Анатолий Антонович Казьмин
И.о. Кощея
– Где это ты такую вещь раздобыл? – завистливо протянул участковый.
– Места надо знать, – задрал я нос, но тут же охнул, посмотрев на терем Вари.
Точнее – на то место, где раньше стоял терем. Забор и ворота остались в целости, а вот за ними была пустота. Мы поспешили к месту происшествия. Мы с дедом живо, а участковый, пыхтя и отдуваясь, волоча за собой ступу.
– Сопрут, – неохотно пояснил он. – Плохо у нас еще с профилактикой правонарушений в городе.
– Да и бабка прибьёт, – хихикнул дед.
– Уф-ф-ф… – согласился Никита, затаскивая ступу во двор. – Ну вот, любуйтесь.
Не на что было любоваться. Пустота и только на земле светлый контур по всей площади, стоявшего тут ранее терема.
Походили вокруг, потоптались, потыкали сапогами землю… Толку-то с того? Всё как говорил участковый, ничего нового.
– Что думаешь, деда?
– А не над чем тут думать, внучек. Сколданули терем, вот тебе и весь сказ.
– Ну а я вам, о чём талдычу? – с некоторой долей превосходства, заявил Никита. – Следственные мероприятия были проведены быстро и тщательно.
– А результат один, – хмыкнул дед. – Ясно, что ничего не ясно. Пошли отседова внучек, домой.
– А я как же? – заволновался участковый. – Вы и меня на обряд волшебный возьмите!
– Чихнёшь ишо не вовремя, – отмахнулся Михалыч, – или начнёшь права качать, законы нам зачитывать. И без сопливых обойдёмси.
– Ты, Никит лучше тут останься, в городе, – вклинился я между махровыми антагонистами, – мало ли что. А если у нас всё получится, то ты раньше нас узнаешь по возвращению дома на место.
– Верно, – остыл участковый. – Ну, я тогда пошёл.
– Скатертью дорога, – проворчал ему в спину дед.
Участковый быстро нашёл стрельцов и запряг тащить ступу на бабкин двор, а сам, махнув нам рукой, отправился не спеша за ними. Хорошо он тут устроился. Хотя и мне жаловаться грех.
– Деда, отзывай Калымдая с Аристофаном, – попросил я, доставая Шмат-разум. – Ничего они тут не найдут.
– И то верно, внучек. Зря мы вообще сюда полезли. А сейчас бы отужинали уже да на диванчике валялись, сигарку Кощееву покуривая…
* * *
В Канцелярии нас уже поджидал… Кто? Правильно – Лиховид. Только не мрачный как давеча, а вполне такой живчик. Едва мы переместились, как он с самым заговорщицким видом подлетел ко мне:
– Федь, а Федь, а пойдём, – он покосился на Михалыча, – скажу что-то.
– Ну что за тайны, Лиховид Ростиславович? Уж кто-кто, а Михалыч свой в доску.
– Будет тебе доска для таблички на могилку, неслух! – вспылил было колдун, но тут же резко сбавил тон. – А я заклятие нашёл как девок наших возвернуть.
– Да вы что?! Ох, ну и молодец же вы, Лиховид Ростиславович! Никогда в вас не сомневался! Давайте же, колдуйте!
– Хрен.
– Вот так… – я от удивления выронил полушубок, который уже протягивал деду. – А что теперь не эдак?
– Знаю я тебя, – погрозил пальцем колдун. – Одно помнишь, про другое забываешь.
– Ничего не понимаю… Про что я там забыл?
– Айясанты! – заорал Лиховид.
– А ну да. Ну, так вы девушек расколдуйте сейчас, а айясантами мы завтра с утра и займёмся.
– Хрен.
– Где-то я уже это слышал…
– Всё сразу делать будем, Федька! Ить, заклятие-то на самом деле одно, да и зелья тожеть одни и те же. Чаво нам по два раза силушку мою колдунскую растрачивать?
– Ну, хорошо, Лиховид Ростиславович, давайте всё сразу. Только сначала девушек, а потом уже змеелюдами займётесь, хорошо?
– Расколдую девок, – кивнул колдун, – вызнаем как они там, все ли живы или через одну и сразу же айясантов начну колдовать.
– Ну и договорились, – облегченно вздохнул я. – Может сейчас и начнём?
– А ты мне все зелья подготовил? – ехидно спросил Лиховид. – А рога Шакьямуни принёс?
– Чьи рога? А Будды… Завтра утром всё будет готово, Лиховид Ростиславович, – заверил я.
