Дион Страда
Семнадцатая жена
– Конечно, наши бравые военные увидят, что что-то не так, но опять же, слишком поздно, маршрут проложен максимально близко к суше. Да и что они смогут сделать? Размеры сторожевых кораблей ничто в сравнении с «Падишахом», – закончив ехидничать, Юлия обошла по кругу капитанский мостик, возможно, наслаждалась и в правду понравившимися видами.
– Прощайте, хорошей ночи, – точку ведком и нагломмонологе поставил шумный хлопок двери капитанского мостика. Их заперли, а чтобы открыть эту дверь, понадобится несколько часов.
Бриан лежал в груде тел на полу, потрясённый и шокированный всем произошедшим и не хотел ни о чём думать. Наступил конец всему: мечтам, стремлениям и жизни, но самое страшное, пришёл конец его идолу.
Марк сидел на краю фонтана в дивном саду лайнера и держался руками за холодный мрамор его краёв, старясь не потерять равновесия и не упасть в воду или на газон. В таком неприглядном и жалком виде его и застала Кристина Ву.
– Сэр Говард, с Вами всё в порядке?! – громко цокая каблучками по камням, потом с тихим шелестом увязнув ими в земле, мягкой после ночного полива, журналистка села рядом с герцогом Норфолк и схватила его за плечи.
– Всё в порядке, приступ уже прошёл, – англичанин нетерпеливо высвободился из рук Кристины, но посмотрел на неё с благодарностью за проявленную заботу. Уже давно к нему не проявлял участия кто-то, кому не платят за это деньги. Видя не сходившую с лица журналистки мину недоверчивой озабоченности, как мать смотрит на ребёнка с едва ли не отмороженными ушами, которому было слишком жарко, чтобы надевать шапку, герцог пояснил:
– Приступ аллергии. После выступления Юлии Девил, пришёл черёд шоу Шато де Флёр. Не знаю, что у них за цветы, но мне пришлось спешно покинуть зал.
– Аллергии? А Вы разве не проходили курса лечения? Или он не помог? – искренне и всё также участливо удивилась Кристина. Герцог посмотрел на неё уже с раздражением, тема взаимоотношений между ним и таблетками была для него больной. Неужели дожив до столь не малых лет, он не имеет права на иррациональные причуды?
– А Вы список побочных эффектов курса лечения новыми препаратами читали? Спасибо, не надо мне чудес от Ред Фокс. Вас-то журналистский долг не обязывает присутствовать на карнавале? – тирада прозвучала пылко и гневно, а последнее предложение бурлило сарказмом, не смотря на заполнявшую его мгновение назад благодарность. Сэр Говард всегда рассчитывал на собственные силы организма, и когда он его подводил, пребывал в весьма недобром расположении духа.
– Негласный запрет на съёмку неофициальной части вечера. Даже фотографировать не желательно. Даже Первому Общественному, – Кристина проглотила вспышку раздражения герцога и произнесла эти слова печальным и трагичным тоном, словно произносила поминальную речь над гробом лучшего друга, – Так что Питер сейчас делает фотографии скрытой камерой, он прекрасно справится и без меня. Тем более что я не единственная, кто пренебрёг цветочным шоу.
– Мне не позволило здоровье, – герцог Норфолк ещё источал сарказм, но уже в меньших дозах, воспитание взяло верх.
– А я и не про Вас, – и журналистка заговорщически подмигнула, совсем как в своих репортажах, словно где-то рядом сейчас была снимавшая всё камера. Но продолжила прежним грустным тоном, – Я познакомилась с симпатичным помощником капитана, Брианом Савар, и рассчитывала, что он меня пустит в свою вахту на капитанский мостик для эксклюзивного интервью и парочки фотографий. Но меня опередила тёмная дива.
Марк был удивлён. Ему были известны строгие инструкции по безопасности и строжайший запрет не пускать никого постороннего на ключевые места «Падишаха» без разрешения штаба безопасности, который располагался на одном из кораблей конвоя. Капитанский мостик, безусловно, был одним из таких ключевых мест.
