Ден Истен
Служить и защищать. Сборник рассказов
– Вот так вот, девчонки! – улыбнулась Лариса. – Я теперь дама замужняя.
– Эка невидаль! – фыркнула Оксана. – Поди еще и беременная?
Лариса многозначительно вздохнула, опустила глаза в землю. Поводила носком модной туфли.
– Да ла-а-адно… – протянула Катя. – И сколько уже?
– Три недели, – ответила Лариса застенчиво.
– Всё! – безнадежно махнула рукой Оксана. – Теперь нам, Катюша, придется и за нее бандитов ловить. А зарплата, заметь, останется прежней!
– Ага! – засмеялась Катя.
На город спускались ранние сумерки – начало осени. На ступенях ресторана стояли три молодые, симпатичные женщины, оживленно беседующие и смеющиеся. Три женщины. Три капитана. Три судьбы, связанные одной нелегкой и опасной работой…
Служить и защищать – 2
Мужчина ползал по цветочной клумбе, собирая в испачканную ладонь деньги. На его счастье фонари светили ярко, облегчая поиски.
– Пятьдесят рубликов. Где, где остальное? А, вот еще пятьдесят. Так, где же сотка? Сотка где?!
Сотка была найдена в кустах сирени. Мужчина облегченно выдохнул и улыбнулся.
Казалось бы, а что в этом такого? Ну, потерял мужик деньги, из кармана выпали. С кем не бывает?
Действительно… Да только карманов у него не было! Мужчина был в трусах, и только в трусах. И совсем уже мелочью было то, что он свалился с балкона четвертого этажа. Тридцать секунд назад он, держась обеими руками за спутниковую тарелку и зажав зубами деньги, пытался дотянуться босыми ногами до кирпичного выступа. Руки предательски соскользнули с облезлого металла, и он, словно та ворона, выпустил купюры изо рта, рухнул прямо на наружный блок кондиционера третьего этажа, затем, задержавшись на нем немного, обрушился на выпирающий круглый козырек парикмахерской, расположенной в цокольном этаже. Судя по всему, мсье время ценил и не тратил его на всякие извращения, типа надеть штаны и спуститься по лестнице.
И теперь он ползал по смятой клумбе и искал свои деньги. Найдя заветную сотку, выбрался из клумбы и бодро потрусил по тротуару, пугая припозднившихся прохожих своими трусами и перепачканным землей лицом.
– Мужчина, остановитесь! – раздалось громкое за спиной. Он вздрогнул и обернулся. Белая Королла, с синими полосами на бортах и такими же синими номерами, медленно двигалась за ним. Он подтянул трусы и побежал.
– Мужик, стой, тебе говорят! – из машины выглянуло лицо молодой женщины.
– Не имеете права! Я ничего такого не сделал! – взвизгнул он и припустил еще быстрее, отсвечивая в свете фар черными пятками. Достигнул угла дома, нырнул в цокольный этаж магазина с оптимистичным названием «24 часа».
Машина остановилась, из нее вышли та самая женщина в униформе с капитанскими погонами, и немаленький такой детина с сержантскими лычками. Спустились по ступенькам, толкнули дверь.
Мужик лежал перед прилавком, в крепко зажатой руке торчали деньги. Признаков жизни не подавал, продать вне очереди не настаивал. Да и очереди не было, была лишь испуганная толстая продавщица по ту сторону прилавка.
Сержант присел возле него и приложил руку к шее, пытаясь нащупать пульс. Женщина поднесла рацию ко рту.
– Дежурный, это девятая. Мужчина лет пятидесяти. Падение с высоты. Скорую по адресу: переулок Парашютный, 9. Продуктовый магазин.
***
– Лидка, сука такая. Заперла в квартире, а у меня трубы горят, – стонал мужик. Фельдшер и водитель в синей униформе ловко запихали носилки в карету скорой помощи.
– Вы там разберитесь с ней! Это же беспредел – человека взаперти держать! – мужик от боли совсем пришел в себя и теперь кипел от возмущения. – Лидка сука!
Завыла сирена, и машина скорой помощи поехала со двора.
– Почему продаете алкоголь после десяти вечера? – строго спросила продавца Катя. Та, сделав честные глаза, замотала головой.
