Атуна Койдергем
Невеста из Уайтчепела
Тем временем мамаша уже стала выражать недовольство, что художница занялась кем-то еще, не закончив портрета с ней: им де с малышом надо спешить. Впрочем, это было не совсем так – Эмили по-прежнему изображала мамашу, хоть и поддерживала вежливую беседу с новым посетителем. И все же художница не посмела возразить. Но ведь и молодой господин мог запросто заскучать и уйти…
Устрашенная подобными перспективами Эмили начала суетиться. Но не тут-то было, мамаше не нравился ее нарисованный нос и кружева. Она требовала их подправить.
– Протрите малыша, он в шоколаде. Или я изображу его перемазанным, – распорядилась Эмили. И пока родительница преображала сынишку носовым платком, Эмили перевела внимание на господина, предположительно, из Франции. – Эти картины раскрывают свою тайну только внимательному ценителю. Месье не должен торопиться: искусство не терпит спешки, – тарахтела Эмили, попутно устремляясь к соседке за еще одним ящиком.
Выпросив более-менее сносную деревянную коробку, Эмили ловко выволокла последнюю на улицу. Расположив ее напротив своей выставки и накрыв куском холста, на обратной стороне которого была намалевана какая-то незаконченная картина.
– Месье может не спеша выбрать картину для себя или для друга! Прошу…В это кресло! – улыбаясь, Эмили пригласительным жестом указала на предмет, похожий теперь на место для сидения. – Прошу! Отсюда подходящий угол обзора. Здесь применена техника изображения теней! Будет лучше видно, если наблюдать с разных сторон!
Господин неторопливо уселся в предложенное «кресло» и принялся созерцать выставку. Изначально он показался Эмили мрачноватым. Но теперь его губы улыбались, и он с интересом наблюдал за происходящим и самой художницей. Эмили приехала из глухой английской деревушки, в которой никто понятия не имел о моде и современных тенденциях. На самой провинциалке было надето унылое серое платье, не соответствующее сегодняшнему дню в полной мере. Оно казалось чрезмерно строгим. Белые воротнички с маленькими пуговками доходили до самого подбородка. Впрочем, сей ревнивый наряд, не позволяющий чужому глазу зацепиться за тело хозяйки, лишь подчеркивал ее невероятно красивое лицо.
Портрет был завершен. Эмили красноречиво подытожила работу аляповатым росчерком. Нос мамаши теперь хоть и не соответствовал действительности, но зато был выше всяких похвал, как и кружево на ее платье.
– Прошу, миссис…И с вас шиллинг, – понижая голос, чтобы молодой господин не слышал цены за экспресс-портрет, Эмили протянула картину малышу. Малыш взвизгнул от радости, а мамаша отсчитала шиллинг.
Развернувшись, Эмили уже спешила к солидному господину, продумывая на ходу, сколько бы шиллингов с него запросить. Ведь он, бесспорно, намерен что-то приобрести в ее лавке. И он, точно, небеден. Продешевить нельзя, ведь, возможно, больше клиентов не будет, а аренду платить придется в любом случае.
– Итак, что желает месье? – Эмили мило улыбалась господину, все это время терпеливо ожидавшему своей очереди. – Пейзажи Испании, Рима? Или натюрморты в стиле классицизма? Или, быть может, экспресс-портрет?!
– Месье желает экспресс-портрет, – улыбнулся незнакомец в ответ.
Эмили сразу отметила приятный голос и красивую улыбку. В речи молодого человека присутствовал легкий акцент. Значит, чутье не обмануло ее. Он, точно, француз! А такие денег не считают!
– Месье не ошибся. Ведь нигде больше он не получит экспресс-портрет всего за…Эээ…Скажем, три шиллинга! – Эмили сначала хотела попросить два. Но потом решила, что с этого господина можно и нужно взять втридорога: он не для того ждал полчаса, чтоб теперь уйти отсюда из-за ерунды. В конце концов, если его не устроит цена, он может отказаться. Ведь это не такой уж нужный товар или услуга, без которой не обойтись.
