Борис Иванович Оленский
Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая
«…Среди ближайших сотрудников Кристмана (оберштурмбаннфюрера СС, шефа зондеркоманды СС 10А следует упомянуть ещё доктора Герца и заместителя Кристмана – Раабе (гауптштурмфюрера СС, начальника тюрьмы), который непосредственно руководил расстрелами и повешениями. Раабе посвоему примечателен тем, что когдато был уголовником, мошенником или вором, долгие годы сидел в тюрьме и вышел на свободу, как только нацисты захватили власть в Германии. Он отличался прямотаки фанатичной верностью Гитлеру и какойто сверхъестественной, до абсурда, исполнительностью. Трудно было представить себе, что этот педантичный службист – в прошлом уголовник. Скорее всего, Раабе испытывал искреннюю благодарность Гитлеру и его режиму. Он не раз говорил: «Фюрер меня человеком сделал. Кто я был раньше? Асоциальный элемент – вор, а сейчас я – офицер…»
Доктор Герц, врач команды, ведал душегубкой и, кроме того, оказывал медицинскую помощь офицерскому составу и переводчикам. В его обязанности входили также ликвидация русских лечебных учреждений и умерщвление содержащихся там больных. Ему принадлежит ряд патентов на изобретение смертоносных ядов, которыми он смазывал губы арестованным детям. Смерть наступала мгновенно»255.
Помимо уже упоминавшихся фашистских палачей зверствами зарекомендовали себя их пособники: унтерштурмфюреры СС Пашен, Гирмер, Сарго, Юрьев, Сальг, Ганн, Мюстер Майер; доктор Шустер и его пособники: старший следователь Свистельникова, зондерфюрер Пушкарев, вахманы: Речкалов, Тищенко, Листовина, Нацок, Мицухов, Коптомцев, Кладов, Буглак, Дзампаев, Агарков, Скрипкин, Вейхс, Буглак, Сургуладзе, Еськов, Журихин, Сухов и Псарев. В некоторых источниках эти палачи проходят под воинскими званиями вермахта: «подполковник», «майор», «капитан», «лейтенанты». Кто первым присвоил этим палачам армейские воинские звания? Читая статьи писателя Алексея Толстого, мы обнаруживаем, что впервые эта информация появилась в его статье «Бешеные волки», опубликованной в газете «Красная звезда» 15 июля 1943 года. Но не нужно заблуждаться, у офицеров СС были свои особые звания. Это были палачи СС и СД, признанные Нюрнбергским трибуналом военными преступниками, т. к. предназначались для массовых уничтожений жителей оккупированных территорий. Они имели свои звания сотрудников СС. Именно им предстояло осуществить гитлеровский, нечеловеческий план «Ост».
Борьба контрразведок
В нашем городе часто путают, относя к гестапо место расположение его здание бывшего управления «Краснодаржирмасло» по адресу ул. Седина, 61, где размешался другой карательный орган SD зандеркоманда CC 10а (SK10a).
Несмотря на то, что характер их «деятельности» был схож, о чем мы говорили выше, но официально считать ее структурой гестапо нельзя. Тогда где же было это злополучное гестапо?
Тайная полевая полиция – «Гехаймфельдполицай» гестапо. Вглядитесь в звериные лица этих кровавых палачей, которые только в Краснодаре замучили и уничтожили тысячи мирных жителей. Придет время и им предстоит предстать перед судом народа
На фото послевоенных лет советский разведчик лейтенант Ибрагим Хатямович Агонин (в центре)
Когдато они считали себя хозяевами жизни, а теперь, под грузом неоспоримых улик, пытаясь спасти свою шкуру, топили другдруга, вспоминая мельчайшие ужасные подробности преступлений. (Газета «Советская Кубань» 8 марта 1958 года опубликовала снимок и репортаж из зала суда)
Ранее мы уже об этом говорили, теперь остановимся подробнее, что в начале войны группы и команды (комиссариаты) ГФП являлись исполнительными органами полевых и местных комендатур. Первоначально формально подчинялась разведке и контрразведке абвера военных формирований вермахта, полевым и местным комендатурам, а теперь же с января 1942 года официально была подчинена IV управлению РСХА (гестапо). На немецком армейском сленге ГФП называли «гестапо вермахта» (Gestapo der Wehrmacht), а также «полевое гестапо» или «фельдгестапо» (Feldgestapo).
