Андрей Соболев
Защищая горизонт. Том 2
Наставник со всей силой сдавил нечто невидимое в своей руке и со злостью посмотрел на сжатый кулак.
– Что… что вы сделали? Вы же не… – испуганно прошипел я, делая шаг от окна.
– Они получили то, что заслужили! Мелочные, самовлюблённые ублюдки. Я создал Стражей как воплощение чистой ярости ко всему, что мешает нашей Мечте, это карающий меч или кулак, в который собрались все решительные люди, кому небезразлична судьба Системы. Мы хотели дать отпор скверне и первый важный удар нанесли по Совету. А что нам оставалось делать? Не нужно так пугаться. Возможно, сейчас это звучит несколько странно и страшно, но тогда у нас не осталось иного выхода. Из-за своих нелепых страхов и мелочных амбиций они захотели убрать нас, распустить весь отдел. Нас! Тех единственных, кто защищал Систему от дальнейшего распада. Они обвинили нас в превышении полномочий, усмотрели в наших действиях притязания на власть. Слепые глупцы! Тогда мы дали им то, в чём нас обвиняли. К тому моменту мы уже имели подавляющий перевес в поддержке жителей, нас знали и любили, часто встречали как героев, поэтому мы арестовали весь Совет, обвинили их в отступничестве и… казнили.
– Вы убили Творцов? – с испугом воскликнул я.
– Да не были они больше Творцами!
Наставник от негодования даже подпрыгнул на месте, ударил по столу кулаком, и в тусклом свете настольной лампы я увидел, как побагровело его лицо. Резкий всплеск эмоций колоколом отозвался в его больной голове, он схватился за виски, скривился от негодования и произнёс уже более тихим и спокойным голосом:
– Не были они Творцами, лишь слабые тени своих отцов и матерей, но они ещё обладали властью и авторитетом среди большого количества жителей города. Мы не могли оставить им жизни, они сплотили бы вокруг себя таких же недовольных новым порядком, всех тех, кто успел испить из бездны прошлого. Они могли поднять бунт, мутить народ, это была бы гражданская война. Война, понимаешь?! То, от чего мы бежали и поклялись больше не допускать. Тогда мы устранили главную угрозу для Системы одним махом. Это были сложные времена, Стил, начало упадка нашего общества. Не члены Совета нам были нужны, а солдаты. Не слово, а меч. Время пустых уговоров прошло, всем стало очевидно, что некоторые люди неспособны добровольно проститься с прошлым, не могут жить по-человечески без особого надзора, поэтому в основу общества были поставлены Стражи. Я сделал их главным оплотом человечества, кто приведёт нас к процветанию, чего бы это ни стоило. Совет был распущен, а все отделы переведены в подчинение отделу безопасности и контроля. Именно тогда его переименовали в службу Стражей Системы. Все отделы программистов и строителей, служащие прежнему Совету, стали Техниками и встали с нами в один ряд, ведь именно они возводили весь мир, на них всё держалось. Они интеллект Системы, а мы грубая сила – две части единого целого.
– Это безумие…
– Безумием была наша всеобщая наивность, вера в то, что сущность людей можно так просто изменить. Видишь, к чему это привело? – надрывно произнёс старик и указал в сторону сверкающих за окном облаков. – Но в этом есть и моя ошибка, ужасная недальновидность, ограниченность моей идеи. Свержение Совета только отдалило гибель всей Системы. Я не до конца осознавал всю глубину иронии и трагичности нашего существования. Я же сам говорил, что Совет разложился изнутри, что всё началось с новых людей, пришедших на замену, но я был слеп к собственному порождению, как часто мать слепа к своим детям. Ведь именно люди – основа Стражей, такие же, как и в Совете, со своими пороками и недостатками. Они вышли из той же среды, того же самого общества, чьё поражение скверной мы пытались искоренить. Стражи стали кривым отражением самих себя и Совета, чей предсмертный крик застыл в нашем образе борцов за справедливость. На службу Системе точно так же приходили новые люди, глупые юнцы со слепой жаждой власти, которые упивались жестокостью, подавляя и уничтожая Отступников. Они стремились не помогать людям, а уничтожать их, убрать со своего пути преграду к комфортному существованию. Это сложно объяснить. У нас была цель, далёкая, очень далёкая и такая желанная, но мы любили людей, что бы ты о нас ни думал, Стил. Всё, что мы делали, – это ради них, ради их общего блага. Мы жертвовали своими жизнями и своим комфортом ради других, но новые поколения забыли и это. Они взяли нашу мечту и бросили себе под ноги, растоптали, превратили в пустой звук, они перестали смотреть вперёд, в будущее. Теперь их заботило не эфемерное будущее, а сегодняшний день, их жизни, а не жизни других людей, их личное будущее, а не всего человечества. Это война всех против всех, одних людей против других, и в этой каждодневной каше из эгоистичных желаний никто уже не видит первоначальную цель.