– Мы ничего не продаем! И ему бы ничего не продали! Это сосед мой, Андрей, на стакане сидит уже который год. Бедная Лида!
Она заохала, приложив ладони к пунцовым щекам.
– Надо участкового найти – это его работа, – сказала Катя.
– Так он, наверное, уже дома. Поздно уже. Вон в доме напротив живет, на восьмом этаже! Ой, а что это там такое?!
Катя и напарник посмотрели в направлении ее руки.
***
Ноги отталкивались от шероховатой бетонной поверхности почти бесшумно. Натянутый словно струна тонкий фал, тихо жужжал в овале карабина. Достигнув девятого этажа, альпинист остановил движение и прилип к темному окну. Из поясной сумки появилась металлическая линейка. Через пару секунд линейка проникла между створками в районе защелки. Еще через десять секунд рама, щелкнув, отворилась. Ноги в кроссовках мягко опустились на подоконник, руки в черных перчатках отстегнули карабин.
В квартире заметался луч налобного фонаря.
– Шикарно живет! – присвистнула Аня, оглядывая вазы, картины и роскошную мебель.
– Некогда! – раздалось в гарнитуре на правом ухе. – Сейф ищи!
Аня грациозно спрыгнула с подоконника, луч заметался по квартире.
– Нашла! – громко шепнула она. Опустилась на колени перед сейфом с электронным замком. – Код какой?
Палец забегал по кнопкам. В толстой бронированной дверце щелкнули, отодвигаясь, ригели. Аня повернула ручку. Руки бережно вытащили прямоугольный сверток с верхней полки. Положив на пол, развернули ткань. В свете фонарика блеснул лик седовласого старца с митрой на голове.
– Она действительно 15-го века? – Аня внимательно рассматривала икону.
– Да. Все, уходи оттуда! – приказал невидимый собеседник, затем хихикнул. – Вот так вот, папа Миша. Посмотрим, как ты сейчас запоешь!
– Ну и гнида же ты, все-таки! – не сдержалась Аня, заворачивая икону. – Человек тебя усыновил, воспитал, а ты его грабишь!
– Не время мораль читать! И не тебе это делать! – недовольно отозвался голос. – И заметь, это ты сейчас в его квартире!
В два прыжка она оказалась возле окна. Поймала болтающийся за окном карабин.
– Аня, менты! Менты внизу! – резанул голос в наушнике.
Она похолодела. Осторожно высунула голову – далеко внизу, освещая дорогу ближним светом фар, подъехала машина с мигалками. Двери синхронно открылись и показались два человека в форме. Они смотрели вверх, прямо на нее.
Она торопливо пристегнулась. Подергала за веревку.
– Тяни!
Веревка не шевелилась.
– Тяни! Оглох, что ли?! – заорала она. – Ах ты тварь!
Положила икону на подоконник. Оттолкнулась ногами, уцепившись за веревку обеими руками. Раскачалась, разводя ноги. Подошвы уперлись в оконную раму. Быстро тянула тело вверх, перебирая ногами. Глянула вниз – полицейских уже не было. Лишь только машина с включенными фарами.
***
Катя навалилась плечом на обитую оцинкованным железом дверь.
– Черт! Закрыто! – отошла в сторону, вынимая пистолет и одновременно переключая рычажок предохранителя. Дернув затвор, прицелилась. Оглушительный выстрел выбил цилиндр замка, оставляя развороченную дыру. Удар ботинком с высоким берцем, и дверь открылась с душераздирающим скрежетом ржавых петель. Выскочила на покрытую рубероидом крышу. Темная фигурка быстро убегала в сторону шахты, ведущей в последний подъезд.
– Преследую по крыше! Уходит в сторону последнего подъезда! – крикнула Катя в рацию. Далеко внизу раздался звук сирены.
– Стоять! – она выстрелила в воздух.
Поймала убегающую фигурку в прицел. Впереди стояла высотка – если промахнется, то пуля вполне может угодить кому-нибудь в окошко, и если даже никого не заденет, все равно обширный геморрой обеспечен – замучается отписываться.
Катя выдохнула и рванула следом. Убегавшая неслась быстро – вот-вот скроется из виду.
– Стоять! Полиция! – Катя остановилась. Присела на одно колено, прицелилась и нажала на спусковой крючок. Пуля высекла искры у ноги Ани, уже готовой занырнуть в раскрытую дверь. Она резко остановилась и, не поворачиваясь к ней, подняла руки.