– Три шиллинга? – господин лукаво улыбнулся, поджав нижнюю губу. – Но м с ребенком вы изобразили за один шиллинг.
– Да, но у миссис с ребенком был коллективный портрет. А месье желает индивидуальный! – настаивала Эмили. Хотя понимала, что, по идее, портрет малыша и мамаши должен был быть дороже в два раза, а не дешевле в три. Ведь цена портрета зависит от количества рук и голов, изображенных на нем. Дабы усилить правоту своих слов, Эмили повторила с серьезным лицом знатока, – а месье желает индивидуальный! Работа для персоны всегда ценится выше. Смотрите на меня, месье, я уже изображаю овал вашего лица! И улыбнитесь, так будет лучше, – Эмили еще не успела ничего набросать. Но чтобы застать господина врасплох, нужно представить, будто работа в разгаре. И пусть он улыбается, тогда не будет пререкаться из-за лишних шиллингов.
Господин спокойно и доброжелательно улыбнулся. Казалось, ситуация с шиллингами его позабавила, а не расстроила.
Эмили принялась творить. Как назло, ничего не выходило. Господин оказался благородной наружности, поведения безукоризненного, и Эмили хотела изобразить его реалистично с мастерством истинного живописца. Но лишние мысли сбивали ее с толку. Кто знает, может, этот таинственный привлекательный месье неженат. А может, он, как и она сама, ищет себе достойную невесту…А может, он из тех, для кого не имеет значения общественное мнение, и он запросто выберет себе спутницу не из своего круга. Такое ведь иногда случается. Хоть и редко!
Рука с карандашом почти не слушалась хозяйку. Встречая на своем пути более или менее приличного молодого человека, Эмили невольно оценивала его как кандидата в мужья. Так багетчик примеряет рамы к картине, отбрасывая неподходящие и продолжая искать нужное обрамление.
– Как ваше имя? – поинтересовался молодой господин просто.
– Меня зовут Эмма Блэйд…– не отрывая взгляд от скул господина, художница заштриховывала лист карандашом. – А как мне обращаться к месье?..Вы ведь из Франции?
– Да, я как раз оттуда. Зовите меня Джеймс, – молодой человек был благодушен на вид. И Эмили понадеялась, что все же есть шанс удержать его на время, требуемое для создания экспресс-портрета. Хотя о людях, подобных ему, всегда думается, что у них недостаток времени. – У вас отличный сервис, мисс: эта выставка, это «кресло»…
– Благодарю. Я всегда стараюсь радушно встречать людей, которые ценят искусство и талант автора, – нахваливала себя Эмили, вызвав тем самым улыбку на лице господина. Да, разумеется, английская девушка должна быть скромна. Но только не тогда, когда она на рынке продает неходовой товар. – Кстати…Если месье Джеймс заглянет к нам в среду, то его будет ожидать новинка в области искусства, – Эмили пока еще не знала, что за новинка будет его ждать, но нельзя было упускать столь щедрого клиента. А он, без сомнения, щедр, раз согласился на три шиллинга вместо одного без проволочек.
– Я непременно загляну, – пообещал Джеймс. – Но сегодня я все же желаю получить свой экспресс-портрет, – выразил свою волю молодой господин. Но заметив, как у Эмили запрыгал в руке карандаш, добавил успокоительно, – не торопитесь, мисс. Я не спешу.
– Месье Джеймс дворянин? Сразу чувствуется стремление его чуткой души к высокому…– не замолкала Эмили. Какой воспитанный молодой человек! Вот если б его покорить, возможно, вышел бы толк…Хотя все вокруг уверяют что столь неравным союзам нет жизни.
– Месье, пожалуй, делец…Предприниматель…– задумавшись, ответил молодой человек.
– Предприниматель? Очень хорошо…– довольно буркнула Эмили. Род его деятельности их сближает. Она ведь тоже предприниматель в какой-то степени! – Джеймс, а как насчет пейзажей? Могу подобрать вам какой-нибудь деловой сюжет для вашего кабинета! Допустим, леса Бургундии…Гаскони…– оживилась Эмили. Английские леса особенно не отличаются от лесов других государств. Зато «Леса Бургундии»…Это звучит внушительно!
