Атуна Койдергем
Невеста из Уайтчепела
Глава 25. Кто Потрошитель
До отъезда оставалось всего несколько дней. Джеймс был занят подготовками, встречался с какими-то людьми, часто отсутствовал дома. У Эмили не было никаких важных и тем более срочных дел. Единственное, что она посчитала необходимым – отправить денег тетушке в деревню – ведь точно неизвестно, когда они с Джеймсом вернутся в Англию. Это оказалось несложной задачей. Джеймс не вникал в детали: не спрашивал, как зовут тетушку, как называется деревенька. Без лишних слов он выделил Эмили требуемую ей сумму.
И все же Эмили не могла уехать, не попрощавшись с Робертом и Филлом. Они были для нее больше, чем просто детективы. Она питала к ним дружеские чувства. Только с ними, не считая Джеймса, она могла о чем-то посоветоваться. Если б имела возможность, она бы встретилась с кем-то еще! Но кому она теперь может показаться на глаза?
Эмили оделась элегантно: графитовое дорожное платье и в тон ему вельветовое пальто. На голове у нее была шляпка с густой вуалью. Джеймс, как и обещал, обеспечил ее гардеробом. Практическую сторону вопроса помогла уладить Мэри, предоставив портных и ассорти тканей. Перед выходом Эмили долго любовалась на себя в зеркало. Она не знала, что может быть такой красивой. Да она сама от себя не могла отвезти глаз! Вот что значит, достойное обрамление. В грязи и бриллиант затеряется. А в шелках и пень красив!
Выбранный для встречи ресторан, по словам Филла, был «создан для разговоров о всяких таинственных делах» и оказался на окраине Лондона, сравнительно неподалеку от поместья Джеймса. Тем не менее дорога отняла больше времени, чем Эмили рассчитывала. Когда она добралась до места, Роберт и Филл уже ждали ее внутри заведения. Они расположились где-то в отдалении от всех в затемненной нише.
Отдав пальто швейцару у входа, Эмили приподняла вуальку и поспешила к ожидающему ее столику. Она была очень рада видеть своих товарищей. Если бы это считалось пристойным, она бы обняла их и расцеловала! И теперь ей даже не хотелось говорить о маньяке. Но ведь они устроили эту встречу именно для обсуждения хода расследования, а вовсе не для того, чтоб восторгаться друг другом.
– Выглядите восхитительно, – обычно сдержанный Роберт не смог на сей раз промолчать. Впрочем, еще больше говорили его глаза – они любовались Эмили.
– О, Боже, Эм, я даже не сразу узнал тебя! Не думал, что буду когда-нибудь обедать с такой шикарной леди! – веселился Филл, попутно жестом подзывая официанта. – И бьюсь об заклад, тебя доставил сюда собственный извозчик, или как там это правильно называется у богачей!
– Спасибо…– Эмили почему-то смутили добрые слова. Наверное, оттого что она по-прежнему ощущала себя лишней среди обрушившейся на нее роскоши. Возможно, если б она лично заработала хотя б на свой впечатляющий костюм…Скажем, сделавшись востребованным изобразителем или продав свои работы на выставке…То подобного чувства отчужденности у нее не возникало бы. Но богатство свалилось на нее внезапно и незаслуженно. Она не знала, что с ним делать, как следует вести себя. По сути, она оставалась все той же бережливой девушкой из маленькой деревеньки.
– А наш злодей все еще на свободе…– посетовал словоохотливый Филл, параллельно изучая меню. – Боюсь, ты успеешь пятнадцать раз сгонять в Париж и вернуться обратно прежде, чем мы его обнаружим…
– Я так и думала, – со стороны слова Эмили могли сойти за упрек. Еще бы! Полицейские сами признаются в собственном бессилии. Но нет, Эмили теперь не винила их. Она понимала, что задача действительно не так проста.
– Но мы не сидим, сложа руки: у нас уже составлен психологический портрет преступника! – воодушевленно заявил Филл. – Это самое занятное во всем деле…
– У мистера Уолдри портретов теперь больше, чем у любого другого преступника, – пошутила Эмили, вспомнив и о нарисованном портрете. – И что говорят ваши психологи?
