Борис Иванович Оленский
Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая
В истории Великой Отечественной войны это место сыграло важную, даже знаковую и в то же время трагическую роль.
После Гражданской строительство Красной армии проходило с учетом боевого опыта минувшей войны, где решающую роль играли кавалерийские войска. В целях подготовки военных кадров в Краснодаре с 1924го по февраль 1938 года находилось кавалерийское училище.
До снятия с должности наркома маршала К. Ворошилова, 15 мая 1940 года, методологические подходы к сохранению концепции прежнего наркома оставались доминирующими. Отсюда и сохранение больших стратегических запасов для кавалерийских войск играло важнейшую государственную роль. Потеряв связь с родиной, бывшие белогвардейские генералы Краснов и Шкуро, перешедшие на сторону врага, убеждали Гитлера, что с захватом Кубани на его сторону перейдут не менее 100 тысяч казаков. Но, как показала история, расчеты Гитлера и бывших белогвардейских генералов по привлечению казачества на свою сторону оказались переоцененными. Огромное количество граждан непризывных возрастов требовали призыва в ряды Красной армии и отправки на фронт. 19 июля 1941 года вышло решение Краснодарского райкома ВКП(б) и крайисполкома об организации кавалерийских казачьих сотен. Оно было принято во исполнение директивы Военного совета СевероКавказского военного округа от 10 июля 1941 года, в которой указывалось: «В целях подготовки отрядов самообороны и оказания помощи истребительным батальонам по борьбе с возможными парашютистами необходимо:
1. В казачьих районах края сформировать 15 казачьих сотен 4взводного состава, укомплектовав их колхозниками, служащими и интеллигенцией – в первую очередь добровольцами, и при некомплекте привлечь в обязательном порядке лиц призываемых по мобилизации возрастов.
2. Командирами сотен назначить проверенных командиров, зам. командиров сотен по политической части – из политсостава запаса, командиров взводов подобрать из бывших партизан, участников Гражданской войны и мл. начсостава запаса кавалерийских частей.
3. Конский состав, конское снаряжение и тачанки для этих сотен выделить из колхозов. Решая основную задачу по уборке урожая, эти сотни держать в боевой готовности.
4. Обмундирование казаков произвести за счет местных ресурсов.
К сколачиванию сотен приступить с 15 июля и проводить учебу во внерабочее время»99.
Именно для целей обеспечения и снабжения формирующихся кавалерийских соединений как нельзя кстати и пригодились склады со стратегическими запасами, называемые в народе амбарами.
В центре между складскими помещениями находилась огороженная колючей проволокой площадка, где и складировалась изготовленная на предприятии продукция. Позже на этой площадке немцы устроили гараж штабной техники 17й армии.
На этих складах, в двух десятках длинных деревянных бараков, хранились: конная упряжь, овес, сухари, шанцевый инструмент и прочее снаряжение, необходимое для кавалерийских дивизий, громивших оккупантов на фронтах Великой Отечественной войны.
На цели создания стратегических запасов для кавалерийских частей работали предприятия города: обознотарный, кожевенный, завод им. Калинина и другие предприятия.
Заводу «Октябрь» была поручена кроме обеспечения минометами, минами, гранатами и экипировка бойцов. Для изготовления сабель (шашек. – Прим. автора) не было материала, поэтому на заводе «Пожарпром» были организованы распрямление буферных пружин и изготовление из них клинков. Негде было взять цветные металлы для эфеса и деталей ножен сабель. На заводе нашли выход и стали изготавливать эти детали из ковкого чугуна, что помогло успешно решить эту задачу. Ни один из заводов Краснодара изза отсутствия соответствующего оборудования не смог изготовить стремена. «Краснолит» предложил отливать их из того же ковкого чугуна – и тоже достиг успеха. Завод, кроме того, изготовил все детали фурнитуры для сёдел и сбруи лошадей.
Это место сыграло знаковую роль в истории нашего города. Наряду с самоотверженной трудовой славой оно сыграло трагическую и в то же время героическую роль. Впрочем, более подробно об этом месте мы будем говорить в следующих главах.
Вторжение
Перед Семеном Михайловичем Буденным, назначенным командующим СевероКавказским фронтом 28 июля 1942 года, стояла нелегкая задача привести в порядок объединения, остатки соединений и частей Южного фронта, которые в беспорядке отходили с Дона, были малочисленны и зачастую небоеспособны. Времени для приведения в боеспособность войск не было. Попытки бросать их в бой больших результатов не давали. Противник на плечах отступающих войск стремительно продвигался по всему фронту.