– Благодарю, я подумаю над вашим предложением. А кстати, нет ли у вас пейзажей Неаполя? Нечто морского? – полюбопытствовал молодой человек.
– О, конечно, конечно! Нечто морское у меня есть…Только все это в моей мастерской…Сегодня и без моря мокро, – нашлась Эмили. – Впрочем, к среде я приготовлю для вас моря Неаполя…А сейчас могу пока предложить его леса…
– У вас и неаполитанские леса есть в наличии? – господин рассмеялся. Потом извинился за свой смех. И с улыбкой продолжал. – Простите…Я думал, у вас только Испания, Дания и Рим. И конечно, Сибирь…
Эмили смешалась. Проклятье! Того и гляди, сейчас он раскусит автора! Придется пока отставить неаполитанскую тему…А хорошо было б и леса ему сегодня всучить…Тогда с арендой на неделю было бы улажено.
Оставив мольберт, Эмили подошла к господину и вместе с ним обвела взором коллекцию, словно ища чего-то.
– Месье прав, здесь нет лесов Неаполя, – небрежно закинув край вязаного шарфика за плечо, подтвердила Эмили. – Они также остались в мастерской…Неаполь – это моя любимая тема…– призналась Эмили, прикрыв глаза. – Но, клянусь будущей средой, месье будет обладать как морями, так и лесами Неаполя! Джеймс, а вы бывали в Неаполе?
– Довелось…– господин выглядел повеселевшим. Его забавляло происходящее.
– А я вот нигде не…– Эмили чуть не проболталась, что не покидала Англии. А как же тогда она творила все эти зарубежные виды?! Для изобразителя нужна натура. – А я вот нигде не встречала таких лесов, как в Неаполе, Джеймс. Нигде!
– Вы путешествуете? – улыбаясь, Джеймс оглядел Эмили с некоторым сомнением.
– Моя тетушка говорит, что главное в любом деле – это желание, – увильнула Эмили от ответа.
– Что ж…Я все понял, – господин рассмеялся.
Эмили еще несколько раз забавно пошутила, рассказала пару веселых историй, и, наконец, картина была готова.
– Прошу, Джеймс, ваш экспресс-портрет! – Эмили свернула рисунок в трубочку, бережно перевязав ленточкой, снятой с запястья. Вздохнув, протянула работу молодому господину. – С вас три шиллинга.
Джеймс озадаченно повертел в руках свиток. А Эмили вопросительно оглядела своего клиента. Что-то разве не так? Ох, черт…Не следовало сворачивать портрет: это похоже на жульничество! Обычно она так не делает. Но сейчас задумалась, замечталась и руки сами свернули лист в подзорную трубу.
Неопытная, но осторожная Эмили была готова к обману со стороны людей. И она допускала, что любой порядочный на вид господин может одурачить ее, вырвав портрет и убежав, не заплатив обещанного гонорара. Но все-таки данный молодой человек отчего-то показался ей благонадежным. Наверное, из-за его манеры изъясняться: он разговаривал неторопливо и четко.
– Я могу взглянуть? Или это нужно сделать непременно после того, как я вас покину и буду уже на другом конце Лондона? – молодой господин поднялся на ноги. Оказалось, что он высок. Эмили пришлось привстать на цыпочки, дабы заглянуть в портрет, который он не спеша стал разворачивать левой рукой, на безымянном пальце которой блеснул алый рубин в золотой оправе.
Глаза Эмили чуть не вылезли на лоб. Вот это перстень! Надо было найти способ и его изобразить на портрете…Такое колечко, наверное, стоит недешево. Если, конечно, не подделка…Хватило бы арендовать жилье еще на год…Или даже на всю жизнь вперед!