– У них куча предположений! Давайте чего-нибудь закажем, иначе я не смогу все это выслушать снова! – неунывающий Филл уже подзывал к ним официанта.
– Роберт, какие, вообще, новости? Расскажите…– Эмили всегда нравилось слушать голос Роберта.
– Ну что ж…Новости плохие…– начал инспектор Кент.
Оказалось, что за последнее время в Лондоне обнаружили две новые жертвы. Интересной деталью явилось то, что женщин убивали, скорее всего, не в тех местах, где впоследствии были найдены их трупы. Горожане никогда не слышали криков или шума борьбы. Вероятно, Потрошитель действительно располагает экипажем, в котором может потом привезти тела жертв и оставить их там, где ему заблагорассудится.
– Я же сто раз говорила об экипаже! – вскипела эмоциональная Эмили. – Вы меня не слушаете!
– Мы слушаем. Я сейчас рассказываю о выводах экспертов, – спокойно пояснил Роберт.
– Которые подтверждаются твоими словами! – добавил Филл, солидарно глядя на Эмили.
– Я желаю только одного…– от известий о новых преступлениях Эмили была повергнута в бессильную ярость. – Чтоб этот поганый мистер Уолдри немедленно самоустранился! Попал под поезд, подавился маслинами, отравился вином! Почему он не может просто умереть, как обычный человек?!
На столе стали появляться аппетитные блюда. Но Эмили была неголодна. Ее так расстраивало все происходящее, что она даже не хотела есть. Да и потом, уже прошли те времена, когда она испытывала голод почти круглосуточно.
– Признаться, я поначалу надеялся, что, благодаря портрету, на котором вы изобразили убийцу, мы сможем признать его в ком-то из публичных людей…– продолжал Роберт. – Сейчас ведь все известные личности на виду…
– Он, несомненно, человек состоятельный и известный! – заверила Эмили с жаром.
– Но наши надежды не оправдались, – с сожалением заметил Роберт. – Либо он неместный, либо незнатный, либо ухитряется избегать огласки точно так, как это делает ваш Джеймс…
– Это все, что выяснило следствие? – вяло пошутила Эмили. За последнее время она успела отвыкнуть от своих переживаний, связанных с мистером Уолдри. Уверилась, что ей самой в данный момент ничто не угрожает. Но, с другой стороны, ей хотелось оградить от маньяка потенциальных жертв. Тех, кто может оказаться не так удачлив, как она.
– Из основополагающих фактов – да! – вмешался Филл, накладывающий в тарелку жареный картофель и форель под кисло-сладким соусом.
– Мы проанализировали, что объединяет всех жертв, – Роберт был не расположен потешаться. – Все они были приезжими девушками.
– Как это низко! Кто хватится этих бедняг, если они здесь совсем одни! – разозлилась Эмили. Прежнее рвение возрождалось в ней с новой силой.
– Дело не в этом, – отрицательно покачал головой Роберт. – Если б его занимало то, что этих женщин могут хватиться, он бы не стал столь скандально оставлять их тела посреди улицы.
– И что это тогда значит? – запуталась Эмили.
– Это значит, что он действительно маньяк! – отозвался Филл.
– Надо как-то всех предупредить! – взвилась Эмили. – Написать в газетах, чтоб женщины были начеку! Теперь мне ясно, почему этот негодяй спрашивал, откуда я!
– У всех убитых девушек не было ничего, кроме их очевидной красоты, – задумчиво произнес Роберт.
– И их инициативы! – вставил Филл, пережевывающий картофель. – Они не сидели по домам после заката. А все куда-то сновали.
– И все же почему именно приезжие? – не понимала Эмили.
– Наш психолог утверждает, что Потрошителю не нравится наплыв мигрантов. И, таким образом, он якобы пытается снизить их численность…
– Есть еще кое-что общее. Все девушки были проститутками! – заявил Филл, щеки которого были набиты яствами. – И все они, по совпадению или нет, приехали в Лондон.
– Но я-то не проститутка! – запротестовала Эмили. – Все не так! Критерий отбора только в том, что он выбирал гостий столицы! И делал это потому, что, скорее всего, его отвергла провинциалка! Что тут думать-то! – Эмили, как обычно, искала причины в несчастной любви, делающей из человека психопата.
