Богдана Юрьевна Сабадош
Правосудие чувств
– Откуда у тебя кровь?
Она поспешила к нему и не смотря на возражения легонько провела салфеткой по губе. Он даже не почувствовал этого. Девушка была на голову ниже от него, с пару лишними кило, но это только придавало ей женственности, а пухленькие щечки так и хотелось тискать как ребенку. Сглотнул и заглянул в ее глаза. Была так близко, что глубоко вдохнул запах пота перемешанный со сладкими духами. Ему стало страшно. Возрастающая паника переходила в возбуждение, на лбу выступили капли пота, дыхание участилось. Он даже вздрогнул когда она устало зевнула. На своей грубой коже он ощутил теплое человеческое дыхание. Хотелось взять ее лицо в ладони, заглянуть в самые тайные ее мысли и спросить – почему? Возрастающее желание впиться в эти неровные бледные губы сбивало все в голове. От всего увиденного ранее и от ее невинного взгляда становилось больно. Он не мог понять зачем это все делает, зачем мучает его? Схватился за сердце и кажется ей удалось прочитать его мысли, ведь Анна сжала руку в кулак и медленно пошагала назад. Опомнился от ужаса, от осознания, что прокололся, что она его обыграла. Упал на кровать и начал лихорадочно прокручивать ее слова, чтобы начать разговор. На самом деле он не хотел признаваться, что ее ледяное спокойствие и равнодушие будило в нем жестокое, обжигающее и такое всегда больное желание к чужому физическому телу. Переведя дух, собрался и поднял глаза. Она ела лапшу и запивала все кофе.
– И тебе нравится твоя работа?
– Она не может не нравится. – Говорила с набитым ртом и улыбалась, как будто прежней сцены и не было. – Здесь ты либо хочешь этим заниматься либо уходи.
– Жестко как то у тебя. – Попытался улыбнутся, но губы так горели, что с трудом даже разговаривал.
– А что насчет тебя?
– У меня все просто, я должен поймать преступника, и не могу успокоится, пока не взгляну в эту гнилую рожу. – Красные глаза следили за бледным лицом, но она даже не моргнула.
– Вот о себе я тоже самое говорю. Не успокоюсь пока не вылечу пациента. В этом собственно смысл всего процесса.
– А как насчет того, что люди умираю?
– Да, такое случается. – Утвердительно покачала головой.
– И все равно тебе нравится эта профессия врача?
– Да, ведь я могу спасти эту жизнь, могу исправить орган, в конце концов добавить лет жизни.
– Говоришь как Бог.
– Какое сравнение. – Закусила губу. – Мне не нравится.
– Но так звучит.
– Ну, а ты? Тебе же тоже близка смерть или чем ты занимаешься?
– Поимкой маньяков и серийных убийц.
– И все да? Только этот круг? – Мимика не выражала ни страх, ни удивления. – я бы не выдержала смотреть все время на трупы. Живое общение переваривает мысли, не дает забыться. К тому же мне так нравится видеть счастливые лица после операций или длительного эффективного лечения.
– Так ты педиатр? – Аристарха так раздражала ее ложь, ее спокойная реакция на собственные слова.
– Нет, – Тихий смех. – Я кардиоторакальный хирург.
– Для меня это значит, что ты режешь людей. – Его серьезный тон и суровый взгляд заставили ее забрать улыбку с лица и она решила объясниться.
– Какое жестокое сравнение. – Проскользнула обида в голосе. – я делаю операции на сердце и грудной клетке. Например если у человека гемоторакс…
– Только давай без этих терминов, я устал… – Раздражение только усиливалось, и он уже не мог скрыть этого, не хотел убеждать себя, что она хороший человек.
– Это скопление крови в плевральной полости, что приводит к сдавливанию легкого и смещению органов средостения в противоположную сторону, мне нужно…
– А еще что? – Он становился максимально грубым, а она всячески пыталась не замечать этого, что еще сильнее злило Аристарха.
– Я же говорю операции на сердце. Это ты хоть понимаешь?
– Да, – Захотелось открыть дверь и убежать, никогда больше не встретив эту женщину, но… – А почему не педиатр?
