Елена Барлоу
Песня для разбитого сердца
Его руки нервно поглаживали её пальцы, и она ощущала его частое дыхание над собой, почти возле самого лба. Его губы были приоткрыты, а глаза неотрывно следили за её лицом. И внезапно Кейли поняла, ей было жаль его. Жаль, потому что Эшбёрн не был к нему привязан. Александр не стремился сближаться. Беспорядочные знакомства с женщинами не приносили той радости, которой он ждал от близости с кем-то, кто по-настоящему его полюбит. И вот, в ней он будто нашёл что-то, чего так не хватало прежде. Или же он просто заблуждался.
– Джордж, вы же мой близкий друг, – начала она, глядя на него с нежностью. – Вы действительно развлекали меня и были рядом. Но всё, что вы наговорили о брате – это не правда. И вы не любите меня так, как вам кажется…
– Не убеждайте меня в обратном, – прошептал он, покачав головой. – Я знаю, что вашу странную привязанность к Алексу просто так не вырвать. Но так вы хотя бы будете знать, что я никогда не сделаю вам больно.
Кейли вспомнила ту ночь в спальне Александра, его лихорадку и недолгое помутнение. Да, он повёл себя неправильно, но в глубине души Кейли поняла, что её муж вовсе не был ледышкой. Упрямый и неумолимый, он всё же что-то почувствовал. Что-то кроме отвращения и страха перед женщиной. А Джордж ничего не знал, и она не имела права ему рассказать.
В следующую секунду, когда их взгляды снова пересеклись, он вдруг притянул её ближе, прижался горячими губами к крепко сжатым пальцам, а затем к тыльной стороне её ладоней.
– Я люблю вас, Кейли, клянусь, что люблю, – шептал он, а у неё сердце разрывалось от боли. – Сегодня я убиваю себя, но мне всё равно. Молчать больше не осталось сил…
– Вот, значит, как ты развлекаешь мою жену?!
Они оба резко обернулись на низкий голос, глухо прозвучавший с другого конца галереи. Благо, здесь уже не осталось посторонних, иначе это привлекло бы лишнее внимание. Джордж нехотя выпустил руки девушки из своих и повернулся к Александру, быстрым шагом направлявшемуся к ним.
Кейли застыла на месте, когда он остановился в паре футах от брата.
– Ты снова вовремя! – рявкнул Джордж недовольно. – Какого дьявола ты тут…
– Меня, в отличие от тебя, не любовница-однодневка пригласила…
– Ах, ты ублюдок!
Но он и шагу вперёд не сделал. Рука Джорджа так и застыла в воздухе. Он почти сразу остыл и опустил кулак, после чего Кейли выдохнула. Не хватало ещё драки во дворце, во время такого торжества.
– Я знал, что ты не изменился, – с усмешкой произнёс Александр, разглядывая брата исподлобья. – Не успевает леди отвернуться, ты уже тут как тут – примостился с тыла.
– Я засуну эти слова тебе в глотку, скотина!
– Ну, попробуй! Но для начала скажи, в чём именно я не прав? Тебе нет разницы – деревенская девица или принцесса – всё одно. Что ты наплёл моей жене, сопляк? Какую из своих заученных сладких речей?
– Я бы никогда её не опорочил! Я знаю ей цену, в отличие от тебя! – воскликнул Джордж, а после подскочил брату так, что они встали лицом к лицу. – Ты не знаешь её, ты не любишь её! Ты не любишь никого, кроме себя. И даже в этом я сомневаюсь!
Казалось, он вот-вот бросится на капитана, у которого глаза уже налились кровью, и Кейли не на шутку испугалась, что они сцепятся прямо тут, под портретами королевской династии. В голове не укладывалось, как быстро закрутился этот вихрь ненависти и гнева. Прижимая руки к груди, девушка было сделала шаг, но бесцветный голос мужа заставил её замереть:
– Ты… маленький неблагодарный гаденыш… Как же долго я терпел твои выходки… Я думал, ты повзрослеешь и одумаешься, но ты не меняешься. Да, в одном ты прав. Я её не заслужил. Но ты считаешь, что достоин больше моего? Тот, кто обесчестил каждую глупенькую девицу от Манчестера до Дувра! И ты посмел прикасаться этими губами к рукам моей жены?
