Борис Иванович Оленский
Краснодар: годы испытаний 1942-1943 годы. Книга первая
Получив окно после удара по противнику, резервом командира дивизии южнее своих позиций 71й стрелковый полк вступил в бой с двумя батальонами пехоты и танками противника, чуть ранее ворвавшимися в город. Словно таран, прикрываясь арьергардом от наседавшего со всех сторон противника, полку удалось оторваться от фашистов и войти в центральную часть города. Появление на улицах города бойцов 71го полка стало полной неожиданностью для врага. Нанося ему ощутимые удары, квартал за кварталом наши бойцы очищали улицы города от фашистов. В частности, в ходе боя был уничтожен один из разворачивавшихся штабов противника. В этом скоротечном бою нашими воинами сожжено 25 автомашин, 12 танков, 15 мотоциклов и 14 легковых автомобилей, убито и ранено до 600 солдат и офицеров противника, в том числе немецкий генерал200.
Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Немецкие танки по Кубанонабережной прорываются к Яблоновской переправе
В девять часов вечера ситуация осложнилась тем, что другая колонна на 50 автомобилях с пехотой при поддержке танков (125я пехотная дивизия) вошла в совхоз «Фруктовый» западнее отметки «21.9»201.
Наградные листы защитников города открывают нам подробности мужества и героизма защитников Краснодара. В боях за город Краснодар отличилось много бойцов, командиров и политработников 30й Иркутской Краснознаменной стрелковой дивизии и фронтовых курсов младших лейтенантов. В этой книге мы расскажем лишь о некоторых бойцах, совершивших подвиги при обороне нашего города, отмеченных в итоговом приказе и наградных листах.
К примеру, о командире 1го батальона 71го стрелкового полка капитане Бедашвили Василии Иосифовиче, который вместе со своими бойцами батальона 9 августа 1942 года, в первых же боях за город, уничтожил три грузовика противника с боеприпасами и одну легковую машину.
Командир минометного взвода 35го стрелкового полка старший сержант Беличенко Борис Иванович за день боя 9 августа 1942 года уничтожил два орудийных расчета противника, подбил 5 автомашин и до 100 солдат и офицеров врага.
Боковыми улицами немецкая бронетехника прорвалась к железнодорожному вокзалу (кадры немецкой кинохроники)
Заместитель командира минометной батареи по политчасти, старший политрук Блоха Василий Петрович, приняв на себя командование батареей, распределил роту по трем танкоопасным направлениям. Его решение оказалось единственно верным. Именно здесь бойцы батальона остановили танки врага.
Командир батареи противотанковых орудий старший лейтенант Булей Андрей Иванович в первом же бою подбил две танкетки, один танк, две автомашины, одно противотанковое орудие и до 50 солдат противника.
Противник, неся большие потери в уличных боях, ввел новые подкрепления. Эти резервы подходили с северовосточной окраины города, с рубежа отметки «37.4» – «Квадратная роща», создавая угрозу выхода противника на правый фланг дивизии в районе отметки «37.7» – «Молочнотоварная ферма».
9 августа фашистам полностью овладеть городом не удалось. 71й и 256й полки прочно закрепились за железнодорожным вокзалом КраснодарI, 35й полк – на развилке железной дороги западнее станицы Пашковской, а фронтовые курсы младших лейтенантов – у городской тюрьмы на Дубинке.
Передовая немецкая танковая колонна прорывалась по улице Буденного. Идти по широкой, мощенной булыжником Новокузнечной улице немцы не решались, опасаясь артиллерийских засад. Командирский танк остановился. Из открытого башенного люка показалась голова немецкого офицера. Неожиданно изза угла забора, описав в воздухе крутую дугу, пролетела тяжелая противотанковая граната. Её бросила твердая, опытная рука защитника города: граната влетела прямо в люк, на голову немецкого офицера.
Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Вражеские солдаты прорываются к нефтеперегонному заводу
Один за другим грохнули два взрыва: глухой и низкий, а за ними оглушительный, многократный взрыв боекомплекта танка. Вырвался черный дым из развороченной танковой башни.
