Андрей Сергеевич Прокопьев
Язык хищников
48. Эльрик
С каждым днём принц становился более мрачным, чем был вчера, и это начинало заботить его супругу, но он же был холоден с ней. На её нежные порывы отвечал грубостью. Вскоре Ульвадра перестала просить его внимания и одной из ночей, тот вдруг понял, что не встречал девушку уже практически месяц. Но эта мысль не тяготила его, к ней не тянула, наоборот, он вдруг понял, что так ему легче. Его интерес не пробуждался жизнью супруги и будущего сына. Совсем обратную реакцию вызывали новости о его отце, и каждая из них давила невероятным грузом. Малейшая мысль о том, что ему суждено отправиться на поле войны, приводила его в бешенство и страх. Оставаясь наедине с собой, он всё чаще пытался продумать план, который бы помог избавить его от неминуемого боя. И к его же ужасу, планы у него возникали, один который был мрачнее другого. Причинять вред себе или семье он всё же не смел, опять же здесь сказывалась не доброта его сердца, а трусость. Трусость провалить план, быть пойманным и быть наказанным за злодеяние. Ни мириться со своей участью в его планы не входило.
Утро Вербера ничем не отличалось от остальных. Оно начиналось ещё глубокой ночью, когда даже слуги не приступали к своим обязанностям. Он обходил территорию, проверял орудия, что были установлены на защиту, на высоких стенах замка. Бывало, сам нёс караул, так как со времён похода войскового отряда на Замкнутый Лес, они все опасались встречного нападения, и на их удивление, этого пока ещё не происходило. Уже после всего этого, прислужник отправлялся в покои наследника, который как раз только просыпался. Но это утро стало особенным.
Принц явно ждал его прихода. На нём была всё та же одежда, что и вчера, но совсем немятая, за ночь она не потеряла свой лощёный вид, как и причёсанные волосы. Он сидел на краю постели, будто не смея коснуться или позволить себе прилечь. Его взгляд также выдавал его бессонницу. Как только прислужник вошёл в комнату, Эльрик тут же заговорил. Сначала он расспрашивал его о том, как прошло его утро, всё ли в порядке, были ли известий от отца. В ответ он не получил ничего нового, хотя в его глазах мелькнула надежда, что следующий день мог принести ему решение на наболевший вопрос. Он пригласил прислужника подойти к нему и присесть рядом. Вербер немного отпрянул от его предложения, но мешкать не стал. Тот присел на кровать, но уже занял гораздо больше места на ней, чем её хозяин. Молодой правитель пытался продолжить свою речь, но постоянно путался в словах, стараясь подобрать правильные, и никак не мог решиться высказаться. Тратить время на бесполезную болтовню Верберу совершенно не хотелось, тем более его ещё ждали дела, поэтому он перебил принца на полуслове, который заикаясь, пытался выговорить длинное и, видимо, малознакомое ему слово. Он был ошарашен дерзостью прислужника, хотя и давно не считал его таковым, всегда искренне огорчался, когда тот переступил границы дозволенного. Но сегодня принц закрыл глаза на это, и после уставшего вздоха слуги, продолжил речь. Всё же, немного смущаясь и даже боясь, хозяин рассказал прислужнику свой план, который он строил на протяжении долгих дней, и чем больше тот вникал в его суть, тем больше удивления читалось в его глазах. Эльрик и сам понимал, что план не идеально продуманный, но ничего ему в голову не приходило.
