Джон Норт
Космос. Иллюстрированная история астрономии и космологии
8
Восточный ислам
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ИСЛАМА
Исламское вероисповедание ведет свое начало от учения Мухаммада. Сначала его подвергли гонениям в своем родном городе Мекке, но судьба резко переменилась после того, как в 622 г. он бежал в Медину вместе с парой сотен своих последователей. Взяв на вооружение проповедь и войну, новая вера быстро распространилась по всему Аравийскому полуострову. В течение всего лишь десяти лет после смерти Мухаммада в 632 г. его последователи сумели полностью подчинить себе Армению, Месопотамию и бо́льшую часть Персии на востоке, а также Египет на западе. В ходе последующего столетия они захватили северное побережье Африки, бо́льшую часть Испании, а европейское побережье Средиземного моря регулярно подвергалось их нападениям. Продвижение мусульман в Европу, достигшее пределов современной Франции, остановил Карл Мартелл, одержавший победу в битве при Пуатье (732). К этому времени на востоке уже были покорены вся Персия, а также бо́льшая часть Кашмира и Пенджаба, и наступление в этом направлении продолжало развиваться. К моменту основания Монгольской империи исламское вероисповедание распространилось уже по всей Северной Индии. Мир не видел ничего подобного со времен Римской империи.
Поначалу ислам казался непобедимым, но постепенно он начал терять свои позиции как на Западе, так и на Востоке. Через тридцать лет после смерти Мухаммада в исламе возник фундаментальный раскол между суннитами и шиитами – последователями его третьего и четвертого преемников (халифов). Сирийский халифат, управляемый Омейядами, повелевал империей, простирающейся от Атлантики до Китая. После того как в 750 г. Абассиды свергли Омейядов, их правительство переместилось в Багдад. Мало-помалу эти арабы стали делить свою власть с другими династиями – например, в Персии и Турции (сельджуки). На Западе первые регионы, добившиеся независимости от Багдада, стали появляться в Испании, где в 756 г. один из сбежавших Омейядских правителей основал собственный эмират. Омейядский Кордовский халифат просуществовал до 1031 г. Наконец, в 1492 г. мусульман изгнали из Испании, но, как будет показано в главе 9, их вклад в европейское астрономическое образование (особенно в первые века) был поистине огромен.
В X–XIII вв. успешно развивавшееся нашествие монголов-язычников лишило арабов большей части завоеванной территории, в результате чего возникла новая империя со столицей сначала в Монголии, а затем – в Пекине. Монголы продвинулись в своих завоеваниях вплоть до Анатолии и в итоге были обращены в ислам, после чего на пути их следования образовалось несколько монголо-турецких государств. С противоположного направления ислам подвергался атакам со стороны следовавших друг за другом крестовых походов, инициируемых христианской церковью, целью которых была небольшая по площади, но духовно очень значимая для мусульман территория. Однако с современной точки зрения католическое Иерусалимское королевство являлось не более чем незначительной помехой для осуществления тотального влияния ислама в регионе, окончательно установившегося после захвата в 1453 г. Константинополя, что ознаменовало собой падение Византийской империи.
С момента своего зарождения ислам являл собой замечательный пример интеллектуального империализма, и в течение первых пяти или шести столетий все искусства и науки античного мира тщательно оберегались, а затем и приумножались, достигая под его покровительством чрезвычайных высот. Народы, принявшие ислам или с самого начала верившие в него, говорили на огромном количестве языков. Безусловно, греческий язык служил основой тех многовековых знаний, которые нас здесь особенно интересуют, однако в V–VI вв. многие греческие тексты перевели на сирийский. Арабы, как и большинство других народов, обладали собственными национальными астрономическими обычаями, однако их содержание отличалось относительной примитивностью и не заключало в себе почти никакой математики. Существовало много преданий, связанных с космическими и гелиакическими восходами и заходами звезд, и на каком-то этапе их объединили с индийской доктриной лунных домов – участков зодиака, используемых для измерения прохождений Луны. Эта астрономия помещала в фокус своего внимания главным образом сельскохозяйственные и метеорологические события. Сначала она передавалась в основном через устную традицию, но в итоге была кодифицирована в письменных календарях, которые продолжали воспроизводиться в течение столетий, существуя бок о бок с гораздо более сложными астрономическими трактатами.
