Андрей Соболев
Защищая горизонт. Том 2
– Да, Наставник рассказывал об этом. Получается, это правда…
– Ложь не бывает убедительной, Стил, если не содержит в себе крупицы правды.
– Хм, так вот почему Унис выглядел столь скверно для своих лет.
– К сожалению, его тоже постигла подобная участь. Он пробыл в Системе не так много времени, но этого хватило, чтобы разрушить его биологические часы.
– Но как такое могло сойти с рук? Неужели никто из рабочих Купола не видел или не понимал, что происходит?
– В мире тотальной лжи, войн, нищеты и голода люди настолько запуганы, развращены пропагандой ненависти к своему ближнему, звериной конкуренцией и борьбой за жизнь, что их интересует только собственное благополучие, работа, возможность прокормить свои семьи. Любое своеволие или неповиновение может обернуться голодной смертью. Поэтому все закрывали глаза на происходящее, пока их собственные жизни находились вне капсул.
Суровые времена всегда рождают отчаянных людей, как одного из молодых учёных, работающего в то время в Куполе и кого мы называем Унис. Никто не знает его настоящего имени или его прошлого, и нам сложно оценить такую неоднозначную фигуру, сделавшую столь многое для жителей Системы и сыгравшую свою роль, чьи последствия скажутся на судьбе виртуального мира только через много местных лет. Как и многие в его юном возрасте, Унис пылал непреодолимой тягой к справедливости, подпитываемой бойким и неукротимым нравом. Он тайно проник в одну из комнат извлечения капсул, а оттуда в Систему, желая спасти нас всех, отключить от враждебной, как ему казалось, машины. Скорее всего, он даже не представлял, что хочет сделать и как осуществить свой дерзкий план. Он просто шёл напролом с толикой беспечности в глазах и одержимостью своей идеей. Унис свято верил, что людям в капсулах угрожает смертельная опасность, что ещё немного – и Система поглотит всех и каждого.
– Ты, наверное, сам в курсе его истории?
– Немного. Кира казнила его раньше, чем я успел всё узнать.
– Но что-то он успел вам рассказать?
– Что-то… странные, запутанные, пугающие идеи. Он уверял, что Система живая, что она словно вирус пожирает людей. Что-то ещё про звёзды…
– Звёзды?
– Да, про их рождение, про «Белый шум» в том виде, в каком он его понимал, про систему… в Системе. Сложно было что-то уловить в хаосе его мыслей.
– Понятно.
– Сол, скажи, это правда?
– Что именно?
– Всё это! Разумность Системы, уничтожение людей? Порой его слова казались мне столь пугающе логичными, несмотря на общий сумбур мыслей, что это пугает меня, вгоняет в ступор. Сол, я хочу всё знать, хочу верить, что прошёл весь этот долгий путь не зря.
– Что же, как я сказал ранее, Унис был в чём-то прав, а в чём-то бесконечно ошибался. Он даже не подозревал насколько глубока кроличья нора.