Джордж намеревался ответить, но Александр внезапно схватил его за плечи, встряхнул и мигом оттолкнул от себя, гневно прошипев:
– Не приближайся к ней больше, если не хочешь навсегда умереть для меня!
Поражённая разыгравшейся перед нею сценой Кейли услышала, как Джордж гневно процедил:
– Чтоб ты провалился!
Молодой человек в последний раз посмотрел на неё с такой пронзительной печалью, что у Кейли навернулись на глаза слёзы. Взлохматив волосы нервным жестом, он развернулся и направился к дальним дубовым дверям, где чуть не налетел на зазевавшегося лакея. В следующий миг всё стихло, кроме приглушённых голосов весёлых гостей из другого крыла дворца.
Кейли не решалась поднять на мужа глаза. Да и как она могла, когда силы уже покинули её? После всего, что наговорил Джордж, и после этого внезапного появления Александра, Кейли казалось, что из неё просто выжали все жизненные соки. Ей хотелось упасть на колени прямо тут, на роскошной ковровой дорожке, и разрыдаться.
Но всё, на что она решилась – это молчаливый плач и до боли стиснутые пальцы.
– Вы прогнали его… Вы просто прогнали его! – прошептала девушка наконец.
Александр не отвечал. Она чувствовала его присутствие рядом, однако подошёл он не сразу. Сначала она увидела его запачканные в грязи сапоги для верховой езды, а уже потом, подняв глаза, полные слёз, посмотрела ему в лицо.
– За него не переживай. Он оправится. Конечно, не сразу, но смирится. На самом деле я до последнего надеялся, что он не пересечёт эту запретную границу.
Голос мужа показался ей суровым и далёким. А судя по лицу, мужчина едва справлялся с приступом гнева. Постепенно, в свете канделябров, Кейли увидела, что он словно расслабился, а значит, взял себя в руки.
– Говоря о границах, вы имели в виду меня? – спросила она.
Александр кивнул. Он сделал шаг, затем ещё один и оказался перед нею. Из внутреннего кармана редингота он достал белый платок с кружевом по краям и протянул ей. Тогда Кейли утёрла глаза и влажные от слёз губы.
– Мне жаль, что так получилось, – произнесла она тоскливо.
Капитан небрежно пожал плечами.
– Здесь нет твоей вины. Только его и моя.
– Всё, что он говорил… я уверена, он не со зла… Он просто растерялся…
– Вот как? Возможно. А возможно, он просто влюблён.
Девушка с силой стиснула платок в ладони и прикусила губу, так сильно подействовали его резкие слова.
– В любом случае, я это так не оставлю, – сказал Александр сурово, когда их взгляды вновь встретились. – Да, он, конечно, наглый щенок… Но во многом был прав. Ты слишком часто плачешь из-за меня… Что ещё он говорил?
Она не решалась ответить, потому что кроме отчаянных слов о любви к ней и зависти к брату ничего не могла вспомнить. Поскольку она молчала, Александр продолжал в упор рассматривать её. О чём он думал, сложно было угадать. В конце концов, он лишь вздохнул и произнёс:
– Я торопился с делами в Оксфорде, но, как видишь, не успел к началу мероприятия. Я не королевская особа, так что ждать меня не стали, разумеется. Жаль, что я припозднился. Иначе Джордж бы не устроил подобного представления.
Ей показалось, или же он и вправду обесценивал то, с каким жаром брат объяснялся ей в любви? И его взгляд во время разговора с Джорджем был ужасно красноречив, как и тон голоса. Невольно Кейли подумала: из-за гордости он так разозлился, или на самом деле то была ревность?
– В каком-то смысле… вы приехали вовремя, – заметила она, затем сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– И то верно… Ты выглядишь прекрасно… Неудивительно, что Джордж сорвался с цепи.