Через Базарную площадь на большой скорости мчались немецкие танки. Наугад из пушек и пулеметов они били по заборам, ларькам, пустым деревянным прилавкам. Потом понеслись дальше, по центральной улице Красной.
Когда передний танк пересекал улицу Пролетарскую (ул. Мира), изпод него вырвалось пламя. С резким лязгом о булыжную мостовую заскрежетала оборванная гусеница. Машина вздрогнула, перегородив улицу, встала. Следующий за ней танк резко свернул на тротуар. Под его ходовой частью грохнул новый взрыв. Он отдался внутри танка глухим шумом, как в большой пустой бочке. За ним последовал звенящий взрыв снарядов боекомплекта.
Взорванные танки загородили дорогу. Танки и следовавшие за ними мотоциклисты, затормозив, открыли беспорядочную стрельбу. И вот тогдато из окон домов, из ворот, изза заборов полетели гранаты, раздались прицельные пулеметные и винтовочные выстрелы. Снайперы прицельно открыли огонь по смотровым щелям танков. Не выдержав контратаки бойцов дивизии, уцелевшие танки попятились и, отстреливаясь, стали уходить из центральной части города.
Воины 1133го и 1135го стрелковых полков 339й стрелковой дивизии заняли оборону вдоль дороги Краснодар – Елизаветинская (не позиционированный снимок)
Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Бой ведут немецкие пулеметчики изза насыпи железной дороги по Пашковской переправе. На западе виден столб дыма от горящих нефтепродуктов подожженной нашими подрывниками Краснодарской нефтебазы
Другая колонна, достигнув боковыми улицами железнодорожного вокзала, попав под артиллерийский огонь 256го полка, свернула к окраине города – Дубинке и Карасунским озерам. Но здесь им преградили дорогу курсанты курсов младших лейтенантов. Разгорелся короткий жестокий бой. Гремели взрывы гранат. Высокой заливчатой трелью били пулеметы и автоматы. Запылали подожженные машины врага.
Немцы откатились назад. На помощь им спешили тяжелые танки. Они с ходу открыли огонь по полотну железной дороги, за которой держали оборону бойцы 71го и 256го полков. Подошедшая на автомобилях немецкая пехота цепями двинулась к насыпи. Но и на этот раз немцы были отбиты.
Фото из журнала «Kamphf im Krasnodar». Уличный бой в августе 1942 г.
Тогда фашисты предприняли обходной маневр: они продвинулись на Дубинку мимо городского сада и через Покровскую окраину – по дамбе между Карасунских озер. У городского сада их встретили курсанты курсов младших лейтенантов с гранатами и бутылками с зажигательной смесью.
На середине дамбы передовые фашистские танки подорвались на минах, а наши снайперы, укрывшись за пылавшими, исковерканными взрывами машинами, нанесли тяжелый урон прибывшей на грузовиках немецкой пехоте. Дамба, словно пробка, перекрыла путь врагу. Не выдержав напора наших бойцов, немецкие части спешно отходили на окраину города к кожзаводу.
Особенно ожесточенные бои разгорелись вновь на перекрестке улиц Красной и Пролетарской (Мира). В угловом доме этих улиц засели фашисты. Бойцы 71го стрелкового полка гранатами и автоматным огнем выбили противника. Многочисленные атаки врага сломить сопротивление наших воинов не имели успеха, и, только получив приказ на отход, ночью с 11 на 12 августа в числе последних защитники дома отошли на левый берег Кубани.
Ожесточенный бой разгорелся и в самом не подходящем для войны месте – городском саду. Здесь сражались курсанты. Свои героические подвиги здесь совершили краснодарские пионерыгерои, воспитанники лейтенантских курсов Алексей Воробьев и Анатолий Бородин.
В наградном листе Алексея Ивановича Воробьёва говорится: «При вступлении в г. Краснодар немцев 9 августа 1942 года т. Воробьёв сразу принял решение не оставаться в лапах врага. И присоединился к нашим разведчикам и принес ценные сведения. Идя в разведку в Краснодаре с разведчиками курсов младших лейтенантов, заметив немцев на углу городского сквера, в 2этажном доме, взял противотанковые гранаты, взобрался на его крышу и уничтожил 11 вражеских автоматчиков вместе с пулеметным расчетом».
