Богдана Юрьевна Сабадош
Правосудие чувств
6
Закрыл окно, потому что доносящиеся возгласы каких то людей из улицы, не давали уснуть. Взглянул на время – два часа ночи. Какая же досадная эта жизнь. Хотелось спать целый день, да и сейчас есть такое ощущение, но стоит улечься на постель, как тут же все страшно зудит, щекочет, представляется, как будто миллионы муравьев ползают по кровати и сожрут его до утра. Потушил сигарету в недопитый кофе, потер небритую щеку и со злостью бросил чашку об кухонную тумбочку. Осколки разлетелись по комнате, на белой стене осталось черное пятно. Вытирал рукой брызги кофе с лица, растирая все аж по волосам и не мог вспомнить принимал ли душ, когда пришел домой. Казалось, что это какое то бесконечное дежавю. Снимает одежду, подставляет голову под холодный поток струи, закрывает глаза и как бы проваливается в воду. Шершавое полотенце оставляет красные следы на коже, а смотрящий на него незнакомец в зеркале становится еще более страшным и пугающим. Разве это он? Снова заваривает кофе, ступая по осколкам разбитой чашки, выглядывает в окно – абсолютная тишина. Можно бы этим было насладится, но его что-то гложет внутри. Сел на кровать, рассмотрел развешанные фотокарточки на стене, открыл черный блокнот, только одни знаки вопросов и никаких ответов. Сделал глоток горячего напитка. Мысли копошились в голове не давая покоя. Что же делает сейчас этот психопат? Как же ему добраться до него? Бесполезные заключения специалистов, глупые выводы полицейских все это надо было выбросить в мусорку, а не оставлять разбросанным по комнате. Такая невыносимая жара в квартире. Надо открыть окна, но он же их только что закрыл или нет? Где именно находится та грань бессонницы, когда теряется реальность и мысленные ужасы становятся правдой? Какая жуткая тишина, он слышит свои мысли. Положил пустую чашку на пол и уставился в стену. Достал монету из карма джинсов, что каким то образом оказались на свалившейся куче не распакованных вещей в углу. Кажется все таки серебренная монета. С одной стороны изображение женщины, на другой вроде тоже. Нет, все таки обе женщины. Неужели какие то древние богини. И что же это значит? Вот же досадно то как. Нельзя хоть какую то зацепку нарыть? Парень истратил ему весь день, а завтра скорей всего провозится и с этой семейкой до вечера. Какие же они все неприятные. Упал на кровать сжимая в кулаке монету. Кем же были эти две женщины? В какой именно момент своей жалкой жизни они столкнулись с этим убийцей? Ходили на работу и за покупкой товаров в магазине натолкнулись на какого то красавчика? Или намеренно сидели в баре, чтобы провести ночь с кем то? Но если он какой то молодой и красивый, то почему не двадцатилетние девушки? Его отшила как бы любимая женщина и он мстит всем остальным или безжалостно издевались в детстве? Если он вырос в такой семье как этот Артем, то неудивительно, что никто за ним не смотрел и он от недостатка любви вырос таким монстром. Но нет же! Это глупость. Вот пойди пройдись ночью улицей, так таких невозможно сосчитать. Но они же не начинают кромсать первых приглянувшихся женщин. Максимум что выдадут такие парни, так это пустят пулю в лоб. Но детектив был уверен, что лучше уж быстрая смерть, чем такое надругательство над человеческим телом. Да и этот мальчик такой тихий, даже милый, совершенно не похож на будущего преступника. Но кажется он чем то серьезно болен.