Девушка с вызовом взглянула ему в глаза, проглотив обиду. Александр это заметил и, усмехнувшись, едко сказал:
– Брось, это ведь очевидно. Он провёл с тобой много времени, в отличие от меня, и подгадал удобный момент. Представляю, что он наговорил обо мне.
– Пожалуйста, не нужно…
– Ладно, оставим пока эту тему. Полагаю, он вернётся в гостиницу только за вещами и уедет с Её Высочеством в резиденцию в Виндзоре.
– Как вы нашли нас? – спросила Кейли.
– Твой отец подсказал. Кстати говоря, Его Милость вот-вот свалится от усталости под какой-нибудь декоративной пальмой. Лучше бы отвезти его в гостиницу.
Тут сложно было не согласиться. Девушка кивнула и протянула мужу платок. Он забрал его, затем вдруг коснулся рукой её щеки, отчего Кейли замерла на месте, будто лотова жена. Наконец она могла как следует разглядеть его лицо: такой густой щетины прежде она никогда у мужа не видела, но даже она не убавляла его привлекательности, скорее, наоборот; под глазами у него залегли тёмные круги, видимо, он плохо спал, а кожа заметно обветрилась; Алекс был без головного убора, но его волосы были аккуратно уложены, и Кейли заметила, что он недавно подстригся.
Когда тёплые пальцы скользнули по её лицу, Кейли не удержалась и лизнула кончиком языка сухие губы. Его прикосновение было невероятно нежным, почти невесомым. И взгляд этих усталых голубых глаз, заметно потеплевший, заставил её сердце забиться часто-часто.
– Пойдём, – услышала она, – твой отец ждёт.
По пути в бальный зал Александр рассказал, что на этот приём его пригласил генерал Колин Халкетт, с которым они были знакомы ещё со времени битвы при Ватерлоо. Генерал выехал раньше, причём в экипаже, а Александр торопился закончить все дела, в том числе и бумажные, чтобы больше не возвращаться в оксфордский штаб. Из-за этого он задержался и потратил на дорогу до Кенсингтона шесть часов верхом.
– Меня даже на порог не хотели пускать, – сказал он с усмешкой. – Благо, младший брат генерала увидел меня с парадной лестницы и замолвил перед стражей словечко.
Кейли взглянула на мужа, на его грязный у подола редингот и небрежно распахнутый ворот рубашки, и едва не ляпнула, что по её мнению он выглядел очаровательно. Однако вовремя прикусила язык.
Веселье среди гостей принцессы и её брата было в самом разгаре, но саму Софию нигде не было видно. Впрочем, как и Джорджа. По крайней мере он не попался им на пути. Однако добраться до виконта удалось не сразу. Чей-то голос позвал Александра по имени, и Кейли заметила, с каким недовольством он скривил губы. Пришлось остановиться возле ряда стульев для гостей.
– Чёрт бы его побрал, это же Карл фон Мюффлинг из Пруссии! Он жуткий зануда и болтун, – тихо произнёс капитан так, что только жена его услышала. – Наверное, его пригласил Веллингтон… или сама София…
Несколько мгновений спустя их нагнал этот самый генерал Мюффлинг – высокий рослый мужчина с седыми кучерявыми волосами и густыми бакенбардами. Он поздоровался, спешно поцеловал Кейли руку и со смехом спросил:
– Как, Стоун, уже покидаете праздник? Что-то вы совсем не любите развлекаться!
– Мой тесть, виконт Саутфолк, устал. Хочу проводить его и мою супругу назад, в гостиницу…
– Ах, ну ясно, ясно! Что ж, летите, птенчики! Может быть, поболтаем в другой раз. Кстати говоря, моя сестра всё ещё говорит о вас с нежностью, – улыбнулся мужчина, затем оценивающе взглянул на Кейли. – Простите мне вольность, красавица, но этот брак просто разбил ей сердце! Ей Богу, капитан Стоун понравился Луизе с первого взгляда…
– Желаю вам доброй ночи, генерал, – сухо ответил Алекс и подал Кейли руку.