– Это неправда, Наставник, я вижу эту цель и знаю, чего хочу!
– Ты нечто другое, Стил.
– Разве? Я знаю множество Стражей, кто был лучше меня, кто сохранил свои принципы и идеалы и верен вам до самого конца. Мы все прошли через школу Стражей… через вашу школу и прекрасно знаем, в чём заключается наша миссия. Вы же сами учили нас смотреть только вперёд?
– В школе вас учат догмам, смысла которых уже никто не понимает. Стражи повторяют эти слова как самооправдание для своих деяний. Но эти слова уже так далеки от замысла Творцов-основателей. Фанатики! Фанатичные самоубийцы! Они погубили всё! Их губы шепчут слова о будущем, но мысли их пусты и растворены в настоящем. Система гибнет, и мы ничего не можем поделать.
– Но как же так?
– Родители не должны переживать своих детей. Я видел рождение и смерть всего, во что верил и чему посвятил жизнь, теперь я лишь пытаюсь поймать, остановить ускользающую сквозь пальцы мечту. Но возможно ли это? В одно время я даже сдался, когда вершиной всего этого разложения стал Страж Унис. Он первый, кто открыто бросил вызов своим же собратьям, убил ни в чём неповинных коллег. Это стало той самой точкой, за которой уже не было ничего, только смерть для нас всех. Самая чёрная и страшная скверна уже здесь, среди тех, кто должен ей противостоять, ведь мы были последним рубежом обороны, но сдались под натиском неизбежного. Мы тогда жутко испугались, запаниковали, пустили все силы на поиски этого психа, но сделали только хуже и привели к нему в руки молодого Стража, в ком я видел надежду на возрождение. Ты его знаешь под именем Сол. Унис совратил душу наивного, но пылающего сердцем юношу, и вместе они совершили самое страшное преступление за всё время существования Системы – напали на башню Стражей, на своих собратьев и убили многих из них на своём пути. Затем, воспользовавшись доверчивостью своего нового напарника, Унис бежал из Системы и оставил Сола умирать под натиском фанатичного бреда, что он вложил в его голову. Вообще, прошлое Униса покрыто мраком, никто не знает, кем он был до службы и откуда явился. Некоторые уверены, что он пришёл из-за Купола, из пустошей мёртвого мира, что он посланец завистливого сброда, желающего уничтожить этот ковчег человечества. Неизвестным образом он смог проникнуть в Купол, подключиться к Системе и так же незаметно сбежать, когда его план не удался. Боюсь, что правды и его истинных мотивов мы никогда не узнаем, но зато в тот момент я осознал, во что превратилась служба Стражей… Зря ты накинулся на меня с кулаками, Стил, я знаю и вижу куда дальше всех остальных и знаю обо всём, что творится в Системе, даже то, о чём никто больше не подозревает. Из носителей нравственности и покоя Стражи сами стали источником скверны, всего плохого и отрицательного, от чего мы хотели уберечь людей. Ведь раньше не было деления Стражей на отдельные специальности, каждый из нас был шпионом, судьёй и палачом, полноправными хранителями жизни, мы действовали открыто и гордо. Мы действительно гордились тем, что делаем, но то время безвозвратно ушло. Вот тогда пришла иерархия Стражей, а служба стала носить имя скрытой. Отныне, пока не найдём выхода из сложившейся ситуации, мы вынуждены скрывать свою деятельность от людей, передвигаться, словно тени, и незримо вести свою борьбу. Для этого я создал отдельную армию незаметных Наблюдателей, кто должны сливаться с толпой, быть невидимками среди людей, а вместе с ними малый штат профессиональных Стражей, включая вас, Палачей, кто должны являть себя миру только для того, чтобы навсегда исчезнуть вместе с целью. Это стало вынужденной мерой, которая мне далась тяжелее всего. Ведь ты понимаешь, Стил, что значила для меня эта служба? Это были гордость, отвага, любовь к людям и то спокойствие, что они должны ощущать при виде нас. Но превратиться в изгоев, в тайную полицию с повадками канализационных крыс? Это было невыносимо. Но, как ни странно, вместе с этим после Инцидента Ноль пришла надежда, что всё можно изменить. Действия Сола открыли мне глаза, и я понял, что всё это время искал решение не в том месте, что ответ всегда находился передо мной, среди Стражей. Это Сол, Вергилий и это ты, Стил…
– Я?! Но почему? Я не понимаю! Я же для вас Отступник? Разве нет?
