Екатерина Береславцева
Начинай со своего дома
Глава 39
В этот же вечер в театральном кафе, куда нас с Андреем занесло на аппетитный запах, я нос к носу столкнулась с Андреем Кузьминым. Мальчишка нёс большой поднос, уставленный тарелками и всякими вкусностями. Он чуть не выронил его, когда увидел нас.
– Андрюха, привет! – в один голос сказали мы с Андреем и переглянулись.
– Вы что, знакомы? – спросил у меня мой Андрей.
– Я ведь даже не знаю, как тебя зовут! – сказал парень.
– Знакомы! – подтвердила я.
– Так-так, путаетесь в показаниях? – насмешливо произнёс Андрей. – Интересное кино! Ну, кто первый начнёт каяться?
– Да знакомы, дядь Андрей! – рассмеялся парнишка. – Просто я имени сразу не спросил, а потом неудобно было! – Он пару секунд соображал, окинув нас с Андреем общим взглядом, а потом сориентировался. – Ваша девушка меня спасла от позора!
– Чем дальше, тем любопытнее! Может быть, присядешь с нами, Андрюх?
– Да я деду ужин несу…
– Куда, в мастерскую?
– Не, он сейчас на складе.
– Тогда так. Ты подожди пять минут, мы с моей девушкой тоже возьмём что-нибудь, а потом вместе спустимся. Идёт?
– Идёт!
– Дорогой, ты мне блинчиков закажи и ещё…
– Э, нет, так дело не пойдёт! – усмехнулся мой Андрей. – Я не оставлю вас вдвоём, а то мало ли о чём вы договоритесь за моей спиной, иди потом доказывай, что было вовсе не так! Пойдём, девушка моя! И не перечь мне!
– Да я что, я ничего! – я с сожалением оглянулась на парня.
Вот невезуха, он же меня заложит по незнанию, а мне потом выкручивайся!
– Что-то подозрительно у тебя глаза блестят, моя дорогая, может быть, сразу мне всё расскажешь?
– Да ну тебя, Андрюш! Ты теперь везде тайны видишь! Здрасте, теть Оль!
– Привет-привет, моя красавица! Добрый вечер, Андрей Михайлович, рада видеть вас. Что брать будете? Могу предложить вам блины с творогом, только что из печки, а вот ещё пудинг рисовый…
– А куда мы идём, кто-нибудь может мне объяснить? Тут что, есть подземные лабиринты?
– Тебе бы всё в тайны играть, девчонка! – хмыкнул Андрей.
– А что, может, правда есть? – поднял голову младший Андрей.
– О, ещё один кладоискатель!
– Вы зря смеётесь, между прочим! У нас на даче недавно настоящий клад нашли! Я сам видел! Огромную такую коробищу!
– А что там было? – с любопытством спросила я. – Сокровища?
– Да не, бумаги какие-то старые и письма. И кому в голову пришло такую ерунду в землю закапывать?
– Для кого-то, наверное, это была не ерунда! – я многозначительно посмотрела на Андрея. Тот хмыкнул.
– Пришли, наконец! – парень остановился перед закрытой высокой дверью.
Да нет, это была не дверь! Это были ворота в сказку!
– Я же говорила, пещера Алладина! – уважительно произнесла я. – А внутри – несметные сокровища и, самое главное, лампа с джином. Слушаюсь и повинуюсь, мой господин!
– Лампа – не лампа, а джин в количестве одна штука, кажется, имеется, – рассмеялся юноша. – Помните, дядь Андрей?
– Такое трудно забыть! Ну, открывай, что ли, у меня уже руки устали держать эти сокровища! – Андрей кивнул на свой поднос.
Я с трудом толкнула тяжеленную зелёную дверь.
Увиденное меня немного разочаровало. Это на самом деле был театральный склад. Огромное помещение с высоченными потолками, заставленное всяким хламом. Чего тут только не было! Даже царский трон с тремя пыльными ступеньками и потускневшей краской на спинке. И никаких тебе россыпей золота, сундуков с изумрудами и персидских халатов!
– Андрейка, это ты?
Резво пробираясь сквозь дебри, к нам спешил щуплый старичок с густой серебряной бородой, отчаянно смахивающий на лесовичка-боровичка. Маленький, сморщенный и с хитрющими глазами, блестевшими за толстыми линзами очков. Его густые брови смешно поднялись, когда он увидел нашу процессию.