В Краснодаре действовала ГФП312 которой руководил комиссар, полковник полиции Вильгельм (Вилли) Крихбаум, двумя городскими комиссариатами тайной полиции (гестапо) на улицах Комсомольская и Октябрьская – Отто Рауш и Мейер. 12 августа 1942 года в город она прибыла вместе с наступающими немецкими войсками и разместилась в здании по адресу ул. Красная, 111 (ныне на этом месте располагается администрация Западного административного округа г. Краснодара), а в октябре – две остальные.
Тайная полевая полиция – «Гехаймфельдполицай» (ГФП) – была полицейским исполнительным органом военной контрразведки в действующей армии. Официальный состав комплектовался из сотрудников гестапо и криминальной полиции. В зоне боевых действий и в ближних фронтовых тылах ГФП выполняла функции гестапо. В основном это аресты по указанию военной контрразведки, ведение следствия по делам о государственной измене, предательстве, шпионаже, антифашистской пропаганде среди немецких военнослужащих, а также расправа с партизанами, подпольщиками, советскими патриотами, боровшимися против гитлеровцев.
Несмотря на «благообразный» облик этих субъектов, перед вами предстают палачи, руки которых обагрены кровью тысячами жителей Краснодара и Краснодарского края. (Советская контрразведка планомерно занималась поисками и изобличении этих военных преступников. На фотографии вы видите порядковые номера, написанные от руки. Они были поставлены сотрудниками «СМЕРШ» при опознании фигурантов).
На втором Краснодарском процессе над изменниками Родины: Михельсоном, Дубогреем, Оленеченко, Зубовым, Кругловым и Василенковым. Трибунал проходил 5–7 марта 1959 года в бывшем здании горкома партии неожиданным «сюрпризом для обвиняемых стало выступление свидетеля – секретаря канцелярии ГФП312 Отто Вебера, под личиной которого был за фронтовой советский разведчик Ибрагим Агонин256.
Работая в канцелярии фашистского логова он знал все «проделки» обвиняемых.
При активном участии этих нелюдей были арестованы, а затем уничтожены содержащиеся в комнате №5 штаба ГФП312 на улице Красная, 111 следующие граждане города Краснодара:
41летний Николаенко Антон Семенович, член ВКП(б) – преподаватель истории в средней школе №40;
50летний Кулиджан Наталья Алексеевна, члена ВКП(б) – рабочая пуговичной фабрики;
31летняя Коломойцевева Раиса Ивановна, члена ВКП(б) – председатель край РОККа;
54летняя Львова Глукерия Степановна, члена ВКП(б) – культработник бондарного завода;
47летний Подчалимов Петр Степанович, члена ВКП(б) – шофер городской ветлечебницы;
50летний Данилов Павел Петрович, член ВКП(б) – слесарь кож завода
40летняя Кульши Мария, члена ВКП(б) – директор бани №3;
39 летний Шехтман Александр Петрович, кандидат в члены ВКП(б) – артист драм театра
33 летняя Возмищева, жена управляющего Крайбытбазы;
32 летняя Горшунова Дарья Степановна, член ВКП(б) – работница завода «Октябрь»;
16летний Головатов Владимир, члена ВЛКСМ – токарь завода Краснолит;
17летний Литвинов, член ВЛКСМ – ученик средней школы №37;
17летний Демченко, член ВЛКСМ – ученик средней школы №37;
17летняя Гранес Серафима, член ВЛКСМ – почтовой служащей;
45летний Саркисов Ваган Петрович, член ВКП(б) – управляющий крайзаготскота;
56летний Матис (имя не разборчиво) Лейбович, беспартийный, пенсионер, бывший гинеколог;
64летний Шакой Захар Семенович, беспартийный, зубной врач;
Галанов, беспартийный, врача при милиции;
Московской, беспартийной, зубной врач;
