Богдана Юрьевна Сабадош
Правосудие чувств
– Что? Опять? – Ещё больше ужаса.
– Так, мне это надоело. – Он толкнул парня и тот свалился вниз, послышался только сдавленный стон от боли. – Не могу поверить, что ты копаешься во внутренностях человека и боишься таких вот подвалов. Представь что это квест. Это же весело.
Сырость душила, откуда то доносился стук капли. Она эхом откликалась в узком коридоре ведущем к большой покрытой плесенью двери. Темнота, только блуждающий свет фонарика, становилось холодно. С визгом пробежала крыса. Под ногами хрустело битое стекло. Остановился и дрожащее тело позади ударилось в спину.
– Ты можешь успокоится?
Слова продолжило эхо, а потом опять тишина. Скрип ржавой двери и ужасная вонь режущая глаза вырвалась наружу, как будто предупреждая о какой то тайне. Что то копошилось и шумело, но рассмотреть не удавалось. Аристарх пытался найти выключатель. Тонкие пальцы нащупали холодную стену, слизь, и наконец выступающий рычаг как на коробке передач в авто. Он сунул фонарик своему компаньону в трясущиеся руки и с немалой силой потянул ржавый прут вниз. В другом конце замигала лампочка и погасла, потом опять. Они ждали две минуты когда свет заполнит всё помещение. Первое что увидели глаза так это где то двадцать крыс чёрной горой клубящимися в центре комнаты. Они кажется что то ели. Крик от испуга и стук фонарика. Патологоанатом прислонился к стене и замер. Выстрел пистолета заставил крыс разбежаться. Ещё пару пуль и все они последовали наружу. Чёрная полоса пробегающая мимо них в секунду исчезла, оставив после себя только обглоданный труп своего собрата.
– Какая жуть. Какая жуть. Зачем мы здесь.
– Ты должен соблюдать хладнокровие, иначе не сможешь оценить ситуацию.
– Какую ситуацию?
Аристарх обходил кругами стол прикрепленный к ржавым трубам посередине комнаты и заглядывал в такой же старый котёл размещённый на шаг позади. Металлические цепи покрытые ржавчиной свисали с потолка вниз, были разбросаны вокруг и множество хаотично переплетённых на столе. Котёл был слишком тяжёл, чтобы сдвинуть с места даже двоим людям, а трубы слишком высокие, чтобы достать до вершины головы жертвы в момент, когда сделался перелом шеи. Никаких предметов не находилось, чтобы помочь себе хотя бы в одном из этих действий. Детектив сделал медленный круг на месте и уставился на Зелковского.
– Он либо какой то двухметровый здоровяк с силой супергероя, или он знал, что уже конец и увёз все лишние предметы, оставив нам только то что здесь и было. – Покрутил пальцем вокруг виска. – Скажи ка мне как именно он сломал ей шею? Как это возможно здесь сделать?
– Эм.. Ну.. – Всё еще дрожа парень сделал пару шагов вперёд, чтобы поподробнее всё разглядеть. – Надо стремянку или это можно сделать цепочкой. Например обмотать вокруг шеи или головы и потянуть вниз. Туловище же привязано намертво.
– Хм… интересно. – Аристарх пристально посмотрел на доктора. Слабый свет не давал точно разглядеть лицо, но ужас так и не исчез. – Ты уверен, что это было последним что он сделал?
– Нет никаких сомнений. Даже больше. Скажу что она умерла от шока. Травматический шок вызванный большой потерей крови, что привело к резкому уменьшению объёма циркулирующей крови в организме. Сам организм пытается защитится и выбрасывает адреналин, дофамин, норадреналин, но стабилизовав артериальное давление только усугубляет ситуацию и развивается ДВС-синдром. Потом может развиться нарушение свёртываемости крови за счёт массивного потребления свёртывающих агентов в процессе распространённого внутрисосудистого свёртывания. Я в этом уверен, потому что были нанесены новые травмы, которые привели к усугублению шока. В процессе организм пытается всё равно справится с болью, но это приводит к падении артериального давления, затем тахикардия, нитевидный пульс. Думаю, что он заметил когда она перешла в торпидную фазу шока. Реакция снижается, игнорируются любые манипуляции в ране. Сухие губы, сильно обложен язык – указывают на интоксикацию. Она совершенно ни на что уже не реагировала. Я уверен, что убийца рассердился, что женщина смотрит не на него, а безжизненно в одну точку, куда то вдаль, совершенно его не замечая. Исходя из этого, в порыве гнева маньяк обмотал цепью ее голову и одним рывком прекратил ее муки. Возможно не знай он всю эту последовательность реакции организма, не удалось бы понять в какой она фазе и что оттуда уже не возвращаются.