– Дело не в отступничестве, мой друг, а в том, что побудило вас встать на этот путь. Унис вёл свою войну за уничтожение Системы, пряча её под лозунгами свободы, вместе с Солом они говорили, что хотят освободить людей, что все мы пленники в этом мире, и знаешь, они в чём-то правы. Они стали отражением упадка, бунтари против бездушных порядков, в чей конечной цели, на самом деле, содержатся чистые помыслы, по крайней мере, у одного из них. Но при этом их ярость бездумна, они хладнокровно убивали всех, кого так стремились спасти. Сол просто запутался и не видел выхода, как и мы долгое время, но его духовный бунт глух и слеп, он не способен привести ни к чему, кроме как к неисчислимым жертвам. Но зато в нём горел огонь, Стил, тот самый внутренний огонь: яркий, горячий, с неутолимым и обжигающим желанием справедливости. Сол сгорал в нём и бежал вперёд, совершая глупости. Этот же огонь горел в сердцах Творцов, истинный, чистый, я узнал его и видел в глазах своего отца и деда и видел его у вас. Посмотри на остальных Стражей, на тех идиотов за моими дверями, взгляни в их глаза, они такие пустые, бездушные, но зато такие преданные – это фанатизм, слепая вера, бездумное и тупое послушание. Они фанатики, Стил, и именно фанатики всегда разрушают всё, что было создано с чистыми помыслами. Но вы не такие, в вас возгорелся пожар критики, вы не привыкли закрывать глаза на то, что не подчиняется законам логики этого мира, вы идёте вперёд, несмотря ни на что, сминая любые преграды, вы стремитесь знать и понимать, а не только слепо подчиняться. Вы сама жизнь этой Системы, её сердце, вы хотите правды, справедливости, и это становится навязчивой идеей, разрушающей ваши собственные жизни. Это страшная саморазрушительная сила, которой придали неправильный вектор, но я понял это слишком поздно. Сол запутался в своих ориентирах, он потерял всякую связь с реальностью и уже не знал, что хорошо, а что плохо. Он всего лишь заблудившийся ребёнок, кому никто не указал верного пути, и тогда он нашёл свой собственный, самый простой из возможных – путь разрушений. Именно такими чистыми, но бездумными помыслами часто пользуются наши враги и различные безумцы, они подчиняют людей своей воли и используют как солдат в своей личной войне.
– Но как вы можете оправдывать их? Они же убили столько ни в чём неповинных людей!
