Анатолий Антонович Казьмин
И.о. Кощея
Когда через час мы с дедом тяжело дыша, икая и смотря друг на друга осоловевшими глазами в блаженстве откинулись на высокие резные спинки стульев, Иван Палыч подошёл к нам, торжественно неся нечто на подносе накрытое салфеткой.
– Вуаля! – он сдёрнул салфетку и поставил передо мной вазочку с густой светлой жидкостью.
– Сгущенка?! Получилось, Иван Палыч?!
– А вы попробуйте, Фёдор и сами скажите, получилось или нет, – повар отошел на шаг и замер в ожидании.
Я покрутил в пальцах вазочку, полюбовался, как тяжёлая жидкость лениво перекатывается от края к краю, понюхал, ничего не понял и торжественно зачерпнул ложкой новое для этого мира блюдо.
– У-у-у… – я почмокал губами, отложил ложку и приложился прямо к вазочке, наплевав на приличия. – Ох, Иван Палыч… Сказка просто! Вы у нас просто волшебник! С первого раза идеально получилось! А еще есть?
– А что енто такое, внучек? – заинтересовался и дед, видя с каким восторгом я вылизываю вазочку.
– А тебе не понравится. Михалыч, – поспешно сказал я. – Это для маленьких… Нет, бесенятам твоим тоже нельзя, у них отрицательная реакция на лактозу. Это для выходцев из моего времени, закаленных генно-модифицированными… Ну Иван Палыч, ну не давайте вы сгущенку деду!.. Эх…
– Паразит ты, Федька, – прочавкал дед. – Ить какую вкуснотищу от меня схоронить хотел. Как есть жмот.
– Ну и жмот. Это же сгущенка!
Иван Палыч светился от радости, я чуть ли не хрюкал от восторга, зарывшись в очередную вазочку, а Михалыч уже подсчитывал ежедневный рацион сгущенки для самых маленьких. Я с этими Тишкой да Гришкой отощаю!
Договорившись с Иван Палычем об обязательном включении в меню сгущенки и выклянчив себе на дорожку большую кружку этого лакомства, мы с Михалычем поплелись в Канцелярию, где сразу попали в руки Гюнтера, прибывшего для очередного доклада.
– Потолок в бухгалтерии успокоился, – сообщил он. – Ничего не капает, а только, извините, пахнет. Амбре стоит совершенно невыносимое. Сотрудники бухгалтерии вынуждены работать в коридоре, а Агриппина Падловна ничего, держится.
– Ну, ей не привыкать после своих-то болот, – хмыкнул дед.
– В конюшне наконец-то навели порядок. А вот в галерее опять катастрофа. Статуи Артемиды и Афины внезапно ожили и передрались друг с другом, разбив при этом драгоценную китайскую вазу династии Шан.
– И так живыми и бегают по дворцу? – ужаснулся я.
– Нет, Ваше Величество, слава богам снова стали статуями только уже в другой несколько непотребной позе.
– Это как?
– Артемида вцепилась Афине в волосы, а Афина, в свою очередь, замерла, уж простите, Ваше Величество, выкручивая сосок Артемиде.
– О, как? – оживился дед. – Пошли, внучек посмотрим?
– Да ну, деда, лениво после ужина. Давай потом?.. Что-нибудь еще, Гюнтер?
– Мелочи, Ваше Величество. В тронном зале треснула одна из колонн, уже чинят. В центральном коридоре с одной из стен осыпалась штукатурка. Скелеты, вышедшие на уборку территории, взбесились и загнали забредшего на шум медведя на сосну. Медведь большой и долго на дереве просидеть не смог, упал и прямо на скелетов. Почти всех уже починили.
– Понятно. Ну хорошо… А, кстати Гюнтер, сувенир тебе с морей, – я вручил и ему пальмовый лист. Куда-то девать их надо, а то нахапали от жадности…
Гюнтер прижал лист к груди, поклонился благодарно и поиграл глазками в мою сторону. Я показал ему кулак и он сразу же вернулся в облик бесстрастного дворецкого. Бр-р-р…
Перед сном, когда я, зевая, плелся в спальню, меня остановил дед:
– Внучек, кажися нашел я твоей Варьке управляющего.
– О здорово, спасибо. А кто такой? Хоть приличный человек?
– Ну не совсем человек… – протянул дед.
– Что?!