– Мда… – Аристарх сосредоточенно переваривал информацию не понимая и половины того что было сказано. – Могу ли я утверждать, что данные познания свойственны, скажем к примеру, только врачам?
– Эм… Я бы не стал так узко мыслить. Как по мне то это очень просто.
– Да, конечно. Прям иду и спрошу первого встречного, такое наверняка знает пятиклашка. – Детектив повернул металлический стол в горизонтальное положение, закрепив один конец цепью и уселся на него. Зелковский снова отступил назад и застыл в ужасе. – Что такое? Я устал здесь торчать.
– Не могу больше тут находится. – Пошатываясь он хотел было переступить порог, но суровый голос заставил его стать в прежнее положение.
– Ещё одна попытка уйти и я тебя пристрелю.
– Что за игры? – целившийся в него кольт заставлял даже не дышать, не то что бежать. – Ты псих?
– Мне доводилось это слышать, так что не старайся. Слушай внимательно то что я говорю. Тебе надо успокоится и сконцентрироваться на деталях. Подумай хорошо и ответь на пару моих вопросов, это же не сложно. Мы бы уже закончили не играй ты в невинную девицу. – В комнату забежала крыса, но учуяв запах посторонних тут же исчезла. На неё отвлёкся врач, Аристарх же пристально всматривался в бледное лицо. – И так, вопрос. Почему же она продержалась так долго, почему не умерла скажем так, спустя два часа после поимки убийцей? Я понял, что этот твой шок наступает быстро.
– Да, но он не сразу сделал раны цепями. Как видишь здесь отличная звукоизоляция и снаружи никого. Маньяк сначала только привязал её, потом стал всё сильнее сдавливать хватку. Она кричала, но никто не слышал.
– Это всё я уже понял. Когда он начал варить ноги, она была ещё жива…
– Варить ноги… да, я это уже и забыл. – Парень опустился на корточки и закрыл лицо руками.
– Не перебивай. – Так хотелось вдохнуть свежий воздух. Эта комната не давала привести в порядок мысли, сырость, затхлость, представление того, что здесь совершены эти зверства усиливали ощущение отвращения. – Я веду к тому, что почему кровью не истекла раньше, почему так долго держалась живой?
– Ах, вот это. – Маленькие глаза наполненные слезами застыли как бы удаляясь отсюда. – он использует нитрат серебра. На теле были чёрные пятна, это же надо даже рассчитать нужную дозу, переборщи он и женщина мертва.
– Что это значит?
– Нитрат серебра используют для прижигания ран. В медицине не часто и в малых дозах. Например прижигают бородавки. В большем количестве он ядовит, оставляет химические ожоги.
– Убийца, что прижигал каждую рану?
– Нет, только две или три кажется, они были более опасны и чтобы продлить ей жизнь он решил так остановить кровотечение. Мы можем уйти?
– Бедная женщина.
Аристарх спрятал пистолет и закрыл глаза представляя, что же творилось здесь. Каким же это надо быть зверем, чтобы так долго мучить и придумывать пытки. Кажется даже голодные тигры повелись бы менее жестоко со своей добычей нежели этот психопат. Действительно человек самое опасное существо на планете. Он подошёл к Зелковскому и тронул за плечо, чтобы тот встал. Они молча последовали на улицу оставив дверь открытой. На часах было уже пять, повеял ветер и согреться было еще труднее. Доктор дрожа прислонился к капоту машины и вытянул пачку сигарет.
– Я бросаю курить, но всегда ношу с собой. Кажется на такие вот случаи. – Грустно улыбнулся. – Вы же не убили бы меня там?