– Я проходила практику почти что два года, и хотелось работать с детьми, я их так люблю. Но мне было всегда так больно смотреть, как они болеют, как плачут, как даже умирают. Смирится со смертью было всего труднее. В общем я не выдержала этого. Но по иронии обстоятельств кардиохирурги все равно сталкиваются с детскими болезнями сердца, так что я все равно работаю с детьми, но меньше. Стараюсь не брать такие операции. Поэтому прошедшая смена была такой тяжелой для меня. Из-за болевшего мальчика.
Она доела еду и вымыла посуду. Аристарх смотрел как складывает тарелку в тумбочку, как вытирает мокрые руки, как собирает волосы в хвостик и идет к нему. Синие круги под глазами увеличились, а зеленый цвет сменился на коричневый. Если сейчас заглянуть внутрь, то можно там навсегда остаться. Опасаясь этого детектив встал. Выбрав нужные книги и бумаги Анна удобно села на подушки и включила ноутбук.
– Ты не собираешься спать? – Гонял по кружке остывший кофе.
– Нет. Мне надо пересмотреть результаты и подготовится к операции.
– Ты всегда так делаешь?
– Что именно? – Брови приподнялись, а губы надулись.
– Приходишь домой и не идешь спать. Мне когда хочется спать, то я это делаю, только…
– Что только?
– Меня кошмары замучили и я боюсь засыпать.
Снова непослушная прядь волос выбилась и начала щекотать кожу. Скрестив ноги по-турецки, она смотрела в экран и набирала слова, все время массируя шею. Аристарх не мог оторвать от нее глаз. Эта женщина не была так красива как Елена Троянская или Афина, но не лишенная притягательности, что заставляла следить за каждым ее жестом. Облизывала губы. Симпатичная, умная девушка, которая всё время посвящает работе. У него тоже есть только работа. И детектив подумал есть ли у нее какой то мужчина. Ему захотелось отбросить все эти вещи, закрыть ноутбук, вдохнуть ее запах, положить голову ей на колени, затем снять футболку, попробовать на вкус. Из мечтаний его выбросил ее приятный голос.
– Мой личный рекорд три дня и одиннадцать часов. Я проводила на операции, затем осмотр пациентов, задержалась из-за поступления, придя домой приняла душ и села читать книги. Предстоящая операция должна быть очень тяжелой. Так и получилось. Даже не знаю сколько кофе выпила, потом меня вырвало.
– А как же еда?
– Я ем, что под руку попадется и то, что не надо долго готовить. На мою зарплату нельзя много накупить.
– Разве врачи плохо зарабатывают? Да еще ты делаешь эти операции на сердце.
– Я еще прохожу интернатуру.
– И как это?
– Под присмотром другого врача я могу делать операции и только те случаи самостоятельно вести, которые мне доверит старший врач.
– Сложно то как у вас.
– Да, и поэтому я меньше получаю денег.
– Значит ты оперируешь, лечишь, и учишься?
– Ага. – Внимательно всматривалась в экран монитора.
– Но орудовать с инструментами ты умеешь? А накладывать швы? – Хотел записать мысли в блокнот, но остановился, вместо этого допил кофе.
– Конечно. Я оперирую уже, глупо такое спрашивать. – Она с непониманием на него посмотрела и снова продолжила работу.
Аристарх потер щеку и отнёс чашку на тумбочку. Анна полностью отдалась занятию, как это часто происходит с ним. И ему стало интересно как она ведет себя на операции, что чувствует и как сдерживает свой аппетит? Подошел к двери, одел грязные кроссовки, еще раз окинул взглядом комнату. На этот раз искал следы мужчины, но ничего такого. Надо было зайти в ванную? Возможно, там спрятана зубная щетка? И вдруг удивился, почему это его так интересует ее личная жизнь? Ведь у него совершенно другие цели. Стиснул зубы и откашлялся.
– У меня еще дела. Я пойду.
– Ладно. – Отложила книгу и бледные губы изобразили улыбку. – Спасибо, что подвез.
– Спасибо за кофе.