49. Ульвадра
Беременной девушке трудно давались мысли о том, что супругу она более неинтересна. Она вспоминала все последние встречи с ним, и чувствовала, как с каждым разом нарастает холод между ними. И если бы в былые времена она была только рада этому, сейчас – гложет и терзает душу. И здесь ей на помощь приходила Асвида, которая могла утешить девушку и поддержать напутственным словом. Ещё совсем недавно Ульвадра и слушать бы не стала старуху, зная её жизненный опыт, которого по сути не было, но сейчас совсем другое дело. Она вслушивалась в каждый звук, что доносили уста няньки, и даже очевидные вещи открывались для неё, с другой стороны. Старуха пыталась донести, что супруг как хищник, добился расположения, и отныне она не интересует его как добыча. Самое страшное, что он может позариться на новую дичь, совсем забыв о старой. Этого Ульвадра допустить никак не могла. Супруга решительно была готова объясниться в чувствах с Эльриком, и только собралась отыскать его, как он опередил ее. Зайдя неспешно в покои супруги и ласково обняв, провел ладонью по выступающему животу. Впервые за долгое время молодой муж проявлял к ней нежность, и та забыла обо всех тревогах, слова Асвиды выветрились из головы, освободив от беспокойных мыслей. Принц, чувствуя свою вину, просил прощения, оправдывая себя нестабильным временем и постоянным напряжением. К тому же он жутко переживает за отца. Ульвадра понимающе кивала, ей и вовсе не нужны были его оправдания, ей хватало того, что он сейчас с ней, как это было и раньше. Лишь его взгляд не мог избавиться от тревоги, и она подумала, что эту мелочь стоит простить ему. Принц, держа за плечи, пообещал, что больше не станет пренебрегать ей и будущим наследником, ведь это самое дорогое, что у него есть. И в честь своих извинений позвал Ульвадру присутствовать на его тренировочном бою с прислужником Вербером. Он, будучи верным рыцарем, заслужит прощения дамы своего сердца победой в бою. Девушка не могла противиться такому предложению, и как только супруг оставил её, она сразу начала собираться на предстоящий турнир, ища подходящий наряд.
В полдень сего дня Ульвадра сидела во главе главной арены, все остальные места были заполнены жителями городка, среди которых в основном были женщины. Они переговаривались между собой, слабо понимая, зачем их позвали сюда, ведь раньше только их мужьям было позволено присутствовать на подобного рода поединках. К тому же они и сами никогда не любопытствовали происходящему на сражениях. Все разом замолкли, когда в центре арены появились две фигуры. Женщины слабо могли разглядеть, кто именно затеял дуэль, лишь самые зоркие из ближайших рядов смогли признать в одном из них молодого короля. Это сразу распространилось через все ряды, сопровождалось неодобрительными возгласами. По мнению многих, биться в дуэли, в такое время – это чистый вздор, а тем более рисковать собой вышел сам молодой король. Её с ними никак не совпадало. Ей льстило то, что супруг отстаивать честь любимой жены в поединке.
Начался бой, зазвучал звон бьющихся мечей. Оба соперника были практически на равных, никто друг другу не уступал. Когда один шёл в наступление, второй усердно отбивался, а затем проявлял инициативу и набрасывался на противника с мечом. От некоторых моментов Ульвадра непроизвольно морщилась, прикрывая лицо руками. Меч Вербера бывало, касался железных доспехов Эльрика, в эти моменты девушка сразу же отворачивалась. Но и принц наносил сокрушительные удары, отбивая дуэлянта. Бой уже длился довольно долго, и по противникам было заметно, что они оба выдохлись, но уступать никто из них не собирался. Удары становились все тяжелее, звон металла раздавался всё громче, соперники кричали друг на друга, пытаясь пробить доспехи. В какой-то момент Вербер сбил шлем с головы принца, и его меч проскользнул по его лицу, мгновенно окровавив его. Глубокая рана прошла ото лба до носа, острый металл вонзился в его кожу и безвозвратно повредил его правый глаз. Душераздирающий крик Ульвадры раздался в мертвецкой тишине замершей арены.
Девушка слабо помнила, что происходило после. Здравое сознание вернулась к ней, когда она уже была в своих покоях, а рядом с ней, как всегда была Асвида, готовая пожалеть и поддержать. Она тут же кинулась с расспросами к старухе о супруге, но та лишь пожимала плечами, молчали в ответ. Конечно, старая ожидала этих вопросов и уже пыталась расспросить о состоянии молодого короля, но все словно канули в бездну. Ни единая душа, населявшая замок Земли Вен, не знала, что произошло с их королём.