Чтобы понять, как складывалась боевая обстановка на фронте в ходе первого этапа обороны Северного Кавказа, следует обратиться к директиве командующего фронтом № 4198. В ней 27 июля 1942 года С. М. Буденный отразил свое видение хода предстоящих событий на равнинной части Краснодарского края. Он хорошо понимал, что в равнинной части Кубани и Ставрополья имеющихся под его командованием сил, учитывая деморализацию оставшихся после боев под Ростовом соединений Южного фронта, отсутствие у них танковых и моторизованных частей, при полном господстве в воздухе немецкой авиации шансов мало. Поэтому главными рубежами обороны могли бы стать реки Терек, Ея, КугоЕя, Кубань и Кавказский хребет. Именно эти соображения маршала Буденного легли в основу его донесения Сталину100.
Глубокий анализ действий противника штаб СКФ представил в Ставку Верховного Главнокомандования, в котором подробно объяснил причины вынужденного отступления соединений фронта на равнинной части Северного Кавказа101. Несмотря на то что уже на следующий день, 28 июля, вышел приказ № 227, известный нам как приказ «Ни шагу назад», отход соединений фронта был санкционирован Ставкой.
Тем не менее директива Ставки ВГК № 170536 от 30 июля 1942 года требовала от командующего СевероКавказским фронтом: «…Создать заградительные отряды из состава частей, занимающих оборону, и предусмотреть высылку их на все основные маршруты, проходящие к Кавказскому хребту, для встречи и приведения в порядок, перед Кавказским хребтом, всех подразделений и групп, которые могут отходить с Северного Кавказа»102.
К моменту объединения СевероКавказского и Южного фронтов согласно директиве Ставки № 107734 от 28.07.1942 в армии СКФ действовали: 51я армия на правом крыле фронта на реке Дон, которая вела тяжелые бои в районе юговосточнее Николаевской, и 47я армия, удерживающая Таманский полуостров. Значительно потрепанные в боях армии бывшего Южного фронта (12я, 18я и 56я) были включены в состав СевероКавказского фронта в то время, когда они продолжали отходить к югу от реки Дон и занимали большую часть Кубани.
Необходимо, однако, сказать, что «…сплошного фронта в это время не было. После оставления Ростова армии отступали в беспорядке, отдельные их части отходили с боем, а большинство войск, будучи деморализованными, отступали в беспорядке.
Сохранили еще относительную боеспособность только 12я и 18я армии, имевшие в своем составе 9 стрелковых дивизий численностью от 300 до 1200 штыков в каждой. 56я армия была обескровлена в боях под Ростовом и Батайском (из 120 тысяч личного состава в Ольгинской удалось собрать только 18 тысяч), в 9й и 24й армиях были только войсковые штабы, специальные и тыловые части. Танков к этому времени оставалось, преимущественно легких, не более 15 штук. Таким образом, общая численность штыков во всех армиях бывшего Южного фронта составляла только
112 000 человек. Лишь 12я и 18я армии сохранили артиллерию усиления, а в остальных соединениях ее осталось чуть более половины.
В авиации осталось 126 действующих самолетов, из них легких ночных бомбардировщиков У2 – 42 единицы.
В резерве фронта оставались только 1й отдельный стрелковый корпус, стоящий в резерве 47й армии, прикрывающий Черноморское побережье, и 17й казачий кавалерийский корпус, который был использован на левом крыле фронта против соединений 5го армейского корпуса немецкой армии».
Такое состояние войск и отсутствие связи с ними привели к срыву выполнения директивы Ставки по восстановлению положения на реке Дон.
В этих условиях Военный совет фронта поставил задачу остановить дальнейшее продвижение противника на рубежах: Сальск, Средний Кагальник, Кущевская.
Однако и эта ограниченная задача не была выполнена фронтом в полном объеме, потому что многие соединения утратили свою боевую устойчивость, под ударами танков и авиации противника, ведя сдерживающие бои, продолжали отходить на юг. Требовалось время, для того чтобы восстановить их боеспособность, а его катастрофически не хватало103.
