Анатолий Антонович Казьмин
И.о. Кощея
К чему это я всё рассказываю? А к тому, что раз пауза у нас в делах возникла, решил я наших девчонок – Машулю да Олёну, в кратковременный отпуск отправить к своим ухажерам. Я же добрый, сочувствующий, всегда влюбленным помочь рад. Тем более, хотел я и давнишнюю идею свою в жизнь наконец-то воплотить. Варюша моя жутко скучала в своем имении, а как-то еще и проговорилась мне, что любит с детишками возиться. Я тогда возьми и ляпни мол, а давай в Лукошкино школу откроем, а ты там учительствовать будешь? Варя и загорелась этой идеей, да только со всеми этими летучими кораблями, пленом Кощея и последующими свалившимися на меня хлопотами, я никак даже близко подобраться не мог к этой задумке со школой. Вот как раз и удобный момент настал.
– Машуль, – окликнул я нашу вампиршу, – дело у меня для тебя есть.
– Ох, Теодор, – вздохнула Маша, не отрываясь от книги, – вы же знаете, как я занята. У меня и голова не мыта, да еще…
– В Лукошкино надо бы съездить, – перебил её я.
– …но для дела я всегда готова, мсье Теодор вы же знаете. Когда ехать?
– Зови Олёну, я вам сразу обеим и расскажу.
Усилиями Маши, Олёна была моментально доставлена в Канцелярию. Вот бы они для дела так суетились.
– Девушки, пока у нас свободное время образовалось, – обратился я к томящимся без ухажеров дамам, – хочу вас попросить помочь Варе. Надумали мы школу в Лукошкино открыть и Варя там учительницей станет. Только надо же школу официально через Гороха открывать, вот тут-то веский голос участкового, да мнение культурной Европы в лице немецкого посла, очень нам на руку сыграть могут.
Девчонки переглянулись.
– Я думаю, мсье Теодор, что Европа будет заинтересована в развитии образования на Руси.
– Никита поможет, – потупила глазки Олёна.
– Вот и славно, – обрадовался я. – Финансирование я на себя возьму – сколько там, на школу надо? Небось, бесы наши за ночь больше в подвалах пропивают.
– Горох, как владыка земель, обязательно выделит денег на школу, – заявила Маша. – Уж мы с Кнутиком позаботимся.
– Ну, какой он владыка, Маш? Ладно. Вы, девушки на Максимилиане поедете? Или могу вам предложить новое средство для перемещения, только еще толком не опробованное, зато мгновенно.
– Рискнем новое опробовать, – снова переглянулись Маша с Олёной.
Ну, понятно, истосковались по своим ухажёрам.
– Ну и отправляйтесь тогда, чего тянуть? – я протянул Маше коробочку с Шмат-разумом. – Связь со мной держите по булавкам, а если что, так сразу меня в город вызывайте.
Кстати, кто не в курсе – связь по булавкам, это именно связь с использованием булавок. Только не обычных, конечно, а обработанных специальным колдовским составом. Мне дед еще летом про такое объяснил. Воткнёшь такую булавку в воротник, сожмёшь пальцами головку и говори имя вызываемого абонента, а потом и общайся безлимитно, хоть сутки напролёт. А можно одновременно и с несколькими сразу болтать, типа конференции. Очень приятные и полезные штучки оказались. Я всю свою Канцелярию как летом снабдил булавками, так с ними и ходим до сих пор.
Девчонки быстро улизнули, а я решил ради разнообразия заняться дворцовыми делами.
Оказалось, что загадочные неприятности во дворце продолжаются. Не такие разрушительные, как вчера, но всё равно имеют место быть.
На кухне заледенела и лопнула кастрюля с борщом. В бухгалтерии каждые пятнадцать минут с потолка раздается зловещий хохот. Мелочь, а неприятно конечно.
На лужайке около ворот за пять минут выросла и засохла пальма. Даже бананов урожай не успели собрать.
В конюшне вместо овса, корыта наполнились опилками. Максимилиан, говорят, сразу не разобрался и умял несколько горстей, пока не почуял, что не очень-то вкусно.
У Гюнтера духи в нашатырный спирт превратились, но это меня меньше всего волнует.
А вот в целом – неприятно. Получается, что эти змеелюды продолжают под Кощея копать и что более обидно – под меня, как его заместителя.