Пробираясь через других гостей, она продолжала прокручивать в голове этот странный разговор. И о какой такой сестре шла речь? Пока полусонный и полупьяный виконт Саутфолк поднимался со стула и прощался с такими же усталыми, как и он, матронами, ей приходилось молчать. Когда, наконец, они втроём оказались в экипаже, отец Кейли почти мигом захрапел на сиденье напротив. И лишь тогда девушка решилась задать вопрос:
– Могу я спросить, о какой даме говорил генерал Мюффлинг?
– О своей младшей сестре, Луизе, – не без раздражения ответил Александр. – Как представитель прусской армии в штабе Веллингтона, он был вхож в дом офицеров, куда и притащил свою сестру за пару дней до сражения при Ватерлоо. Короче говоря, мне не посчастливилось встретиться с нею за ужином, а после ещё несколько раз.
– Что же эта леди делала вблизи поля боя?
– Она отчаянная особа. Носит мужские костюмы и умеет стрелять из мушкета. Ей было около тридцати лет, и это всё, что я помню. Наверное, в то время она положила на меня глаз, но после победы над Наполеоном я оттуда быстро ретировался, и мы больше не встречались.
В полутьме экипажа Кейли кивнула и задумалась. Прошло несколько лет, а эта Луиза до сих пор справлялась об Алексе, раз узнала, что он женат? Вот так новости!
– А она красива? – не удержалась девушка. В следующую секунду она мысленно себя обругала.
Александр ответил не сразу. Он посмотрел на жену, и в его пристальном взгляде она вдруг увидела нечто такое, чего прежде не было. Или же она просто не замечала. Потом он усмехнулся и произнёс, отвернувшись к окошку:
– Я не помню, была она красива или нет. Я не обратил внимания.
Кейли сделала вид, что её удовлетворил такой ответ. На самом же деле внутри у неё разгорался странный огонь, который мешал здраво мыслить и думать о чём-то, кроме этой идиотской ревности. Именно так, она ревновала, и пришлось это признать, поскольку самые очевидные чувства отрицать было бессмысленно.
Ревновал ли Александр её к брату? Простит он ему эту вольность, или они так и будут враждовать? Кейли продолжала думать об этом, ощущая, как будто обручем ей сдавливало виски, пока около двух часов ночи экипаж не остановился напротив их гостиницы.
Глава 16
В глубине души он, конечно, был расстроен из-за ссоры с братом. Но они оба были достаточно гордыми, чтобы эта размолвка продлилась, как можно дольше. И, пожалуй, в прежние времена Алекс закрыл бы глаза на наглость младшего брата, но только не теперь. Оказавшись в ту ночь в Королевской галерее, он успел многое услышать… и увидеть.
То, с какой страстью Джордж целовал руки его жены, будучи так непозволительно близко, стало последней каплей. Никогда прежде Алекс не ощущал такую жгучую дикую ревность. В тот миг ему хотелось надрать брату зад, а то и что похуже. Он не поверил, что Джордж влюбился, слишком уж парень был ветреный. Если бы он опоздал, если бы Кейли не стала сопротивляться… От одной только мысли, что случилось бы тогда, Александру хотелось рвать и метать. Чтобы Джордж сорвал драгоценный цветок, на который он сам больше не смел покуситься? Наверное, он убил бы его тогда, не задумываясь.
Чем больше он об этом размышлял, тем яснее становилась сложившаяся картина. Кейли до сих пор к нему привязана, несмотря на всё, что произошло, она почему-то умудрялась глядеть на него с обожанием. И этот её пристальный взгляд порой почти сводил его с ума настолько, что хотелось наплевать на все приличия и условности… Алекс до сих пор помнил, как потемнели эти малахитовые глазки, когда он поцеловал её шею и отстранился, чтобы проследить за реакцией девушки…
И она выхаживала его, больного, почти безнадёжного, и он не умер. Раньше он, пожалуй, разочаровался бы, как всегда размышляя, что такой тряпка и безбожник, как он, заслуживал лишь подобной бесславной смерти.
