Анастасия Валерьевна Колпашникова
Принцесса из супермаркета
Глава 8
Ведьма повержена
– Ты точно ничего не забыла? – Вика смотрела на визажистку, положив руку на бедро и слегка прищурившись.
– Так, очищающий тоник, база под макияж, потом два смешанных оттенка тонального крема… – вспоминала Ника.
– А подложка под тени?
– Да, я точно помню, что использовала её.
– Значит, всё нормально. Все восемнадцать элементов лёгкого естественного макияжа ты использовала.
– Значит, я могу идти на съёмку? – уточнила Ангелина.
– Подождите! Чупруновы ещё не пришли, – остановила её Котова. – Валентина Сергеевна просила вас зайти в другой павильон и одолжить камеру с большей дальностью съёмок.
– Павильон находится на этаж ниже, под вашим. Скажите режиссёру, Марату Ренатовичу, что вы от Валентины Сергеевны, и он поймёт, – проинструктировала Крылова.
«И мне, скорее всего, не доплатят за это», – грустно подумала Геля.
Она покинула помещение под доносившейся из его глубины голос Сате, говорившей по телефону:
– Да не нужен твоей маме новый тонометр! У неё их уже с десяток накопилось, а она всё время про них забывает!
***
Найдя, как ей показалось, нужный павильон, Геля вежливо постучалась. Хоть она и боялась сломать костяшки пальцев о тяжёлую дверь, входить без стука не привыкла. На скамейке у стены сидела девушка с пышными кудрявыми волосами, пытавшаяся расположить у себя на коленях калькулятор и толстую тетрадь. В коридор вышел мужчина в полосатой рубашке и с растрёпанными волосами. Его правая рука была забинтована от запястья и до кончиков пальцев. Позади него, в глубине павильона, Геля увидела человека в доспехах, напоминавших древнеримские или древнегреческие, с внушительным мечом, что заставило её испуганно вытаращить глаза.
– С чего так пугаться необычно выглядящих людей? Вы как будто не в киностудии! – успокоила её «полосатая рубашка».
Перейти к сути разговора помешал парень с рыжеватыми бровями и ресницами, который, чуть не сбив с ног Ангелину, вбежал в павильон.
– Подождите, подождите! – прокричал он на всю съёмочную площадку. – Мне только что поступил звонок от этих чиновников – нам велели уделить больше внимания античному рабству в фильме, чтобы придать ему образовательной ценности.
– Так и сказали? – уточнил режиссёр немного расстроенно. – Видимо, придётся убрать некоторые моменты из сюжета, чтобы уложиться в хронометраж.
– Вы Марат Ренатович? – громко спросила Ангелина, отчаянно пытаясь вернуть себе внимание мужчины.
– Да, это я. Шарафутдинов Марат Ренатович, снимаю фильм об истории Римской империи. Как вы видите, не могу поприветствовать вас рукопожатием.
– Я от Валентины Сергеевны.
– А, за камерой? Подождите, сейчас вынесу.
Режиссёр скрылся за металлической дверью. Дочь владельца автозавода прислонилась к стене, готовая ждать.
– Ты не могла бы мне помочь? – девушка, которая ранее сидела на скамейке, подошла к Геле и обратилась с просьбой. – Я не могу открыть…
В руках у неё была банка с энергетическим напитком или чем-то в этом роде. Не то чтобы она сложно открывалась, просто длинные ногти мешали совершить это действие. Геля просунула палец в отверстие язычка и потянула его на себя.
Пробормотав что-то благодарное, девушка сделала глоток. После недолгого молчания она полюбопытствовала:
– Ты актриса, да?
Из-за костюма Гели причина её присутствия в киностудии была вполне очевидна. Похоже, с ней решили завязать разговор.
–Вообще-то нет, но да, – хоть Ангелина и не хотелось сейчас вдаваться в подробности, она всё-таки упомянула неоднозначность ситуации.
– Понятно, – незнакомка кивнула. – А у меня с этим не сложилось, – добавила она, сделав ещё глоток. – Я не хотела быть актрисой, но поначалу мне казалось, что я обязана…
– Действительно? Что-то в этом мне знакомо.
– Меня, кстати, Албена зовут.
– Меня Геля. Это Ангелина, если полностью.
