Елена Барлоу
Песня для разбитого сердца
Глава 21
В малой библиотеке тоже было холодно. Кейли продрогла ещё по дороге сюда, но Александр быстро распорядился насчёт чая и попросил миссис Миллз принести из спальни его парчовый халат.
Всё было исполнено без лишних вопросов, и через несколько минут Кейли, укутанная в халат мужа, сидела в кресле. Рядом, на тележке с высокими резными ножками, стоял поднос с дымящимися чашками лимонного чая. Алекс расположился в соседнем кресле, предварительно пододвинув его поближе. Два подсвечника на несколько свечей были расставлены на подоконнике, возле книжных полок.
После случившегося Кейли словно впала в оцепенение. Благо, всё прошло, едва экономка вышла из комнаты, а Александр сел напротив. Несколько минут царило обоюдное молчание. Кейли думала о случившемся. Вспоминала испытанное чувство страха, негодования, боли. Было больно, потому что она оказалась бессильна перед человеком, властным подавлять Александра, несмотря на все её старания очистить его разум… и душу.
Кейли вымученно вздохнула и потянулась к чашке. Но ощущение, с которым её пальцы совсем недавно сжимали пистолет, заставило девушку отдёрнуть руку. Это острое ощущение покалывания кожи на ладони… На миг Кейли взглянула на собственную руку, на тонкое запястье, и поразилась тому, как она вообще решилась на подобное.
Смогла бы она, в случае чего, убить человека? Даже столь одиозную персону, как Кристофер Эшбёрн?
Кейли прикусила губу и посмотрела на своего мужа. С самым жалким видом Александр сидел напротив, уперевшись локтями в колени и опустив голову. А когда их взгляды наконец пересеклись, она увидела тень скорби в его прекрасных голубых глазах.
Непрошенное видение открылось её внутреннему взору: мальчишка с дерзким взглядом и светлой копной густых волос, ещё совсем юный и неискушённый, в западне, один на один в доме с людьми, извращающими его тело и разум.
Девушка непроизвольно выдохнула. Её внутренности будто сплелись в комок, и Кейли снова почувствовала глубокое отвращение.
В конце концов Александр сделал глоток уже почти остывшего чая, чтобы промочить горло. Ещё около минуты он хранил молчание, потом обратился к Кейли:
– Надеюсь, ты пришла в себя. Стало полегче?
Она кивнула, и Алекс вздохнул.
– То, что произошло… не должно было произойти.
– Я действовала спонтанно, эмоции взяли верх, – пробормотала девушка. Впрочем, она удивилась дальнейшим словам мужа, поскольку ожидала, что он станет укорять её.
– Ты действовала так, как я никогда не решался. Это был отчаянный поступок, но мужественный, и я ни в чём тебя не упрекаю. – Его голос звучал глуше, а речь – виновато. – Я столько лет жил в страхе… Тот страх, о котором многие люди и не подозревают… Он стал моим вечным спутником и, в конце концов, превратился в зависимость, с которой я сумел ужиться. А потом появилась ты… и я с ужасом и трепетом наблюдал, как ты рушила безопасные стены, в которых я спрятался от одной простой истины.
Он попытался улыбнуться ей. Кейли видела, как он нервно сжимал и разжимал пальцы. Вены на его руках вздулись, и по всей напряжённой фигуре стало понятно, как непросто давались ему эти откровения. Кейли молча слушала, ощущая, как её истекающее тоской сердце откликалось на каждое слово.
– Знаешь, в чём та истина? В том, что мне и не хотелось стать свободным.
– Алекс, пожалуйста…
– И пусть я уже пытался оттолкнуть подальше этот чёртов мир, приносящий одни лишь страдания… Я лишь делал вид, что пытался. Разными способами, знаешь. Но я так и остался там, как и много лет назад. А теперь я вижу, будь я хоть на долю смелее, как ты…
– Но Алекс…
– Нет, дай мне сказать! – повысил он голос, сжав кулаки. – Будь я хоть немного сильнее, я бы победил это. Победил его.
Горькая усмешка скользнула по его губам, и это заставило Кейли сжаться. Она не могла понять, что именно чувствовала – страх или смятение. Или всё и сразу.