– Ха-ха, простите…– хихикнула Эмили. – Конечно, взгляните…Может быть, господин захочет, чтобы я внесла дополнения в картину? Могу пририсовать брошь или орден Святого Христофора…Или ваш потрясающий перстень…Так как вам моя работа?..
Было очень важно услышать положительный вердикт. Ведь от этого зависела судьба шиллингов. Господин молчал, и Эмили тоже помалкивала, затаив дыхание.
С портрета смотрели спокойные светлые глаза. Проницательный взгляд указывал на то, что изображенный человек обладает незаурядным умом. На его устах застыла еле заметная улыбка, чуть игривая, но между тем исполненная достоинства. В целом портрет был неплох и даже походил на оригинал. Эмили сама удивилась такой удаче. Правда, пришлось трудиться над ним не обещанные десять минут, а добрых пару часов. Впрочем, время пролетело быстро и весело. Но теперь затянувшееся молчание стало настораживать мастера. Эмили пошатнулась со своих цыпочек, невольно дотронувшись до локтя господина. Он перевел на нее взгляд.
– Превосходный портрет, Эмми. Мне нравится, – сообщил господин серьезно. У него был тон человека, с которым не спорят.
– Ну…Он ведь принадлежит карандашу редкого дарования, – пошутила Эмили, у которой отлегло от сердца. Раз господину понравился портрет, значит, он придет в среду за лесами и морями Неаполя. Без заработка она не останется.
– Без сомнения, – улыбнулся Джеймс. – Вы непозволительно кротки, Эмми.
– Я же не во дворце, чтобы изображать из себя принцессу-тихоню, – вздохнула Эмили неожиданно грустно. Ей, конечно, хотелось бы видеться кроткой и скромной, ходить с нянькой и мамкой, под зонтиком и с Библией в руке…Но для нее такая жизнь невозможна. Она родилась не там, где все это могут ей обеспечить. И если б сейчас она не орала во все горло про свою выставку, француз даже бы и не заметил ее.
– Это точно…– неожиданно согласился Джеймс. – И кто научил вас рисовать?
– Ну так я же…– Эмили рассудительно решила не болтать про Королевскую Академию, поскольку господин не походил на дурака и мог усомниться в ее словах. К тому же он не спросил, что она заканчивала. Он спросил, кто научил ее рисовать. Видно же, что она самоучка. – Так ведь самолично и с положенным усердием…– замялась Эмили, обдумывая, как бы получше представиться. Она стыдилась своей невежественности, которую старалась заполнить самообразованием. И она не знала, как далеко продвинулась на этом пути. Лишь иногда старалась помалкивать, чтобы не сказануть заведомую глупость.
– Которое дало свои плоды, – Джеймс улыбнулся, обнажив ряд жемчужных зубов. Эмили была рада своему успеху, но хотелось все же ускориться с оплатой. – Я обязательно зайду еще раз к вам сюда.
– Может быть, мне посчастливится увидеть гонорар? – сконфуженно улыбнувшись, напомнила Эмили.
– О, простите меня, разумеется. Я столь глубоко восхищен вашей работой, что позабыл о суленом гонораре.
Господин запросто достал из кармана пять шиллингов и протянул Эмили.
– Я сейчас найду сдачу…– Эмили приготовилась обшаривать потайные карманы, в которых прятала наличные.
– Не нужно, – Джеймс отрицательно махнул рукой. Видимо, для него вопрос шиллингов был второстепенен. – Что ж, Эмми, благодарю вас за сеанс…Вы очень милы.
– До среды, Джеймс, – кивнула Эмили, давая понять, что будет ждать его скоро.
– До среды, – улыбнулся щедрый господин и пошел прочь.
Эмили провожала его взглядом и была приятно удивлена, когда он оглянулся.
Глава 4. Совет
Вечерело. На землю спускались сумерки. Ряды покупателей редели, продавцы сворачивали свои лавки. Эмили тоже принялась складывать выставку. Самозабвенно упаковывая инвентарь, она невольно вздрогнула, когда ее окликнули.