Объясняя невозможность выполнить требования директивы Ставки, с учетом приказа ВГК № 227, С. М. Буденный оправдывал это тем, что «…отход войск, приведший к оставлению Кубани, является следствием полного отсутствия в составе фронта танковых и механизированных соединений, слабости авиации, сильной измотанности и малочисленности пехоты, отсутствия резервов, слабого управления войсками и связи с ними со стороны неокрепшего, вновь созданного штаба фронта, в особенности отсутствия твердости в проверке исполнения приказов командования и, наконец, вошедшей в систему неправдивости и обмана командования соединений и частей, по большому и малому поводу.
Эти обстоятельства, при наличии у противника крупных танковых и механизированных соединений, всюду доступной местности и превосходства в силах авиации, дают противнику значительные преимущества, позволяют выигрывать фланги, а подчас и упреждать наши части на намеченных к обороне рубежах, прорывая их вначале несколькими танками, а затем расширяя этот прорыв.
Несмотря на то что и сейчас сплошной фронт слаб, войска дрались, но главной их слабостью оставалась танкобоязнь, как только противник прорывал танками гделибо фронт, паника охватывала ближайшие части, и после кратковременного боя они начинали порою беспорядочно отступать. (Эту фразу из доклада командующего фронтом использовал Каганович в своем письме Сталину 13 августа 1942 года.)
Противник пользуется своим преимуществом в танках, забегает далеко вперед и неожиданно появляется то в одном, то в другом месте, деморализуя этим не только части, но и отдельных работников штаба фронта, ищущих часто решение задач не в организации боя, а в предложениях [занятия] «новых рубежей», т. е. новых отступлений»104.
Командующий фронтом предпринимал все меры, чтобы сохранить главные силы для обеспечения обороны основных оборонительных рубежей. Приказ Сталина «Ни шагу назад!» в этом отношении был как нельзя кстати. Несмотря на свою жесткость, он помог стабилизировать фронт, прекратил всеобщую панику, вывел из психологического шока войска. На основании этого приказа строгому спросу подвергались все, невзирая на звания и должности, кто проявлял трусость и расхлябанность.
«В настоящее время, – докладывал он, – в армиях фронта создано 11 заградительных отрядов численностью от 50 до 200 человек в каждом.
По 12й и 18й армиям на 8.08.1942 задержано 5300 человек, значительная часть которых передана в штрафные роты.
К настоящему времени, – говорилось в донесении командующего, – в армиях фронта создано 8 штрафных рот [численностью] от 120 до 200 человек в каждой.
Военным трибуналом приговорено к высшей мере наказания 26 бойцов, 8 младших командиров, 3 средних командира, т. о. расстреляны перед строем 37 человек.
Передано в военный трибунал дело по обвинению генералмайора Озимина – командира 31й стрелковой дивизии, виновного в самовольном оставлении позиций, потере управления войсками, вследствие чего дивизия понесла поражение, что усложнило обстановку в армии.
Дело по обвинению генералмайора Чувакова – зам. командующего 12й армией, виновного в преступной задержке формирования заградотрядов, вследствие чего последние не были организованы до 11.08.1942;
командира полка 216й стрелковой дивизии майора Мошкина, комиссара полка батальонного комиссара Рыдьяновского, виновных в отступлении без приказа командования;
командира 1149го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии капитана Смехова, виновного в самовольном отступлении;
комиссара 1145го стрелкового полка 353й стрелковой дивизии батальонного комиссара Бодина, виновного в панике, оставлении своей части и отсутствии в ней в течение 5 дней;
командира 395й стрелковой дивизии полковника Морозова, виновного в отступлении без приказа высшего командования»105.
Командующий каждый выгодный рубеж использовал для того, чтобы задержать продвижение противника. Как это происходило – мы можем узнать не только из наших, но и из трофейных документов противника.
В журнале боевых действий 198й пехотной дивизии противника отмечалось: «Рано утром 28 июля подразделения 36го егерского полка (9й пехотной дивизии) и авангард Фазеля перешли в наступление. Испугавшись, арьергард противника обратился в бегство, в [направлении на] Хомутовской. Велосипедисты и истребители танков по пятам преследовали противника, захватив 100 пленных. Погоня за арьергардом противника продолжалась 25 километров, пока в Кагальницкой не встретились с сильным сопротивлением русских. В спешке 2й и 3й батальоны 305го егерского полка 198й пехотной дивизии выдвинулись вперед. Однако и им не удалось сломить сильного сопротивления противника. Командир 305го егерского полка решил лично взять на себя командование ударной группой. Ночью со своими батальонами по Кагальницкой Балке к рассвету обошел противника с северовостока. Разгорелся ожесточенный уличный бой от дома к дому. В панике некоторые русские стали сдаваться в плен, а основная масса противника отошла к юговостоку.