Ульвадра не хотела дожидаться плохих новостей о супруге, поэтому решила разузнать всё сама. Молодого мужа она нашла в его покоях. Тот отдыхал в постели, но будто дожидался её прихода. Его лицо было перемотано белой тканью, которая уже окрасилась в алый цвет. Лишь волевой подбородок и губы были свободны от повязки.
Супруга тихонько вошла в комнату. Вид принца пугал её, тревожил. Она переживала за его дальнейшее состояние, но показать свою тревогу и слабость она не имела права. У сильного мужа должна быть сильная жена. Ульвадра неслышно прошла вглубь комнаты, присела рядом с ним, наклонилась к его лицу. Прикрыв свои глаза, она нежно коснулась его губ. Его губы поцеловали в ответ. Девушка резко открыла глаза, понимая, что человек с повязкой на лице – это не Эльрик.
50. Вельвичина
Растерзанное тело лежало на залитой кровью кровати. Багровый ручей стекал медленной струёй и растёкся по каменному полу. Собравшиеся придворные толпились у входа, дрожали и боялись подойти к королеве. Лишь появление Дагфара вывело их из ступора, но никто из них не ступить и шага ближе к окровавленному телу. Супруг подошёл к ней и легонько подхватил на руки. Понять дышит она или нет, он не мог. Пытаясь ощупать её, гладил пальцами по шее и запястьям, стараясь ощутить пульс. Его грубые руки скользили по холодной коже. Испуганными глазами, совсем не моргая вглядывался в неё. Чувство вины переполняло его за случившееся, ком застрял в горле, делая его дыхание частым и тяжёлым, голова закружилась, предательски помутнело в глазах. Дагфар пытался совладать с собой, как тут заметил, что его пальцы испачканы кровью, и сейчас он чувствует, как тёплые капли стекают по его лицу.
Повитуха тихонько подошла ближе к мужчине и слегка приобняла его, отчего тот вздрогнул. Старуха провела ладонью по его макушке и еле слышно прошептала, чтобы он оставил их, и забрал с собой толпу придворных, что любопытствуют у входа, да зря. Он старался прислушаться к шёпоту, но сразу понял и сделал как та велит. Начал подниматься с кровати, ноги не слушались и совсем не хотели подчиняться его действиям. Собравшись духом и последние силы в себе, Дагфар покинул покои супруги и выпроводил испуганных слуг.
Повитуха глядела на Вельвичину и не произнося ни звука, шевеля одними только губами, повторяла "Живая… живая…". Ходила вокруг кровати и всё время беззвучно повторяла: «Живая… живая…». Она даже не смотрела на неё, глаза блуждали по разным углам комнаты, везде, где она могла не видеть кровь. Из такого состояния вывел ворох, который она услышала у постели. Резко оглянувшись, она заметила, как из-под кровати королевы вылезла волчица с окровавленной пастью. Напуганная с трясущимися лапами, она вышла и глянула на королеву, затем взгляд устремился на старуху, который напугал её. В глазах женщины не было ни страха, ни ненависти к преступнице или осуждения. Губы старухи перестали шептать, и она громко спросила волчицу, не жалеет ли она о содеянном? На что Дэя помотала головой в стороны. Она не хотела смерти сестре, не хотела причинить ей вред, и тем более ребёнку, но просить ей истребление потомства она не могла. Она лишь об одном жалела, что яд подействовал на волчат, а не на неё саму. Повитуха попросила хищницу лишь об одном, чтобы та зализала окровавленную рану королевы. Этим она может спасти её.
51. Вербер
Суета и крики переполняли трибуны. Толпа ревела, люди вставали со своих мест и вглядывались, что там происходит на арене, и понять было несложно. Окровавленный принц лежал на спине, сжимая меч в руке. Вербер склонился над ним, решив осмотреть нанесённую рану. Лицо исказил страх, а тело пробивала лихорадочная дрожь. Он корил себя, что не рассчитал удар. Лицо принца было залито кровью, было заметно, что правый глаз повреждён, обильно кровоточит глубокий порез, ведущий от самого лба, раскроил бровь и щеку. Принц лежал без сознания, и прислужник решил лично отнести хозяина в его покои. Осторожно подняв его на руки, раненый принц издал тугой вздох, будто последний воздух вышел из его груди. Этот вздох слышал только он, и это было понятнее любого слова о помощи. Уже уходя с арены, Вербер, чуть оглянувшись, заметил напуганную толпу, которая стекалась к месту боя. Тогда же поспешил унести своего хозяина прочь.