– На пол! Руки за спину! – Катя встала и, держа пистолет в вытянутых руках, быстрым шагом приближалась к ней.
Аня послушно легла на нагретый рубероид и завела руки. Катя приблизилась, одной рукой вытаскивая наручники. Далее все происходило стремительно. Аня перекатилась на спину, уперлась ладонями в пол и, изогнувшись, вскочила. Врезала ногой по руке с пистолетом, выбивая его. Резко развернулась и, оттолкнувшись от выступа шахты, сделала сальто. Прошелестела полами болоньевой ветровки над головой Кати. Мягко приземлившись, тут же ударила ногой в спину. Катя полетела на пол, успев сгруппироваться. Откатилась в сторону и вскочила.
Дрались молча, лишь издавая гортанные звуки при ударах. На крыше девятиэтажного дома, под светом луны.
Ладонь, летящая Кате в горло, рассекла воздух над ее головой. Катя, присев, ударила соперницу кулаком в живот, затем резко выпрямилась, пнула в лицо. Аня, взмахнув руками, завалилась на пол.
– Не дергайся! – приказала Катя, осторожно приближаясь к ней. Поискала глазами пистолет – тот валялся у входа в шахту в метрах пяти.
Аня вдруг вскочила и с криком кинулась к ней, нанося рубящие удары кулаками. Развернувшись на левой стопе, Катя ударила правой в грудь, откидывая соперницу на узкий парапет. Аня стала заваливаться в пустоту, руки судорожно цеплялись за неровную бетонную поверхность. Пальцы соскользнули, и она бы упала вниз с 30-ти метровой высоты, если бы не Катя, успевшая схватить ее за запястье.
– Держись! – выкрикнула она, глядя в наполненные страхом глаза.
***
На руках защелкнулись браслеты. Теперь обе сидели, привалившись спинами к низенькому бетонному ограждению и пытались перевести дыхание.
– Откуда такие таланты? – спросила Катя.
– Что именно? – Аня с досадой потрясла наручниками. – Красиво блин!
– Носи на здоровье! Альпинизмом занималась?
– Было дело, – неохотно ответила задержанная.
– Удары у тебя хорошо поставлены. Пластика отличная, – продолжала Катя. – Откуда?
– Капоэйра, – буднично ответила Аня.
Катя удивленно посмотрела в ее лицо. Год назад приезжала она по вызову в одну студенческую общагу. В коридоре лежали пять человек с травмами различной степени тяжести, а у стены сидел маленький такой вьетнамец, абсолютно целый, лишь только футболка порвана. Потом уже выяснилось, что конфликт произошел на национальной почве – азиат-второкурсник долго терпел притеснения и оскорбления от славянских «друзей», но, видно, в один прекрасный момент терпелка лопнула, и пять человек знатно огребли по своим славянским моськам, прочувствовав на собственной шкуре, что такое боевое искусство Вьетнама – Вьет Во Дао. А тут капоэйра! Совсем уж экзотика для российских широт – гремучая смесь бразильских танцев, акробатики и единоборств.
– То-то я смотрю, движения такие, танцующие! – искренне восхитилась Катя. – Научишь? Лет через восемь.
– Восьмерка? – нагло усмехнулась Аня. – Ну, это вряд ли.
– Откуда такая уверенность?
– Оттуда! Вы еще докажите, что я что-то украла!
– Доказывать будет следствие. А вот нападение на сотрудника полиции – тут и доказывать ничего не надо!
Хрипнула рация.
– Нашел второго! – раздался трескучий голос сержанта. – Прятался за мусоропроводом!
– Принято! Сейчас спустимся! – Катя нажала на кнопку и посмотрела на Аню. На ее миловидном лице не было злости или отчаяния, лишь какая-то непонятная досада. – Вставай, красавица!
Через три минуты, открыв подъездную дверь, Катя толкнула ее к машине, возле которой уже стояли двое: сержант и полный мужчина лет тридцати. Он, жалобно позвякивая браслетами на запястьях, виновато смотрел на подельницу.
– Анька, ты прости! – сказал он.
Аня ничего не ответила, даже не взглянула на него. Катя открыла дверь машины.
– Прошу садиться!