– Юлию Девил пропустили?
– Да, сначала конечно её не хотел пускать охранник, но потом, видимо на шум, дверь открыл Бриан, увидел Юлию и… – журналистка расплылась в улыбке и развела руками, – Она зашла внутрь в сопровождение охранника, пробыла на мостике больше двадцати минут, а вышла уже одна, громко хлопнув дверью, и поспешно ушла. Юлия и на мостик спешила, будто её ждали, а она опаздывала. Хотя не представляю, кто должен ждать Юлию Девил, чтобы она к нему спешила. Только по счастливой случайности мы с ней не столкнулись, – Кристина закончила свою исповедь, сделав неопределённо-недоумевающий жест руками. И словно обращённые к ней, донеслись громкие аплодисменты со стороны дверей «Золотого Дворца».
Сер Говард был озадачен. Но не тем, что певица спешила, а грубым нарушением правил безопасности. Вот тебе и «эффективный альянс ВМФ Группыпятнадцати, сил охраны и частных армий».
– И давно это было?
– Я поднялась спустя десять минут после окончания выступления дивы, как раз как начался цветочный карнавал, и уже увидела её спешащей наверх, а сейчас у нас…, – Кристина посмотрела на часы, но её прервал шум шагов, кто-то очень спешил и направлялся к ним. Из-за тёмно-зелёных зарослей к ним вышел оператор журналистки, Питер, герцог бросил на него недовольный взгляд.
– Вот ты где, а я тебя искал, – Питер, как всегда, выглядел запыхавшимся, а ещё усталым и равнодушным к происходящему. Доводись ему увидеть конец света, он сообщил бы об этом также бесцветно, словно «подумаешь, ещё один», – Доброй ночи, герцог Норфолк.
Сэра Говарда оператор заметил только теперь, он казался каким-то чрезмерно медлительным даже для себя, и замер в нерешительности. Он подумал, что Кристина брала интервью, а он их по неосторожности прервал. Хотя вы видели когда-нибудь нерешительного сенбернара?
– Шоу Шато де Флёр завершилось?
– Да. Только я снимал через иллюминатор, у меня закружилась голова от такого сильного запаха, – Кристина закатила глаза, посмотрев на своего оператора как на всепланетарное недоразумение, – Но я увидел какую-то странную суету на судах охраны. Они же всегда находились на пределе видимости, у самого горизонта, а тут подошли совсем близко к лайнеру. И над нами, по-моему, кружит парочка вертолётов. И Вы не видели мистера Идена и мисс Фокс? Несколько политиков и бизнесменов ищут их в «Золотом Дворце».
Но Питер не получил ни ответа, ни комментариев на своё наблюдение, ему их просто никто не успел дать. Пол ушёл из-под ног, герцог повалился в фонтан, едва не разбив голову о массивную мраморную фигуру прекрасной девы, выливавшую воду из бездонного кувшина, но получил сильно ушиб спину, плечо и затылок о дно и бордюр фонтана, к счастью он оказался достаточно глубоким, и вода смягчила удар. Питера бросило на Кристину, и они вместе, перелетев через несколько клумб, увязли в тропических зарослях. По всему кораблю прокатилась волна грохота, звона и криков, перекрываемая страшным скрежетом и скрипом металла, где-то наверху раздался взрыв.
Марк поднялся, оставаясь сидеть в фонтане, и панически огляделся по сторонам. В момент удара его с головой окунуло в воду и приложило затылком об дно, он в серьёз испугался, что захлебнётся и теперь судорожно откашливался. По всему огромному ботаническому саду были раскиданы сломанные деревянные скамейки, несколько покосившихся фонарей истерически мигали, по периметру, где раньше были веранды маленьких кафе и кондитерских, громоздилась каша из столов и стульев. Со стороны «Злотого Дворца» раздавался неясный шум, словно слон разворачивался в оркестровой яме, под ближайшим к герцогу вечнозелёным деревом лежало обмякшее тело в белом пиджаке. Стюарду не повезло оказаться на открытой галерее в момент удара, теперь заваленной слетевшими со стен картинами и упавшими кадушками с маленькими пальмами. Из-за одной из витрин поднялся мужчина и с круглыми от ужаса глазами, вышел из разорённого заведения, хрустя битым стеклом под подошвой ботинок. Новые стоны послышались совсем рядом, и к фонтану вышел Питер, поддерживавший Кристину. Оба были исцарапанными, с кровоточащими порезами, в синяках и сильно измятой одежде, платье журналистки было порвано.