– О, сэр Билл! А я как раз собиралась к вам: хотела заплатить за этот день…День нашего с вами знакомства! – Эмили решила сразу начать с хорошей новости, дабы предотвратить крушение мольберта и одевания картины на свою голову.
– Сколько заработала за сегодня? – лишенным всякого понимания тоном затребовал Билл.
– Два шиллинга, сэр Билл, – соврала Эмили, искренне глядя в глаза недоверчивому громиле. Решил обобрать ее до нитки. Не выйдет! Она молода и неопытна в торговых делах, но кое-что уже смыслит в том, как обращаться с подобными субъектами.
– Каролина?! – рявкнул Билл на продавщицу рыбы.
– У нее всего двое покупщиков было за день, – косвенно подтвердила соседка слова Эмили.
– Всего-то? – покосился Билл досадливо.
– Первый день…Вы же помните, сэр Билл, мы с вами обсуждали…– Эмили мысленно поблагодарила соседку за ее ответ. Ведь Каролина могла бы рассказать о том, как на самом деле обстояли дела с шиллингами.
– Давай сюда, – потребовал Билл у Эмили, пока его громилы зевали, переминаясь с ноги на ногу.
– Сэр Билл, я так понимаю, что за неделю я должна вам десять шиллингов…– начала Эмили рассудительно. Надо задать тон общения сразу. Или в дальнейшем уже будет невозможно его скорректировать. – Я теперь отдам вам два шиллинга и плюс один тот, что утром. Итого будет три. Значит, останусь должна еще семь, – не мешкая, Эмили протянула два шиллинга Биллу.
– Ладно, посмотрим до конца недели, – смягчился хозяин рынка. – Сейчас ты соберешься, и мы проводим тебя до дома. Далеко живешь?
– Недалеко, но…– Эмили совсем не желалось разгуливать по темным улицам с бандитами, которые пытаются вытряхнуть из нее последние средства. – То есть мне очень приятно, благодарю за заботу…Улицы Лондона небезопасны…Но я, право, не хочу затруднять….
– А я не хочу, чтоб через неделю ты испарилась, не оплатив мне аренды! – гаркнул Билл.
– О, не стоит беспокоиться, я заплачу, – поспешила заверить Эмили. – Смею подчеркнуть, что я всегда нахожу способ покрыть свои долги в срок. Именно в срок! Так что уверяю, неделя будет закрыта. Да я уже сегодня вношу почти половину. Разве это не поразительно! – настаивала Эмили.
– Ну все, не шуми. В любом случае сочтемся, красотка, – гнусно ухмыльнувшись, констатировал Билл.
– Сэр Билл, вы шутник, – Эмили чуть не подавилась. Что за мерзкие намеки! Только домогательств ей не хватало! Несмотря на бойкий нрав, она невинный цветок. И подобные разговоры задевают ее честь. Честь бедной девушки для некоторых пустое место, но тем не менее она существует.
– Да уж. Ну все. Живо собирай барахло. И пойдем!
– Сэр Билл, – начала Эмили, понизив голос до шепота, дабы ее речь была слышна только хозяину рынка. – Видите ли, я одобряю ваш деловой подход. И со своей стороны благодарна за ответственное отношение к нашему общему делу. Считаю, это важно, что вы контролируете столь незначительные, на первый взгляд, детали, как местонахождение ваших сотрудников…Но поймите меня правильно – лично к вам я испытываю глубочайшее доверие. Глубочайшее, сэр Билл! Но не могу сказать того же самого обо всех остальных ваших, как бы это выразиться, коллегах…Это и немудрено, ведь только вы со своим тактом можете внушать подобные чувства, – тараторила Эмили, которая не была готова к тому, что ей предлагается. – И все-таки я откажусь прогуливаться по пустынным улицам Лондона в компании людей, которых мало знаю…Вот…
– Понял тебя, – Билл развернулся к остальным и окликнул любимого громилу, – Том, пойдешь со мной! Все остальные – к Чарли! Мы скоро подойдем.