В 5.30 утра 29 июля вырисовалась следующая картина: 305й егерский полк сохраняет плацдарм: 3м батальоном (капитан Брюн) – на юге и 2м батальоном 305го егерского полка (капитан Шефер) – на востоке Кагальницкой. Противник упорно удерживает позиции на возвышенности к востоку и северу от станицы. Советская артиллерия и минометы с высот на северозападе Кагальницкой открыли огонь. На транспортных средствах истребителей танков 3я саперностроительная рота 235го батальона брошена на ремонт и восстановление взорванного автомобильного моста на выходе из Кагальницкой. С самого утра артиллерийский огонь (30й стрелковой дивизии) противника активизировался. Командный пункт 305го егерского полка, расположенный на северозападе, в глубоком овраге в 1200 м от Кагальницкой, разрушен прямым попаданием вражеского снаряда. Четыре человека, в том числе оберлейтенант Каст – адъютант командира полка и командира 3й саперностроительной роты 235го батальона, погибли. Стойкое сопротивление противника под Кагальницкой показывает намерение противника любой ценой задержать наше наступление. В болотистой местности КугоЕи в результате сильного сопротивления (25го и 42го кавалерийских полков 13й Краснодарской казачьей кавалерийской дивизии) русских произошла задержка нашего наступления. На рассвете подошел 305й пехотный полк, при поддержке 2го и 3го батальонов 235го пехотного полка атаковал позиции противника, чтобы отбросить его с занимаемого рубежа, который располагался за истоком КугоЕи. Единственно 1му батальону удалось форсировать реку и занять там плацдарм. В начале атаки были достигнуты хорошие результаты, но позже батальон попал под ожесточенный перекрестный пулеметный огонь русских, проводившийся изза придорожной насыпи. При попытке поддержать атаку застрявшего на плацдарме 1го батальона погиб его командир майор Клемм. Другой командир батальона был тяжело ранен. В 5.30 атака 305го пехотного полка сорвалась. Выдвижение 308го пехотного полка было отменено, т. к. он перед полуднем был накрыт сильным артиллерийским огнем противника. Чем дальше продвигались наши войска, тем все больше усиливалось сопротивление русских»106.
28 июля в связи с угрожающей обстановкой в северных районах Краснодарского края руководство СКВО приняло решение об отводе военнообязанных и призывников из районов правобережья Кубани. В соответствии с этим решением, учитывая создавшуюся на фронте обстановку, для формирования новых частей 1 августа Военный совет СевероКавказского фронта своим приказом № 0046 указал: «1. Призвать по Краснодарскому краю военнообязанных рождения 1924 и 1925 гг. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе, до 55 лет [1887 г. р.], начальствующий состав запаса, а также забронированных военнообязанных запаса заводов, предприятий, которые не эвакуируются в глубь страны, кроме железнодорожников и оставленных до особого распоряжения военнообязанных [участвующих в выводе из строя майкопских месторождений];
2. (б) пятьдесят тысяч обученных военнообязанных рождения 1924 и 1890–1891 гг. передать на укомплектование частей СевероКавказского фронта;
в) всех оставшихся военнообязанных вывести из [Краснодарского] края в запасные бригады по указанию штаба СКВО…»107.
Таким образом, уже при начавшейся оккупации Кубани крайвоенкоматом были получены наряды штаба СевероКавказского военного округа [СКВО] о призыве для частей СКВО 52 тысяч человек и для штаба СевероКавказского фронта – 50 тысяч военнообязанных. Однако, когда обескровленные соединения 56й армии вышли на Краснодарский обвод, им потребовалась значительная часть этого пополнения. Из полагающихся 50 тысяч им удалось собрать только 20 тысяч призывников.