Захлопнув дверь, глянула на часы – до конца дежурства оставалось семь часов. Будем надеяться, что ночь пройдет спокойно. Без капоэйра…
***
– Скворцова, на выход! – крикнул дежурный, проворачивая ключ. Аня поднялась с нар. Долго же они, все-таки. По ее подсчетам, с момента задержания прошло не менее 3-х часов. Она вышла из камеры.
Полковник Чхеидзе, недовольно шевеля роскошными черными усами, сидел у стола дежурного. Нетерпеливо барабанил волосатыми пальцами по облезлой столешнице.
– Товарищ полковник, старший лейтенант Скворцова, – представилась Аня, хотя это, конечно, было лишним. Чхеидзе возглавлял отдел по борьбе с хищениями и подделкой культурных и исторических ценностей – ее родной отдел.
Чхеидзе скривился, увидев следы свежих побоев на лице подчиненной.
– Это как понимать, Скворцова? – поинтересовался он с легким грузинским акцентом. – Повтори, какой приказ ты получила?
– Войти в доверие к подозреваемому, похитить икону, отследить ее дальнейшее перемещение на черный рынок антиквариата! – отчеканила она, шевеля разбитыми губами.
– Так, а получилось что? – полковника трясло. Вся трехмесячная подготовка полетела к чертям собачьим, а все из-за того, что за дело берутся такие вот дилетанты с хорошенькими мордашками и пустыми головенками.
– Была задержана нарядом патрульно-постовой службы! – бодро ответила Аня.
– Зачем надо было оказывать сопротивление?
– Согласно вашему приказу, товарищ полковник – не раскрываться ни при каких обстоятельствах! – невозмутимо ответила Аня. – И потом, на момент задержания я не знала, где находится Кривцов. Может быть скрылся, а может быть, наблюдал откуда-нибудь, там же на крыше! И у меня не было с собой удостоверения, опять же согласно вашему приказу!
– Я не про это! Зачем надо было вообще оказывать сопротивление?
– А как бы я потом объяснила, что я на свободе? А так был шанс уйти.
– Не ушла?! – ехидно поинтересовался начальник.
– Никак нет! – Аня потрогала разбитую губу.
***
Впереди два выходных, и их надо провести с пользой. Катя лежала под одеялом и, глядя в потолок, мысленно перебирала возможные варианты досуга: от банального похода в кино до посещения выставки китайского фарфора. Приобщиться к прекрасному, так сказать…
Она закрыла глаза, повернулась набок, собираясь еще немного поспать – китайский фарфор подождет. Зазвонил телефон.
– Алло? – нарочито сонным голосом спросила она – пусть позвонивший знает, что он только что не дал отдохнуть офицеру полиции после трудного ночного дежурства. Пусть знает, сволочь, и мучается чувством вины.
– Томилина, привет! – мужской голос был знакомым.
– Кто это?
– Ну ты, мать, совсем уже, – обиженно отозвался голос. – Одноклассника любимого не узнала! Сева Зюзин. Зюзя.
– Зюзя! – ласково сказала Катя. Присела на кровати. – Ты как? Случилось что?
– Слишком много вопросов! Ты придешь?
– Куда?
Зюзя вздохнул. Шумно и возмущенно.
– Зюзя, куда я должна прийти? – повторила Катя.
Он снова вздохнул. Многозначительно и трагично.
– Ты забыла, – горестно сказал он. – Сегодня вечером встреча одноклассников. Тебя девчонки за неделю предупреждали!
Она хлопнула себя по лбу: точно!
– Я так и знал! – возмущенно сказал Сева.
– Зюзя, я помню! – соврала Катя. – Я приду в школу. В семь, кажется, да?
– В семь! – подтвердил он. – Только не в школу, а в кафе на Советской. Мое кафе, между прочим! Ты уже который год игноришь наши встречи, зазналась, что ли? Генерал, что ли? Вот она, власть, что с людьми делает! А была такой хорошей девочкой, примерной, училась хорошо…
Катя слушала его причитания и думала, а что надеть? Платье требует соответствующую обувь и аксессуаров, да и макияж не мешало бы. Неохота! И вообще, не на прием к английской королеве идет, поэтому можно ограничиться привычными рубашкой и джинсами. Именно так!