– Я не смог его победить. В этом ты сегодня убедилась. – Он вдруг поднялся, обошёл кресло и встал позади него. – Хотел бы я быть настоящим мужчиной, чтобы моей маленькой молодой жене не пришлось отстаивать мою честь и переживать то, в чём она неповинна.
– Прошу, перестань так говорить! – упрямо сказала Кейли. – Ты был ребёнком, а он был сильнее…
Александр просто отмахнулся, ненадолго прервав зрительный контакт, поскольку ему, видимо, её жалостливый взгляд был в тягость. И с каким-то пугающим чувством опустошённости Кейли представила, будто снова теряла его, здесь и сейчас. Ей хотелось сказать, что он неправ, что она любит его и плевать она хотела на его прошлое… Она промолчала, потому что этого всё равно оказалось недостаточно. И он не лукавил: чувства, которые он испытывал, и сама его суть – эта «тёмная» личность, взращённая Эшбёрном – всё это пребывало в нём до сих пор. То, чего они с Кейли достигли за последние месяцы, было растоптано в одночасье.
Руки у неё похолодели. Кейли показалось, что перед глазами всё начинает плыть, но она настойчиво призвала все свои силы и мужество. Её мутило от осознания собственной беспомощности и от всей этой ситуации в целом. И всё же она сумела посмотреть Алексу в глаза и задать единственный насущный вопрос:
– Зачем он приехал? Что ему было нужно от тебя?
Мужчина выдержал паузу, словно обдумывал дальнейшие слова, боясь высказаться неверно. Его потемневший взгляд был прикован к побледневшему лицу Кейли, и отчего-то ей вдруг стало неуютно под этим тяжёлым и будто бы чужим взглядом.
– Три дня назад Джордж дал о себе знать, – начал Александр сухо. – Он написал Эшбёрну довольно объёмистое письмо. Оказалось, после нашей ссоры он пустился в приключения, до сих пор не уступающие предыдущим его загулам. В январе он расстался с Её Высочеством Софией. Кое-кто из окружения нынешнего короля узнал об их романе, и её вынудили выставить Джорджа вон… Правда, его это не слишком расстроило.
Кейли не удивилась. Она отлично знала отношение Джорджа к Софие Глостерской. Наверняка, они расстались полюбовно, учитывая его характер и обаяние. Пока Александр не продолжил, молодая виконтесса нерешительно поинтересовалась:
– А ты… ты знал, что они больше не вместе?
– Будучи при Веллингтоне, я получал различные новости. О Джордже знал лишь, что он уехал из Виндзора куда-то в деревенскую глушь, к друзьям Софии. Больше ничего, клянусь.
– А что же потом?
– Почти сразу же Её Высочество подтолкнула его познакомиться с семьёй приходского священника, с Кларенсами. Это некая семья из Гэмпшира, которых София довольно долго поддерживала материально. У них есть дочь, Мари-Анна, ей восемнадцать лет…
Кейли нутром почуяла неладное. Там, где есть Джордж Эшбёрн и восемнадцатилетняя дочка священника, несомненно быть беде. Видимо, прочитав на её лице смятение, Александр скривил губы в усмешке и кивнул.
– Да, ты не ошиблась. Мой вездесущий братец и здесь поспел. Правда, его «охота за богатыми наследницами» тут и окончилась. Мари-Анна забеременела, и она на втором месяце уже…
– Господи… – Кейли не сдержалась и прикрыла ладошкой рот. – Не могу поверить, что он всё рассказал своему отцу в письме!
– Так и есть. Дело в том, что Её Высочество всё узнала и устроила им тайное венчание. Знаешь, весьма благородно со стороны Софии проспонсировать бывшего любовника и его невесту.
– Что? Ты хочешь сказать, Джордж женился на этой девушке, никого не предупредив? – услышав в ответ едкий смешок, Кейли не удивилась, но возмутилась. – Не могу поверить, что ты относишься к этому столь легко. Твой брат ничего нам не сообщил. Прошло всего три месяца, а он за это время успел жениться… И у него будет ребёнок!
– Теперь ты понимаешь, почему Эшбёрн ворвался сюда сегодня?
