Ден Истен
Служить и защищать. Сборник рассказов
– Ты кто? – спросила Вера.
В ответ услышала что-то нечленораздельное, будто бы женщина пыталась говорить, набрав полный рот воды.
Даже бить такую как-то… Она хоть нормальная, или это наш самый гуманный советский суд посчитал ее вменяемой? Хотя какая разница! Главное то, что она просто «торпеда», выполняющая приказы, а вот кто за ней стоит? Гильза и сотоварищи, кто же еще!
– Дай!
Зечка с готовностью протянула ей черенок.
– Иди!
Та, улыбаясь, пошла к выходу.
– Бурая! – тихо зашептала пожилая зечка, сидящая за соседним столом. Многозначительно показала глазами на выход.
Вера кивнула, последовала за сумасшедшей. И не зря. На выходе стояла троица, явно в ожидании чуда. Увидев выходящую зечку, а следом – целую и невредимую Веру, они нахмурились.
– Вы что, твари, уже совсем охренели? – спокойно спросила Вера.
Возвышающаяся над всей компанией высокая зечка, сплюнула.
– За метлой следи, Бурая!
Вера ее знала, это была кобла из третьего отряда, погоняло – Шпала, не иначе прозванная так за высокий, почти двухметровый, рост. Вторую, с обожженным лицом, она раньше не видела, но, судя по уверенному взгляду карих глаз – явно не первоход. Ну, а третьей была Ворона, куда ж без нее…
– Ты сильно не кипишуй, Бурая. Скоро Гильза с больнички вернется, будешь нам всем каждую ночь приятное делать! – запальчиво выкрикнула Ворона, чувствуя поддержку.
Черенок в руках Веры зажил своей жизнью. Активной и яркой. Весело свистя, он опустился на голову Вороне. Зечка упала, потеряв сознание. Вера выкинула деревяшку и вошла обратно в столовую. Села за стол, взяла кружку с остывшим чаем, подмигнула испуганной Свете.
– Бурая! Мы не договорили! – услышала она. Повернувшись, увидела Шпалу и вторую зечку. Обе медленно приближались к ней. В руке Шпалы сверкнул нож. Светка в ужасе забилась в угол.
– Давай поговорим! – ответила Вера, чувствуя, что так просто от нее уже не отстанут. Встала, слегка согнула колени, переводя центр тяжести на опорную ногу. Выставила перед собой полусогнутые руки, растопырила пальцы, замерев в стойке тигра.
Шпала сделала выпад рукой с ножом вперед. Вера скользнула в сторону и ударом растопыренных пальцев полоснула по лицу.
– Сук@! – зашипела Шпала, проводя рукой по кровоточащим полосам на лице. Вид собственной крови настолько ее взбесил, что зечка потеряла контроль.
С криками она рванула вперед, целясь в лицо. Сместившись с линии атаки, Вера перехватила руку за запястье, одновременно выкидывая колено. Шпала, натолкнувшись на преграду животом, охнула. Нож выпал из руки. Вера рванула ее руку, ладонью ударила в локтевой сгиб. Громкий хруст. Нечеловеческий вопль, резанувший уши, сразу же оборвался – Вера, схватив зечку за затылок, приложила лбом об стол. Шпала без сознания сползла на пол.
Не теряя времени, Вера двинулась в сторону второй зечки. Обезображенное ожогами лицо вовсе исказилось от гримасы страха. Выставила вперед ладони.
– Бурая. Нет, не надо. Не бей. Малява с больнички от Гильзы пришла. Это она сказала, тебя наказать. Либо завалить тебя, либо опустить. Не бей!
Зечка пятилась к выходу. А в столовую уже вбегали надзирательницы, размахивая дубинками.
– Воскресенская! Ты з@ебала уже!
Вера мрачно смотрела на них. Опять в изолятор? Посмотрела на Свету. Что с ней теперь будет?
– Отставить! – раздался властный и сильный голос. В столовую вошла прапорщик Азарова.
Удовлетворенно взглянула на лежащую зечку.
– В лазарет! – приказал она.
– Воскресенская! Еще раз выкинешь что-нибудь подобное, отправишься в ШИЗО. Поняла?!