Как раз вовремя заявился старый колдун Лиховид.
– Лиховид Ростиславович, ничего не узнали нового? – спросил я.
Но колдун даже не обратил на меня внимания, зависнув под потолком и внимательно оглядывая Канцелярию.
– Девка где? – вперил он в меня мутные свои очи.
– Олёна? Так она на задании, Лиховид Ростиславович, очень занята.
– Смотри у меня, Федька, – колдун погрозил мне пальцем. – Моя!
– Ну, вот зачем она вам, а? Вы же, извините, призрак. Ни обнять, ни поцеловать… А девушка мучается от ваших приставаний, а ей и так на работе не сладко. Завязывали вы уже с ней, а?
– Цыц! Молодой ишо меня поучать! Моя девка и всё тут!
Я только махнул рукой:
– Про змеелюдов-то откопали что-нибудь новое?
– Идут они, Федька, идут. Скоро уже здеся будут. Не успеешь Царь-змея найтить – хана тебе.
– А скоро – это как?
Но колдун только пожал плечами, потеряв интерес к беседе и вылетел сквозь стену из Канцелярии.
– Старый хрыч, – фыркнул Михалыч. – От скольки я его помню, всегда такой был, внучек. Вредный. Только за девками не гонялси. Енто у него чтой-то новенькое прорезалось… Пошли лучше ужинать.
– Ужинать?! А сколько сейчас?
А оказалось, что солнышко там, на белом свете, уже и зашло. Это у нас во дворце ни солнца, ни луны, ни дня, ни ночи, счет времени строго по часам. И сегодня эти часы пролетели очень быстро, вон, сколько событий сразу грянуло. В животе грустно квакнуло, подтверждая, что, да, пора бы и отужинать, тем более что про обед так совсем забыли замотавшись.
На ужин мы отправились к Иван Палычу сразу на кухню, где он и нам обрадовался и нас порадовал восхитительной запеченной уткой с рисом и яблоками. Я даже пирог с вишней с трудом доел после этой утки. А Иван Палыч напомнил мне про сгущенку и я ему рассказал про это чудо отечественной кулинарии.
– Только тут хитрость, Иван Палыч, чтобы не переварить молоко, а то или карамель получится или вареная сгущенка, а та, которая нам нужна, должна быть лишь слегка желтоватая, понимаете? И сахар не жалейте, ну чуть ли не один к трем сыпьте.
Наш шеф-повар сразу же побежал экспериментировать, прихватив с собой скелета для постоянного помешивания молока, а мы с дедом поплелись назад в Канцелярию и я уже сильно пожалел, что отдал нашим мадмуазелям коробочку для мгновенного переноса. Сейчас бы раз! и сразу в постельке. Эх, тяжела жизнь и.о. Кощея нашего батюшки…
* * *
Меня никто не разбудил!
Я проснулся сам часов в девять утра, выспался почти вволю!
Оказалось, что едва Дизель взялся утром за ручку генератора, как та просто отвалилась. Определенно опять вмешательство змеелюдов, но я был только рад этому. Пока я приводил себя в порядок в ванной, Михалыч быстренько починил рукоять, и когда я пришел на завтрак, Тишка и Гришка уже скакали в моём кресле в ожидании мультиков, а из генераторной доносился счастливый визг и перестук трущихся друг о друга костяшек Дизеля.
Бесенята сегодня получили на завтрак Чебурашку с Крокодилом Геной, а я – котлеты, яичницу, бутерброды с сыром, жареную картошку, две ватрушки, пряник, блины с вареньем, три кружки чая и к ним, еще там по мелочи для перекуса – печеньки, бублики, сырники и три пирожка с яблочным повидлом. А оладики дед зажал. Ну и ладно, я всё равно худеть собирался.
Заявился с докладом Гюнтер, и пока я давал завтраку удобнее расположиться в пузе, валяясь для этого на диване с символической сигарой в руке, он перечислил список происшествий за ночь.
Кроме рукоятки генератора, пострадала одна из стен малого зала, с которой осыпались изумруды. Почему-то только они, а остальные драгоценные и не очень камни, так и остались на своих местах.
На кухне лопнула кастрюля с первой партией сгущенки, которая растеклась по столу и была безвозвратно слизана девочками Иван Палыча. Четырем крайне упитанным помощницам шеф-повара, сгущенка явно пришлась по вкусу. Жаль, я так хотел попробовать…
В бухгалтерии хохот под потолком прекратился, но сам он стал мигать сине-красными вспышками. Не завидую Агриппине Падловне.