– Ты кого это привёл, внучек? – он близоруко прищурился. – Ба, Андрей Михайлович, собственной персоной! Вот так радость!
– Привет, Пантелеймоныч! Давненько не виделись!
– Давненько, давненько! – старик пожал руку Андрею и с любопытством посмотрел на меня.
– Познакомься, Саша, это Егор Пантелеймонович, старейший бутафор нашего театра. Редкой души и тонкого таланта человек.
– Скажешь тоже… – фыркнул старик.
Но заметно было, что лестные слова ему пришлись по душе.
– Егор Пантелеймонович, позволь представить тебе Александру, самого талантливого журналиста Арбузова и… мою девушку.
– Вот как?! – потешный дедок наклонил кудлатую голову. – Несказанно рад, барышня Александра. Я всегда знал, что вкус у нашего Андрея Михайловича безупречен. Убеждаюсь в этом ещё раз!
Я почувствовала себя молоденькой курсисткой и, кажется, даже покраснела.
– Дед, я тебе про неё рассказывал, помнишь?
– Про Александру? – удивился старик.
– Ну, в училище, это она мне помогла чертежи забрать!
– А-а-а! Спасительница!
– Да ну что вы, что я такого сделала! Скажите мне лучше, что у вас тут есть интересненького? – я окинула взглядом помещение, стараясь не смотреть на Андрея.
– А может быть, лучше поужинаем сначала? – небрежно предложил мой мужчина. – Заодно и поговорим. А потом я сам тебе всё покажу, дорогая моя!
– Прозвучало угрожающе, – тихо пробормотала я. – Конечно, давайте есть! Все с работы, все устали…
– А теперь кто-нибудь мне расскажет, наконец, что за история приключилась в училище? – Андрей откинулся на спинку стула и взял меня за руку. Ага, чтобы я не сбежала случайно.
– Андрюша, да ничего такого, правда! – быстро проговорила я. – Я просто подсказала Андрюхе, как ему открыть дверь в мастерскую, чтобы забрать пакет с чертежами, вот и всё.
– А теперь послушаем версию непосредственного участника событий! Андрей Батькович, тебе слово!
– Так Саша же уже всё сказала! – удивился парнишка и взглянул на меня. – Она позвонила нашему Джапаридзе, и он успел вернуться до того, как началась пара.
– А кто такой Джапаридзе? Шота?
– Ну да, вы тоже его знаете? Вот и Саша с ним знакома, оказывается. Мне очень повезло!
– О да! – сказал Андрей весело. – Нам всем очень повезло! Осталось выяснить, откуда Саша знает Шоту Зурабовича, и всё. Но это ведь легко сделать, не правда ли, моя дорогая?
– Андрюша, ну это же смешно! У меня много знакомых в городе, всё-таки я работаю менеджером. Вашего Джапаридзе я тоже знаю, уж и не помню, кто меня с ним знакомил.
– А ты вспомни! – он крепче сжал мои пальцы. – Шоту трудно забыть, у него внешность очень колоритная. Один его орлиный нос чего стоит! И могучая шевелюра!
– Э… – вякнул было что-то Андрюха, но замолчал под пристальным взглядом Андрея.
– Я вспомнила! Меня с ним Парамонов познакомил! Иннокентий Борисович! Точно! Вот ты про нос сказал, и я сразу вспомнила! Ну да, такой волосатый дядечка! – Ну что, съел? Я победно приосанилась. – И его телефон мне Иннокентий дал по моей просьбе, что-то мне надо было у него спросить…
– Андрюша, дорогой, ну-ка опиши, как выглядит ваш Джапаридзе?
– Дядь Андрей! – пацан бросил на меня сожалеющий взгляд. – Ну, у него такой нос… довольно большой…
– Поздравляю вас, гражданин, соврамши.
– Ну не очень большой, ладно… И волосы такие… негустые…
– Шота порадовался бы, узнав, каким видят его студенты! Он потерял свою шевелюру ещё в юности, чему ужасно огорчается до сих пор. Не правда ли, Егор Пантелеймоныч? Вы же преподавали в училище, помните Джапаридзе?
– Вы преподавали в училище? – удивилась я. – В художественном?
– Да. Но это давненько было.
– А помните, у вас во дворе лев стоял? Каменный? Белый такой?
