Андрей Викторович Дробот
Крайний случай
– После того случая ввели жесткую дисциплину, – продолжила Галя. – Воспитателям и нянечкам разрешили питаться в детсадовской столовой только один раз, во время обеда. Но где удержишься от остального? Как прежде, бегали и завтракать, и полдничать, и ужинать. Но как заведующая в столовую, так мы вскакивали со стульев, руки по швам…
– Говорят, что если на хантыйке женишься, то сто двадцать тысяч рублей дают, – мечтательно произнес Володя.
– Это, может, раньше было, – выговорили женщины в один голос.
– Ныне без экономии денег не скопишь, – сказала Галя. – Вот подружка моя ходит в валенках. Так она мне по секрету сказала, что валенки эти она на мусорке нашла да подшила.
– Мой знакомый постоянно по свалке ходит, – сказал Володя. – И чего только оттуда не приносит. Как-то фен нашел, телевизор. Отремонтировал. Девчонкам обуви насобирал. А то, говорит, горит на них все.
– У нас сосед бутылки собирал, – вновь перехватила инициативу Галя. – Всю квартиру заставил, а сдавать жалко. Дешево. Тогда бутылки по 50 копеек принимали. Он пошел до депутатов, чтобы цену на стеклотару увеличили. Да так крепко в одного вцепился, что тот дал указание в свои магазины, чтобы у него бутылки по рублю принимали…
– Если хочешь подработать предпринимателем, так натаскаешься, – согласилась Алла. – Ехала я как-то в одном купе с семейной парой, организовавшей поставки красной, черной икры из порта Ванино. Он – мощный мужчина, лысина на всю макушку. Спокойный, неторопливый, разумный, притягательный. Она – белокурая толстушка с крупными бородавками на лице, очень активная, разговорчивая. Под сиденьями – несколько сумок со стеклянными банками, доверху заполненными икрой. Ехать тайно с такой добычей было выше их сил. Они доставали баночки и показывали попутчикам, рассказывая о том, с каким трудом браконьерствовали и что везут весь груз это в подарки родственникам и знакомым. Дескать, мы не для себя стараемся…
– А у меня тещу обокрали, – не очень-то грустно сказал Володя. – Через форточку пролезли. Так она теперь себе в квартире поставила железную дверь с тремя замками.
– Вот люди! Пока петух не клюнет. Лучше б железную форточку поставила, – встрепенулась Алла. – Да и зачем дверь, когда тащить уже нечего?
***
Дым отечества
«Все еще носится в воздухе дух сожженной в огне перестройки хлебосольной державы, сгоревших денежных вкладов и сильный душок паленого…»
– У моего знакомого тоже была железная дверь, очень красивая, – заговорила Галя. – А он, надо сказать, сильно любил сухарики, и вот как-то поставил в духовку очередную партию да, забыв их вытащить, ушел на работу. Пришел, а его красивая железная дверь с петель срезана и стоит рядом с входом в квартиру. Он за сердце схватился, думая, что ограбили. Забегает в коридор, а там спасатели его дожидаются. Оказалось, они приехали по вызову, на дым.
– У нас в банке тоже случай был, – рассказала Алла. – Бабуля принесла пачку денег на обмен. Несколько тысяч рублей сотенными купюрами да пару стодолларовых банкнот. А на них живого места не осталось. Почти истлели. Она просит: «Доченька, помоги. Копила себе на зубные протезы. Деньги от сына-алкоголика прятала в духовку. Мы ж ею отродясь не пользовались. Да муж сдуру включил. Благо, что запах вовремя учуяла. Не все сгорело».
Говорю ей: «Мы обмениваем купюры, если у них есть пятьдесят пять процентов нетронутой площади. Подклейте их и принесите. Тогда будем оценивать». А самой бабулю жалко. Взяла я испорченные финансы и попросила зайти на следующий день. Всю ночь остатки банкнот наклеивала на бумагу. Российские купюры удалось частично восстановить и обменять, а вот доллары рассыпались в пепел. Но старушка была и этому рада. Она быстрее побежала к врачу-протезисту и заказала зубы. Примерно через месяц зашла. Я еле понимала, что она говорит. Шепелявит, челюсти едва сходятся. Но зубы белели, словно после чистки у молодой девицы. Оказалось, что все деньги старушка отдала за протезы, намучилась, пока их делали. И хоть челюсти оказались не ахти, но она все равно осталась довольна и жаловаться не хотела. Говорит: «Хорошо хоть деньги шпашла и на пользу направила. Шпашибо, доченька, шдоровья тебе».