– Да, это ужасно и заслуживает беспощадного наказания. Для них уже всё кончено, Стил, я понимаю это. Но ты взгляни на это по-другому, на исчезнувший потенциал, на его возможности. Их стремления – это стихия, жгучая и необузданная. Разве можно винить огонь в том, что он тебя обжёг? Это его сущность, образ жизни, и он никогда не станет чем-то иным; если огонь перестал обжигать, значит, он уже не существует. Но он может приносить пользу, если понять его и с умом направить эту энергию на созидание, на тепло и горячую пищу, на работу огромных машин; нужно только вовремя рассмотреть этот потенциал – и тогда любая стихия станет твоим верным и самым преданным другом. Я долго шёл к пониманию этих простых жизненных истин. Ты спрашивал меня, почему именно я стал вашим Наставником? Именно поэтому, Стил, именно поэтому. – Старик даже позволил себе небольшую улыбку, но она быстро исчезла, разбившись о мой напуганный и внимательный взгляд. – Я искал этот огонь среди вас, я ждал тех немногих, кто станет новым будущим для Системы, я пытался направить эту энергию в нужное русло, учил и воспитывал вас. Однажды я сказал тебе, что вы не бездумные машины, что ваша высшая ценность – это осознание собственной важности и вашей работы, именно осознание и принятие избранного пути должно превратить вас в новых Творцов.
– А ещё вы тогда сказали, да и всегда повторяли, что эмоции – это зло, что наш разум должен быть чист перед нашей миссией, – пробурчал я в ответ.
Моя голова разрывалась от огромного потока информации, который выливал на меня Наставник, его уверенные речи уже начинали сливаться в слаборазличимый и монотонный шум. Творцы, Совет, его поиски – всё это смешалось в гремучую смесь, готовую взорваться в любую секунду. Пока я слушал его рассказ, моё отношение к происходящему металось из стороны в сторону, как загнанный зверь, я не знал, как относиться к этой информации. Сначала я не верил ни единому слову, считая его просто чудаковатым стариком, кто сам искренне верит в свои россказни, но потом пришёл страх, боязнь его странного фанатизма, одержимости безумными идеями. Но страшнее всего было то, что к концу его рассказа я неожиданно ощутил необъяснимое и давящее желание согласиться с ним, в тот момент я увидел всю картину целиком. Его идея развернулась перед моим сознанием, сплелась в единую цепь, которую он накинул на мой разум, скрутил его и заковал на огромный замок. В его словах было что-то странное и пугающее, но одновременно такое логичное и правильное.
– Эх… – Верховный Страж с кряхтением снова встал из-за стола. – Эмоции – это несколько иное. Они более грубое и примитивное проявление человеческого поведения. То, чем обладаете вы, является более возвышенным и качественно другим. Эмоции присущи в основном людям глупым, недальновидным, кто неспособен отреагировать на возникшую проблему с помощью собственного разума, поэтому прибегает к более простым инстинктивным проявлениям своей животной натуры. В вас же горит праведный огонь свершений. Возможно, это тяжело понять так сразу, но это ваша суть, ваше естество и смысл жизни. Вы стремитесь вперёд, преодолевая все преграды, и не можете остановиться потому, что это будет равносильно вашей смерти. Как мы видели не раз, вы способны даже на самопожертвование, лишь бы этот внутренний локомотив не сбавлял хода. Но именно это ваше качество имеет двойственный характер. Если его оставить без внимания, то вы пойдёте по пути саморазрушения, как это было с Солом и что почти случилось с тобой, но в твоём случае ещё есть шанс всё изменить.
– Так что же будет со мной? Меня не будут отключать? – робко спросил я, витая в странных раздумьях.
– Нет-нет… пока нет, – смущённо и с некоторой задержкой ответил Наставник.
Старик заметно замешкался, отвечая на этот вопрос, и тогда я вспомнил об одном своём друге, о чьей судьбе уже успел позабыть, пока прощался с собственной жизнью. Моя личная боль оказалась намного громче заботы обо всех остальных, чьи жизни я от бессилия выпускал их своих рук.
– А что будет с Максом? – испуганно прошептал я.