Испуганная Ульвадра дрожала, будто от самого холодного ветра, что пронзал её тело и не могла заставить себя сдвинуться с места. Пытаясь осознать увиденное, она никак не хотела поверить в происходящее, была уверена, что, если бы ей рассказал кто-либо о случившемся, она бы приняла всё за злую шутку. Постепенно зрительские места опустели, и девушка осталась одна. Мысли путались, страх пленил тело, отчего ей становилось больно. Казалось, что каждый вдох сопровождается ударом по груди.
Вербер с легкостью подхватил тело Эльрика и поспешил с ним в замок. Но понёс его не в личные покои, а в оружейную, где сам часто ночевал, устроившись на соломенной перине. Там его уже ждали припасы, которые помогли в дальнейшем залечить раны. По пути прислужник всё время извинялся, и хоть тот не слышал его, он продолжал вымаливать прощения у своего хозяина. Принц сам просил провести бой, который бы выглядел правдоподобно, чтобы никто и подумать не мог, что прислужник поддаётся своему хозяину. Вербер сам следил за пригодностью орудия, поэтому все мечи, что хранятся в оружейной, настолько острые, что могут прорезать человеческую кость, словно провести им по воде. Зайдя в тёмную оружейную, он положил хозяина на солому, и зажёг несколько факелов, чтобы самому хорошо осмотреть раненого. Бережно умыв его лицо чистой водой, прислужник содрогнулся, увидев последствия их боя. Лицо Эльрика разделял шрам, правый глаз был глубоко рассечён, что вряд ли он сможет видеть им. Его пальцы, едва коснулись кровавого рубца, и тут же раненый открыл левый глаз и взвыл. Он вопил и кричал, то ли от боли, толи оттого, что всё пошло не по плану. Помощник пытался успокоить его, но никакие слова не могли заставить принца умолкнуть. Молодой правитель едва дотронулся пальцами до лица, и пройдясь легонько по свежей ране, понял, насколько она глубока. Проведя указательным пальцем по месту, где ещё недавно был его правый глаз, и чуть углубившись в образовавшуюся ямку, принц закричал ещё громче, а после упал без сознания на солому.
Прислужник всё же решил действовать по ранее оговорённому плану, посчитал, что отступать уже поздно, и не зря же прошли все эти жертвы. Он раздел лежащего Эльрика, подстелил на соломенную перину мягкий бархат, что прихватил из спальни принца, обмакнул кровоточивые раны белой ветошью, укутал его в тёмно-бордовую ткань и закидал сверху соломой. Так, даже если кто-то и заглянет в оружейную, не найдёт принца. Сам же он надел испачканные кровью вещи Эльрика и тихонько пошёл в его покои. На его удачу по пути не встретил ни единой души.
Зайдя в комнату хозяина, он внезапно задумался о том, что впервые находится здесь без его присутствия, и сейчас он уже не подчиненный раб избалованного мальчишки, а обладатель этих роскошных покоев. Вальяжно устроившись на кровати, он чувствовал, что так мягко не спал прежде, раскинул в стороны руки и ноги, наслаждался королевскими покоями. Он никогда не жаловался на плохое содержание, но после ночей, проведённых на колючей соломе, ощутил разницу, и надо сказать, теперь ему совершенно не хотелось возвращаться. Блаженную негу прервали мысли о заключенном плане, Вербер вскочил с кровати, начал полностью маскироваться под принца, чтобы наверняка не вызвать подозрений. Переодевшись, снова взгромоздился на мягкую перину, но тут же заметил, что испачкал чистую постель грязной одеждой Эльрика, попытался оттереть грязно-алое пятно свободным рукавом, но размазал его ещё больше. Бросив это дело, он обмотал грязной белой тканью пол лица, закрыв правый глаз, и лёг в постель.