Его товарищ «Анатолий Федорович Бородин тоже выполнял обязанности связного и разведчика курсов младших лейтенантов другого батальона. Во время боя в городском саду наша рота попала под огонь немецкого автоматчика, спрятавшегося в кроне дерева. Взяв автомат у раненого курсанта Иванова, мальчик подполз к дереву, на котором засел враг, и уничтожил его. Рота продолжила выполнять задачу. Доставляя донесение в штаб, под сильным минометным огнем врага Анатолий был ранен, но с поля боя не ушел, а продолжил выполнять свой воинский долг».
Ввод в город подкреплений противника повлиял на стремительно менявшуюся обстановку на данном участке фронта. Это потребовало внесения корректив в первоначальные планы. Тем не менее последнее решение Военного совета фронта оставалось неизменным. Город Краснодар необходимо было удерживать любой ценой, чтобы не позволить врагу подготовить плацдармы для переброски своих войск, чтобы отрезать отступавшие советские войска на левом берегу Кубани202.
В 18.15 шифрограмма ВПУ Краснодарского направления № 0081 от 9 августа требовала «прорвавшуюся (в город) группу противника уничтожить во что бы то ни стало. Удерживать оборону Краснодарского обвода. Ни шагу не отходить». Естественно, ни о какой обороне Краснодарского обвода к вечеру 9 августа не могло быть и речи. Враг находился в самом городе и станице Елизаветинской. Задача 30й и
339й стрелковых дивизий заключалась теперь не в обороне Краснодарского обвода, а в удержании города, чтобы не дать противнику, с ходу захватив переправы, выйти на левый берег реки Кубани.
К вечеру 9 августа 349я стрелковая дивизия уже отошла на левый берег Кубани и занимала рубеж: Вербин, Эдепсукай, Новый Казанукай.
339я стрелковая дивизия к 14.00 своим 1133м стрелковым полком занимала позицию: Краснодар – по дороге на Елизаветинскую; 1137й стрелковый полк производил переправу в районе Хаштук для занятия обороны на участке: Елизаветинская, Бибиков; 1135й стрелковый полк был сосредоточен в районе Панахес для занятия обороны по южному берегу р. Кубани на участке: Старый Бжегокай, Хаштук.
В результате боя в районе станицы Елизаветинской 339я стрелковая дивизия захватила два мотоцикла, один тяжело раненный немец попал в плен. Допросить его не удалось, так как пленный скончался. Тайной для нас осталось то, что у него был обнаружен знак принадлежности к дивизии СС «Мертвая голова» (последнее нам кажется спорным, т. к. дивизия СС «Мертвая голова» на Кавказском фронте не воевала).
Понтонный мост через р. Кубань все ещё горел, а железнодорожный мост взорван не полностью. Командование предпринимало меры для его окончательного подрыва.
После продолжительного боя с 723м стрелковым полком 198я пехотная дивизия противника в станице Васюринской вынуждена была остановиться для приведения себя в порядок и накапливания сил до 10 августа. К 15.00 разведка отмечала скопление пехоты и танков в районе Совхоза (скот.), отметка «32.4», что 2 км северозападнее Старого Бжегокая. Эта задержка врага дала возможность переправить на левый берег через Пашковскую переправу большие запасы материальных ресурсов, личного состава, боевой техники и беженцев.
Обстановка в городе усложнялась с каждой минутой. Вслед за ударными группами 9й и 73й дивизий к городу подходили главные силы врага. Тяжелые орудия артиллерийских полков этих дивизий открыли огонь по Дубинке. Снаряды с воющим свистом летели над Краснодаром, рвались в Карасунских озерах, высоко вздымая фонтаны ила и грязной воды, в щепки разносили маленькие одноэтажные домики. Кирпичная пыль густым облаком стояла в воздухе. Летели камни, доски, сорванное с крыш железо. Пылали пожары. Но ещё трое суток держалась Дубинка.