Ну и так далее. Ничего особо ужасного, но и приятного мало.
Никаких визитов на сегодня запланировано не было. Делегация морского царя отправилась домой со строгим наказом, как можно скорее доставить нам туловище древней статуи.
Вроде бы и всё, наконец-то свободный день.
Ну, это я размечтался, как вы можете догадаться. Когда это у меня свободные деньки выдавались в последнее время?
Отчитавшись, Гюнтер ушел, но уже минут через пять вернулся:
– Ваше Величество, вас там, у парадного входа, видеть хотят.
– Кто?
Гюнтер зачитал по бумажке:
– Царевич Андрей и царевич Еремей.
– А это еще кто такие? – удивился я. – И чего им надо?
– На ратный бой вас зовут, Государь, – поклонился Гюнтер, а дед понятливо кивнул.
– Что?! С чего бы это?
– Ну как же, Ваше Величество? – удивился Гюнтер. – Положено так.
– Шляютси и шляютси, – проворчал дед. – Еще удивительно, что давно не было ентих царевичей-королевичей.
– Ничего не понимаю… Деда?
– Да добры молодцы, подвигов ратных ищут, – отмахнулся дед. – Обычное дело.
– А мне оно надо? – возмутился я. – Гоните их ко всем чертям! Ишь придумали подвиги себе зарабатывать, а мне отдуваться ради их славы?
– Никак нельзя, Ваше Величество! – заволновался вдруг Гюнтер. – Общественность вас не поймёт!
– Да и хрен с этой общественностью!
– Нельзя, внучек, – вздохнул дед. – Обычаи нарушать нельзя. Это же завсегда тут у нас – приедут добры молодцы или рыцари какие, отхватят от Кощеюшки промеж ушей, да и возвращаютси по домам, крича на кажном углу о своих подвигах, да как они Кощея забороли, да красных девиц из полона спасли.
– Ну, где я им красных девиц-то найду? – заворчал я. – Не бухгалтершу же нашу им отдавать, чтобы успокоились?
Гюнтер шагнул вперёд:
– В наличии имеются царевны три штуки и принцесса заграничная, одна штука.
– Где? У нас тут во дворце?!
– В гостевых покоях, Ваше Величество. Еще летом выделено каждой по комнате, поставлены на пищевое довольствие, а также приставлены двое слуг, они же и стражники по совместительству.
– Я же тебе рассказывал о них, внучек, – укоризненно покачал головой Михалыч.
А, да, что-то такое рассказывал, только давно, я уже и позабыл. Мол, для сохранения имиджа, Кощей вечно крадет со всего света красавиц всяких, а потом отпускает просто так или, вот, по требованию защитничков-героев. Михалыч говорил, что особо ласковых и понимающих, еще и деньгами, да подарками ценными одаривает. Ну, это уже его дело, как царю-батюшке развлекаться, а вот мне-то что теперь делать? Я так и спросил:
– Ну, а мне-то что делать теперь?
– Одевай доспехи булатные, – хихикнул дед, – седлай коня своего верного, бери в руку сабельку вороненную, да скачи на ворогов докучливых!
– Ага, разбежался.
– Придётся идти, Ваше Величество, – сочувствующе вздохнул Гюнтер. – Традиции никак нарушать нельзя. Слухи пойдут о слабости нашего двора, а этого допустить никак невозможно.
– Вот же… Давай, дед, плащ да шлем, пойду посмотрю, что там за агрессоры заявились.
– Целый доспех надеть надоть, внучек. Да Максимилиана сейчас велю седлать.
– Перебьются, – решительно отказался я. – Ты, дед, в своем уме? Я, по-твоему, что, действительно должен тут рыцарские турниры устраивать? Делать мне больше нечего…
– Неслух ты у меня, Федька, – вздохнул дед. – Погодь, я хоть бойцов Калымдаевых кликну.
– Да не надо, деда, мне и рыцарей за глаза хватит, – приладил я шлем на голову.
– Жалко тебе што ли? Ребятки сидят в казарме сиднем, скучают, а так хоть до ворот прогуляютси.