Вскоре дверь спальни приоткрылась. Он не видел, кто зашёл, но чувствовал, что это та, кого ждал. Ту, которую должен убедить в подлинности принца – Ульвадру. Слыша приближающиеся лёгкие шаги, едва напрягся, закрыл глаза, попытался почти не дышать. Отстранившись от зрительного контакта, он чувствовал тонкий аромат, который сразу узнал. Перед ним сидела девушка с заплаканными глазами и молча смотрела на него. Вербер же, лежал неподвижно, хотя каждая следующая секунда, проведённая в таком положении, ломила его тело, и кожа начала чесаться, будто всё тело вмиг покрылось волдырями.
Лжепринц не слышал сидящую рядом девушку, она, в свою очередь, старалась сдерживать эмоции, чтобы не расстраивать любимого супруга, но всей кожей, которая чесалась ещё сильнее, ощущал её присутствие, теплоту и заботу. Она вдруг склонилась над ним, и нежные уста коснулись его губ, на что тот сам того, не ожидая также поцеловал в ответ. Вмиг Ульвадра отстранилась и пристально вглядывалась в перемотанное тканью лицо лежащего парня. Мысли были сбиты с толку, но внутренний голос бил тревогу, крича ей, что это не Эльрик. Вербер же затаил дыхание и не решался открыть глаза, чтобы не выдать себя. Перестав ощущать ее дыхание, стал прислушивался к каждому шороху, в надежде, что услышит шаги, что поведут к двери. Так и случилось. Девушка также тихонько пошагала к выходу и закрыла за собой дверь. Парень еще какое-то время оставался в прежнем положении, ожидая, что она могла вернуться, но этого не произошло.
52. Эльрик
Все его тело кололо от соломы, которая ощущалась через мягкую ткань. Принц попытался раскрыть глаза, но почувствовал лишь острую боль, но всё же сдерживал себя, чтобы не шуметь. По впиваются в тело соломе, он понял, что находится в стоге сена, что лежит в оружейной, на которой часто отдыхает Вербер, но не знал, находится ли он сейчас один, или в комнату мог случайно зайти ещё кто-либо, поэтому старался сдерживаться и не шевелиться слишком резко. Но это с трудом выходило. При каждой попытке перевернуться, в его тело впивался острый кончик соломы, отчего он взвывал. Решившись уже покинуть неудобный кокон, вдруг услышал, как кто-то вошёл. Пытаясь прислушаться, затаил дыхание, его тело сжалось, а сердце бешено колотилось. Ему казалось, что находящейся в комнате слышит каждый стук. Любопытство распирало хотя бы мельком взглянуть на зашедшего, но страх быть замеченным останавливал его, заставляя не двигаться. Минуты ожидания затянулись, он размышлял, кто же мог посетить оружейную? Ведь если это был Вербер, то несомненно, дал бы о себе знать, и уж точно вытащил его отсюда. До него доносились нечастые шаги, которые то приближались, то отдалялись, и совсем сбили его с толку. Более никаких звуков неизвестный не издавал. Эльрик затаился, решив ждать и надеяться, что незваный гость скорее покинет комнату. Но ничего не происходило. Не было ни шорохов, ни других звуков, которые пытался уловить спрятанный. Ничего. Но и скрежета открывающейся двери он тоже не слышал.