– А мы кота в печке подпалили, – поведала баба Ира. – Я утром еду приготовила, в печь поставила и заслонкой неплотно прикрыла. Думала, что приду на обед с работы, быстро печь разожгу и разогрею поесть. Так я и сделала. Пришла на обед, по привычке прикрыла плотно заслонку, подкинула в печь дров и пошла в комнату. Чувствую, шерстью паленой потянуло. Кричу: «Дед, это ты там жжешь?». Дед: «Ничего я не жгу». Я к печке. А там кот орет да скребется. Открыла. Он стремглав выскочил, а от подпалин дымок идет. Видно, пролез в печь на запах еды. Нажрался да прилег отдохнуть в тепле. Вот проклятущий.
– А я, когда училась, так в стройотряде была в Адлере, – сказала Алла. – Наши там на винном заводе работали, на чайной фабрике, фундук собирали и даже персики. Напились и наелись там от души. А потом спросили у начальника: «Неужели выгодно студентов из Сибири приглашать? Смотрите, сколько мы скушали». «Вы же только съедите, – ответил он. – Местные же машинами будут вывозить».
– Крепчает дисциплина, – согласилась Галя. – Вот мой муж, танкист, в тюменской нефтяной компании работает. Там строго с перекурами. И за порядком эквалайзеры следят. Ездят по дорогам, где завидят, что машина возле леса простаивает, так номер ее запишут и с водителя премию срезают…
Володю трясло и через сутки после посадки в поезд. Он объяснил недоумевающим соседкам:
– Ничего страшного. На третьи сутки пройдет. Надо на вокзале отсидеться, а то бригадир увидит меня в таком состоянии и уволить может.
Бабу Иру в Пыть-Яхе встретил сын, такой высокий, что она казалась рядом с ним лилипуткой. Алла вышла в Сургуте, чтобы пересесть на другой поезд, Галя, отягощенная мыслями, как же она будет ехать одна с мужчиной, накрылась одеялом по самые глаза и уснула. А эту историю накануне зимы принесла на своем хвосте белобокая сорока. Она уже замерзала, когда опустилась на подоконник под моим окном. Я ее, околевающую, схватил и затащил в квартиру. Оказалась не сорока, а белый голубь. Но история от этого хуже не стала. А голубь отогрелся и в один из теплых дней улетел. На том и спасибо.
Напоминание
«Жизнь иногда напоминает нам, что счастье не вечно…»
Александр, упитанный, излучающий довольство мужчина, работал большим начальником в системе нефтяной компании в небольшом городке на Севере Тюменской области и ежегодно с женой направлялся отдыхать на родину в Башкирию непременно на своей автомашине. Он зарабатывал хорошие деньги, да и жена его Света, также работавшая в нефтянке, получала неплохо. Они могли себе позволить воспользоваться услугами самолета, но не хотели. Александру сильно нравилось крутить баранку своей самой обыкновенной «Газели», на которой обычно торговцы товар возят. Супруги полюбили ее большой салон, позволявший привезти с «земли» массу консервов, вещей…
На выезде из Тюмени, когда они уже ехали по направлению к Екатеринбургу, их начал перебарывать сон, что и неудивительно после оставленной позади тысячи километров. Александр заметил впереди, возле дороги, бесплатную стоянку, где уже стояло несколько большегрузных автомобилей и легковушек, и, включив правый поворот, плавно снизил скорость и затормозил.
Он вышел из машины. Шелестела листва, горел ночник звездного неба, тепло – все это рождало изумительно легкие ощущения, учитывая, что еще менее, чем сутки назад супруги были средь дохлых сосен, болот, мошки и прохлады. Покачиваясь после езды, как моряк после плавания, Александр обошел «Газель», попинал колеса, залез в салон, заблокировал все двери и уснул. Света тоже.