***
– Да! – кокетливо похлопала глазками Кира. – От моря всего пятьсот метров! Двести квадратов, двухэтажный. Это вам не какой-то там сарай в Ухтыблин-Улыбино, это Черногория!
– Подумаешь! Много ли надо ума, чтобы в долги залезть и потом всю жизнь выплачивать за дом, пусть даже и в Черногории! – фыркнула накачанными губами Жанна. – Нужна стабильность! Вот, например, у моего мужа свой бизнес по производству и установке пластиковых окон. Стабильно, доходно – окна всем нужны.
– Вот вы все о деньгах, а для души у вас что? Ничего! – перебила Ираида. – Мой Арсений – художник. Весь такой одухотворенный, будто не от мира сего. А знаете, как он меня называет? Моя муза! Вот это действительно счастье! А ваши денежные мешки как вас называют? Котиками? Малышками? Зайками? Фу, сейчас блевану!
Катя ела шашлык и пила пиво. Слушала разговор бывших одноклассниц и посмеивалась. Все-таки права Ксюха Егорова – все эти встречи одноклассников – самая натуральная ярмарка тщеславия: себя показать, прихвастнуть, вызвать зависть.
– Томилина! – недовольно поморщилась Жанна. – Ты совсем фигуру не бережешь! Мясо после шести вечера?
– Ага, – поддакнула Ираида. – Еще и пиво! Ты все там же, в полиции?
Катя, приложив к губам высокий бокал со светлым пивом, кивнула.
– Эта… как ее там… патрульно-постовая служба? Бомжей собираешь?! – с ужасом просила Кира.
Катя кивнула: бомжей так бомжей. Пусть думают, что хотят.
– А что, лучшего применения себе не нашла? Училась вроде хорошо, – спросила Жанна.
– Не нашла, девчонки! – Катя закинула в рот кусок аппетитного мяса. – Живу от зарплаты до зарплаты, собираю бомжей, сплю в машине, не высыпаюсь, постоянно получаю по шее от начальства.
– И ты так спокойно об этом говоришь? – удивились одноклассницы.
– А я не вижу в этом драмы, – пожала плечами она. – Каждому свое.
Подхватила тарелку и бокал, подошла к гогочущей мужской компании. Зюзя подмигнул, выдвинул стул. Лучше уж к мужикам – они попроще, да и веселее тут.
***
– Решено выделить десять патрульных машин в усиление постам дорожной инспекции. Задача – обеспечить беспрепятственный проезд правительственного кортежа по шоссе. Всем все понятно?
– А кто приезжает-то? – спросила Катя.
Полковник многозначительно закатил глаза, тыкая пальцем в потолок.
Присутствующие в кабинете полицейские переглянулись и вздохнули: понятно.
***
Сержант положил телефон в карман. Возмущенно стукнул по рулю.
– Что там, Стас? – Катя, откинув голову на подголовник, сидела с закрытыми глазами.
– Да брат из аэропорта звонил! Улететь не может! – в сердцах воскликнул сержант. – Рейсы все отложили на четыре часа! Ждут, когда приземлится долгожданный борт! Снайперов поставили по периметру, Росгвардия все оцепила. Самолеты в воздухе кружат, топливо жгут, приземлиться не могут! Капец, я просто в ах..е!
Катя открыла глаза, посмотрела на убегающее в даль полотно шоссе. На самой оживленной трассе города сейчас было пустынно, лишь курсировали машины ГИБДД, запирая выезды со второстепенных дорог.
– То есть, он еще не приземлился? – уточнила Катя.
– Нет, конечно! – фыркнул напарник.
Она снова закрыла глаза: можно сколько угодно психовать, только что толку? Хотя, конечно, для нее все это было тоже дико…
Через двадцать минут постучали в окно. Катя опустила стекло.
– Ребята! Дайте проехать, а?! – глаза на лице со следами мазута смотрели страдальчески. Водитель махнул в сторону Камаза, за которым уже выстроилась длинная очередь из машин.
– Не положено! – коротко ответила Катя.
– Да что не положено-то?! Вы нас тут маринуете уже почти час! У вас совесть есть?! – заорал водитель Камаза. Двери захлопали, из машин стали выбираться рассерженные водители. Окружили патрульную машину.
– В чем дело?!
– Менты совсем уже попутали!
– Дайте проехать!