– Не знаю, а ты как думаешь? – Не спрашивая он взял сигарету и самодовольно выпуская дым открывал дверцу автомобиля. – Садись подвезу.
– Снова будем молчать?
– Как хочешь. – заводя мотор посмотрел в зеркало заднего вида, чтобы запомнить трепещущие деревья на ветру и серое небо всё далее отходящие от него. – Мне кажется надо засыпать тот подвал и уничтожить сюда дорогу.
– Да, было бы неплохо.
Зелковский не проронил ни слова, он не двигался и сосредоточенно следил за дорогой. Аристарх выкурил почти целую пачку пытаясь составить психологический портрет убийцы и понять его. Пару дней и будет новое убийство, а у него даже нет подозреваемого, никого. Суетливость улиц не отвлекала, а раздражала. Люди сновали сюда-туда, на каждом шагу светофор и почти всегда красный. Вот пробежала женщина с ребёнком. Потенциальная жертва. Как же он их ищет? Как выслеживает? Это незнакомец с которым случайно встретилась в метро или же это сосед живущий через дорогу? У них были доверительные отношения? Мог в процессе расположить к себе женщину и возник стокгольмский синдром? Детектив начал колотить руками по рулю. Машина остановилась и включилась сигнализация.
– Выключи это! И где мы? – Уставший парень разглядывал незнакомое место.
– Мы идём ко мне домой. Я проголодался.
Даже не возражая доктор закутавшись в пальто последовал за ним спотыкаясь на высоких ступенях подъезда. Аристарх закрыл дверь и быстро пошёл к себе в спальню бросая куртку на кровать. Остановился ожидая действий своего гостя. Зелковский медленно зашёл в комнату и так же безжизненно уставился на висевшие фотографии.
– Я это уже видел и мне пару ночей снились эти женщины. Как ты можешь в этом жить?
– А мне вот не понять, как ты работаешь в морге? Я бы не задержался там ни на минуту дольше.
– Правильно, всё правильно.
– Садись, я подогрею пиццу и мы ещё побеседуем.
Спустя полтора часа они доедали свой скудный ужин и открывали второе пиво. Детектив дал передохнуть парню и говорил о футболе, хоккее, завтрашней погоде, спрашивал о его коллегах. Отложив тарелку он взял пару листков документов и уселся напротив Зелковского, который расслабившись поддавался гипнозу сна.
– Так, я выписал пару вопросов и надеюсь ты мне ответишь.
– Снова вопросы! Лучше вызови меня в участок и я там всё скажу, а сейчас мне хочется спать.
– Эй, – бросил в него сумкой, – это просто разговор, никаких игр. Тебе же нравится твоя работа? – Врач приободрился, – Ты же лучший в этих всех анализах и тому подобное, – Махал бумагами, акцентируя внимание, что в руках история следствия.
– Хорошо, я готов.
– Вот и отлично. – Аристарх глотнул пива, он чувствовал себя пауком снующим сети для свободно пока что, летающей мухи. – Ты же и первую жертву осматривал?
– Эм… да. Вот она. – Палец указывал на фотографию на стене. – Как ты всё интересно распределил, но жутко. Вставать с утра и видеть это.
– Почему на ней нету следов, никаких, даже синяков?
– Вообще то есть.
– Как это?
– После её смерти, в течении пяти часов или меньше он подбирал тональный крем, краску, глину, чтобы скрыть все следы, старые шрамы и царапины. Убийца даже забальзамировал отрезанные руки и лицо.
– Лицо?
– Ага. Постарался не то слово.
– Какую глину?
– Ну обычную, с которой лепят статую.
– Но она не была убита на том месте где ее обнаружили?
– Конечно нет. Ее туда привезли и аккуратно положили как куклу.
– Вот! Я так и знал.
– Радоваться такому…
– Давай дальше. Чем он отрезал руки и соски?
– Есть такой хирургический инструмент…
– Пила. -Аристарх слишком проникся историей, он забылся и вернулся в реальность только от возникшей в комнате длинной тишины. – Окей, продолжай.