Патушинский Григорий Леонтьевич, беспартийный, зубной врача;
69летний Небельсон Михаил Иванович, беспартийный, заведующий аптекой;
59летняя Матис Елена Иосифовна, беспартийная, секретарь нотариальной конторы;
59летний Вилик Наум Исакович, беспартийный, композитор музыкального училища;
48летняя Сокольницкая Виктория Ивановна, беспартийная, преподавательница музыкального училища;
51летний Рудштейн Горис Гаврилович, беспартийный, бухгалтер райпищепрома;
39летняя Рудштейн Полина Романовна, беспартийная, продавщица хирургического магазина;
17летний Рудштейн Владимир Борисович, член ВЛКСМ, учащийся;
42летний Тарновский Виктор Аронович, беспартийный, адвокат;
64летняя Тарновская Клавдия Леонтьевна, беспартийная (теща Виктора Ароновича);
44летний Рис Адольф Борисович, беспартийный, плановик эвакуированный из РостованаДону;
43летняя Рис Альба Георгиевна, беспартийная, домохозяйка;
79летняя Красинская Татьяна Ароновна, беспартийная, мать советского офицера;
82летний Красницкийо Лев Онисович, беспартийный, отец советского офицера;
39летняя Дергулян Елена Матвеевна, беспартийная, домохозяйка;
34летний Бенников Михаил Иванович, беспартийный, рабочий артели «Кожевенник»
30летний Шишман Юзеф Соломонович, беспартийный, инженер строитель;
62летний Шишман Соломон Семенович, член ВКП(б), госэксперт;
58летняя Шишман Ольга Осиповна, беспартийная, домохозяйка;
62летний Кокенай Соломон Яковлевич, беспартийный, инструктор, ремонтной службы училища;
49летний Брескивер Яков Соломонович, беспартийный, кустарь;
48летняя Брескивер, беспартийная, домохозяйка;
24летний Алиев Семен, инвалид Отечественной войны.
В акте №4 «О злодеяниях фашистов» от 20 июня 1943 г.257 говорилось: «часть захваченных краснодарцев привозились во двор дома пл ул. Красной, 111 и запирались в комнату №5 (со стороны ул Красной) Здесь размещалась ГФП312 Гестапо. На следующий день, после допросов, арестованные раздевались до нога увозились душегубкой ко рву. Эти показания дали жители соседнего дома Желтобров Леонид Иванович и Соколовская Александра Александровна, проживающие по адресу ул. Шаумяна (Рашпилевская) 109.
Список части жертв полевого гестапо удалось собрать из предсмертных записок оставленных арестованными. Можно предположить, что не всем удалось оставить весточку о себе. Судя по документам архива жертв гестапо было значительно больше.
Краснодарская тайная полиция ГФП «Гехайме фельдполицай» делилась на четыре группы, каждая из которых занималась своим делом. Что же представляли собой эти нелюди? Группу специальной проверки русского населения возглавлял унтерштурмфюрер Пашен – старый разведчик, который в довоенные годы был резидентом чуть ли не во всех западноевропейских странах. Он хорошо владел французским, английским и итальянским языками. Хвастаясь перед сослуживцами, он уверял присутствующих, что к каждому человеку при желании он может подобрать ключик, надо только знать, какую человеческую эмоцию следует при случае использовать. Однако этот «опытный» и хитрый контрразведчик не смог распознать русскую душу, разоблачить наших разведчиков Тейлора, Аркадия и др. Справедливости ради следует отметить: Пашен убедился, что проверенная на Западе теория неприменима к русским ввиду их интеллектуальной «отсталости».
Унтерштурмфюрер Кирмер, в прошлом дипломированный полицейский сыщик, возглавлял группу из 12 офицеров. Эта группа занималась выявлением советского актива. Учитывая составленные ими три списка, эта «работа» не составляла особого труда.