– Оттож, – сказал, уплывая в стену колдун. – Утром. В кабинете Кощея.
– Не люблю я его, внучек, – снова пожаловался Михалыч, едва мы остались одни.
– Да лишь бы смог помочь, – отмахнулся я. – Ребята наши не вернулись? А то ужинать пора.
Пока дед колдовал с ужином, а Калымдай с Аристофаном возмущенно мыли руки под бдительным взором Дизеля, я вызвал Гюнтера.
– Завтра будем отбиваться колдовским методом от айясантов, – начал я определять фронт работ для Гюнтера. – Ритуал будет проводиться утром в кабинете царя-батюшки. Тебе, кстати, быть обязательно… Не знаю зачем. Лиховид так приказал. Теперь… – я протянул бумажку. – Вот по списку всё подготовить надо. Не сложно?
– Змеиный зуб, две горсти, – зачитал дворецкий. – Есть такое. Так… Лягушачьи глаза – горсть. Найдём, Государь. Мышьяк полстакана, о ну этого сколько угодно, хоть бочку. А вот со склада мне никаких ни рогов, ни копыт не выдадут, полномочий у меня таких нет. Или указ надо писать, Ваше Величество или самим идти.
– Развели бюрократию… – проворчал я. – Ладно разберёмся. Постарайся к утру, хорошо?.. Ужинать с нами будешь?
– Благодарю, Государь, Агриппина Падловна покормили уже.
– Гнилушками болотными? – хихикнул дед.
– Утиная фуа-гра, луковый суп, телячьи почки, равиоли из лангустов и шоколадный мусс со взбитыми сливками, – с достоинством перечислил дворецкий.
– Ишь… – только и выдавил из себя дед. А мне очень захотелось есть.
– Красиво у нас бухгалтерия живёт а, дед? Пора ревизионную комиссию собирать.
– Чур, меня! – трижды сплюнул Михалыч. – И где ж ты, внучек таких дураков найдешь супротив бухгалтерии переть, а?
– Да, проблема… Тогда давай хоть на обед к Агриппине Падловне напросимся?
– Я еще нужен, Ваше Величество?
– А? Нет спасибо, Гюнтер, можешь быть свободен.
За ужином, не бухгалтерским, конечно, но сытным и вкусным, я еще раз предупредил Калымдая с Аристофаном, чтобы они на завтра ничего не планировали. Со мной пойдут на процесс колдовства, мне так спокойней будет.
На этом вот такой вот сложный день и закончился.
Почему это я не волновался и не переживал за Варю? С чего это вы взяли? Еще как переживал особенно вначале. А вот потом когда понял, что наши девчонки живы-здоровы и пока им ничего не грозит, то успокоился. Ничего, если всё пройдёт нормально, то завтра одним махом и их освободим и с змеелюдами разделаемся.
* * *
Утро у меня началось с Дизеля. Точнее – со скрипа его костяшек, ультразвуком, бьющим мне по ушам. А я и обрадовался. Утро этого ответственного важного дня, начиналось привычно, по-домашнему и это успокаивало.
Да еще и дед так же привычно огрел меня полотенцем, когда я замешкался на пути в ванную. Всё как всегда и это хорошо.
А когда вернулся в кабинет, то за столом меня уже поджидали Калымдай, Аристофан, жаренная картошка с ветчиной, бутерброды с грудинкой, соленые огурчики, запеченная куриная ножка, вареники с творогом и вишней, да любимые оладики. И всё это пришлось съесть. Ну, кроме Калымдая с Аристофаном, конечно. Эти сами кого угодно съедят, да еще и кусок изо рта вырвут, поэтому процесс принятия пищи у нас походил на небольшую войну, где каждый старается урвать кусочек послаще, да свою тарелку не дать из-под носа увести. Зато не скучно.
На десерт дед выставил под чай большой яблочный пирог и дух от него шёл, скажу вам, просто волшебный! Нет, оладики и вареники – это не десерт. Они в состав основных блюд входят. А десерт у Михалыча это то, что он под чай подаёт.
Вот как раз, когда дед плюхнул мне на тарелку здоровенный кус пирога, он огляделся по сторонам и тихо так произнёс:
– Не верю я Лиховиду ентому, внучек, как есть, не верю.
– Ты чего, дед? – удивился я, даже про пирог на секунду забыл. – Лиховид у нас колдун знающий, древний да опытный. Ты даже и не переживай, всё сделает как надо.