Внезапно меня охватил страх остаться в одиночестве на просторах Системы, в окружении немых криков тех, кого не смог спасти или обрёк на верную смерть. Когда мы вместе шли по пути отступничества в ожидании неминуемого конца, то это казалось мне единственным верным направлением, необходимой жертвой для всех нас во имя чего-то такого, что я ощущал лишь в глубине собственной души. Но сейчас, когда я подставил других людей под топор палача, а сам вышел сухим из воды, я испытал мерзкое и отвратительное чувство самообмана и предательства всех, кто мне поверил. Я должен спасти Макса от собственных ошибок, дать ему ещё немного времени, которое я бесцеремонно отнял. Я не питал наивных иллюзий относительно его судьбы и прекрасно знал Стражей и их порядки. Макс был обречён с самого начала, как только он извлёк первый чип из руки Отступника, уже тогда он запустил этот механизм неминуемого наказания. Палач всё это время с неутомимым равнодушием поднимал нож гильотины, с каждым днём восходящий всё выше и выше. Всё, что я мог сделать, – это замедлить время, оттянуть тот срок, когда наточенный нож стремглав помчится вниз и окажется у дверей его дома, и холодной поступью палач перешагнёт порог квартиры, за которым уже не будет времени на раскаяние. Но теперь я самолично запустил механизм гильотины, и это осознание сдавило сердце в груди и не давало дышать. Моя жизнь в лучших традициях трагикомедии снова сыграла свою роль, я оказался тем самым палачом, кто привёл приговор в исполнение. Я самолично вздымал нож над головой Макса, пытался убедить себя, что спасаю этого наивного юношу, поднимая лезвие очень медленно, но при этом смотрел в его глаза и требовал награды, чтобы в один прекрасный момент выпустить нож из своих рук. Люди не привыкли искать выход из темницы собственной жизни, из этого бесконечного колеса, они лишь всеми силами продлевают свою агонию и принимают её за истинную благодетель.
– С кем? – искренне не понимая, спросил Наставник.
– С Максом, с тем взломщиком, которого схватили вместе со мной.
– Ах, этот… – Он с тяжестью выдохнул, теряясь в словах. – Стил, ты же знаешь правила…
– Нет, нет, вы не понимаете! – воскликнул я. – Он не имеет никакого отношения к моим действиям, уверяю вас. Точнее имеет, но… это я его принудил, угрожал. Он не хотел и сопротивлялся, как мог. Он ещё молод, немного импульсивен да и самодур знатный, но он хороший специалист и много помогал нашей службе в поимке Отступников.
В глупых и напрасных попытках я пытался выгородить Макса, но с каждым словом замечал, как меняется настроение Наставника. Его лицо накрыла волна смятения, оно становилось всё мрачнее и задумчивее, и я боялся того, что могу услышать в ответ.
– Не хотел я этого рассказывать, да, видимо, придётся. – Старик замолчал на некоторое время, прожёвывая слова и думая над тем, как правильно их подать. – Да, я отлично знаю, кто он такой, а вот ты, похоже, не очень. Твой юный друг не тот, за кого себя выдаёт, он ужасный человек, он покрывал множество Отступников, извлекал им чипы…
– Да, но он работал на нас, сдавал всех Отступников, кто приходил к нему за помощью, – возразил я, грубо прерывая старика. – Он нам нужен, чтобы найти второго взломщика, пособника Призраков. Нам осталось всего чуть-чуть, и…
– Прекрати! – грозно отрезал Наставник, махнув перед собой рукой. – Хватит! Веди себя достойно Стража, послушай меня и, пожалуйста, не перебивай. А главное, перестань быть таким наивным и научись видеть дальше своего носа. Нет никакого второго взломщика, и никогда не было!
– Как? – удивился я, постепенно натягивая на себя маску ужаса.