Несмотря на то что в уличных боях 9–11 августа 256й, 71й, 35й стрелковые полки и курсы младших лейтенантов понесли большие потери, они продолжали удерживать город, а бойцы 339й стрелковой дивизии – станицу Елизаветинскую. Они не дали противнику выйти к берегу Кубани. 10 августа противник вновь попытался овладеть станицей Елизаветинской. В критические моменты боя, в 18.00 и 21.00, гвардейские минометы дивизионом РС «Катюш» нанесли пять залпов по танкам и пехоте противника203.
Метким огнем минометчиками «Катюш» под командованием майора Григория Степановича Кирова в течение 10 и 11 августа на подступах к городу уничтожены до трех батальонов пехоты, 40 автомашин, 8 бронемашин, 2 танка и 15 мотоциклистов противника. Противник, обнаружив наших наводчиков, попытался их уничтожить. Гвардии красноармеец Макаров Михаил Семенович, наводчик 101го ОГМД, 11 августа огнем из ручного пулемета прикрывал огневую позицию до тех пор, пока подразделения 30й стрелковой дивизии не закрепились на новом рубеже. Для обеспечения этой атаки немцы численностью до взвода автоматчиков атаковала наших бойцов, но они стойко держались до тех пор, пока дивизионом не была выполнена боевая задача. За проявленное мужество командир дивизиона майор Киров был награжден орденом Красной Звезды, а отважный боец – медалью «За отвагу»204.
В утреннем донесении № 0421 по состоянию на 8.00 10 августа начальник штаба 56й армии генералмайор Иванов докладывал: «1. 56я армия в течение ночи вела бои с численно превосходящими силами противника. К утру 10 августа части (и соединения) занимали: 349я стрелковая дивизия – Вербин, Тлюстенхабль, Штадив – Татлукай. 76я мотострелковая бригада 1м стрелковым батальоном в 23.00 9 августа на машинах перебрасывалась в Пчегатлукай, а остальные части с 4.00 10 августа из района Вербин, Старокубанский, Тлюстенхабль, Новый Казанукай, Яблоновский, Старый Бжегокай. 30я стрелковая дивизия с 4.00 10 августа (находилась) на линии 3 километров северовосточнее станицы Пашковской, северовосточнее сада на окраине г. Краснодара, по железной дороге до реки Кубани. Штаб дивизии в районе [Пашковского] кладбища (южнее железной дороги). Остальные соединения занимают прежнее положение.
2. Противник к 1.00 10 августа занял (северозападную и центральную части) г. Краснодар до железной дороги, дальнейшее его продвижение задержано частями 30й стрелковой дивизии. Всего перед фронтом армии действуют до 3 пехотных и одной моторизованной дивизии»205.
В утреннем докладе командующему фронтом командующий Краснодарским направлением генералполковник Черевиченко шифрограммой № 0084 от 10 августа доложил: «1. Противник сосредоточил до одной пехотной дивизии с танками и продолжает вести уличные бои с нашими частями за овладение Краснодаром.
2. Части 30й стрелковой дивизии, ведя упорные бои с наступающим противником, занимают Пашковскую, стык железных дорог у южной окраины Калинино, вдоль железной дороги до излучины реки Кубани у Яблоновского моста, в дальнейшем по северному берегу реки Кубани до птицетоварной фермы и по южной окраине станицы Пашковской.
76я морская стрелковая бригада отдельными узлами сопротивления обороняет переправы на фронте: Пашковская, исключительно Бжегокай.
339я стрелковая дивизия 1133м стрелковым полком обороняет участок: отметка «33,5» югозападнее Краснодара, 2 километра от Елизаветинской. 1137й стрелковый полк занимает рубеж Хаштук – Бибиков».