– Возможно…– усмехнулся Роберт. – Но думаю, все менее драматично…
– А я думаю, психолог прав! – дожевывая картофель, высказался Филл. – Похоже, Потрошитель обосновывает свою деятельность стремлением к очищению Лондона от приезжих. Маньяки нередко мнят себя «санитарами леса»!
– Он мстит кому-то! Не конкретному человеку, а женщинам в целом! – настаивала Эмили.
– Все ясно! Он страхолюд, с которым никто не хотел поддерживать романтических отношений! – поддержал Филл. – Наверняка, в юности дамочки шарахались от него, как от бешеной собаки! А в довершение ко всему, любимая женщина с задворок Англии отвергла его чувства! – рассмеялся Филл, отхлебнув ледяного клубничного шейка.
– Наверняка, он сделал неудачную попытку сложить к ее ногам все свои сокровища, но даже это ему не помогло! – не унималась Эмили, развивая тему безответной любви. – Кстати…Я тут недавно прочитала произведение…О Синей Бороде…Вы наверное, слышали о нем…
– Так вот, чем вы занимаетесь в поместье. Читаете сказки, – улыбнулся вдруг Роберт.
– Я просто ищу информацию по нашей теме…– Эмили тоже улыбнулась. Она не могла не признаться хотя бы самой себе, что, читая о Синей Бороде, в тот момент размышляла о Джеймсе и его таинственной кладовой. Да, она много думает о Джеймсе. Однако…Однако она ведь и о Роберте думает! Но о нем не так-то просто думать. Он не выказывал ей знаков особого расположения. Не звал на свидание. И вот сейчас, когда они вместе посмеялись над ее словами о «произведении» о Синей Бороде, их взгляды встретились. Глаза Роберта показались ей не такими безразличными. Если только она не ошиблась. И вот инспектор уже и не смотрит на нее, а глядит куда-то в сторону. – Я пытаюсь угадать мотивы маньяка…– кашлянула Эмили, смутившись своим мыслям.
– Мотивы, безусловно, важны. Но еще важнее понять, где нам его искать, – продолжал Роберт. – Есть основания полагать, что он может быть доктором.
– Художник! Он, несомненно, живописец! – вдалбливала Эмили.
– Если он умеет рисовать, то это еще не значит, что он живописец, – скептически заметил Роберт. – Как вы выразились, это «обязательное условие» для художника, но его нельзя считать «достаточным», чтобы идентифицировать его профессию. Следствие склоняется к версии, что он хирург…Наш эксперт был потрясен его умелой работой.
– Вы можете обойти все госпитали с портретом, который я нарисовала! – предложила Эмили.
– Ну мы так и поступили, мисс, – задорно улыбнулся Роберт, словно отрицая, что вся полиция Лондона – идиоты, и лишь Эмили Блэйд умна и находчива.
– И что? – Эмили сжала салфетку в нетерпении.
– Ничего. Такого врача нет в больницах Лондона.
– Это потому, что он не врач, а живописец! – подчеркнула Эмили упрямо.
– Мисс Блэйд, мне крайне трудно противостоять вам и вашему мнению, – на губах Роберта вдруг вновь возникла игривая улыбка, свидетельствующая о большой симпатии к собеседнице. Раньше такая улыбка воодушевила бы Эмили. Но сейчас она отчего-то сконфузилась. Вероятно, причина в Джеймсе. Разве теперь она может кокетничать с кем-то за его спиной? – И все же наши эксперты склоняются к тому, что он врач…
– Ну и почему тогда его никто не узнал? Он что, иностранец?..– Эмили чуть нахмурилась. Может, он, как и Джеймс, прибыл из какой-то иной страны…Или, вообще, они прибыли из одной и той же страны!
– Не узнать его могли по многим причинам. Может, он не работает в госпитале. Скажем, у него частная практика…
– А я вот не согласен с экспертами! Уолдри может не быть доктором! – заявил Филл. – Мой дядя работал мясником! Он спокойно мог разделать тушу животного! А, вообще, Уолдри может оказаться кем угодно! Финансистом, адвокатом, учителем да хоть священником! Умение выпотрошить органы не такое уж распространенное! Но если он образован, то мог получить эти навыки, скажем, посещая классы!
