Анастасия Валерьевна Колпашникова
Принцесса из супермаркета
Глава 3
Нубы и снобы
Это был хороший день для Ангелины. С её последним изложением (до второй его половины) всё было в порядке, коробки из-под лапши она (почти все, чтобы не делать резких перемен) выкинула, и Кристина благополучно подвезла её до киностудии. Всё-таки водит она аккуратно, когда не торопится.
– Во сколько ты освободишься? – спросила Кристина.
– Да кто же знает, – пожала плечами Геля, которая уже покинула автомобиль и разговаривала с подругой через открытую дверь.
– Если понадобится помощь – не стесняйся, звони. Постараюсь подъехать. И вот, если допоздна задержишься… – Крис порылась в своей сумочке и извлекла из неё цилиндрический предмет. – Баллончик с газом! Смотри, здесь отодвигаешь, тут нажимаешь… Ой! Ай! Ну как… вот же…
– И проверяешь расположение распылительного отверстия, – закончила за подругу Геля.
Кристина достала из сумочки влажную салфетку и стала интенсивно тереть обожжённые глаза:
– В общем, желаю удачи.
– Тебе бы она тоже не помешала.
Будущая «принцесса Анна» зашагала по направлению к зданию, где должны были проходить съёмки.
– Не получишь роль – можешь не возвращаться! – угрожающий женский голос донёсся из открытой двери автомобиля, рядом с которым остановилась Кристина.
Из него вышла белобрысая девочка раннеподросткового возраста с рюкзаком из джинсовой ткани. Втянув голову в плечи, она торопливо пошла к киностудии, делая вид, что только что прозвучавший на всю улицу ультиматум не имеет к ней никакого отношения. Геле показалось, что где-то она уже видела эту особу. Вместе они вошли в гардероб.
– Извините, вы не знаете, где здесь триста первый кабинет? – вежливо обратилась девочка к Ангелине.
– В двести пятнадцатом, – ответила Геля и, вспомнив, добавила. – Который в двести четырнадцатом. Надеюсь, он всё ещё там. А я тебя где-то видела…
– Это не удивительно.
– ???
Девочка широко улыбнулась и с нереалистичным оптимизмом произнесла:
– Только чай «Воскресный» может так быстро собрать всю семью за столом!
– Точно! Катя Орлова! Из рекламы! – вспомнила Ангелина.
От её внимания не укрылось, что Катя обиженно поджала губы.
– Не только. Я ещё в трёх сериалах снималась.
Геля не смогла вспомнить ни одного сериала с участием стоявшего перед ней юного дарования, поэтому решила сменить тему:
– Здорово! А сейчас ты что делаешь?
– Пришла на кастинг. Чупруновы ищут младшую сестру главной героини.
– Значит, мы можем стать партнёрами. Я тоже снимаюсь у Чупруновых, и это моря первая роль.
Катя серьёзно кивнула:
– Обращайтесь, если понадоблюсь. Могу дать пару советов на площадке.
– И что же мне делать, если тебя не выберут на роль? – попыталась пошутить Геля, и на секунду ей показался неподдельный ужас в глазах Орловой. – То есть… Всего хорошего, я пойду.
Несостоявшаяся студентка филфака стала торопливо подниматься по лестнице.
***
Звягинцев с обречённым видом прошёл сквозь толпу девочек, готовящихся к кастингу. Подготовка их выражалась в громкой болтовне и непрерывном хаотичном передвижении по коридору. Кастинг-директор вошёл в кабинет и вздохнул с облегчением. Кузьма Иванович, находившийся там, адресовал ему вопросительный взгляд:
– Что с вами, Роман? У вас такой вид, как будто конец света решил начать со Стрижевска!
– Не совсем, он решил начать с этой киностудии, – Роман махнул рукой в сторону только что закрытой им двери. – Я ни за что не смог бы справиться с таким количеством детей!
– Но вы же продумали, чем их отвлечь? – напомнил Чупрунов.
– Да, конечно.
Из внутренней двери кабинета вышел человек в клоунском костюме и гриме.
– Они пришли, да? – по-деловому спросил он, про этом торопливо, прыгая на одной ноге, надевал комбинезон.
– Да, они в коридоре, можно выходить, – ответил Звягинцев.
Человек в костюме клоуна вышел за дверь.
– Привет, ребята! Как поживаете? – воскликнул он нарочно высоким голосом, широко раскинув руки.
Девочки, охваченные ужасом, замолчали, но только на мгновение. Потом они с визгами бросились наутёк. Кто-то пытался забраться под стол, кто-то бросился к окну – лишь бы оказаться подальше от этого красно-рыжего монстра. Роман Звягинцев, открыв от изумления рот, наблюдал за разразившейся паникой.
– Вы хотя бы оплатите мне дорогу? – нанятый актёр с разочарованием (не таким уж и сильным) спросил у кастинг-директора.
***
На втором этаже Гелю встретила Юлия:
– Ангелина, добрый день, – она что-то отметила в своём блокноте. – Сейчас отведу вас…
Послышались громкие шаги в противоположном конце коридора, и рядом с ними возникла Валентина Сергеевна:
– Ты опоздала на целых три минуты! – упрекнула Гелю режиссёр. – Тебе повезло, что бригада осветителей получила новое оборудование и никак не может с ним разобраться! Что уж с тобой поделать, беги за костюмом.