По коридору разнеслись чьи-то бодрые шаги, и Ангелина увидела приближающийся к ним жёлтый свитер Жоры.
– Геля, мы тебя потеряли! И камеру тоже! – пожаловался он.
– Сейчас вынесут, – ответила новоиспечённая актриса.
– Тебя или оборудование?
Албена сдержанно хихикнула.
– Погоди, а ты случайно не Старцева? – посмотрел на неё ассистент оператора. – Сестра того самого…
– Ты имеешь в виду, «дочь того самого»? – присоединилась к его гаданиям Геля.
– Того самого мужа Скаловой, – закончил её слова Жора.
Албена снова рассмеялась.
– Стоит мне отвернуться, как она уже с кем-то заигрывает! – её веселье прервал суровый голос только что упомянутой Заслуженной артистки. – Пойдём. Если ты ещё помнишь, зачем я привела тебя сюда.
Жора и Геля вжались в стену, когда прошедшая по коридору Нонна Фридриховна открыла дверь съёмочного павильона.
– Вот, смотри, Албена. Это и есть «неприятный инцидент на съёмках», а не то, на что ты жаловалась! Человек сломал руку.
Шарафутдинов отшатнулся назад, словно не выдерживая всеобъемлющей энергетики Скаловой.
– Ни к чему так беспокоиться! Я всего лишь обжёгся пирожком.
Режиссёр хотел сказать что-то ещё, но Нонна Фридриховна посмотрела на него так, что он был вынужден закрыть рот. Вдруг он вспомнил об Ангелине и сделал шаг за порог помещения:
– Да, вот, как мы и договаривались… – он протянул ей гаджет для съёмок.
Жора немедленно его перебил:
– Можно поговорить с вашей актрисой? Она обещала занести нам камеру. Я не задержу её надолго.
Лицо мужчины вытянулось в изумлении:
– Так она же от вас…
Жора жестом прервал его, указал на Гелю, кивнул в сторону Скаловой, поднял кверху указательный палец и изобразил агонию немой обезьяны, пытающейся задушить пальму. Марат Ренатович ничего не понял, но на всякий случай кивнул с уверенным видом.
***
Ангелина и Жора направились к своему павильону.
– Скорее всего, она меня узнала. У нас будут проблемы? – Геля обратила взволнованный взгляд к идущему рядом ассистенту оператора.
– Не бери в голову. Что касается людей, с которыми Скалова не работает, – на них у неё память, как у рыбки.
Беззаботный тон младшего Чупрунова подуспокоил «принцессу Анну».
– Мне всегда было интересно, кто она по национальности. С таким-то отчеством…
– Не ищи лишних сложностей. Её отчество не имеет никакого отношения к её национальности. Просто у её отца было необычное имя.
– Теперь понимаю. Мою маму в девичестве звали Матильда Буассель, и это тоже не имеет отношения к её национальности.
– Вот это имечко!
– Просто бабушка дала ей свою девичью фамилию, потому что дедушкина была совсем уж стрёмной.
– И что за фамилия?
– Скоптич-Сидоров-Земельников.
***
Жора сразу же направился к операторам, помогать устанавливать камеру, и Ангелина вошла в павильон следом за ним.
– Мы нашли тебе младшую сестру! – объявила Валентина Сергеевна. – Вот, это Света Малина, известная благодаря рекламе школьной формы.
Геля посмотрела на девочку лет двенадцати-тринадцати с тёмно-русыми волосами, заплетёнными в свободную косу, в свитере с горизонтальными полосками разных пастельных цветов.
– Да, я играю принцессу Натали, – подтвердила та, обращаясь к Геле.
– Света, трудно было сначала поздороваться? – упрекнула юную актрису Чупрунова.
– Здравствуйте, Ангелина, – девочка почти присела в реверансе.
– Вот так, – удовлетворилась этим Чупрунова. – Жора, ты установил?
– Да, вот камера, – отзывался второй ассистент оператора.
– Здравствуйте, камера, – сказала Света, едва сдерживая озорную улыбку.
– Света! Вовсе не обязательно было… – резко обернулась к ней Валентина Сергеевна. – Ясно. Иди готовиться к роли.
– Могу понять, почему она прошла кастинг, – сказала Геля жене режиссёра.