Закрыв за собой дверь, он почувствовал присутствие стыда. Что это такое? Не в его манере испытывать такое. Переступал через одну ступеньку и смеялся. Выбежал на улицу и подойдя к машине уже не мог сдержать накопившееся в нем отвращение. Он презирал себя за возникшее желание и сострадание, ненавидел эту девушку, что так неподдельно умела врать. Все вдруг закружилось, тело задрожало и покрылось холодным потом. Секунда и согнулся пополам, превозмогая боль в спине. Порция кофе вышла наружу. Вытер ладонью рот и сел в автомобиль. Радио продолжило играть на последней станции. Аристарх сердито начал переключать песни, чтобы забыть ее милое личико, чтобы вытеснить ее из своей жизни.
Выбрал первое кафе, где была вывеска с едой. Заказал порцию картошки, кусок жареного свиного мяса, пепси и кофе. Пока все уминал, пытался вспомнить ключевые вопросы и ответы, записывая быстрым почерком в блокнот. Настолько был голоден, что управился со всем за пять минут. Удивленная официантка принесла счет и помахала на прощание. Ветер сменился на теплые порывы, что пробудило в нем желание пройтись. Но докурив сигарету он сел в автомобиль и поехал ублажать свою совесть. По дороге то и дело поглядывал на экран молчаливого телефона. Не мог поверить, что истратил на нее целый день.
Въехал в знакомую улицу и внимательно рассматривался по сторонам, не увидит чего странного. Все так же слонялись без цели подростки, мужики что-то засовывали в машину, мамаши как бы приглядывали за кучей детишек. Шум притих когда детектив показался под лучами заходившего вечернего солнца. Не подавая виду, что он заинтересован вошел в здание. Пожалел, что поел, ведь резкий запах мочи снова заставлял его подавлять тошноту. Держась за живот добрался до нужной квартиры, постучал. Набирался терпения, ожидая увидеть ту саму Клару, но через четыре стука у порога оказался ее муж. Он уставился на незнакомца отсутствующим взглядом и ничего не спрашивая покатил в свою комнату. Наверное он подумал, что Аристарх клиент или как?
Единственным изменением в квартире была осыпавшаяся стена. Из первых попавшихся дверей доносился смех, кто-то смотрел мультики или шоу. Никуда не сворачивая детектив подался сразу на кухню. На полу этой заброшенной и грязной комнаты сидел мальчик. Он сразу узнал черные тонкие волосы, хрупкие плечики. Подойдя ближе, наклонился и удивился, потому что парень плакал. Маленькие пальчики стискивали игрушку в которой была оторвана нога. С больших серых глаз катились две большие капли слёз. Тонкие синие губы были плотно сжаты, а из носика потекли сопли. Аристарху показалось, что он стал еще бледнее чем в последний раз и разглядел на правом плече синее пятнышко, это был синяк. Детектив положил руку ему на спину и легонько погладил. Не в силах больше смотреть на молчаливый плачь, решил заговорить.
– Эй, ну ты чего? Давай я куплю тебе мороженное? – Никакой реакции. – Пройдемся, что будешь делать здесь один?
Парень сделал тяжелый длинный вздох и обнял игрушку. Закрыл глаза и начал покачиваться из стороны в сторону. Аристарх только сейчас осознал насколько этот парень одинок. Понял, что у них обоих в сердце таится боль, обида и тоска. Он растер лицо ладонями, приводя себя в чувство. Подумал ел ли вообще сегодня Артем? Слишком много эмоций за последние часы. Запрокинул голову назад и посмотрел на желтый потолок. Становилось трудно дышать. Быстро заморгал, чтобы отогнать наступавшие слёзы.
– Эй! Мы и твоего друга забираем. Пошли со мной. Ты же хотел увидеться? Или мне уйти?
Мальчик остановил монотонные движения и с ужасом взглянул на детектива. Замотал головой, встал и вышел из комнаты, стискивая игрушку. Аристарх не мог понять, боится ли и его ребенок? Кто же так сильно его напугал? Неспешно ступал лестницей ведущей вниз, наблюдая за маленькими бледными ножками. Остановился возле машины, ожидая когда ему откроют дверцу. Слёзы успели высохнуть, оставляя на бледной коже две полоски. Ауди покатило по улице, заинтересованные зеваки остались позади.
– Ну чего же ты хочешь?