– Приличный, приличный, – поправился Михалыч. – Даже не сумлевайси. Завтра, если дел не будет и представим его твоей мамзели для утверждения.
* * *
– Федька! – заорал мне на ухо противный дребезжащий голос.
Я подскочил на кровати, испуганно озираясь:
– А?! Что?!
– Тулово змеиное добыли? – надо мной висел в воздухе старый колдун.
– Да тьфу на вас, Лиховид Ростиславович! Ну, нельзя же так людей пугать! И вообще что вы в моей спальне делаете?!
– А чего? – удивился старый хрен. – Али ты тут девку мою прячешь?
Он спикировал под кровать, выпорхнул с другой стороны и снова завис в воздухе, озираясь по сторонам.
– Нет тут никого, – проворчал я. – И извольте пойти на фиг из спальни.
– А где ж ты девку прячешь-то от меня? – задумчиво пробормотал Лиховид, никак не реагируя на мои протесты.
– Чёй-то у тебя тут, внучек? – ко мне заглянул Михалыч. – А Лиховид? Ты чего вламываешси как к себе домой, Федьку мне будишь?
– Тулово змеиное добыли? – снова пристал колдун.
– Да добыли, добыли… – отмахнулся Михалыч. – Вставай ужо, внучек, перебил тебе паразит ентот самый сладкий сон, таперича не заснуть.
– Покаж тулово! – потребовал Лиховид.
– От пристал как сгущенка к ложке, – ввернул новый словесный оборот дед. – Пошли, покажу, ить не отстанешь-то. А ты, Федька, марш умыватьси, сейчас завтракать будем.
По пути в ванную я махнул Дизелю мол, запускай генератор всё равно уже не поспать. Тишка да Гришка счастливо побежали в моё кресло. Вот не включу им мультики сегодня, будут знать! Да включу-включу, куда я денусь…
А в ванной из крана шёл только кипяток. Опять змеелюды эти. Гады, я привык умываться холодной, но согласен был и на горячую, но не на кипяток же? Злой и неумытый я вернулся в Канцелярию. Лиховид улетел, а дед уже накрывал на стол, когда я раздраженно сел на лавку.
– Достали эти змеелюды, деда, – пожаловался я. – Надо решать с ними поскорее. От Калымдая ничего не слышно?
– Да как услышать-то? – Михалыч подвинул мне тарелку с яичницей и жареной картошкой. – Булавки в такую даль не пробивають. Это ежели сами заявятся или с докладом кого из бесов пришлют…
– Да вот же… Какие у нас дела сегодня?
– Тишина, внучек, слава богам. Откушаешь и можем спокойно в Лукошкино отправлятьси.
– А, хорошо, – я немного оживился. Варю повидаю.
Снизу меня с двух сторон подергали за джинсы. Ну да, мультики же. Запустив бесенятам «Том и Джерри», я вернулся за стол.
Пришел запрос от рыцарей-зомби, стоящих в карауле у дверей. Гюнтер просится на доклад. Впустить, конечно.
– Ваше Величество, – поклонился он войдя.
– Привет, Гюнтер. Есть будешь?
– Благодарю, государь, уже откушавши.
– Ну как знаешь. Что там у нас за ночь произошло?
– В бухгалтерии потолок взорвался, а в остальном мелочи, Ваше Величество.
– Как взорвался?! Может быть обрушился?
– Именно взорвался, Государь. На мелкие кусочки, только без звука. Всё внутри разнесло, даже дверь выбило и придавило двух скелетов.
– Вот же… Сотрудники хоть целы? Это же, сколько теперь счетов да ведомостей восстанавливать придётся?
– Не придётся, Ваше Величество. Сотрудники после вчерашних запахов стали работать в коридоре и перенесли туда же все основные документы. Так что если и уничтожено что, то только второстепенное. А в момент взрыва в бухгалтерии никого не было, ночь же вот и нет пострадавших. Кроме тех двух скелетов, но их уже собрали по косточкам, всё в порядке.
– Ну, хоть так, уже хорошо. Что-нибудь еще?
– Мелочи, государь не заслуживающие внимания. Но по всему дворцу.
– Понятно. Что-нибудь у нас сегодня запланировано?
– Владельцы баров и казино на нижних этажах просят принять делегацию с жалобой. В связи с постоянными катаклизмами, дескать, несут ущерб большой и просят милостиво снизить налоги на девяносто процентов.