Сначала теологи (воспринимавшиеся не столько как священники, сколько как носители сакрального знания) предпочитали довольствоваться древней простонародной астрономией, однако в течение первых двух столетий, с быстрым притоком новых теорий, даже они стали испытывать на себе серьезное внешнее давление. Астрономические методы настолько хорошо подходили для обслуживания религиозных нужд, что им было сложно сопротивляться: они помогали более точно определять часы молений; направление, в котором следует совершать молитву (так называемую киблу – направление в сторону Мекки); и время постов. Определение времени вознесения молитв стало отдельной самостоятельной задачей, и это служило хорошим стимулом для роста компетенции мусульманских астрономов, использовавших для этого астрологические приемы. Вновь учрежденные административные центры поощряли уважительное отношение к новым наукам, и были основаны школы с эффективно налаженным преподаванием этих наук. Мы уже рассматривали несколько случаев того, как астрономия находила себе дорогу в центральную часть исламского государства из Сирии, Харрана, Персии и с окраин Византийской империи. Не вызывает сомнений, что астрономическая деятельность являлась только одним из аспектов этого гораздо более широкого интеллектуального движения, но астрономия имела ряд важных преимуществ, поскольку она обладала религиозной ценностью. Она выступала в союзе с астрологией и поэтому могла удовлетворять общечеловеческим чаяниям, связанным с желанием знать свое будущее. Ее считали полезной для медицины, и поскольку у каждого правителя был личный врач, астрология имела все шансы найти себе применение на вершине социальной пирамиды. В Багдаде с большой пышностью отстроили городскую больницу, ставшую прототипом для многих других учреждений подобного рода. Рынок применения астрономического знания стремительно расширялся. Пользуясь случаем, отметим, что указанное лечебное учреждение было организовано по модели больницы в Гондишапуре – городе, располагавшемся в современной провинции Хузистан на юго-западе Ирана. Это был высокоавторитетный академический центр; около 560 г. персидский правитель Хосров I учредил при нем особый институт в стиле Александрийского музея, деятельность которого осуществлялась в основном на сирийском языке.
В Багдаде культивировалась не только формальная астрономия (и математика, необходимая для обслуживания ее нужд), но также и греческая космология, понимаемая как особый аспект греческой философии. Получила дальнейшее развитие доктрина небесных влияний сирийской неоплатонической философии, что заставило отказаться от харранских теологических идей. С жадностью поглощались иудейские и христианские воззрения. Сначала переводы античных текстов делались зачастую через вторые и третьи руки, поскольку многие греческие источники уже были переведены на персидский, индийский, еврейский и сирийский языки. Наиболее влиятельными покровителями наук являлись Аббасидские халифы из Багдада, особенно Абу Джафар ал-Мансур, Харун ар-Рашид и Абдуллах ал-Мамун. Определение «исламский» часто употребляется для характеристики их итогового учения, но нельзя упускать из виду разнообразные источники его происхождения. В течение одного-двух столетий в астрономии (равно как во многих других науках) были совершены яркие и по-настоящему передовые открытия.
Ал-Мамун, седьмой Аббасидский халиф, хорошо знал жизнь за пределами дворца, поскольку он был сыном персидской наложницы и говорил на языке своей матери столь же свободно, как и на арабском. Именно во время его правления (813–833) основанная еще до него Багдадская государственная библиотека достигла вершины своего расцвета. Сохранились сведения, что халиф выписывал греческие манускрипты из Византии и Кипра. Его переводчики работали одной большой командой, сравнивая различные варианты манускриптов и сверяясь, по мере возможности, с ранними сирийскими переводами. Такая работа продолжалась в течение примерно двух столетий, после чего она, исчерпав свои задачи, постепенно сошла на нет.