Парень продолжал тиснуть в объятиях игрушку, смотреть вниз и пускать на полосатую голову слюни.
– Угу. Я же забыл, что ты не разговорчивый. – покрутил руль в право, внимательно вчитываясь в вывески кафе. – Как ты там говорил, что любишь пирожки?
– Оладьи. – тоненький голос прозвучал так неестественно, но продолжал смотреть в пол, как будто боялся чего то.
– Точно! Идем искать оладьи и вкусный сок. Какой хочешь? Апельсиновый?
– Нет.
– Ананасовый?
– Нет.
– У-у-у, абрикосовый?
– Нет. – Поднял голову и взглянул в окно.
– А! Знаю, шоколадный!
– Такого нету. – тихо засмеялся и откинулся на сиденье.
– Точно? – Аристарх тоже улыбнулся от того, что смог разговорить его. Он сам себя хвалил и строил план как дальше развить разговор.
– Да! А сок я хочу…
– Ну давай я угадаю.
– Нет…
– Эй. – Пытался выглядеть обиженным.
– Хорошо. – Хрупкая рука коснулась плеча детектива, от чего он содрогнулся и чуть не наехал на пешехода. – Только две попытки.
– Обычно три дают. – Ему хотелось курить, но сдерживался, чтобы Артему не сделалось плохо. Он так и не узнал чем мальчик болен.
– А я две. – Засмеялся уже громче и эти эмоции были похожи на детские, а не сдержанные взрослые.
– Ладно. Мой первый вариант это… Малиновый! – Наконец на другой стороне улицы увидел кафе где составлялось детское меню.
– Нет же. Ты не угадал.
– Хм… – Потер щеку. Ему так понравилась эта незамысловатая игра. После похода в больницу и разговора с врачом, он был как выжатый лимон. Солнце уже почти исчезло и надвигалась ночь. Надо было всячески заполнить пустоту приятными эмоциями, чтобы вытеснить кошмары. Боялся ложится спать. Лишь бы ничего не снилось. Ничего! – Тогда ты хочешь персиковый! Да! Персик, он же такой сладкий и вкусный. Все дети любят персики.
– Нет. – покатился по сиденью, от смеха. В машине он казался еще крошечным чем снаружи. – Не угадал.
– Тогда что же? – Детектив открыл дверцу парню со своего места. Вышел сам, а затем ждал пока Артем вылезет из авто и они вошли в кафе.
– Я скажу, но ты купишь мне два сока.
– Хм… умно. Я согласен. – Аристарху так понравилось тратить на этого мальчика деньги, и получать взамен лишь искренние эмоции.
– Яблочный.
– Да ладно! Как же все просто то. – Усмехнулся и подсадил своего друга на стул. К ним сразу подошла молоденькая официантка. – У вас есть оладьи?
– Здравствуйте. – Улыбаясь посмотрела на мальчика. – Какие хотите?
– А какие есть?
– С творогом, с яблоками…
– Яблока! – Показывая маленькие зубы выкрикнул Артем.
– Да, нам две порции с яблоками и два яблочных сока, а мне кофе.
– Еще что-то? – Записала в блокнот.
– Ах, да. У вас есть шоколадный сок?
– Нет. – Девушка не понимала это шутка или нет. Но потом засмеялась, когда услышала детский радостный возглас. – Нету. – Повернулась к парню и погладила по голове. – У тебя забавный папа.
Она тут же исчезла, а детектив замер от последнего слова. Как это интересно примерить на себя такую роль. А ведь он и не подумал, что разгуливая с ребенком его примут как родителя. Кто в его возрасте дружит с такими крохами? Внутри что-то передернулось, в сердце открылся новый клапан, и кровь заиграла с новой силой. Такой самый мальчик мог быть у него, или даже постарше, если бы не разные обстоятельства. Сам виноват или работа забрала все чувства? Он просто устал. Хотелось прийти домой, упасть в кровать и чтобы рядом кто-то был, а не это вот все. В серых глаза Аристарх узнавал себя – брошенного, никому не нужного, лишнего в этом мире. И не хотелось быть жестоким с ребенком, не было желания продлевать его страдания. Пусть забудется, хотя бы на время. Им принесли сок, первый стакан оказался пустым за минуту. Смотря на синие губы еще больше усилился интерес к его болезни. Детектив и сам себя не узнавал. Такая большая перемена в себе, очень пугала, но то, что мысли не бились как в буре, то, что не надо было следить за своими эмоциями, так подкупало и заставляло поддаваться этому детскому кораблю беззаботности. Когда принесли оладьи Артем стал серьезным.