Унтерштурмфюрер Сарго отвечал за борьбу с партизанами. Его группе доставалось больше всего. Причиной было то, что злополучный вояка не имел боевого опыта: до войны он был крупным виноделом и теперь тяготел больше к коммерции, нежели к службе, присматриваясь к краснодарским виноградникам, мечтая прибрать их к рукам.
Перед бегством из Краснодара фашисты в спешке заметали следы своих преступлений. Одним из них были советские военнопленные – те, кто не пошел на службу к врагу. На допросе военного трибунала, проходившего в нынешнем Дворце бракосочетаний, в октябре 1963 года вахман, каратель зондеркоманды СС 10А Еськов поведал следующее:
«…Расстрел военнопленных возглавлял немец, офицер, лет 40–45. Роста он был среднего, коренаст, широк в плечах, крепкого телосложения. Широкое лицо, тяжелая нижняя челюсть. В его движениях и взгляде было чтото звериное. В моей памяти этот человек остался как самый страшный из всех виденных мной палачей. В этот день нас было выставлено больше обычного. Как правило, на душегубку выставлялось человек 4–6, а здесь была организована вся команда, все принадлежащие ей машины. Кроме того, были выставлены машины и люди из немецких войсковых частей. Как только оцепление было выставлено, военнопленным приказали вылезти из машин и садиться в одном месте, метрах в пятидесяти от ямы… Мне кажется, что офицер, командовавший операцией, делал это, чтобы насладиться муками людей, которым надо было проходить такой большой путь к смерти. Приказали проходить по одному. Расстрел начался. Обреченные по одному, кто медленно, кто бегом, подходили и становились по колено в воду в ров. Офицер не торопился. Он даже указывал рукой, где стоять. Стрелял одиночными выстрелами в затылок, трупы падали в воду, мутная вода окрашивалась кровью. Так прошло примерно около 15–20 человек. Военнопленные уже стали без команды подбегать по два и по три человека сразу. Еще стоявшие на коленях не были расстреляны, как подбегали новые, поэтому некоторые успели упасть в воду, не замеченные палачом. В это время один из военнопленных, дойдя до ямы, не прыгнул в нее, а пробежал сзади офицера, перескочил через насыпь и скрылся в винограднике. Увидев это, палач зарычал, посмотрел на нас и побежал следом за ним. В эту минуту, когда расстрел временно прекратился, из ямы на другую сторону рва стал вылезать человек. Ктото крикнул: «Стреляй!»; я вскинул винтовку и выстрелил в этого человека. Он осунулся и упал в ров…
В другой раз мы прибыли к месту казни. Арестованные вышли. Больная женщина сказала: «Расстреливать привезли, гады». Мать громко рыдала, обнимая и целуя дочь. Женщина крепко прижала к груди ребенка. Больная, сбросив платок, сошла в окоп и, повернувшись, сказала: «Придет и ваша смерть, выродки!». Офицер выстрелил в нее и закричал: «Шнель!». Мы тоже кричали: «Быстрее! Быстрее!», подталкивая арестованных. Дочь вырвалась из объятий матери, громко крикнула: «Да здравствует Ленинский комсомол!». Прыгнула в окоп – ее застрелили. Мать побежала следом, ноги ее не слушались, она спотыкалась и падала. Добежав до окопа и крикнув: «Доченька!» – упала, обняв окровавленный труп дочери. Очередной выстрел оборвал ее рыдания, и они остались лежать, обнявшись, обливая друг друга кровью. Последней спрыгнула женщина с ребенком, закрывая его своим телом. Офицер стволом автомата повернул женщину и выстрелил в ребенка. Мать вскрикнула, крепче прижала ребенка к груди, но следующий выстрел разделил их: труп ребенка упал из рук матери и откатился в сторону. Мы закопали еще истекавшие кровью трупы. На обратном пути один из карателей нашел бутылочку с молоком и, смеясь, выпил: не пропадать же добру!»258.
Гитлер, ставя задачи перед абвером, заявил: «Словно тифозные вши, наша агентура должна насытить фронт». Для этого в Краснодаре было размещено несколько разведывательных и контрразведывательных органов врага.