– Что произошло?! Нас просто бросило как… как щепки, мы пролетели через половину этого парка! Нам повезло, что в этом секторе только кустарник, – первым начал говорить оператор. Его дёргало от возбуждения, лицо никак не могло отразить столь непривычные эмоции, повисшая на нём Кристина стала стонать тише и попыталась приоткрыть глаза.
Марк выбрался из фонтана и принял на руки журналистку, Питер набрал в ладони воды и облил ей лицо, девушка начинала приходить в себя.
– Лайнер столкнулся с чем-то, возможно, поэтому корабли охраны и подошли близко, как Вы сказали перед ударом, – оправившись от происшествия раньше всех троих, герцог начал анализировать ситуацию, сопоставляя известные факты.
– Думаете это теракт? – Питер старался держать себя в руках, но был очень сильно напуган.
– Не думаю. Я вообще не представляю, что это могло быть. На саммите практически идеальная охрана…
– Лучше бы были идеальные тормоза, не дрова везут, – Кристина произнесла это вялым голосом, словно проснулась после глубокого сна и теперь заказывала завтрак в постель. Она очнулась и, ещё не до конца придя в себя, уже присоединилась к герцогу, осмысливая сенсационное событие, – А сразу после удара где-то наверху раздался взрыв.
Герцог поднял голову и посмотрел наверх. Над атриумом завис вертолёт и освещал лайнер лучом прожектора, хотя в этом не было нужды – судя по яркости фонарей в парке, «Падишах» всё также светился как новогодняя ёлка. Металл продолжал скрежетать, в воздухе висел звук скрипа ногтей по стеклу, периодически что-то ещё где-то падало с грузным и утробным грохотом или со звоном разлеталось стекло. Со стороны «Злотого Дворца» начали доноситьсянесвязные стоны и редкие крики, пора бы уже начать разгребать завалы из мебели. Оглядев степень разрушения в атриуме, напоминавшем парк на юге США после торнадо, Марк ещё раз посмотрел наверх, вертолёт уже почти скрылся за надстройками лайнера. Питер проследил за его взглядом:
– Мыпродолжаем двигаться, и слишком быстро, чтобы это было тормозным путём. А значит все винты «Падишаха» продолжают работать на полную мощность.
Двери «Золотого Дворца» распахнулись, и окровавленный человек во фраке громко позвал на помощь, прижимая к себе женщину с поникшей головой. Лайнер ожил и превратился в растревоженный муравейник, на который упало дерево. Со всех концов исполинского корабля к главному залу начали стекаться стюарды, охрана, прибежал целый взвод врачей. На открытые галереи выходили мятые пассажиры со ссадинами и синяками, те не многие, которые в момент удара были у себя в каютах, а не на грандиозном шоу. За считанные минуты поднялся гвалт и шум на всех языках мира, суетились охранники с гербами всех государств и корпораций, опомнились журналисты и мелькнули первые камеры, секретари и подчинённые разыскивали своих начальников, а над всем этим продолжал висеть звук скрежещущего, перетираемого металла. Но большая часть тех, кого персонал выносил из «Золотого Дворца», были заторможенными и вялыми, и кроме слабых стонов и несвязного мычания больше ничего не могли произнести, в состоянии суетиться были лишь те, кого не было на шоу Шато де Флёр. Неужели за время карнавала цветов все успели так много выпить? К Марку, Питеру и Кристине подбежал врач, но убедившись, что они отделались лишь ушибами и ссадинами, поспешил к основной толпе. Создавалось ощущение, что все, кто был в «Золотом Дворце», просто упали в одну большую кучу, не делая никаких попыток сгруппироваться, закрыться руками или выбраться. По периметру атриума пробежала группа техников, расталкивая, всех, кто попадался им на пути. Герцогу это очень не понравилось – неужели они до сих пор не могут остановить лайнер?