Аристарх закрыл лицо рукой как бы защищаясь от яркого света лампочки и прокрутил в голове идею, что надо будет все таки пройтись этим районом с этими наркоманами. И совершенно не ради того, чтобы поймать несовершеннолетнюю за проституцию, а чтобы хоть одна из них привела его к этому психопату. Мысли кружились и отдалялись, терялась связь с реальностью, все становилось более непонятным, а ему хотелось только спать. И наконец то соединяя двух женщин в одну он куда то провалился в свое подсознание. Было душно, жарко, очень горячо, как будто варится в котловане, не может выбраться и сгорает. Долгий коридор, сменяются комнаты, пустые и холодные, мелькает свет, он бежит, в самом конце видит чью-то фигуру, надо дотянутся, добежать и вот цель достигнута. Но нет! Свет очень яркий, совершенно ничего не понятно, не видно. Он оступается и падает, все исчезает. Черная комната, появляется свет от огня, похоже на пещеру. Пару шагов и натыкается на старика. Очередь из людей – старых и молодых, даже дети, но очень бедные, в лохмотьях. Проходит мимо и оказывается возле большого стола, на нем огромных размеров мясорубка. Черную ручку крутит этот старик похожий на буддистского мудреца, а вверх, по лестнице залезают эти все люди, по одному, добровольно вскакивают в мясорубку. Старец показывает беззубую улыбку. Мясо вылазит через маленькие дырочки, слышен хруст костей. Оборачивается и видит, что стоит по пояс в реке крови. Принюхивается к запаху плесени, и запаху мяса, но это же человечина. Поток людей не прекращается, все добровольно влезают в мясорубку, а старик все больше улыбается. Он хочет их остановить, кричит, но никто не замечает его. Какой жуткий, невыносимый запах. Пусть это прекратится. Он кричит, но все повторяется как механизм, как стрелки часов. Крови все больше, уже по горло мечется в густой жиже. Пытается плавать, чтобы еще осмотреться, найти нужное лицо. Что за мысли? Зачем ему здесь кого то искать? Борется, барахтается, но все в пустую. Наконец сдается, опускает руки и захлебывается чужой кровью. Снова длинный коридор, кажется это морг. Медленно ступает по старой плитке. Называет чье то имя, но сам не может услышать свой голос. Дверь не открывается, следующая тоже. Мигающий свет сильно раздражает, секунда и свет гаснет. Большие двери распахиваются, как в операционной, яркий свет ламп жжет глаза. Входит, натыкается на металлический стол, случайно разбросал кто-то инструменты. Он кривится от звона в ушах. Стены такие большие, а серые металлические шкафчики начинают открываться сами по себе. Отошел на другую сторону и снова закричал. В этих квадратных отсеках, где должен быть один труп, кучей забиты по нескольку тел. Одни без головы, без глаз, какие то обрубки. Глаза не закрываются, он не может отвернутся, пошевелится. Что-то или кто-то заставляет его смотреть на это все. Какой кошмар. Кричит и кричит, но никто не приходит, никто не останавливает эту игру. Уставился в какого то мужчину. Очень уж знакомое лицо. Черные волосы, бледная кожа, на шее разрез, нету руки, отсутствуют уши, отрезаны губы. Показалось, что веки пошевелились. Сглотнул, но вкус во рту как будто выпил бензину. Правая рука достает из кармана зажигалку, но сигарет нет. Продолжает наблюдать за лицом мужчины. Рука подносит огонь к его рту. Что-то подсказывает, что не надо здесь находится, надо бежать. Почему же тогда ноги не слушаются. Он смотрит, а рука все настойчивее пытается всунуть зажигалку ему в рот. Секунда и глаза того мужчины открываются, труп ожил. Холодный пот струится, дыхание учащается, глаза застыли в стеклянном ужасе. От удивления он открывает рот и обжигающее пламя вспыхивает, и загорается все его тело, весь он горит. Не просто взрывается, а медленно горит. И тут ощущает на своей руке, чужое прикосновение. Это не может быть мертвец, ведь рука неизвестного теплая. Хочется ухватится за нее, но не успевает. Какой то звонок вырывает его отсюда и он уже не хочет возвращаться, но что то его тянет за собой. Ищет взглядом, кому же принадлежит этот нежный жест, но единственное, что видит, это пламя на себе , он превратился в призрачного гонщика, и черные, стеклянные глаза мертвеца.
Аристарх издал хриплый крик, когда понял, что валяется у себя в квартире, в мокрой от пота кровати. Было уже утро, а лампочка одиноко пыталась излучать искусственный уже ненужный свет. Противный звук излучал его мобильник. Не мог представить, кто же это звонит. Не взглянул на экран, потому что удивлялся тому, что сумел уснуть. Послышал знакомый голос и снова упал на мокрые холодные простыни.