– Помню, отчего ж не помнить, – дедок почему-то лукаво улыбнулся.
– Казимир Тихонович говорил, что он пропал куда-то и никто не знает, куда. А вы что-нибудь слышали об этом?
– Саша, что с тобой? – Андрей взволнованно посмотрел на меня. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Я себя отвратительно чувствовала, хуже некуда. Руки у меня вспотели, лоб покрылся испариной, а сердце торопилось, как взмыленный рысак перед финишем.
– Егор Пантелеймонович, почему вы молчите?
– Я удивлён твоему вопросу, девочка. Я думал, эта тайна уже давно быльём поросла. Ан нет.
– Вы что-то знаете, да? Подожди, Андрюша, сейчас что-то важное происходит, я чувствую. Где он, Егор Пантелеймонович?
– Так здесь. Здесь наш Лежебока. Вот в том дальнем углу. Целёхонек и невредим, словно и не совершал ночного путешествия из художественного училища в драматический театр.
– Саша!!
– Ну ты и напугала нас, Саша!
Я открыла глаза. Надо мной склонились все трое. Я что, потеряла сознание? Какая я трепетная барышня стала в последнее время, чёрт меня побери!
– Простите, пожалуйста! – я села с помощью Андрея. – Я, оказывается, очень эмоциональная особа. Сама не знала об этом.
– Да уж, – крякнул старик. – Я тоже хорош. Надо было мне сразу всё понять.
– Егор Пантелеймонович, вы поможете нам перевезти льва на его родное место?
– В училище, что ли? – не понял мальчишка.
– Нет, – лесовичок улыбнулся. – В Чудов переулок. Правильно я говорю, девочка?
– А зачем вы его сюда привезли, Егор Пантелеймоныч? Ему там опасность угрожала, да?
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась.
– Льва твоего хотели увезти из Арбузова, вот и пришлось мне что-то решать. Срочно. Мои студенты мне помогли. Да, Андрей Михайлович?
– Как?? – я с ужасом посмотрела на Андрея. – И ты там был?!
– В первых рядах, – усмехнулся старик. – Это же мой лучший ученик, Саша!
– Если вы сейчас скажете, что и внука вы назвали в его честь, я вас всех покусаю!
– Какая кровожадная мне девушка досталась! Но что такого в этом льве, ты можешь нам объяснить?
– Этот лев должен стоять во дворе дома Лебедева, рядом с первым. Это всё, что я могу сейчас сказать. Больше ни о чём меня не спрашивайте.
– Я чувствую запах тайны!
– Молод ты ещё, чтобы чувствовать! – потрепал внука по плечу дед. – Что ж, если так надо, тогда забирайте его, друзья мои. Я доволен, что не зря мы занимались спасением зверя.
– Вы спасли не только его, Егор Пантелеймонович! – уверенно возвестила я.
Глава 40
– Ты рисунки взял? – уже в который раз спросила я.
– Да взял, взял, неугомонная ты моя. Здесь они!
– А ключ?
– И ключ тоже. Я только ума не приложу, что мы им будем открывать! Ты сама-то представляешь, что это может быть? Ещё один тайник?
– Не знаю, Андрюш. Но я не переживаю – на месте разберёмся, просто доверься мне.
– Не перестаю удивляться своей девушке, – тихо бормотал он всю дорогу, пока мы ехали от театра до нашего офиса. За нами, тяжело придавливая асфальт, медленно двигался грузовой манипулятор. – Говорила мне мама, не связывайся с фантазёрками, не доведут они тебя до добра…
– Меня тоже бабуля предупреждала, чтобы я с красавчиками не спутывалась…
– Умная женщина! Здесь поворачивать?
– Ага!
Мы остановились перед калиткой. За оградой сонно поблёскивали окна Дома. Был уже поздний субботний вечер, в соседних особняках не было ни души, разве что сторожа отдыхали в своих тёплых сторожках. Меня лихорадило. Дрожь не отпускала меня с той минуты, когда я впервые увидела Лежебоку.
Я взялась за ручку.
– Выходим, Андрюш?
– Подожди! – он потянулся ко мне и погладил по щеке. – Что-то мне тревожно стало. Ты уверена, что мы всё правильно делаем?
– Родной мой! – я перехватила его руку и задержала в своей. – Ничего не бойся! Теперь всё будет так, как нужно. Я не знаю, почему я так говорю и что нас там ждёт, но я чувствую, что все это неспроста. Не мог он мной воспользоваться без веской причины.