Находясь в одном положении, его тело стало затекать, лежать было совсем неудобно и больно, и на свой риск, он медленно начал переворачиваться. Звуков со стороны так не наблюдалось, поэтому чуть осмелел и перевернулся со спины набок. Но тут же тяжёлые шаги зазвучали снова и приблизились к нему. Испугавшись, замер, задержал дыхание… но от этого он слышал сопение стоящего рядом с ним. От сильного страха и волнения, почувствовал, как забурчал его живот, и через секунды услышал, как неизвестный начал тормошить стог сена, что буквально закрывал его. Уже от отчаянья быть замеченным, он придумал план отступной, обвинив во всего прислужника, но даже не успев поразмыслить, почувствовал режущую боль, что резко пронзила его тело. Затем ещё и ещё. Мысли о страхе и разоблачении вдруг ему показались чем-то незатейливым и далёким, и даже смешным. Зачем было разыгрывать такое представление и всё усложнять, когда можно было просто уйти, не говоря никому ни слова. Вдруг возник образ отца, который, как обычно был недоволен сыном, обвиняя его в предательстве. Эльрик стремился доказать ему обратное, но не смог произнести ни слова. Сейчас и правда ощущал себя слабым и предателем. Он бросил не только отца и будущего наследника, также предал свою честь, как рыцаря, как мужчины, как человека. За этими размышлениями вдруг понял, что не чувствует боли. Нет ноющей боли у глаза, и те новые раны уже не болели. Он смотрел, как отец, облачённый в искорёженные доспехи, с окровавленным лицом уходит от него прочь, по туманному полю, на котором лежат тела после крупной битвы. Принц вглядывается в них, видит тех воинов, которых когда-то провожал вместе с Ормаром на бой. Снова взглянув вслед отцу, лишь заметил, как тот растворился в ядовито-зелёном тумане. После туман настиг и его.
53. Ульвадра
Тяжёлые ноги плохо слушались, и как только она пыталась пуститься бежать, то спотыкалась, но всё же могла устоять. Дыхание перебивало воздух, который никак не заполнял лёгкие частыми вздохами. Облокотившись о холодную стену спиной, Ульвадра решила перевести дух. Её руки обхватили большой живот и прижимали его плотнее, она будто боялась, что его могут отнять. Минуту, другую, и уже успокоившись, пошла дальше, но более торопиться не решалась.
Неспешно бродя по тёмному замку, коридоры которого лишь тускло освещала луна, она пыталась сложить мозаику сегодняшнего дня, уж больно он богат на события. В голову лезли самые нелепые и страшные мысли, от некоторых она испытывала негодование, а от других – холод проходил по спине. Но здравой мыслью стало то, что Вербер убил принца, чтобы захватить его место и власть. Более логичного оправдания придумать не удавалось.
Утром Ульвадра проснулась с больной головой, что мешала ей спать всю ночь. Асвида пыталась укротить мигрень, накладывая горячие компрессы на лоб, но в этот раз снадобья не помогали. Жаркое солнце добралось до створок небольшого окна, но его всегда хватало, чтобы осветить просторную уютную комнату. Сегодня же яркие лучи не радовал жительницу, и она приказала няньке закрыть свет плотной тканью, что та сразу выполнила. Из головы Ульвадры не выходили мысли о супруге и его местонахождении. Она пыталась отвлечься, подумать о чем-то приятном, но с каждой минутой страх возвращался и нагнетал сильнее. Помощница пыталась заставить девушку поесть, хотя бы покормить дитя, но и это не помогало отвлечь её. От некогда задорного и весёлого нрава остался лишь пустой взгляд.
Глухой стук мигом разрядил обстановку, который повторился ещё несколько раз. Глаза Ульвадры тут же загорелись. Должно быть, муж пришёл навестить и всё ей объяснить, и только она хотела крикнуть, чтобы гость вошёл, как вспомнила, что совсем неодета для приёма. А муж не должен видеть такой. Асвида тут же подскочила к ней, помогая скорее надеть ей яркое платье, цвет которого тускнел в приглушённом свете комнаты. Старуха попыталась собрать пышную копну волос девушки, но та вырвалась от неё и разом распахнула тяжёлые шторы, что прятали от комнаты солнечный свет. И только после этого, она отозвалась на стук и велела войти. Ульвадра присела на край кровати, руками пытаясь собрать волосы в косу, на лице сияла улыбка от грядущей встречи с мужем, но после скрипа открывающейся двери, в комнату вошёл Вербер. Улыбка моментально пропала с лица девушки, а грустный облик прислужника тревожил ещё больше. Он медленно прошел и долго не мог начать разговор. Хозяйка комнаты терпеливо ждала, не произнося ни звука, хотя внутренний голос кричал и бился в истерике. Она понимала, что новости он принёс не радужные, сжав руку в крепкий кулак, она всё же вымолвила… что желает знать, где находится супруг. Опечаленные глаза прислужника взглянула на девушку, и он тихим голосом рассказал о том плане, который придумал сам Эльрик.