– Вот паршивцы! – восхитился дед. – А понесенный ущерб оплатить не просят?
– Поднять им налоги вполовину, – распорядился я. – Сроком на три месяца. А как вернется Аристофан, назначить его главой инспекционно-санитарной комиссии и со всеми его бесами отправить в подвалы. По итогам проверки казнить троих основных жалобщиков, имущество конфисковать в пользу казны и поставить управляющими своих людей. Ну, или не людей, но своих.
Совсем обнаглели эти содержатели притонов. Распустил их Кощей, а мне расхлёбывай.
– Будет исполнено, государь, – поклонился Гюнтер. – Остальное всё решаемо в рабочем порядке. Отопление дворца включили, к зиме подготовились, замерзать не будем.
– О? Молодцы. Выдать истопникам самогону от меня лично. Только умеренно, нечего напиваться на рабочем месте.
Гюнтер ушел, а я завалился на диван пожевать сигару после завтрака, да так и задремал с сигарой в зубах. Хорошо не зажжённой.
И даже подремать толком мне не дали. Сквозь сон мне послышался какой-то грохот, но такой отдаленный, что я и не обратил на него внимания, а вот чуть позже скелеты внесли в Канцелярию Гюнтера. Его фрак был разодран и дымился, по лицу текла кровь, а сам он безжизненно висел в руках скелетов, пока те в нерешительности остановились посреди кабинета.
Я вскочил:
– Сюда давайте, на диван! Живой? Что случилось?
– Живой, государь, – Гюнтер попытался приподняться, но Дизель удержал его, а дворецкий вдруг хихикнул: – Вот вы как чувствовали, Ваше Величество, когда велели мне три фрака в запас пошить.
– Вообще-то два, – проворчал я. – А третий – что на тебе. Расхитители вы тут все царской казны.
– Виноват, Государь. Прикажете один комплект выкинуть?
– Не резвись, Гюнтер, отдыхай.
В Канцелярию зашел серьёзный Михалыч:
– Не попадем мы сегодня, внучек, в Лукошкино. Нижние этажи взбунтовались когда услышали о твоем указе о повышении налогов. Вот и Гюнтера для острастки подорвать хотели, повезло парню, случайно за колонной оказался.
– Блин, только революции мне не хватало! Да еще ни Калымдая, ни Аристофана под рукой. Есть идеи, деда?
– А как же, внучек! – отозвался ехидно дед. – Надоть тебе спуститься к ним с пряниками, в ножки им поклонитьси, да попросить нижайше…
– Понял, дед, завязывай.
Я дал мыслекоманду рыцарям-зомби собраться в главном коридоре, согнал Тишку да Гришку с кресла и под их жалобный писк, отключил комп.
– Дизель! Вырубай шарманку и иди сюда!
Когда мой верный скелет вытянулся передо мной, руки по швам, я спросил:
– Можно собрать быстро сотню скелетов с оружием? Бойцов.
Дизель кивнул и знаками показал, что можно и не сотню, а тысячу, а бойцы тут все поголовно просто им волю не дают, вот кабы я только разрешил…
– Всё-всё, я понял, – прервал я его жестикуляцию. – Давай как можно быстрее собирай сотню и с оружием в главный коридор, к рыцарям.
Дизель тут же рванул из Канцелярии, гремя костяшками по граниту, а я повернулся к деду:
– Михалыч, пригляди за Гюнтером, хорошо? Врача ему вызови что ли…
– Сделаю, внучек, не переживай. Только ты сам в подвалы не лезь, нельзя тебе. Помнишь, что Кощей-батюшка тебе говорил?
Помню. Кощей, еще только я появился тут, на вопрос о подвалах очень весомо так и коротко сказал, что мне туда никак нельзя. Не знаю почему, даже допытываться не стал, настолько сурово это прозвучало. Да и толку от меня там никакого. Только мешать буду, да отвлекать на себя телохранителей. Боец из меня как из Аристофана профессор филологии.
– Не полезу, дед, не переживай. Сейчас карательный отряд соберу и вернусь.
В главном коридоре меня уже поджидал ровный строй рыцарей и гремящая костяшками толпа скелетов, размахивающих саблями и топорами.
Я подозвал Дизеля, а потом в лёгкой растерянности глядя на рыцарей, понял, что за всё это время так и не познакомился с их командиром. Ну, лучше поздно, чем никогда и я послал рыцарям общий приказ: «Командир, ко мне!».