Унис, как и многие личности, вершащие историю, оказался в нужное время и в нужном месте. Он подключился к Системе, питая только чистые помыслы, желая избавить всех людей от мира грёз. Благо, что работников его уровня вынужденно снабжали дорогими нейроинтерфейсами, доступными вне Купола только весьма обеспеченным людям. С их помощью обслуживающий персонал иногда подключался к Системе через терминалы временного доступа, где проводил необходимые опыты или исследования. К сожалению, до этого Унису не приходилось полноценно подключаться к Системе и его поверхностные представления о ней мало походили на реальность. Но, оказавшись там, посреди оживлённой улицы, он даже не подозревал, насколько огромен и прекрасен созданный мир, который он видел до этого лишь в виде множества серых всполохов на экране рабочего монитора. Он стоял и смотрел на величественную башню Стражей, что пронзает небо, и к нему пришло неминуемое осознание того, что его задача нисколько не облегчилась, когда он попал в Систему, а скорее наоборот. Уже потом, когда мы проводили долгие часы за разговорами, он признался, что сожалеет о своём импульсивном и непродуманном поступке, что в роли обслуги Купола он мог достичь больших результатов. Например, попробовать договориться с другими рабочими, проникнуть или даже пробиться к главному центру управления и запустить массовое отключение капсул, но тогда, в его маленькой комнатке, где он наблюдал за потоками чужих мыслей, это казалось ему невозможным, а мир Системы, наоборот, очень простым и понятным. Но, оказавшись внутри, он осознал свою недальновидную поспешность. Он сам запер себя внутри иллюзии, где его тем более никто не будет слушать и где нет волшебной кнопки, способной ему помочь. Теперь между ним и выходом из Системы стоял весь корпус Стражей и десятки этажей зловещей башни. Тогда в его голове созрел план, что лучший способ подобраться к комнате выброса – это самому стать Стражем и заручиться поддержкой других коллег. В те времена школа Стражей была открыта для всех желающих, и Унис долго и терпеливо проходил все круги ада, учился, слушал, изучал и исследовал мир Системы. Но немного непослушный, дерзкий и импульсивный Унис не добился больших успехов на этом поприще и по окончании учёбы не смог сдать выпускной экзамен, и остался в роли претендента с возможностью через год снова попытать удачу. Для него это стало настоящим ударом. Разъедаемый собственными мыслями, он не мог смириться с подобной участью и не стал опускать руки. Он считал, что времени на новые попытки уже не осталось, слишком многое было поставлено на кон и слишком многим он уже пожертвовал ради своих, возможно глупых и несколько наивных, устремлений.
– Ты сказал, претендент? Странно, Шолохов рассказывал мне об Унисе как о могучем враге, о Страже, что стал грозой Системы, но не о претенденте с паранойей.
– Формально они тоже считались Стражами, ведь получили все необходимые знания и умения, порой даже доступ в башню. Ну а Шолохов… Знаешь, люди склонны преувеличивать угрозы, героизировать злодеев, восхвалять их силу и достоинства, так их поражение уже не выглядит таким позорным. Тем более то, что теперь называют Инцидент Ноль, стало самым большим и первым в череде последующих поражений службы Стражей, давно утратившей всякую бдительность и страдающей чрезмерной уверенностью в своей исключительной важности и силе. Несомненно, Унис многому научился в школе Стражей: пользоваться оружием, сражаться, быть смелым и сильным, но главным его достоинством стало не это, а союзник, Страж по имени Шквал…
Союзники, друзья, соратники – это то, что делает нас сильнее, придаёт уверенности в собственных силах и возможностях, что порой гораздо ценнее всего остального, и Унис знал это. Он искал сильного союзника из числа самых умелых Стражей, кто сможет понять и принять его идеи, помочь добраться до комнаты выброса, где он предполагал найти ключ к всеобщему спасению. Унис следил за всеми Стражами, изучал их, пытался понять каждого и вскоре обратил внимание на молодого и перспективного парня, что выделялся из числа прочих холодных и безэмоциональных коллег. Шквал…
– Как же давно я не слышал это имя. К сожалению, воспоминания о нём и эмоции почти не сохранились в моей памяти, они растаяли вместе со смертью Сола: духовной и физической. А ведь когда-то я был похож на тебя, Стил.
– Совсем не похож.
– Ещё как, даже в таком настырном отрицании. Такой же импульсивный, эмоциональный, с чувством справедливости и вечной тягой к знаниям. В этом мы все похожи: Унис, я… ты. Может, поэтому он выбрал Сола, увидел во мне нечто знакомое, своё отражение, способное понять и принять правду. А я выбрал тебя.
– Выбрал? Не думаю. Я здесь по собственной воле, потому что хочу во всём разобраться.
– Тем не менее ты здесь.