В течение всего дня в разных уголках Краснодара проходили упорные очаговые боестолкновения. Еще в 6.00 часов утра штаб Краснодарского направления докладывал Буденному, что «противник сосредоточил в городе до одной пехотной дивизии с танками и продолжает вести уличные бои с нашими частями за овладение городом. Части 30й стрелковой дивизии, ведя уличные бои с наступающим противником, занимают [рубеж] Пашковская – стык железных дорог у южной окраины Калинино, вдоль железной дороги до излучины у Яблоновской, в дальнейшем – по северному берегу реки Кубани до ПТФ и по южной окраине станицы Пашковской»206, а с восточной окраины станицы Елизаветинской в полночь 10 августа прорвались 2 танка, 4 бронемашины и 60 автоматчиков противника, говорилось в шифрограмме № 0082/ВПУ от 10 августа. «Утром 10 августа 1942 года неожиданно для противника соединения и части 56й армии (30я и 339я стрелковые дивизии при поддержке кораблей Кубанского отряда Азовской военной флотилии, переправившей на правый берег 76ю морскую стрелковую бригаду, 144й отряд морской пехоты и два полка 339й стрелковой дивизии) вошли в район Краснодара и станицу Елизаветинскую, прикрываясь огнем батарей реактивных установок, в 11.30 перешли в наступление на Краснодарском направлении».
В шифрограмме № 0085/ВПУ от 11 августа говорилось: «Сегодня с утра, выполняя боевое распоряжение № 142/Ш [нанести] удар 76 мсбр в направлении железной дороги Краснодара, с частями 339й стрелковой дивизии на севернозападной окраине Краснодара уничтожить противника и овладеть городом Краснодаром, используя решительность и огонь РС. Для чего тщательно организовать разведку противника и обнаружить цели. Боекомплекты передать командирам гвардейских минометных дивизионов». Последнее замечание начальника штаба Краснодарского направления было не случайно. Части армии испытывали острый дефицит боеприпасов. Каждый залп «Катюш» РГК нужно было согласовывать с вышестоящим командованием. В результате контрнаступления части и соединения 56й армии к 17.00 почти полностью очистили наш город от врага207.
В утреннем донесении № 0423 от 11 августа начальник штаба 56й армии генералмайор Иванов докладывал командующему СевероКавказским фронтом:
«1. 56я армия в течение ночи занимала прежний рубеж обороны. Соединения и части армии вели разведку перед передним краем обороны, производят инженерные работы по усилению обороны участков. Арьергардные части армии удерживают прежний рубеж и ведут бои с разведывательными органами противника. Штаб 30й стрелковой дивизии находится на югозападной окраине станицы Пашковской. Штаб 56й армии находится на восточной окраине станицы Бакинской.
2. Противник в течение ночи активности не проявлял. Отдельными группами автоматчиков вел разведку на всех участках фронта армии. С утра 11 августа непрерывно подтягивает танки, бронемашины, мотоциклы и начал наступление на станицу Пашковскую (последнее дописано от руки). Из отдельных домов на южной окраине станицы Пашковской, приближаясь небольшими группами автоматчиков, вели огонь по переправе. Стрелковоминометным огнем не допускает подвоза боеприпасов через реку Кубань. Выделены силы для уничтожения автоматчиков (3го батальона 308го пехотного полка 198й пехотной дивизии)»208.
17летний доброволец Юрий Тимофеевич Просоедов, участник обороны переправы, 11 августа в 4.00 участвовал в последней рукопашной схватке с врагом.
Участник обороны Пашковской переправы Просоедов Юрий Тимофеевич вспоминал, что в конце июля 1942 года он со своими пашковскими друзьями – бойцами истребительного батальона Шурой Башой, Васей Егоровым и Борисом Красновым, брошенные своими командирами на произвол судьбы, оказались в расположении 30й Иркутской дивизии (призыва мальчишек 1925 года рождения тогда еще не было), но они упросили командование принять их добровольно на службу. Прошли первое боевое крещение под РостовомнаДону, а затем под Краснодаром на Пашковской переправе. «Нас, хорошо знавших окрестности, командир батальона включил в разведгруппу во главе с младшим лейтенантом Мазаем. Нам необходимо было разведать маршрут предполагаемого отхода 3го батальона 71го полка и доставить донесение командиру полка, штаб которого должен быть у железнодорожного разъезда Лорис.