– Это точно. Вообще, изначально нам понравилась другая девочка – кажется, это была Катя Орлова – но она слишком не похожа на тебя, чтобы изображать твою сестру. Мы уже думали подобрать кандидатуру постарше, потому что подростки выглядят слишком молодо, чтобы играть подростков, но всё же остановили свой выбор на Свете.
Геля приподняла брови, изумившись услышанному.
– Между прочим, у тебя сегодня сложная сцена. Это серьёзно! – Ангелина ещё не продемонстрировала никаких признаков несерьёзности, поэтому Валентине Сергеевне, казалось, не было смысла акцентировать это. – Мы снимаем главную конфронтацию принцессы Анны с ведьмой.
– Так скоро? – Геля испуганно зажалась.
Хотя она должна была уже привыкнуть к тому, что порядок, в котором снимали сцены, не имел никакого отношения к хронологии сценария.
– Валя, не пугай её, пусть она расслабится, – попросил Кузьма Иванович. – Сложность, на самом деле, только в смене чувств, которые тебе нужно изобразить, – обратился он к несостоявшейся студентке филологического факультета. – Сначала ты пытаешься договориться с ведьмой, потом злишься, поняв, что она обманула тебя, потом пугаешься, когда она атакует тебя своей магией.
Геля кивнула, поджав губы, давая понять, что она осознаёт важность предстоящей ей работы.
– В идеале, нужно было бы подождать, пока она «набьёт руку», но надо пользоваться этим павильоном, пока есть такая возможность, – заметила Валентина Сергеевна. – Иди, готовься к роли, у тебя есть ещё минут пять-десять.
Геля отошла к чёрному раскладному стулу и встретилась с Миленой, занимавшей такой же по соседству, которая исполняла роль, собственно, ведьмы. На ней было простое чёрное платье с неудобно длинными, расширяющимися книзу рукавами и ниспадающей на пол юбкой, с тонким поясом, завязанным спереди и свисающим до колен.
– Как твоя подружка? – немного помедлив, спросила Милена вместо приветствия.
– Подружка? А… Кристина прекрасно себя чувствует, – ответила дочь владельца автозавода.
Света тем временем, притулившись в углу, играла в какую-то мобильную игру. Чупруновой, ходившей рядом, это не понравилось:
– Что ты делаешь здесь? Отойди в сторонку. Сейчас придёт бригада осветителей – ни к чему путаться у них под ногами. И вообще, не слишком ли ты взрослая для таких игрушек?
– Такие игрушки развивают память, внимание и мелкую моторику, – затараторила Света в ответ. – А насчёт осветителей – я не могу знать заранее, где им понадобится расставлять оборудование. Я всего лишь актриса и не разбираюсь в этих нюансах, но всегда готова отойти, если меня вежливо попросят.
Чупрунова не смогла скрыть растерянность:
– Сиди лучше спокойно и играй со своим телефоном.
Милена и Ангелина мельком переглянулись, усмехнувшись одновременно.
– Кристина, что, правда смотрела все тёмины фильмы? – спросила более опытная актриса у новоиспечённой. – Я заметила, что многих, считающих себя его поклонниками, интересует только «Дело Бегемота».
– Ты ведь имеешь в виду ремейк этой относительно старой криминальной драмы? Артём там снимался.
– Я знаю. Я тоже снималась в этом ремейке. Мне многое пришлось сделать для роли: похудеть на семь килограмм, научиться стрелять из пистолета, помириться с соседями, чтобы одолжить у них пистолет… – Милена заметила, что Геля выжидательно смотрит на неё, и продолжила: – В прокате фильм не окупился и вполовину. На форумах многие писали, что не пойдут в кино, потому что «жалкая подделка никогда не сравниться с блестящим оригиналом». По видимому, своё слово они сдержали.
Геля уж было собралась порадоваться неудаче Милены, но увидев, как та погрустнела, преисполнилась сочувствия.
Валентина Сергеевна объявила о начале съёмок.
Света Малина стянула свой полосатый свитер, под которым было предназначенное для образа платье. Её персонаж – принцесса Натали – была младшей сестрой принцессы Анны, которая училась в сказочном аналоге школы-интерната, но, услышав о пропаже родителей, присоединилась к поискам. В сегодняшней сцене Натали должна была подбросить Анне волшебное зеркало, которое было у неё всё это время и которое должно было отразить магию ведьмы.