Отец принца Ормар терпел поражение на поле боя, но не мог забрать сына и дополнительное войско на подмогу, так как должен быть уверен, что их род не прервётся, в случае если его сына настигнет гибель в бою. Но после того как он узнал о беременности Ульвадры, начал готовить сына к тому, чтобы брал командование на себя и вёл рыцарей на бой. Однако, этого и боялся Эльрик. От его видимой силы и храбрости не было и следа, поэтому новость о скорой битве пугала и терзала его до ужаса. И тогда он придумал план побега. Но уйти средь бела дня, и даже посреди ночи может быть опасно, кто угодно заметит его и попытается вернуть. А вот суматоха после поражения и его ранения собьет всех с толку, и тогда без труда покинет территорию Земли Вен. Конечно, он знал о добром сердце своей супруги, и знал, что она захочет навестить его, поэтому пришлось пожертвовать лицом, мечом по которому ударил Вербер, чтобы потом обвязать его повязкой. Тогда жена не поймёт, что её супруг уже ушёл далеко за пределы замка, и не будет его искать. Вербер не мог перечить своему правителю и хозяину, и поэтому выполнил все его указания, какими низкими бы они не были. И в защиту своей чести он обязуется лично возглавить военный поход, который ранее предназначался для Эльрика.
Глаза Ульвадры наполнились слезами, а во взгляде читалось смятение и непонимание. Она не верила в рассказ прислужника, считая всё выдумкой. Она попросила его покинуть покои, на что Вербер пытался возразить, говоря о том, как сильно он сожалеет, что помог хозяину в побеге, и просил лично простить его, за то, что не донес на него раньше, иначе его не миновал гнев правителя, а за ним казнь… но Ульвадра криком заткнула его и прогнала.
Мысли о том, что супруг оставил её, будущего наследника, замок, свой народ и земли не укладывались в голове. Образ сильного, смелого мужа рассыпался, и словно пыль разлетался по комнате, отчего заставлял неприятно кашлять, попадая в горло. Она держала руками крепко живот и тихо плакала, будто боялась, что кто-то может увидеть её слёзы.
54. Ормар
Гостю были выделены отдельные покои в одной из многочисленных комнат замка, в отличие от оставшейся с ним разбитой армии. Больных и уставших воинов было приказано разместить в конюшне, где их любезно расположили на высоких стогах сена. Никто из них не стал возражать, каждый был рад снять тяжёлые доспехи и как следует выспаться. Но перед этим не мешало бы сытно поесть. В конюшню зашёл невысокий юнец, который тащил за собой большой чан. Пешие обрадовались ему, и видя, как он приближается в их сторону, чувствовали, как бурчали голодные животы. Но разочарование постигло, когда он отправился разливать из чана воду для лошадей, а заодно натаскал им сена.
Один из воинов – Агнар, окрикнул конюха, чтобы тот подошёл к нему, но парень лишь оглянулся на него, даже не удостоив секундой внимания, продолжил заниматься работой дальше. Воина обескуражила его реакция и он окликнул того снова, но теперь конюх даже не шевельнулся в его сторону. Тогда тот решил подойти к нему сам. Грубым и низким голосом он поинтересовался, почему же коней кормят раньше, чем уставших и голодных рыцарей? Молодой конюх, не оглядываясь в его сторону, набирал сено вилами и перекладывал в стойло, и как только закончил дело, тихим и отстранённым голосом ответил, что приказа о кормёжке скота не было, а уход за лошадьми – это его инициатива.