8 августа 1942 года наша группа из восьми человек двинулась в путь. Только на следующее утро нам удалось добраться к разъезду. В ходе следования нам неоднократно приходилось скрываться от немецких истребителей, летающих на
предельно низкой высоте в охоте за каждым передвигающимся по дорогам человеком. На пустынном разъезде мы чуть не нарвались на немецкий бронетранспортер с пехотой, залегли за насыпью. Надежда была только на неожиданность. Когда немцы приблизились к нам на расстояние 20–30 метров, мы по команде нашего командира забросали бронетранспортер гранатами. Несколько мгновений – и вражеская машина застыла на месте. Внутри оказался десяток погибших гитлеровцев. Младший лейтенант снял с турели вражеский ручной пулемет. Коробки с запасными пулеметными лентами и немецкие гранаты с длинными ручками мы забрали с собой. Теперь мы представляли собой вполне хорошо вооруженную боевую группу. Комбат предупреждал Мазая, что если штаб не окажется у разъезда, то нужно выдвигаться к Пашковской переправе. Мы снова двинулись в путь. Солнце нещадно палило. Лето выдалось на редкость сухим и жарким. На западе виднелись строения города. В разных концах Краснодара высоко в небо поднимались клубы дыма от многочисленных пожаров, гулкие хлопки от разрывов снарядов и мин, трескотня пулеметов. Это говорило о том, что бои шли уже в городе. Нашим ориентиром стала труба «Соломаса» (масложиркомбината). Приближаясь к саду у станицы Пашковской, мы чуть не нарвались на немцев. Под деревьями стояли немецкие бронетранспортеры, а солдаты беззаботно разбрелись по саду, обжираясь яблоками. Воспользоваться этой ситуацией мы не могли, т. к. наши силы были далеко не равными. Против нас было не менее батальона вражеских солдат, а вот доложить командованию о скоплении врага мы были обязаны.
Так описывал рукопашную схватку участник защиты Пашковской переправы Ю. Т. Просоедов
Передвигаясь ползком по высокой траве, мы приблизились к лагуне Кубани (у нынешнего микрорайона Гидрострой) и двинулись в направлении переправы. Там мы нарвались на заградотряд. После выяснения обстоятельств нашего нахождения вблизи переправы согласно приказу комдива нас влили в состав поредевшего в боях батальона 35го стрелкового полка, обороняющего Пашковскую переправу.
В то время как основные силы дивизии вели упорные бои на улицах города, оборону Пашковской переправы держал один ослабленный батальон 35го стрелкового полка. В помощь ему 349я дивизия передала батальон, в который входили новобранцы, призванные в Краснодаре и близлежащих станицах. С подходом к Пашковской 125й и 198й пехотных дивизий противника нажим гитлеровцев усилился. Нередко бои переходили в рукопашные схватки… Появление изза зарослей заброшенного сада фашистов, – вспоминал ветеран Ю. Т. Просоедов, – для нас не было неожиданным. Мы притаились, огонь не открываем. Я уже различаю потные физиономии фашистов, оказавшихся между минометчиками роты и нашей позицией. Наконец раздалась долгожданная команда «Огонь!». А затем – «В атаку, вперед!». С винтовкой наперевес выскакиваю из нашего окопчика. Не останавливаясь, я кинул гранату под ноги ближайшей группе солдат и бросаюсь врукопашную. Вот когда пригодилась тренировка, полученная на занятиях по штыковому бою в техникуме! Отбив кинжалообразный штык, нацеленный мне в грудь, выбрасываю винтовку вперед с такой силой, что не могу вырвать