Абвергруппа 102 размещалась на улице Седина, 7, 11, 29, 10, а с конца января 1943 года – на ул. Комсомольской, 58. До этого здесь находилась их конспиративная квартира. Действовала она под видом рабочей команды № 43043. Эти абверовцы формировали группы из числа военнопленных по 25–30 человек в каждой, а через 10–15 дней после ускоренной подготовки агентов забрасывали в тыл Красной армии. Выпускники этой же «школы» готовились к захвату города Туапсе. В руководстве этой группы стояли только немцы, такие как подполковник Пауль фон ГопфГоерг, а вот его заместителем был «русский» немец Рудель Карл Иванович. На руководящих должностях фашисты использовали махровых украинских националистов, таких как следователи Самутин Петр Зотович – бывший петлюровский ротмистр, ГартманШевченко – махровый украинский националист, «переправщик» (через линию фронта) Лысый Роман Ильич – член организации
ОУНУПА. Это говорит о том, что фашисты тесно сотрудничали с националистическими элементами Украины.
Краснодарскую оперативночекистскую группу 4го отдела УНКВД возглавлял лейтенант госбезопасности Дмитрий Федорович Снаговский. За время его боевой деятельности через линию фронта было переброшено 50 человек с разведывательными и диверсионными заданиями. С 8 по 14 сентября 1942 года его группой было завербовано и переброшено через линию фронта в тыл к немцам 14 агентов
Для противостояния вражеской разведке органы государственной безопасности противопоставили деятельность 4го отдела УНКВД, которым руководил
Д. Ф. Снаговский. Перед уходом из города он с группой оперативных работников выполнял специальное задание по эвакуации населения, промышленных предприятий и государственных ценностей, а также уничтожению или выводу из строя остающихся объектов промышленности и транспорта, которые могли бы быть использованы фашистами в своих целях. По улицам города уже лязгали гусеницами вражеские танки. Шли уличные бои. Отстреливаясь от преследующих немецких солдат, чекисты на подсобных плавсредствах переправились через Кубань (мосты в Яблоновском направлении уже были взорваны) и отошли в сторону Горячего Ключа, а затем в Сочи, куда было эвакуировано Управление НКВД. Там ему поручили задание по противодействию вражеской разведывательнодиверсионной сети врага.
Советский разведчик Петр Иванович Прядко в январе 1942 года был внедрен в немецкий разведорган – абвергруппу102. За полтора года пребывания в абвере добыл и передал в центр подробные данные на 101 агента и 26 официальных сотрудников немецкой разведки. Многие из агентов были обезврежены ещё до того, как приступили к выполнению задания
Хорошо законспирированные сотрудники НКВД с первых же дней оккупации приступили к работе в глубоком тылу врага. К примеру, такие разведчики, как Александр Козлов – прототип разведчика Крылова в художественном фильме Валерия Азарова «Путь в «Сатурн», «Конец «Сатурна». В Краснодаре активно действовал в тылу врага П. И. Прядко. С освобождением города от немецкой оккупации изменники Родины, осевшие для долговременной разведывательной и подрывной работы, были изобличены и понесли заслуженную кару259.
Советская разведка держала под контролем все абверовские структуры и стремилась их же руками уничтожать самых активных сотрудников. Так, по «подставке» советского разведчика фашисты сами расстреляли махрового палача ГартманаШевченко.
Советские разведчики сообщали, что по состоянию на 15 января в городе насчитывается 10–12 тысяч немецких и румынских войск. Среди них много горных стрелков, и большое количество машин с характерными опознавательными знаками: «перо» (197 гсд), «лук со стрелами» (101 гсд), «прыгающий олень» (46 пд), «ель» (52й строительный батальон) и т. д. На южной окраине Краснодара сосредоточено 8 тяжелых танков. На окраине сада в поселке Яблоновском сложены штабеля боеприпасов. В связи с тем что Яблоновский мост не восстановлен, из Краснодара поезда идут через
Тимашевскую, Крымскую, ГеоргиеАфипскую и т. д.