Примерно в полночь раздался резкий стук в окошко. Александр открыл глаза, подумал, что обманулся, и только опять собрался заснуть, как стук повторился. Александр приподнялся на сиденье и выглянул в окно, где в небытии ночной тьмы угадывался мужской силуэт, облаченный в кожаную куртку работников ГАИ. Рядом стоял еще один сотрудник. Александр немного приоткрыл окошко и, придав голосу грозные интонации, спросил:
– Что надо?
– Ваши права, – ответил тот, в кожаной куртке.
«От этих гаишников нет покоя ни днем, ни ночью», – подумал Александр и полез за документами. Перед тем, как их отдать, он сказал:
– Послушайте, мы же ничего не нарушали, скорость не превышали, стоим…
– Это обычная проверка. Выйдите, откройте заднюю дверь, мы проверим, что вы везете…
– Да у нас нет ничего. Вещи перевозим дочери…
– Откройте дверь, там разберемся.
Только Александр вылез из машины, как его схватили сзади, а в горло уперлось врезающееся в кожу, отдающееся болью и холодным потом лезвие ножа. Он инстинктивно поймал руку нападавшего и стал отжимать ее, но бок пронзила боль входящего под ребра другого ножа, в затылок уперся металл, от холода которого по телу побежали мурашки. «Пистолет», – пронеслась паническая мысль. Александр обмяк. Его повалили на порог машины, уткнув лицом в резину коврика. Лезвие, играя, резало бок, как бы напоминая, что в любой момент может войти куда глубже. Сзади раздался голос с кавказским акцентом:
– Дернешься, сука, пришьем, как собаку… Замочим, так и знай, и тебя, и бабу…
Света в шоке сидела неподвижно. В салон запрыгнул один из бандитов, другой сел за руль. «Газель» взревела холодным двигателем и вылетела со стоянки на трассу, сопровождаемая «Ауди» и «девяностодевятой». На стоянке на это событие никто не обратил внимания. Спящие видели счастливые сны. Те, кто проснулись, выглянули в окошки, проводили глазами похищаемую машину и опять легли спать. Водитель «КамАЗа», снимавший с обода пробитую покрышку, даже не повернул головы. Краем глаза он увидел необычную суету у «Газели», но чувство самосохранения подсказало ему, что сосредотачивать внимание на этой сцене, возможно, вредно для собственного спокойствия…
Бандиты проехали несколько километров по трассе, свернули на проселочную дорогу, нырнули в ближайший лесок и, прикрытые со всех сторон густой зеленью деревьев, заглушили мотор.
– Мужики, вы не за тех нас приняли. У нас «Газель», но мы не предприниматели, везем вещи дочери-студентке… – начал объяснять Александр.
– Заткнись, еще слово произнесешь, язык отрежем, – грозно пригрозил все тот же голос с кавказским акцентом.
Александр хорошо разглядел говорившего. Тот был худощавый, высокий, на голове его наметилась добрая лысина, во рту в свете лампочки, горевшей в салоне, поблескивал металл зубов. И на нем действительно была форма работника ГАИ. На руках перчатки. Он и заправлял всем происходившим.
Нападавших было четверо. Пока обыскивали, Александр старался по возможности запомнить всех. Со Светы сняли все золото, кроме обручального кольца, плотно сидевшего на безымянном пальце после двадцати лет совместной жизни.
– Обручалку давай, – потребовал один из бандитов.
– Не снимается, – ответила Света.
– Не стянешь, с пальцем возьмем, – пролаял главарь.
– Может, не будем женщину трогать?