– Как знаешь, – отмахнулся я, накидывая плащ. С дедом спорить – никаких нервов не хватит.
На лужайке перед воротами сидели на лошадках два парня моего возраста. Я как-то машинально ожидал увидеть нечто, а-ля «Богатыри» Васнецова. Ну, знаете, такие суровые мужики в кольчугах, остроконечных шлемах, с копьями наперевес. Да куда там. Худощавые такие ребята щегольски одетые по последней местной моде. Сапоги с острыми загнутыми носами, штаны с люрексом, красные кафтаны, да шапки, подбитые мехом. Будто не на Кощея собрались, а на дискотеку.
Я приблизился к героям шагов на пять:
– Ну?
Рыцари-зомби охватили меня полукругом, а ребята Калымдая как-то ловко так, незаметно, просочились через ворота и завершили кольцо вокруг нас.
– Вы ребят, в гости пожаловали, – дружелюбно спросил я, – или по делу какому прибыли?
– Мы… это… – один из царевичей оглянулся по сторонам. – Воевать тебя пришли, Кощей, вот.
Калымдаевские парни откровенно скалили зубы, а рыцари дружно вытянули здоровенные черные мечи из ножен.
– А чего это вдруг? – удивился я. – Я с вами вроде не ссорился, а?
– Так ты ж – злодей!
– И что? Кто-то в злодеях ходит, работа такая. Кто-то – в дураках по лесам шляется. И я, хоть и злодей, на вас же не кидаюсь? Вы, ребят, ничего не напутали?
– Ну, ты же Кощей?
– Кощей.
– Ну вот!
– Что, «вот»? – мне уже начинала надоедать эта беседа.
– Воевать тебя пришли!
– Ну, давайте, воюйте, – хмыкнул я. – Только побыстрее, а то у меня еще дел жуть сколько.
Герои снова оглянулись:
– А ты своих воинов убери, а то так нечестно.
– Так я ж – злодей. Мне можно.
Всё, переговоры зашли в тупик.
Я шагнул к ним на пару шагов и доверительно произнес:
– Ребят, а вы случайно не царевен выручать из неволи прибыли?
– А что, тут и царевны есть? – оживились герои.
– А как же! Три наших и еще одна заграничная принцесса. Надо?
Парни пошептались, а потом спросили:
– А что, вот так просто и отдашь?
– С чего бы это просто? – возмутился я. – Давайте воюйте их. Или выкуп платите.
Герои поскучнели.
– А большой-то выкуп? – ради приличия спросил один из царевичей.
– По рублю за царевну и трёшку за принцессу. Я ж их тут поил-кормил, в расходы себя ввёл, надо бы компенсировать, а?
– Так это, – парни оживились, – и не дорого вовсе.
– Ну, я же не жмот какой, – отмахнулся я. – Практически по себестоимости отдаю. Берёте?
– Берём! – решились царевичи.
– Гюнтер! – заорал я. – Тащи бедных узниц, тут их освобождать пришли!
Пока мы ждали, я немного промерзнуть успел. Ветер такой пронизывающий, солнца нет и облака тяжелые низкие, бр-р-р… Пора под плащ свитер, какой одевать, а лучше вообще на зимний наряд переходить. Надо бы деду не забыть дать заявку на обновление гардероба… О, а вот и наши красавицы. Что ж они орут-то так?!
Девицы верещали хором совершенно неразборчиво, но крайне оглушительно.
– Дамы! Дамы! – замахал я руками. – Ну как вы себя ведёте? Что это за воспитание? Что о вас женихи ваши подумают?
Девицы тут же замолчали, а одна чернявая, робко переспросила:
– Женихи?
– Ага. Вон, два красавца-героя на лошадках сидят. Освободители ваши! А вы орёте… Ну какому же мужику охота в доме жену крикливую держать? Вы уж, девушки, счастье-то своё сами от себя не отталкивайте…
– А мы чё? – большая такая румяная девица сделала шаг вперед и заиграла бровями. – А мы и ничё. А только… – царевна окинула царевичей оценивающим взглядом и зашептала: – Больно щуплые какие-то женихи… А давай, Кощей, мы так у тебя в плену и останемси? – она заговорщицки подмигнула мне.
– Не-не, – выставил я перед собой руки. – Они ж меня победили просто насмерть! Никак нельзя! – И повернулся к героям: – Ну что, вызволяете из моего плена красных девиц-то?