Запись добровольцев (не позиционированные снимки)
В то время, когда на севере Краснодарского края разгорались ожесточенные бои, в Краснодаре шла напряженная работа. На очередном заседании Комиссии по эвакуации при Государственном комитете обороны вновь было принято решение о срочной эвакуации завода им. Седина, демонтаже и отправке в город Новороссийск турбогенератора № 2 Краснодарской КРЭС, кроме того, эвакуировать компрессорный завод, комбинат «Главмаргарин», краснодарскую мельницу № 3, кожзавод № 8, биофабрику, прядильную, шорноседельную и обувную фабрики и др. Также было признано необходимым в первоочередном порядке обеспечить вывоз корпусов снарядов и мин в г. Баку и ликвидировать затор 229 поездов, образовавшийся на железнодорожных участках Краснодар – Новороссийск и Кавказская – Невинномысская.
С большим запозданием крайкомом партии был рассмотрен вопрос об организации обороны города Краснодара. Бюро крайкома партии постановило: «Создать при комитете обороны штаб обороны города и разработать план обороны по внешнему и внутреннему кольцу; в трехдневный срок (до 4 августа) создать на базе истребительных батальонов Краснодарскую дивизию народного ополчения и немедленно, после укомплектования её, занять линию обороны по Краснодарскому обводу». Здесь же предлагалось проводить военное обучение ополченцев; немедленно организовать строительство оборонительных сооружений вокруг и внутри города, используя для этого готовые железобетонные колпаки, заготовленные блоки для аэродромов; немедленно приступить к сооружению баррикад в городе. К сожалению, эти решения так и не были осуществлены108.
В это же время Военный совет фронта был озабочен моральнопсихологическим состоянием войск. С 1 августа он решил осуществлять задержание неорганизованно отходящих отдельных подразделений и одиночных военнослужащих с поля боя.
Для оказания помощи войскам НКВД по охране тыла действующей армии создавалось 40 оперативных групп по десять человек в каждой. Эти же задачи выполняли истребительные батальоны. В постановлении указывалось:
«4. Рядовой и младший начсостав, проявивший трусость в бою, с пунктов формирований направлять в штрафные роты. Командующим армиями закончить формирование штрафных рот к 02.08.42 г. Пункты размещения штрафных рот донести Военному совету 02.08.42 г.
5. Старший и средний начсостав, проявивший трусость и неустойчивость в бою, направлять в штрафной батальон при 136м запасном стрелковом полку (Урюпинские лагеря).
6. Командующим армиями к 02.08.42 г. сформировать по трипять заградительных отрядов, имея их в тылу неустойчивых дивизий, для восстановления порядка, расстреливая на месте всех трусов и паникеров…
8. Начальнику управления НКВД по Краснодарскому краю тов. Тимошенкову истребительными батальонами дивизии народного ополчения занять рубеж Краснодара с задачей задерживать всех одиночек военнослужащих, направляя их в пункты формирований.
Во всех населенных пунктах, особенно в городах Краснодарского края, усилить борьбу с дезертирством»109.
Благодаря стойкой обороне города Краснодара СКФ удалось вовремя отвести советские войска в горнолесистую местность Кавказа (не позиционированный снимок)
Помимо этих мероприятий важнейшей необходимостью для крайкома партии и управления НКВД стал вопрос организации партизанского движения на Кубани.
4 августа на секретном заседании бюро крайкома был рассмотрен вопрос о развитии партизанского движения на оккупированной территории и создании при Военном совете СевероКавказского фронта Южного штаба партизанского движения. В решении, принятом крайкомом, указывалось:
«1. Принять постановление ГКО [№ 2133сс от 3 августа 1942 года] к неукоснительному исполнению.
2. Довести до сведения ГК [городского комитета], РК [районных комитетов] ВКП(б) о том, что для непосредственного руководства партизанскими отрядами создается при Военном совете фронта штаб партизанского движения, который в своей практической деятельности должен исходить из того, что основной задачей партизанского движения является дезорганизация тыла противника:
а) разрушение коммуникационных линий противника (подрыв мостов, порча железнодорожных путей, устройство крушений поездов, нападение на автомобильный и гужевой транспорт противника);
б) разрушение линий связи (телефон, телеграф, радиостанции);
в) уничтожение складов боеприпасов, снаряжения, горючего и продовольствия;
г) нападение на штабы и другие войсковые учреждения в тылу противника;
д) уничтожение материальной части на аэродромах противника;
е) осведомление частей Красной армии о расположении, численности и продвижении войск противника.