– Хорошо, пусть так. Унис хотел пробиться в комнату выброса в башне Стражей, но зачем? Что он надеялся там найти? Зачем было подключаться к Системе, чтобы потом пытаться из неё сбежать?
– Унис не хотел сбегать, он искал ответы, как и ты. Он надеялся, что там, в центре Системы, он найдёт ответы на все вопросы, поймёт, почему она пожирает людей и как помочь всем жителям. Можно по-разному относиться к Унису и к тем выборам, что он делал, можно не понимать его метущийся в агонии ум, минуты слабости и отчаяния, но не отрицать того влияния, что он оказал на всю дальнейшую судьбу нашего мира. Он был одинок в обоих мирах, один против всех с отчаянным криком на устах, который никто не желал слушать. Не стоит героизировать людей, Стил, а в особенности врагов. В конечном счёте мы все не больше, чем просто люди со своими мыслями, переживаниями и слабостями. Мы всегда что-то ищем и иногда в этом поиске принимаем не слишком верные и не очень разумные решения. Не нужно умалять роль личности в истории, но и не стоит её слишком переоценивать. В тот момент Унису показалось это единственным верным решением. Он жаждал не только спасти людей, но и видел в этом немного эгоистичного счастья познания. В конце концов, он любил свою работу и Систему в том виде из серых пятен, в котором он её запомнил.
– Многие рассказывали мне об Унисе, включая твоего напарника Шолохова, но всегда он представал в виде монстра, бешеного зверя, которого ещё не видела Система. Ярко расписывали убийства мирных людей, что он причинил. Разве это тоже можно понять и списать на минуты слабости?
– Мирные люди… Громкие, но пустые слова, удобный ярлык в жарком споре. Так же сказала твоя напарница, когда я застрелил ту женщину с соседней улицы, помнишь? Скажи мне, насколько мирной она тебе показалась и насколько человеком? Фантомы лишь яркие метастазы умирающего мира…
Унис был уникальным человеком, он не только заметил изменения в Системе, опасность, что угрожает всем её обитателям, но имел ещё одну полезную способность. За долгое время, проведённое у экрана рабочего терминала, наблюдая, как возникают и исчезают ментальные связи, как одни серые точки поедают другие, он научился отличать настоящие всполохи сознания, принадлежащие людям, от других, имеющих куда более сложную природу бытия, чем одиночный человеческий разум. Унис мог различать «Белый шум», своеобразные помехи на ткани виртуального мироздания, вирусные клетки, уничтожающие здоровые и заменяющие их.
– Вирус? Что ты имеешь в виду? Это то, из-за чего Унис считал Систему живой?
– Да, именно так он всегда говорил. Всего лишь удачная метафора, чтобы объяснить всю суть его запутанной идеи. Сложно сказать, что действительно помогало ему отличать настоящих людей от вирусов, пешек, что заполонили Систему. Может, это его дар или проклятие, а может, просто умение, отточенное за время работы или особенность его нейроинтерфейса, он так и не смог объяснить. Зато теперь я понимаю…
– А я вот не очень, Сол. Что за вирусы, фантомы, объясни наконец!
– О, Стил, мы подошли к самой сложной части нашего пути…
Унис заметил изменения, что произошли в Системе, но он не знал их истинной природы, поскольку его знания и опыт были сильно ограничены в такой сложной и запутанной сфере, как человеческое сознание. Он, несомненно, видел, как нечто, порождённое внутри Системы и не имеющее чётких источников, начало действовать осмысленно. Оно походило на вспышки сознания других людей, обретало форму серых точек и сливалось с остальными. Унис был учёным и долгое время проработал в Куполе, сидя за экраном терминала и наблюдая, как вспыхивают и гаснут чужие жизни. Для него наш мир был ещё одной виртуальной забавой для богатеев, с кем ему уже приходилось работать раньше, он воспринимал Систему как игру, порождённую беспристрастным компьютерным кодом. Поэтому все ошибки он принимал за сбой программы, а непонятную информацию, что распространялась и поглощала другую, за некий вредоносный код – «разумный вирус», как он его называл. Он считал, что сложный код ядра Системы вкупе с нейронной сетью из десятков тысяч взаимосвязанных и мощных биологических компьютеров в виде человеческого мозга смогли породить некую новую программную структуру, вирус, который впоследствии стал действовать выборочно и осознанно. Но что ещё поразительнее, вирус убивал людей, находящихся в капсуле, выжигал им мозги, а на их место приходили новые сущности, порождения самого вируса – фантомы. Он ассимилировал их, превратил в покорных рабов, в пустые оболочки бывших людей. Так он размножался и распространялся всё дальше и глубже внутрь Системы.