Она тут же прикусила язык. Александр был прав. Можно только представить реакцию лорда Эшбёрна, когда он понял, что младший сынок-повеса обручился с дочерью священника. Кейли с шумом втянула носом воздух, спрятала пылающее лицо в ладонях и просидела так пару минут, пытаясь успокоиться.
– Эшбёрн рвал и метал, – продолжал Александр всё тем же насмешливым тоном. – Говорил, что в письме Джордж просил его о встрече. Просил приехать и поговорить с глазу на глаз. Хотел всё исправить, чтобы снова стать одной семьёй.
«А была ли она, эта семья, хоть когда-нибудь?» – подумала девушка, заранее зная ответ. Вслух же спросила:
– А как же ты?
– Он и обо мне написал. О том, что желает покончить с обидами, но сначала просил прощения у отца за все свои… позорные приключения.
– Ну что ж, в этом он не лукавит! Джордж умудрился опуститься в моих глазах до невозможного!
Алекс улыбнулся, как часто это делал, соблазняя, с хитрым огоньком в глазах, и от этой улыбки сердце Кейли затрепетало, будто ей снова было пятнадцать. Она ничего не могла с собой поделать – он обезоруживал её за один миг, и порой это даже пугало.
– Я знаю, что на самом деле ты вовсе не злишься на него, – Александр провёл рукой по волосам, взлохматив их; он опустился на колени перед женой и взял её руку в свою. – Ты слишком добра. И он тебе нравится.
На это она ничего не ответила.
– Я тоже, пожалуй, уже не держу зла. Честно говоря, я не почувствовал ничего, когда узнал о его раскаянии. Однако это уже случилось. Хотелось бы верить, что Джордж одумался. И я мог бы с ним встретиться.
– Возможно, ты прав… Но я очень расстроена, что из-за него лорд Эшбёрн не оставляет тебя в покое. Он не имеет права ничего требовать от тебя, – нежным жестом Кейли прикоснулась к его щеке, погладив пальцами чуть колючую кожу. – Скажи, о чём вы говорили, пока я не пришла?
Александр устало вздохнул. Выражение его лица изменилось, во взгляде появилась тоска. Он мягко взял запястье Кейли и отвёл её руку.
– Как и всегда, после бокала бренди он обвинил меня во всех смертных грехах. Я сказал, что он всегда позволял Джорджу слишком много, и Эшбёрн взбесился. Напомнил о моём отказе служить герцогине Кентской, о ссоре с Веллингтоном и Конроем. Упомянул, что все его новые приятели теперь смеются над ним на каждом светском приёме.
– Ох, Алекс…
– А Джон Конрой торжествует, потому что я мог бы занять его место. На всё это я ответил, что его репутация меня больше не волнует. И что у него нет надо мной власти…
Он замолчал ненадолго, нервным движением погладив запястье девушки, затем тихо произнёс:
– Он припомнил мне всё, что мы делали тогда… Всё, что он заставлял меня делать… и то, чем я занимался с удовольствием. И я впал в ступор. Тогда пришла ты… и спасла меня.
Кейли не знала больше способов его утешить. Не знала, как ей поступить и что сказать, глядя в лицо любимого мужчины, чьё сердце ей так и не удалось излечить. Сколько же боли и тоски оно впитало! Да, оно пропиталось пороком и страхами, потому что много лет Александр просто не знал иной жизни. Он существовал так, как его учил Эшбёрн. А теперь она видела это в его глазах и сама испытывала муку.
– Я встречусь с ними. С ними обоими. Ничего иного не остаётся, – Александр пожал плечами, напустив вдруг безразличный вид. – И тебе больше не придётся защищать меня.
Кейли кивнула и вымученно улыбнулась. Он считал себя жалким, но она видела это иначе. Она всегда смотрела на него не так, как он видел себя. Теперь он решил попытаться поставить точку в порочной истории, не отпускавшей его с самого детства. И, возможно, это будет последняя попытка избавиться от кошмара, которому он так долго не решался взглянуть в глаза. Ведь нельзя преодолеть страдание, если откажешься смотреть на него.
Молодая виконтесса пообещала сама себе поддержать его. Кейли выдохнула и, неожиданно для Александра, бросилась ему на шею. Она прижалась к нему всем телом, и парчовый халат соскользнул с её плеч. В конце концов, сильные руки коснулись её в ответ, горячие ладони стали успокаивающе поглаживать поясницу, и Кейли с облегчением решила, что Алекс понял её. Забравшись к нему на колени, она продолжила обнимать мужа, шепча о том, что всё будет хорошо.