– Кто?
– Дом! Идём! Я тебе всё расскажу, но не сейчас.
– Я тебя поцелую, но потом. Если захочешь.
– Ну, как-то так! – рассмеялась я и распахнула дверцу машины…
– Интересно, это обман зрения, или они на самом деле дышат?
– Ты тоже это заметил? – я прижалась к Андрею.
В ночной темноте, светясь белым мрамором, по обеим сторонам от крыльца высились разные, но неуловимо схожие львы. Один восседал, грозно выпрямив мощную спину и немигающим взором осматривая свои владения, другой безмятежно спал, но в этом вечном сне – я знала это – жила готовность открыть глаза при малейшей угрозе.
Я глубоко вздохнула. Я была очень горда собой.
А Дом изменился до неузнаваемости. Ещё когда только длинная, дребезжащая на поворотах машина-манипулятор въезжала во двор и неловко разворачивалась за воротами, Дом, как истосковавшийся по блудному сыну отец, замер на миг и в ожидании прислушался. Дрогнули занавески за окнами, с резким стуком открылась форточка на втором этаже, огромная охапка жухлых листьев устремилась с крыши вниз и рассыпалась прямо перед порогом, а лев, в одиночестве сидевший на каменной плите, вдруг навострил уши, один завиток на его лбу двинуло порывом ветра, а ноздри раздулись ещё явственнее. Пока рабочие осторожно переносили тяжёлую фигуру на своё, позабытое за годы странствий, место, я стояла поодаль и наблюдала за Домом. Я радовалась вместе с ним, как радовалась всегда, когда дарила подарки любимым людям.
– Ты счастлив теперь, счастлив? – шептала я про себя и видела в ответ яркие вспышки света в глубине окон.
– Твой Лебедев был гений! Создать такое чудо подвластно только по-настоящему одарённому человеку. Его поцеловал Бог.
– Как бы мне хотелось, чтобы эта сказка не заканчивалась никогда!
– А почему ты решила, что всё закончится?
– Когда так колет сердце от счастья, всегда немножечко грустно. И даже плакать почему-то хочется, – я шмыгнула носом. – Так прекрасно и так печально!
– …печаль моя светла, печаль моя полна тобою, тобой, одной тобой…
– Тобой, одним тобою, – тихо повторила я.
Глаза затуманились. И в этой изменчивой пелене мне вдруг почудилось, что с Домом что-то произошло, как будто он стал ещё белее и выше, и темнота расступилась перед ним, а в окне второго этажа мелькнули смутные силуэты. Мужской и женский.
– Андрюша, ты видел их? – одними губами произнесла я. – Там, наверху?
– Видел, – я почувствовала, как он напрягся. – Кто это может быть? Твои полуночники-сотрудники?
– Ну что ты, мои сотрудники сейчас дрыхнут. Все, как один.
– Тогда весьма странно. Знаешь что? Постой-ка ты пока тут, а я схожу проверю.
– Вот ещё! – фыркнула я. – Хочешь первым наткнуться на что-то интересное? Так не пойдёт!
– Но это может быть очень опасно, Саша! А если это воры?
– Глупости! Идём! – я решительно направилась к крыльцу, потянув Андрея за рукав. Перед дверью я на секунду остановилась.
– Сим-сим, откройся, – громко сказала я специально для Андрея, вставила ключ в замочную скважину и провернула его дважды.
– Сначала я! – он оттеснил меня и первым переступил порог. Дверь за нами захлопнулась с такой силой, что нас отбросило внутрь, как резинкой от рогатки. – Ого, неприветливо нас тут встречают!
– А мне кажется, нам обрадовались! – я устремилась к лестнице. – Андрюша, только для твоего спокойствия, сначала быстренько проверим второй этаж, а потом спустимся к шефу в кабинет, ага?
– Не спорю, – он взял меня за руку и с любопытством огляделся. – А у вас тут чудно! Внутри даже ещё гармоничней, чем снаружи. Я всё больше проникаюсь уважением к гению мастера.
– Ну, идём же! Мне не терпится показать тебе место, где твоя девушка трудилась аки пчёлка все эти долгие годы.
– Насколько долгие, девушка моя?
– Год! – прыснула я и потянула его наверх.