– Почему они побежали в ту сторону? Там техническая лестница ведёт в трюмы корабля, а им же надо наверх, на капитанский мостик. Разве не оттуда управляется корабль? – Кристина с недоумением посмотрела на мужчин.
– А наверху был взрыв, – слова сэра Говарда прозвучали набатом, после чего пол поплыл из-под ног во второй раз.
Ожидание оказалось невероятно долгим, Юлия Девил решил превзойти саму себя, и сатанинским пляскам не было конца. Весь «Золотой Дворец» бурлил от восторга, люди словно сошли с ума и рвались на сцену, сметая всё. Роберт Аденауэр с удовольствием ушёл бы из зала, но у него было удачное место, которое непременно бы заняли, отлучись он. Создавалось стойкое впечатление, что это какой-то безумный школьный выпускной, а не всего лишь неофициальная часть серьёзного саммита. С другой стороны, учитывая, какое возбуждение царило в течение недели и многие не спали по несколько дней, тоестественно,что все теперь хотели отдохнуть, используя все предлагаемые «Падишахом» возможности.
Как и любому наказанию, выступлению Юлии Девил пришёл конец, дива скрылась в сумерках сцены, растворившись меж декораций, и пришёл черёд шоу Шато де Флёр, вступившем в зал без перерыва, не дав никому отдышаться. Весь «Золотой Дворец» в мгновение ока озарился всеми огнями, огромная люстра запылала ещё ярче, чем в моменты выступления всадницы апокалипсиса. Из-под стеклянного купола, ото всех стен, с вершины амфитеатра, потянулись к центру зала цветочные гирлянды. Это были даже не гирлянды, а толстые канаты, сплетённые из самых прекрасных цветов. Десятки девушек раздавали гостям цветочные венки, короны, крупные, разнообразнейших оттенков цветы в петлицы пиджаков и в причёски. Появились акробаты и танцоры в кричащих костюмах, и атмосфера безумного и сюрреалистического сатанизма была сметена свежим, ярким и шумным порывом бразильского карнавала. Живые ритмы музыки подхватили всех, возвращая к нормальной жизни, после оцепенения тёмной вакханалии. И весь воздух, все предметы, все люди сразу пропитались цветочными ароматами – нежными, сладкими, пряными, терпкими, кричащими и приторными. «Золотой дворец» оказался разделён на сектора, в каждом из которых царствовал свой дурманящий аромат, плавно смешивающийся с соседними. Нос каждым мгновением смешение становилось всё очевидней, рождался запах райских садов, и как в подтверждение этого сравнения всюду чувствовалась тончайшая нотка яблочного цвета.
Роберт почувствовал, как его уносит на волнах ароматов, он уже не аплодировал, не кричал, он сидел, откинувшись на спинку стула, и с блаженной улыбкой следил взглядом за разворачивающимися перед глазами непроходимыми цветочными джунглями. С усилием повернув голову, он увидел, что большинство гостей ведёт себя точно также, и даже танцоры и акробаты словно поддались своим собственным цветочным чарам, став счастливееи медлительнее. Спустя час шоу закончилось, гирлянды под последние громкие ритмы распались и разлетелись по залу цветочным фейерверком, устлав все поверхности яркими красками, отчего прекрасные ароматы стали совсем нестерпимыми. Грянули нестройные и ленивые, но восхищённые овации, участники шоу стали покидать зал. Где-то на краю сознания Роберта прошло воспоминание о прочтённом отчёте, что цветы для шоу вроде как завезли с одной из оранжерей, принадлежащей мисс Фокс. Как хорошо устроились люди – и выгодные сделки заключили и отдохнули, и заработали на самом факте организации.