– Я же просил не перебивать. Я знаю, что это будет тяжело услышать, но я должен раскрыть тебе правду. Мы знали об этом взломщике уже очень давно, он долго терроризировал узлы Системы, ломал Консоли и грубо вмешивался в поток. Мы долго шли по его следу, Техники работали днями и ночами, чтобы выследить его по тем крупицам информации, которые он о себе оставлял, мы ждали малейшей ошибки, шли, будто по крошкам хлеба к домику старой ведьмы. Но он оказался слишком хорош, вынужден это признать, я бы всё отдал, чтобы в стане Творцов состоял такой уникум. Но даже гении совершают ошибки, и чем больше они уверены в своей безнаказанности, тем более неопрятной становится их работа. Потом мы столкнулись с новым явлением – Призраками и поначалу не знали, что он тоже связан с ними. Из-за их особенности и рьяного желания любыми способами избежать плена нам не удавалось исследовать их. Но это был лишь вопрос времени. Когда работаешь с мерзавцами, будь готов, что один из них с радостью сдаст тебя за лишний глоток воздуха. Вскоре мы пленили одного из Призраков и в коде его оболочки обнаружили знакомые следы, а сам Отступник с готовностью рассказал нам о том, как найти взломщика. Тогда вся мозаика сложилась воедино. К тому моменту, как мы выследили юного взломщика и послали Палачей к его дому, среди которых был и ты, у нас не осталось никаких сомнений в его крайне циничной и враждебной сути. Он с полным осознанием и целенаправленно создавал Призраков и разрушал Систему. Мы хотели отключить его уже тогда, но тут вмешался ты. Не знаю, что руководило тобой в тот момент, странный гуманизм или холодный расчёт, но ты настоял на том, чтобы использовать взломщика как приманку для новых Отступников. Не спорю, хорошая идея, но очень опасная – держать человека с таким влиянием и разрушительными умениями рядом с собой. А этот юноша, не будь дурак, ухватился за такую возможность, придумал нелепую историю про то, что он невинная жертва обстоятельств и готов к любому сотрудничеству. Не скрою, это решение мне далось очень тяжело, но у меня не было иного выхода. Ты всегда находился под моим особым контролем ещё со времён школы Стражей, я следил за твоим прогрессом в работе и личности, незримо поддерживал и помогал, поэтому мне оставалось только согласиться с твоим решением или подвергнуть твою компетентность сомнению, чего я не мог допустить. Я поддержал твои душевные порывы, дал шанс раскрыться, посчитал, что это может стать хорошим этапом становления твоей личности. Но сложнее всего было объяснить это решение другим Палачам и убедить Вергилия держать в тайне истинную сущность лживого взломщика. Мы скрыли эту информацию от остальных, установили наблюдение за его квартирой, и вскоре я осознал всю верность твоего решения. Он продолжил свою гнусную работу, но теперь вместо одного Отступника у нас появился шанс раскрыть всю организацию Призраков.
– Но он ведь работал на нас под пристальным наблюдением и сам об этом знал, разве нет? – словно во сне и с тяжёлой головой произнёс я.
Макс…
– Он не тот, за кого себя выдавал, ты должен это понять, Стил. Он всё это время пускал тебе пыль в глаза, наивно полагая, что обводит нас вокруг пальца. Он действительно сдавал нам Отступников, но только тех, кто был виновен в особо тяжких преступлениях, при этом укрывая всех остальных. Да, мы следили за ним по мере сил и возможностей и сумели существенно ограничить его действия, но нас слишком мало, а Отступников становится всё больше с каждым днём. К тому же молодые и необученные Наблюдатели всё чаще оказывались слишком беспечны. Взломщик всегда находил лазейку, чтобы творить своё чёрное дело.
– Нет, – на выдохе прошептал я, теряя дар речи и неосознанно пятясь от стола.
– Нет никакого второго взломщика, мы выдумали его, чтобы скрыть от большинства Стражей наши истинные мотивы в отношении штатного взломщика. Всё это время мы вели охоту именно на него, усердно делали вид, что ищем кого-то другого, чтобы наши планы не раскрылись раньше времени.
Я схватился руками за голову, и миллион острых мыслей вонзились в моё сознание, разрывая его на части. Мой взгляд нервно метался по полу, пытаясь отыскать в простом рисунке паркета ответы на бесконечно сложные вопросы, так больно терзавшие душу.
– Стил…
Верховный Страж протянул ко мне руку, желая разделить мои чувства, но я отшатнулся ещё дальше.
– Твой друг, он… не только создал Призраков, но и является их координатором и главным оружием. Он ужасный человек, хоть и пытается выглядеть иначе. Прости, я знаю, что ты немного сдружился с ним за эти годы, но…
– Нет, только не Макс, – твердил я себе, продолжая с силой впиваться пальцами в свою голову. – Как такое может быть? Каждое его слово и эти рассказы о невинных шалостях, всё обман? Как можно столько лет лгать мне, глядя прямо в глаза? Как?! Я же Страж, чёрт побери, почему я не разглядел фальши?