Почему-то заботясь бестолковым вопросом о том, кто такой этот неведомый «Чарли», Эмили упаковала остатки скарба. Слава богу, пошли дела кое-как…
– Ну что ж, идемте, господа! Кстати, у меня имеется превосходный пирог с капустой. Я вас угощу, – на всякий случай решила заранее подмаслиться Эмили.
– О, отлично, а то жрать что-то охота, – отозвался Том, потирая брюхо.
Эмили воспользовалась дружеской обстановкой и нагрузила Томаса своими картинами. Единственное, чего было у нее не отнять – это ее инициативы и умения сходиться с любыми людьми.
Частный пансион миссис Шарп был неприятным местом. Грязная улица, мутные окна, заплеванная передняя. Но все это меркло в сравнении с размером и убранством покоев Эмили. Узкая каморка в три шага длиной. Обветшалые стены, кроме того, еще и кривые. Столом служил потемневший от времени деревянный подоконник, на котором стояла дешевая талловая свеча. Тут же рядом имелся обшарпанный стул, ножки которого, по-видимому, были разной длины. Оттого, верно, он покачивался при малейшем прикосновении. Напротив двери всего в двух шагах от порога стояла кушетка. В отсутствие комода вещи Эмили были навешаны на упомянутом стуле в углу и на гвоздях, торчащих из стены. На малюсеньком окне трепыхалась засаленная грязно-голубая занавеска, окончательно дополняющая отвратительную картину.
Сейчас Эмили даже обрадовалась виду своего жилища. Есть надежда, что Билл не станет выжимать из нее больше уговоренного хотя бы по той причине, что у обитателя подобного места не может водиться свободных денег.
Повернув ключ в хлипком замке, Эмили нехотя пригласила Билла и Томаса войти. На всякий случай сама она осталась в дверях. Впрочем, для трех малознакомых людей комнатка в любом случае была крошечной.
– Прошу, милости прошу, сэр Билл, сэр Томас! А вон и пирог, – с улыбкой кивая в сторону подоконника, предложила Эмили.
Билл переступил порог. Сделал пару шагов в сторону окна. Отодвинув занавеску, выглянул на улицу.
– Не особо у тебя здесь…– громиле было явно тесновато в переделанном под комнату чулане.
– По средствам, – поддакнула Эмили. Хотя на самом деле была удовлетворена своим жильем – большинство приезжих обитали в бараках по нескольку семей в одной комнате. А у нее отдельная площадь, хоть и небольшая. Спасибо связям. Хозяйка пансиона являлась дальней родственницей соседки тетушки в деревне. Невесть какое родство, но все же.
– Что ж, где там твой капустник…И пойдем мы, пожалуй, – Билл снял полотенце с тарелки, на которой лежал заявленный пирог. Не церемонясь, он разломил выпечку на две части: одну взял себе, другую протянул Томасу. – Всё, пошли мы. И смотри у меня: с тебя еще семь шиллингов до субботы, – перстом погрозил Билл, но уже не так свирепо, как накануне.
Эмили вздохнула с облегчением, когда дверь за гостями захлопнулась. Надобно по возможности сменить местопребывание. На всякий случай! Но на какие средства? Этот пансион – единственное более или менее пристойное жилье, что нашлось за доступную цену. К тому же здесь включен ужин – суп, от которого имелись лишь название да вода; в последней иногда даже что-то плавало.
Заперев дверь на погнутый крючок, Эмили устало рухнула на кровать. Достав из лифа утаенные от Билла четыре шиллинга, она немного полюбовалась ими, а потом засунула в щель между стеной и дверным косяком, заткнув тайник тряпкой.
Усталая, но вдохновленная прошедшим днем, особенно мыслями о молодом господине, Эмили взялась за уборку. Перво-наперво она отправилась к хозяйке пансиона за теплой водой, щеткой, уксусом и куском мыла. Жилище, конечно, так себе, хотя и дешево обходится…Приличного человека на пирог с чаем позвать проблематично – можно напугать. Например, изысканного мистера Джеймса сюда пригласить невозможно. Но зато Билл угомонился со своей арендой. А приведи она его в апартаменты из трех комнат, плата бы мигом возросла!