– Здравствуй! – Смешок. – Надеюсь ты работаешь, а не тратишь время за выпивкой. – Это был Андрей Андреевич.
– Какого черта ты так рано меня будишь?
– Ты спал? Ты где?
– У тебя какое то ко мне дело? – Даже не пытался скрыть раздражительность.
– Нет. – Снова смех. – А у тебя ко мне?
– Тоже. – Усталый вздох. – Так чего тебе?
– Хотел напомнить, что мы вместе работаем…
– Я работаю один!
– И не теряй бдительность, вот что я хотел собственно сказать.
– В шесть утра?
Не плохо да? – Долгий смех.
Я вижу ты собой доволен.
Ага....
Я бросаю трубку, мне это надоело.
Рука все еще сжимала монету, а в бок упиралась его любимая книга. Закрыл глаза и захотел побывать во вселенной, чтобы инопланетяне стёрли память, и ему никогда больше не снились такие кошмары. Приняв душ, понял, что сон только прибавил ему усталости, ведь бороться с такими ужасами, значит одолевать себя. Соревнование со своим “я” куда труднее, чем даже бежать марафон. Натер глаза – еще больше покраснели чем ранее. Взял бритву в руки, но тут же передумал. Почесал затылок, опрыскал себя одеколоном, почистил зубы и пошел заварить кофе. Открыл окно, чтобы понять будет ли сегодня жарко. В холодильнике нашел все необходимое для бутербродов и даже яйца. Надеялся, что закончит все быстро и сможет куда то забежать чтобы поесть нормально.
Допивая второе кофе понял, что за ночь очень похолодало, надо сменить гардероб. Вдохнул прохладный утренний воздух и принялся искать свой любимый коричневый плащ с дырочкой на правом рукаве. На лестнице столкнулся с женщиной среднего возраста, весьма симпатичной. На минуту завис, держа в руке сигарету и провожая ее взглядом, она только сморщила носик и хихикнула, скрываясь в дверях квартиры. Казалось день будет весьма приятным, на его лице заиграла улыбка, такая редкость хорошее настроение, надо скорее им насладится. Листья деревьев трепетались по ветру, а люди спешили на работу. Семь часов утра и начались пробки. Подумалось, что надо бы найти покороче путь в этот район. Пару выкуренных сигарет и бесконечное переключение радиостанций в поисках нужной песни, и вот он уже подъехал к знакомым домам.
Черное ауди медленно остановилось на обочине в самом начале улицы. Детектив вытянул свой кожаный блокнот, чтобы точно удостоверится в правильном адресе и вспомнить имя жертвы. Выкинул окурок в окно, откинулся на спинку сидения, закрыл глаза. В памяти восстанавливал подробности расположения тела, возраст женщины, припоминал то месиво мяса, что осталось от живого существа. Вздохнул и вышел из машины. Мимо пробежала девушка в коротенькой юбчонке. На противоположной стороне улицы женщина кричала из окна на подростка, чтобы тот вернулся назад и забрал младшего брата с собой. Усталый и грязный мужчина пытался встать с тротуара, он умоляюще посмотрел на Аристарха, когда тот проходил мимо.
Заходя в подъезд, сразу хотелось закрыть нос рукой, запах мочи невыносимо резал и щипал глаза. Подниматься надо было аж на третий этаж. Ноги становились тяжелее с каждой пройденной ступеней и капли пота начали выступать на висках. Все такие же отбитые стены и расписаны разными ругательными словами, но разница была в том, что здесь не было разбитого стекла и мусора, кажется, здесь время от времени кто-то пытался убирать. Дойдя до нужной квартиры он остановился. У двери усердно копошился здоровый мужчина, пытался открыть дверь. Детектив тихо подошел сзади и прокашлялся.
– Кхм. Простите. Это квартира 7?
– Да. Не видно что ли? – здоровенная рука указала на число, что висело вверху дверей.