– И что это за классы надо посещать, дабы научиться вырезать органы человеческим особям?! – поспорил Роберт.
– Я и говорю, он, скорее всего, хирург! Или художник! – Филл уже и сам запутался.
– Он художник, опытный, признанный, это я знаю точно! – вклинилась Эмили. Если какая-та мысль западала ей в голову, то обосновывалась там надолго.
– Послушайте…Он помог вам закончить портрет. Но это не говорит о том, что он непременно художник, – повторил Роберт, глядя на упрямую Эмили. – Может, он просто «посещал классы» по изобразительному искусству.
– Поверьте мне и моему опыту, он талант! – настаивала Эмили. – Я трудилась над портретом, наверное, час или два. А он закончил его всего за пару минут. У него редкое мастерство. Никакие классы такому не научат. Чувствуются рука и глаз профессионала!
– Не стану спорить с вами. Скажу лишь, что факты указывают немного не на то, – заметил Роберт. – Нарисовать портрет проще, чем провести операцию по удалению органа.
– У меня идея…– озарилась Эмили. – Может быть, дать его портрет в газете? Коли не помог обход по больницам!
– Руководство не одобряет эту идею…
– Почему? – возмутилась Эмили.
– Так мы только спугнем его. Нам приволокут десятки похожих горожан, а он скроется. Портрет – это не фотография. Он, по большому счету, не является уликой. Лишь некие материалы, на которые можно опираться. Подсказка и не более того.
– Как ни прискорбно, но все это может продолжаться вечно, пока счастливый случай не поможет нам…– вздохнул Филл, засовывая в рот румяный тост, смазанный джемом. Его слова подтверждали мнение Джеймса, высказанное последним накануне.
– Счастливым случаем, вы называете, появление новых жертв? – возмутилась Эмили. – Не следовало мне, как трусливому зайцу, скрываться. Надо было продолжать провоцировать его, гуляя по ночному Лондону. И однажды он точно бы попался нам!
– Вы уже могли убедиться в том, что он хитер, – напомнил Роберт. – А после того, как поймали его наперсника, он, естественно, понял, что вы – охраняемая наживка. Он однозначно не стал бы подвергаться необоснованному риску, устраняя вас собственными руками. Единственное, что могло дать ваше присутствие – так только то, что вы бы снова оказались в опасности. Он бы достал вас из-за высоких стен поместья вашего герцога или кто он там…
– И правда, Эм, кто он? Кто Джеймс?! – Филл обожал сплетни и нюансы. А также роскошные обеды. Жалование инспектора было не громоздким, но, оказываясь в ресторане, Филл не морил себя голодом.
– Я не знаю. Он так и не сделал мне никаких признаний…– пожала плечами Эмили. Ей был не слишком важен титул Джеймса. И так понятно, что какой-то дворянин, раз живет в поместье. – Да и важна ли конкретика?
– Ты больше не сомневаешься в нем? – спросил Филл просто.
– Иногда мне кажется, что я всегда буду сомневаться в нем, – вздохнула Эмили. Раньше она могла лишь во снах видеть прекрасную усадьбу, в которой живет теперь. Но почему же тогда она не чувствует себя счастливой? Вот, пожалуйста, у нее все есть. Ей не нужно бежать на рынок, экономить каждый пенс. У нее есть красивая одежда. Специально для нее сервируются пышные столы. И все это не заработано потом и кровью. Все это досталось ей легко и быстро. Еще в прошлом месяце у нее ничего этого не было. Она должна быть счастлива, просто обязана! Но почему же тогда она явственно чувствует, что все не так?
– О чем вы задумались? – Роберт оглядел Эмили, которая уже несколько минут молчала, разглядывая салфетку.
Слова Роберта прозвучали для Эмили неожиданно. Обычно он не задавал личных вопросов, подобных этому. Но еще больше ее удивило то, что рядом не было Филла. Куда он делся?! Он же только что был тут. Невероятно…Неужели она так погрузилась в свои мысли, что не заметила, как тот вышел…
– Ни о чем, кажется…– растерялась Эмили. – А где Филл?