штык, глубоко ушедший во чтото мягкое и почемуто застрявший в нем. С трудом вытаскиваю штык, фашист заваливается набок, а я краем глаза замечаю какойто блеск справа от меня, совсем рядом: мне в бок нацелен вражеский штык. Понимаю, что его не успею отбить, и явственно ощущаю, как сейчас он войдет в меня, разворачивая ребра. Тело словно леденеет, я перестаю слышать… И вдруг оскаленное, потное, жирное лицо фашиста искажается гримасой нестерпимой боли – вопля я не слышу, – и он опрокидывается навзничь. Только теперь узнаю своего спасителя. Наш командир Мазай! Его кряжистая, мускулистая фигура то появляется перед глазами, то исчезает в гуще врагов. Ручным пулеметом он орудует, как кайлом в забое: короткими резкими взмахами обрушивает приклад на головы наскакивающих на него фашистов. Слух снова четко воспринимает шум боя: топот, яростную ругань, сопение, вопли, хрипы умирающих. Слепящая ярость охватывает меня, лицо пылает, невольно вылетают слова: «Гады! Гады! Гады!». Отчаянным рывком с трудом поспеваю на помощь Мазаю: в последний момент удается отвести от него вражеский штык. Оказывается, командир ранен, но не выходит из боя. Морщась от боли, он яростно размахивает прикладом пулемета. Слева, прижимаясь вплотную ко мне, неуклюже мечется мой долговязый дружок Шура Баша. Каждый выпад винтовкой он сопровождает таким надрывным уханьем, словно колуном рассекает дубовые поленья. Изза спины носатого немца высунулся офицер: холеная физиономия, усики аля Гитлер. Он стреляет из пистолета. Видимо, онто и ранил Мазая. «Ну, держись, гадюка!» Перекинув винтовку в левую руку, выхватываю револьвер, подобранный мною на месте боя у разъезда Лорис, и, почти не целясь, дважды нажимаю курок. Пули не прошли мимо: первым падает солдат, закрывавший офицера, за ним скрываются и усики. Сберегая патроны, продолжаю орудовать штыком. Перед глазами мелькают обезображенные звериным оскалом зубов лица врагов, почти неузнаваемы и лица моих боевых товарищей. И впервые возникла мысль о том, что несколько таких рукопашных схваток могут искалечить психику человека. Война – скопление ужасов, но рукопашный бой, когда обезумевшие от ярости люди нередко буквально вгрызаются друг другу в горло, – это самое страшное ее порождение! …Боль от скользящего удара прикладом по левому плечу разъярила меня. Пробиваюсь вперед с одним желанием: побольше уложить фашистов, пока вражеская пуля или штык не достанут меня. Слева, орудуя винтовкой, чтото яростно выкрикивает Вася Егоров. В пылу схватки с него сбили каску. На лицо стекает струйка крови. Младший лейтенант пошатывается от слабости, но, подбадривая нас хриплым голосом, с трудом отбивает наседающих фашистов. Поняв, что Мазаю грозит смертельная опасность, пытаюсь пробиться к нему. В последний момент замечаю, как Вася Егоров и Боря Краснов, спасая своего командира, принимают удар на себя. В некотором отдалении от меня сражаются минометчики во главе с капитаном Винниковым. Помнится, в первые часы моего пребывания в 35м полку капитан поразил меня блестящей техникой штыкового боя. Но в этой смертельной схватке он превзошел себя. Бойцы инстинктивно жмутся к нему. В центре его группы замечаю его командира взвода лейтенанта Черноградова, который, расстреляв, видимо, все патроны, размахивает над головой револьвером, как кавалерист шашкой. До меня долетает его звенящий, голос:
– Руби! Коли! Бей гадов!