– Видно, но…
– Вы кто такой? – Мужчина стал в защитную позу, скрестив руки на груди и тяжело дыша уставился красными глазами казалось мимо своего собеседника.
– Ах, я детектив. Расследую убийство вашей супруги. Вы же Шелеп Виктор?
– Не плохо вы все там знаете. – длительный смех. – А когда я в туалет хожу тоже знаете?
– Нет. Это нам не интересно, но если понадобится то узнаем. – Аристарх почувствовал острый запах спиртного, когда мужчина тяжело вздохнул. Ему показалось, что кружится голова. Потер щеку, провел рукой по волосам, облизал губы и подошел ближе. – Может зайдем? Мне надо задать вам пару вопросов.
– Ладно. – снова тяжелый вздох. – Что с вами поделаешь?
Ключ повернулся и не дожидаясь детектива мужчина устало побрел внутрь квартиры. Он снял куртку и бросил на маленький стол, что располагался в коридоре. В глаза бросалось большое количество обуви разных размеров и детские вещи или это уже подростковый размер, некоторые предметы из косметики. Проходя за хозяином этого жилья, Аристарх вдыхал приятный запах сладких женских духов и сразу же задался вопросом кому это принадлежит. Они остановились в кухне, детективу подумалось, что все здешние люди ведут гостей там где едят, какая непонятная параллель. Виктор плюхнулся на стул и указал жестом сделать тоже самое детективу. Обстановка была не лучше его прежнего посещения. Такая же плесень на потолке и на кухонной мебели, грязная посуда в раковине, серый холодильник, на тумбочке недоеденный ужин трехдневной давности. Не было никакого признака, что здесь есть маленький ребенок, ему не удавалось вспомнить, сколько же у них детей и есть ли младенцы.
– Ну, чего тебе? Мне казалось, что все уже замяли.
– Как это?
– Ну в газетах писали, что поймали кого то и все дела.
– Какая газета и когда?
– Ну такой парень был, он у нас жил, наркоту толкал, нарвался на какого то босса и вот иду я утром на работу и его ваши ребята забирают, я и сложил все. Так потом газету покупаю и прочитав, понял, что это он с моей женщиной сделал, а я ее так любил. – Аристарху показалось, что он плачет. Большие руки закрыли лицо, а плечи вздрогнули, но он понял, что это действие алкоголя начинает свою силу. Потому успокоился. – Любил…
– Как вам объяснить то… – Скинул плащ и повесил на спинку стула. – Это вы не правильно поняли все. – Немного подождал, чтобы тот сумел переварить сказанное. – Ваше видение ситуации весьма искаженное. Расследование ведется и если бы вы ответили на пару вопросов, то возможно помогли бы в его продвижении, ведь все и так затянулось.
– Так значит убийца не пойман.
– Сожалею, но нет.
– Ну и дела. Я все сказал вашим парням или вы между собой не разговариваете? И времени столько прошло, толку с наших разговоров? Ни денег не даете, ничего, а дети без матери остались. Да ну вас. – Махнул рукой. – Мне этого не надо.
– Чего не надо?
– Расследования вашего. Таскаетесь за мной, а сами ничего не делаете. Зачем же это все? Она мертва и все.
– Вы не хотите, чтобы мы поймали убийцу? – Аристарх был крайне удивлен, даже не скрывал своих чувств.
– Как же! – Смех. – Вы не сможете его поймать.
– Почему же?
– Потому что вы на это не способны.
В комнату вбежала девушка, подросток. Одета в рваные джинсы, серый топик, черную куртку и туфли на небольшом каблуке, в русых волосах пробивались фиолетовые пряди, а макияж был похож на ретро, когда ходили на дискотеки, но более приятный, даже подчеркивал ее еще не зрелую женственность. Красные губы улыбнулись детективу очень уж миленько и она застыла в ожидании, чтобы отец ее представил. Было видно, что она любит внимание.
– Бери то, что хотела и в школу. Я занят.
– Ага.