Тут же от строя рыцарей отделился самый высокий, быстро подошел и стал рядом с Дизелем.
«Как имя, командир?»
«Барон фон Шлосс», – так же мысленно ответил рыцарь.
Вот и познакомились.
– Значит так, воины. Чернь в подвалах взбунтовалась, мятеж надо подавить быстро и наглядно, дабы другим неповадно было. Барон, ты со своими парнями пойдёшь тараном, основной силой, а ты, Дизель, двигаешься за рыцарями, подчищаешь всё. В случае непредвиденной ситуации, подчиняешься во всём барону. Понятно?
Оба синхронно кивнули головами. Черепами. Ох, не знаю, что там у рыцаря под шлемом, целая голова, ошметки гниющей плоти или просто череп, да и знать не хочу, не важно. Кивнули и ладно.
– Зачинщиков поймать и уничтожить. Кто будет сопротивляться – уничтожать на месте. Всех остальных не выпускать из подвалов, а после окончания карательной операции привести в тронный зал и вызвать меня. Вопросы?
Вопросов не было.
– Действуйте ребята и по возможности не рискуйте.
Рыцари слажено затопали в сторону входа в подвалы, а за ними веселой толпой загремели костяшками скелеты.
Ну а я поплелся в Канцелярию.
Гюнтер уже сидел за столом. Отделался он малым испугом, легкой контузией и поцарапанной мордой, но пребывал в обычном, спокойно-деловом состоянии.
Едва я вошел, как дед усадил меня за стол напротив Гюнтера, выставил три стакана, разлил по ним коньяк, по половине и приказал:
– От нервов. Давайте-давайте, залпом, живо!
И подавая нам пример, лихо опрокинул в себя содержимое стакана. Да мы с Гюнтером как-то и не собирались отказываться. Коньяк вошел хорошо, мягко, обжёг пищевод и горячим шариком взорвался в желудке. Лечебное же действие началось через пару минут.
Забежала Агриппина Падловна, принесла ведомости на зарплату на подпись. Подписал, конечно, да заставил посидеть с нами. Только мы не напивались, не подумайте. Просто посидели да поболтали на отвлеченные темы. Бухгалтерша пожаловалась на генетические недостатки – корявые пальцы, мешающие ей быстро строчить чернилами по бумаге, и я ей подарил карандаш, да показал, как его затачивать. Пожилая кикимора была тронута. Гюнтер поплакался о том, что сейчас не найти нормальных пуговиц для фраков и приходится заказывать аж из Венеции. А я посетовал на один из своих внешних жестких дисков, который на днях забарахлил и надо бы покопаться в нём, да просто банально отформатировать, вдруг поможет, но совершенно нет времени на это. Собеседники ничего не поняли, но посочувствовали.
Хорошо посидели, душевно, да и разошлись. Ну, то есть Гюнтер, уже вполне пришедший в себя, ушел, да главбухша за ним следом, а мы с дедом остались.
Я успокоился, расслабился и наконец-то задумался.
Смущало то, что в последнее время, мне пришлось отдавать приказы, направленные на применение крайне жёстких мер. Ну, вот вчера Морскому царю голову снесли, сейчас резня внизу идет, а за пару часов до этого я дал указание казнить троих прохиндеев. И что? А ничего, пожалуй. Очень для меня это нехарактерно, но никаких моральных страданий не вызывает, а появляется только чувство, что я всё делаю правильно. Наверное, я продолжаю судить обо всём мерками своего мира, а вот тот же Кощей, в последний день перед посадкой, зачем заставлял меня орать «Страх и жестокость»? Да еще и трижды повторить заставил. Тогда я это за блажь царскую принял, а вот теперь понимаю. Тут иначе никак, дашь слабину и сожрут. Мало того, построенное таким трудом государство, все отточенные экономические и политические схемы, всё разрушат подчистую. И получается, что вот такими жёсткими методами я не только себя и друзей защищаю, а всё государство. А рухнет система, представляете, какое насилие по стране пойдет? Это вам не десяток-другой бунтовщиков придушить, это целые деревни вырезаться будут. Ну и не о чем, значит, страдать, всё я делаю правильно. Да и государство наше теневое, оно особое, с особым укладом, традициями. И кто я такой чтобы эти многовековые традиции нарушать? А следовательно хватит страдать моралью, Федор Васильевич, бери-ка ты сабельку вострую, да руби всю эту белогвардейскую… Э-э-э… Занесло маленько, пардон.