Не успел ещё Роберт уйти от мысли о доходах Калисы Фокс, как его отбросило вместе со стулом, столиком и соседями к стене яруса амфитеатра. Он оглох от раздавшегося треска мебели, звуков битой посуды, запоздалых удивлённых и испуганных криков, звона люстры и скрежета металла, утробно распространившегося по всему лайнеру от нижней до верхней палубы. Сверху донёсся рокот взрыва. Помощник Михаэля от неожиданности и удара затылком в испуге закрыл глаза, открыв их, он обнаружил себя упавшим со стула, под поваленным столом и накрытым скатертью, от любого движения скрипели осколки посуды, в воздухе продолжал висеть ставший тошнотворным аромат тысяч цветов. Рядом стонал его сосед, испанский промышленник, в момент удара он привстал со своего стула, чтобы дотянуться до графина.
На четвереньках Роберт выполз из-под стола и окинул взглядом «Золотой Дворец», наполнявшийся безотчётным паническим страхом. Везде поваленная мебель, разбитые вазоны с цветами, часть крепежей сценического оборудования не выдержала перегрузки, и теперь создавалось впечатление, что сцену вырвало декорациями Юлии Девил и звуковой техникой. Роберт заметил несколько бесчувственных тел, которыезаняли места поближе к колонкам, массивная аппаратура, словно ледокол, пробила себе путь через столики. Портеру не повезло больше всего – по инерции всех откинуло через огромный зал к основанию амфитеатра, где теперь громоздилась груда сонно шевелящихся тел и обломков. Ярусы последнего тоже представляли собой разорённый лисами курятник, но здесь жертв должно было быть меньше, ложам повезло больше всех. Люстра ещё продолжала угрожающе вибрировать, из-за специфики креплений, которых практически не было видно, она напоминала трясущееся в лихорадке солнце. Поднятый ударом в воздух вихрь цветов начинал оседать, словно кто-то запустил конфетти, или в зале пошёл разноцветный снег. Затылок нестерпимо ныл от удара.
Крики и стоны стали громче, кто-то начал звать охрану, в воздухе на всех языках витали два преобладающих над разумом слова: «теракт» и «рифы». Наконец одни из дверей распахнулись и в «Золотой Дворец» практически вломилась толпа из служб безопасности, врачей и персонала лайнера. Начался омерзительный цинизм – охранники искали только своих шефов, игнорируя всех остальных пострадавших, порой едва ли, не расталкивая посторонних ногами. На бедных стюардов, которые поголовно в момент аварии были на лестницах амфитеатра или стояли между столов и потому пострадали больше всех, вообще никто не обращал внимания. Из «Золотого Дворца» потянулась вереница носилок, учтивые руки бережно подхватили соседа Роберта и понесли к выходу. Наконец обратили внимание и на него, врач сказал что-то неразборчивое про степень сотрясения мозга и порезы и поспешил к следующему. Роберту удалось сесть, прислонившись спиной к поваленному столу. Ему совсем ничего не хотелось делать, он пребывал под властью некой грёзы, казалось в воздухе витал опиумный дурман. В причудливой призме замедленного восприятия, чудилось, что и все давно зашедшие в «Золотой Дворец», врачи, стюарды, тоже стали медлительней, спокойнее, лениво передвигаясь от одного пострадавшего к другому. Но паники это не умаляло, она наоборот только нарастала, все только сейчас начинали понимать произошедшее, и механизм истерики запускался с опозданием в минуты.Лайнер продолжал скрежетать и вибрировать – они что, продолжали двигаться, так долго?
Новой иллюзией стал наклон пола, и слишком поздно Роберт и все остальные поняли, что это не им не кажется: лайнер разворачивается и заваливается на бок, продолжая двигаться, скрежеща всеми своими крепежами и заклёпками. Пострадавших стали заносить обратно в зал, а куда им было ещё деться? До кают от «Золотого Дворца» далеко, а оставаться в атриуме или коридорах ещё опаснее, чем здесь, возможно всё ограничится небольшим креном. Но у «Падишаха» на этот счёт оказались другие соображения.