Вера с удивлением посмотрела на старшего надзирателя.
– Что ты буркалы свои на меня вылупила? – крикнула она Вере. – Я сказала, еще раз что-нибудь подобное и отправишься в изолятор!
***
Немченко хмурился, внимательно слушая прапорщика Азарову.
– Товарищ полковник. Завтра возвращается осужденная Зырянова. Мы, конечно, переведем ее другой барак, но полностью изолировать их друг от друга невозможно, вы сами понимаете. Зырянова обязательно найдет способ достать Воскресенскую.
– Вот что, прапорщик. Если мы будем сильно опекать Воскресенскую, то это вызовет лишние подозрения у заключенных, и тогда ей точно не жить, даже при ее талантах. А вопрос надо решать. Пусть все идет, как идет, – подумав, приказал Немченко.
На обычно бесстрастном лице Азаровой отобразилось недоумение.
– Наблюдать, не вмешиваться, но не доводить до крайностей. Без летальных исходов. – пояснил полковник и добавил многозначительно. – Прапорщик, вы понимаете, о чем я?
Азарова кивнула. Она все поняла.
***
– Слышь, Бурая. Тебя ждут, у котельной. – Ворона с перевязанной головой гадко ухмыльнулась.
Вера сразу поняла, кто ее ждет. Сегодня возвращается Гильза.
Она поднялась из-за машинки и направилась к выходу. Зечки смотрели вслед: кто с сожалением, кто с уважением, кто с откровенным злорадством. Одна только Света проводила ее растерянными глазами.
Надзирательница молча отступила, выпуская из цеха.
***
Гильза сидела на бидонах с водой, курила. Увидев приближающуюся Веру, встала и вытащила из кармана нож.
– Ну, здравствуй, Бурая, – оскалилась она.
Вера не ответила, покрутила головой, разминая шею.
– Слышала, ты высоко взлетела. Это надо исправить. Ты кто такая? Помоечница! Я тебя сейчас завалю!
– Попробуй, – спокойно ответила Вера, глядя в хищные глаза коблы. Та не торопилась нападать, помня о том, что перед ней не рядовая слабая зечка, которую можно раздавить, а сильный противник. К тому же, все еще ощутимые боли в груди не давали забыть о той стычке в душевой.
Наконец, Гильза решилась и ринулась вперед. Вера резко присела и сделала круговую подсечку. Ноги коблы взлетели вверх, и она грузно упала в пыль. Судорожно схватив выпавший нож, вскочила и снова набросилась на противницу. Вера встретила ее ударом обеих рук в корпус, затем, отступив на шаг и выгнув тело назад, резко выкинула ногу вперед. Сильный удар в челюсть опрокинул Гильзу на землю. Откатившись в пыль, заскулила, выплевывая зубы.
– Тварина! Резать тебя буду! – зашипела она. Вытерла рот, крепче сжала нож.
Она размахивала ножом словно саблей, беспорядочно, в слепой ярости, лишь бы достать ненавистную ей первоходку, благодаря которой она потеряла все: здоровье, авторитет, а теперь еще и зубы.
Гильза приближалась, брызжа кровавой слюной. Нож мелькал, со свистом разрезая воздух. Вера резко присела, принимая стойку змеи. Поводила полусогнутыми руками, грациозно перемещаясь, почти прижимаясь к земле, словно кобра в высокой траве. Когда расстояние между ними сократилось до полуметра она ударила тыльной стороной обеих ладоней в живот, плавно скользнула назад и сразу же взвилась вверх, в прыжке выпрямляя правую ногу. Подошва арестантского ботинка угодила Гильзе в подбородок. Зечка, издав странный всхлипывающий звук, рухнула на землю, распластав руки. Нож выскользнул из раскрывшейся ладони, позвякивая.