Сердито повернулась к холодильнику и достала какие то флакончики и маленький шприц с оранжевой крышечкой. Немного потопталась на месте, ожидая, что взрослые заговорят, но не удовлетворив любопытства выбежала из кухни. Аристарх не хотел первым говорить, ведь было видно, что мужчина ждет, чтобы дети ушли, чтобы кто-то из них чего то не услышал. До них доносились еще два голоса мальчиков. Они ругались, кто должен взять с собой мальчика помладше. Стрелки часов бежали, а крики все не утихали. Наконец то крупный мужчина, что смахивал на пробудившегося со спячки медведя, встал и пошагал в коридор. Виктор накричал на детей, кажется кого то из них и ударил. Споры прекратились. Тихое сопение и подавляющие звуки обиды, переходящие в плач, удар дверьми и тишина. Детективу очень сильно хотелось взглянуть, кто же это еще был и ударил ли мужчина своих детей. Но пришлось сдержать свои желания и тихо сидеть на стуле, уставившись в разъедающую плесень на коричневой тумбочке. Его собеседник вернулся в кухню и направился к холодильнику. Достал тарелку с хлебом и салом, огурец и водку. Поставил все перед детективом и два казалось бы чистые стаканчики для этого напитка.
– Ночь была тяжелой. Будешь?
– Нет. Я не пью. – Аристарх вытер чело мокрое от пота и сглотнул, в роте пересохло. Ему было очень трудно, так тяжело, чтобы не выпить. Бороться с этим чувством было и так выше его сил, а тут желаемая вещь прямо здесь, и она реальна. – Где… где же вы работаете?
– Сторожем на складе. Не хватает.. Денег не хватает, но что поделать. – Развел руками в стороны и насыпал до краев холодной водки в оба стакана.
– Вы работали там, когда вашу жену убили?
– Да. Я там уже давно.
– У вас трое детей?
– Ага. Вот этой, старшей семнадцать, парню пятнадцать и младшему десять. Самостоятельные, мать научила. Я тоже стараюсь как могу. – запрокинул стакан и только выдохнув, засунул большой кусок сала в рот.
– Так значит вы пришли со смены, да?
– Ага.
– Если денег маловато, так как же вы троих детей кормите?
– Жена работала, да, она работала.
– Но уже три месяца прошло.
– Ты это, что на меня повесить хочешь? Я свое уже отсидел.
– И за что?
– Ты я вижу недалекий. – Выпил и засмеялся, глаза налились кровью. – Я по началу хорошо жить хотел, молодой был, вот и вляпался в историю, но я отсидел свой срок, двенадцать лет, а когда вышел, то сразу Кристинку встретил, она такая была радостная. Я от тусклой жизни совсем чувства потерял, а ей удалось во мне что-то расшевелить, понимаешь, вот тут что-то заиграло. – Ударил кулаком в грудь, прикусил губу, налил и снова выпил. – Красивая была.
Аристарха очень удивило такое переживание за свою жену, ведь по показаниям и свидетелей и полицейских было понятно, что этот мужчина неоднократно избивал супругу, и старые сросшиеся кости это переломы полученные в следствии зверского обращения. Было трудно представить как она выдерживала такую силу, ведь Виктор весьма крупного телосложения. Детектив вспомнил, что это происходило на протяжении долгих лет, а она не уходила. Он напивался и бил, возможно под руку и дети попадались, но это было все как обычно, а его интересовали факты другого характера. Вопросы заканчивались, потому что запах алкоголя не давал сосредоточится. Нельзя было терять выдержку и он закурил, чтобы хоть как то сфокусироваться.
– Это все конечно интересно, но не могли бы вы что-то мне значимое рассказать. Например были ли у вашей жены друзья, какие, общалась ли она с кем то подозрительным?
– Мне откуда знать? Я на работу с работы. Прихожу, а дома нет еды. Как так то говорю? А она мне, что не успевает мол. Так я деньги принес, а пожрать нечего, ну и ударил пару раз, кто так не делает? Жена должна свои дела делать, я же деньги заработал. Так когда я ее ударил, на меня сразу накатали. Придурки! Я говорю, что мол так слегка ударил, а они меня снова в тюрягу. Я как вышел, так и дал ей, чтобы боялась, чтоб место знала. – Ударил кулаком по столу и засунул целый кусок хлеба в рот. – У тебя жена есть?