Милена и Ангелина вошли в кадр.
«Ну что же я, не смогу? – думала Геля. – Милена, вон, с соседями помирилась ради роли, а я не смогу изобразить злость и испуг? Пусть хотя бы с партнёршей в моём лице у неё не будет проблем».
Новоиспечённая актриса попыталась вжиться в роль. Она вспомнила, как злилась, когда не смогла попасть на вступительный экзамен из-за опоздания, что обеспечило ей лишний год подготовки и безденежье. Чупруновы долгое, как показалось Геле, время не давали никаких указаний или инструкций, только напряжённо наблюдали за проигрышем сцены.
Она вспомнила, как было страшно, когда одноклассники заперли её в раздевалке. Школа была уже почти пустая, и приходилось слышать редкие шаги в коридоре, пока уборщица не пришла на помощь. Чупруновы всё ещё не делали никаких замечаний.
Уже растворившись в роли, Геля приготовилась поймать брошенное Светой зеркало. Оно пролетело мимо, проскользнуло по полу и остановилось, уперевшись в стену. Жора сдунул пыль со своей хлопушки, но Валентина Сергеевна остановила его.
– Просто подбери зеркало. Мы исправим это на монтаже, – велела она.
Геля подняла с пола «волшебный артефакт», вцепилась в ручку обеими руками и замерла в защитной позе до того момента, как Чупруновы велели остановить съёмку.
Ей не верилось, что эта сцена закончилась, как и принцессе Анне не верилось, что ведьма побеждена. Она обессиленно опустилась на пол.
– Это было восхитительно! Ты превзошла саму себя! – Валентина Сергеевна раскинула руки для объятий, и Геля не стала этим объятиям сопротивляться. – Правда?
– Да. Нам осталось сделать только одно.
– Нам осталось сделать что?
– Переснять всю сцену. Это освещение никуда не годится.
Геля издала нервный смех, который постепенно перешёл в плач и, разразившись рыданиями, уронила голову на плечо Чупруновой.
***
Ангелина, уставшая, но довольная собой, шла возвращать камеру. Шарафутдинова она застала на пороге съёмочного павильона.
– Здравствуйте, я пришла вернуть…
– Я же сказал, мы не мо… – режиссёр поспешно занял оборонительную позицию. – А, это вы? По поводу камеры, да? Давайте сюда.
Геле показалось, что Марату Ренатовичу очень грустно.
– Что-то случилось? – спросила она с беспокойством.
– Ничего такого, что заставило бы вас переживать, – отмахнулся режиссёр, но потом всё же решил поделиться: – Продюссеры сказали, что если мы покажем в фильме рабство, он будет не пригоден для семейного просмотра.
– Неужели?
– Видимо, мы не сможем снять фильм, которому бы все дали зелёный свет. А годы подготовки…
– Это действительно звучит печально, – согласилась Геля.
Она невольно задумалась о том, как поступили бы в данной ситуации Чупруновы.
– Может, вам стоит поговорить с Кузьмой Ивановичем и Валентиной Сергеевной? – предложила она.
– А что? – внимательно посмотрел на неё Шарафутдинов.
– Думаю, они бы не стали отчаиваться. Уж раз они протащили на роль кого-то вроде меня…
***
Сидя перед зеркалом в цехе для подготовки к съёмкам, Милена отчаянно вытирала лицо сразу двумя ватными дисками. Будь неладна эта «фирменная суперстойкая косметика», как с гордостью называла её Крылова! Рита, присутствовавшая при этом, оперлась о столик своими острыми локтями заглянула в глаза подруге:
– И что ты скажешь по поводу сегодняшнего дня?
– Это было… вполне обыденно, – ответила Милена.
– Обыденно? Это же была твоя первая сцена с той не-актрисой, – не унималась Рита.
– Её зовут Ангелина.
– И каково тебе делить кадр с кем-то вроде неё? Помнишь, сколько ты работала, чтобы начать получать большие роли?
– Послушай, не надо раздувать из мухи слона, – Милена отправила ватные диски в мусорную корзинку. – Мне досталась хорошая роль, девушка старалась…
– То есть, съёмки прошли обыденно только потому, что девушка старалась?!