– Так всё-таки Унис был не прав? Вируса не существует? Система не живая?
– А что есть Система в твоём понимании, Стил? Куски программного кода?
– Ядро…
– Ядро лишь свод законов и правил этого мира, инструкция для наших действий, ничего более. Человеческий мозг тоже лишь инструмент, основа, дарующая нам возможность к разумной деятельности. Так и ядро вовсе не является Системой и никогда ею не было. Система – это люди, Стил, их разумы, мысли, образы и отношения, которые они передают друг другу и из поколения в поколение, это паутина всеобщего сознания, сливающаяся в один большой и мыслящий ком, в Систему, и в этом смысле она всегда была живой. В этом была ошибка Униса, ему не хватало знаний, чтобы смотреть шире и глубже. Ты спросишь, тогда что такое вирус, про который упоминал Унис? Его секрет кроется в самой сущности Системы.
Система – это совокупность человеческих отношений, а в данном случае – крепкая и всесторонняя связь наших разумов. Человек, прежде всего, существо мыслящее, социальное, порождённое обществом и всеми людьми вокруг него. Поэтому нужно задаться вопросом, что мы собой представляем на самом деле, кто нас созидает и кто несёт наши образы в течение всей жизни? Ответ прост – все, кто нас знает и окружает, кто нас любит и думает о нас. Когда мы общаемся с кем-либо, вступаем в различные социальные отношения, то каждое наше слово и действие влияет на другого человека, а его слова в ответ воздействуют на нас. Человек учится, меняется, перенимает опыт, и под таким прессом жизни куётся его личность, его образ, который потом влияет на остальных и отпечатывается в них навсегда. Человек как разумная единица не может существовать в одиночестве, в изоляции и отрыве от остальных людей, он их продолжение, а они его. Наши личности не принадлежат нам самим, они лишь движение всеобщей мысли, той паутины, что окутывает нас постоянно, каждую секунду нашего бытия. Мы существуем только в отражении, в разумах других людей и проявляемся как личности при общении с ними. Но в то же время мы замыкаем этот клубок внутри себя, закручиваем спираль мыслей в одну-единственную точку в глубине разума, которая затем взрывается, образуя звезду нашего сознания, где мы будет вести диалог уже с самими собой. Это похоже на петельки, плывущие в общем потоке общества, где каждая из них самостоятельна настолько, насколько она образует единую картину чего-то большего, сшитое полотно общественного сознания. И вот в какой-то момент ядро Системы стало таким связующим звеном между всеми людьми, мирно спящими внутри капсул, электронным мозгом, объединившим все нейроны каждого человека в одну глобальную сверхнейронную сеть, которая со временем начала всё больше действовать как единое целое. Она формировала ту единую неуловимую структуру, что называют общественным сознанием, только в миниатюре Купола и с некоторыми специфическими способностями, что впоследствии привели нас всех на край гибели. В ней проявился странный дефект, ставший нашим роком и одновременно единственным шансом на спасение.
– Я немного запутался, получается, Система живая, как и сказал Унис?
– Живая не более, чем каждый из нас, Стил. Ты чем слушал? Нет некой абстрактной Системы, сущности, оторванной от людей и существующей вне их. Мы и есть Система, мы заставляем её жить и одновременно являемся частичками её разума.