Но Кейли отныне была повсюду, вокруг него постоянно витал аромат её лёгкого парфюма, и он думал о ней денно и нощно. Когда умерла леди Кларисса, ему было жаль, но не покойницу, а её преданную дочь. Он плохо знал виконтессу, зато достаточно хорошо знал, как Кейли её любила. Сумасшедший контраст между их отношениями и тем, что он получил от своего отчима! Александр всегда завидовал Кейли, потому что его мать и отец были лишь жалким подобием родителей на фоне такой мачехи…
Но леди Клариссы не стало, и он решил позволить Кейли справиться с этим горем без него. Однако даже в Оксфорде он то и дело думал о ней. Он мало спал, но каждый раз, едва его голова касалась подушки, он закрывал глаза и вспоминал её прелестное лицо, не потерявшее ещё детскую округлость, её прямой тонкий носик и слегка пухлые розоватые губы, при взгляде на которые так и хотелось к ним прикоснуться. Когда Кейли улыбалась, на щеках у неё появлялись ямочки, а глаза сияли и будто становились светлее, приобретая голубоватый оттенок.
Прежде её девичья наивность и искренность то раздражали, то попросту обезоруживали его. А сейчас, когда он открыл в ней женщину, желанную и притягательную, в этом поразительном сочетании невинной юности и страстности Александр увидел её исключительность. Женщины, которых он знал прежде, волей или же нет, в подмётки ей не годились. И вот, когда Джордж покусился на то, что по всем мыслимым и немыслимым законам принадлежало только мужу, Алекс осознал, чем именно он владел и от чего раньше пытался убежать.
Может быть, поэтому, когда отчим приехал в Фаунтинс справиться о его здоровье, он встретил его так холодно. В то утро Александр сидел на постели, сжав губы в тонкую линию и разглядывая лицо человека, благодаря которому приобрёл все свои пороки, и думал лишь о том, куда подевалась его ненависть. Раньше он, медленно закипая, но проглатывая гнев и ненависть, мог бы снова поддаться этому странному влиянию мужчины, называвшего себя его отцом. Однако в то утро в нём не было ничего. Только пустота.
Алекс не чувствовал ни ярости, ни злости, ни обиды. В какой-то миг он просто ушёл в себя, открестившись от всего, о чём говорил Эшбёрн: про наследника, про службу и особняк, и далее, и далее…
«Как жаль, что это не произошло раньше», – подумал он тогда с горечью. Эшбёрн выглядел взволнованно, словно действительно беспокоился за него. Он долго болтал, пытаясь привлечь внимание Алекса, но тот, в конце концов, просто дал понять, что смертельно устал и желает побыть один.
Отчим был настойчив в тот момент. А потом Александр узнал, что Кейли уехала в Лидс, к умирающей мачехе…
На следующий день после бала в Кенсингтонском дворце виконт Саутфолк объявил, что хотел бы провести праздники в своей резиденции на острове Уайт.
– Её Милость любила бывать там, ты и сама знаешь, – обратился он к дочери. – Там ветренно и туманно в это время года. Места поклонения Святому Бонифацию да вид с холмов Святого Мартина кажутся не столь привлекательными, но всё-таки я желаю, чтобы вы поехали со мной.
Кейли согласилась, не раздумывая ни секунды. Затем взглянула на мужа и спросила таким скорбным голосом, что ему это даже показалось забавным:
– Вы поедете с нами, капитан?
– Мистер Стокер справится в Фаунтинс и без нас, – сказал Александр. – Конечно, я поеду.
Он почувствовал щекочущую радость, когда заметил скромную улыбку на губах жены, и подумал, что пора бы привыкать делать её хоть немножко счастливее.
До знаменитого острова из порта Саутгемптона шёл колёсный пароход «Леди Дэй», принадлежащий новой судоходной компании «I.G. Коллинз и сын». И тёплым утром в последнюю неделю декабря Александр с верхней палубы наблюдал, как медленно удалялся и таял в туманной дымке берег Саутгемптона. Некоторое время Кейли прогуливалась поблизости вместе с Оливией, затем горничная ушла по какому-то поручению.