Вера выпрямилась. Она могла бы закончить эту драку с самого ее начала. Она могла бы одним ударом «лапы» тигра сломать ее шейные позвонки, она могла бы одним точным «броском» змеи выбить ей глаз, она могла бы одним выпадом «ноги» аиста проломить ей череп, она могла бы… Она много чего могла, но… не хотела. Она хотела лишь одного – домой. И прежде всего – к матери, которой стало плохо в зале суда в момент оглашения приговора, и перед которой чувствовала вину. Безграничную, терзающую ее молодую душу днями и ночами вот уже на протяжении года. А впереди еще долгих четыре…
Гильза очнулась, перевернулась на живот и поползла. Испуганно скуля и намочив штаны. Вера склонилась над ней, рванула за шиворот, переворачивая к себе лицом.
– Ну так что? Еще хочешь со мной дружить? – красивые серые глаза отдавали ледяным блеском. Гильза, скуля, замахнулась, вложив в удар всю свою бессильную злобу. Кулак беспомощно ударил в пустоту. Гильза закрыла окровавленное лицо и заплакала.
Вера вздохнула. Отряхнулась и медленно пошла по направлению к баракам, провожаемая сотней арестантских глаз, с восхищением глядящих из зарешеченных окон. То же самое восхищение читалось в глазах надзирательниц и охранников, наблюдавших из укромных мест за дракой, и готовых в любой момент прийти Вере на помощь. Согласно приказу начальника колонии.
***
– Спасибо тебе за все, Вера! – Светка порывисто обняла ее. Заплакала.
– Ну, хватит реветь! – Вера похлопала ее по спине. – На свободу выходишь! Радоваться должна!
Светка кивнула, вытирая глаза.
– Никогда не возвращайся сюда, Светка. Слышишь? Никогда!
– Не вернусь, – торжественно пообещала она. – Я тебе обещаю, Вера!
***
– Воскресенская! К начальнику колонии!
***
В кабинете было накурено. Немченко сидел за столом, напротив него расположился толстенький майор. Оба одновременно посмотрели на вошедшую в кабинет красивую арестантку. Немченко встал.
– Гражданин начальник. Осужденная Воскресенская. Статья 219. 1. Пять лет. – привычно сказала Вера.
– Присаживайся, Воскресенская. – Немченко показал на стул. Повернулся к майору.
– Ну, Сергей Геннадьевич, ваш выход!
Майор потянулся к портфелю, вытащил казенный серый лист. Держа его перед собой, зачитал таким же казенным голосом:
– Воскресенская Вера Сергеевна! Учитывая ваше примерное поведение, а также принимая во внимание положительную характеристику со стороны начальника исправительного учреждения №18 полковника Немченко А. А., комиссией было принято решение: ходатайство о вашем условно-досрочном освобождении УДОВЛЕТВОРИТЬ!
Секта
Павел растерянно обнялся с незнакомым, плачущим от одному ему известного счастья, мужчиной. К нему подбежала незнакомая девушка и тоже кинулась обниматься. Спустя пять минут он переобнимался почти со всеми.
А на сцене пела церковная группа, в восхвалении подняв руки и закрыв глаза. Лариса тоже пела, покачиваясь в трансе, из-под полузакрытых век бежали слезы. Никогда Павел не чувствовал себя настолько неуютно, хотя разных непонятных ситуаций в его жизни было предостаточно.
Через два часа они шли домой. Он – молчаливый и подавленный. Лариса, наоборот, с абсолютно одухотворенным и счастливым видом.
– Лара, ты не обижайся, но все это… – он показал за спину, – не для меня. Я больше не пойду.
– Как хочешь, Паша. Никто никого не заставляет, – легко согласилась Лариса.
Паша облегченно вздохнул. Как хорошо, что его Лариса такая! Понимающая. Если и ведет с ним разговоры о вере и Боге, делается это не со слепым фанатизмом и агрессией адептов, а в виде легкой непринужденной беседы. Может поэтому он согласился пойти с ней? А так, он терпеть не мог, когда ему что-то пытаются навязать!
– То есть, в следующее воскресенье я могу не приходить? – уточнил на всякий Павел.
– Пашенька, ну я же сказала. Никто никого не заставляет! – укоризненно ответила Лариса. – Ты сам к этому придешь. Когда-нибудь…
***
– Мне нужно уехать. У нас выездной семинар, – сказала Лариса, пакуя дорожную сумку. – За городом.
– У вас еще и семинары бывают? – удивился Павел. – За городом? А где конкретнее?