– Замуж тебе нужно, – вывела миссис Шарп, протягивая Эмили инвентарь.
– Ох, миссис Шарп…– вздохнула Эмили, которая постоянно слышала от окружающих один и тот же совет. Они словно сговорились! – Я не против того. И лет мне уже столько…
– Так в чем дело? – хозяйка пансиона удивленно оглядела красивую Эмили.
– Право, не знаю…Не получается у меня ничего…– призналась Эмили.
– Должно получаться. Участь старой девы незавидна. Ты будешь считаться неполноценной, обузой для своей семьи. Будешь обязана вставать в присутствии замужней женщины. У тебя не будет никаких прав. Даже твое слово ничего не будет значить. И еще много-много чего…Мой муж не был идеалом, но он хотя бы дал мне свое имя, – поделилась миссис Шарп кусочком своей биографии. – Так что замужество обязательно. Я научу…– хозяйка пансиона захлопнула дверь в общую кухню, не желая, чтобы их подслушивали. В таком месте это неизбежно. – Есть способ. Тебе необходимо очень захотеть союза с подходящим человеком. Ты должна заранее знать, каким он будет. Обеспеченным, великодушным…«Очень захотеть» – поняла?
– Да я и так очень хочу, – Эмили была немного авантюристкой, в положительном смысле слова, но не лицемеркой. И не отрицала ни перед собой, ни перед людьми, что желает замужества. Ведь многие ее знакомые уже звались миссис и нянчили детей. А она все нянчилась сама с собой. Да, ей не помешал бы жених. Особенно в этом городе, где, оказывается, столь непросто. А ей даже не на кого опереться. – Но, миссис Шарп, вокруг столько ограничений…Как можно сыскать приличного жениха, если и смотреть в сторону мужчины считается неприличным? – Эмили не открыла Америку. Действительно, требования общества были столь завышены, что порой доходили до абсурда. В таких обстоятельствах многие женщины не становились замужними никогда.
– Ты не поняла, – миссис Шарп приблизилась к уху Эмили. – Я сказала, ты очень должна захотеть изменить свою жизнь. Так сильно, как только можно желать чего-либо. Поняла? Теперь иди и пробуй! – миссис Шарп выдворила Эмили из кухни и вернулась в кресло, рядом с которым ее ждала корзинка с шерстью и спицами.
Полночи Эмили мыла окошко, оттирала замызганные стены. Затем вознамерилась украсить жилище. Но из нарядных вещей у нее имелась лишь вышитая крестиком скатерка, привезенная из деревни, по настоянию тетушки. Присев на кушетку передохнуть, Эмили взяла листок бумаги. И принялась составлять список того, что может помочь ей скрыть недостатки этого места.
– Куплю косички лука – повешу на стену, где потертости и пробоины…– рассуждала вдохновленная удачным знакомством Эмили. – На пол надо подобрать коврик – закрыть дыру в доске. И еще нужно раздобыть большую корзину и велюровое покрывало – замаскировать барахло в углу. Бархат придаст жилищу черты обители настоящего художника. В шиллинг можно уложиться. Нет, это дорого. Хотя при переезде почти все это можно будет забрать в новый дом…
Безденежье – это то, что тяготило Эмили всю ее жизнь. Она постоянно думала о своей бедности. И боялась ее. Засыпая, она в уме просчитывала расходы. Отдыхая или сидя в ожидании где-либо, в поезде или хоть на рынке, она умудрялась выложить основные суммы расходов в таблицу и распланировать поступления на месяц вперед. Любая мелочь вроде новых башмаков была для нее праздником. Она лишь в мечтах могла позволить себе новый гардероб или вкусный завтрак. Пока ей приходилось обходиться дешевой едой и одеждой, сшитой своей иглой. Она чувствовала, что заблуждается, пытаясь украсить убогое жилище, которое невозможно преобразить. И все же ей хотелось перемен. И единственное, что у нее пока имелось в наличии – это ее решимость.