– Увидел знакомого и вышел покурить на улицу, – Роберт смотрел на Эмили с таинственным прищуром.
– Роберт, я хотела спросить…– начала Эмили. – Я тут подумала…Вы были правы, Джеймс и Уолдри, скорее всего, не связаны между собой…Но…– Эмили вздохнула, глядя на узор салфетки. – Но если я вдруг куда-то пропаду, вы будете меня искать? То есть вы с Филлом?
– Конечно, – кивнул Роберт. – Но теперь, кажется, вам нечего опасаться. У вас такой жених…
– Какой? – вырвалось у Эмили.
– Влиятельный, надо полагать…
– Ах, это, да…– Эмили всегда мечтала именно о таком женихе, как Джеймс. Который пришел бы за ней и одним жестом властного перста решил бы все ее проблемы. – Я просто хотела сказать…– Эмили запнулась. – Я хотела сказать, что я очень благодарна вам и Филлу за все.
Было всего четыре часа дня, когда Эмили вернулась в поместье. Из окна своей кареты она видела, как черные тучи заволокли небо. Вмиг на улице потемнело, словно поздним вечером. У нее был такой прекрасный день до обеда. И вот что произошло потом! Создается впечатление, что здесь, в поместье, всегда одна и та же погода…
Глава 26. В Париж
Меньше, чем через неделю Эмили и Джеймс были уже в Париже, который встретил их сотнями огней и фонтанов. Эмили не предполагала, что есть на свете столь нарядный город. Все здесь было пронизано особой атмосферой праздника. С самого начала пребывание в столице Франции обещало быть приятным и нескучным.
В Париже произошло несколько событий, самым значительным из которых явилась свадьба Джеймса и Эмили. Церемония оказалась более чем скромной, лучше сказать – тайной. Гостей было совсем мало – граф Хойос и его подруга – Мэри. Но это обстоятельство не расстраивало Эмили. Она была довольна, что ее судьба складывается удачно. Теперь она уже позабыла о всех своих нелепых подозрениях.
За то время, что они провели в Париже, Эмили хорошо узнала Джеймса и совсем привыкла к нему. Он по большей части был внимателен и всепрощающ. Впрочем, строг он тоже оказывался иногда. И все же былые переживания сгладились и казались ей теперь такими далекими, словно произошли в чужом сне, а не в ее жизни.
Эмили достаточно быстро привыкла к своей новой роли. Она научилась выбирать правильный нож для рыбы; делала подобающие ее положению прически; не смеялась громко и шутила изыскано. Все это не давалось ей легко. И даже более того, временами вся эта клоунада вызывала у нее отвращение. Но тем не менее Эмили была готова трудиться над собой и стать такой, какой должно. На людях она появлялась редко. А когда случалось, то для всех окружающих была лишь неизвестной спутницей Джеймса. Он объяснил ей, что о свадьбе пока следует молчать. И Эмили молчала. В конце концов, главное, что они вместе.
Дом Джеймса в Париже имел превосходный вид из окон. Он располагался на бульваре Капуцинок неподалеку от министерства иностранных дел. Комнаты были теплыми, светлыми и уютными. Порой Эмили даже не хотелось выходить на улицу. Впрочем, несмотря на это, почти ни одного дня не проходило впустую – театры, оперы, выставки, вечера у деятелей искусства…Словом, в развлечениях недостатка не было.
Эмили часто замечала на себе косые взгляды. Дамы смотрели на нее с осуждением, за которым пряталась зависть, мужчины – с интересом. И все они, независимо от пола и регалий, продолжали считать, что Эмили и Джеймс не пара. Наверное, они в чем-то правы. Хотя правы ли? Она, Эмили, так усердно старается, чтобы быть достойной своего сказочного принца. А сколькому она научилась! Сколько всего постигла за это время. Она читала книги, газеты, вникала в политику, чтобы поддержать разговор, если представится случай…Ведь в свете только и обсуждают, что смерть германского императора Вильгельма I. А отмена рабства в Бразилии – разве не животрепещущая тема, потрясающая умы! А крушение императорского поезда императора Александра III в России…В этой далекой суровой России…А пропажа близ побережья Гуджарата во время циклона судна «Vaitarna», шедшего под флагом Британской Индии…А новости в сфере науки: Генрих Герц открыл электромагнитные волны!