– Деда, а давай чайку дерябнем? Да под сгущеночку, а?
Тишка да Гришка уже выучили сладкое слово «сгущенка» и тут же запрыгнули ко мне на лавку, в предвкушении вывалив розовые язычки. Вот паразиты, почище любой собаки умеют рожи жалостливые корчить. Ну как таких не покормить? Сердце кровью обливается.
Через пять минут мы вчетвером уже хлюпали горячий, душистый чай и заедали его сгущенкой, жмурясь от удовольствия. Точнее, мы с дедом-то и чай кушали, а бесенята налегали только на сгущенку и уже перемазались в ней, как Вини Пух, дорвавшийся до халявного мёда. А что если наладить производство, да затеять сгущеночный бизнес? Это же, какие деньжищи заработать на новом продукте можно! А с другой стороны – самим мало. За этими проглотами попробуй успеть.
Когда бесенята побежали мыть кружки и вылизанную дочиста миску из-под сгущенки, мне пришёл вызов от рыцарей мол, в тронном зале все собрались, меня только и ждут.
Ждали меня все свои, поэтому я не стал заморачиваться ни с плащом, ни со шлемом, а как был в любимых джинсах и майке, так и отправился вершить суд мой скорый, но очень справедливый. Ну а какой еще суд может быть, если я тут главный и по умолчанию всегда прав?
На выходе из Канцелярии меня уже поджидали четыре рыцаря-телохранителя. Молодец барон, и об этом не забыл, сразу после окончания операции возобновил охрану моего величества. А вот я об этом и не подумал.
В тронном зале скелеты стояли вдоль стен, рыцари вместе с фон Шлоссом сгрудились у дверей, а в середине стояла на коленях весьма печальная и крайне напуганная толпа, особей так в сто. Больше всего было бесов и монстриков, но присутствовало и человек десять людей, в основном женского пола, наверняка танцовщицы или официантки. И даже пара скелетов среди них затесалась. А этим-то что в злачных местах понадобилось? Надо будет потом у Дизеля спросить, интересно. Кстати, сам он как? Будто услышав меня, Дизель подскочил откуда-то со стороны и явно гордый собой, вытянулся по струнке.
– Молодец! – я хлопнул его по костлявому плечу. – Ну что тут у нас?
Я подошёл к бунтовщикам:
– Владельцы заведений, управляющие, есть? Поднять руки и лапы.
С десяток конечностей поднялось вверх.
– Отползайте в сторону и ждите, – скомандовал я. – Остальных, кроме женщин, вывести на улицу, дать лопаты и пусть роют яму побольше, чтобы на всех хватило.
Толпа завыла, заливаясь слезами, но скелетов фиг разжалобишь, и они тычками подняли провинившихся с пола и погнали на выход, а я подошел к кучке перепуганных девушек:
– Ну а с вами, блудницы, что прикажете делать?
– Выпороть, батюшка? – предложила упитанная, размалеванная деваха, у которой платиновый парик сполз на бок.
– Да что же я вам садист какой?! – всплеснул я руками.
– Отдать бесам в казармы на поругание? – предложила стройная брюнетка, с густым макияжем.
– Ну размечтались… В казармы, это вам, небось, как по прянику в вознаграждение выдать… Нет, красавицы, сейчас вооружаетесь ведрами и тряпками и марш вниз порядок наводить. Трупы на улицу вынесите, у ворот складируете, кровь отмоете, всё приберёте… Да чего я вам рассказываю? Сами, небось, знаете, что делать. И чтоб к вечеру всё блестело, как череп у Дизеля! Всё пошли, пошли.
Я развернулся к держателям злачных заведений:
– Так, теперь вы… Вот смотрю я на вас, все люди солидные, бизнесмены вроде бы, а понять не могу. Как это вы против царя-батюшки пойти решились? Переворот дворцовый устроить надумали? Революцию в мини варианте? Я ли в ваши делишки не вмешивался? Я ли стороной ваши подвалы не обходил? И вот так отблагодарить вы меня решили за доброту и финансовые льготы?
– Не мы это, батюшка! – грохнул лбом в гранитный пол квадратный, бандитского вида мужик. – Енто Силантий с Маркусом всё затеяли!