Милена оглядела своё лицо в зеркало, осталась недовольна и смочила очищающим тоником ещё один ватный диск. Если есть суперстойкая косметика, то почему нет всерастворяющего тоника?
– На твоём месте я бы показала ей, кто тут хозяин, – сказала Рита, не дождавшись ответа от подруги.
– Я думаю, она понимает.
– Да? Что-то я не понимаю, как она понимает!
Рита выбежала за дверь, чтобы успокоиться, на что Милена никак не отреагировала. Через некоторое время черноволосая девушка снова заглянула в помещение:
– Если что, мне дали бесплатных пончиков за съёмку в рекламе. Я на диете, поэтому решила поделиться с тобой.
Милена кивнула. Ей казалось, что Рита скажет кое-что другое.
– И прислушайся к моему совету! – добавила черноволосая, подтвердив изначальные догадки подруги.
Глава 9
Пьеса для рояля
Ангелина прошла в гардероб, располагавшийся в подвале киностудии, доверила свою верхнюю одежду тёте Капе, поднялась по лестнице, стараясь не задевать сломанные перила, – все эти действия уже стали для неё привычными. Прошла в цех для подготовки к съёмке, к столику, за которым её обычно красили. Увидев солидного размера дыру в обивке кресла, она порадовалась своей наблюдательности и придвинула к себе стоявшую рядом табуретку. Попытка сесть на неё закончилась хрустом двух ножек и падением на пол.
– Ангелина, что с вами? – всплеснула руками Котова. – Почему вы не садитесь в кресло? Дыра после нашей последней встречи не намного увеличилась.
Геля опустилась на потрёпанное сидение. Сдвинулась чуть вправо, где на зеркале было чуть меньше трещин.
***
Проходя в съёмочный павильон, Ангелина снова стукнулась головой о свисавшую в дверном проёме железяку, про которую она постоянно забывала.
– Батюшки! Теперь Жоре не придётся страдать одному, – не сдержала усмешку Валентина Сергеевна.
Второй ассистент оператора грустно потрогал шишку на лбу кончиком мизинца.
– Валентина Сергеевна! Неужели никто не попытается изменить ситуацию, пока куча народа не покалечится?! – Геля почувствовала себя вправе возмутиться.
– Ангелина, тут ведь надо не ко мне обращаться, – ответила Чупрунова. – Это тебе идти на самый верх…ний этаж киностудии и говорить с директором.
– Будет очень хорошо, если ты сообщишь, что в столовой постоянно не хватает стаканчиков, – деликатно попросил Жора.
***
После завершения съёмочного дня Ангелина переоделась в свои чёрные джинсы и чёрно-белый свитер с узором, напоминавшим о зебрах, прежде чем идти к начальству киностудии. Верхний этаж здания практически целиком был отведён под офис, трудились в котором преимущественно женщины, потому что мужчины, быстро получив повышение, отправлялись по деловым поездкам. Из представительниц прекрасного пола такого добивались только самые отчаянные. Несостоявшаяся студентка подошла к длинному столу с табличкой «Спрашивайте – мне всё равно нечем заняться», за которым сидела, закрытая по шею стопками папок и бумаг, молодая женщина восточно-азиатской внешности, одетая в красный свитер с высоким воротником и свободными рукавами, с высоким хвостом из длинных волос и прямоугольной чёлкой, чуть не достававшей до бровей.
– Извините, я бы хотела увидеться с директором киностудии, – сказала Геля полушёпотом, чтобы не отвлекать работников.
– Пожалуйста, – женщина мягко указала на дверь по правую руку от неё. – Только Олег Юрьевич сегодня какой-то импульсивный.
– И чего мне ожидать?
– Я не знаю, могу только пожелать удачи.
Ангелина постучала в дверь, сунулась по плечи в кабинет. Мужчина в рубашке с короткими рукавами и с красным галстуком обратился к ней приветливо:
– Здравствуйте! Что вы хотите? Снять рекламный ролик? Социальный ролик? Как к вам обращаться?
– Меня зовут Ангелина. Только мне пока что не надо ничего снимать, я уже снимаюсь, – ответила Геля.
– Так вы актриса? Почту за честь. И как идёт ваша работа?