***
Он был удивлён, получив приглашение от отчима всего через неделю после инцидента в Фаунтинс-холле. Подъезжая в экипаже к нужному дому, находившемуся в западной части Лондона, Александр то и дело прокручивал в голове сухое содержание того приглашения. Эшбёрн встретится с ним и Джорджем в доме его «знакомой», некой миссис Вулдрич. Алекс ничего не знал о ней, но догадывался, что под «знакомой» отчим подразумевал очередную любовницу.
Экипаж остановился напротив нужной калитки, и перед тем, как решиться постучать в двери, Алекс снова подумал о своей жене. Это были непрошенные мысли, и каждый раз, вспоминая заплаканное лицо Кейли, ему хотелось бросить эту затею, развернуться и отправиться обратно, в Фаунтинс, где она ждала его, в их доме.
Капитан Стоун мотнул головой и приказал самому себе быть стойким. Он пару раз постучал по выкрашенному серым дереву, и за дверью послышались шаркающие шаги. Открыла ему довольно пожилая дама в помятом чепце. «Занятно, – подумал Александр саркастично, – как быстро у него поменялись вкусы».
Он удивился ещё больше, когда, стоило ему ступить за порог, в узком коридоре его встретила другая женщина, брюнетка с высокой прической, много моложе и ухоженнее. На вид ей было около сорока лет, и ей очень шло домашнее платье из шерстяной клетчатой ткани. Она улыбнулась и представилась миссис Вулдрич, после чего пригласила капитана пройти в комнату на втором этаже. Глядя ей в спину, Алекс скучливо закатил глаза. Вот это был выбор Эшбёрна, не иначе. И о чём он только думал…
Пожилая дама в чепце закрыла за гостем входную дверь и прошаркала в домашних туфлях куда-то под лестницу.
В комнате, где Кристофер Эшбёрн ожидал Александра, горел камин, а на столике уже был приготовлен поднос с шерри. Миссис Вулдрич прошептала что-то на ухо своему любовнику и поцеловала его в щетинистую щёку. Оставив на каминной полке бронзовый подсвечник в тяжёлой подставке, женщина грациозно склонила голову перед Александром и покинула комнату.
– Твой брат опаздывает, как и всегда, – бросил Эшбёрн через плечо. – Горбатого лишь могила исправит. И с чего вы оба решили, что женитьба на дочери какого-то церковника его изменит?
Алекс пропустил мимо ушей его замечание насчёт поведения брата. «Кто бы говорил!» – подумал он, но сдержался и промолчал. Капитан Стоун подошёл к столику, плеснул в стакан шерри и осушил его залпом.
– А своему отцу не нальёшь? – послышался со стороны неожиданно ласковый голос Эшбёрна.
– Нальёшь себе сам, – рявкнул Алекс, чересчур громко поставив стакан на место.
– А-а… Всё такой же суровый. Не меняешься. В ту ночь я уж было решил, что из-за маленькой виконтессы ты действительно размяк.
Александр вмиг ощутил, как злость вместе с обжигающим напитком разлилась в груди. Он посмотрел на отчима тем самым взглядом, которого так боялись желторотые солдатики в его училище, если бы посмели провиниться перед капитаном.
– Вам бы попридержать язык, сэр. Ни слова о Кейли, ясно? Её это никак не касается.
Эшбёрн тем временем налил себе шерри, пригубил немного и встал со стаканом в руке у единственного незашторенного окна, облокотившись о стену.
– Всё же тут явно что-то не так. Уж не влюбился ли ты? – произнёс он вслух, на что Алекс хотел сделать выпад, однако мужчина настойчиво продолжил: – Нет, нет, можешь не отвечать, всё понятно! Напомнить тебе, кто именно устроил этот союз? Кто крутился вокруг виконта Саутфолка, если выпадал такой шанс?