Я сделал небольшой крюк по комнате и с размахом уселся на ранее предложенное кресло, затем облокотился на его боковину и упёрся лбом в свою ладонь. Я медленно потирал пальцами голову, начинающую распухать от всей гаммы чувств и эмоций, нахлынувших в этот момент. Я не знал, что меня угнетало сильнее: опустошение в душе после того как из неё с корнем вырвали часть моей лживой жизни, или злость от свершённого обмана и лицемерия, которым меня кормили все эти годы. Макс породил Призраков? Разве такое возможно? Этот смурной юноша с ещё детским максимализмом и желанием выделиться из толпы, да как он может быть главой целой преступной организации? Нет, это невозможно!
– Я должен поговорить с ним, – пробормотал я.
– Стил, не дури, сейчас это невозможно…
– Дайте мне с ним поговорить! – неожиданно громко и дерзко выкрикнул я, затем резко вскочил, с громким хлопком опрокидывая за собой кресло.
В ту же секунду двери в кабинет Верховного Стража мгновенно отворились и в комнату ворвались два Хранителя, только и ожидающих удобного момента, чтобы оголить своё оружие. Словно тени они промчались через проход, оставляя за собой белёсые штрихи от необычной шевелюры и металлический блеск от разрывающих воздух клинков. Тогда же я внезапно ощутил ту секунду бытия, что даётся каждому из нас в последнее мгновение нашей жизни. Тот самый миг, что будет длиться вечность, за которую мы успеем пожалеть о своих действиях, раскаяться и смириться с неизбежным, и всё за какие-то крохи последнего вздоха, подаренного нам щедрой Вселенной прямо перед тем, как серое и холодное лезвие коснётся шеи и развеет разум по виртуальному пространству. Быстрее этой бесконечности оказался только сам Верховный Страж, он неожиданно возник перед столом, повелительно выставил руку вперёд, навстречу своим бравым привратникам и неодобрительно покачал головой. Мгновение разбилось о реальность, возвращая ход времени для моего восприятия в привычное русло. Хранители встали как вкопанные на полпути к своей желанной цели. Их мечи сверкали металлическим блеском в витавшей вокруг нас полутьме, а их немые и холодные взгляды сливались с этим сиянием и пронзали меня насквозь. Я сам оцепенел от страха, вдыхая запах смерти и боясь пошевелиться.
– Успокойтесь, ребята, всё нормально, – добродушно сказал Верховный Страж своим верным архангелам. – Наш гость просто немного перенервничал после тяжёлого разговора, всё в порядке. Он не причинит мне вреда. Стил, сядь, пожалуйста, на место, – обратился он ко мне, продолжая сдерживать взглядом ретивых Хранителей, а затем повернулся, увидел мой растерянный взгляд и прорычал командным тоном: – Сядь на место, Стил!
Я послушно поднял опрокинутое мной кресло и тихо уселся в него, осторожно поглядывая в сторону направленных на меня клинков.
– Можете идти, всё в порядке, нам надо закончить разговор, – пытался урезонить он своих подопечных.
Хранители бросили на меня холодные безразличные взгляды, деактивировали свои мечи и направились к выходу. В них не было злости или ненависти, они не источали эмоций и не питали ко мне никаких чувств, но это пугало сильнее их острых клинков. В этих существах не осталось ничего человеческого, молчаливые и послушные исполнители, выполняющие свой долг без всяких раздумий, они как машины реагируют на команды без промедлений и жалости, без мыслей и сожалений. Возможно, таким и должен быть настоящий Страж и Хранитель, но не человек, и, похоже, Наставник разделял мои мысли и опасения. Он общался со своими охранниками как с детьми: ласково, осторожно, по-отечески. Он боялся их не меньше меня. Собственные творения, созданные как могучие воины, привратники и защитники, в итоге стали тюремщиками у заточенного в башне короля.
– Передайте Хранителю Вергилию, что я его жду, пусть поторопится, – крикнул он вслед закрывающейся двери.
Затем старик под аккомпанемент из собственных кряхтений и вздохов добрался до своего рабочего стола и уселся за него, потом с вниманием и чуть заметной толикой осуждения уставился на меня.
– В следующий раз я могу не успеть их остановить, – спокойно произнёс он, будто ничего не произошло.