– Кто такие?
– Под Силантием все бордели, а под Маркусом – опиумные курильни, – преданно глядя на меня, сказал мужик и добавил: – Были.
– Отмучались грешнички?
– Как есть, батюшка, отмучились. От рук твоих слуг верных и полегли.
– Вот и хорошо. А вы, значит и ни при чём? Белые и пушистые?
– Виноваты, батюшка государь, – поник головой мужик, – поддались на речи их прелестные, разум и помутилси.
– Виноваты, – кивнул я. – Это верно. Только… Ты вообще кто такой?
– Матвей я, царь-батюшка, бар у меня малый «Бес и дева» обзываетси. Помилуй, государь, не со зла мы, а тем паче не с целью супротив тебя пойти на бунт решились. Гады эти Силантий с Маркусом подбили, а мы и уши развесили.
– Да, Матвей, попали вы, бедные и невинные. Вот только против царя пошли, а значит – бунтовщики. А напомни мне, что с бунтовщиками в царстве Кощеевом делают? Вот то-то же.
Бунтовщики повесили головы, а я покачался перед ними с носка на пятку.
– Ладно, бандиты добрый я сегодня чего-то. Жизнь вам оставлю до поры до времени. И даже забегаловки ваши не трону только будете мне полгода все доходы свои отчислять до грошика. И не дай боги хоть копеечку кто замылить надумает…
– Спасибо, батюшка! – заверещали предприниматели от шоу-бизнеса, – да мы!.. Да что бы еще раз!..
– А сейчас, вредители, пойдете по всем злачным местам и выгребите всю денежку до последней медной монетки и в бухгалтерию снесёте. А потом девкам помогать останетесь. Ну а чтобы вам там скучно не было, я десяток рыцарей с вами отправлю, да со строгим наказом следить за вами, паразитами. Кому голова лишняя – можете попробовать украсть из собираемой контрибуции. Всё, пшли работнички.
Вот бы все мои проблемы так решались. Я в окружении рыцарей потопал в Канцелярию, а по пути уже увидел плоды своих проникновенных речей: две девицы самого разбитного вида протащили мимо нас к выходу окровавленный труп.
О кстати. Я же про банду могильщиков наверху и забыл. Сейчас мои верные скелеты и похоронят разом и живых и мертвых.
– Дизель! – заорал я и через минуту мой костлявый дружище стоял передо мной. – Яму роют?
Дизель кивнул и заклацал челюстью, выражая полный восторг.
– Покойничков снизу в этой яме и заройте. А провинившимся, как закончат штрафные работы, дадите по десять плетей каждому и отведете к Гюнтеру. Я его предупрежу, пусть использует на дворцовых работах, где нужнее будут. Всё, беги, родимый, да поскорее домой возвращайся – бесенята по мультикам скучают, а без тебя мы же, как без рук.
Время-то как пролетело незаметно с этими хлопотами. Я даже обед пропустил. Пришлось перед ужином перекусить быстренько пирожками да бутербродами, а на сладкое никакой сгущенки не было – выжрали всю. Я же говорил – экономить надо, а не раздавать направо-налево всем этим мелким обжорам! Поневоле под чай съел пирог со смородиной. Не сгущенка, конечно, но что уж поделать… А к ужину заявился Аристофан и ведь как чувствовал… Да что там чувствовал – точно знал и тут же подгрёб к себе поднос с карасями в сметане. Ладно, он из театра боевых действий, пусть подзакусит, а я и ветчиной да голубцами как-нибудь перебьюсь.
– Вкусно, босс!
– Угу. Покушал? Рассказывай, что там у вас?
– А можно пирожок, босс? Вон тот с творогом.
Михалыч подтолкнул бесу поднос с большим пирогом:
– Ешь, да доклад царю-батюшке делай, чай истомился Феденька по новостям.
– Угу… Чавк!.. Там, босс, чуди эти реально борзые. Калымдай говорит мол, северные чуди и то в натуре не такие понтовые.
– А глаза-то змеиные у них? Вызнали?
– Без базара, босс, вызнали. У себя под горой прячут фиг понять где. А нам шкатулку выносили с ними, показывали. В натуре две красные такие стекляшки.
– Эх, а чего ж сразу не отобрали-то? – покачал головой дед.