– Так вот, это пила Джильи.
– Такая как резать дерево?
– Возможно и кто то так делает, но это не такая пилка как ты себе представляешь. Проволочное витое полотно длиной 500 миллиметров и толщиной…
– Давай как то без этих умных высказываний. Объясни нормально.
– Если приглядеться к рукам этой женщины, то видно, что кость обрезана под углом. С тыльной стороны наблюдается больше кости, она как бы немного выступает за линию мяса. Исходя из этого я предполагаю, что он положил пилку под кисть и придавив ногой начал пилить, потягивая пилу в ту и другую сторону. Знаешь как будто у тебя в руках сито и ты просеиваешь муку медленно размахивая вправо и влево.
– В этот момент она была мертва?
– Не могу сказать точно, но скорей всего он отрезал соски, а потом когда она истекла кровью принялся сразу же за отпиливание.
– Сколько крови она потеряла?
– Почти всю.
– И сколько это вылилось из неё?
– Ну количество литров крови в человеке зависит от массы тела. У неё было где то к семидесяти килограммам, а значит четыре литра вытекло, осталось двести миллилитров.
– Это же целое море. Какой ужас.
– Да, трудно представить, что он сделал с этой кровью. Надеюсь это не вампир. – короткий смешок. – Но у меня есть ещё одно предположение, оно объясняет точность и отрезанные соски.
– Выкладывай. Здесь ты такого не написал верно? – Аристарх отправил ненужные бумаги в коробку и допил пиво.
– Верно, тогда я решил, что это не моё дело. – Пригладил волосы и снял с себя пальто. – Я думаю что убийца поместил ее на какой то аппарат, нет точнее привязал к столу, а потом какими то металлическими предметами зафиксировал руки, прикрепил или привязал соски, он ее полностью обездвижил. Таким образом она всё чувствовала, но не могла прекратить эти пытки.
– Хм, неплохо. Мне такое в голову не пришло. Я в нём вижу обиженного женщинами мужчину, который хочет чем дольше продлить своё возбуждение и в фантазии всё больше и больше открывает новые границы, которые предоставляются нам как творение.
– Ещё соски он отрезал не пилой, а кажется натянутой гитарной струной.
– Не может быть.
– Да, именно так. Такое можно сделать скальпелем, но это не тот предмет. Натянутая струна идеально подходит. Если распределить ее параллельно желаемому предмету, то она снимет именно то, что надо. Это как программирование робота.
– Ты очень умный. – Аристарх снял наручные часы. – Ух ты! Уже час ночи. Неплохо мы с тобой поболтали.
– Вызову себе такси.
– Нет, не надо. Оставайся у меня. Ты мне так помог. Спи здесь, я всё равно ещё поработаю, пересмотрю детали.
– А ты не так уж и плох. – Зелковский улыбаясь ложился на кровать не раздеваясь. – Я действительно устал.
– У тебя нет семьи?
– Есть девушка, но я пока что не знаю на каком мы уровне, она иногда ночует у меня.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать шесть, а тебе? – Он уже медленно проваливался в сон.
– Это неважно. Где ты был 15 августа прошлого года?
– Стоп! Ты что меня подозреваешь? – Быстро поднялся и сел на кровати. Лицо покраснело, быстрое дыхание, на лице маска обиды, а не гнева.
– Ты врач, прекрасно во всем этом разбираешься, утаил свои догадки от следствия. Может быть ты это для удовольствия промолчал. – Аристарх стоял в двух шагах от него и успел уклонится от быстрого удара. – Успокойся, иначе я тебя задержу за нападение на служащего.
– Признайся, что ты не знаешь кто убийца и готов повесить дело на первого встречного.
– Ответь на мои вопросы.
– Ты нормально общаться умеешь? Наверняка у тебя нет никого. Я устал…
– Где ты был 15 августа прошлого года?
– О, Боже!
– Отвечай.