Одним из таких советских разведчиков был сотрудник контрразведки НКВД П. И. Прядко, имевший псевдоним Воробьев260.
Пользуясь легендой немца по национальности, уроженца Башкирии, в декабре 1940 года переехавшего в Краснодар, в мае 1942 года Управлением НКВД по Краснодарскому краю он был переправлен в район Таганрога за линию фронта под видом перебежчика с заданием сбора сведений разведывательного характера и внедрения в разведывательные органы противника.
Учитывая тлетворность фашистского идеологического влияния на население города, советская контрразведка считала это направление одним из важнейших в борьбе с фашизмом. Поэтому на подпольную работу в качестве резидента советской разведки в Краснодар 4м Управлением НКВД был направлен Михаил Семенович Волобуев (Артемов), который под псевдонимом Тейлор был внедрен в редакцию газеты «Кубань»
Удачно преодолев линию фронта, он, находясь в лагере перебежчиков города Сталино (Донецк), после соответствующей обработки был завербован в абвершколу, а в августе с группой агентов в количестве 10 человек переброшен в тыл Красной армии в район дислокации 56й армии.
Вся группа с помощью Воробьева была задержана без оказания сопротивления и передана в особый отдел 56й армии. При допросе в особом отделе агент заявил о своей принадлежности к органам НКВД, и после тщательной проверки передан в распоряжение Управления НКВД, которое в то время находилось в городе Сочи.
Помимо разведчика Воробьева в этой абвергруппе успешно действовали разведчики Потапов и Гальченко. Ими было выявлено более ста немецких агентов и 26 официальных сотрудников разведывательного органа261.
Вторая абвергруппа102 под командованием майора Вайнерта располагалась на улице Ворошилова. Эта школа спешно готовила агентов из числа доведенных до отчаяния после многодневного голода советских военнопленных. После 10–15 дней ускоренной подготовки их также забрасывали в тыл Красной армии. Эффективность этих «агентов» была низкой. Как правило, они сразу же сдавались СМЕРШ. Шансы на спасение этих людей были невелики, но агенты все равно предпочитали смерть на родине от своих, нежели унизительную гибель в фашистских застенках.
Среди агентов, кроме тех, которых готовили на поток, была сформирована группа в 30 человек, наиболее рослых и крепких предателей, для отправки в офицерскую школу, размещавшуюся в Берлине.
Кроме того, в школе готовилась специальная группа из 300 человек для прорыва советской обороны в районе города Туапсе. Операция назначалась на ноябрь 1942 года. Размещалась группа в пос. Яблоновском, а тренировки по штурму города отрабатывались за станицей Ильской.
Однако успешное наступление советских войск под Сталинградом и начавшееся наступление Красной армии на Кавказе сорвало коварные замыслы врага, поэтому диверсантов немецкое командование вынуждено было передать в казачий кавалерийский полк «Платов».
Помимо «учебы» курсантов привлекали к участию в борьбе с партизанами. Так, в сентябре 1942 года в районе станицы Северской ими было захвачено два партизана, которые были отправлены в тайную полицию262.
Фашисты взрастили и всячески поддерживали украинских националистов. Кадровый состав этой абвершколы ничем не отличался от предыдущего. Так, один из вербовщиков этой школы некто Самутин Пётр Зотович позже стал начальником украинской дивизии СС «Галичина».
Среди карательных немецких подразделений особо выделялась 1я Волчья сотня специального назначения, которой командовал подъесаул Белой армии Беспалов.
Получив информацию об устройстве Тейлора на работу в редакцию, руководство УНКВД сочло возможным для более эффективного использования агента внести дополнительные мероприятия. Командир оперативночекистской группы «Кубанцы» получил указание: «К ранее данному Тейлору заданию направить в Краснодар агента Альбину, которая хорошо его знает, для установления с ним связи и передачи нового (дополнительного) задания». Суть задания заключается в следующем: «Работая в редакции газеты «Кубань», войти в доверие руководящего состава редакции, добиваясь особого сближения с редактором Норделем, изучить возможности его нейтрализации через подобранных для этого людей»263.