Конечно же, на втором этаже никого не было. Зато Андрей полюбовался на мой заваленный бумагами стол, на кухоньку, в раковине которой беспризорно валялись две немытые чашки, на комнатку, где по ночам всех ответственных сотрудников «Книжной симфонии» ждал удобный диван, на тёмную галерею, в которой меня когда-то поймало в свои сети Нечто и о котором я, естественно, Андрею ничего не сказала…
Мы спустились вниз, когда на улице стало совсем черно.
– Ну а теперь к цели нашего долгого путешествия!
– Ты уверена, что шеф ничего не заметит?
– Он сейчас в командировке. И об этом я тебе тоже кое-что расскажу. Потом. Сначала сейф!
– Умеешь ты интриговать, любовь моя!
– Что? – его слова пригвоздили меня к полу. – Что ты сказал?
– А что такого? – он удивился. – Разве я ещё не говорил тебе, что люблю тебя всей душой?
– Не говорил!
– Тогда я тебе скажу об этом потом. Если захочешь.
– Вы невозможный человек, господин художник!
– Саша! – он притянул меня к себе. – Ну неужели ты ещё не поняла, что дороже тебя у меня нет никого на свете?
– А если я принесу тебе страдание, Андрюша? Что, если проклятие существует? Я же не прощу себе этого никогда!
– Ни одно проклятие не сможет забрать тебя из моей жизни, заруби это на своём курносом носу! И хватит уже этих соплей, идём и покончим с этим делом раз и навсегда!
«…Всепокорный слуга Божий с любовью и смирением…»
Андрей оторвался от письма. Я внимательно наблюдала за ним во время чтения. Мне страшно было увидеть на его лице сомнение или сожаление, но страхам моим не суждено было сбыться – он по-прежнему оставался очень спокойным и сосредоточенным.
– Звучит, конечно, впечатляюще, – наконец сказал Андрей. – Я понимаю, что ты чувствовала, когда прочитала это послание. С твоей тягой к мистике и тайнам на тебя это подействовало именно так, как и ожидал господин Лебедев. Давай-ка для начала сравним почерки, может, вовсе и не рукой гения написано сие письмо?
– Давай! – обрадовалась я. Наконец-то я увижу рисунки Полины!
Андрей достал из пакета твёрдую папку, обвязанную синей атласной лентой, не торопясь развязал бант, вытащил из папки холщовый чехол, раскрыл его, и вот на свет появилось несколько плотных листов бумаги. Один из них, с нарисованным на нём лицом молодой девушки, от вида которого я тихо вскрикнула, он положил рядом с посланием Лебедева, остальные же отложил в сторону.
«Сохраните сей дар Божий потомкам Вашим на долгую память и удивление…»
Я подняла глаза на Андрея. Мне было очевидно – почерк был одним и тем же.
– Пока мы узнали только одно: письмо действительно писал Лебедев. Но это ещё ни о чём не говорит. Может быть, старик просто выжил из ума, когда писал эти строчки! Согласись, что это возможно!
– Стиль письма не похож на бред сумасшедшего! – я покачала головой.
– Откуда ты знаешь? Ты что, врач-психиатр?
– Конечно, я не врач. Но я не верю в эту версию. Андрюша, а это Полина, да?
– Да, – рассеянно сказал он.
– Необыкновенно красивая. Ты чем-то похож на неё.
– Скажешь тоже.
– Андрюша, сядь, пожалуйста, мне нужно что-то тебе сказать.
– То, что нельзя выслушать стоя? – усмешка его вышла довольно грустной.
– Я расскажу тебе о том, что произошло со мной месяц назад. А ты не перебивай меня, пожалуйста, ладно?
– Ты таким тоном это сказала, что я ни слова не пророню, даже если меня будут пытать.
– Слушай же! – я набрала в лёгкие побольше воздуха. – В ночь перед нашей с тобой первой встречей я была здесь, ты, возможно, помнишь об этом факте.
– Ещё бы.
– Именно тогда и произошла вся эта история. Я осталась в доме совсем одна. Зинка помчалась спасать прорвавшую трубу, а я сидела в комнате верстальщиков, занималась корректурой, и в какой-то момент поняла, что глаза мои начинают слипаться и нужно срочно идти за свежим кофе. Путь от кабинета до кухни идёт через тёмную галерею, ты видел сегодня.
– Да.