– Да плевать, кто там приехал! Дорогу освободите!
Рука сержанта легла на цевье автомата. Катя покачала головой. Вылезла из машины. Улыбнулась во весь рот.
– Господа автолюбители! Придется подождать! Тихо, тихо! Если мы даже вас пропустим, вы проедете ровно сто метров до следующего поста! Нет никакого смысла кричать и что-то требовать!
Поднялся невообразимый шум. Во всей этой какофонии из людских голосов и автомобильных сигналов было невозможно услышать ее голос.
– А ну, тихо! – заорала она. – Для особо одаренных повторяю, вы не проедете дальше следующего поста! Просьба сесть в автомобили и ждать!
Обиженные автолюбители разбрелись по машинам, громко хлопая дверями. Катя залезла в салон, глянула на хмурого напарника.
– Такая наша работа, Стас, – со вздохом сказала она, снова закрыв глаза. Тот лишь хмыкнул в ответ.
Через десять минут динамики автомобильной рации разродились хриплым голосом.
– Внимание всем постам! Едет кортеж!
Еще через три минуты мимо них на большой скорости промчались машина ГИБДД, два черных минивэна с синими ведерками на крышах, Мерседес представительского класса, два БМВ и карета скорой помощи. Замыкал процессию еще один автомобиль дорожной инспекции. Вдогонку кортежу неслись злобные и презрительные сигналы машин простых автолюбителей, которые не по своей вине куда-то там не успели…
***
Офицера полиции да по роже! И, главное, кто?! Такой же офицер, собрат по оружию, так сказать, коллега! Обидно, товарищи…
Аня стояла перед зеркалом, замазывая синяки. Настроение, упавшее еще пару дней назад, так и пребывало ниже ватерлинии, даже не думая всплывать. А с чего радоваться? Отстранили от дела, влепили выговор, отправили домой залечивать раны. И еще так язвительно напутствовали с легким грузинским акцентом: «Скажи спасибо, Скворцова, что я не поднял вопрос о твоем неполном служебном соответствии!».
Что ж, как говорится, и на том мадлобт, генацвале!
Да и это можно пережить, если честно! Больше всего бесил тот факт, что Виктора Кривцова выпустили на свободу! Его папа, неродной и сердобольный, отказался писать заявление, поговорил, с кем надо, и спустя всего несколько часов после задержания неблагодарный пасынок уже был дома! Чудненько!
– Анечка! – бабушка подергала за ручку двери ванной. – Иди завтракать!
– Иду, бабуля! – Аня критично осмотрела распухший нос, потрогала замазанный тоналкой синяк. Недовольно поджав разбитые губы, открыла дверь. Села за кухонный стол, на котором уже ждала тарелка ее любимых сырников. Аппетита особо не было, но поесть все-таки надо. Придвинула сметану, взялась за вилку. Задумчиво жуя, думала о своих дальнейших перспективах, незавидных и туманных.
– Как же мне не нравится твоя работа, – вздохнула бабушка.
– Работа как работа. Нормальная, – с полным ртом прошамкала Аня.
– Нормальная? – бабулька присела напротив, сокрушенно глядя на единственную внучку. – Когда по лицу бьют, это ты называешь нормальным?
– Ба, не начинай, а? – тоскливо отозвалась Аня.
– А я не начинаю! – голос бабушки задрожал – верный признак того, что она собирается заплакать. – Хоть бы уволили тебя, что ли. Работу бы нормальную нашла.
Аня отложила вилку. Подсела к старушке, ласково потерлась распухшим носом о морщинистую щеку.
– Ну что ты такое говоришь, ба? Не надо меня увольнять. Я люблю свою работу.
***
– Что ты мне тут лечишь? Где доска?
Корж больно щелкнул его по носу. Это было намного более унизительно, чем если бы он его просто ударил. Витя натянуто улыбнулся:
– Корж, да там хрень такая получилась! Менты нарисовались. Взяли меня и Аньку.
– Да мне пох..й на тебя и какую-то там Аньку! Икона где?!
Корж вытащил нож, нажал на кнопку. Провел узким длинным лезвием по пухлой, покрытой редкой растительностью, щеке, оставляя багровую полосу. Витя испуганно заморгал маленькими глазками.
– Корж, бля буду, принесу доску! Вот клянусь! Дай время!