– Как я сказал, так и будет…
Света начала нервно крутить кольцо, тянуть его, так, что, казалось, сустав отрывается, и оно медленно стало сползать… После того, как супругов обчистили полностью, их положили лицом вниз на траве, неподалеку от «Газели». Руки за спиной связали бечевой и принялись потрошить машину…
А в машине много чего было. Компьютер дочери. Были и деньги: свои отпускные, и чужие, разложенные по конвертикам, которые коллеги по работе, да соседи просили передать родственникам и знакомым. В сумках лежали обновки, купленные перед отъездом, чтобы уже не беспокоиться по этому поводу на месте… А кроме того в машине была бочка с бензином, который Александр всегда имел бесплатно и которого должно было хватить, чтобы доехать до Башкирии и вернуться обратно.
– Бензин вытаскивайте, – крикнул главарь.
Загремела и тяжело опустилась на землю тяжелая бочка. Раздалось бульканье и сильный запах топлива. Александр почувствовал, как оно полилось ему на ноги. «Все, сожгут заживо, сволочи», – паника опустилась тяжелой волной и перехватила дыхание. Он попробовал было встать, как сильный удар по спине уложил его на место. Света громко закричала…
– Молчи, тварь…
– Магомет, сваливать надо, идут сюда…
– Все, кончайте, сматываемся…
Взревели моторы, и все стихло, только неподалеку раздавалось мычание коров да треск веток. Стадо прошло мимо в отдалении, и хотя Александр кричал, звал на помощь, но никто не показался. Тогда он, извиваясь ужом, подполз к жене, достал зубами узел на ее руках и стал растягивать веревку. Вскоре Света была свободна и развязала мужа. Он встал посреди поляны, одетый только в старое спортивное трико да порванные кроссовки со стоптанными задниками, в которых обычно любил давить на педали. Рядом стояла Света в футболке и шортах.
– Как ты?
– Как ты?
– Нормально.
– Нормально.
Отряхнувшись от грязи, сухой травы и колючек, они подошли к своей опустошенной «Газели». Из панели торчали пучки проводов от магнитофона и динамиков. Александр заглянул под капот, как и следовало ожидать, бандиты обездвижили мотор – забрали с собой и высоковольтные провода… В одном повезло – в глубине кармана завалялась тысяча рублей, отложенная на текущие расходы.
– Наверное, деревня неподалеку. Это нас и спасло, – сказал он. – Надо идти за помощью.
Они по той же проселочной дороге вышли на трассу, а там на попутной машине добрались до ближайшего поста ГАИ. Александр написал заявление, а когда стал наговаривать портрет главаря преступников, то один из слушавших его не удержался и сказал:
– Так это же в точности наш Магомет. Копия…
– Бандиты между собой проговорились и назвали его Магометом…
Гаишники многозначительно переглянулись…
Из ближайшей почты Александр отправил на родное предприятие срочную телеграмму с просьбой выслать денег и еще до вечера получил сумму, достаточную для починки «Газели» и продолжения отпуска…
Через несколько месяцев был вызов на опознание. Супруги приехали в Тюмень. Перед Александром посадили пятерых человек, в числе которых был и главарь, тот самый худощавый лысоватый кавказец, который в этот раз словно нарочно часто позевывал, пошире приоткрывая свой рот, на этот раз – беззубый.
– Вот он, – показал на кавказца Александр.
– Ты что, падла, не видишь, что у меня зубов-то даже нет, – шамкая изувеченными деснами, прорычал главарь банды, кинулся к нему и забился в руках крепких ребят в формах.
– Я тебя и без ушей узнаю, – ответил Александр.
Потом опера ему рассказали, что зубы главарю выбили в Тобольском СИЗО сами зэки, разузнав, что тот – работник милиции. Там, кстати, сидели еще двое из той компании, а четвертый…
– Хочешь увидеть четвертого? – спросил опер.
– Почему бы и нет? – ответил Александр.
Опознание состоялось в морге…
Общая же численность группировки, с которой Александр столкнулся, превышала два десятка человек. Она была укомплектована машинами и оружием. Ее члены действительно с легкостью срезали пальцы вместе с кольцами, обдирали машины до железа и даже приковывали своих жертв в лесу цепями…
Света на опознании замерла в недоумении, когда следователь вытащил из сейфа два пакета с золотом. В одном были украшения без камней, в другом – с камнями. Множество колец и серег застучало по столу.