– Ну, можно… – парни с некоторой опаской посматривали на особ царского рода. Только деваться им уже было некуда. Не отказываться же от подвига?
Я протянул руку ладонью кверху:
– Денежки вперёд.
Пока герои отсчитывали мои кровные, да пока я два раза пересчитывал горку мелочи, царевны довольно шептались, хихикали и многозначительно поглядывали на царевичей.
– Ну, мы пошли? – нерешительно спросил один из царевичей, когда я, закончив счёт, ссыпал мелочь в карман.
Я подошел к ним вплотную и тихо произнес:
– Ребят, ну так, чисто из интереса, а вы принцесс этих за собой на веревочке поведете или на лошадок посадите попарно, а сами уже рядом пойдёте?
Царевичи переглянулись и стали совсем уж скучными.
– А может, мы в другой раз за царевнами зайдём? – предложил один из них и тут же торопливо добавил: – А денежку ты себе, конечно оставь.
– Фигушки, – с удовольствием произнёс я. – Сделка заключена и обратного хода не имеет.
– Беда… – протянул второй царевич.
Ну я же не злодей какой… Нет, по долгу службы, еще какой злодей, но в принципе человек хороший добрый. Вот и спулил я царевичам телегу и всего-то за золотой червонец. Для лукошкинского базара, конечно дороговато, но для нашей глухой местности самая подходящая цена. Тем более что у них больше и не было денег. Зато я им велел в телегу соломы накидать для тепла и уюта, да пшена и маслица подкинуть. А то на ближайшем привале царевны своих избавителей сами съедят, а потом ко мне вернутся.
Царевичи впрягли своих боевых коней в телегу, и вскоре веселый табор заскрипел по дороге прочь от Лысой горы. Я достал платок, помахал им немного вслед, протер демонстративно прорези для глаз в шлеме и махнул Гюнтеру:
– Держи денежку, отнеси в бухгалтерию, пусть оприходуют. Мелочь, а приятно, – я повернулся к шамаханам: – Всё ребят, спасибо, свободны!
Когда я подходил к Канцелярии, меня вызвала по булавочной связи Олёна:
– Батюшка Секретарь… ой! Батюшка Кощей!
– Олён, ну сколько раз я просил – по имени просто называй.
Олёна хихикнула, но тут же посерьёзнела:
– Горох вашу Варю сегодня видеть хочет на счет школы.
– Ух ты! Уже обработали его? Быстро вы, молодцы!
– Ага! И посол Кнут Гамсунович и Никита… сыскной воевода с двух сторон на Гороха накинулись мол, дело нужное, грамотность нынче в тренде.
– В чём, в чём?! Где это ты, Олён таких слов нахваталась?
Девушка только снова хихикнула.
– Так вы Варвару Никифоровну часам к трем пополудни подвозите, хорошо?
– Хорошо, Олён, будем. Отбой.
Я ворвался в Канцелярию и сходу заорал:
– Деда! Михалыч! Мне в Лукошкино срочно надо по личному делу, вели Максимилиана подготовить. Да еще мне одёжки бы потеплее, не май месяц на дворе. Сообразишь?
– Охти ж мне! – засуетился дед. – И к Варьке своей, небось, заедешь?
– Конечно, – я с трудом содрал с головы шлем. – Как раз по её делу и поеду. Помнишь, я тебе про школу говорил?
– Созрел Горох, значится, – кивнул дед. – Смотри, внучек, какой у меня полушубок еще с древних времен хранитси! Енто я в Англии у одного ихнего лорда спёр.
Я быстро переоделся в европейский костюм, а то мои джинсы и майку в Лукошкино не поймут, и накинул полушубок. А что, тепло, вполне удобно. И покрой тоже европейский, самое то, что надо.
– Спасибо, деда, отличный тулупчик!
– Может, меня с собой возьмешь, Федь? Мало ли что…
– Ну как мы с тобой, дед вдвоем на Максимилиане поскачем? Засмеют же. Да и не случится ничего, не переживай. Я туда и обратно и всё. А в Лукошкино Маша с Олёной, прикроют если что.
– Это да, – покивал Михалыч, – девки у нас – огонь!
– Ну, всё, я пошел, буду сегодня же вечером, в крайнем случае – завтра. Связь через булавки держим.