– Что? Жена? Нету.
– А-а-а, так тебе не понять. – выпил. – Ты это… когда жена будет, так нечего ей расслабляться, держи ее вот здесь вот, – сжимал кулаки, – они так и смотрят чтобы ничего не делать.
– Так ваша жена работала. У меня это записано, что на фабрику ходила, даже с работы шла, взяла дополнительную смену, тогда на нее и напал этот маньяк.
– Работала она, а как же…
– Что это значит?
– У них такая работа, у женщин, чтобы только от мужа убежать, а сами там кофе распивают и хвалятся, кто кому побольше рога наставил.
– Ваша жена вам изменяла?
– Только бы попробовала! – Снова ударил кулаком. – У меня все схвачено. Меня все боятся здесь, так если бы она только об этом подумала, то я бы уже знал. – Налил еще холодного напитка. – Она была красивая, да и в свои сорок ничего, не мне говорить, я уже старый. Жизнь она такая знаешь ли, не простая. На вот выпей, легче становится.
– Я не пью. – Аристарх сжал правую руку левой, чтобы та не ухватилась за манящее зелье, которое так желала его натура.
– А я вот выпью.
– Так, а с коллегами общалась же. Знаете кого то? Может кто заходил домой? Вы же днем дома были.
– Да, днем дома, а ночью нет, а она наоборот. Но нам хватало того времени, были дни когда она смеялась и я снова все вспоминал, как будто не было никакой тюрьмы, как будто мать жива, и не отказалась от меня, а я родился снова и пробую все сначала, только уже все правильно. Понимаешь?
– Ох, да. – подумалось, что этот мужчина очень даже умно рассуждает, а еще больше находилось с ним сходства. Они страдают одинаковой хворью, хотят все забыть, все повернуть назад, но нельзя и поэтому появляется тоска, глупая, жгучая тоска. – Но мне другое надо…
– Что другое то? Жизнь другой не сделаешь. Вот идешь ты себе, а потом оступился, и ударился, рана появляется, и не заживает, или бывает заживет, а шрам то остается. Так как же другое здесь тебе дать?
– Я говорю о том чтобы вы вспомнили друзей или знакомых вашей жены.
– Да она у меня недалекая была, красивая, но ума то как у кошки. Возможно этим то и покорила меня. Я многое передумал за годы одиночной отсидки. Всякое бывало. Один на меня там полез, так я чтобы не показаться трусом, я таким и не был никогда, пырнул его ножиком, жив здоров, а меня в карцер. Вот суки вы ребята! А я тебе выпить даю. В рожу бы тебе дать. – Вылил остатки и бутылка пустая последовала в мусорное ведро, а из холодильника появилась новая, что совсем не обрадовало детектива. – Но я уже не такой.
– Давай так. – Аристарх думал над этим последние десять минут, лучше этого ничто не пришло в голову, а желание выпить было уже на пределе. – Ты отвечаешь на вопрос, а я тебе тысячу. – Положил купюру на стол, возле тарелки.
– Тысячу за ответ?
– Да. Ну что согласен?
– Ты дурак. – Длинный, хриплый смех. – Кто же откажется.
– Но если ответ мне не понравится, деньги мои.
– Ага, ща-с. – Большой нож, пропитанный жиром от сала, оказался в здоровенной руке и за секунду с силой острый конец вонзился в деревянный стол, дырявя бумажку, что символизировала деньги.