Практика показала, что Тейлор успешно справился с этим заданием, ему удалось дискредитировать изменника Родины, редактора газеты «Кубань» Норделя перед новыми хозяевами и убрать его, не привлекая к себе внимания.
Пользуясь доверием шефа гестапо, он имел пропуска и допуск во все уголки оккупированной Кубани. Это помогало ему собирать исчерпывающую информацию о противнике и передавать ее через связных в партизанскую оперативную группу «Кубанцы».
Абверкоманда201 основной упор делала на казачье сословие. Кроме этого существовали диверсионноразведывательные части, такие как казачий батальон фельджандармерии (209й батальон ШУМА).
В 28м номере оккупационной газеты от 1 января 1943 года Тейлор по заданию Центра красочно описал событие по приведению к присяге на верность Гитлеру казаков 1й Волчьей сотни Беспалого. Правда, в целях сохранения «тайны» он назвал командира сотни есаулом Бондаренко.
Кровавый след оставила эта сотня в борьбе с партизанами. Уничтожение партизан на Черной речке началось с захвата карателями разведгруппы партизанского отряда, которую фашистские прихвостни подвергли жесточайшим пыткам. Первым был замучен и погиб 3 декабря 1942 года разведчик Виктор Ложкин (1918 г. р.), 4 февраля без вести пропал его напарник Иван Федорович Константинов (1918 г. р.), 7 февраля погибли разведчики Иван Листовой (1925 г. р.), Василий Кравченко (1920 г. р.) и Аркадий Дмитриевич Щекин – политрук взвода, а 8 декабря карателями был взят в плен разведчик Иван В. Хрипушкин (1892 г. р.). Под пытками или добровольно каратели выведали места расположения партизан.
17 декабря 1942 года в результате неожиданной атаки в неравном бою погибло 17 партизан. Каратели схватили и в тот же день повесили комиссара партизанского отряда Григория Сергеевича Кленина (1909 г. р.). Бой продолжался три дня. На следующий день в бою погибли 9 человек. В последний день боя, 19 февраля, погибли последние 45 партизан, 20 партизан попали в плен, из которых 12 человек фашистские наймиты повесили.
Кровавый след этой сотни на кубанской земле продолжился. Во время наступления Красной армии, 4–5 февраля 1943 года, она уничтожила штрафную роту и передовой батальон 31й стрелковой дивизии у станицы Васюринской. Однако ей удалось тогда ускользнуть от возмездия264.
Оккупация города, словно скальпель хирурга, вскрыла все положительные и отрицательные человеческие качества. О положительных качествах незаслуженно забытых патриоток нашего города Воскресенских хотелось бы поговорить особо.
Краснодарское подполье
Приближение советского фронта к городу Краснодару вызывало возрастающую жестокость врага. Маски «лояльности» к местному населению были сброшены. Фашисты стали в спешке реализовывать заранее подготовленные ими акции, а именно физическое уничтожение граждан, занесенных в пресловутый 3й список.
Оставшись без партийного руководства, краснодарское подполье не могло представлять организованной силы, способной давать отпор оккупантам. Из десяти оставленных в городе подпольных групп известно об акциях сопротивления только двух. Более того, некоторые члены партии и комсомольцы, утратив веру в грядущую победу над врагом, сдавали свои партийные и комсомольские билеты оккупационным властям, отказываясь от членства. Но, несмотря ни на что, наиболее стойкая часть советских граждан продолжала борьбу с ненавистным врагом.