– Вот примерно об этом я и хотела бы поговорить. Так сказать, дать обратную связь.
– Да, конечно, мы очень ценим это, мы боремся за каждого клиента!
Ангелина села на стул перед столом директора, вполоборота к нему, с сумкой на коленях.
– Понимаете, этой киностудии нужен ремонт, причём глобальный.
– Нужен глобальный ремонт.
– Ассистент оператора набил себе шишку из-за сломанной двери.
– Шишку набил.
– А гримёры вынуждены работать с разбитым зеркалом. Если не сказать, с его осколками.
– Вынуждены работать.
– Стаканчиков в столовой постоянно не хватает… Вы повторяете мои слова?
– Нет! С чего вы взяли? – Олег Юрьевич поднялся из-за стола.
– Так что мы будем делать?
Владелец киностудии заложил руки за спину и развернулся к окну:
– Знаете, Ангелина, мы на рынке вот уже более семи лет, – он замолчал, ожидая реакции новоиспечённой актрисы.
– И? – опасливо спросила Ангелина.
– Ничего. Просто надеялся вас впечатлить, – в голосе Олега Юрьевича послышалась обида. – Вообще, до вас никто не жаловался.
– Действительно? Наверное, это моё появление принесло разруху, – попыталась пошутить Геля.
Директор киностудии нервно хихикнул и резко стал серьезным.
– Ангелина, хотите попить? Водички?
Не дожидаясь ответа посетительницы, Олег Юрьевич нажал кнопку селектора:
– Уйгулана, воды в кабинет, пожалуйста.
Вошла женщина в красном свитере, поставила на рабочий стол пластиковую бутылку.
– Это он вам предложил? Похоже, вы его раздражаете, – мимоходом шепнула она Геле, выходя из кабинета.
Ангелина взяла бутылку в руки, всмотрелась в мелкие надписи на этикетке, потом стала рассеянно вертеть крышку.
– Олег Юрьевич, – посерьёзнела она. – Как я могу убедиться, что моя просьба не была впустую?
– Вы можете изложить свои претензии в письменном виде, – директор положил перед ней чистый лист из принтера.
– Это поможет? – неуверенно спросила Геля, нашаривая ручку в сумке.
– Я как раз об этом подумаю, пока вы пишете.
***
Настрочив свой «опус», Ангелина поняла, что сегодня больше ничего не сможет добиться, и ушла. Помрачневший директор вызвал к себе в кабинет секретаршу со сметой за последний месяц. Уйгулана вошла, тихонько закрыла дверь и положила на стол нужные бумажки. Олег Юрьевич пробежал их глазами:
– Что, у нас так мало денег?
– Я думаю, бухгалтерия знает лучше, – секретарь пожала плечами.
– Это печально. Нам очень нужен ремонт. Возможно, даже глобальный.
– Так срочно?
– Мы не можем ждать, пока кто-то поранится! Сегодня кто-то пришёл ко мне, завтра кто-то пойдёт в полицию… Так, где мы можем взять средства?
– Кредитов у нас и без того выше крыши. Если только страховка заплатит.
Лицо Олега Юрьевича расплылось в улыбке, в то время как Уйгулана испуганно отшатнулась назад. Она почувствовала себя очень виноватой из-за того, что только что сказала, и поспешила исправить положение:
– Чтобы страховая компания дала денег на починку, придётся что-нибудь сломать…
– Да!
– Никто же не будет…
– Почему? Можно взять что-то никому не нужное. Например, помните тот дорогой рояль, который мы купили, чтобы скрасить недостатки акустики в звуковом цехе и сразу же застраховали, и никто на нём ни разу не сыграл?
– Если честно, нет.
– Вот и хорошо. Что же вы стоите? Вызывайте рабочих!
Олег Юрьевич скомкал и выбросил в корзину листок, на котором недавно писала Ангелина.
***
Геля окинула взглядом целую полку, отведённую специально под гирлянды, снеговиков из ваты и стеклянные игрушки в прозрачных коробочках.
– Новогодние праздники – отличное время для розничной торговли, – прокомментировал Мишаня. – Люди покупают всякое барахло, на которое в течение остального года даже и не взглянули бы.
– И куда же нам теперь девать эти ёлочные игрушки? – задала Геля напрашивающийся вопрос.