– Когда я вышла туда с пустой кружкой в руках, внезапно я обо что-то споткнулась, упала и потеряла сознание. Но это полбеды, Андрюша. Пришла в себя я примерно через полчаса. Я сидела за кухонным столом, в одной руке у меня была чашка, а в другой – он.
Я показала на свой кулон.
– Ты была без сознания полчаса?
– Да.
– Во всём доме ты точно была одна?
– Да.
– Ты что-нибудь помнишь из этого получасового промежутка?
– Нет.
– Раньше ты видела этого льва?
– Нет.
– Рассказывай дальше.
– Дальше начались чудеса. Не сразу, а только после того, как я надела его себе на шею. Я начала видеть будущее.
Андрей нахмурился.
– Тебе не сложно будет в это поверить, потому что ты сам присутствовал при одном моём сдвиге сознания.
– Ты говоришь сейчас про Вену?
– Именно.
– Ты объяснила тогда странный случай вещим сном…
– Что-то же я должна была сказать, чтобы не напугать тебя! Было и ещё несколько случаев, связанных с моими девчонками, с Андрюхой и ещё с одним старичком на улице, с которого я уже считала не будущее, а недавнее прошлое. Но это не важно.
– Ты сейчас пытаешься мне сказать, что всему виной этот предмет?
– Да. А потом я увидела сон. Здесь, в Доме. Лебедев предлагал этого львёнка Полине. Он сказал, что в нём заключена огромная сила. Но она отказалась. Она тогда уходила от него и сказала, что не может забрать то, что принадлежит этому дому.
– Мудро. Но ведь это был всего лишь сон?
– Ты думаешь или ты надеешься?
– Ты проницательна, моя милая. Рассказывай дальше, это же ещё не конец?
– Почти конец. На следующий день я открыла этот тайник! – я кивнула на раскрытую нишу в книжном шкафу. – Ты видел, какой там код?
– Как ты его отгадала? Я и тогда тебя спрашивал и сейчас удивлён.
– А я не знаю, как я его угадала! – безмятежно улыбнулась я. – Я захотела угадать, и Дом мне раскрыл эту тайну.
– Это всё?
– Да. Есть ещё что-то, но оно уже не связано с этим львом.
– О, господи! Саша, ты сама – сплошная тайна! Ну давай, вали до кучи, бери меня тёпленьким!
– Как скажешь! – ухмыльнулась я. – Итак. Мой шеф, Пётр Петрович Зимин…
– Ну и что с ним?
– Он сделал…
– Что же вы замолчали, Сашенька?
Раздавшийся в комнате ещё один голос потряс меня до глубины души. Я в совершенной растерянности смотрела, как шеф, который в это время должен был быть на ярмарке в Минске, заходит в свой кабинет! Андрей медленно встал и обнял меня за плечи. Мой язык перестал мне повиноваться.
– Добрый всем вечер, господа, если, конечно, его можно назвать добрым кое для кого из нас, – шеф тяжело прошёл к своему столу и уселся в собственное кресло.
– Здравствуйте, Пётр Петрович! – вежливо поздоровался Андрей и ещё крепче прижал меня к себе.
– Вот, значит, какая история. У меня гости, а я об этом ничего не знаю, – Зимин окинул нас уставшим взглядом, а затем перевёл его на стол, на котором до сих пор лежали улики нашего незаконного пребывания в кабинете. Я дёрнулась было туда, но он только махнул рукой. – Оставьте, Саша, теперь уже поздно что-либо исправлять.
– Извините нас, Пётр Петрович. Мы сейчас уйдём.
– Андрей Михайлович, вы в курсе, что я сделал предложение руки и сердца Александре? – вдруг сказал шеф и внимательно посмотрел на Андрея.
Тот остался невозмутим.
– Теперь в курсе, Пётр Петрович. Только для меня это ничего не меняет. Как я полагаю, для Саши тоже.
– Для чего вам нужна была эта неделя, Саша? Чтобы привезти сюда второго льва?
– Как вы узнали, Пётр Петрович?!
– Я много знаю того, чего не знаете вы, – он провёл рукой по своему лбу. – Я устал. Я безмерно от всего устал.
– Вам нехорошо, Пётр Петрович? – я забеспокоилась. – У нас есть аптечка, принести?
– Вы очень добрая девушка. Очень жаль, что вы выбрали не меня. Я ведь искренне вас полюбил, Саша. Но что поделать, такая у меня судьба!