– Хорошо. В том году, в том месяце, летом я ездил домой! – Зелковский сел на кровать и закрыл лицо руками. Хриплый сдерживающий слёзы голос продолжал говорить. – Мать сломала ногу, а сестра уехала была в Хорватию на отдых с детьми. Я один остался чтобы за ней поухаживать. Мне и так нечем было заняться. Я люблю свою роботу и редко наслаждаюсь отдыхом от нее. Поэтому придаться воспоминаниям и помочь матери было очень приятно. Я хороший парень, не плохой. Понимаешь, хороший! – И он расплакался.
Аристарх ошибся в этом мальчугане. Такой умный, работающий в холодном, неприятном помещении, где часто на целый день собеседниками становятся трупы. Всё это привело к портрету не способного на сострадание, жесткого, хладнокровного убийцу. Но догадки развеивались на протяжении целого дня. Отвращение к месту преступления, к фото, к самому факту такого зверского насилия. Но детектив что то упустил, не был внимательным. Он приравнивал себя с маньяком, слишком глубоко пропитался всей этой историей, из-за чего потерял способность рассматривать хорошие черты в людях. Ему стало жалко парня и стыдно за свои слова и мышление. Аристарх подошёл к нему и только похлопал по плечу.
– Эй! Я же пошутил.
– Я лучше пойду. Надеюсь вопросы закончились. Если нет, то вызывай в участок.
– Нет, останься…
Зелковский пнул его в грудь и вытирая мокрое лицо исчез в коридоре. Секунда и дверь закрылась с силой развеивая бумаги по комнате. Были слышны звуки удаляющихся шагов и тишина. Ничего не чувствовал, кроме сожаления. Сожалел о том, что так и не купил сигареты или хотя бы не взял парочку от этого эмоционального парнишки. Не выключая свет, завалялся на кровать, но так и не смог уснуть. Прежние картины преступления переплетались с теперешними и зудящее, нарастающее чувство страха перед нераскрытым делом бросало в пот. Охота только начиналась, а ему хотелось сесть в машину и снова рвануть в горы, в ту самую одинокую, старую хижину. Летом не надо было бы топить печку и воздух там наверняка летом еще свежее, еще ближе к небу. Воспоминания о тишине, что нарушалась только дуновением ветра и о возможности побыть одному совсем не успокаивали. Тревога усиливалась и он все больше отдалялся от сна, мучаясь вопросами и ускользая от главного, на который уже давно имелся ответ.
5
Выкуривая четвертую сигарету усердно разглядывал прохожих, надеясь заметить что то необычное. Но кроме малолетних наркоманов и пару дилеров в семь утра даже на такой улице не найдешь убийцу. Все такие вот отсыпаются после вчерашнего и сюда для ловли надо приходить ночью. Но цель его визита совершенно не поимка маленьких воришек или проституток, а скорей информация или наблюдение. Черное ауди потихоньку начало привлекать внимание и вся группа подалась за гаражи. Только один парень, лет двадцати, с виду наглухо отбитый наркоман, вытирая нос тонким пальцем, вызывающе улыбаясь подался к нему. Аристарх не обращал на него внимания, но автоматично приспустил стекло и выкинул бычок. Мимо прошла женщина в коротенькой юбке, на высоких каблучках, с неплохой внешностью, он содрогнулся, когда она улыбнулась и все маленькие фантазии улетучились, у нее не было зубов, совсем. Сладковатый запах резко вдарил в ноздри и уставшие красные глаза поднялись вверх на стоявшего рядом манекена, смутно напоминающего особь мужского пола.
– Тебе чего? – Детектив знал, что лучшая защита это всегда нападение, и резкий тон окончательно запутал обдолбанного парня.
– Мне бы… э-э-э… – Дурацкий смешок, – ты кто?
– Конь в пальто! Отвали.
– Не похоже… – На лице изобразилась гримаса недоумения. Не смотря на весеннюю жару на парне была зимняя шапка, он ее снял и пригладил растрепанные волосы. – Знаешь, если Чукр узнает что ты ошиваешься на его территории то… надо платить, кароче. – Надел шапку и не услышав ответа повторил тоже самое.