– Боже мой, сколько людей пострадало! – невольно проговорила она.
– Посмотрите внимательно на эти вещи и найдите свое обручальное кольцо, – сказал следователь.
– Вот оно, – сразу показала Света.
– Опишите, какие у вашего кольца характерные отметины, царапины…
– Какие отметины? Я его не метила, просто носила много лет…
– Так вы можете показать на любое…
– Дорогой, вот рядом и пошире и потолще кольца лежат, но мне они не нужны, мне мое нужно…
Поблажек и снисхождения ждать не приходилось. Быть пострадавшим – тяжелый крест. Даже те люди, которые просили их отвезти деньги на «землю», зная, что их ограбили, приходили и требовали возвратить свое как можно скорее. Пришлось продать часть имущества… А тут в городе объявился родственник одного из бандитов, промышлявших в том районе, где случилось нападение. Он нашел Александра, а при встрече заявил следующее:
– Мужики наши крепко на тебя обижены за то, что ты к ментам обратился и сдал всех…
– А мне-то что? – грубо оборвал его Александр. – Это я должен быть на них обижен…
Он храбрился, но другой дороги в Башкирию не было, как мимо тех мест, мимо той стоянки…
Каждое лето, когда на все той же «Газели», в которой во многих местах так и осталась чернеть краска для снятия отпечатков пальцев, он проезжал Тюмень, сердце у него постукивало чаще обычного. Три отпуска все прошло благополучно, а на четвертый…
Александр со Светой только проехали проселочную дорогу, от которой веяло дурными воспоминаниями четырехлетней давности, как встречные «Жигули» несколько раз мигнули ему дальним светом фар.
«Гаишники впереди», – подумал Александр, сбавил скорость и по привычке глянул в зеркало заднего вида. И вдруг обнаружил, что те самые «Жигули», что сигналили ему, разворачивались на дороге. Через некоторое время он еще раз глянул в зеркало заднего вида и увидел эту машину прямо позади своей «Газели», она сигналила ему, явно требуя остановиться. «Узнали, сволочи…» – он надавил педаль газа…
Но его тяжеловатая машина никак не могла оторваться от «Жигулей», которые включили левый фонарь поворота и пошли на обгон.
– …Если будут стрелять, то я торможу, и бежим в лес, – сказал Александр Свете.
Ему один знакомый рассказывал, как пытался оторваться от банды, которая на длинном безлюдном перегоне безрезультатно пыталась оттеснить его к обочине. После этих бесплодных попыток остановить машину они начали стрелять по колесам. Звуки выстрелов щелкали, как удары кнута, машину стало заносить, и, чтобы не перевернуться, знакомый резко затормозил, выскочил из салона и бросился наутек, благо, деревья были неподалеку…
Тем временем преследовавшая и обгонявшая их машина уже почти добралась до кабины «Газели». Александр бросил свой автомобиль влево в попытке выжать преследователей на обочину. Завизжали тормоза, и «Жигули» вновь повисли на хвосте, непрерывно подавая резкие, словно ругательства, звуковые сигналы. Отчаянная гонка прекратилась внезапно, когда словно ангел небесный показался пост ГАИ. Александр облегченно вздохнул и еще раз глянул на то, что происходило позади. «Жигули» продолжали моргать…
Александр остановил машину и вышел. Машина преследователей тоже замерла, из нее вылезли четыре здоровых мужика. Вернулись старые ассоциации: четверо, ГАИ… «Опять влип», – подумал Александр и посмотрел на побледневшую Свету. Но когда мужики подошли поближе, то, глянув внимательнее на их лица, он облегченно вздохнул. Это оказались свои, с работы. Они ехали на Север, а перед отъездом им позвонил генеральный директор и попросил, если увидят его «Газель» на трассе, то остановить и передать, чтобы он вернулся назад – возникли непредвиденные проблемы. Что ж, это было не впервой: воля Генерала – что воля судьбы.
Земля
«Земля!!!» – радостно кричали мореходы, встречая на своем пути неизвестные берега. Примерно такие же чувства испытывают северяне, достигая сильно изменившихся родных земель, где их ждут новые впечатления, множество возможностей истратить накопленные в течение года деньги и даже еще не заработанное.