Раньше Эмили не то что не интересовалась всеми этим новостями. Да она даже не знала половину государств, которые нынче могла обсудить в беседе! Ей прежде было не до газет. Заработать бы на кусок хлеба. И вот теперь она всеми силами образовывалась, чтобы не выглядеть невеждой среди всех этих ученых господ. Неужели даже после всех ее усилий они, Эмили и Джеймс, все еще не пара? Джеймс доволен ею. Кажется, она самая красивая, преданная и послушная жена, какая у него могла бы быть.
Глава 27. Неверный
Середина декабря. Погода стояла ясная, столбик термометра колебался от минуса одного до минус трех. Этим воскресным утром на улице было солнечно. Ночью прошел снег. Воздух был свеж. Эмили проснулась и сразу в нетерпении подбежала к окну. Весь двор был укутан легкой белой пеленой. Хотелось на улицу. Пройтись по припорошенным дорожкам, оставив на них следы своих каблучков.
К обеду в двери дома постучали – это был граф Хойос и его подруга Мэри. Они приглашали Джеймса и Эмили в театр «Gymnase», расположившийся неподалеку на бульваре Бон-Нувель.
– Дорогая, мы опоздаем, если ты не поторопишься…– напомнил Джеймс.
– Одну минуту…Осталось закончить с прической…– Эмили окинула довольным взором свое пригожее отражение в зеркале. Сейчас она выглядит как настоящая леди. И пусть для всех она лишь неизвестная спутница благородного дворянина. И пускай никто не знает, кто она на самом деле. Главное, что она сама про себя уже все знает!
Во время спектакля Джеймс и граф о чем-то постоянно перешептывались. Очевидно, их не слишком занимала пьеса. Эмили же с увлечением наблюдала за сценой из бинокля. Ей нравилась постановка, поэтому она даже не слушала, о чем разговаривали эти двое. Подруга графа тоже наслаждалась постановкой. Мэри и Эмили успели подружиться за тот короткий срок, что были знакомы. Мэри не являлась герцогиней или баронессой. Любила шутки, могла без стеснений говорить на любую тему и казалась при этом искренней. Эмили с ней было легко.
– Мэри, что это? – Эмили заметила на лице подруги умело запудренный синяк.
– Ты не поверишь, я такая растяпа, – прошептала Мэри доверительно. – Бежала открыть дверь и ударилась о косяк. Смотри, следующий акт…– Мэри приложила к глазам бинокль, поправив локон, прикрывающий синяк.
На сцене разыгрывалось жаркое представление. Средневековая Верона. Вражда семейств. Влюбленные пронзают себя кинжалами. Захватывающий миг…Но тут вдруг Эмили услышала, как в ложу кто-то прошмыгнул. Сначала она не обратила внимания на гостя: мало ли, кто это может быть. И все же мельком она услышала короткую реплику, которую невозможно было бы пропустить мимо ушей.
– Ваше Высочество…Вам пакет…Из Вены…– сообщил посыльный.
– Болван, говори тише, – отозвался Джеймс, который, по всей видимости, желал сохранить инкогнито.
Эмили не столько удивил пакет и то, что он из Вены, сколько тот факт, что Джеймс «Его Высочество». И удивлению тому имелись причины. Во-первых, собственно, сама свадьба. Она прошла слишком тихо и скромно не то что для знатного дворянина, а даже для заурядного буржуа. Во-вторых, Джеймс был в целом неприхотлив. Он вполне походил на простого смертного, а вовсе не на заносчивого потомка древнего рода, чьи прихоти не знают границ. Порой Эмили казалось, что Роберт пошутил относительно высокопоставленного дворянина с родословной. Это вполне бы ее устроило. Да и сам Джеймс ни разу не заговорил на эту тему, что было странным. Ведь скрывать подобные вещи, превращая их в секреты, не имеет смысла. Рано или поздно они все равно выплывут наружу. Да и зачем вообще это скрывать? Странно, что он не сообщил об этом сразу! Ведь принадлежность к какой-либо династии, скорее, предмет гордости. Но вот сейчас сомнений оставалось все меньше. Он что, и правда, принц, как они с Филлом его в шутку называли?!