3. Поручить первым секретарям ГК, РК ВКП(б) довести настоящее постановление до командиров и комиссаров партизанских отрядов»110. Несмотря на требуемую оперативность организации партизанского движения, его создание растянулось до 22 августа, а формирование школы партизанских кадров – до 30 августа, что не могло не сказаться на эффективности развития партизанского движения на Кубани.
Глубокой ночью с 4 на 5 августа командованию фронтом стал окончательно понятен замысел врага. Ставка издала специальную директиву по обороне туапсинского направления. Утром 5 августа начальником Управления НКВД Краснодарского края К. Г. Тимошенковым был утвержден «План руководства проведением спецмероприятий [выведением из строя] на предприятиях г. Краснодара». Штаб руководства этими мероприятиями располагался у городской КРЭС, рядом с которой находилась понтонная переправа. После выполнения спецмероприятий участники должны были прибыть туда и доложить о выполнении задания, однако реальные события, развернувшиеся в городе, внесли серьезные коррективы в решение о месте сбора111. После отправки краснодарских военных училищ 1го формирования срочно началось формирование военных училищ второго формирования. Военкоматы спешно сформировали курсантский состав, а вот с преподавательским составом и оружием дело было сложнее. Бывшие преподаватели вместе со своими курсантами ушли на фронт. Курсанты были вынуждены заниматься только строевой и физической подготовкой. Оружия и обмундирования курсантам выдано не было, т. к. склады были пусты. Ночью с 4 на 5 августа курсантов подняли по тревоге и без оружия повели пешим порядком через Пашковскую переправу на Горячий Ключ – Апшеронск —Майкоп. В связи с тем что враг уже подошел к Майкопу, колонны пришлось повернуть в сторону Черноморского побережья. Продвигаться пришлось по горным дорогам.
Бывшие курсанты вспоминали: «До Горячего Ключа шли вместе с другими пехотными училищами, растеряли друг друга под Апшеронском.
По выходе из Краснодара курсанты были очень голодны. Вдоль пути – колхозные поля, но строго запрещалось брать из созревших плодов чтолибо. Жители населенных пунктов, видя голодные глаза, изможденных длительным переходом молодых ребят, складывали съестное в кучки на дороге: мол, это для вас. Еще выручала созревшая дичка. Немецкая авиация отслеживала все передвижения по дорогам Кавказа, поэтому было принято решение передвигаться только ночью. От заката до рассвета шли по дорогам, а днем, скрывшись в зарослях леса, проводили занятия, спать приходилось на ходу, успели побывать под бомбежкой и стать свидетелями показательного расстрела двух курсантов, которые по глупости ударились в бега. Уже после этого приняли военную присягу»112.
Сводки Совинформбюро попрежнему сообщали о кровопролитных боях на Кущевском направлении, но жители города ожидали самого худшего – прихода врага.
56я армия, прибывшая на Краснодарский обвод, была малочисленна. Ее дивизии насчитывали разве что усиленные батальоны по 500 штыков в каждом. Требовалось во что бы то ни стало заново пополнить их, вооружить и хотя бы както подготовить молодое пополнение, состоявшее из 16–17летних краснодарских мальчишек и 55–60летних ветеранов Гражданской войны, в сколоченные, боеспособные подразделения. Помимо этого приходилось отвлекать большие силы от боевой учебы на восстановление оборонительных сооружений Краснодарского обвода, пришедшего в негодность во время зимних и весенних паводков.
Пополнению кадровыми военнослужащими способствовали созданные по приказу Ставки № 224 заградительные подразделения и истребительные батальоны Краснодарской дивизии народного ополчения, задерживающие деморализованные подразделения и одиночек из уже расформированного Южного фронта. После проверки их особыми отделами дивизий бойцов распределяли по взводам и ротам формирующейся армии.
С момента прибытия армии на Краснодарский обвод 3 августа до начала боев 7 августа 1942 года оставалось всего четыре дня, а для 30й Иркутской стрелковой дивизии, защищавшей непосредственно город и занявшей оборонительный рубеж ночью с 6 на 7 августа, – считанные часы.
1 августа военный совет СКВО призвал военнообязанных 1924 и 1925 г. р. и всех военнообязанных, годных к строевой и нестроевой службе – до 55 лет. Этими призывниками были значительно пополнены соединения 56 армии113.