Корж оскалился черными зубами, убрал нож.
– Витя, ты, видно, не догоняешь? Времени нет. Икона должна быть завтра! У меня свой заказчик есть, а он ждать не любит. Учти, если у меня будут проблемы, я тебя на куски порежу! Понял?
Витя закивал, размазывая кровь по щеке. Пинок под толстый зад, и он вылетел из подворотни. Подбежал к машине, сел и, дав задний ход, сбил урну. Затем машина, виляя, поехала дворами.
Аня взмахом руки опустила забрало черного шлема. Завела мотоцикл, и крутанув ручку газа, понеслась следом, набирая скорость.
***
– Может по кофейку, товарищ капитан?
– Давай.
Патрульная Королла свернула к АЗС. Сержант остановился у стеклянного модуля и бодро потрусил к дверям. Катя равнодушно смотрела на подъехавшую к колонке красную Мазду. Вылезшего водителя она узнала сразу – тот самый горе-домушник, которого они задержали пару дней назад вместе с напрочь отмороженной подельницей. Водитель с опаской покосился в сторону стоящей недалеко полицейской машины, засунул пистолет в бензобак. Затем пошел в сторону кассы, на ходу доставая бумажник из заднего кармана джинсов.
«Интересное кино», – думала Катя. Нормально так, а нахрена тогда вообще это все? Получается, что одни выполняют свою работу, честно и рискуя жизнью, а другие, сидящие в своих сраных теплых кабинетах, – просто перечеркивают все труды, выпуская задержанных на свободу.
Стеклянные двери распахнулись, и на улицу вышел сержант, держа в руках по бумажному стаканчику, а в зубах – пакет с булочками. Шумно забрался в салон, протянул кофе.
– Черный с сахаром, товарищ капитан, – пробубнил он. Уселся за руль.
– Спасибо, Стас, – Катя машинально взяла стакан, не сводя глаз с водителя Мазды. Ткнула пальцем в сторону окошка кассы. – Узнаешь?
Сержант глянул в указанном направлении. Нахмурился.
– Это как понимать?!
– Вот и мне интересно, – Катя отпила горячий напиток. – А теперь посмотри в зеркало. Видишь мотоциклиста на Хонде? Он явно за ним следит. Точнее – она.
И правда. У спуска к АЗС стоял мотоцикл. Седок спокойно наблюдал за перемещениями водителя Мазды. Забрало было поднято, но лица – не разобрать. Одно ясно, седок – женщина. Это было видно и по утонченной фигуре, и по длинным волосам, выбивающимся из-под шлема.
– Давай-ка, Стас, прокатимся за ними…
***
Город закончился, длинные бетонные коробки складов сменились двухэтажными бараками, построенными еще в конце 50-х. Движение тоже стало заметно реже – две машины, отделявшие патрульную Короллу от мотоцикла отвалились в сторону узких переулков, и теперь патрульные ехали непосредственно за мотоциклистом. Стас приткнулся к обочине, пропуская черную Приору, затем снова выехал на трассу, пристроившись за ней.
– Номера грязные у мотоцикла – не разобрать, – пожаловался сержант. – Куда они едут?
– Скорее всего, в Злотниково, в коттеджный поселок, – предположила Катя.
– Не факт, товарищ капитан, – помотал головой Стас. – Может в Ермиловку, или в Грымово.
– Увидим, – отмахнулась Катя. Ее больше заботил вопрос, почему этот фикус на Мазде на свободе? И кто этот загадочный мотоциклист, сидевший у него на хвосте, словно приклеенный?
– Вы были правы! – через пять минут Стас повернул руль влево, сворачивая под указатель «Злотниково». Через метров триста показались аккуратно постриженные деревья, а дорога из щебенчатой вдруг превратилась в асфальтированную. Поселок имел славу местной Рублевки – квадратный метр здесь стоил дорого – как говорят в народе: крыло от Боинга можно купить. За коваными оградами с витиеватыми орнаментами стояли дома, построенные в самых разных стилях: от барокко до неоготики. На внушительных калитках висели псевдо-фамильные гербы, соревнующиеся между собой в вычурности вензелей и монограмм.
– Смотрите, товарищ капитан! – засмеялся сержант, показывая на высоченный полукруглый дом. Под мансардной крышей висел герб. Судя по эмблеме в виде волчьей головы, тут жил сам Хранитель Севера и лорд Винтерфелла Нед Старк.