– Так-то оно так… – вздохнул Михалыч, выкладывая на нетерпеливо протянутую Аристофаном тарелку такой же кусок пирога. – А только тревожно мне что-то, Федь. Как бы чего не случилось…
– Без базара случится, дедушка Михалыч, – успокоил его бес. – Когда это у нас реально без проблем дело прокатывало?
– Типун тебе на язык, чудило ты рогатое! – прикрикнул дед. – Вот заберу сейчас еду, покаркаешь тогда!
– Молчу, дедушка, в натуре молчу…
– Вы, Федор Васильевич, – Калымдай дунул на чай, – амулетики свои не забудьте одеть. И перстень атакующий и медальон защитный. Неспокойно мне что-то, наверное, от дедушки Михалыча кусочек паники подцепил.
– Я вот сейчас, – хмыкнул дед, – кусочком подноса тебе, майор, по голове врежу и враз отучишься на старых людей наговаривать.
– Перстень и медальон не снимаю, – успокоил я Калымдая. – А чего ты дёргаешься-то?
– Да кто его, колдуна нашего знает… – смущенно отвёл взгляд Калымдай. – А ну как позабудет от старости какое заклинание? Айясанты тогда, вместо того чтобы сгинуть как посыпятся нам на голову а?
– Скорее уж из-под пола полезут, – фыркнул я. – Паникёры вы, братцы. Всё будет нормально, не дёргайтесь.
– Во-во, босс конкретно так перед каждым делом и говорит… – начал было Аристофан, но тут же заткнулся, получив от деда ложкой по лбу.
Едва я, тяжко отдышиваясь, отодвинул пустую кружку, как с двух сторон ко мне на лавку взлетели Тишка да Гришка и давай урчать и тыкать меня маленькими рожками, ну точь-в-точь как пара котят, выпрашивающих еще один бумажный шарик для игр. Мультики клянчат понятное дело.
– А что, паразиты, хотите я вам «Король Лев» поставлю? – я сегодня был на редкость благодушен. – Там кабан такой прикольный бегает, на Аристофана нашего похож. Большой и ленивый, а пятачок у него просто не отличить от ваших.
Бесенята в восторге запрыгали и рванули оккупировать моё кресло, а Аристофан обиженно протянул:
– Меня в натуре все сегодня угнетают… Михалыч с ложкой конкретно наехал. Босс, вона кабаном реальным обозвал… Уйду я от вас, вот без базара уйду!.. Если мне прямо сейчас еще кусок пирога не дадут!
Мультики запустили, пирог выдали и все успокоились наконец-то. Отдых после завтрака – это святое.
Аристофан сонно чесал пузо, Калымдай задымил сигарой, дед собирал посуду, бесенята верещали перед монитором, Дизель крутил генератор, а я, развалившись на диване, умиленно смотрел на них и завидовал самому себе. Еще бы девчонки наши тут хихикали о своём о женском, да Кощей бы заглянул на минутку, нагоняй бы нам за безделье выписал… Эх…
– Бездельничаете?! – прогремело под потолком.
Нет, не Кощей, конечно. Лиховид заявился, да еще в такую неподходящую минуту.
– И вовсе не бездельничаем, – лениво возмутился я. – Размышляем, ничего ли не забыли для ритуала?
– Мыслители… – фыркнул колдун. – Всё собрали? Всё нашли?
– А как же, – подтвердил я. – До последней мышиной косточки!
– А рога где?
– Рога на складе. Только сил идти за ними нет после завтрака.
– Ну, какой ты царь, Федька? – покачал головой Лиховид. – Ты не сам как оглашенный бегать по дворцу должен, а приказывать, строго пальчиком грозить, да пряники сладкие прямо на троне кушать.
Дед вздохнул, пряча в комод последнюю кружку и согласно кивнул.
Пряники? Я сыто икнул. Не, не хочу пока. А на счет приказов это он прав.
– А подать пред очи мои ясные и строгие нашего верного кладовщика славного беса Виторамуса! – заорал я в потолок и подмигнул Лиховиду: – Так, дедушка?
– Какой я тебе дедушка?! – начал было колдун, но махнул рукой. – Так… Хотя за ослушание и лень, мог бы и голов с десяток срубить… Распустил ты, Федька, всю челядь…
В дверь стукнули и рыцари пропустили кладовщика.
– А, Виторамус? Кушать будешь?
– Доброе утро, – содрогнулся кладовщик. – Благодарю, меня в бухгалтерии уже покормили.
– Фуа-гра?
– Тартифлет, Ваше Величество, – поправил Виторамус.
– Михалыч, ну точно пора ревизию проводить а? Я тоже чего-нибудь такого хочу!