* * *
Путешествовать с Максимилианом, точнее – на Максимилиане, всегда было не скучно, хотя и немного утомительно. Объём знаний у него был просто потрясающий, да и закрытые тайные библиотеки к которым он в молодости имел доступ, предоставляли ему вовсе не рыцарские романы или библейские сказания, а самые настоящие древние знания. Вот сейчас, например, он начал с генетически-модифицированных пшеницы и ржи, которые тысяч десять лет назад кто-то распространил по Ближнему Востоку, но увидев, что я откровенно заскучал, тут же переключился на полигональную кладку доацтекской цивилизации. Вот это мне было куда интереснее, тем более что мы с Максимилианом как-то на пару посмотрели документалку на компе как раз на такую же тему.
– Больше чем уверен, дорогой Федор Васильевич, – вещал ученый конь, ровным галопом идя по лесной тропе, – что при постройке крепостей использовался вовсе не бетон, как предполагают некоторые исследователи.
– Думаешь? А как же тогда камни такой странной формы сделать, да еще подогнать так тщательно?
– А вы не задумывались, Федор Васильевич, что этим неизвестным нам строителям были доступны некие технологии, о которых мы не только мечтать не можем, но даже и просто элементарно даже представить их себе не в состоянии? Вот допустим, ультразвуковое воздействие на гранит, с целью его временного размягчения до состояния глины…
И так далее и так далее… Время до Вариной усадьбы пролетело совсем незаметно.
Когда я размышлял, как бы к этим неизвестным строителям поизящнее приплести инопланетян, Максимилиан вдруг прервал мои фантастические теории:
– Вот мы и прибыли. Держитесь, Федор Васильевич, сейчас я через заборчик перепрыгну, дабы Варвару Никифоровну впечатлить.
На моё счастье усадьба бояр Зубовых была обнесена не стандартным трехметровым забором из дубовых бревен, а скромно огорожена таким тщедушным заборчиком едва ли мне по пояс. Так что я не только удержался в седле, но даже еще и сумел подбочениться сразу после того как отмахался руками, пытаясь сохранить равновесие.
Очевидно, нас давно уже заметили, потому что дверь трехэтажного терема распахнулась, на низком крылечке показалась моя Варюша, пригляделась и тут же бросилась ко мне через всю лужайку. Сапожки так и замелькали по жухлой траве, а расстегнутый полушубок не скрывал простенький сарафан с туго перетянутой пояском тонкой талией, над и под которой, аппетитно колыхались от бега не менее аппетитные округлости.
Варя махала мне рукой и кричала на бегу:
– Ой, ну наконец-то! Я так долго ждала! Так соскучилась!
Она подбежала, обняла Максимилиана за большую голову и чмокнула его в бархатный нос:
– Наконец-то вы, господин Максимилиан меня проведать решили, я так соскучилась по нашим беседам! Разрешите вам с дороги овса предложить? С пивом или квасом?
– А меня поцеловать? – я обижено сполз с седла.
– Федя? – будто бы удивилась Варя. – И ты тут? А я сразу и не заметила…
Я надулся, а Варя вдруг хихикнула и показала мне язык.
– Вот ты, Варька вреднюлька у меня! – я подхватил её и закружил, а потом опустил, крепко прижал, чувствуя, как она каждой клеточкой тела прижимается ко мне, и стал расцеловывать сначала глазки, потом носик, румяные щечки, а когда добрался до мягких, пухлых губок, то впился в них долгим горячим поцелуем.
И мне было всё равно в этот момент смотрит ли на нас кто-нибудь, соблюдаются ли приличия, да и вообще всё на свете исчезло кроме моей любимой.
Когда рядом фыркнул Максимилиан, Варя оторвалась от меня:
– Вот ты, Федька… Накинулся! На нас же смотрят! – она возмущенно стукнула меня кулачком по груди, снова поднялась на цыпочки, чмокнула меня в губы и отстранилась – Пойду распоряжусь на счет обеда для нас и господина коня.
– Варюш, подожди, – остановил я её. – Максимилиану неплохо бы быстренько подзакусить, а нам с тобой собираться в Лукошкино надо – Горох тебя зовёт.
– Ца-а-арь? – она широко распахнула глаза.
– Кому царь, – хмыкнул я, образ-то держать надо. – А кому и так… Горох, одним словом.