Лицо покрытое глубокими морщинами, как будто это были шрамы, а не физическое старение, впалые большие глаза и ухмыляющийся рот – все это вызывающе уставилось на детектива и он подумал, что же это за существо перед ним. Только сейчас удалось разглядеть во взгляде не человеческое, мутный цвет глаз отображал зверства и жестокость на которую способен этот мужчина. Виктор оскалил желтые зубы и замер в ожидании, как это делает волк, когда хочет набросится на свою жертву. Аристарх умерил возрастающее раздражение не из-за страха, наоборот это чувство его всегда только подгоняло вперед. Он стиснул кулаки, сцепил зубы и закрыл глаза, чтобы представить свои действия. Правой рукой потянется за пистолетом и выстрелит прямо в голову. Всего три движения и один выстрел. Детектив знал, что у него это получится быстрее чем этот амбал накинется на него с ножом. Все всегда занимает пару секунд. Это уже потом после действия следуют долгие дни и годы мучительных размышлений, как все могло бы сложится иначе. Он уже убивал и сделает это снова, снова и снова. Первый раз был таким шокирующим, парализующим, а сейчас ему думалось, что мир бы никак не заметил отсутствие этого мужчины. Все люди, а тем более такие жалкие по его представлению людишки не заслуживали сочувствия, сожаления, даже второго шанса. Но сейчас его останавливало это дело. Убей он его, то ничего не узнает, а то самое жгучее чувство подсказывало, что еще не время уходить. Аристарх открыл глаза и выдохнул. Так хотелось выпить, сильнее чем поесть или справить нужду, единственное желание, как чья то неосуществимая мечта, как свобода для каторжника, как оправдание для виновного, вот, что значило для него пару глотков обжигающего напитка. Зависимость которой страдают почти все и редкостное заболевание, которым наделены только избранные в этом мире. Так что же именно ему выбрать? Детектив расслабил плечи, откинулся на спинку стула, перелистал пару страниц блокнота и поднял уставшие глаза на своего собеседника.
– Мне все равно. Я пришел сюда за ответами и мне не важно каким способом я их получу.
– Да. – Большая рука спрятала деньги в карман штанов и Виктор увидев, что не надо оборонятся больше, выпил, от чего еще больше захмелел. – Продолжим?
– Где ты был в ту ночь когда убили твою жену?
– На работе.
– Она вела себя странно пару дней до этого или как всегда?
– Ох… уже так много времени ушло. – В бутылке становилось все меньше алкоголя, – кажется, что все было как всегда. Дети ходили в школу, я на работу, я пошел был заплатит за свет, а вот моя эта… дочь приготовила еду какую то. Меня это даже очень удивило, но что поделаешь, жрать надо, и я взял себе на работу даже.
– Было ли что-то необычное в то время?
– Знаешь… – Виктор как будто не слушал вопросов и снова начал говорить про отдаленные вещи от сути дела. – Я ей говорил, что еще один ребенок не помеха, что выкормили этих, будет и этот нормальным. Но разница в возрасте… Конечно сначала это незаметно, а когда начинаешь стареть, то все в другом свете получается. Мне как то даже жалко было и совестно, что не переговорил, что дал ей это сделать.
– Ты о чем сейчас? – Аристарх видел, что его собеседник вот-вот провалится в спячку, количество выпитого начинало действовать и ему надо было поспешить с вопросами. – Какой ребенок?
– Знаешь сколько мне лет?
– Нет. Мы же договорились, что вопросы задаю я. – Снова положил деньги на стол, но это не приободрило Виктора.
– Мне шестьдесят два года. Неплохо да?
– Какой ребенок?
Мужчина налил и выпил, потом повторил тоже самое еще два раза. Устало положил руки на стол и уставился куда то вдаль, как будто хотел оказаться в другом месте, как будто говорил все это своей жене.
– Не помню точно когда, пару лет назад, но точно не помню, моя жена забеременела. Об этом все говорили, все соседи и знакомые, что она сделала, но так до ваших ребят и не дошло. Хотя какое им дело то до этого, одним больше, другим меньше. Какая разница? Если мы о себе не позаботимся так никто другой за нас это не сделает.
– Ты меня так утомляешь, еще больше чем тот мальчик.
– Какой мальчик? – Красные глаза непонимающе блуждали по комнате.
– Неважно. – Аристарх протер лицо ладонями. – Что же дальше было то?
– Она очень расстроилась, когда узнала, что будет еще один ребенок. Я конечно начал ее переговаривать, а она все твердила, что я уже стар, что этих не могу нормально содержать, а как еще одного прокормим. Я вещи разные делал, но чтобы ребенка трогать это никогда. Ты знаешь, что с такими ублюдками делают за решеткой?
– Да. Знаю.