– Да мы же реально мирные, – Аристофан почесал пятачок, – как босс и приказывал. Типа на рожон не лезем и без дела никого не обижаем. Только… Михалыч, а что у тебя там в кастрюльке? Колбаски? А мне можно? А горчички?
– Аристофан, – не выдержал я, – что «только»?
– Только братва сильно на них обижается, босс. Днем кодла их к нам в лагерь приходила, пацанов на понт брала. Ребята терпят пока, без приказа морды не бьют. Майор говорит мол, реально тебе, босс, туда надо. А то мы конкретно понять не можем, когда в рыло заехать, а когда жопку поцеловать… Михалыч, а пива нет?.. Ну, давай чай тогда…
– Странно… – я подвинул бесу пряники. – Калымдай – офицер грамотный, сам разобраться не может?
– Да он, босс, на ушах уже ходит от борзоты ентой.
– А ты, Федька, – дед стукнул меня по лбу деревянной ложкой, – не ленись! Друзья твои, сотоварищи, в беде оказалися, а ты тут допросы Аристофану устраиваешь вместо того чтобы на помощь бежать!
– Ну, дед… – я почесал лоб. – Надо так надо, сейчас же и отправлюсь. Только ложкой зачем лупить?
– Могу и половником, – с готовностью предложил дед.
– Это… босс… – Аристофан погладил раздувшийся от еды живот. – Можно и завтра, в натуре. Один фиг ночью ента чудь под горой конкретно запирается.
– Вот видишь, дед, можно и завтра, а ты сразу половником…
– Для прохфилактики, внучек.
– Ну, значит договорились. Аристофан, иди дрыхнуть, вон засыпаешь уже, а мы к походу подготовимся.
Аристофан кивнул и поплёлся к себе в казарму, а я обратился к Михалычу:
– Что-нибудь надо нам с собой брать?
– А чего мы взять-то можем, внучек? Сабельку вострую, да топор побольше вот и всё.
– Чую я без конфликта там не обойдётся, деда, раз они такие наглые. Надо бы колдовского оружия поискать, а? Неужели тут у Кощея только сабли да мечи?
– Молодец, внучек, весь в меня! – засиял Михалыч. – А я ить и не подумал! Пошли на склад к бесу тому важному.
Виторамус открыл нам сразу, и едва я ввел его в курс дела, как он тут же пригласил нас проследовать за ним на колдовской склад. Сначала пожилой бес зарылся в большую картотеку, стоящую возле дверей:
– Так… обереги… обувь колдовская… ага вот, оружие. Вам же ничего громоздкого не надо, Государь? И разрушительной силы не самой великой… дворцы и города вам сносить не потребуется… Так… ну это для специалистов, колдунов первого и второго ранга, вам не подойдет… Ага вот, следуйте за мной, Ваше Величество.
Мы с дедом поспешили за Виторамусом между длинных рядов стеллажей, и отмахать нам пришлось, скажу вам, изрядно. У бедного Феденьки даже ножки заныли, а Михалыч ворчать начал и про шустрых извергов-бесов и про старость-не-радость. Знал бы – сапоги-скороходы одел. Или Дизеля запряг на ручках меня нести, он сильный, ему это раз плюнуть.
– Здесь, Ваше Величество, – остановился кладовщик. – Вот от сюда и до во-о-он того поворота нужные нам стеллажи расположены.
– Вот барахольщик, – ругнул я в полголоса Кощея. Стеллажи тянулись на пару сотен метров. Да в высоту – фиг доплюнешь до верха. Это всё тут перебрать, не один день нужен.
– Давай, Виторамус, помогай, а то мы здесь застрянем надолго…
– А вам как всегда срочно надо, – улыбнулся бес. – Понимаю, Государь. Какие параметры оружия у вас в приоритете?
– Ну-у-у… Небольшое, простое в управлении, хорошо бы с разными вариантами или силой поражения. Идеально – комбинированное с защитным колдовством.
– Комбинированное, это начиная с доспехов, Ваше Величество.
– Не ну их. Я разок походил в доспехах и больше не хочется. Мне вон и шлема хватает для придания себе облика махрового металлиста.
– Тогда только раздельные артефакты. Вот извольте взглянуть, Государь, – бес взял с полки медальон на медной цепочке. – Самое простое, потому безотказное средство. Активируется нажатием на медальон и так же, дезактивируется. В рабочем состоянии может находиться неограниченно долго без подзарядки.