– Что случилось?
– Я не умею этим пользоваться. – Ткнул пальцем в нож. – Порежешь мне?
Все было измельчено на маленькие кусочки. Аристарх умолял мысленно, чтобы его не пришлось еще и кормить, но к счастью довольный парень запихивал все в рот, запивая соком. Сам же съел две оладьи и начал наблюдать за ребенком. В кафе становилось все меньше посетителей, что весьма успокаивало детектива. Его и так постоянно раздражительная натура терялась среди балагана. Посмотрел на черный экран сотового телефона и вздохнул. Даже сам не понимал от кого ждет звонка. Когда на тарелке остались три кусочка и парень приубавил темп, детектив решил расспросить Артема.
– Почему у твоей подруги оторвана лапа?
– Это сделала моя сестра. – Положил игрушку на стол и обиженно приложил недостающую конечность.
– Хотела поиграть или…
– Нет, она это специально, они всегда так делают. Но мама зашивала все, а эта не хочет.
– Кто эта? Твоя тетя?
– Да. – сделал глоток сока и помрачнел.
– А что ты делал за это время? – Аристарх заметил, что парень вот-вот расплачется и повел разговор в другое направление.
– Ел, играл, смотрел мультики, спал, не помню еще.
– А откуда у тебя вот это? – Ткнул пальцем в синяк на плече.
– Я остался один дома, все ушли, а хотелось есть и вот я притянул стул к холодильнику и достал сыр с колбасой. А когда пришла тетя то накричала на меня и вот… – Провел ладонью по руке, поглаживая все еще болезненное место. – Я так не делаю, я всегда ждал маму… А теперь ее нет, а я хотел есть. Хотел есть.
Тут то детектив и вспомнил как парень повторяет свои слова и как это действует на нервы. Начал растирать переносицу, закрыл глаза. Старался не подсчитывать как долго ребенок оставался один в квартире. Все-таки этот мальчик неимоверно взрослый. Хотел есть, так достал только еду, а другое не трогал. Ему бы играть во дворе, смотреть мультики и есть сладости, а не реветь по любому дурацкому поводу и быть обиженным всеми кому не лень. Так красиво говорит о матери. Аристарх почувствовал, что та женщина любила Артема, раз готовила ему и он всегда ее ждал. Смахнул с век усталость и выступившие слезы. Разозлился, что тратит время на глупости, а убийца разгуливает на свободе.
– Я поел. – Бледное лицо сияло от удовольствия.
– Молодец. Пойдем домой?
В дороге те же движения, короткие повторяющиеся ответы и бесконечная смена радиостанций. Сквозь открытое окно доносились звуки бушующего города, который не хотел ложится спать. Аристарху не удалось уговорить парня, чтобы отдал игрушку, а тот бы принес уже здоровую и полноценную. Открывая дверцу машины не выдержал и закурил. Во рту пересохло, а на заднем сиденье не оказалось воды. Сплюнул и переспросил Артема дойдет ли до квартиры. Милая улыбка и радостный кивок. Маленькие ножки еще топтались на месте. Он чего то хотел но не решался сказать. Облизал губы, покрутился и еще секунда, затем другая. Детектив хотел уже было нарушить затянувшееся прощание, но мальчик резко повернулся схватил его за ногу, притиснул к себе и побежал по лестнице на верх. От удивления уронил недокуренную сигарету. Как далеко зашел в своих собственных интересах? Он даже не подумал как тяжело все для парня. Если он исчезнет, перестанет сюда ходить, то что будет с ребенком? Сколько он еще протянет так?