– Ах, ну конечно, – хихикнула Варя, – ты же у нас теперь Кощей! – Она вдруг посерьёзнела: – Федь, а ты теперь и взаправду Кощей?
– Варюш, ну я же говорил тебе, – вздохнул я. – Вместо него пока, но иногда надо притворяться и настоящим Кощеем.
– Ой, а Гороху-батюшке я зачем понадобилась?
– А школу он надумал в Лукошкино открыть. Ты же не передумала?
– Ой, правда?! – она захлопала в ладоши.
– Ага, – мы зашагали к терему. – Так что собирайся, сейчас к Гороху рванём, а там видно будет дальше. Может, сразу и помещение для школы подыщем… Варюш, ты на всякий случай для ночёвки в городе всё нужное захвати, мало ли что.
– Ох, – задумалась Варя, – это тогда надо будет телегу подготовить с вещами, да девок с собой взять. А где там переночевать можно будет?
Ответить я не успел. Дверь терема скрипнула и на крыльцо выдвинулась такая громадная фигура, что мы с Максимилианом невольно попятились.
– Здрасте, тётя Пелагея, – коротко поклонился я, стараясь укрыться за Максимилианом. Ага, фиг – он сам старательно прикрывался мной.
– Племянничек, тоже мне… – прогудела эта дама. – Варька, смотри у меня!..
Тётка Пелагея была нянюшкой Вари. Ну, да, я тоже себе нянь представлял такими маленькими тихими старушками, подающими кружки и рассказывающие волшебные сказки. Пелагея же, была не столько толстой, сколько крепкой и большой, наверное, на голову меня выше. Такой под горячую руку попадись и всё, минимум сотрясение мозга тебе обеспечено.
– Ой, ну тебя, нянька! – отмахнулась Варя. – Вели вещи мне собрать, в Лукошкино на несколько дней поеду. Пусть Глашка и Дашка тоже соберутся, при мне там будут, да с вещами их телегой и отправь в город тотчас же, поняла? А мы верхом сейчас поедем.
– Вдвоём?! С ентим кобелём?! Да ты чего удумала-то девонька?! Низзя тебе с ним ехати, никак низзя!
– Уймись нянька! – отмахнулась Варя, а в её голоске прорезались такие нотки, что я даже поёжился. – Делай что сказано и неча выть тут! Давай-давай, двигай телесами, да коню, слышь, немедля скажи, чтобы овса чистого вынесли да пивом сбрызнули.
Тетка заворчала, как бульдозер, но всё же поспешила в терем, откуда сразу же раздались её командные вопли.
– Противная она у тебя какая… – обиженно протянул я, когда удостоверился, что Пелагея нас уже не услышит. – Еще и обзывается…
– Так, а ты и есть кобель, Феденька, – хихикнула Варя. – Как увидел, сразу стал с поцелуйчиками приставать.
Варя побежала одеваться, а я довольно заухмылялся. Ага, я такой. Могу даже помочь переодеться. Только предлагать лучше не буду, а то точно огребу.
Дорога в город показалась мне чудовищно короткой. Варя сидела на Максимилиане впереди между моих рук, спиной прижимаясь к моей груди, а я всё время старался чмокнуть её в шейку. Она же хихикала, отбивалась, пихала меня локтями и тут же склоняла голову, подставляя другую сторону, а то и немного поворачивалась, и тогда я мог прикоснуться губами к её щеке, а то и губкам.
Ворота мы проехали под завистливые взгляды часовых, и я направил Максимилиана к знакомой мне по прежним визитам в город гостинице. Ну это одно название, что гостиница, но еда там отличная, да и хозяин был мой старый знакомый. Дед просто обожал дразнить его, обещая скормить Маше.
Хозяин вначале в ужасе закрестился, но увидев, что я без деда и Маши, слегка успокоился. Максимилиана я оставил у него на конюшне, предупредив, что конь – подарок Маше и не дай боги ей не понравится, как за конём ухаживали…
На улице я вызвал по булавке Машу:
– Машуль, мы с Варей в городе. Как у вас дела?
– Подходите к нам, мсье Теодор, прямо к послу в Немецкую слободу. Вместе с ним и отправимся к Гороху.