– Этот разговор не имеет смысла. Я сюда не семью виконта обсуждать пришёл…
– Да-да, ты пришёл в очередной раз защитить своего никчёмного брата! – Эшбёрн усмехнулся и сделал ещё глоток. – Какое же он недоразумение! Оставил нас без пенни, разорил наш дом, потом слинял, чёрт его знает, куда, из-за чего мне пришлось стелиться перед Хардингом едва ли не денно и нощно! И что дальше? Мальчишка с удовольствием стал временной подстилкой принцессы, до которой едва ли кому было дело! Но даже она его прогнала! Позорище…
– И вы прекрасно знаете, сэр, отчего он стал таким!
Александр сделал непроизвольный жест рукой, ударив по пустоте. Пусть отчим говорил правду, но у этой правды имелась твёрдая и неприятная почва. И Алекс чувствовал, что, если так пойдёт, у него сдадут нервы. Он уже разозлился. А Эшбёрн всегда умело этим пользовался.
– Просвяти-ка меня, мальчик, – протянул отчим, иронично подняв бровь.
– После смерти матери не только вам пришлось искать способы излечиться от этого горя. А Джордж был ещё маленьким! Ему нужен был отец, а вы его за пустое место считали!
– Потому что я понятия не имею, мой ли он…
– Чушь! Мама была вам верной супругой…
– Ты не помнишь, а ведь мы поженились, потому что ей нужны были мои деньги.
– Хватит! Она вам не изменяла!
Кристофер Эшбёрн глухо засмеялся, и Алексу захотелось ударить его в раскрасневшееся от алкоголя и смеха наглое лицо.
– Все знали, что она меня не любила… И Джордж может не быть моим сыном.
– Это лишь то, во что вы решили поверить.
– Ты знал, что он несколько раз занимал у меня крупные суммы, пока ты в Фаунтинс прохлаждался? – мужчина хмыкнул, поглядев сквозь стакан. – А потом спускал их в карты и на любовниц.
Алекс знал, разумеется, откуда у брата появлялись средства. Он частенько клянчил деньги у отца, но за последний год Александр и не думал, что Джордж кормился за счёт Эшбёрна и того, что они получили от виконта. Но разве это важно? Стоун изо всех сил сдерживался, чтобы снова не повысить голос.
– Вы меня вообще слышите, сэр?
– А ведь на эти деньги – приданное твоей ненаглядной девчонки – я собирался выкупить фамильный дом и землю…
– Это всё в прошлом!
– Этот мелкий пакостник ничего не вернул, – произнёс Эшбёрн, кивая самому себе в ответ. – Пришлось снова подбивать клинья под Элизабет… Боже, кто бы знал, какая она заносчивая гадина! А в Америке вечно лишь тебя вспоминала…
– Мне что, поблагодарить вас за попытку уберечь от очередной встречи с этой женщиной?
– Не за это, но за то, что я обеспечил твоё будущее! – отчим так яростно сверкнул в его сторону глазами, что на миг Алекс вздрогнул, будто вернулся в детство. – Так и прирос бы к своему чёртовому училищу с жалким доходом офицера! Я знал, знал, что ты никогда не решишься на нечто большее! Всё пришлось брать в собственные руки!
Опьяневший он чуть не разбил стакан о подоконник, так яростно он стал жестикулировать. Александр смотрел на него с отвращением и, как это ни странно, жалостью. Старик так искренне поносил разочаровавших его отпрысков, не принимая факт собственной вины, отчего все эти обильные излияния казались попросту смешны. И Алекс посмеялся бы над ним… Не будь он тем, кем являлся на самом деле.
– И нечего сверлить меня этим взглядом! – Эшбёрн хотел было свободной рукой схватить Алекса за плечо, но тот ловко увернулся. – Плевать мне, чего там хочет твой брат. Я никогда его не приму. Ни его ублюдка, ни его извинения! И пусть катится к чёрту!
– Он всего лишь хочет помириться.
– Да, он до одури наивный и простой. Зато без труда охмуряет девиц… Такой же, как его мать… А вот мы с тобой другое дело. Из иного теста слеплены.
Мужчина сделал на удивление твёрдый шаг вперёд, и Александру пришлось собрать всё мужество в кулак, чтобы не отпрянуть от него. Он стоял так близко и смотрел так провоцирующе, что Алексу вмиг стало тошно. Тот же взгляд, что и в детстве. Тот же голос – наигранная нежность вперемешку с надменностью. Казалось, вот-вот он ударит его, как часто бывало, потому что Алекс не слушался и сопротивлялся.
