргала себя за локон волос.
– Ладно-ладно! Я останусь с твоей женой и постараюсь её развлечь. Ведь, судя по всему, тебе это не удавалось.
– Делай, как знаешь…
– Так почему ты не хочешь с ней прощаться? Такая поездка займёт не меньше полугода, уж я-то в курсе. Алекс, мне кажется, твоя жена с ума сойдёт, если ты хотя бы не попрощаешься.
Затем последовала долгая пауза, за время которой Кейли ощутила себя совершенно опустошённой и разбитой.
– Всё это лишнее… Эти взгляды… добрые слова… Я ей не нужен. Надеюсь, она скоро это поймёт. И переболеет мной.
– Ты просто идиот…
– Я знаю.
– Хотел бы я, чтобы меня так любили. Хоть кто-нибудь. Когда-нибудь.
– Снова старые разговорчики о твоём отце?
– Он и твой отец. Чёрт, Алекс! Он тебе больше отец, чем мне…
За этим последовала такая длинная и насыщенная брань, что Кейли даже растерялась. А вскоре она услышала, как её муж велел Джорджу убираться, и быстренько шмыгнула в дверь своей спальни. Посидев немного в тишине, она подошла к туалетному столику, взяла набор для письма и записала всего несколько строк. Затем сложила листок в конверт и просунула его под дверь, что вела в спальню мужа.
Когда рано утром Кейли проснулась с отяжелевшей головой, рассвет только-только занялся. В окне она видела розовую полоску на горизонте. Затем услышала пару звонких возгласов стрижей.
Через полчаса она тихонько отворила дверь смежной комнаты. Постель Александра была пуста и аккуратно заправлена. На столе порядок, ничего лишнего. На полу девушка не обнаружила своего письма, значит, он забрал его перед уходом.
Кейли вернулась в свою спальню и достала из комода рубашку мужа, которую он оставил здесь той злополучной ночью. Она снова прошла в его комнату и присела на край широкой постели, прижав к груди мужскую рубашку, всё ещё хранившую его запах.
– Если ты думаешь, что я просто так сдамся… ты меня совсем не знаешь.
В полной тишине её слова прозвучали пугающе одиноко.
Глава 10
Графиня Бриджертон смотрела на свою подругу со смесью удивления и недовольства во взгляде. Когда Кейли пригласила её прогуляться по саду, молодая графиня ожидала вовсе не этого. Теперь же она восседает на выкорчеванном пне, а юная виконтесса, стоя на коленях, копается в земле около кустов с розами.
– Знаешь, дорогая, знавала я всяких леди. Некоторые из них имели привычку кричать в подушку, когда желали выпустить пар из-за ссор с мужьями, – графиня почесала кончиком ноготка свой нос и вздохнула. – Но чтобы леди самостоятельно ковырялась в грязи…
– Это мой способ справиться с душевными волнениями.
– Странный, однако, способ.
Анита Спенсер приехала в Фаунтинс пять дней назад. За день до неё сюда прибыла виконтесса Саутфолк без супруга, который, к сожалению, мучился мигренью и не мог встретиться с дочерью. Увидев Кейли на пороге этого роскошного особняка, графиня испытала радость, сменившуюся вскоре разочарованием, затем и злостью.
Она злилась на капитана Стоуна, этого паршивца, который довёл самую жизнерадостную и весёлую из девушек, каких Анита когда-либо знала, до подобного состояния. Она явно была подавлена и расстроена. В конце концов, прошла всего неделя с отъезда капитана, затем приехали мачеха и Анита, чтобы хоть как-то пробудить Кейли от её терзаний.
Первая экскурсия по Фаунтинс-холлу заняла целый день, и Анита заметила, что Кейли гордилась своей работой. Подруге тут действительно нравилось, несмотря на то, что отношения с мужем так и не наладились.
– Он хотел переспать со мной за пару дней до отъезда, но я отказала, – говоря о том случае, Кейли старалась выбирать менее откровенные слова. – Я видела это в его глазах… Он не хотел меня. Он словно ничего не чувствовал, но заставлял себя. А это означало бы… ну, как сказать…
– Умоляю, не говори, что он изнасиловал тебя! – Анита прижала руку к груди; в её больших голубых глазах отразился ужас.
– Нет, что ты! Он не стал, когда понял, что я буду биться за свою честь до последнего.
Кейли уселась на пятки и утёрла рукавом влажный лоб. Был уже вечер, но солнце палило нещадно. Анита обмахивалась веером, с грустью глядя на испорченное в грязи платье подруги.
– Какой всё же странный он! – пробормотала она. – То велит тебе не приближаться, то приходит сам и требует близости. Ради чего? Наследника?
– Он упомянул об этом, но я точно знаю, что ребёнок не нужен ему. Словно всё так… будто бы это не его слова… Анита, иногда мне кажется, что им кто-то руководит.