– Оладики мои разонравились? – обиделся дед.
– Да вы о чём речь ведёте?! – взревел Лиховид под люстрой. – О яствах?!
– Да вы же первый про пряники начали! – возмутился я. – От люди… Ладно-ладно… Виторамус, мы вчера про Рога Будды говорили, помнишь?
– Конечно, Государь.
– Притащи-ка эти рога Кощею в кабинет да не тяни, хорошо?
– Как прикажете, Государь. А только накладные…
– Приготовь, я подпишу. И кстати, забирай назад вчерашние амулеты, что для Орды готовили. Надеюсь, пока не понадобятся.
Виторамус откланялся, а я торжествующе посмотрел на Лиховида. Умеем царствовать, умеем!
– Лиховид Ростиславович, ну давайте уже начинать, а? Чего мы тянем? Сколько же ждать еще?
Лиховид аж рябью пошёл от такой наглости.
– Вы идите в кабинет Кощея сейчас, проверьте, что там Гюнтер для вас подготовил, а мы сразу вслед за вами подойдём, хорошо?
Колдун только фыркнул и вылетел сквозь стену.
– Ну вот, – я подмигнул Михалычу, – можно еще повалятся с полчасика.
– Что ты всё время тянешь, внучек, – покачал головой дед, – как баба коровье вымя. Всё равно ить придётси колдунство вершить.
– Так страшно же, деда, – честно признался я.
– Страшно, – кивнул Михалыч. – А кудыть деватьси? Надо, внучек, надо. Хватит пузо налёживать, пошли ужо.
– Эх… Давай плащ тогда, пойду в парадной одежде… Нет шлем не надо.
Идти очень не хотелось. И лениво и боязно. Я расправил складки плаща, повесил поверх колдовскую ложку и тут же нашёл новый предлог, чтобы оттянуть неприятный момент:
– Ох, а я ж про Горыныча-то совсем забыл! Как он там? Не голодает ли? Надо срочно связаться с ним!
Дед укоризненно покачал головой, Аристофан, вскочивший с лавки, медленно опустился назад, а Калымдай даже и не шелохнулся, тем не менее, внимательно следящий за происходящим.
Я грохнул ложкой о стол:
– Горыныч! Ау? Горыныч! Ты живой еще там?
– Слушаю, Вашевысокоблагородь! – рявкнуло из воздуха.
– Ваше Величество вообще-то, – поправил я. – Ты как там?
– Кушаем, – пробасила явно правая голова.
– Ну кто бы сомневался… Не обижают тебя там?
– Тут хорошо, Федь! – пропищала левая голова. – Жратвы от пуза! Тепло, солнце, а в море, знаешь какая рыбка вкусная?! М-м-м… Песня, а не рыбка! Мы тут научился нырять, прикинь, Федь! Пасти открою и сигаю с воздуха в море! Пока занырну, пока вынырнем, а пузо уже рыбкой забито!
– Мда-а-а… Развлекаешься, значит?
– А то! – подтвердила правая, но вдруг заволновалась: – А ты чего нас вызвал? Воевать с кем-то надо? А мы сейчас никак не могу, Федь. Вот честно! Слышишь, средняя башка молчит? Это она в спячку впала, на себе её зазря таскаем… Мы бы рад, Федь ты же меня знаешь, но…
– Да уж, знаю, – хмыкнул я. Разнежился Змей на курорте, совсем обленился. – Ладно, Горыныч, отдыхай. Это я так просто волнуюсь за тебя.
– Спасибо, Федь, – растроганно пробасила правая, а левая заторопилась: – Ну, всё? Мы пошли, да?
– Давай, Горыныч, удачи, – я снова грохнул ложкой о стол и повесил её на шею.
– Ну, всё? – повторил за Горынычем Михалыч. – Таперича можем уже идтить?
– Да пошли-пошли…
В коридорах было тихо и безлюдно. И безскелетно, и безмонстрово, и безбесово. Все будто попрятались, затаились. Я прислушался и к себе и ко всему вокруг. Помните, я говорил, что у меня постепенно ментальная связь с дворцом возникла? Ну никуда она и не делась, только в отличие от, скажем, месячной давности, дворец сейчас окружал меня эдаким тёмным, тяжелым, давящим полем. Очень некомфортно, скажу вам. А всё змеелюды эти, айясанты что б им… Эх и правда, затянул я с ними. Надо было послушаться Лиховида, да сразу с ними вопрос решить. И девчонки бы наши сейчас на свободе были… Ну ладно, если сейчас всё пройдёт хорошо, то и девчонок освободим, да и с айясантами раз и навсегда разделаемся.