Вместе с мебелью, битым стеклом и другими пассажирами Роберт заскользил к правой стене зала. Крики из портера стали душераздирающими, амфитеатр и ложи лишь стонали и ругались. Лайнер ещё раз содрогнулся всем корпусом, отметив этим то, что окончательно лёг на борт. Роберт едва не сорвался в зияющие пропасти лож, на него сверху упала женщина, стул и обломок деревянной балюстрады, воздух наполняли омерзительные цветы. Попытавшись выбраться из-под груза, помощник Михаэля едва не попал под обвал из кусков аппаратуры, оказавшихся после удара в портере, а теперь упавших в ложи.
Роберт посмотрел вперёд и закричал сам: на них двигалась, сияя ночными огнями, набережная. Белоснежная яхта с силой ударилась о купол, которым «Падишах» был полон решимости взрыть пляж, по стеклу разошлась угрожающая паутина трещин. Наконец освободившись, Роберт начал ползти в сторону, противоположную главному входу, он не отдавал себе отчёта в действиях, он просто не мог лежать без движения. Наверху усилились угрожающие скрипы, на которые до этого он не обращал внимания. Молодой человек всё-таки повернул голову на шум. Огромная, великолепная люстра, украшение «Золотого Дворца», висевшая посередине зала, сместилась под опасным углом. В следующее мгновение раздалась канонада хлопков, металлический звон, и, озарив на прощание предметы и искажённые лица людей вспышкой света, хрустальный колосс, под аккомпанемент леденящих криков, рухнул, погребя под собой всю правую сторону амфитеатра.
Ванда торопливо перекладывала вещи из сумки в сумку, старясь всё уместить и не помять. Посмотрев на своего мужа Анджея, дремавшего в кресле с их дочкой на руках, обхватившую его своими пухленькими ручонками, она раздражённо прошипела:
– Я говорила, что последнюю ночь надо провести в отеле. Спокойно собраться и выспаться перед перелётом. А всё из-за того, что кто-то не посмотрел на время отлёта.
Анджей что-то невнятное пробурчал ей сквозь дрёму. Ванда подошла к нему вплотную:
– Хватит спать, ты в ванной ничего не забыл?
– Да не сплю я. Сейчас пойду, посмотрю, – открыв слипающиеся глаза, он аккуратно переложил девочку в освобождённое кресло и побрёл в ванную комнату.
Не то чтобы отдых на Мальдивских островах, в Мале, в отеле с видом на бескрайний океан был так уж плох, но точно не стоил затраченных на него денег. Можно было неплохо отдохнуть где-нибудь и поближе. А теперь Ванде ещё в одиночку предстоит разбираться со всеми дорожными хлопотами, на бесчувственное тело рассчитывать не приходилось.
Тем временем дочка всё-таки проснулась, слезла с кресла и неровными шагами прошла в противоположный конец комнаты – к огромному панорамному окну с видом на пресловутый Индийский океан. Всё сверкало разноцветными ночными огнями, шумела гуляющая, но уже редкая праздная толпа, мигали фонари яхт и лодок, а небо ещё и не собиралось готовиться к рассвету – он наступит только через пару часов.
– Мама, смотри какие яркие огоньки, там кораблик? – девочка пролепетала сонливым голосом, обернувшись на мать и указывая вытянутой рукой на сияющие во тьме снопы ярких огней.
– Да, Амелия, кораблик, – ответила Ванда, не поднимая головы от багажа.
– Но мама, ты даже не посмотрела! Он же такой большой! И яркий. Движется прямо к нам, – Амелия полностью проснулась и с восторгом наблюдала за вырисовывающимся огромным силуэтом судна, обрамлённым праздничными огнями. Вокруг него на расстоянии крутились огоньки поменьше, а в небе хаотично двигались ещё два ярких пятна, словно пляшущие феи.
– Нет, в ванной ничего не оставили, – в комнату вернулся Анджей.
– Папа, смотри какой кораблик! А мама смотреть не хочет, – жалобным тоном сообщила отцу девочка, обернувшись, но затем снова вернувшись к наблюдению за прекрасной иллюминацией.
– Проверь столик в спальне, по-моему, я оставила на нём косметичку.