Эмили решила, что наконец настал подходящий момент разобраться в ситуации. Ибо если она и дальше будет полагаться на откровенность Джеймса, то разоблачения придется ждать еще десять лет. Она обернулась и стала наблюдать. Курьер отдал адресату какой-то сверток и почтительно откланялся. Джеймс стал медленно распаковывать посылку, не замечая того, что Эмили уже далека от созерцания Шекспира и в упор смотрит на него. Граф Хойос тоже был увлечен свертком, забирая у Джеймса упаковочную бумагу и с интересом вглядываясь в содержимое.
Внутри посылки было всего две вещи – письмо и нечто, свернутое в трубочку, перевязанное алой ленточкой. Джеймс раскрыл письмо и быстро прочел. Граф тем временем принялся за второй предмет. Кому, как не Эмили, было сразу же угадать в свернутом листе портрет! Женский портрет!
Глаза Эмили застилал туман гнева. Сейчас она ему устроит! И да, она легко забудет о своих новых манерах и правилах приличия на людях! Но прежде, чем приняться за восстановление справедливости, она дослушает разговор до конца. Чтобы потом уже ничто не могло ее остановить!
Эмили пришлось изобразить, что она по-прежнему увлечена пьесой. Шекспир. Монтекки и Капулетти. Любовь. Ромео и Джульетта. Разве это не прекрасно? И все же своим чутким слухом она расслышала…
– Что она пишет? – тихо прошептал граф, заглядывая в письмо через плечо Джеймса.
– Как всегда, – сухо ответил Джеймс, отдавая графу письмо в кучу к оберточной бумаге.
– Любит и скучает? Ха-ха, – забавлялся граф. Он был вечным спутником Джеймса, сопровождал его из страны в страну. И, очевидно, был осведомлен обо всех приключениях своего влиятельного друга. – Ха-ха! Она все еще не может забыть тебя! Еще бы!
– Меня сейчас интересует другое – как она нашла меня?! – Джеймс впервые выглядел утратившим равновесие.
– Интересный вопрос, – кашлянул граф. – Если знает она, то это уже известно всем! Как бы нам не пришлось снова удирать прочь! – Граф скомкал оберточную бумагу и письмо вместе с ней.
– Что там? – Джеймс взял портрет, развернув последний.
– Решила напомнить о себе, – граф посмеивался, поддерживая край листа, чтобы тот не закручивался. – А что, она похорошела…Будто расцвела…
Дальнейшего разговора Эмили не разобрала. Но услышанного ей было достаточно. Все ясно! Случись такое пару месяцев назад, она отправила бы этого волокиту в корзину для мусора к остальным ненадежным поклонникам! А не связывала бы с ним жизнь, тратя на него свое время. А теперь что же? Она целиком зависит от него. Не может шагу ступить по своему усмотрению. А что будет, когда она ему надоест? Он запрет ее где-нибудь и думать о ней забудет?
Эмили развернулась уже всем корпусом. Джеймс и граф на этот раз ее заметили. И в недоумении подняли головы, почуяв неладное.
– Что у вас там? – Эмили не отрывала сверлящий взгляда от лица Джеймса.
– Ничего особенного…Прейскуранты, – поспешно вмешался Хойос, желая выправить ситуацию. Высочеству не к лицу ложь, так что лучше своей честью поступится граф.
– Могу я взглянуть на ваши «прейскуранты»? – Эмили протянула руку. Жест не терпел возражений.
– Дорогая, насладись оперой, – Джеймсу явно не хотелось ничего обсуждать и тем более отдавать ей портрет.
– Это пьеса. Или ты так увлекся прейскурантами, что и не заметил этого? – голос Эмили приобретал угрожающие ноты. – Дай сюда! – гаркнула Эмили. И через секунду в ее руках уже были и письмо, и портрет. Граф посмотрел на Джеймса сочувственно. А потом стал что-то рассказывать своей Мэри об «опере».