Разбитые мечты
«Если не впишешься в неожиданный поворот судьбы, то улетишь прямо в ее кювет…»
Ласковое воскресное солнце заглянуло в окно и дотронулось осторожными лучиками до опущенных век мужчины лет тридцати – Сергея. Испытав блаженное напряжение мускулатуры, он вскочил с дивана и неожиданно для себя захотел сделать утреннюю зарядочку: небольшую пробежку по парку, давно истоптанному вдоль и поперек бегунами, собаками, детьми и влюбленными парочками.
Облачившись в старые кроссовки, грустного вида спортивные штаны и видавшую виды футболку, Сергей вышел из подъезда. Он направился в парк пешком, постепенно перешел на спокойный бег и по привычке, оставшейся с тренировок, засек время старта.
Он не был профаном, или, как называли у них в секции, чайником, который, звеня прыгающей от кипения крышкой, старается удивить окружающих быстротой своих ног.
Сергей был противником насилия над собой. Милые сердцу бывшего «ориентировщика» тропинки с яркой зеленью по обе стороны, блестевшая вдалеке река всколыхнули в его душе воспоминания о спортивной молодости. Незаметно для себя он протопал кружок, другой, покрутил на поляне ногами и руками, разгоняя вездесущих комаров, отжался, подтянулся и, вдыхая солнечный воздух, потрусил домой, где, не мешкая, забрался под душ.
Отпуск не предполагает наличие каких-то планов и обязательств. Но так энергично начавшийся день потребовал не менее деятельного продолжения. Он не мог потухнуть, не дотянув до заката. Сергею страстно захотелось посидеть в хорошей парилке, выпить пивка и потрепаться о чем-нибудь занятном. Ну а если о занятном, то непременно с Виктором, старым закадычным другом.
Набрав известный ему телефонный номер, Сергей услышал в трубке голос его, родного:
– Да?
– Балда!
Это рифмованное приветствие давно укоренилось в их телефонных разговорах, и проигрывал тот, кто брал трубку.
– Сам ты балда! – неостроумно отреагировал Виктор. – Чего надо?
– Пойдем в баню сегодня, – предложил Сергей.
– А мы и так сегодня в баню идем. Здесь, недалеко, в спортивный комплекс. У нас там раз в неделю откуплено время… Приезжай, назад я тебя сам отвезу.
День прошел на удивление быстро.
Маршрутное такси доставило его к цели. Он прошел в фойе спортивного комплекса и, следуя указаниям Виктора, быстро добрался до коридорчика типа «аппендицит» с тремя красивыми массивными дверями. Здесь крепко пахло баней, и ошибки быть не могло.
Ощущения, возникшие в душе Сергея, не понять тому, кто привык нежиться в ванне. Запах распаренного березового веника, томящейся древесины парилки, ощущение немного душной умиротворяющей атмосферы в сочетании любовью к подобному времяпрепровождению создают непередаваемое праздничное настроение. Сергей словно бы услышал притягивающую песню райской птицы… Но какая дверь ведет в царство блаженства, он не знал.
Подергал за ручки. Все три двери заперты. Он постучал наугад. Долго ждать не пришлось. Лязгнул замок, и в дверном проеме в ярком, почти волшебном свете банных электросолнц возник силуэт симпатичной незнакомки, слегка прикрытой полотенцем.
Есть такое состояние, его зачастую называют столбняк, которое возникает у малоопытного велосипедиста перед внезапно возникшей преградой. Руки каменеют, все попытки повернуть руль заканчиваются неудачей, а мысль о тормозах возникает уже после падения. Нечто подобное испытал в тот момент и Сергей. Пошла пауза.
Мысли скакали, как блохи: «Откуда здесь девушка? Насчет женщин разговора не было… Да ведь она хорошенькая… А где Виктор? Может, он здесь?».