– Тогда что за дефект?
– Дефект – те, кого мы называем фантомами. А ещё это я… и ты.
Мы не принадлежим самим себе, как и наши жизни, они сотканы из множества других личностей, с кем мы вынуждены вступать в отношения. Разум человека как лоскутное одеяло сшит из образов множества людей: близких, знакомых и любимых. Каждый входящий в его жизнь занимает в ней своё определённое, отведённое только для него место, укромный уголок в памяти, где бережно хранится чужой образ, все мысли о нём, эмоции и чувства, что пережили вместе, а также все страхи и невзгоды. Всё это создаёт неповторимый чувственный образ о другом человеке, и закрепляется не только в нашем сознании, но и становится его неотъемлемой частью, а также частью наших личностей и нас самих. Мы сами порой не замечаем, как меняемся под влиянием чужого разума или авторитета, как перенимаем привычки, образ мыслей, интонации и частички характера, будто его личность как мягкий ласкающий поток проходит сквозь наши разумы и заставляют их раскачиваться в такт. Когда мы думаем о ком-то и улыбаемся, вспоминаем счастливые минуты, проведённые вместе, когда всей душой стремимся к этому человеку, значит, он уже вытеснил часть вашей старой личности и заменил её своей, стал с нами единым целым, соединённый через эту перемычку в нашей памяти. В такие моменты нас начинает тянуть к другому человеку, мы чувствуем, что, только нежась в чужом потоке мыслей, мы становимся единым целым и чем-то настоящим, образуются эмоциональные и разумные связи, такие как дружба и любовь, платоническая или общечеловеческая. Про такие явления в народе говорят, что эти люди – половинки единого целого.
Но что будет, если эти половинки разорвать? Если те, кого мы любим или кем бесконечно дорожим, внезапно уйдут из нашей жизни, покинут её навсегда по трагической или нелепой случайности? Что почувствует человек, потерявший самое дорогое в его жизни? Пустоту. Бездну отчаяния, разинувшую пасть в его груди. Разум в одночасье теряет то, к чему был привязан. Человек ощущает, что из него буквально вырвали тот кусок личности, связанный с потерянным человеком. В этот момент часть его самого умирает вместе с ушедшими, и его сознание кричит в агонии от нестерпимой боли, источая потоки слёз. Доведённые до отчаяния, сдавшиеся и потерянные, люди готовы на всё, чтобы вернуть погибших или утерянных друзей, матерей и сыновей, всех, кого они безгранично любили. Тогда их больной, истощённый разум начинает порождать чудовищ, фантомов ушедших людей. Они не готовы смириться с утратой и мечтают о том, чтобы обернуть время вспять, сделать то, что не успели, сказать последние слова, поцеловать возлюбленных или попросить прощения. Некоторые обращаются в религию, идут к всевозможным экстрасенсам и прочим шарлатанам, обещающим покой их душам и возможность когда-нибудь снова увидеть близких людей. А чей-то разум и вовсе ломается под тяжестью реальности, и человек сходит с ума, создаёт себе фантомы ушедших людей и продолжает видеть, разговаривать с теми, кого уже нет.
– Ты хочешь сказать…
– Да, Стил, именно это я и хочу сказать. Система – это не просто мир со своими законами и не реальность, к которой мы все привыкли. Система – это мир, созданный, прежде всего, в наших головах, наш общий сон. Мы здесь творцы и боги, мы созидатели и разрушители. Система дарует нам куда больше возможностей, чем ты можешь себе представить. А больной разум способен нанести гораздо больше урона, чем там, за границами Купола. Здесь боль одного отражается на всём обществе, меняет его, уродует.