С силой захлопнул дверцу машины и закрыв окно опустился на спинку сиденья. Смутно представлял, что надо делать дальше. Зашел в тупик? Зачем тогда разгребать дело полицейского если времени в обрез? Но если на это дело нету улик подтверждающих его догадку, то как можно быть уверенным в недавно созревшем подозреваемом? Меньше всего хотелось повесить такое убийство на невинного человека. Громко выругался и бросил на пол пустую пачку сигарет. Всегда все заканчивается в неподходящее время. Может и с этим расследованием такая же история? Он просто что-то не замечает. Ах, если бы только кто-то был тоже хоть на пару ступеней ближе к нему. Даже в Андрее Андреевиче не был уверен, подозревал что тот о чем то молчит. Вокруг одни вопросы. Обнял руками руль и опустил голову, чтобы смотреть на улицу.
Мимо прошла девушка, казалось что где то видел такое лицо. Проводил ее взглядом в зеркале. В углу, возле мусорных баков толпилась куча парней, все время поглядывая в сторону черной Ауди. Как карты здесь тасовались большие купюры и пакетики с белым порошком. Про себя подумал какая гниль здесь живет. он всеми клетками презирал таких людей, но ничего не делал, чтобы прекратить эту цепочку. Ведь возможно удалось бы спасти таких как Артем, если бы поймал взрослых. Но всех не выловишь, а терять силы, и время на такое нельзя. Ни за что на свете не уделит и минуты в помощь по мелочи, когда такой ублюдок разгуливает этими улицами. Ему всегда было наплевать на дела, что не касались его. Никогда не помогал никому, поэтому и не работает с напарником. Сидевший рядом, наверняка бы гудел и без устали тараторил, а ему всегда нужна тишина. В подъезд зашла Клара. В нужной квартире горел свет. Посмотрел на время, зевнул и покачиваясь, как бы разминая спину надавил на педаль газа. По дороге все-таки признался себе, что ждал, чтобы убедится, что Артем точно будет дома.
Уже почти возле дома вспомнил, что нету сигарет. Почесал затылок и свернул в улицу, чтобы добраться до первого магазинчика. Сквозь прозрачное стекло витрины увидел сонного мужчину, который ел арахис. Вошел в пустой магазин, вдохнул приятный запах и попросил “Кэмел”. Отдавая сдачу мужчина улыбнулся ему заговорил как будто они старые знакомые.
– Я вам должен кое-что передать, снова.
– Не может быть.
– Да, это от блондинки. – показалось, что он ему подмигнул. – Вот.
На прилавке оказался небольшой коричневый конверт. Взяв в руки определил, что там письмо или вообще ничего. Кивнул и собрался уходить, но продавец его окликнул.
– Вы детектив?
– Да.
– У нас недавно грабёж был. Есть видео, там даже лицо видно одного. Не могли бы вы помочь? Я в долгу не останусь.
– Заявите в полицию.
– Так уже, но они так долго это делают, почти месяц, а они все твердят, что дело в процессе. А денег то прилично взяли. Так как? – Мужчина улыбнулся.
– Это не моя специфика.
Вышел оставив дверь открытой и в недоумении приятного мужчину. Сел в авто и быстро надавил на газ, чтобы оказаться дома. Каких то десять минут и Аристарх бросая куртку на постель остановился по середине комнаты и открыл конверт. Его все-таки съедал интерес, что внутри. Дыхание участилось, с сухих губ потекла кровь, потому что он их прикусил, но это все не имело значения. Глаза округлились и потемнели. В руке оказалась фотография с которой на него коварно смотрела женщина. Распущенные волосы уложены на левую сторону, тонкий макияж, подчеркивающий красоту, длинные стрелки как у Клеопатры. Скрещенные руки прикрывали обнаженную грудь, а длинные пальцы застыли в движении, как будто она поглаживала свою кожу. Приоткрытый рот, а по взгляду нельзя понять, то ли счастлива, то ли нет. Черно-белое исполнение фотографии не давало насладится безупречными оттенками ее тела. Женщина смотрела вперед, прямо в камеру, просто на детектива. Аристарх на секунду задержал дыхание. Ему захотелось провести ладонью по этой сверкающей щеке, опустится вниз, он желал, чтобы она его поцеловала. Когда наступало утро, он все еще пытался угадать какой цвет губной помады выбрала на этот раз.