– Дорогая, только не поднимай шум, – решил подстраховаться Джеймс. – Я знаю, что ты сейчас подумаешь. Но заранее предупреждаю – твои догадки далеки от истины…
– Понимаю, – Эмили чувствовала, что еще немного, и она придет в бешенство. Не следовало ей связываться с ним. Разбалованный бабник! Также, как он наигрался со всеми этими особами, покинув их…Точь-в-точь он поступит и с ней! И может ли она помешать ему развлекаться? Если он захочет встречаться со всеми баронессами этого города, разве она сможет его остановить? Нет. – И кто же это, Джеймс? Должно быть, это твоя бабушка?! – ухмыльнулась разгневанная Эмили.
– Нет, это не бабушка…Это мой старый друг…– пояснил Джеймс негромко. – Эмми, черт возьми, это не то, что ты думаешь. Я тебе все объясню. Дома. Не здесь…– Джеймс уже и сам утратил степенство. А граф тем временем пялился в «оперу», Мэри – на графа, а весь зал – на Эмили.
– Отвратительно написано! Художник какой-то мазила! – Эмили подкинула рисунок, он закружил в воздухе и приземлился на колени Джеймса.
Эмили вернулась домой одна. Ей пришлось приложить к этому определенные усилия. Как только она встала со своего кресла и уверенной походкой покинула зал, Джеймс поспешил за ней. Поскольку Эмили не хотелось сейчас ничего обсуждать, и уж тем более ехать вместе с ним в одной карете, она размеренно дошла до угла, а после поворота припустилась со всех ног. И когда Джеймс через несколько секунд достиг того же угла, там уже, разумеется, никого не было. Это казалось довольно странным. Учитывая неторопливый шаг Эмили, она не могла никуда деться! Джеймс принялся оглядываться по сторонам, тратя зря время на ее поиски. Он, конечно, догадался о ее проделке. Ведь он так хорошо ее знает. За это она и понравилась ему. Придворная дама ни за что в мире не бросилась бы удирать в вечернем платье от своего спутника, миновав угол.
– Бернар! – Эмили уже давно была дома. На часах минула полночь. Сидя на просторном балконе в любимом кресле, Эмили курила сигареты и пила вино. Ее взяла такая злость, что она уже не могла остановиться. И сдерживать себя ей не хотелось. Забытые привычки воскресли в одночасье.
Послышались торопливые шаги. Расторопный слуга примчался по первому зову.
– Да, госпожа…– слуга поклонился, подавая Эмили норковое манто, поскольку на улице похолодало.
– Принеси еще Бургундского! – кивнула Эмили, натягивая накидку.
– Еще бокал? – уточнил старый слуга.
– Если тебе нравится бегать туда-сюда – то бокал! – обычно Эмили была вежлива со слугами, но сейчас она порядочно выпила и говорила бы в одном тоне что со швейцаром, что с самим Папой Римским Великим Понтификом Львом XIII графом Джоакино Печи, засевшим в Ватикане.
Слуга принес вино и тактично удалился. А разрозненные мысли Эмили хаотично перемешивались в голове. Джеймс был так мил. Так ласков! Его никак нельзя было заподозрить в измене. Конечно, он бывал скрытен. Иногда отлучался. Но интрижки за ее спиной – это уж слишком! Вот она, проза жизни. Мужчины…Все они одинаковы. Любопытно будет послушать его оправдания. Уж не стоило ли выбирать себя в мужья Роберта? Он бы не рассылал свои портреты всяким девицам!
В моменты разлада с Джеймсом на ум Эмили всегда шел Роберт. Отчего-то она думала о нем, как о своем поклоннике, хотя предпосылок к тому не имелось. И тем не менее разве она не имеет права думать, о ком хочет? Если она хочет думать о полицейском, то будет! И неважно, имеют ли ее фантазии основу или нет! Если бы он был с ней, на месте Джеймса, он бы точно не улыбался всем налево и направо, как этот франт!
– Бернар! – мысли о портрете совсем распалили Эмили. Также ее пыл подогрели воспоминания о Роберте. В такие моменты она чувствовала, что в ее жизни пошло что-то не так.