– Думаешь? Но кто? Он взрослый мужчина, офицер до мозга костей.
– Я пока не знаю, но, кажется, начинаю немного понимать…
– Что именно?
Кейли её не услышала или же проигнорировала. Тогда графиня настоятельно попросила её вернуться в дом, где скучала за очередным бульварным романом леди Кларисса, и готовиться к ужину. Перед самой трапезой Кейли ещё раз попросила ничего не говорить виконтессе.
– Однажды ты пожалеешь о том, что скрыла такое от своих родителей! – шепнула Анита ей, когда они вошли в столовую. – Твоя мачеха будет рвать и метать, когда узнает всё про Стоуна.
– Вот именно. Я сама разберусь…
– Я бы предпочла увидеть твоего муженька распростёртым на полу, а леди Клариссу над ним, держащую булаву! Когда всё раскроется, я буду в числе виноватых, потому что послушала тебя…
В ту минуту Кейли остановилась, посмотрела ей в глаза и твёрдо произнесла не своим голосом:
– Я готова перенимать твой опыт, готова делать выбор, основываясь на том, через что прошла и ты, но если ты всё им расскажешь, особенно папе, я больше не захочу тебя видеть.
– О, дорогая, но ты же понимаешь, что я утрирую! Тебе разбили сердце, воспользовались твоими деньгами, а ты всё спустила ему с рук и ожидаешь, что однажды…
Но Кейли только вскинула голову и, убрав руку с локтя графини, грациозно уселась на место хозяйки дома. Леди Кларисса смотрела на свою воспитанницу с восхищением гордостью, и для девушки этого было достаточно.
Анита повздыхала ещё немного, но, в конце концов, смирилась и постаралась унять гнев по отношению к капитану Стоуну. Она решила, что когда-нибудь вся эта сумасбродная ситуация разрешится и без её участия.
Однако была одна вещь, которую она оказалась способна исправить. Уж в чём, а в развлечениях и устройстве светских вечеринок графине просто не было равных. С Джорджем Эшбёрном они познакомились в первый же день и она посчитала его занимательным молодым человеком. Леди Кларисса не слишком лояльно отнеслась к постоянному присутствию Джорджа в доме (к тому же она была наслышана о его беспорядочных любовных связях), но, благодаря нежному отношению к жене брата, виконтесса всё-таки склонилась на его сторону.
Джордж оказался на удивление верен своему обещанию. Он веселил Кейли, как мог. Читал ей любимые сатирические колонки из газет, играл вместе с нею на спинете, катался верхом, а самое главное – охотно сопровождал всех леди в Лондоне. Чтобы Кейли отвлеклась и хоть ненадолго забыла об отсутствии Александра, Джордж посетил с нею каждый громкий бал, каждый день рождения, на какие его только приглашали, даже провёл экскурсию по Виндзору и изловчился познакомить с Каролиной Брауншвейгской, одна из фрейлин которой питала к нему самые нежные чувства.
Эта встреча произвела на Кейли большое впечатление. Принцесса Уэльская предстала перед нею уже немолодой и совершенно несчастной женщиной, разочарованной в любви и жизни в целом. Но держалась она достойно и была крепка, несмотря на то, что до сих пор оплакивала смерть любимой дочери.
Кейли и Джордж встретили Её Высочество в Виндзоре в конце августа, когда та вернулась из Франции, чтобы уладить дела с титулами, которые полагались или же не полагались ей по праву. Дрожащая и взволнованная Кейли держалась за руку своего сопровождающего, который, казалось, ничуть не страшился встречи с Каролиной и её немногочисленной свитой.
Когда уставшая от долгих разъездов и борьбы с собственным мужем принцесса взглянула на Кейли и улыбнулась ей, у девушки буквально от сердца отлегло. Они перебросились незначительными фразами, затем Каролина Брауншвейгская поинтересовалась, почему юную виконтессу сопровождает брат её мужа, а не сам капитан Стоун.
– Мой супруг отбыл по зову службы, Ваше Высочество, – ответила Кейли, и её сердце дрогнуло. – Но он в любом случае не является поклонником таких поездок… И мы не слишком… близки… Вряд ли он был бы со мною, здесь…
Принцесса сочувствующе посмотрела на неё, а после сказала то, о чём Кейли не переставала думать ещё несколько дней:
– Вы выглядите, как птичка, пойманная в клетку, откуда выхода уже не будет. Я вот оказалась в такой же клетке и бьюсь о её прутья до сих пор. Как жаль! Вы так молоды! Мне уже не грустно покинуть этот мир, побеждённой собственным мужем. Но вам я сочувствую, дитя.
Кейли не нашлась, что сказать. Как и Джордж, стоявший рядом с нею.
– Моя покойная дочь была лишь на пару лет вас старше, когда её не стало. Моё сердце разбилось бы, узнай я, что она несчастна в браке. Но Лео любил её, а она любила его.