Ормар присоединился на пиршество, устроенное Гамли. Они сидели рядом друг с другом, но ни один из них не обмолвился ни единым словом. Король Степных Вен хоть и был ужасно голоден, старался есть по чуть-чуть, будто еда его не интересовала вовсе. Изредка замечал язвительный взгляд хозяина замка, которые выражали жалость, брезгливость. Не удивительно, если он и высмеивает его, слабого, поверженного правителя. Но выяснять это не было совершенно никакого желания, как только Ормар поел, выпил несколько бокалов горячительного, и тут же покинул общий пир, гости которого только начинали напиваться. Хмель не смог одурманить его разум, несмотря на его усталость и подавленность.
Оставшись один, в комнате, что любезно предоставил Гамли, его сердце защемило от жалости к самому себе. Он ненавидел себя таким, разбитым, разгромленным, и не мог найти оправдания в своём поражении. Поражении над самим собой.
Проснувшись после долгого сна, Ормар чувствовал себя уже гораздо лучше. Ему предстоял разговор с хозяином Верхних Холмов, от которого зависела его дальнейшая судьба. Аудиенция пройдёт в тронном зале, где его уже ждёт хозяин замка, восседая на высоком стуле с огромной деревянной спинкой, что уходит в потолок. Ормар ни разу бывал в этом зале, но впервые они оказались здесь наедине. Кроме трона, которое уже занимал король, больше ничего не было, где бы мог расположиться Ормар, поэтому стоял перед ним как простолюдин, пришедший просить милостыню. Так он себя и ощущал.
Чужестранец надеялся на их почти родственные связи, долгую дружбу и поддержку, поэтому рассчитывал на положительный исход. Король Степных Вен просил друга о помощи, о пехотинцах, об орудии, которым сможет захватить земли Замкнутого Леса, на что получил однозначный отказ. Гамли хоть и дорожил их союзом, но прекрасно понимал, мирное время, когда можно смело позволить, отдать часть солдат на верную погибель прошло, а значит, каждый пехотинец, каждый лучник, каждый оруженосец на счету. Более того, Гамли высказался о плате за оказанную им помощь, на что Ормар опешил. Он никак не ожидал такой мелочности и заносчивости давнего друга и союзника. Также прекрасно осознавал плачевность личной и городской казны. Но не о золоте и драгоценностях просил король, чем ввёл в ступор того окончательно. Хозяин дома заберёт в личное владение оставшихся воинов и полудохлых лошадей. Правитель Степных Вен не верил своим ушам. Он недоумевающе смотрел на него, и слова не мог вымолвить. Сам же правитель Верхних Холмов оглядывал его гордым взглядом победителя. Один из самых умных и опасных лидеров повержен, остался ни с чем, да ещё и с погибающим городом.
Чужестранцу ничего не оставалось делать, как только уйти ни с чем. Молча развернулся и направился к выходу из зала. Почти дойдя до двери, он услышал от Гамли, что дни его гостеприимства сочтены до завтрашнего утра.
Ормар, еле перебирая ногами, вышел из тронного зала, и чем дальше отходил от него, тем быстрее были его шаги. Но направлялся не в комнату, где ему предстоит отдохнуть перед долгой дорогой, а в конюшню, надеясь застать там пока ещё своих воинов.
Зайдя в тёмное помещение, услышал тихие разговоры и заливистый смех людей, которых, несомненно, сразу узнал. Он поспешил навстречу голосам и ту же столкнулся с Агнаром. Тот как раз доедал огромный кусок мяса. С довольной улыбкой подошёл к правителю и просил поблагодарить покровителя за его радушие, ведь сам вряд ли сможет сказать ему об этом. Но Ормар не хотел слушать о восхвалении предавшего его друга, отвёл того подальше от остальных и поручил ему дело, которое может стоить ему жизни. Благосклонная улыбка тут же пропала с лица воина, и он преданно выслушивал его задание. Ормар поручил ему как можно скорее добраться до Земли Вен и подготовить Эльрика на военный поход, но не в Замкнутый Лес, а сюда… Агнар был удивлён кардинальной смене плана, но привык выполнять приказы без лишних вопросов. Он ненароком глянул на дохлых лошадей, что плелись с ними после боя, понял, что добираться до родной земли ему придётся долго. Поэтому чуть поразмыслив, он запряг одного из самых мощных коней, что содержались в конюшне, и рванул к Степным Венам.