– Хоть ты и не мой сын, но ты тот, кем я мог бы гордиться, – произнёс Эшбёрн, ожидая от молодого капитана некой реакции, наблюдая за ним, и вдруг положил руку ему на затылок, притянув ближе. – Ты забыл наши развлечения? Забыл, чему я учил тебя? Нет, нет, разумеется не забыл! И то, что у тебя в жизни появился небольшой груз, не значит, что мы не можем испытать это удовольствие снова…
Стоун оттолкнул мужчину от себя, когда почувствовал его дыхание слишком близко. Его тошнило, хотелось выбежать на свежий воздух, но Эшбёрн всё не унимался. Он схватил Александра за ворот обеими руками и потянул на себя.
– А может, она всё-таки изменила тебя? – прошипел он с внезапной яростью. – Что она сказала, когда узнала о твоих проделках в постели, а?! Ты говорил ей, чем мы занимались, когда тебе исполнилось тринадцать?
– Ты пьян! Отпусти, или я тебе руку сломаю!
– Наверняка, она была разочарована! Но ты всё же умудрился переспать с нею, значит, тот опыт пригодился…
Одним ударом, сильным и точным, Алекс сбил его с ног. Эшбёрн влетел спиной в стену, сполз по ней, но остался в сознании. Александр тяжело дышал, всё ещё сжимая правый кулак, где на костяшках пальцев осталась кровь. Стоун перевёл взгляд на отчима – его губа распухла и была рассечена. На полу, совсем рядом, лежали осколки разбитого стакана.
Это была пугающая долгая пауза, пока Александр собирался с мыслями, глядя на свои дрожащие руки, а Эшбёрн пытался подняться. И вот тогда, прежде чем с изувеченных губ мужчины сорвалось первое проклятье, Стоун заметил, как быстро кровь отлила от его лица. Кристофер Эшбёрн резко встал, ухватившись рукой за край подоконника, и на выдохе прошептал:
– Джордж…
У Алекса сердце упало. Он обернулся и увидел на пороге комнаты своего брата. Белого, как его рубашка, с взглядом испуганного оленёнка. Александр мысленно выругался. Он настолько растерялся из-за поведения отчима, что даже не заметил, как пришёл кто-то ещё!
Он хотел что-то сказать – не получилось. Слова комом застряли в горле. И по бледному лицу младшего брата он понял, что Джордж слышал их с отчимом разговор. Он слышал всё.
– Как давно ты тут стоишь?
Вопрос Эшбёрна остался без ответа. Джордж просто переводил ошеломлённый взгляд с него на брата, а Алексу казалось, что это из него выбили весь дух. Наконец, Джордж пошевелился. Он осторожно закрыл позади себя дверь, затем прошёл на середину комнаты и уставился на отца безумным взглядом.
– Вот, значит, какие развлечения ты имел ввиду тогда, в детстве, – прозвучал его пугающе пустой голос. – А я всё не мог понять, почему я не мог участвовать… Почему ты не возился со мной, как с Алексом…
Стоуна словно пригвоздили к месту, он не мог пошевелиться. Случилось худшее, что он только смел вообразить. Сердце его любимого младшего брата, разгильдяя и повесы, в глубине души наивного добряка, было разбито. А когда Джордж медленно обернулся, и их взгляды встретились, он увидел в глазах брата застывшие слёзы.
– Я дурак, да? – одними губами произнёс он и вдруг опустил голову.
– Мало того, что девчонка Хардинг всё узнала, теперь ещё и ты… – Эшбёрн едва стоял прямо, видимо, удар капитана оказался действенным. – Уже слишком поздно… Но раз ты всё знаешь, нет нужды притворяться.
Кристофер Эшбёрн сделал глубокий вдох, посмотрел на Джорджа, спрятавшего взгляд за длинной чёлкой, сплюнул на ковёр кровь и раздражённо процедил:
– Нет у меня детей… Не было… И нет!