Аристарх наблюдал за кучкой подростков которые делили купленную травку, а на противоположной улице показались двое мужчин одетых весьма неплохо для данного района. Было понятно, что они всем здесь заправляют или доносят. Его раздражала такая шваль как этот парень, а еще больше действовало на нервы, что самая гниль этой системы диктует ему, что делать и то, что подростки медленно становятся наркоманами, а не ходят в школу. Сегодня же вторник или среда? Из- за снова ночной бессонницы чувства заострились и надо было как то разрядится. Детектив резко открыл дверцу автомобиля, от чего парень повалился на землю. Аристарх вскочил на ноги не давая тому даже секунды, чтобы опомнится и придавил ему горло тяжелым армейским ботинком. Кроме выше перечисленных наблюдателей на улице никто не показывался. Мужчины было рванулись к нему, но их остановил блестящий кольт, готовый вспомнить старые привычки.
– Я застрелю вас на месте и мне ничего за это не будет. – Детектив показывал удостоверение и купленный в Нидерландах липовый полицейский значок, это всегда производило впечатление на таких тупиц. Насмотревших американских кино, низкие слои общества верили, что все полицейские одинаковы, на самом деле такие люди повсюду одинаковы. И данное приобретение в любой стране производило одинаковый эффект.
– Вот черт! – Они уже хотели бежать, но остановились от резкого крика того же самого голоса.
– Стоять! – Аристарх пнул ногой задыхающегося наркомана. – Вставай придурок. – В какой то мере ему нравилось то что он имеет преимущество над такими парнями, хотя всегда быстро осознавал как это низко и раздражался еще сильнее. Этот раз не исключение. Ему захотелось выпустить всю обойму в этих мужчин, а еще больше забить их голыми руками до смерти. Он тяжело выдохнул. – Давайте так. – Спрятал пистолет за пояс. – Меня совершенно не интересуют ваши делишки, но вы не мешаете мне здесь и отвечаете на вопросы если я задаю их, окей?
– Окей. Но…
– И передайте это всем, иначе ближайшие годы вместо свежего воздуха вы будете вдыхать запах мочи своих сокамерников, я постараюсь.
Сел в машину и закурил снова сигарету. Было так противно, что надо вот так себя вести, но опыт долгих лет, показывал, что по другому они не понимают. Пролистал черный блокнот, кое что уже пришлось вычеркнуть, а ответов все нет. Наконец остановился на странице и открытие его поразило. Обе женщины жили на этой самой улице, только одна в начале, а другая в конце. Испытывал смешанные чувства, ведь не мог понять радоваться этому или нет. Разглаживал мятую рубашку и подумал, что пора бы постирать эти синие джинсы, но он их так любил. Захотелось кофе, а еще больше холодного пива. Покачал головой и посмотрел в зеркало заднего вида. Бессонница прибавила ему еще пару лет и несколько морщин, красные глаза закрылись. Задался вопросом, как же будет выглядеть дальше. Глаза широко распахнулись и заслезились. Почувствовал резкую боль под левым ребром, наконец признался, что не уснет… Это не смена климата или отсутствие спокойствия, это обычная, навязчивая идея. На этот раз бессонница исчезнет, когда он его поймает, когда найдет убийцу.
Чтобы отвлечь мысли, вспоминал детали первого убийства и внешность женщины, ведь именно в ее квартиру он поднимался долгими витыми ступенями. Когда то это здание было очень красивым и эти облупленные стены знавали лучших посетителей чем он. Остановился перед белой пластиковой дверью, которая должна была быть звуконепроницаемой, но за ней был слышен очень сильный крик, детей и женщин, или одной женщины, плакал ребенок. Детектив немного замялся, сглотнул, возникшее чувство жажды заставило его все таки постучать в эту дверь. Открыли не сразу. Крик стих, только детский плач усилился. Грубая ругань, и наконец перед ним предстала женщина средних лет, возможно моложе, точно не смог определить из-за дешевого слоя крема, красного румяна на щеках, накладных ресниц и фиолетовых теней. Одета была в цвет своей губной помады, неприлично яркий розовый, еще больше все испортили салатовые туфли. Он ненавидел оба цвета. Подавил чувство рвоты, хотя такое было очень редко, улыбнулся. Гневная гримаса на лице сменилась вопросом, потом заинтересованностью. Она поменяла позу, придавая себе, как ей казалось более привлекательный вид, сделала затяжку и бросила недокуренную сигарету ему через плечо на лестничную площадку, обнажились желтые зубы. Он все так же улыбался, хотя хотелось хорошенько выблеваться прямо здесь на пороге, влить в себя бутылку коньяка и уснуть, эдак на пару недель.