В помощь бойцам 3го батальона 35го стрелкового полка был направлен 3й батальон 349 стрелковой дивизии состоящий, в основном из молодых добровольцев. Атака этого батальона отбросила немцев на исходные позиции, Что позволило полностью очистить хутор Нахаловка от прорвавшегося туда противника. Перед взрывом понтонного моста этот батальон был выведен на правый берег (не позиционированный снимок)
«Убьют бедолагу!» – мелькает тревожная мысль при виде безоружного лейтенанта, но с радостью замечаю, что бойцы явно стараются оттеснить его, не дают Черноградову вырваться вперед. Неравный бой продолжается. Немецкая артиллерия и минометы пытаются выстроить частокол из разрывов снарядов и мин вокруг места рукопашной бойни. Видимо, хотят не пропустить подкрепление с нашей стороны. Пробиваясь к группе капитана Винникова и младшего лейтенанта Мазая, только теперь полностью осознаю, сколь превосходит нас противник численностью. Но назад пути нет. Отчаянным рывком нам удалось соединиться с группой лейтенанта Черноградова, который, истекая кровью, лежит на земле, прикрываемый сержантом Востриковым и бойцамиминометчиками. Яростно отбиваясь от наседающих фашистов, мы уже не в состоянии продвинуться вперед ни на шаг. А в сотне метров от нас из последних сил бьются оставшиеся в живых красноармейцы во главе с капитаном Винниковым. С каждой минутой положение наших групп становится все более тяжелым. Остается одно: подороже продать свои жизни. Вдруг замечаю, как белобрысый фашист, только что ожесточенно орудовавший прикладом, останавливается, затем пятится и, круто повернувшись, бежит прочь. За ним то один, то другой пускаются наутек. Оказывается, с высотки на помощь нам спешила группа бойцов 35го полка с винтовками наперевес. Сквозь шум боя прорвалось протяжное «Урааа!». Подхватив боевой клич, минометчики и мы яростно кинулись на дрогнувшего врага, словно не они минуту назад отчаянно отбивались от наседавших серозеленых мундиров. Атака была отбита. К переправе враг не пробился»209.
В соответствии с новым планом на западе, в район станицы Елизаветинской, была введена 5я румынская кавалерийская дивизия, 125й пехотной дивизии немцев приказано нанести удар краснодарской группировке советских войск с северовостока. Для этого она, изменив направление главного удара, стала пробиваться к станице Пашковской для захвата переправы. Сюда же со стороны станицы Васюринской выдвигалась 198я пехотная дивизия.
Понимая угрозу прорыва немецких войск к Пашковской переправе, командующий 56й армией генералмайор А. И. Рыжов отправляет записку командиру 349й стрелковой дивизии полковнику А. И. Щагину, которая к тому времени уже отошла на левый берег, с требованием выделить «60–80 человек смельчаков и с хутора им. Ленина воздействовать по тылу, чтобы совместно выбить (3й батальон) немцев с восточной окраины Пашковской. К отряду придайте 4–5 ПТР. Если можете – больше».
Однако полковник Щагин выполнил этот приказ посвоему: он спешно перебросил на пяти машинах 3й стрелковый батальон, порядка полутора сотен молодых бойцов нового пополнения. Среди них был житель Краснодара Василий Михайлович Басий.
В то время, когда в Краснодаре разгорелись уличные бои, в районе станицы Пашковской к вечеру усилился напор немцев, нередко переходивший в рукопашные схватки. К батальону пехоты присоединилась немецкая диверсионная рота «Бранденбург800», одетая в красноармейскую форму. В 20.00 она атаковала штаб 30й стрелковой дивизии. Силами офицеров штаба, политотдела и комендантской роты к 24.00 удалось отбить атаку немцев. Штаб дивизии переместился в аул Шенджей.
Утром 11 августа в 9.25, когда к станице Пашковской стала подходить 198я пехотная дивизия немцев, стало очевидно, что Пашковскую переправу имеющимися силами удержать не удастся, поэтому она была взорвана. Батальоны, оборонявшие её, успешно были отведены на левый берег.
Участник боев на Пашковской переправе, боец 3го батальона 349й стрелковой дивизии Василий Михайлович Басий
Один из участников этих событий В. М. Басий вспоминал: «Наш батальон спешно на машинах перебросили на правый берег к кирпичному заводу хутора Нахаловка в непосредственной близости от Пашковской переправы.
Нам выдали винтовки. Многие из них даже не имели ремней и подсумков, так что патроны мы были вынуждены держать в карманах, а винтовки носить в руках. Когда начались атаки немцев, мы открыли по ним беспорядочную стрельбу. Один из бойцов, воевавших еще в империалистическую войну, отругал нас и посоветовал стрелять залпами (позже, в октябре 1942 года, залповая стрельба стрелковых подразделений будет официально восстановлена в Боевых уставах пехоты).