– Явились, не запылились? – проворчал Лиховид, когда мы вчетвером вошли в кабинет Кощея.
– Ага, Лиховид Ростиславович, командуйте. Что нам делать надо?
– А ничё. Ты, Михалыч, доставай куски змея колдовского да Гюнтеру отдай. А потом все становитесь вон тама около стола и молчите даже не пикните! Да Федьку вперёд выставите, пусть на колдунство моё великое полюбуетси!
Дед вытащил из кошеля составные части древнего артефакта, который так кровь нам попортил, вручил их Гюнтеру, а потом мы тихонько отошли к столу, чтобы не мешать Лиховиду. А тот суетился возле небольшого столика сбоку, на который Гюнтер бережно укладывал голову, туловище и глазки змеиные. А рядом на стуле лежала какая-то рогатая штуковина очень похожая на охотничий трофей, какие часто вешают на стену. Ну, такая пластина матовая из кости мамонта или динозавра какого, а из неё торчат небольшие золотые рога. Довольно острые и сильно напоминающие рога со шлемов викингов. Вы, наверное, сразу догадались, что это и были те самые Рога Будды? Вот и я сразу догадался. Только до сих пор понять не могу, причём тут Будда и рога? А, не важно.
– Сейчас девушек сначала, да? – напомнил я и жалобно заклянчил: – Лиховид Ростиславович, вы хоть комментируйте свои действия, а то ничего не понятно… А нам тоже интересно.
– Игрища скоморошьи тут тебе што ли? – засопел Лиховид, но всё же сжалился. – Смотри, Федька, сперва мне да книге моей надо настоящими стать, твёрдыми! Иначе никакого колдунства не получитси.
Держа в одной руке большой призрачный фолиант, уже открытый в нужном месте, древний колдун стал зачитывать из него какую-то тарабарщину, одновременно маша свободной рукой над книгой, сворачивая пальцами невероятные фигуры, среди которых наша фига и традиционный американский оттопыренный палец были наиболее простыми.
– Ух ты… – просипел за спиной Аристофан. – Смотри босс, конкретно огоньки колдунские побежали!
– Цыц паршивец! – оторвался на мгновение от заклинания Лиховид и бес пристыженно умолк.
От одной руки колдуна прямо в книгу побежали синие и зеленые искорки, красиво перемешиваясь в единый магический ручеек, а от книги бежал такой же ручеек только уже в другую руку. И правда, красиво. Эдакий колдовской хоровод.
Лиховид продолжал что-то бурчать то тише, то громче и, наконец, проорав что-то особо неприличное, вытаращил глаза на книгу, а та вдруг отвердев, приняла вполне материальный вид и с громким БУМ! рухнула на пол!
– О класс! – заорал я в восторге. – Получилось!
– А то! – гордо произнёс колдун. – Таперича моя очередь. Ну-ка, Гюнтер, внучек, бери рога, да направь их себе в пузо.
– Позволю себе поинтересоваться, – Гюнтер не спешил выполнять распоряжение, – а зачем? Что произойдёт далее?
– А енто я, внучек, в тебя занырну и телом твоим овладею, чтобы дальше колдунство великое творить.
– Овладеет он телом, – тихо хихикнул Аристофан. – Гюнтеру точно понравится, без базара!
– Что-то не хочется, Лиховид Ростиславович, – решительно опроверг Аристофана дворецкий.
– А иначе никак, внучек. Просто бросай всё тогда и отдавайся… хм-м-м… – колдун сурово взглянул на беса и поправился: – …и попадёшь прямо в лапы айясантам! Да не один, а со всем дворцом, со всеми своими соратниками!.. Надо, внучек, уж потерпи чуток.
– Ваше Величество? – Гюнтер вопросительно взглянул на меня.
– С паразитами этими надо разделаться, но ты сам решай, – я пожал плечами. – Я тебя в таком деле неволить не буду.
Гюнтер вздохнул и взялся за рога. Не в смысле, быка за рога, а за колдовские рога:
– Хорошо, Лиховид Ростиславович, я готов послужить Его Величеству верой и правдой.
– Вот и славно, внучек, – ласково улыбнулся Лиховид и повернулся к нам: – Федька, подь сюды! Будешь книгу колдунскую держать!.. Хотя… Хилый ты какой-то… Эй, бес лукавый да смешливый, хватай книгу да осторожнее, листы не помни!
– А чё сразу я?.. – начал было Аристофан, но получив мощного тычка от Михалыча, вылетел на оперативный простор.