– Не могу сказать, – ушла от ответа Лариса. – Кстати, звонить мне не пытайся, у меня будет отключен.
– Что за конспирация? – забеспокоился он.
– Пашенька, таковы правила нашей церкви, – Лариса погладила его по лицу. – Не беспокойся, это всего на три дня.
– Я просто не понимаю… Тогда ты звони!
– Нельзя!
***
Естественно, он ей звонил! Чтобы каждый раз услышать неизменное: абонент вне зоны… Он не мог объяснить свое беспокойство, придать ему словесную форму, но ощущение, что Ларису затянули в какие-то непонятные игрища, не покидало его.
Посомневавшись, Павел набрал своего бывшего одноклассника Андрея, который работал в Следственном Комитете.
– Пашка! – сразу предупредил Андрей, едва он ним поздоровался. – Только не говори, что ты звонишь, потому что тебя обвесили на рынке.
– В смысле? – растерялся Павел.
– Да мне тут весь наш класс названивает по всякой ерунде! Евсеева звонила, просила пробить машину, которую она покупает. Додон ныл, ему какой-то перец долг не отдает. У Васьки Гурзо права отобрали, когда он пьяный в ларек въехал. А Галя Чумаченко… ну та вообще отчебучила… просила за мужем ее проследить, якобы гуляет. Лучше бы я работал трактористом…
– Да нет, я вообще по другому вопросу. Совет нужен.
– О, хоть один нормальный! Советы давать я люблю. Знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что они бесплатные и не вынуждают меня злоупотреблять служебным положением. Давай излагай!
Услышав путанный рассказ бывшего одноклассника, Андрей сразу стал серьезным.
– Еще раз название церкви? – переспросил он.
Павел повторил.
– М-да-а-а. Мой тебе совет – держись подальше от этой организации. Это как бы не моя тема, но кое-что про эту церковь я слышал, – Андрей многозначительно замолк.
– Ну? – поторопил Павел.
– В прошлом году за городом полицейские подобрали двух босых мужчин. Кажется, в районе села Озерное… Так вот, на вопрос патрульных, откуда вы такие красивые и босиком, они рассказали весьма любопытную вещь… – Андрей снова замолк.
– Андрюха! Ты меня тренируешь, что ли? – возмутился Павел. – Дальше что?!
– Вспоминаю просто, – отозвался одноклассник. – Так-так… Ага, вот. Всего не могу рассказать: половину – нельзя, половину – не помню… Короче, один из этих босоногих мальчиков был директором мебельного магазина, а второй – владелец нескольких торговых палаток на рынке. В общем, не настолько бедные, чтобы ходить необутыми. Ну, ты понял!
– Я ничего не понял! Какое это отношение имеет к моему вопросу?
– Они являлись последователями или, как это там называется, адептами этой церкви. Говорят, толпу посадили на арендованный автобус и вывезли за город, в какой-то специально оборудованный палаточный городок. Там заставили сдать телефоны, часы и обувь. Все это было сложено в корзины и благополучно уплыло в неизвестном направлении.
– Ты это серьезно? – прошептал Павел.
– Вполне! Потом началось какое-то невообразимое шоу с песноплясками. Пока пастор и его помощники лили им в уши сладкую патоку о спасении, толпа стояла на коленях и молилась. А в это время между ними ходили какие-то здоровенные ребята, с такими будками семь на восемь, и лупили по пяткам деревянными палками. Короче говоря, там Бога не было. Алло? Алло? Пашка, ты там в обмороке, что ли?
– Я слушаю.
– Это было на первый день. А вообще, с их слов, это культурное и позитивное мероприятие было рассчитано на три дня.
– Три дня, говоришь… – Павел задумался. – А дальше?
– А нет никакого «дальше»! Они сквозанули оттуда в первую же ночь.
– А вы? Ну, полиция и Комитет? Вы что-нибудь сделали?
Андрей ответил не сразу. Повздыхал в трубку.
– Пашка. Думаю, что если лавочку до сих пор не прикрыли, то у нее сильные покровители. Там куча правонарушений – возбуждайся не хочу! И заявление от этих двоих потерпевших было, это я точно знаю!