– Продавать. Иначе начальник нам такие ёлки устроит…
– Я так и подумала. А у тебя случайно нет знакомых, которых бы заинтересовали эти вещи?
– Моих знакомых эти вещи не интересовали даже тридцать первого декабря.
Геля чувствовала, что в магазине чего-то не хватает.
– А где Серёга? – спросила она.
– Он сегодня не придёт. Он больше не работает здесь. Сегодня ночью позвонил мне и сказал, что срочно покидает город. Не смотри на меня так! Я сам многого не понял.
– Значит, всё-таки придётся чинить систему видеонаблюдения?
– Я уже вызвал мастера.
– Да? Вот ты молодец! И он может сегодня прийти?
– А может и не прийти. В общем, ты тут жди, а я пойду домой.
Одновременно с Мишаней через автоматические двери прошли две покупательницы. Одной было лет сорок, другая – уже бабушка. Первая бойко взяла две банки растворимого кофе и встала у кассы, одновременно говоря своей спутнице:
– И следи за внуком! А то ещё вырастет каким-нибудь кассиром!
Ангелина недоумевающе распахнула глаза. Женщина не поняла причину её реакции:
– Что-то не так? Девушка, пробейте поскорее.
Девушка обслужила покупательниц. Как только они ушли, она несколько раз подпрыгнула от переполнявшего её счастья – наконец-то её не ассоциируют с богатой семьёй!
***
– Мы не поняли, а где рояль-то?
Уйгулана, тоже задававшаяся этим вопросом, окинула взглядом комнату.
– Секундочку! – она отошла разобрать ворох верхней одежды в углу, под которым и обнаружился музыкальный инструмент.
– Вот, отнесите его в гардероб, туда, где он не будет никому мешать. Только сначала разломайте.
– А пепел по ветру не развеять? – оба работяги прыснули.
– Директор не давал таких указаний, – Уйгулана сделала лицо кирпичом.
***
Георгий Чупрунов вышел в коридор, как обычно, разминаясь перед предстоящей работой. Наперерез ему выдвинулись два грузчика, которые несли деревянные обломки в больших пакетах.
– Эй, Женька! Ты, что, универ так и не закончил? – узнал он в одном из них своего знакомого.
– Жора, привет! Да нет, просто подработку нашёл.
Коллега укоризненно посмотрел на Женю, потом махнул рукой и нажал кнопку вызова лифта.
– А что это вы тащите? – проявил праздное любопытство ассистент оператора.
– Рояль разобрали. Ваше начальство велело.
– Наше?
– То есть, владельцы киностудии, – Женя продолжил шёпотом: – Похоже, надеются на деньги страховой компании. На ремонт или что-то в этом роде.
– Да ладно? С чего это они?
Тем временем открылись двери лифта. Грузчик толкнул через них пакеты с мусором. И запоздало сообразил, что кабины там нет.
– Вы что? Лифт же не работает! – вспомнил Жора.
– И что теперь? – насторожился Женя.
– Кажется, это всё приземлится на подземную парковку.
Вдруг Жора коротко вскрикнул, как будто вспомнил что-то, и убежал по коридору в противоположную лифту сторону, оставив в растерянности своего знакомого и его коллегу.
***
– Валентина Сергеевна, может, я чего-то не понимаю? Вы участвуете в конкурсе или нет?
Нонна Фридриховна в свой чёрной искусственной шубе в очередной раз предстала перед Чупруновой. Вопрос своего участия в съёмках она считала давно решённым, потому-то и не понимала, что её водят за нос и кормят завтраками. Сейчас же, как казалось Валентине Сергеевне, её злила не только скрытность режиссёров.
Чупрунова вышла из съёмочного павильона и закрыла за собой дверь. За спину ей успел юркнуть Жора с виноватым видом.
– Это же всё для вашего комфорта! – жена режиссёра-постановщика успела приготовить очередную порцию лапши для ушей Заслуженной артистки. – Мы же все сцены без вашего участия снять хотим, чтобы потом сосредоточиться только на работе с вами. Вы же не любите, когда вас прерывают.
– Неужели? А не для моего ли комфорта вы испортили мне автомобиль?
Чупрунова с подозрением глянула на сына, но решила, что отчитает его позже.