Мы уже упоминали о некоторых из этих переводов, например об «Альмагесте» Птолемея, о «Синдхинде» и о «Зидж аш-Шах». Выдающимся математиком и астрономом, занимавшимся в том числе и переводами, был Сабит ибн Корра (чуть позже мы поговорим о нем подробнее). В данном случае речь шла не только о предоставлении ученым возможности использовать отдельные ценные работы. Доступ к ним они не могли получить никаким другим способом, но, скорее, о создании огромной лингво-империи, сравнимой с теми, что создавались с опорой на греческий, латинский, санскритский, китайский, а впоследствии – английский языки, которая могла бы обеспечить интеллектуальную связь большого количества людей, отличавшихся друг от друга своими взглядами и верованиями, и чтобы у них не возникало острой нужды в знании многих языков для научной работы. «Арабская наука» была чем-то значительно бо́льшим, чем наука арабов, хотя со временем этот факт стал все чаще подвергаться забвению.
ЗИДЖ
Мы уже упоминали о нескольких работах, содержащих в своем названии слово «зидж», без объяснения его значения, хотя и затрагивали общий принцип его использования, когда говорили о Птолемее. В «Альмагесте» содержался полный комплект таблиц, позволяющих каждому, кто занимался практической астрономией (устремления которой, несомненно, были связаны в первую очередь с астрологией), проводить более или менее рутинные вычисления, необходимые для ведения ежедневной работы. Таблицы Птолемея перемежались в тексте с их теоретическими обоснованиями, а потому были не очень удобны для регулярных вычислений, где процедуры обоснования не играли существенной роли. Поэтому в «Подручных таблицах» Птолемей обнародовал новую, немного измененную версию, во введении к которой объяснялись способы использования таблиц. (Сегодня, если не считать введения, сохранившегося в греческом оригинале, и отрывочных латинских копий фрагментов, собранных в VI в. из остатков греческого текста, мы можем судить об этой работе только по ее исправленному варианту, составленному Теоном Александрийским, жившим двумя столетиями позже Птолемея.)
Похоже, что первые астрономические работы, содержавшие математические выкладки и написанные на арабском языке (хотя они известны нам только по цитатам, приведенным в более поздних сочинениях), носили именно такой характер. Они пришли с территории, которую сегодня занимают Афганистан и пакистанская провинция Синд. Наиболее распространенным словом, применявшимся для обозначения отдельных таблиц, было «зидж». Спустя короткое время этот термин стал применяться для обозначения всей совокупности таблиц и именно в таком виде вошел в стандартное словоупотребление. Это арабское слово имело персидское происхождение, и его перевели на латинский язык (со всеми его ответвлениями) как azig или açig. Другим термином с аналогичным значением было латинское слово canon, пришедшее из греческого языка (часто, через посредство арабского, где оно калькировалось как qānūn). Все эти слова имели по меньшей мере два значения; первое – это нить в составе ткани (обратите внимание на аналогию с параллельными линиями, образующими столбцы таблицы) и второе – модель, эталон, нечто, позволяющее координировать чьи-либо действия. Поэтому в языках романской группы словом canon называли вводные инструкции к таблицам, объясняющие то, как их нужно использовать.