Катя засмеялась, затем показала на трехэтажного красавца с мезонином, на черепичной крыше которого, на высоченном шпиле, блистал самый натуральный Золотой Петушок из сказки Пушкина. Рядом расположился выполненный в футуристическом стиле дом, своими плавными очертаниями серебристо-серых стен больше напоминавший звездолет.
Но нормальных домов было все-таки больше, без вензелей и прочей клюквы – обычные дорогие строения, с широкими окнами, мезонинами и коваными калитками. Вот к одному из таких и подъехала Мазда.
Мотоциклист сбавил скорость и остановился в метрах двадцати. Слез, осторожно подкрался к забору, вглядываясь через толстые прутья. Отошел, снял шлем, повесил на рукоятку.
– Твою мать! – воскликнула Катя, глядя на знакомое, слегка побитое, лицо.
– Их всех повыпускали, что ли? – раздраженно буркнул сержант. – Что происходит?
Неожиданно Аня направилась в сторону патрульной машины, стоящей за деревьями.
– Мне кажется, или нас заметили? – спросил сержант.
Катя опустила стекло. Аня приблизилась, рука полезла во внутренний карман черной куртки-косухи.
– Тихо, тихо! – ствол табельного ПМ смотрел ей в лоб. – Руки покажи!
– Старший лейтенант Скворцова! – Аня осторожно вынула удостоверение, раскрыла.
Катя переглянулась с напарником. Не убирая пистолет, всмотрелась в лицо на фото, изучила печать.
– Как настоящая. Где стырила?
– Не стырила, а заслужила! – коротко ответила Аня.
– Все интереснее и интереснее! – съязвил Стас.
– Коллеги! – нахмурилась она, пряча удостоверение в карман. – Вы мне второй раз всю малину херите. Кто вас сюда звал?
– Ты попроще разговаривай со старшим по званию! – усмехнулась Катя и показала на машину. – Этот тоже из наших?
Аня помотала головой.
– Нет. Этот у нас в разработке. Поэтому, дорогие коллеги, прошу заняться своими прямыми обязанностями и не мешать.
– Рассказывай! – потребовала Катя.
И Аня поняла, что так легко ей не отделаться.
– Я состою в клубе любительского альпинизма. Так вот, три месяца назад наша группа стояла на автовокзале – собирались ехать в горы, размяться, так сказать. Подкатывает к нам человек, спросил, что да как, как можно к вам записаться и все такое. Но ему деликатно дали понять, что парнишка он крупногабаритный, и ему будет трудновато с таким весом.
– Это он? – Катя показала на машину.
– Он, – кивнула Аня. – В общем, попрощались мы с ним, погрузились в автобус и уехали. Через неделю встречаю его у входа в спортклуб. Давай петь мне всякие дифирамбы о моей небесной красоте, душевной и внешней, о том…
– Ну, это он тебе льстил! – фыркнула Катя.
– А ты не умничай, капитан! – обиделась Аня. – Ты тоже, знаешь, не звезда.
– Ладно, шучу я, – засмеялась Катя. – Дальше что?
– А дальше позвал он меня в кафе с целью сделать предложение стоимостью ровно сто тысяч. Понятное дело, такие деньги просто так платить никто не будет, и я согласилась. Он рассказал, что у его отца есть редкая икона, работы ученика самого Феофана Грека. И я эту икону должна буду выкрасть, за что и получу свой гонорар.
– А почему именно ты? – поинтересовалась Катя.
– А потому, что он план хитромудрый придумал, видите ли. Проникнуть через окно, когда отца не будет дома.
– А ты?
– А я своему генацвале сообщила…
– Кому?
– Начальник мой – грузин. В принципе, неплохой мужик, но уж больно резковат. Приказал взять его в разработку, войти в доверие, выкрасть икону и установить заказчика.
– И мы тебе помешали?
– Помешали?! – вскинулась Аня. – Да вы мне ох..еть как подосрали! Мне выговорешник влепили из-за вас, от дела отстранили!
Катя и сержант молчали, глядя на рассерженную Аню. Было ли им стыдно? Нет. Виноватыми они себя не считали – они выполняли свою работу. Но они ее понимали.