Анджей закатил глаза и опять вышел. Раздался звук мощного, гулкого удара, но приглушённый, словно нечто большое упало на мягкий ковёр.
– Ты там что-то уронил? Косметичку нашёл? – Ванда всё не поднимала глаз от сумок и сейчас пыталась в очередной раз закрыть свой чемодан.
– Нет, в коридоре, наверное, что-то зацепили, – донёсся спустя минуту голос мужа из комнаты, – Да, я нашёл твою косметичку. Но она была не на столике, а в комоде.
– Смотрите, кораблик повернулся, – Амелия была в восторге от своего наблюдения.
Анджей вернулся в комнату, но протянул руку с косметичкой мимо жены, он, не отрываясь, смотрел в окно.Мужчина подбежал к нему и распахнул настежь. Комнату наполнил рёв дальних сирен, становившихся всё ближе и ближе. Анджей не верил своим глазам – огромный лайнер врезался в остров, протаранил расширенную четырегода назад бухту для яхт, развернулся, упал на бок и теперь по инерции двигался дальше, взрывая обломками горящей верхней палубы набережную, давя ресторанчики и магазины. Корабль смёл низко этажные здания и теперь был уже совсем рядом от отеля, его громада с каждой секундой нависала всё ближе и ближе.
Схватив заплакавшую дочь и потащив за руку оцепеневшую от ужаса жену, Анджей бросился из номера к лестнице, но они успели спуститься только на пять этажей вниз. Раздался сильнейший удар, всё здание содрогнулось, с потолка обвалились отделочные плиты, погас свет, а в следующее мгновение лестница с застывшими от ужаса людьми сложилась как карточный домик от неосторожного вздоха.
Практически все почувствовали это одновременно – огромная туша лайнера начала поворачиваться и крениться на правыйбок. Вновь зазвенели стёкла, заскользила мебель, с каждой секундой крен становился всё больше. Герцог забрался в фонтан и ухватился за мраморную деву с кувшином, ещё ни разу в жизни он с такой силой не обнимал женщину. Питер, с несвойственной ему скоростью и настойчивостью, потянул Кристину за руку к ближайшему дереву. Все, кто суетился у дверей «Золотого Дворца», запаниковали, принялись заносить бесчувственные тела обратно, кто мог, побежал к стенам кафе, опорам арок или по примеру оператора и журналистки, схватились за деревья или фонари. Грохот со всех сторон нарастал, в воздух поднялся вой мужских и женских голосов. Крен стал критическим, в атриум вылился водопад деревянных обломков и битого стекла, откуда-то раздался новый взрыв, перекрываемый лязгом и хлопками. Об основание фонтана разбилась скамейка и обдала Марка снопом щепок. Мимо с диким криком пролетел человек в комбинезоне механика, он упал на массивное дерево, предостерегающе скрипевшее с боковой стороны, ставшей теперь нижней, его голос стих. Голоса, звавшие на помощь из «Золотого Дворца», переросли в бессвязный безумный вой, там что-то угрожающе скрипело и звенело, раздалась серия хлопков и как будто свист. Крики стали душераздирающими, словно наступил страшный суд и неверных утаскивали в распахнутые врата ада, но всё покрыл звон бьющегося стекла и голоса стали тише.
Не в силах смотреть по сторонам, герцог посмотрел вперёд, туда, где ещё недавно было небо. И крик застрял в горле – на него, вместе с волнами воды, двумя небольшими катерами, обломками пирса, металлическим ломом и кусками стен, двигались высотные дома из стекла и бетона, сверкающие ночными огнями. Скрежет стал ужаснейшим, стали раздаваться новые хлопки и взрывы, Марк понял, что кричат не только на лайнере – жуткая паника, покрываемая сиренами, творилась сейчас там, куда двигался «Падишах», двадцать второй палубой вперёд. Где-то совсем рядом раздался новый вопль, фонарь не выдержал веса и сорвался вниз вместе со своим пассажиром, в груду обломков конструкций, мебели и осколков стекла. По лайнеру прокатилась новая канонада хлопков, и везде погас свет. Корабль погрузился во мрак, от чего ставшие совсем близко огни домов стали слепящими, словно ты находишься в центре тьмы, которая надвигается готовая поглотить мир и уже разинула свою пасть, полную зубастых обломков. Англичанин попытался вывернуться и посмотреть назад, отыскать глазами Кристину и Питера, но в темноте ночи, озаряемой всполохами включившихся аварийных маяков, было невозможно что-то разглядеть. «Падишах» сотряс могучий удар, совсем рядом в землю парка врезался водный мотоцикл, герцог инстинктивно закрыл глаза, и его накрыло волной мелких обломков, песком и стеклянной пылью. Движение остановилось.