– И вовсе я не хилый, – обиженно протянул я, но меня никто не слушал.
– Бери книгу! – приказал Лиховид. – Листай! Ещё… ещё… Стоп! Держи передо мной и замри!
Аристофан обреченно замер и зажмурился на всякий случай.
Лиховид опять начал свои песни и пляски с крутой распальцовкой и вновь появился магический ручеек, только теперь он хороводом соединял через Рога Будды колдуна с Гюнтером.
Я поёжился. Доверить даже на короткое время своё тело чужому человеку? Бр-р-р… Надо будет Гюнтеру потом премиальные выписать. Нет! Героя ему дать, во!
Тем временем Лиховид заорал последнюю ноту и вдруг мутным облачком всосался в артефакт, а через него прямо в живот Гюнтера!
Мы вытаращили глаза, а Гюнтер потряс руками, потопал ногами и сказал:
– От так от и ладно будет. Эх, давненько я себя в теле не ощущал! Хорошо… Ну что, Федька, теперь за девок наших возьмемси?
– Лиховид Ростиславович? Это вы?
– Ну не хрен же собачий? Вестимо я, – он внезапно прислушался. – Потерпи, Гюнтер, ужо скоро. Пострадай маленько для обчества!
– Это вы с Гюнтером у себя в голове… у него в голове… ну, короче с Гюнтером общаетесь, да?
– Эй, рогатый! – не обратил внимания на мой вопрос Лиховид. – Скидавай со стула рога енти, не нужны они более, да клади на стул змеиные части! А книгу на стол покладай, да осторожно, слышь?
– Нашли тут ассюс… ассмента… – ворчливо начал Аристофан.
– Ассистента, – подсказал Калымдай.
– Угу, блин, этого самого в натуре.
– Ишь бесовская сила! – восхитился дед. – Какие слова знает! Ну, почти…
– Давай, Аристофан, работай, – строго приказал я, тихо порадовавшись, что не мне придётся помогать Лиховиду.
Аристофан вздохнул, спихнул со стула рога, положил книгу на столик, а детали змеиного артефакте переместил на стул:
– Всё?
– Иди-иди, – отмахнулся колдун. – Вон тудыть становися к сотоварищам своим. Не мешайся тут.
– То помогай, то не мешайся, – проворчал Аристофан, занимая прежнюю позицию у меня за спиной. – Вот где, блин, справедливость, босс?
– Лиховид Ростиславович, – проигнорировал я философствования беса, – а сейчас вы что делаете?
– А сейчас, Федька… Вот так! – Лиховид-Гюнтер щелкнул пальцами и части древней статуэтки срослись в единую фигурку. – Ага! Не растерялась-таки силушка колдунская за все эти века! Получилось, Федь! Могу еще, могу!
– Классно, – порадовался я за колдуна, – а зачем вообще эта змеюка нужна?
– А в ней, Федька, – Лиховид… или Гюнтер? Как правильно? Лиховид все-таки, думаю. Короче, колдун поправил статуэтку на стуле и удовлетворенно кивнул головой. – В ней сила древняя хранится, великая и могучая! Силой молнии повелевать можно!
– А на фига нам молния? – удивился я. – Мы же не жечь тут кого-нибудь собираемся?
– Неуч ты, Федька, – вздохнул Лиховид. – Я всегда енто говорил… В молнии не только пламя разрушительное, но и иные силы скрыты. Не слыхал разве, как с края на край света перелетать можно, оседлав молнию? А да что тебе объяснять? Сам сейчас увидишь.
Он жестом приказал мне заткнуться, полистал книгу и завис над ней, опять начав читать заунывные заклинания, направив ухоженные руки Гюнтера на древний артефакт.
В этот раз завывания длились дольше, я даже успел заскучать, но наконец, Лиховид завопив погромче напоследок, устало опустил руки, смахнув по пути со лба капельки пота и устало произнёс:
– Всё. Освбодилися наши девки.
Я тут же схватился за головку булавки:
– Маша? Машуль! Ты меня слышишь? Ау?
– Что вы так кричите, мсье Теодор? – раздалось из дальнего конца кабинета. – Я и так вас прекрасно слышу.
– Ой, а где это мы? – раздался милый голосок Вари.
– Растудыть твою через полено! – завопила Пелагея.
– Мы же пирожки только кушать собирались… – недоуменно протянула Олёна.
– А пирожки где?! – возмутилась Маша.
– Ура!!! – заорали мы хором. – Получилось!