Алекса больше не волновал пролив и его спокойные воды. Он наблюдал за женой, пристально рассматривающей лопасти колеса. На Кейли в то утро было прелестное платье из белого шёлка, голубоватый пелисс с отделкой из синей тесьмы и шёлковый капор без вычурных украшений. Капитан не сдержал улыбку и незаметно подошёл ближе. С того самого момента, как стало ясно, что Джордж забрал свои вещи и умчался в Виндзор, даже не попрощавшись, супруги не касались этой щекотливой темы. Хотя при виконте они и говорили о всяких пустяках, каждый раз, оставаясь наедине друг с другом, оба словно не решались на откровенный разговор.
Александр знал, разговор этот должен был рано или поздно состояться. Но прежде он никогда не чувствовал себя так неловко и странно рядом с женщинами. Он их просто сторонился… кроме тех, с которыми случалось оказаться в одной постели. Но ведь это было очень давно.
Последние два дня в гостинице Кенсингтона промчались стрелой. И каждый раз, уходя к себе и желая Кейли доброй ночи, Александр испытывал жгучее чувство, словно делал что-то не так. А после, уже в постели без сна и глядя в потолок, мысленно ругал сам себя.
Беспокойные демоны в его ушах верещали, что прийти к жене в спальню и сделать то, чего он одновременно хотел и боялся – это раз плюнуть, и это правильно. Другой голос, тихий, но сильный и настойчивый, велел не двигаться с места.
А потом становилось слишком жарко и тесно под одеялом, и Алекс с остервенением сбрасывал его на пол. Влажная от пота ладонь скользила по телу, по напряжённым мышцам живота и ниже… Сам же он закрывал глаза и вспоминал ту ночь, спальню в Фаунтинс-холле… и Кейли без одежды… Он тяжело дышал, стискивал зубы, чтобы унять этот идиотский непрошенный порыв, но голод плоти всегда был сильнее, так что постель в любом случае была испачкана его семенем, и он одновременно стыдился этого и был счастлив. Счастлив от того, что мысль о близости с Кейли не вызывала в нём ни отвращения, ни раздражения. Он не ощущал тошноту, представляя её поцелуи… и не только на губах. Эти сладкие грёзы стали такими долгожданными, что порой он попросту мечтал вернуться в спальню и предаться им снова.
И всё же он не пришёл к ней. Он хотел её, очень хотел. И он боялся её. Боялся страха девственницы, боялся её отвращения, слёз или, что ещё хуже, категоричного отказа…
Голоса других пассажиров парохода вывели его из глубокой задумчивости. Кейли тут же приблизилась и сказала, что небольшой порт Коуз уже близко.
– Надеюсь, вам понравится в Чотонфилд, – девушка широко улыбнулась, придерживая рукой свой капор. – Очаровательные места! Коттедж у нас небольшой, но там прелестно, правда. А недалеко, в деревне Карисбрук, в юго-западной части Ньюпорта находится старинный замок, где в середине семнадцатого века был в заточении сам Карл I…
Александр уже всё знал о главных достопримечательностях острова, но прерывать её даже не думал. Кейли так мило морщила носик от редких порывов ветра и так сияла, рассказывая о владениях отца, что мужчина невольно подумал: «Она так красива… И она слишком хороша для меня».
Он не позволил тягостным мыслям отразиться на лице. Но яростные слова Джорджа так и вспыхивали где-то на задворках разума.
***
Едва Кейли переступила порог дома её детства, перед глазами тут же пронеслись десятки картинок с воспоминаниями, тёплыми и приятными, но уже такими далёкими. В коттедже в Чотонфилд почти ничего не изменилось: то же убранство, светлый холл с высоким потолком и те же проходные комнаты; узенькие эркеры и множество кладовых да встроенных шкафов, где маленькая Кейли пряталась во время игр; а также огромный камин в большой гостиной – как и всегда к приезду владельца, уже пылающий и согревающий помещение. Этот коттедж со скошенной крышей, построенный в мансардном стиле, соседствовал с множеством таких же по виду скромных, но богатых на внутреннее убранство домов.