***
Спустя три дня пришло сообщение: абонент снова в сети. Павел перезвонил моментально.
– Паша, ты мне звонил 52 раза? – удивленно спросила Лариса.
– Да, ты когда будешь дома? – резко ответил он.
– Ну, через час буду. А ты почему такой грозный?
– Поговорить надо. Жду!
Лариса приехала, как и сказала, через час. Павел, встречая в дверях, машинально глянул на ее ноги – обувь была на месте.
– Давай поговорим, – Паша не ответил на ее поцелуй.
– Ну, давай, – ответила Лариса, удивленная таким холодным приемом. – Я хотя бы разуюсь? Можно?
– А тебя там не разули, что ли? – не выдержал Павел.
Лариса не ответила, сняла ботинки и прошла в комнату. Присела на диван, вопросительно посмотрела на него. Павел решил не ходить вокруг да около.
– Лариса. Я все знаю про эту вашу церковь! Это секта! Преступная организация!
К его удивлению, Лариса отнеслась к его словам спокойно. Подперла рукой щеку, в глазах мелькнуло любопытство.
– Продолжай, – сказал она.
Его пыл заметно поутих, он не ожидал увидеть такую реакцию.
– А что продолжать? Я навел справки. Все выяснил. А ты, кажется, совсем не удивлена, так?
– И как называется твоя справочная? – вместо ответа поинтересовалась она и улыбнулась.
– Следственный Комитет, – Паша отвернулся.
– Вот как… – Ларисе стало совсем смешно. – И что тебе поведал многоуважаемый СК? Что мы едим младенцев на завтрак? Или проводим обряды с закалыванием девственниц на рассвете?
– Не надо, ладно? – разозлился Павел. – Вы там людей палкой по ногам бьете, а еще телефоны забираете. И обувь!
– Палка – это один из этапов на пути к очищению. Телефоны отключаются и сдаются на время семинара. Обувь тоже никто не забирает навсегда, ее возвращают по окончанию. Тебе не кажется, что мы какая-то странная преступная организация – промышляем ношеной обувью и мобильниками.
– Прекрати из меня идиота делать! – в бешенстве заорал Павел. – Вы, наверняка, квартиры у людей отбираете, деньги, счета! Заставляете переписывать на свою церковь!
– Паша, не кричи, пожалуйста, – Лариса поморщилась.
– А что мне делать? Моя невеста – преступница!
– Прямо так и невеста? – удивилась она. – Ты делаешь мне предложение? Мы же знакомы всего несколько месяцев.
– А что это меняет? Я тебя люблю! Ты меня, смею надеяться, тоже. Или нет?
Лариса не ответила. Она о чем-то думала. Паша присел перед ней, взял ее руки в свои. Заглянул в глаза. Горячо зашептал.
– Лара, ты мне скажи, тебя там заставляют это делать, да? Вынуждают? Я же чувствую, что ты это делаешь против своей воли. Ты только скажи, я все сделаю, чтобы тебя оттуда вытащить! У меня есть знакомый в СК, он, правда, не занимался этой вашей церковью, но я думаю, он все равно сможет помочь.
Взгляд Ларисы стал вдруг жестким. Она высвободила руки и решительно встала.
– Не надо мне помогать. Паша! Не лезь в это дело, ладно? И вообще, зачем я тебе? Преступница, сектантка… Я пойду. Не обижайся.
За Ларисой уже давно закрылась входная дверь, а Паша так и стоял на коленях и смотрел в пустоту.
***
– Товарищ майор. Мне обязательно прямо до конца вживаться в легенду? Жених уже панику поднимает, – старший лейтенант Звягинцева сидела в кабинете начальника.
– Пока у нас не будет достаточно материала для ареста – да! – отрезал начальник. – Тебе не хуже меня известно, что в этой церкви тоже не идиоты, за своими следят тщательно. Ты, Звягинцева, там на хорошем счету, тебе доверяют, но это не значит, что они за тобой не присматривают. Даже, скорее, наоборот. И мы не можем позволить, чтобы из-за какой-то мелочи вся годичная разработка полетела к чертям!