Место гибели патриоткипионерки Лиды Воскресенской, уничтожившей пять немецких офицеров. Проходящий мимо этого скорбного места прохожий, остановись, вспомни о юной патриотке, отдавшей свою жизнь за нашу Родину, положи на место ее гибели цветок, конфетку или игрушку
Комсомолка Елена Петровна Ковальская (Воскресенская) (1925 г. р.), студентка электромеханического техникума. Вела подпольную работу по собственной инициативе. Активно боролась с фашистскими оккупантами. Несмотря на пытки, она не выдала подпольщиков. Перед освобождением города она была заживо сожжена фашистами в подвалах гестапо ночью 10 февраля 1943 года (фото ГАКК № 02875)
После провала гитлеровского плана захвата Кавказа, в декабре 1942 г. – январе 1943 г. – репрессии врага усилились. Началась тотальная зачистка города от потенциальных и явных противников фашистского режима, занесенных в пресловутый третий список.
Фашистские палачи ворвались в квартиру подпольщика Михаила Семеновича Калашникова— члена подпольной группы краснодарской конторы при «Заготскоте». До войны Михаил Семенович возглавлял Краснодарскую сырьевую базу «Кожсыробработка». Предупрежденный об облавах, он сумел незаметно уйти из города. Дома остались его жена Екатерина Николаевна Калашникова (Воскресенская), её 17летняя дочь Лена и 14летняя племянница Лида Воскресенская. 4 февраля ворвавшись в квартиру подпольщика и не обнаружив его, нацисты арестовали его жену и дочь. Каратели надеялись, что через них удастся узнать место нахождения подпольщика. Однако им это не удалось. Женщина и девочка молчали. Тогда палачи 5 февраля повесили Екатерину Николаевну на углу улиц Пашковской и Красной. Время сохранило тот злополучный столб, на котором враги совершили свое злодеяние.
Неимоверным пыткам в фашистских застенках гестапо подверглась и Лена. Её враги жестоко пытали, а 10 августа, всего за два дня до освобождения города, сожгли заживо.
14летняя пионерка Лида Воскресенская осталась совсем одна в пустой квартире. Неизвестность о судьбе родной сестры, жестокая казнь любимой тёти болью отдавались в девичьем сердце. Желание было только одно – мстить ненавистному врагу. Уже были слышны то приближающиеся, то отдаляющиеся орудийные раскаты, говорящие о том, что родная Красная армия совсем близко и недалек тот день, когда она вернется в родной город. Трудно сказать, какие мысли одолевали девочкой, но стремление отомстить ненавистному врагу взяло верх. Она раздобыла крысиный яд и подсыпала его в немецкий котелок с супом. Квартировавшие в доме пять немецких офицеров были отравлены. Наутро денщик, обнаружив трупы своих начальников, поднял тревогу. Лида была схвачена. Полицаи жестоко избили юную патриотку, а утром 6 февраля повесили на углу улиц Октябрьской и Горького, напротив немецкой комендатуры. Время опять пощадило место гибели патриотки, оставив фундамент столба, на котором фашисты расправились с хрупкой девочкойпатриоткой, повесив на ее груди табличку: «Она отравила пять немецких офицеров». Прохожие с грустью и страхом обходили это место. Упавший с ноги ребенка резиновый ботик так никто и не осмелился подобрать.
Через шесть дней в Краснодар вошли наши. Как вспоминал писатель Константин Симонов, в городе он видел до двадцати повешенных патриотов. Однако место захоронения героически погибших Елены и Лиды Воскресенских, установить нам не удалось. Она не была подпольщицей, была просто девочкойпионеркой, ненавидящей врага, любящей свою Родину, мстящей врагу за своё украденное им детство, за гибель родных и близких, за свой любимый город. Мы не имеем права забывать вас, девочки!
Трагично сложилась судьба подпольщиков конторы «Загодскот». Уходя из города, фашисты стремились вывезти в Германию реквизированный у местного населения скот. Подпольщики сорвали эту акцию, чем вызвали подозрение гестапо.
В своих воспоминаниях жительница города Краснодара Е. Н. Данильчук так описывает арест гестаповцами руководителя подпольной группы:
«12 и 24 декабря 1942 года я увидела в гестапо, как в комнату вошел высокий бледный немец в черной шинели. С ним рядом другой, в советской военной форме, без знаков различия. При допросе он назвал себя вымышленной фамилией – Акозян, проживающий по улице Седина. На допросах он не выдал своих товарищей»265.