Точно уже неизвестно, когда в Системе произошёл первый сбой. Возможно, когда люди начали массово беднеть и умирать от нищеты и голода, а может, в тот момент, когда страдания людей превысили некую критическую массу, тогда и родился первый фантом. Человеческое горе очень сильно в своей энергетической эмоциональности. Кто-то очень хотел вернуть себе близкого человека, и его боль оказалась настолько сильна, что Система содрогнулась от ужаса и дала ему такую возможность. Своим горем он породил фантом, образ утерянного человека, собранный из всех кусочков мозаики, из всех слепков его личности, оставшихся в окружавших его людях. Своеобразный монстр Франкенштейна, пусть не совсем точный, но очень похожий на умершего человека. Но тот, кто убивался горем, настолько жаждал этого события, что даже не удивился невероятному воскрешению. Его память сама перекроила себя, встроила фантом как продолжение его жизни. Он сам закрыл зияющую брешь в своём разуме, излечился подобно живому организму.
– У меня уже голова идёт кругом, Сол. Я не понимаю, как может существовать этот фантом? Ведь каждый виртуальный образ привязан к реальному телу внутри капсулы, к настоящему разуму, который является его единственным источником, разве нет?
– Всё несколько сложнее. Фантом не привязан к реальному мозгу, это правда, точнее к какому-то единому. Он не существует вне Системы, как вирус не существует вне заражённой клетки.
Фантом – порождение больного разума, он словно паразит, питающийся и живущий за счёт других. Он существует в разумах тех людей, из частей которых был создан, он цепляется к их мозгам и пускает корни в каждом из них. Фантом значительно повышает нагрузку на мозг носителя и медленно его разрушает. Чем больше таких вирусных порождений живёт в одном человеке, тем тяжелее приходится ему самому. Он быстро теряет силы, нарушается сон, его мучают частые головные боли. Тот первый фантом, что появился на свет, что-то изменил в Системе, в самом принципе её существования, будто общественное сознание внезапно прозрело, что способно на многое, и это развязало всем руки или, если быть точнее, освободило их разумы. Фантомы стали появляться один за другим, их число быстро росло, и чем дальше, тем больше их появлялось на свет, что само явление приобрело лавинообразный характер. В один момент этих порождений стало так много, что казалось, будто люди вовсе перестали умирать, а нагрузка на Систему, на мозг каждого реального человека стала так велика, что некоторые слабые и больные разумом начинали сходить с ума, а иногда мозг просто сгорал от избыточной работы. Правление «НейроТек» всего этого не замечало, да и не хотело замечать. Его заботили только доходы корпорации и результаты исследований, а другие работники Купола оказались слишком твердолобы, чтобы обнаружить среди «Белого шума» Системы незначительные изменения.
– Но Унис заметил эти изменения?
– Да, молодой учёный, безответно преданный своей работе и пришедший в Купол по доброй воле, оказался куда смышлёнее и находчивее остальных коллег. Он обнаружил некую информационную структуру внутри Системы, самостоятельную, чужеродную, имеющую собственную логику поведения. Он воспринял её за сердце нового типа сознания, рождённого в недрах «Белого шума». Унис считал, что Система, основанная на разуме десятков тысяч людей, подключённых к единому ядру, самоорганизовалась в некое новое качество и затем породила фантомов, чтобы истреблять своих создателей. Он видел в их действиях беспричинную злую волю к уничтожению и не замечал, что люди сами стали источником появления собственных палачей.
– Так для чего тогда фантомы убивают людей, если за их поступками, как ты говоришь, не стоит высшей воли?
– Они просто хотят жить, Стил. Как ты, я или любой человек, хоть здесь, хоть за границами Купола. Всего лишь инстинктивное стремление выжить. Они вирус или патогенный организм, который стремится к здоровым клеткам, чтобы за их счёт продлить своё существование и сам не замечает, как убивает носителей, как выжигает им мозги до последнего нейрона.
– Получается, Унис пытался спасти Систему, убивая, по его мнению, заражённых людей? Звучит немного абсурдно, тебе не кажется?