– Вам кого? – Снова перемена позы.
– Мне, кажется вас.
– Не может быть. – Противный смешок.
– Да, сам не верю.
– Уйми же его наконец! – Ребенок еще больше плакал, даже истерично визжал. Аристарху самому захотелось его успокоить. – Проходите… – Женщина оставила дверь открытой и побежала по коридору.
“Какая доверчивость, а вдруг я вор или… хотя чему удивляться?!” Детектив тихо закрыл дверь, и нырнул в запах плесени, мочи, собак или кошек, это не имело значения, ведь крик снова возобновился. Продвигаясь все дальше по темному коридору, ему все меньше хотелось здесь находится, на долю секунды он засомневался надо ли вообще вникать в ее семью, кажется все нужное есть в деле. Покачал головой, это не его манера, он не будет превращаться в офисных зануд, неудачников, чтобы раскрыть грязное дельце нужно замарать ручонки, возможно окунутся в это месиво целиком. Пока мысленно прокручивал все это в голове глазам предстала обычная картина для такой среды. Даже призабыл как это бывает, когда не живешь один, но зачем же так жить? Та самая женщина трясла в руках ребенка, месяцев восемь, за юбку внизу ее тянула красивая, но грязная девочка, девяти лет, а на полу кухни, потому что это было подобие кухни, среди груды мусора игрались два мальчика с машинками, одинакового семилетнего возраста. Все кричали, что то требовали, и совсем не обратили на нового посетителя внимания. Складывалось впечатление, что приход незнакомого мужчины это привычное дело. Кто-то стукнул ложкой, это был еще один мальчик, он сидел за большим столом и ел какую то жижу, только его серые глаза с интересом разглядывали детектива.
– Ох, так тяжело с детьми. Так тяжело…
Женщина улыбалась, но было видно, что она не здесь, мыслями где то далеко. Еще минуту и она исчезла унося ребенка. Слышен еще какой то голос, девочка пошла за ней и там начала чего то усердно требовать. Ребенок перестал плакать, но девочка не унималась. Снова крики, пару минут спор, затем пару ударов, кажется она дала ей пощечину или две. Стукнула дверь и отвалилась штукатурка, тяжелые шаги на каблуках и его снова одарили неприятной улыбкой.
– Ну что ты стоишь? Мы же на ты да? – не обращая внимания на детей она закурила. – Хочешь? – Толстые пальцы с длинными ногтями протягивали пачку сигарет.
– Нет, не хочу. – Снова чувство рвоты. Хотелось пить, но посмотрев на парнишек что играли в мусоре передумал. Садясь Аристарх достал свое липовое удостоверение и скрывая усталость напустил на себя рабочий вид. – Я детектив Новаковски, и хотел бы задать пару вопросов. Я долго думал кто же вы, но заметил какое то сходство между вами и Дробенко Мариной. Вы же ее сестра, да?
Былая приветливость улетучилась, она напугалась и даже не скрывала этого. Сначала он подумал, что она что то знает, но когда рванула собирать детей, то понял, что ошибся.
– Я вот, только что… – Начала надевать на мальчишек рюкзаки. – Готовила им завтрак и вот вы пришли… Наташа! – В комнату вбежала заплаканная девочка. – Ну что ты опять не собралась? Я же говорила…
– Ты же обещала, что я сижу с детьми и не иду в школу, а ты мне за это…
– Заткнись! – Улыбнулась ему и больно стиснула ее. – Взяла мальчишек и чтобы через минуту уже шли в школу.