Девушки кинулись к нам еще ничего не понимая, но всё равно присоединившись к общей радости и начались обнимашки. А я даже улучил момент, чтобы два раза чмокнуть Варю.
– Ой, что тут было, девчонки! – постарался объяснить я всё парой слов. – Расскажу – не поверите!
– Дай, босс, я в натуре расскажу, а?
– Да погоди ты, Аристофан! Вас, милые вы наши, всех вместе с теремом околдовали и спрятали в потаённом месте. А мы вас освободили! Мы же герои у вас, правда?.. А кстати, Машуль, держи Шмат-разум, – я протянул коробочку. – Возвращайтесь в Лукошкино, а мы тут быстренько айясантов замочим и к вам!
– Ничего не понимаю… – начала Маша, машинально открывая и закрывая крышечку коробки.
– А ну цыц! – рявкнул вдруг Лиховид. – На меня смотреть!
– А что это Гюнтер тут… – начала было Олёна, но Лиховид перебил её, вскинув руки к потолку и заорав что-то очередное непотребное.
И вдруг я окаменел. Ну да, просто вот так взял и замер. Дышать мог, глазами из стороны в сторону водить – пожалуйста, а пошевелиться или хоть шёпотом матом кого обложить, никак. Жуткие ощущения скажу я вам. Я стоял впереди всех и не мог видеть моих друзей, но судя по гробовой тишине, с ними происходило тоже самое. Вот какого, а?.. Лиховид!
А Лиховид-Гюнтер, широко улыбаясь, смотрел на нас и довольно кивал головой.
– Вот и всё, Федька, – он неторопливо подошёл ко мне и вдруг с силой пнул меня ногой по коленке. – Попался.
Больно блин! Смог бы так заорал! Но я даже застонать не мог.
– Ага, – не обращая больше на меня внимания, колдун шагнул в сторону, – а вот и девка моя. Ах, ты ж раскрасавица! Как тебя там?.. Олёнка? Вот Олёнушка, дела сейчас закончим, а вечером в спаленке с тобой и побалуемси…
Он вдруг запнулся и будто разговаривая сам с собой, протянул:
– Федьку в спаленку? Вместо Олёнки?.. Енто ещё зачем?.. Зачем-зачем?! Ах ты, охальник, такое мне предлагать! А ну заткнись немедля, слышь?!
Ага, Гюнтер, надо понимать со своими маниакальными идеями. Хотя пусть на мозги колдуну капает, с мысли его сбивает!
Лиховид отплевавшись, снова стал перед нами и вид у него был, скажу я вам, крайне счастливый и злорадный.
– Вот и всё, Федька, – повторил он, потирая руки. – Был Федька-царь и нетути его боле! Таперича я сам тут править буду! Вот только силушку твою заберу, Кощеем дареную и весь дворец только мне подчинятьси будет!
«Фон Шлосс!» – заорал я мысленно. – «Убить Лиховида немедленно!».
Тишина.
– И лыцари твои, – будто догадался колдун, – моими тоже будут.
Он подтащил столик ко мне и стал любовно раскладывать на нём и Рога Будды, и змеиный артефакт, и свою огромную книгу.
– Вот так от и ладно будет, – он отошел на шаг, полюбовавшись получившимся натюрмортом. – И спасибо тебе Феденька, да и всем друзьям твоим, что помогли власть захватить! Побегали, постарались колдовские штучки мне добываючи? Вот и огребёте сейчас в благодарность по полной! Я ить долго ждал… Долго готовилси. Но пришёл мой час! Один тут править буду! А Кощея твоего ненаглядного, воблу енту сушёную так в казематах и сгною! Сам Кощеем стану да на весь мир войной пойду!
Он прошелся по кабинету, подпрыгивая от восторга, а потом глянул куда-то в сторону от меня:
– А тебя, красавица, я царицей своей сделаю. Хочешь стать царицей Кощеевой, небось?.. А? Что?… Федьку – царицей? Да тьфу на тебя! Заткнись, паршивец!
Он вернулся к столику и ехидно взглянул на меня:
– Ну, Федька, прощайся с жистью. Деда твоего с шамаханом и бесом я тоже изничтожу. Девок лишних в гарем определю – будут по праздникам меня ублажать. Шамахан на войну отправлю, а бесов… – он задумался на секунду. – В карету велю впрячь – буду после завтрака прогулки вокруг дворца… Эй, Гюнтер, как там правильно говорят?.. Ага, во-во – променад делать.