– На мою машину свалились какие-то деревяшки и помяли крышу!
– С чего вы взяли, что это наша вина? В этой киностудии такое случалось ещё задолго до нашего сотрудничества! – попробовала оправдаться Чупрунова.
– Случалось? – неприятно прищурившись, передразнила Скалова. – Может, я уточню у директора? – решительно развернувшись на каблуках, она направилась в сторону лифта.
– У директора? – замер в шоке Жора. – Мам, да она такого может наговорить, что больше никто не предоставит нам здесь съёмочный павильон!
Жора и Валентина Сергеевна последовали за Заслуженной артисткой, наперебой отговаривая её от беседы с директором. Они продолжали отговаривать её и рядом с лифтом, где как раз мыла пол Ниночка.
– Что вы тут разгалделись?! – громко возмутилась уборщица. – Ходите тут и галдите! Они уже другую актрису на главную роль взяли, а всё ходят и галдят! – продолжила бормотать она.
Валентина Сергеевна растерялась перед лицом такого внезапного открытия и начала бормотать другие возможные интерпретации слов Ниночки, но почти сразу одёрнула себя и, приосанившись, посмотрела прямо в глаза Нонне Фридриховне. Та продолжала буравить режиссёра возмущённым взглядом.
– Какая выразительная пауза пропадает, – вздохнул Жора, жалея, что сейчас у него в руках нет камеры.
– Извините, Нонна Фридриховна. Вы не подходите к концепции нашего фильма, – так Валентина Сергеевна поставила точку в своих объяснениях, во всех, начиная с ноября-месяца.
Роман Звягинцев, как раз проходивший по коридору, прибавил шагу, едва завидев Скалову, но его это не спасло.
– Роман, это правда? – она жестом остановила его. – Правда, что вы отдали кому-то другому мою роль?
Звягинцев адресовал растерянный взгляд матери и сыну Чупруновым. Валентина Сергеевна кивнула несколько раз.
– Да, у нас другая концепция.
– И ты, Брут? – уперев руки в бока, упрекнула Скалова кастинг-директора.
– И я Брут! – воскликнул Жора. – Все мы Брут.
Валентина Сергеевна сердито зыркнула в сторону сына.
– Променяли, значит, профессионала на какую-нибудь смазливую субретку? Ну погодите у меня!
Не дождавшись (на своё же счастье) лифта, Нонна Фридриховна сбежала вниз по лестнице.
– Я что-то пропустил? Вы перестали шифроваться? – спросил озадаченный Звягинцев.
– Ниночку вы пропустили, – улыбнулась Валентина Сергеевна. – Впрочем, можно уже и продюсерам рассказать, вряд ли на данном этапе нас заставят переснимать материал. Уф, как гора с плеч!
– Мам, а куда пошла Скалова? Мне кажется, она будет искать нашу концепцию, – вспомнил о другой причине для беспокойства Жора.
– Батюшки! – всплеснула руками режиссёр. – Ангелина же сейчас переодевается и гримируется! ***
Ангелина сидела в гримером кресле и смотрела в зеркало, но не видела ничего, кроме синяков у себя под глазами. Сегодня у неё совершенно не было возможности выспаться. Всю смену в супермаркете она ждала мастеров, которые так и не явились, и задержалась на час, потому что сменщик опаздывал. Весь день для неё прошёл, как в тумане. «Ну уж к съёмкам-то можно собрать волю в кулак? Уже нет времени раскисать», – думала работница «Копейкино 24/7».
Позади с громким стуком распахнулась дверь. Вошла женщина в чёрной шубе. Увидев её, Вероника Крылова попятилась вглубь помещения, потом вернулась, чтобы увести туда же Викторию Котову. Геля, протерев глаза, посмотрела на вошедшую. Неужели Скалова? Девушка была слишком разбита, чтобы осознать значимость предстоящего разговора.
– Это вы «принцесса Анна»? – спросила Нонна Фридриховна.
– Нет, меня зовут Ангелина, – ответила начинающая актриса, опять теряя связь с реальностью.
– Вот они какие, представители Стрижевского кинематографа! – высокомерно хмыкнула Заслуженная артистка.
– Я? – вяло отозвалась Геля. – Да ведь это моя первая роль.