Дверь стала закрываться. Еще немного, и от симпатичной незнакомки остались бы только воспоминания, но хвала Фортуне – среди множества ментальных блох оказалась одна неглупая: «Надо спросить, нет ли здесь Виктора, а то второй раз стучать будет уже неудобно». И Сергей, чувствуя себя последним дураком, задал этот простой, но несколько странный вопрос. К его удивлению, девушка оглянулась назад и игриво пропела:
– Виктор, к тебе пришли.
Расслабленным шагом она поплыла от двери, а навстречу ей выскочил Виктор, распаренный до красно-малинового цвета, с полотенцем на бедрах.
– Чего опаздываешь-то? – не требуя ответа, спросил он. – Проходи да раздевайся.
Сергей зашел. Виктор закрыл дверь на засов и, как кнутом, стегнул словами:
– Раздевайся, чего ждешь-то?
– Ты бы хоть предупредил, что здесь женщины будут. У тебя есть чем прикрыться?
Лишнее полотенце нашлось. Раздевшись, Сергей стянул его на бедрах и вслед за Виктором вышел в народ.
В уютной комнате отдыха сидели за столиком и беседовали девушки и парни. Сигаретный дым неторопливо тянулся к открытой форточке. Стояли стаканы и открытые пивные бутылки.
– Всем привет! – вымолвил Сергей и прошмыгнул мимо народа с желанием как можно быстрее добраться до сердца бани.
Парная подействовала успокаивающе. Он поднялся по свежим дощатым ступенькам на вершину блаженства, уселся. В следующее мгновение энергично поддернул задом, ужаленный горячим гвоздем, словно осой.
– У-у, блин! – огрызнулся громко и безадресно. – Понаделали же…
Не успело с его носа сорваться и десяток капель пота, как дверь в парную открылась. Ввысь проскакали незнакомец и Виктор. И пошло… Раздался шепот испаряющейся воды и задушевное шлепанье веников.
– Слушай, что за девочки? – спросил Сергей.
– Ну ты и лопух! Это же все мои, с работы! – искренне удивился Виктор.
Тут у Сергея будто пелена с глаз спала.
Незнакомку, открывшую ему дверь, точно звали Ленкой. Она работала бухгалтершей, была невероятно длиннонога и обычно носила предельно короткие юбки. Та, с симпатичным личиком, что сидела на лежаке, работала секретаршей…
«Неплохо отдохнем!» – воодушевился Сергей…
Девчонки в парилке долго не сидели, в отличие от мальчишек. И вот все собрались вместе, и началось веселое застолье. В этом месте можно было и задернуть занавес, предоставив возможность компании провести время так, как ей хочется, без лишних глаз, но вся беда в том, что для Сергея продолжения-то не было…
Сергей любил баню, но у всякой любви есть предел. Чтобы не перепариться, он в парилку заходил не часто, да и внутри веничком не сильно увлекался. Виктор же, в отличие от друга, был более выносливым и отличался рисково-удалым характером. В общем, их дружба представляла философское единство противоположностей. Вот только в данном случае то ли Сергей захмелел, то ли легкий майский ветер, всегда исходящий от симпатичных девушек, вскружил ему голову, но чувство меры он потерял совершенно.
Парная превратилась в спортивную арену. Пол был усеян опавшими березовыми листьями, но погода внутри была совсем не осенняя. Под протяжные «Э-э-х!» и «У-у-х!» метались березовые веники…
Сергей первым не выдержал марафона и сошел с дистанции, когда его глаза приобрели оттенки запрещающих сигналов светофора. Под дружеское определение «Ну ты и фонарь!», полетевшее ему вслед, Сергей вышел в раздевалку, открыл окно и подставил тело вечерней прохладе. Затем выпил пару стаканчиков чая, но слабость от избытка банных процедур не проходила. Шум веселья, царившего рядом, не привлекал Сергея, ему уже ничего не хотелось.
Он оделся, заглянул в комнату отдыха и попрощался со всеми. Виктор выскочил его проводить. Друзья давно привыкли не удивляться обоюдным выкидонам. Надо, так надо… Когда Сергей вышел на улицу, солнце уже зашло. «Что ж, – подумал он. – Хоть в этом вышло, как хотел, – до заката не потух».