Перед прощанием Каролина долго качала головой и смотрела на живот Кейли, чего та поначалу не поняла.
– Её дочь умерла сразу после родов, когда той был двадцать один год, – пояснил Джордж, когда они уже ехали в экипаже. – Наверное, ты напомнила ей Шарлотту… Упокой Господь её душу!
В ту ночь Кейли долго не могла заснуть. Она ворочалась, покрываясь потом в душной комнате, в загородном доме своего отца, и всё думала о несчастной судьбе Её Высочества. Даже королевские особы страдали, что уж тут говорить! Сумасбродный принц Георг ненавидел свою жену, и любой из простонародья знал, что он пытался отыскать способ оклеветать её, чтобы развестись. Кейли ощутила горечь, подумав, что Александр однажды решится на подобный шаг.
«Или я останусь его женой и так же, в свои пятьдесят, буду увядать где-нибудь в деревне».
Итак, у неё пока был выбор: рассказать об отношении супруга отцу, чтобы тот рассвирепел и призвал Александра к ответу, за чем, скорее всего, последовал бы позорный развод; или же терпеть и делать вид, что всё хорошо, пока, наконец, один из них не сдастся.
Кейли не хотела делать выбор, однако хуже всего было бы разочаровать родителей… а ещё разрушить репутацию Александра. Она до сих пор об этом беспокоилась и считала, что, наверное, просто сходила с ума.
Леди Кларисса вместе с графиней Бриджертон, пусть и неохотно, но отбыли домой ещё в конце августа. Там их ждали мужья. Постепенно осень вступала в свои права, а Кейли не получила от Александра ни строчки с тех пор, как он уехал. Благо, его новый камердинер, мистер Эдмонд Стокер, периодически снабжал Джорджа известиями о состоянии капитана. Последнее письмо гласило, что в августе, на территории Ла-Плата произошло столкновение между двумя генералами, один из которых планировал бежать за границу, чем спровоцировал врагов на мятежи и восстания. Благо, армии удавалось их сдерживать, но до отсоединения враждующих провинций было недалеко.
– Если бы не дружище Стокер, мы бы считали, что Александра уже не существует на этой земле! – отшучивался Джордж, когда делился с Кейли очередным донесением.
Она стойко принимала тот факт, что капитан не писал ей. Он ничего не ответил на её откровенное письмо. Ещё один удар, ещё одно доказательство его безразличия.
«Чтоб ему провалиться!» – думала она порой, засыпая в холодной постели. Однако вскоре отгоняла эти мысли прочь, желая лишь одного: чтобы он вернулся домой живым.
А потом, во вторую неделю сентября, что-то вдруг изменилось. Александр прислал ей письмо, в котором было лишь несколько строк:
Дорогая Кейли,
Я жив и здоров; видимо, отплытие наше придётся на конец месяца, поэтому буду в Англии ещё до ноября. Письмо, которое ты оставила в моей комнате, заставило меня о многом задуматься. Я сожалею о произошедшем.
А.С.
Это было сухое, совершенно неромантичное послание, лишённое ярких красок и волнительных слов, но Кейли оно показалось искренним. Абсолютно офицерская прямота и краткость. Девушка улыбалась, перечитывая те несчастные строчки. Она знала, что успеет написать ему ещё хотя бы пару раз. И такую возможность упускать не собиралась.
***
Александр находился в бывшем некогда кабинете генерала Альвеара, которого свергли ещё четыре года назад. От него здесь остались лишь пара кресел да журнал с записями. Молодой капитан балансировал на двух ножках стула, закинув ноги на пыльный стол, смотрел на стену и вертел в руках письмо от своей жены.
Он читал это уже раз десять, но возвращался к нему время от времени, когда становилось совсем паршиво или просто скучно.
Милый Александр!
Ты не хочешь прощаться со мной, несмотря на то, что понимаешь, как сильно эта разлука ранит меня. Не желая показаться навязчивой и наивной, я всё же уступлю и не приду к тебе. Но, думаю, я имею право высказать то, что у меня на душе.
Я не знаю тебя настоящего. И, несмотря на это, до сих пор люблю. Возможно, я просто дура. Возможно, я сошла с ума от этой любви.
Ты говорил, что между нами ничего нет. Что ты не привязываешься и не испытываешь никаких чувств. Однако я продолжаю убеждать себя, что ты говорил не от жестокого сердца. Твоё сердце разбито, верно? Как и моё теперь. Кто-то разрушил тебя, поэтому ты решил, что разрушить меня – это единственный выход. Но я оказалась сильнее, чем ты, и продержалась достаточно долго.
Нечто забрало твой покой и, возможно, отравило разум и душу. Я не знаю, что ты скрываешь и почему тебе больно. Но я знаю, тебе было больно. И даже если я проиграю, если ты окажешься потерянным для меня, я желаю только одного – вернуть тебе веру в то, что этот мир не такой чёрный, пустой и жестокий, каким кажется.