Последние несколько дней девушка была словно морально истощена, и только в этом месте, где она вновь почувствовала прилив сил и вспомнила, как была счастлива в детстве, Кейли смогла вдохнуть полной грудью. Виконт Саутфолк едва ли не с порога занялся приготовлениями к Рождественским празднествам, чему Кейли очень обрадовалась: отец выглядел бодро и явно намеревался хорошенько отдохнуть в кругу семьи и друзей, которых собирался пригласить.
Ежегодная традиция буржуа отдыхать на острове возникла совсем недавно, лет десять назад, когда королевское семейство впервые за долгое время провело лето в Карисбруке. Покойная леди Кларисса с той поры полюбила это место: бесконечные развалины древних строений в округе и высокие, поросшие мхом стены донжонов, скрипучие кованые врата перед домом, очаровательные зелёные лужайки и ручьи с прозрачной водой…
Теперь Кейли в одиночестве прогуливалась по знакомой ей территории и с нежностью вспоминала беззаботное время, проведённое здесь вместе с родителями… Но всё-таки она была не одна. Александр так охотно согласился провести праздники вместе, что поначалу она даже не сразу в это поверила. Анита оказалась права в каком-то смысле. Что-то изменилось в его взгляде. Особенно это стало заметно после инцидента с Джорджем. В глубине души Кейли жалела, что всё так получилось… Но как бы там ни было, каким бы заботливым и милым не был Джордж по отношению к ней, она ничего к нему не чувствовала. Существовал только Александр. Порочный, сломленный или обиженный на весь свет – но он оставался и всегда будет её единственной любовью.
В день приезда виконт, не мешкая, занялся рассылкой приглашений на празднование Рождества, хотя прежде приходилось ждать до самого Нового Года. Но в прошлый раз случился неприятный казус, из-за которого леди Кларисса осталась недовольна: девять семей, проводивших праздники на острове, устроили частные приёмы практически в один и тот же день. Вышло так, что некоторые приглашения так и не дошли, долгожданные встречи со знакомыми не состоялись, а десятки приготовленных заранее блюд попросту могли испортиться. Благо, виконтесса догадалась раздать всё в ближайшей деревне.
Отныне решено было заблаговременно назначать даты для подобных мероприятий. Гостей ожидалось немного, поскольку большинство буржуа обеспокоились ситуацией вокруг королевской семьи, они опасались громких приёмов, пусть даже вдали от двора. Виконт Саутфолк был решительно настроен на приятное времяпрепровождение. В память о супруге и ради того, чтобы поднять настроение дочери, которая во всём его поддерживала.
– Как же не вовремя на нас обрушилась эта беда! – сокрушался хозяин дома в первый же вечер, когда его слуга доложил: в единственной гостевой спальне на втором этаже стоял жуткий холод.
Здесь не было камина, а на потолке, в самом углу, расползлось чернющее пятно. В комнате стоял сильный запах плесени и жить здесь стало попросту опасно для здоровья. Об этом было объявлено за ужином, после чего Кейли вдруг осознала, что вариантов осталось лишь два: кто-то из мужчин останется в жуткой комнате, ведь хозяйская спальня будет занята другим, или же ей придётся с кем-то разделись свою комнату на время каникул…
Бокал с хересом застыл в руке девушки, когда она услышала предложение отца, произнесённое самым невинным тоном:
– Капитан, конечно, уступит пожилому тестю комнату? – улыбнулся виконт. – Уверен, дочь не возразит, если вы потеснитесь в её спальне. Хотя, возможно, эти лентяи сумеют разобраться с плесенью через несколько дней, но больно уж это сложное дело, да и погода чудит…
Кейли сама толком не поняла, отчего ей вдруг стало страшно посмотреть на мужа. Она сделала вид, что полностью сосредоточена на овощном рагу в своей тарелке. Не прошло и минуты, как Александр ответил:
– Разумеется, это самый подходящий вариант. Никто же не хочет заболеть в такое время.
Девушка так и не взглянула на него. Но она явственно ощутила, как зарделись её щёки.
Около одиннадцати ночи, когда небо над островом прояснилось, а полная луна казалась необычайно огромной, Кейли сидела перед зеркалом в спальне, задумчиво растирая капельку мятного масла между ладонями. До этого Оливия помогла ей раздеться, а теперь причёсывала, изредка зевая. Кейли не сразу заметила в отражении, как хитро улыбалась горничная.