Казачья слава Кубани
Кавалерийские казачьи соединения храбро сражались на всех фронтах Великой Отечественной войны. Беспримерный подвиг совершили кавалеристы 50й кавалерийской дивизии генерала Плиева – бывшего выпускника Краснодарской кавалерийской школы, в битве под Москвой. 38 бойцов 4го эскадрона 37го Армавирского кавалерийского полка под командованием младшего политрука Михаила Ильченко повторили подвиг героевпанфиловцев. Ценой своих жизней кавалеристы задержали продвижение фашистских танков к Москве. Весь эскадрон, состоявший из 36 бойцов, погиб, но 28 фашистских танков, уничтоженных ими, так и остались в поле под станцией Федюково.
Мужество и героизм проявили кавалеристы 72й Кубанской кавалерийской дивизии генералмайора В. И. Книга, сформированной в городе Краснодаре, в боях за Крым. 9 сентября 1942 года дивизия была преобразована в 40ю мотострелковую бригаду, а 12 февраля 1943 года приняла активное участие в освобождении Краснодара. 12–23 сентября 1943 года эта бригада в Краснодаре была преобразована в 9ю Краснодарскую пластунскую казачью дивизию. Неувядаемой славой она покрыла себя в борьбе с врагом. Для пластунов война закончилась не 9, а 15 мая 1945 года. Разгромив последнюю вражескую группировку нацистского генералфельдмаршала Фердинандта Шёрнера, пытавшегося уйти от пленения советскими частями, 16 сентября 1945 года дивизия вернулась в Краснодар и пронесла овеянное славой Боевое знамя по улицам родного города (ныне копия Боевого знамени дивизии находится в выставочном павильоне парка им. 30летия Победы).
24 июня 1945 года на Параде Победы казачьи дивизии гордо пронесли по Красной площади овеянные славой Боевые знамена: 1й гвардейской Ставропольской четырежды орденоносной казачьей кавалерийской дивизии им. М. Ф. Блинова; 9й Краснодарской Краснознаменной, орденов Кутузова и Красной Звезды пластунской дивизии; 4го гвардейского Кубанского, Краснознаменного, ордена Ленина, орденов Суворова и Кутузова казачьего кавалерийского корпуса им. Ф. М. Морозова; 8й гвардейской Ровенской Краснознаменной ордена Суворова казачьей кавалерийской дивизии; 9й гвардейской Барановичской Кубанской, дважды Краснознаменной, трижды орденоносной казачьей кавалерийской дивизии; 5го гвардейского Будапештского, Донского, Краснознаменного казачьего кавалерийского корпуса.
Умело и мужественно дрались с врагом казакикавалеристы 17го казачьего кавалерийского корпуса на реках КугоЕе, Ее под станицами Шкуринской, Канеловской и Кущевской. Мужество казаков корпуса позволило отойти на Краснодарский обвод обескровленным в боях под Батайском соединениям 56й армии, переформироваться и занять прочную оборону под Краснодаром.
Директива Ставки ВГК № 170534 от 28 июля 1942 года требовала от командующего СевероКавказским фронтом: «…Главной задачей СевероКавказского фронта Ставка ставит: упорной борьбой не только остановить на занимаемых рубежах дальнейшее продвижение противника на юг, но и во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу р. Дон. Одновременно с этим выделить часть сил и занять рубеж по южному берегу р. Кубань, по Краснодарскому обводу до Темижбекской»114. Эта директива, кроме требования занять Краснодарский обвод, уже не имела смысла. В бесплодных батайских боях 56я армия понесла большие потери. После этих боев немецкое командование считало эту армию полностью уничтоженной. В ее оперативных картах за август 1942 года 56я армия даже не значилась.
Противопоставить танковой и механизированной группировкам врага, разорвавшим фронт на АрмавироМайкопском направлении, командованию СевероКавказским фронтом было нечего, а вот на КущевскоКраснодарском направлении против 5го армейского и 49го горнострелкового корпусов врага Семен Михайлович Буденный бросил в бой свой единственный резерв – 17й казачий кавалерийский корпус генералмайора Н. Я. Кириченко, чем предотвратил развертывание ударной группы врага и дал время для восстановления боеспособности 56й армии и организации ею обороны Краснодара.
Как же развивались события этих дней? В 7 часов утра 29 июля в Кущевскую приехал председатель крайисполкома П. Ф. Тюляев. Он дал указания немедленно эвакуировать всё, что возможно, из имущества, а также людей, организации, учреждения и, исходя из обстановки, приступать к спецмероприятиям по уничтожению ранее намеченных объектов115.