– Боже мой, да не людей, а фантомов, сколько можно говорить?! И сколько можно заниматься самообманом, повторяя, что это люди? Как я уже сказал, Унис обладал небывалым даром, он мог видеть фантомов, чувствовать их рядом с собой. Он как-то рассказывал мне, будто видит, как фантом присасывается к людям, как поглощает чужие жизни. Он слышал их, ощущал тот «Белый шум», что исходит от них, и признавался, что это было невыносимо.
Унис всего лишь хотел помочь людям, ослабить мёртвую хватку фантомов, поразивших к тому времени всю Систему. Он выискивал места их наибольшего скопления, узнавал точки в нашем городе, где нагрузка на сознание людей была слишком высока, а затем выслеживал фантомов и убивал их одного за другим. Вскоре это неизбежно навлекло на него возмездие Стражей, и вот тогда за ним началась настоящая охота, но в конечном итоге это сыграло ему только на руку. В этой яростной погоне ему удалось привлечь внимание молодого Стража по имени Шквал, которого сразу поразила небывалая глубина, нестандартность и проницательность мышления Униса. Он умел красиво говорить, стройно излагать свои мысли и при этом казался бесконечно загадочной и таинственной личностью. К тому времени от Униса, некогда страстного и импульсивного паренька, прибывшего по велению чистых порывов души, почти ничего не осталось, его образ поблёк, утонул в море виртуальной крови от уничтоженных им фантомов. Он смирился с той дорогой, которую ему придётся преодолеть, с той участью, что ему предстоит. Он долго ждал этой встречи, готовился к ней, продумывал речь и досконально изучил характер своей цели настолько, что быстро вскружил ретивую мальчишечью голову. Шквал был ошеломлён после первой встречи с Унисом, от его невероятного напора, внутренней энергии, что яро сочилась из каждого его слова и движения, он как гениальный укротитель змей мастерски играл на своей дудочке, и сердце грозного Стража дрогнуло. Унис заронил что-то неуловимое в душе юноши, небольшое зерно сомнения, а потом щедро удобрил целым потоком света и искренности. Шквал оставил его в живых и ушёл, пребывая в глубокой задумчивости. Он тогда не знал, что ждёт его впереди: многие месяцы опасных встреч под покровом ночи, часы разговоров и откровений.
– Я смотрю, тебе было, у кого учиться играть с чужим разумом.
– К сожалению, до Униса мне очень далеко, но я понял твой укор. Как и ты, я тоже был предан делу и Системе, был ярым защитником её Основного Закона, но общение с Унисом сломало меня и всю дальнейшую жизнь. Он изменил меня, открыл глаза на мир, который я, как оказалось, даже не знал. Он показал мне изнанку Системы и кто за этим стоит. Он разрушил меня до основания, чтобы собрать заново, но намного сильнее прежнего. Тот, кто был Шквалом, умер в тот момент, но вместо него родился Сол.
– Сол… всегда было интересно, почему именно Сол, что означает твоё имя?
– Если честно, то это первое, что пришло мне на ум. Я вспомнил, как читал в одной старой книжке про то, что Сол на древнем языке означало Солнце, звезду, что дала возможность жизни на земле, в том числе человечеству. Помнишь рассказы Униса про звёзды? Он и мне любил про них рассказывать… рождение звёзд, новых качеств из хаоса космоса. Вот и мне захотелось стать такой звездой, Солнцем, что дарует жизнь оставшимся людям Системы.
– Красиво… а я всего лишь Стилет…
– Ничего страшного, это просто слова. При желании ты можешь наполнить глубоким смыслом любое, если захочешь. Ведь так поступают люди, придают смысл пустым словам и вещам. Было бы желание.
– Сол, скажи, ты тоже убивал людей… фантомов вместе с ним?