– Я понимаю, товарищ майор, но ему можно доверять.
– Мы никому не можем доверять! Звягинцева, ты в первую очередь – сотрудник полиции, а уже потом невеста и… кто там согласно легенде? Библиотекарша?
– Служащая городской библиотеки, – вздохнула Лариса.
– Вот и шуруй в свою библиотеку! Работай, выдавай книжки, заполняй формуляры. Дыши вековой пылью знаний, так сказать… И поменьше здесь появляйся на время операции. И я тебя прошу, никогда не смешивай службу и личную жизнь! Свободна!
Лариса вышла из кабинета начальника, прислонилась к стене. Подумала, затем решительно напялила большие солнцезащитные очки и направилась к выходу.
«Потерпи, Паша! Когда-нибудь это закончится…»
***
Пастор смотрел на нее снисходительно, как отец смотрит на провинившееся дитя.
– Лариса, в последнее время я заметил, что ты очень грустна. И не только я. Все наши братья и сестры это тоже видят. Поделись с нами!
Лариса подняла на него скорбный взгляд.
– Я могу рассказать, как есть? Без утайки?
– Ну, конечно! Мы же твоя семья! – улыбнулся пастор. Сидящий на роскошном кожаном диване дьякон Николай закивал.
– Мне просто нужны деньги! Я устала от своей нищенской зарплаты, устала от всей этой неустроенности!
Лариса шла ва-банк. В течение 11 месяцев она втиралась в доверие к высшему руководству общины, выполняла беспрекословно все поручения и исправно платила десятину, из подотчетных денег, конечно. И у нее тоже было свое руководство, которому нужны результаты. И они их требовали сейчас!
– Лариса, – мягко улыбнулся пастор. – Почему ты сразу не сказала? Мы можем выделить определенную сумму из фонда пожертвований.
– Да мне не нужны эти копейки! – выкрикнула Лариса. – Мне нужны нормальные деньги!
Пастор удивленно взглянул на нее. Переглянулся с дьяконом. Тот кивнул, встал и подошел к двери. Выглянул, затем плотно прикрыл.
– Сестра, мы безусловно ценим твой вклад в дело общины, твоя помощь заблудшим душам трудно переоценить… – начал пастор.
– Давайте без этой клюквы, ладно? – усмехнулась Лариса. – Вы думаете, я не знаю куда уходят пожертвования? И кому вы отстегиваете процент? Я как-то видела, как вы общались с ребятами бандитской наружности, причем, довольно дружески общались. И потом, пастор, машина ваша стоит никак не меньше трех миллионов. Я тоже хочу!
Вот и всё! Сейчас есть два варианта развития событий. Либо ее вывезут в лесок и тихо закопают, либо введут в ближний круг, в который она на протяжении почти года пытается пролезть.
– Чего ты хочешь? – резко спросил дьякон. Лариса обернулась.
– Я хочу денег, – нагло ответила она. – И я знаю, что вы можете дать мне возможность их заработать. А все эти разговоры про спасение оставьте для лохов!
– Вот уж не думал, что библиотекарь может так выражаться, – с недоверием сказал пастор.
– Голодный и нищий библиотекарь – может. И потом, на работе почитываю всякие детективчики, а там и не такая лексика встречается.
Пастор встал. Подошел к окну.
– Лариса, выйди на минуту в коридор. Нам нужно поговорить.
Лариса выскользнула за дверь. Прислонила ухо.
– Ты ее хорошо проверил? Уж больно резвая.
– Да обычная мышь библиотечная! Гарик за ней присматривал, говорит, что никуда не ходит, работа-дом! Парнишка был какой-то у нее, но там вроде как разбежались. Не, мусарней даже и не пахнет. Пусть вербовкой займется. Жадная девка. И неглупая, раз все просекла. Нам такие нужны!
– Хорошо. Лариса! Зайди!
Лариса поправила дешевую брошку на кофте и толкнула дверь.
***
Перед ней лежали две фотографии.
– Эти двое нам очень нужны, Лариса, – голос пастора утратил елейность. Он говорил жестко и требовательно.
– Кто они? – деловито спросила она.