Загнав ужас в тёмный угол души, успокоив страхи и постаравшись воззвать к своим аналитическим способностям, Марк открыл глаза и огляделся по сторонам. Он продолжал лежать на мраморной статуе,уже не изливавшей воду, крепко обхватив её руками и ногами. Откуда-то снизу донеслись слабые стоны и крики о помощи, «Золотой Дворец» молчал. Пространство освещалось неверным красноватым светом аварийных огней, в котором кружились листья и цветы. То, что было правым бортом, представляло собой месиво искорёженного металла, между которым в песке и воде на обломках мебели лежали мёртвые тела, присыпанные осколками стекла, на витрине чайной, где любил сидеть герцог, лежал кусок корпуса парусной яхты. Наверху, висели, зацепившись за перилла открытых галерей, или лежали, на потрескавшемся стекле закрытых, всё те же обломки вещей, дверей и перегородок. Впереди, откуда на протяжении недели светило южное солнце, и мерцали крупные звёзды, теперь смотрели искорёженные конструкции обрушившихся зданий, прямо в одну из галерей лайнера упирался остановившийся эскалатор. Раздался одинокий взрыв и стена, на которую только что смотрел Марк, рухнула, открыв его взору то самое высокое небо с яркими звёздами, которых он никогда не видел у себя в Англии. Сверху его окликнули по имени, герцог посмотрел по направлению раздавшегося голоса и увидел Питера и Кристину, державшихся друг за друга и за ствол опасно накренившегося дерева. Они все выжили, но спасателям стоило поторопиться, скоро в атриуме мог начаться оползень.
Герт де Вос стоял чуть поодаль, давая всем понять своей высокой и широкоплечей фигурой, что приближаться не стоит. Все медицинские учреждения Мале были битком, в отелях творилась неразбериха, пострадавшие сидели и лежали прямо на мраморных полах в холлах, тела погибших складывали под навесами на улицах, число жертв катастрофы шло на тысячи. Так что все выжившие и наименее пострадавшие ожидали новостей в парке, некогда окружавшем королевскую резиденцию, под импровизированными навесами. К чести Герт де Воса, главы службы безопасности Дмитрия Идена, ни миллиардер, ни его деловой партнёр мисс Фокс, ни хорошая знакомая мисс Девил не пострадали. Обошлось и без критического ущерба их рабочим командам. Только некий Серж Леруа пропал без вести, бедняга. По большому счёту им всем просто повезло: Юлия Девил очень устала после концерта и поднялась к себе, а Дмитрий Иден и Калиса Фокс, обсуждавшие весь вечер нюансы крупного соглашения, поднялись для разговора в более спокойной обстановке в сьют его шефа, который располагался по левому борта «Падишаха», как и сьют певицы. Так что достаточно было взять побольше подушек и устроиться в просторном душе, утрируя конечно.
Солнце уже встало и играло лучами на ставшей грязно-белой огромной поваленной туше лайнера, видимой даже с противоположного конца острова из-за деревьев и зданий. Он словно кит, выброшенный на берег, бездыханно лежал среди остовов отелей. Воздух, пропитанный драмой, сенсацией и предчувствием крупнейшего международного расследования, давил на лёгкие. В аэропорту все полосы были заняты, гражданские вылеты оказались задержаны на неопределённый срок или отменены из-за прибывших бортов номер один со всех частей света, а теперь каждые минут десять на рейд вставали всё новые и новые скоростные катера.