Некоторые из таблиц зиджа представляли собой только вспомогательные арифметические или тригонометрические приложения. Большинство зиджей включали таблицы синусоидальной и теневой (тангенциальной или котангенциальной) функций; их значения выписывались с интервалом в один, половину или четверть градуса и обычно приводились с точностью до трех шестидесятеричных знаков. (Таблицы хорд Птолемея построены по тому же принципу и теоретически должны были давать значения с точностью до пяти миллионных.) Со временем мусульманские астрономы значительно улучшили свои таблицы. Например, астроном X в. ас-Самарканди пользовался тангенциальными таблицами, также рассчитанными с точностью до трех шестидесятеричных знаков, но значения в них приводились с интервалом в одну минуту дуги. Еще до окончания этого века Ибн Юнис составил таблицу синусов до пяти шестидесятеричных знаков, рассчитанных с минутным интервалом: он не достиг желаемой точности, но обозначил цель, к которой следовало стремиться. В данном случае эта цель была более или менее достигнута в Самаркандском зидже, составленном Улугбеком в начале XV в.
83
Несмотря на разнообразие всевозможных типов астрономических таблиц, входящих в различные сборники (зиджи), большинство из них построены примерно по одному и тому же принципу, берущему свое начало в греческой и шумерской астрономии. На рисунке представлена страничка из зиджа, составленного андалузским астрономом Мухаммадом ибн ар-Раккамом ал-Ауси ок. 1300 г. н. э. В зиджах обычно употреблялась шестидесятеричная система записи чисел, для обозначения которых использовались буквы арабского алфавита. Целые числа могли записываться по шкале десятичных либо шестидесятеричных чисел. Представляется вероятным, что многие астрономы в процессе расчетов пользовались счетом по пальцам. Затем числа записывались словами, а вычисления производились главным образом в уме (но также и при помощи таблиц умножения). Промежуточные результаты могли удерживаться посредством сгибания соответствующих пальцев на руке, что было знакомо не только астрономам. Изображенная таблица содержит уравнение Солнца. Для интересующихся добавим, что в данном случае уравнение называется джузи («неполным»), поскольку следом шла более полная таблица, построенная с учетом переменности эксцентричности.
Одни таблицы зиджа требовались для проведения календарных вычислений, в том числе для перевода дат одного календаря в даты другого. Другие предназначались для определения времени суток и решения связанных с этим вопросов восхода или захода Солнца, Луны и планет. Имелись таблицы для оценки ежедневных и даже почасовых изменений положений этих тел; если говорить точнее, то в них указывались среднее движение, планетные уравнения (корректировочные условия, основанные на применяемых геометрических моделях), точки стояния планетных траекторий в моменты начала их прямого или попятного движения по зодиаку, а также долготы планет. (В качестве образца на ил. 83 показана первая страница одного из арабских зиджей, содержащая уравнение Солнца и данные о среднем движении Луны.) При этом, несмотря на то что планетные модели, используемые в этих таблицах, как правило, более или менее строго соответствовали птолемеевым и были выведены из традиции, установленной «Альмагестом» и «Подручными таблицами», многие из них основывались на индийских моделях, относящихся к традиции «Синдхинд». В конце концов, большинство астрономов нуждалось в зидже для как можно более быстрого получения итогового результата – совокупности солнечных, лунных или планетных положений для обслуживания какого-либо мероприятия или решения определенной проблемы. Эфемериды, в которых указывались полные наборы таких положений, расписанные по таблицам с (как правило) однодневным интервалом, были предпочтительнее обычных зиджей, но они встречаются довольно редко. Их расчет – крайне утомительное занятие, хотя существовали средства его упрощения при использовании вспомогательных таблиц, и встречались зиджи, содержавшие такие таблицы в качестве приложения. Когда величайший ученый XI в. ал-Бируни писал свою пространную «Книгу вразумления начаткам науки о звездах», он включил в нее инструкции по методике расчета эфемерид. Довольно сложно определить, сколько эфемерид было составлено на основе тех или иных зиджей, и у этого есть простая причина; зиджи обладали непреходящей ценностью, в то время как эфемериды становились более или менее бесполезными по прошествии того года, для которого они писались.