– Я прознала, что у вас отныне новый постоянный сосед, – заметила Оливия, пряча глаза от зеркала. – На постели свежее бельё и парочка лишних подушек. И ещё одно одеяло, конечно.
– Спасибо…
– Я оставлю вам два зажжённых канделябра.
Всё это время Кейли только и думала о том, как пройдёт эта ночь, и что ей делась со своим смущением. Поговорить об этом было попросту не с кем. Даже Оливия считала, что между супругами давным-давно уже всё произошло. А значит, в этой щекотливой ситуации Кейли осталась один на один с тем, что ждало впереди. Или, может быть, она зря себя накручивала, и Александр остался так же холоден, как прежде…
Без лишних слов горничная выбрала один из множества флакончиков, расставленных на туалетном столике, и пролила пару капель на плечи и шею девушки.
«Листья фиалки и созревшая ягода», – подумала Кейли, уловив тонкий аромат. Ненадолго она прикрыла глаза, наслаждаясь витающим вокруг запахом. В это мгновение умиротворения она даже не заметила, как тихо Оливия покинула спальню. А вскоре, после краткого стука, в комнату вошёл Александр.
Кейли встала, как встала бы, появись в её спальне, например, король. Она попыталась улыбнуться, да так и застыла, встретившись взглядом с мужем. На несколько мгновений они оба будто забыли, где находились, забыли напрочь, что между ними происходило… Но это напряжённое волнующее мгновение прошло. Александр бегло, словно растерявшись, оглядел девушку, затем подошёл к ширме в другом конце спальни и стал раздеваться. Кейли тут же стиснула кулаки; на ней была длинная ночная рубашка из хлопка без рукавов и с очаровательной вышивкой на подоле, но даже так она почувствовала себя обнажённой.
Пока мужчина расстёгивал пуговицы на жилете, Кейли отвернулась и уставилась на камин, скрытый заслонкой. В спальне стало жарко, или ей только показалось? В любом случае она до последнего не решалась повернуться, а продолжала стоять на месте, сжимая в пальцах ленточку сорочки. Так она хотела скрыть нервную дрожь.
Шелест сбрасываемой одежды позади неё прекратился. Во внезапно наступившей тишине раздался тихий голос:
– Так вот она какая, комната настоящей леди.
Звук этого насмешливого голоса заставил Кейли вздрогнуть. Она, не раздумывая, обернулась и в следующую же секунду обомлела. Александр стоял спиной к ней, складывая брюки, чтобы повесить их на ширму… И он был совершенно голый. Раскрыв рот, как деревенская простушка, впервые увидевшая мужскую наготу, Кейли уже глаз не могла оторвать от его широкой обнажённой спины и крепких ягодиц. Его оливковая кожа казалась ещё темнее в свете свечей, и девушка видела, как при малейшем движении перекатывались под этой золотистой кожей литые мышцы.
Единственное, о чём она успела подумать, молнией пронзило разум: «Он не может быть таким красивым!», а потом Александр повернулся к ней… Кейли пришлось сильно постараться, чтобы смотреть ему в лицо. В отличие от неё, мужчина казался совершенно спокойным. Так же спокойно, как разделся, он подошёл к кровати и потянул на себя одеяло.
– Мне льстит твоё пристальное внимание, – сказал он всё с той же усмешкой на губах.
Кейли будто очнулась от забвения:
– Что?
– Я спрашиваю, всё ли в порядке?
Он стоял у кровати, упираясь коленом в край высокой перины. И он совсем не стеснялся своей наготы. А у Кейли уже голова кружилась от внезапного вихря внутри, когда в ней столько чувств смешалось, что и рассказать страшно. Взгляд девушки скользнул по мощной шее мужа, по его вздымающейся груди, покрытой редкими тёмными волосами, а затем ниже…
– Я решил себе не отказывать, ведь тут так жарко, – произнёс Александр и подтянул край одеяла к торсу, так что от Кейли скрылось то, на что она уже приготовилась посмотреть. – Всё хорошо?