А меня раздирали гнев и бессилие. Надо же так попасться на удочку этому мерзавцу! Сам, буквально своими руками отдал колдовские артефакты этому старому гаду и только для того, чтобы погубить нас всех! И Кощея подвёл… А Варя?! Ну, гад! Ну, зараза!
Но ничего я сделать не мог. Околдованного, меня не слушался ни дворец, ни рыцари. И никто на помощь не придёт. Вот и всё, отвоевался Фёдор Васильевич, отцарствовал. Простите меня друзья за всё. И ты, Варюша, солнышко моё, любовь моя, прости. И Кощей… Поймёт ли он меня, оправдает? Эх…
– Готов, Федька? – хихикнул Лиховид и тут же сам себе ответил: – Готов-готов. Куды ж ты денешьси? Ну, прощевай, неуч!
Он вскинул над головой руки и завыл что-то протяжное и гнусное, а я, в последний раз попрощавшись с белым светом, обречённо смотрел на него. Ну, а что мне еще оставалось?
Лиховид приплясывая, вопил заклятия из колдовской книги, а вокруг его начинались опять бегать синие и зеленые искорки только сейчас они уже не казались красивыми, а скорее – зловещими. Ручейки протянулись сначала от колдуна к рогам и змеиной фигурке, оплели их как колючая проволока злостного нарушителя Государственной границы, а потом выскочили с другой стороны и метнулись ко мне. Тело защипало, жутко зачесалось, а я даже шевельнуться не мог, а огоньки уже охватили меня всего.
Лиховид взвыл в последний раз, и резко опустив руки, направил их на столик. С пальцев метнулась молния, ударила в змеиный артефакт, который стал тут же набухать, увеличиваясь в размерах и трясясь как желе, наверное, накапливая силу, и вдруг ослепительной вспышкой метнул в меня молнию!
Я зажмурился, ожидая удара и… ничего. Открыл один глаз, другой. Живой! Из змеиной фигурки вылетал столб раскаленной плазмы и бил мне прямо в грудь, а я ничего не чувствовал!
«Амулет защитный сработал?» – мелькнуло в голове. – «Да нет, вряд ли он такую силу выдержит…»
Ложка! Моё переговорное устройство для связи с Горынычем мирно болталось у меня на груди и спокойно так принимало в себя молнию, слегка раскачиваясь.
Лиховид выпучил глаза, опять взвыл и замахал руками, но змеиная фигурка стала уменьшаться, а огненная струя из неё стала тоньше, еще тоньше и быстро исчезла, растворившись в воздухе.
– Эх… – колдун устало опустил руки. – Не сработало чавой-то… А ну-ка я вот так попробую…
Он снова задрал руки, но тут ложка у меня на груди подпрыгнула и испустила молнию прямо в колдуна! Он завизжал, а я внезапно почувствовал, как тело моё освободилось от колдовского захвата.
– Империя наносит ответный удар! – заорал я в восторге, ударяя ребром ладони по согнутой в локте другой руке. Ну да, неприлично, знаю. Но я не специально оно как-то само так.
А молния из ложки продолжала лупить в Лиховида только теперь она стала узкой и била не в тело, а нацеливалась прямо в его левый глаз.
Ух, как он орал, как он дёргался, пытаясь увернуться! Однако ложка доставала его повсюду даже разметав в клочья столик, стоящий между нами.
Позади и с боков восторженно орали мои друзья, а я не отрывал взгляда от Лиховида и мог бы, пожалуй, наслаждаться этим зрелищем вечно. Но вечно не получилось. Гюнтер-Лиховид взвыл в последний раз, и из тела красным вихрем вылетела скрученная фигура, зависла на секунду под потолком, но словив мощный пинок от последнего залпа молнии, завертелась в воздухе, а потом, будто подбитый фашистский «Мессер», крутясь вокруг оси, спикировала прямо в открытую шкатулку в руках у Маши.
Шкатулка захлопнулась, Гюнтер рухнул на пол, а мы замолчали.
– А чавой-то енто было, внучек? – нарушил тишину хриплый шепот деда.
И все дружно захохотали. Пусть слегка истерическим смехом, но уже облегченно, выплёскивая из себя последние капли пережитого ужаса.
В кабинет ворвались рыцари фон Шлоссена и сразу стало тесно только хохот не уменьшился. Мы почему-то тыкали в рыцарей пальцами и заливались как сумасшедшие. Агриппина Падловна, размахивающая счетами над головой, вызвала совсем уж истерические всхлипывания. А Иван Палыч с большим разделочным ножом и группой поддержки в лице своих девочек с половниками наперевес, заставили нашу банду просто рухнуть на пол.