Другие таблицы, также входившие в зидж, предназначались для вычисления поправок лунного параллакса и определения обстоятельств солнечных и лунных затмений. В силу того что в большинстве восточных культур дата первого появления лунного серпа имела первостепенное религиозное значение (например, в установлении начала и окончания одномесячного поста Рамадана), существовали таблицы, предназначенные для определения этих дат. (Ученые-законники обычно довольствовались непосредственными наблюдениями, но астрономы разработали широкий набор технических приемов для решения этой, на первый взгляд, не такой уж сложной задачи.) Почти всегда прилагались координаты звезд. В простейших случаях они могли служить вспомогательным средством при создании приспособлений для измерения времени, таких как квадрант или астролябия. Для этих целей использовался короткий список, но часто попадались и переработанные варианты каталогов из 1022 звезд, взятых из «Альмагеста» Птолемея. Арабские названия звезд, упоминаемые в этих списках, оказали решающее влияние на европейскую номенклатуру, и многие из них продолжают употребляться по сей день, несмотря на их причудливое произношение. Таблицы обычно включали информацию, позволявшую внести прецессионную поправку в положения звезд. Она могла соответствовать упрощенной теории прецессии Гиппарха и Птолемея (когда добавлялся один градус долготы за столетие) или использовать параметр, уточненный в рамках той же упрощенной модели. Скорость прецессии считалась постоянной, и часто приводилось ее значение, соответствующее увеличению долготы на 1° за 66⅔ года, хотя некоторые астрономы давали и более точное значение. (В IX в. ее реальная скорость составляла примерно 1° за 71,9 года.) В некоторых зиджах использовалась более сложная теория, называемая теорией «восхождения и нисхождения». Позже она стала известна под именем теории «трепидации», где учитывалась неравномерность роста эклиптической долготы звезд.
Зиджи часто включали сборники таблиц для составления гороскопов; это таблицы совсем другого рода, облегчавшие применение таких концепций эзотерической астрологии, как «разложение лучей», «аспекты» и «обращение года». Существовали и другие таблицы, предназначенные для определения с помощью астрологических начал продолжительности и благополучия человеческой жизни. Многие таблицы годились для применения только на определенной географической широте и долготе. Поэтому, наряду со всем перечисленным, в зиджах часто обнаруживаются географические таблицы с перечислением географических координат крупных городов. К ним часто обращались в случаях, когда требовалось произвести расчет (астрологический или астрономический – неважно) для места, не совпадающего с тем, для которого изначально писались основные таблицы.
При первичном составлении таблиц к ним почти всегда прилагались каноны – руководства по использованию зиджей, хотя по истечении нескольких столетий они, как правило, утрачивались. Они редко содержали обстоятельные объяснения, но обладали определенной ценностью: зиджи давали пользователям общее представление о базовых астрономических принципах – о том, что не всегда можно было легко получить в другом месте. Поэтому зиджи часто отделялись от таблиц и циркулировали на правах самостоятельных текстов.
Начиная с середины VIII в. и до конца XV в. было составлено порядка двухсот незаимствованных зиджей и по меньшей мере двадцать из них включали в себя новые параметры, пересчитанные по результатам оригинальных наблюдений. Помимо прочего, это число дает наглядное представление о том, насколько высоко ценилась астрономия в странах исламского мира. В большинстве случаев в качестве базовой теории использовался «Альмагест» Птолемея, хотя есть примеры, когда за основу брались индийские и иранские теории (мы уже отмечали это ранее). Наиболее ярким сохранившимся свидетельством подобного восточного влияния являлся «Зидж ал-Хорезми» (ок. 840), о котором мы подробнее поговорим чуть позже. В течение долгого времени главным центром этой новой деятельности являлся Багдад – первый достойный преемник Александрии в вопросах поддержки науки. Начиная с середины IX в. Иран взял первенство в составлении зиджей на Востоке. Позже немаловажную роль в этом процессе сыграли иудеи, особенно в мусульманской Испании. Но где бы ни занимались практической астрономией, зиджи всегда являлись составной частью ее рабочего инструментария и, вне всякого сомнения, ценились средним астрономом гораздо выше, чем теории, лежащие в их основе.