Краем уха Алекс расслышал копошение за дверью и на миг подумал, что их вот-вот прервёт очередной свидетель. Но в следующую секунду увидел, как вышедший из оцепенения Джордж выпрямил спину, бросив жалостливый взгляд в его сторону, и очень тихо прошептал:
– Да будет так…
Стоун успел только рот открыть, его отчаянное «стой!» так и осталось не произнесено, потому что, резко обернувшись, Джордж вдруг схватил с камина подсвечник и ударил им отца. Острый угол тяжёлой подставки пришёлся как раз в висок мужчины, в это мгновение с его губ сорвался глухой стон. Он упал тут же, под окном, затылком на осколки разбитого стакана.
Александр подхватил брата под руки, но тот и не думал сопротивляться. Он обмяк, и какое-то время в комнате слышны были лишь тяжёлое дыхание Джорджа да треск поленьев в камине. Алекс усадил брата на пол и уставился на отчима, который уже не шевелился. Глаза его были широко раскрыты, а в правом виске над линией бакенбарды зияла рана. Будто загипнотизированный, Александр смотрел в эту рану, в саму её глубь, и почему-то ему казалось, что сочащаяся оттуда кровь живая. Она пульсировала и извивалась лентами, стекая к уху и дальше, по волосам, на ковёр. «Странно, – подумал он неожиданно безразлично, – на поле боя всё выглядело по-другому».
Когда за спиной послышался топот нескольких пар ног и скрип двери, Алекс не обратил внимания. Он подскочил к брату, прижавшемуся к стене, выхватил у него подсвечник и бросил на пол подальше.
– Какого дьявола здесь произошло?!
Оба брата взглянули на застывшего в проёме лысого здоровяка, одетого в перештопанные рубашку и брюки, а поверх них длинный засаленный фартук. Он бегло оглядел бардак, увидел тело на полу и тут же побагровел. За его спиной, ни жива, ни мертва, визгливо закричала хозяйка дома.
– Милостивый Боже! – перекрестился мужчина. – А ну вы, оба, встаньте! И не вздумайте бежать отсюда!
Его резкий резонирующий голос заставил Джорджа очнуться от ступора. Подняться на ноги он сам не смог, Александру пришлось подтянуть его и держать за плечи.
– Что же… Что же делать, Алекс? – молодой человек в отчаянии взглянул на него, его губы дрожали. – Господи, что теперь будет?! Я правда его убил? Алекс, я не нарочно… Я ничего не видел перед собой! Что мне делать?!
Странно, но, пока Джордж, рыдая, хватался за него, как за спасательный плот посреди океана, и прятал пылающее лицо у брата на плече, а позади подоспевшие свидетели о чём-то негромко переговаривались, Александр чувствовал облегчение и некое спокойствие. Словно тёплая волна накатила на него и укрыла с головой… И пусть через минуту это ощущение тепла сразу испарилось, Алекс прижал Джорджа к себе и властно произнёс ему на ухо:
– Успокойся! Успокойся сейчас же, слышишь? Я всё исправлю! Не плачь, они не должны слышать, как ты плачешь! Смотри на меня! – и он заставил Джорджа взглянуть на него, коснувшись его лба своим. – На меня посмотри! Мы справимся. Старший брат сумеет выкрутиться, как и всегда! Помнишь, да? А теперь пообещай мне только одно – делай в точности как я говорю!
Последние слова он процедил угрожающе строго, и Джордж закивал без раздумий. И перед тем, как в доме появился констебль и увёл их обоих, Александр ещё раз успел взглянуть на остывающее тело своего отчима. Он не смог сдержать ироничной ухмылки, переступая порог проклятой комнаты вслед за констеблем.
Главная причина всех страхов, его пугающей зависимости и безумия больше не могла его преследовать. Александр ощущал себя на удивление свободным, прекрасно осознавая, какую жертву придётся принести ради этой свободы. И страшнее всего оказалось то, что он был к этому готов.
Глава 22
Было уже поздно, когда из окна большой библиотеки Кейли заметила закрытую коляску на подъездной дороге. Девушка сняла очки для чтения и пригляделась, но пассажиров рассмотреть не смогла.
– Ах, но ведь это не он! – произнесла она вслух.