– Этот – профессор, недавно потерял жену. Думаю, на этом можно сыграть. Загородный дом, квартира в элитном доме на набережной. К тому же, владеет хорошей коллекцией досок.
– Досок? – переспросила Лариса, хотя прекрасно знала значение этого слова на уголовном жаргоне.
– Икон, другими словами, – объяснил дьякон.
– А второй?
– Второй – ресторатор. Сеть ресторанов. Жена находится на принудительном лечении в психиатрической больнице, на почве алкоголизма. Жену любит, страдает. Вот тебе и зацепка.
– И какой мой процент? – Лариса закинула ногу на ногу.
– Девочка! Ты не борзей! Приведешь этих двоих, получишь хорошие бабки! Ты в своей пыльной библиотеке столько и не видела!
– Мне нужна сумма конкретная! – Лариса прямо взглянула пастору в глаза.
– Получишь триста штук. У тебя есть месяц!
– А если не справлюсь?
– Лучше даже и не представлять. Помнишь Олесю?
– Олесю? Которая в Ростовскую общину ушла?
– Да, только она никуда не уходила. Она занималась вербовкой, потом пошли прокол за проколом. А нам такие люди не нужны, которые слишком много знают и мало делают. Отправилась прямиком на встречу с Всевышним. Поэтому будь хорошей девочкой!
***
– Хорошая вещь! – воскликнул майор, крутя в руках брошь. – Техники – молодцы!
– На два часа непрерывной записи хватает, – согласилась Лариса. – Да и качество изображения приличное.
– Ну что, Звягинцева! – начальник кивнул на монитор, на котором застыло лицо пастора. – Хвалю! Есть с чем пойти к руководству.
***
Лариса позвонила в дверь. Два месяца вынужденного молчания дались ей нелегко. Если бы кто-то спросил ее тогда, любит ли она его? Она бы не ответила с уверенностью. Но сейчас она могла сказать точно – да!
– Лара? – удивленно спросил Павел.
– Так точно! – с улыбкой кивнула она. – Можно?
– Конечно! Проходи!
Увидев его искреннюю радость, Лариса облегченно вздохнула.
– Паша. Твое предложение жениться на мне еще в силе?
Паша нахмурился.
– Лара. Я тебя люблю, даже то, чем ты занимаешься, не может повлиять на мои чувства. Я тут бессилен. Но я не могу связать свою жизнь с преступницей. Мои родители всю жизнь работали на тяжелом производстве, но даже копейки не украли. И меня так воспитали. Я тебя не осуждаю, точнее, осуждаю, но… я не знаю… я не знаю, как быть в такой ситуации!
Паша замолк.
– Тебя очень хорошо воспитали! Ты можешь гордиться своими родителями, а они тобой! Я тебя обманывала, да! Но совсем не в том, в чем ты меня подозреваешь. В общем, чтобы долго не объяснять… – она залезла в сумку и вытащила оттуда удостоверение. Протянула ему.
Павел с удивлением вертел красную книжицу с золотым тиснением «Служебное удостоверение МВД РОССИИ». Раскрыл. Пробежался глазами.
– Это что? – прошептал он.
– Это моя работа, Паша.
– Ты же… Ты же в библиотеке… И почему Звягинцева? Ты же Колесникова?! – Паша растерянно изучал удостоверение и отказывался что-либо понимать.
– Библиотекарь Колесникова – это часть моей легенды.
– Старший лейтенант? – Павел словно не слышал ее и продолжал разглядывать удостоверение. Он был на грани шока.
– Скоро уже капитан! – не без гордости ответила Лариса. – Благодаря этому делу. Мне нужно тебе многое рассказать…
***
В здании церкви шли маски-шоу. Крепкие ребята в бронежилетах и в черных, с прорезями для глаз, масках положили пастора и его ближайшего помощника, дьякона Николая, лицом в роскошный ковер. Стволы автоматов уперлись в затылок. В кабинет пастора вошла Лариса в форме офицера полиции. С улыбкой показала постановление об аресте.
– Ну и с…ка же ты, Лариса! – в шоке прошептал пастор.
– О, еще какая! – засмеялась она и кивнула бойцам. – Пакуйте их!