– Так вот. Я… вернее мне удалось ее переубедить, и все месяцы я следил, чтобы она не сделала чего дурного с собой. Ну знаешь для этого есть разные вещи у женщин. Я даже руку не поднимал на нее. Посмотри на моих детей, они здоровые, я их не трогаю. – И глаза стали сине-красными, в мутном море печали можно было уловить капли слез, что зависли во времени. – Чего же ей надо было?
– Не знаю. – Он действительно замолчал ожидая слов, поэтому детективу пришлось ответить, более других мыслей он не нашел, хотя это не имело значение.
– Да, я тоже. Я так и не понял ничего.
– Что же сделала твоя жена?
– Я ходил на работу, в ночную, она родила утром. Захожу в палату, усталый, купил апельсинов, это первое что под руку попалось и улыбаюсь, это была девочка, как я и хотел. А Кристинка хмурая сидит, но мне как то удалось ее развеселить, потом и дети пришли. Ну вот. Жили мы как то нормально два месяца. Хотя жена жаловалась что денег нету, что спать не может из-за плача ночью, а меня все дома нету когда надо. Я ей и говорю, что мол как же она троих то выходила? А она снова про возраст. Какие года у нее то были?! Я в тюрьме и не такого натерпелся, но откуда знать таким обычным людям? Ну мы и снова ссорится. Она мне, что пью мол постоянно, а она то за детьми нормально не смотрела. – Сделал паузу, чтобы выпить и провел ладонью по лицу, как будто хотел скрыть чувства. – Прихожу с утра домой, смена быстрее закончилась, мы с напарником так договорились, мне надо было того же дня поскорее вечером прийти. Так вот, я пришел, а ее нету и ребенка нету. Все трое взрослых дома, а девочки нету. Иду значит на улицу…
– Сколько было времени?
– Чего?
– В котором часу ты домой пришел?
– А-а-а, ну кажется три или уже пол четвертого утра. – Постучал пальцами по столу, как бы вспоминая что именно говорил до этого. – Ах, да, я вышел на улицу, было еще темно, иду себе и наткнулся на соседа нашего, там живет через дорогу. Говорю не видел ли моей жены, а он указал в сторону мусорки. Мне спать хотелось, я думал вышла погулять, мусор вынести. Уже хотел было домой вернутся. Только закурить стал по середине улицы. Тишина, холодно, парни как всегда околачивались, смотрели чего лишнего не творится, всегда, что-то да случится здесь. Девочка проходила мимо, удалялась уже, и я даже лица не запомнил. Когда оказалась возле мусорки, то как заорала. Мне аж страшно сделалось. А я то ничего не боюсь. Думаю, что за черт там сидит. Бросил сигарету и чуть ли не побежал туда. Парни тоже уже туда метнулись, а девочка эта удрала. Зачем ей проблемы? Вот, прибегаю я первым, а там моя жена сидит. Как то странно думаю, что села то? Она на корточки присела и как будто роется в пакете. Свет от фонаря далеко, туда не доходил. Пришлось подойти совсем близко, положил руку на плечо, склонился над ней, чтобы увидеть, что же там прячет. Хочешь верь иль нет, но меня вырвало. Сразу, за пару секунд.
– Что же там было? – Аристарх напряг каждую свою мышцу, чтобы не пропустить ни единого слова, а правая рука машинально делала заметки.
– Ребенок. – Поджал губы, как это делают дети, когда хотят заплакать. – Там была моя девочка. Она замотала ее в пакет из пот мусорки, белый, прозрачный, и я заметил только месиво крови и мяса. Ее руки стискивали головку, хотя это было трудно различить, какую то часть тела. Она ее била головой об асфальт и хотела выбросить в мусор, еще пару минут и ей бы удалось это скрыть. Жена замерла от страха, когда поняла, что это я. Бросила ребенка и подалась бежать. Куда думала убежит не знаю. Я бы ее все равно нашел. У меня сработал рефлекс, и пока я корчился от спазмов в углу. На это все успели сбежаться соседи, я опомнился и собрал все остатки с пакетом и завернул в свою куртку. Так вот она и убила ребенка.