Александр отсутствовал уже пять дней. Ни весточки не прислал сам, ни даже строчки от мистера Стокера не было. Они уехали вместе через сутки после громкого появления лорда Эшбёрна, и с каждым днём неведения Кейли ощущала, как нарастала её тревога. Александр просил не волноваться и обещал сразу после разговора с отчимом и братом вернуться домой. И вот, уже скоро неделя, как он исчез, а новостей всё нет. Что-то произошло в Лондоне, и молодая виконтесса порывалась уже сама поехать и всё разузнать. Её терпение и мужество были на исходе, а последние две ночи она вовсе не спала.
Предчувствуя, что поздний гость мог быть послан капитаном, Кейли набросила на плечи шаль и спустилась в холл. Там она столкнулась лицом к лицу с Эдмондом Стокером, и он был не один. Рядом с камердинером, перебросив через правый локоть своё вельветовое пальто, стоял темноволосый мужчина с цепким взглядом серых глаз и длинным острым носом, придающим ему величественный вид. На первый взгляд ему было около сорока пяти лет, выглядел он солидно и модно в своём дорожном костюме. Заметив Кейли, сошедшую со ступеней парадной лестницы, он снял шляпу, передав её Стокеру, и элегантно поклонился.
Камердинер капитана Стоуна, едва ли не запинаясь на каждой фразе, представил его как сэра Джона Копли4, генерального солиситора Англии и Уэльса, и по совместительству члена ордена барристеров. Кейли понятия не имела, кто он такой, и тем более ради чего юрист явился в Фаунтинс в столь поздний час.
– Её Милость не предложит нам чашку чая в тихой обстановке? – намекнул сэр Джон Копли, и Кейли вмиг покраснела.
Она велела подать чаю в малую гостиную и зажечь свечи. После того, как все формальности оказались соблюдены, а экономка откланялась, Кейли решилась поинтересоваться о цели визита уважаемого барристера.
– Мне весьма горько сообщать вам об этом… С другой стороны, хорошо, что слухи не распространились за пределы Лондона, ведь в нашем деле чем меньше свидетелей, тем лучше.
Сэр Копли говорил чётко, глядя прямо собеседнику в глаза, его строгий тон был неумолим, при этом он не казался чопорным или надменным. Но для Кейли его слова стали чем-то вроде иглы, воткнутой в сердце. Она перевела беспокойный взгляд на Стокера, поразившись его бледности и испарине на лбу, и спросила, наконец, в чём тут дело.
Эдмонд дрожащей рукой протянул ей большой конверт, из которого девушка извлекла два документа, на одном из них красовалась с чья-то размашистая подпись.
– Что это? Что происходит, господа? – раз уж они оба молчали, Кейли повысила голос на камердинера. – Где мой муж, мистер Стокер?! Вы ответите мне или нет?
И тогда Джон Копли, откашлявшись в кулак, встал перед нею.
– Леди Саутфолк… Я здесь по просьбе герцога Веллингтона. Он поручил мне это дело, поскольку считает меня одним из лучших в ордене. Один из документов, что вы держите, это копия признания вашего мужа, капитана Стоуна, а второй – приказ сэра Уильяма Гарроу, назначенного на это уголовное дело судьи.
– Я всё равно вас не понимаю. Какое признание? Какое дело? Мистер Стокер! Может, вы соизволите объяснить, почему вернулись из Лондона без моего мужа?
Но Эдмонд её словно не услышал. Утерев платком лицо, он тихо обратился к Копли:
– Всё же хорошо, что это не попало в газеты, сэр. Я боялся огласки, тогда даже тут никакого покоя не было бы…
– Огласка будет, поверьте! Тут уж ничего не попишешь. Ни Конрой, ни Его Величество это так не оставят…
– О чём вы оба тут болтаете?
Кейли уже было плевать на условности. Она знала, чувствовала, что с Алексом что-то произошло. И если в разговоре промелькнуло имя Джона Конроя, то всё намного хуже, чем кажется.
– Сядьте! – неожиданно велел Копли, и Кейли инстинктивно подчинилась. Сам мужчина сел напротив, в глубокое кресло. – Слушайте же, и я призываю вас быть сильной. Несколько дней назад, в одном из жилых лондонских домов, несколько соседей и хозяйка стали свидетелями преступления. Убийство. Был убит Кристофер Эшбёрн…