– А от чего защитить может?
– Ударов десять точно выдержит.
– Хм-м… Ударов кого и чем?
– Да всё равно, Государь. Хоть мечом богатырским хоть скалой с неба.
– Да? Нравится. А десять только, как-то маловато будет…
– Тебе хватит, внучек, – заверил Михалыч. – И удрать успеешь и ответку дать.
– Ладно, беру, уговорили. Защита есть теперь оружие.
Вот с оружием мы застряли надолго. Я уже не раз подчёркивал – я не воин, не боец и управляться с оружием не обучен. Да и в бою настоящем побывать не довелось, а кто меня знает – охватит ступор или паника неуправляемая и всё. Поэтому мечи, топоры, ножи и прочее холодное оружие я отверг сразу. Посохи – это для монахов Шаолиня или для Гендальфа, мне такое нахрапом не осилить. Волшебные палочки тут тоже валялись, штук пять, наверное. Хорошие вещицы, многофункциональные, но как оказалось, для их использования надо было предварительно года три проходить обучение. Не вариант. Остановился я в итоге на боевом магическом колечке. Массивный такой перстень с круглым красным камнем в железной оправе.
– Смотрите, Ваше Величество, – разъяснял принцип работы Виторамус, – поворачиваете камень стрелкой на одно из трёх делений на оправе, сжимаете руку в кулак, прицеливаетесь, и еще раз сильнее сжимаете кулак, вот и всё.
– А три деления – это уровень мощности, надо понимать?
– Совершенно верно. Максимальный уровень просто сжигает противника в пепел, средний уровень – оглушает. Ну а самый первый – это фонарик.
– Ну, фонарик тоже полезная вещь, но могли бы и что-нибудь более полезное присобачить. Ладно, давай буду пробовать, – я одел перстень на указательный палец правой руки и покрутил камешек.
– Ваше Величество! – бес шустро отскочил в сторону. – Ну не здесь же! Аккуратнее, пожалуйста!
– А что, колечко уже готово к бою?
– Конечно.
– Пардон тогда. Ну, вроде всё. Михалыч, ты себе ничего подобрать не хочешь?
– А мне-то зачем, внучек? Я ить человек-то мирный, мухи не обижу.
Я, хихикая, двинулся за мирным человеком и бесом в складской кабинет заполнять накладные. А по дороге в Канцелярию я опробовал колечко на первом же пробегавшем мимо монстрике. Нет, что вы, сжигать я его не стал, просто поставил перстень на среднее деление и пульнул в бедолагу. Тот как бежал вприпрыжку, так на взлёте и вырубился. Пролетел метра два, вписался всеми пятью головами в стену и заснул, счастливо похрюкивая. Работает, однако. А максимальный режим я потом, на просторе испытаю, а то развалю еще полдворца по неопытности.
Чувствуя себя и защищенным и вооруженным, я уже собирался отправиться баиньки, как меня вызвала по булавочной связи донельзя взволнованная Маша:
– Теодор?! Вы живы! Слава богам! Где вы?! Как вы?!
– Э-э-э… Машуль, а что случилось? Я у себя в Канцелярии, вот уже спать собирался…
– Так вы целы? Дворец на месте?
– Да в порядке всё! Маш, с чего такая паника, а?
– У нас тут по Лукошкино слухи идут, что под Лысой горой бунт, мятежники убили всех придворных, а сам дворец взорвали.
– Бред какой-то… Была у нас сегодня заварушка. В подвалах недовольные появились, так их быстро придушили, тишина и покой сейчас. А откуда такие слухи идут?
– Мне два беса сказали. Я думала это Аристофановы мальчики. А Кнутику купец какой-то рассказал.
– Врут всё, Маш. Ты бы отловила тех бесов, да поспрашивала хорошенько. Может это и диверсия какая, информационная.
– Непременно, мсье Теодор. Ох, перепугали вы нас всех. Вы когда в Лукошкино собираетесь? А то тут одна девушка очень по вас соскучилась.
– Не завтра точно, Маш. Завтра я на Урал отправляюсь, Калымдаю с Аристофаном помочь. Там проблемы с чудью возникли. А вот послезавтра, если всё хорошо закончится, то непременно постараюсь к вам выбраться.
– Проблемы? Без нас не уходите, мсье Теодор, мы с Олёной к утру будем.