Кнут Гамсунович ждал нас в своем кабинете и встретил нас вполне дружелюбно. Вообще у нас с немецким послом сложились постепенно очень хорошие отношения. Друзьями в полном смысле этого слова мы не стали, но относились друг к другу с уважением и пониманием. Например, он прекрасно знал о моей службе при дворе Кощея, но ни разу не позволил себе проявить неодобрение, прекрасно понимая роль теневого государства в силовой обороне России. А то, что Кощею в процессе этой обороны перепадало денежек маленько, да власти немеряно – ну побочный эффект, ничего не поделаешь. Я вначале посла иначе как Машинным ухажером и не воспринимал, но когда в той знаменитой заварушке с Вельзевулом Кнут Гамсунович оказал нам помощь, да еще и сам как истинный патриот Лукошкино с фамильным мечом и пистолетом кинулся на адского демона, я проникся к послу глубоким уважением.
Сейчас он, едва мы вошли в кабинет, вскочил из-за стола, крепко пожал мне руку и раскланялся с Варюшей:
– Всегда рад вас видеть, херр Захаров, – произнес он на чистейшем русском, а потом повернулся к Варе: – Фройляйн Варвара, вы как всегда очаровательны!
– Как Горох воспринял идею со школой? – сразу перешел я к делу.
– Весьма положительно, херр Фёдор. Особенно когда услышал, что некий гуманитарный фонд готов нести расходы по содержанию школы вместе с казной.
– Отлично! Спасибо за содействие, господин посол!
– Ну что вы, херр Захаров, я и сам крайне заинтересован в подобном учебном заведении. Если у нашей многоуважаемой Варвары Никифоровны всё получится, то я буду рад направить и наших детей из Немецкой слободы для обучения в школе.
– Тогда к Гороху?
– Непременно, херр Захаров, однако не думаю, что и вам стоит предстать перед Его Величеством. Довольно сложно будет объяснить вашу роль в данном предприятии, а кроме того надо ли вам выставлять себя перед царем, да и всем двором напоказ? Пойдет много слухов, появятся любопытствующие…
Да, тут посол был прав. С одной стороны байку для Гороха придумать не сложно, да и на любопытных бояр плевать я хотел, а с другой, действительно, стоит ли светиться?
– Хорошо, Кнут Гамсунович, уговорили. Но вы меня подвезете немного до базара? Я там вас и подожду.
Карета у посла была хоть и тесная, но вполне комфортная, а к тому же от этой тесноты, Варя плотно прижималась ко мне и я просто млел от счастья, не смотря на ехидную улыбочку Маши и отеческие кивки Кнута Гамсуновича.
На подъезде к базару меня уже хотели высадить, но я, вдруг осененный очередной гениальной идеей, попросил посла проехать чуть далее:
– Кнут Гамсунович, а давайте проедем на Колокольную площадь? Там кое-что интересное может быть…
Колокольная площадь была для меня знакомым местом. Тут в доме кожевенника, который мы арендовали на время его отъезда, находился и оперативный штаб во время кражи чертежей летучего корабля, да и сам ангар, в котором этот кораблик и строили.
Карета по моему указанию остановилась около знакомого дома, и я потянул всех наружу.
Похоже, что в доме с момента пленения Кощея никто больше не жил. Часть забора, снесенная крышей большого сарая при взлете корабля, так и валялась на дороге. Сам ангар, полностью разрушенный тогда, никто не восстанавливал и только небольшой постамент, с которого взлетал корабль, возвышался посередине бывшего сарая. А вот терем где мы тогда жили, остался целым и невредимым.
К нам подскочили два стрельца с бердышами:
– Кто такие? Чаво нать?
– Вольно, служивые, – скомандовал я. – По распоряжению Гороха и сыскного воеводы осмотримся тут.
Но стрельцы уже узнали немецкого посла и беспрекословно пропустили нас.
– Смотрите, – стоя посреди двора, я обвел вокруг рукой. – Отличное место и для школы и для жилья! На месте ангара… ну, сарая, то есть как раз школу и поставить, а терем, в котором Варя жить сможет, отгородить от школы забором, чтобы не мешать работу с бытом. А вся территория и так общим забором обнесена, подправить только немного. Как думаете? Варь? Кнут Гамсунович?
– Там в тереме, вполне уютно, – Маша обняла Варю за плечи. – Конечно, наши мужчины совершенно не заботились о чистоте и комфорте, но мы, девушки, взявшись за обустройство, легко наведем там порядок.