– Пётр Петрович, вы что-то не договариваете!
– Да, Сашенька, вы правы. Дайте мне пять минут.
Он так и не снял своего пальто, лишь расстегнул верхние пуговицы. Небольшой чемоданчик, который он, перед тем, как сесть, поставил на пол, вдруг завалился на бок и упал бы, если бы шеф не подхватил его ногой. Мы молчали. Спустя несколько минут он заговорил.
– Этот дом полон сюрпризов. Не только вам повезло обнаружить один из них. Я тоже оказался счастливчиком. Точнее, мы с господином Вольским…
Он помолчал. Мы тоже не проронили ни слова.
– Родион Сигизмундович – потомок одной из служанок архитектора Лебедева.
– Я знаю.
– Откуда, Саша?
– Неважно. Продолжайте, пожалуйста, Пётр Петрович.
– Он поделился со мной одной тайной в обмен на моё молчание.
– Он решил, что в доме спрятаны сокровища, да? – картинка в моём мозгу стала приобретать нужные очертания. – Его прабабка слышала разговор Лебедева с Полиной, который неверно истолковала.
– Вы и об этом знаете, Саша! – шеф уже ничему не удивлялся. – Так вот, когда мы искали с ним потайные места, где господин архитектор мог бы спрятать эти сокровища, мы наткнулись на один сейф.
– Вам удалось его открыть? Что там было?
– Там было несколько бумаг. Очень важных бумаг. Именно они и помогли мне взглянуть на вас другими глазами, Саша.
– На меня??
– На вас. Я решил ухаживать за вами. Мне казалось, что ваш Дмитрий не составит мне конкуренции. Я тогда ещё не знал о вашем другом увлечении.
– Это не увлечение, Пётр Петрович, – тихо сказала я.
– Я это понял недавно, но это сейчас не важно. Важно совсем другое: я хотел заполучить вас в жёны и всё делал для этого! Я дошёл даже до того, что понаставил везде камеры!
– Как?!
– Да-да, подлость человеческая не знает границ. Это ужасно, я сам это осознаю, но тогда я видел лишь одно. Этот дом, который взял меня в плен, и сокровища, которые манили меня своей тайной. Я думал, что я всё хорошо продумал, но не учёл лишь одного – что на самом деле полюблю вас!
– И вы знали, что я нашла тайник, да, Пётр Петрович? И что в этом письме – об этом вы тоже знали?
– Да, Сашенька.
– Но вы же были в это время в Минске!
– Современная техника не знает границ, любовь моя.
– А что ещё вы знаете?
– Что, даже несмотря на проклятие, которое, кстати, вполне реально, Андрей Михайлович не расстанется с вами. Ваш разговор и побудил меня сейчас приехать.
– Значит, вы знали, что мы тут… и про льва тоже…
– Я ещё что-то знаю. О чём и приехал вам сообщить. Возможно, это снимет с меня хоть часть вины…
– О чём вы говорите, Пётр Петрович?
– Саша, что вы знаете о своих предках?
– Я? – я очень удивилась его вопросу. – Вы имеете в виду линию папы или мамы?
– Мамы.
– Почти ничего. Дальше бабули у меня сведений нет. Там какая-то туманная история. Мне кажется, бабуля сама многого не знала…
– В том тайнике я нашёл завещание, Саша.
– Завещание? – эхом откликнулась я.
– Завещание, – повторил он. – На вас. Ведь именно вы – прямой потомок архитектора Лебедева, хотите вы этого или не хотите.
– Что вы сказали?? – мне пришлось сесть на стул, ноги меня не держали.
– Этот дом – ваш, Саша. Конечно, придётся нанимать хорошего юриста, чтобы доказать это в суде, но это уже детали, не так ли? Я готов даже предложить вам помощь, у меня есть знакомства в этой области, средства у меня тоже имеются, но мне почему-то кажется, что Андрей Михайлович не согласится. Я прав, господин Серебряков?
– Совершенно верно, Пётр Петрович. Я думаю, мы справимся сами.
– О чём вы все говорите? – голова у меня шла кругом. – Андрюша, скажи ты, это правда?
– Пётр Петрович, вы покажете нам завещание?
– Я его привёз с собой. Оно ваше, – он поднял с пола свой чемоданчик и щёлкнул замком.