– Извините, – ответил я, виновато повесив нос. – Я до сих пор не могу поверить, что Макс оказался главой Призраков, не могу представить его в этой роли. Он же недотёпа, при всём своём уме.
– Глава Призраков – это слишком громко сказано, – усмехнулся Наставник. – Нет, вовсе нет. Лучше сказать – их ключевое звено, человек, оказавшийся в нужное время и в нужном месте. Насколько нам известно, у Призраков нет чёткой иерархии и организационной структуры. Да, именно этот юноша стал причиной их появления и распространения, но он скорее один из них и ничего не решает. Он пешка, простой солдат на войне, которую не выбирал, им также манипулируют обстоятельства, даже если он думает иначе.
– Но если вы давно всё знали, то почему решили покончить со всем именно сейчас?
– Потому что вы зашли слишком далеко, мой друг. Мы следили за вами, и… – Старик внезапно запнулся и виновато посмотрел на меня. – Извини, есть ещё кое-что, о чём тебе следует узнать.
– Что значит вы следили за нами? – испуганно спросил я и побледнел от страха. – Вы… вы знали обо всём?
– Ох, всё не так просто, как кажется. Мы на войне, ужасной затяжной войне, ты должен это понять. Я неслучайно рассказал тебе всю историю с самого начала, чтобы ты осознал, к чему мы пришли и с чем имеем дело. Мир не так прост, как тебе описывали в школе Стражей или каким ты видишь его в телепередачах своей Консоли. Вам преподносят однобокие, примитивные формы, представления о добре и зле, о врагах и друзьях. Вам дают простые и понятные мотивации, осязаемые цели, чтобы вы не потерялись в дебрях противостояния, чтобы понимали свои роли и исправно исполняли их, не сходили со своих чётко определённых мест. Это сложная пьеса жизни, и все мы играем то, что требует от нас режиссёр, кем являются для нас обстоятельства. Все мы несвободны в своих желаниях и действиях.
– Что вы хотите сказать? – смиренно пробурчал я. – Я вас не понимаю.
Верховный Страж в очередной раз растерянно и сокрушённо охнул, неспособный правильно подобрать слова.
– Сейчас идёт схватка уже не за будущее Системы, а вообще за наши жизни. Если ты чувствуешь себя обманутым, то я тебя понимаю, но это всё пустое. В глубине этих процессов идёт такая ожесточённая схватка умов, закулисные войны и сражения, то пусть тебя не удивляет, что декорации на твоей сцене дали трещину. Мы все в каком-то роде лишь актёры чужой пьесы, тех, кто выше нас, сильнее, умнее. Вся моя жизнь подчинена этой войне, и долгие годы я сражался за то, во что верю, за будущее, о котором мечтали мой отец и дед. И это не обычная война огня и кинжала, пули и ярости, она более скрытая, незримая, растянутая в веках – война против скверны, против отвратительного прошлого самого человека. Мы уже не мыслим в рамках сиюминутных целей и обстоятельств, часто не задумываемся о средствах или людях, чьи жизни мы втаптываем в грязь. Но мы живём с надеждой, что они поймут нас, примут наш путь и осознают, что всё, что мы делаем, – это ради них, ради будущего их детей и ради чего-то более возвышенного, важного, вечного, ради всей истории человечества и его будущего. Наверное, я снова непонятно объясняю, порой душевные порывы нелегко облечь в слова. – Наставник вновь виновато усмехнулся. – Я просто хочу сказать, чтобы ты не сердился на меня и других людей за те решения, что порой приходится принимать. Все мы в какой-то мере живём не своими жизнями, подчинены обстоятельствам и пребываем в обмане, даже Макс и Сол. Как я уже сказал, ты был особенным для меня, частью грандиозного плана по возрождению Системы, и, безусловно, я наблюдал за тобой и каждым твоим шагом. Я следил за прогрессом, радовался твоим успехам и сопереживал неудачам, я старался подтолкнуть тебя на правильный путь. Многие люди наблюдали за тобой по моему приказу, готовили к тому, что ты услышишь в этом кабинете, к той роли, что тебе уготована.