Аристарху было безразлично чем занимаются дети, куда ходит эта женщина, на это все придумали кучу других людей, он же хочет сделать свою работу, все остальное упускалось. Ему по множеству раз приходилось видеть плохое обращение с детьми, насилие над женщинами, даже смерть, которую он мог предотвратить, но в погоне за своей целью переступал через это все, закрывая на такое глаза, экономя себе время и силы, предоставляя другим разгребать такой мусор. Откинувшись на спинку стула он молчаливо ждал когда лишних детей выпроводят за дверь. Его смущал только оставшийся бледный мальчик медленно жующий свою кашу. Наконец в комнату вернулась женщина и снова улыбнулась желтыми зубами, но уже смотрела на него с настороженностью.
– Меня зовут Клара.
– Давайте без шуток.
– Кира. – повисшая в воздухе пухлая рука сжалась в кулак и принялась крутить кольцо на второй. – Дети ходят в школу, мы просто проспали, а за ребенком я смотрю, все отлично. Если вы заберете деньги, то мне нечем их будет кормить. – темно карие глаза уставились на него ища понимания, но не нашли его и она нервно заморгала.
– Какие деньги? – Вопрос возник машинально, это все бессонница и мозг цепляется за любую загадку или подозрительное стечение обстоятельств. Женщина еще больше занервничала.
– Деньги… ну на мальчика, на Виктора…
– Сколько ему?
– Годик и один месяц.
– Интересно, я ошибся. – Почесал щеку. – Так он не ваш?
– Нет, конечно, – Улыбка, без ответа. – Мой Саша, пошел в школу.
– Я не знал, что у нее был младенец. – Это его очень огорчило. – Тоисть вы за ними… как это… вы их воспитываете? Но с маленькими же трудно, вы могли его отдать в приют, в таком возрасте ему наверняка нашли бы сразу прекрасную семью, если он здоров.
– Да, он полностью здоров. – Возрастающая тревога в голосе. – Я же говорю на него идут деньги, он маленький.
– Вы оставили малыша только из-за денег? А что потом?
Она молчала и Аристарх все понял, это получилось бы быстрее, соображай его мозг быстрее. Наверняка она всех отдаст в дет-дом, возможно даже своего, сейчас просто есть деньги, и возможно еще какая то выгода, но это уже не его дело. Снова стук ложкой. Мальчик решил о себе напомнить. Серые глаза переметнулись на эту Клару или Киру и умоляюще застыли, но он так и не проговорил. Тарелка была пуста.
– Так, я с вами отвлекся. Мне нужно узнать другое. Меня это не интересует.
– Другое? – вздох облегчения. – Что же?
– Ваша сестра…
– Она умерла. Другой у меня нет.
– Я в курсе. Но…
– Вы так и не знаете кто ее убил? – Казалось она переходит в оборонительную тональность, теперь его черед нервничать, ведь эта женщина начнет его обвинять, он это чувствовал. – Мне страшно ходить по ночам, вдруг этот маньяк и за мной охотится? Так значит вы нас охраняете! А оружие носить запрещается! Я бы его пристрелила.
– Хватить! – раздражительность только прибавлялась, а собеседница обладала не редким даром еще больше усиливать это чувство. Закрыл глаза, потемнело все, открыл, еще больше устал. – Мне надо знать чем она занималась на самом деле, с кем спала, куда ходила по вечерам и в этом духе.
– Ага, тут то я разбежалась все вам рассказывать!
Выпалив это она рванула к двери, но детектив умело схватил ее за руку и прижал к стене. Кажется этого она и добивалась все это время. Понял что допустил ошибку и она его не боится.
– Что арестуешь меня?
Вызывающе засмеялась и ликующе ушла из комнаты. Аристарх устало упал на стул и опустил голову на руки. Казалось это тупик. Переться в другую семью не имело смысла, там еще ко всему и мужчина есть, таким вот нечего терять, некуда падать, некуда проваливаться, они на самом дне, они уже там, где другие так сильно боятся оказаться. Нормальных людей пугает тюрьма, а служащий закону внушает доверие. Или уже нет? Про себя улыбнулся и содрогнулся. Снова стукнула дверь и опять обвалилась штукатурка. Удивился как еще этот дом держится в живых и выдерживает таких истеричек. Выбежал в коридор, но было поздно. Кира ушла оставив за собой сладковатый до тошноты запах очень дешевых духов.