– У нас не было выбора, Стил. Я не сразу согласился со всем, что говорил и предлагал Унис. Я тоже прошёл долгий путь саморазрушения. Через боль и страдания, через сомнения и внутреннюю борьбу. Сначала его слова и планы казались мне дикими, несуразными, но чем больше я погружался в изучение Системы и его обитателей, чем больше он рассказывал мне о мире вне её границ, тем более понятными и логичными казались его выводы. Постепенно я начал помогать ему с уничтожением фантомов, пока окончательно не убедился, что иного пути у нас просто нет. И тогда он раскрыл свой план до конца…
– Инцидент Ноль?
– Да, конец моего пути, моей жизни и крах Системы.
Унис видел решение всех проблем на высоте пятидесятого этажа башни Стражей, в комнате выброса. Он верил, что только там сможет раз и навсегда покончить с Системой и её фантомами, найдёт там заветную кнопку, что поможет отключить всех людей и вывести их из кошмарного сна. Унис долго шёл к этому моменту, он продумывал каждый шаг, собирал сведения, планировал наступление и готовил Сола к самому важному решению в его жизни. Стражи в это время всё ближе подбирались к Унису, его вылазки становились всё опаснее, и даже Сол уже не мог помочь и укрыть своего наставника от приближающейся поступи своих коллег. Тогда пришло время действовать. В ключевой день Унис устроил диверсию в спальной части города, выманил из башни большинство Стражей и увёл их подальше. Защитники Системы никогда не отличались большим умом и сообразительностью, скорее они просто зазнавшиеся наивные дети, что заигрались в спасителей человечества и утонули в океане самолюбования, давно потеряв всякую бдительность. Их самоуверенность подводила службу Стражей снова и снова, даже после Инцидента Ноль они так ничему и не научились. Когда все основные силы, даже те, что не были на службе, были по тревоге стянуты в спальную часть города, Унис и Сол беспрепятственно ворвались в открытые двери башни и устроили там настоящую резню. Юные, неопытные Стражи, претенденты и Техники, собравшиеся в то утро на небольшой инструктаж, были застигнуты врасплох и ничего не смогли противопоставить разрушительной силе Сола. Тот, кого их учили бояться и ненавидеть, о ком говорили в ту самую минуту, когда входные двери распахнулись, с грозным видом вошёл в людный холл башни. Они не сразу поняли, что происходит, когда увидели позади угрожающей и решительной фигуры Униса знакомое лицо Шквала, над кем ещё недавно потешались. Кто-то даже успел изумиться такому успеху молодого Стража, пока брызги чужой крови не смыли с их лиц все заблуждения.
– Зачем было убивать столько Стражей? Не хочешь же ты сказать, что это тоже были фантомы? Зачем убивать их всех?
– Не всех, Стил, но многих. Пусть тебя не смущают мои действия. В это, должно быть, сложно поверить, но за всё время, что я был рядом с Унисом, мы не тронули ни одного настоящего человека.
– Немыслимо! Фантомы? В службе Стражей?
– А что здесь такого? Ведь что есть фантом? Это суррогатная копия человека, выжимка из всех представлений о нём от других людей, чёткий, сформированный образ, очень грубый и рельефный. Ты никогда не задумывался над тем, что ты думаешь о других людях? А они о тебе? Люди мыслят готовыми шаблонами, клише, формами, что наиболее популярны среди большинства. Если внушить людям, что они от природы, от рождения должны любить Систему, то в них сложится чёткое заблуждение, что все окружающие точно такие же, что это норма для каждого, а любые отклонения немыслимы и даже бесчеловечны. Фантомы – это гипертрофированный образ человека, выжимка всех утрированных представлений о нём, настоящая коллекция острых углов. В них особенно сильно развито чувство долга, небывалая тяга к защите Системы. Как раз в этом нет ничего удивительного, ведь Система их породила и только за счёт неё они могут существовать, поэтому они инстинктивно стекаются туда, где наиболее полно смогут реализовать свои охранительные амбиции. Где ещё, если не в службе Стражей? Это тоже одна из причин такой поголовной наивности и недальновидности твоих коллег. В чёрно-белом мире всё слишком просто и понятно, чтобы задумываться о полутонах.