Геля спустила обратно и, не без помощи Юлии, нашла цех подготовки к съёмкам. Она постучалась в дверь, не дожидаясь ответа, вошла и сразу врезалась во что-то металлическое. Это была напольная вешалка. Конструкция напоминала монстра, состоящего из тряпок, держущихся на металлическом скелете. Продолжительный звон привлёк внимание смуглой женщины с широким лицом и большим ртом:
– Чего вы хотели?
– Я пришла за костюмом, – ответила, потирая лоб, Ангелина.
– Костюмер – я. Меня зовут Сате. Что именно вы ищете?
– Очень приятно. Мне нужен костюм принцессы Анны.
– Для главной героини? Секундочку.
Сате перебрала одежду, отыскала и передала Ангелине нечто тяжёлое в светлом полупрозрачном чехле. Посмотрев вокруг, Геля нашла ширму и пошла переодеваться. Не без трудностей, но справившись самостоятельно, она надела заготовленный костюм, вышла из-за ширмы и встала перед зеркалом.
Платье было сделано из плотной бархатистой ткани золотисто-коричневого цвета, с твёрдым корсетоподобным верхом и широкой юбкой в пол, под которой было три нижних. Рукава возле плеч вздымались объёмными фонариками, украшенными прорезями, в которых виднелась синяя ткань, и до запястий тянулись прямыми узким шлангами. Высокий тугой воротник украшала оборочка, которая чудом не лезла в рот новоиспечённой актрисе. На талии пристроился широкий золотистый пояс, завязанный на спине. Конечно же, нельзя не упомянуть и о туфлях, больше похожих на очень низкие тёмно-коричневые носки. Довершал образ веер, светлый и ажурный, к которому заботливо пришили ленточку для удержания его на запястье.
Изучая своё отражение в зеркале, Геля не сразу заметила, что её изучает Сате:
– Так это вы носить будете?
– Конечно, я же исполняю главную роль, – пробормотала в ответ Ангелина.
– Вы снимаетесь?! – костюмерша вытаращила глаза, но вовремя взяла себя в руки. – Значит, они всё-таки нашли другую актрису.
– А разве была первая?
– Да, её почти утвердили, но, видимо, Чупруновы всё же настояли на своём. Что же вы ждёте? Идите на грим. Вот, это Вероника Крылова и Виктория Котова, визажист и парикмахер соответственно. Надеюсь, вы поладите.
Ангелина посмотрела на двух девушек, на которых показывала Сате. Они показались ей почти одинаковыми, за исключением одежды, причёсок и имен на бейджах.
– Вы родственницы? – спросила она почти машинально.
– Нет, просто коллеги, – сказала та, которая была в синем пиджаке, с шоколадно-коричневыми волосами до плеч.
Торопливым жестом она пригласила Ангелину сесть на высокий стул перед ярко освещённым зеркалом. Вторая девушка, в джинсовой кофточке, с ярко-рыжими волосами размяла пальцы и принялась ощупывать её голову.
Ангелина услышала, как позади неё четыре раза хлопнула входная дверь.
– Почему все здесь толпятся? Это вам не проходной двор! – попыталась призвать к порядку Сате.
В комнату просунулась голова запыхавшейся женщины с короткими растрёпанными волосами:
– Я только сумочку кину!
– Кидайте! – разрешила костюмер.
Женщина прошла в угол и поставила на пол большой рюкзак, клетчатый баул и полиэтиленовый пакет, от которого пахло варёной колбасой. Паркет жалобно скрипнул.
***
С макияжем довольно споро было покончено. Волосы Ангелины нарастили и завили, усталость на лице скрылась вместе с синяками под глазами, а румяна придавали здоровый вид. Словно зная заранее о готовности актрисы, в дверь постучала и сразу вошла Валентина Сергеевна.
– Ну, хоть вы работаете быстро, – похвалила режиссёр Викторию и Веронику.
И тут она увидела костюм на Ангелине:
– Батюшки! Это что же такое?!
– Я шила это для Нонны Фридриховны, по её вкусу и под её пристальным наблюдением, – оправдалась Сате. – Меня не предупредили о новой актрисе.
Режиссёр хлопнула себя по лбу:
– Как же мы умудрились забыть…
На глаза Валентине Сергеевне попалась парикмахерша, и она расплылась в довольной улыбке, как кот, заметивший, что хозяева забыли закрыть холодильник. На Виктории было лёгкое повседневное белое платье под кофточкой из денима.
– Раздевайся! Нам нужна твоя одежда! – тоном, не терпящим возражений, велела Чупрунова.
Парикмахерша окинула всех присутствующих растерянным взглядом.
– Пиджак оставь себе, – режиссёру показалось, что она успокоила девушку.
– А всё остальное? – спросила Виктория.
– Возьмите на время мою одежду, – разрешила Ангелина, догадываясь, что другого выхода из ситуации нет.
***
Снова переодевшись, Ангелина порылась в своей сумке. Её рука наткнулась на что-то твёрдое – это была папка со сценарием. Тревожный комочек зашевелился у неё в груди. Что не так? Это просто сценарий. Сценарий, который она не удосужилась даже пролистать. В ней твёрдо укоренилось убеждение, что запоминать нужно грамматические правила и тексты для изложений, но ни единой мысли о том, что придётся учить сценарий, не было в её голове даже проездом.
Когда они с Валентиной вышли из цеха подготовки к съёмкам, Ангелина прижимала папку к груди, вцепившись в неё, как не выполнивший домашнюю работу ученик в чувство юмора учителя. Кузьма Иванович, ждавший их в коридоре, в очередной раз подивился тому, как выбранная ими девушка похожа на его героиню, только родинки под глазом не доставало. Чупруновы понимали, что рисовать родинки – дело неблагодарное. Когда актрисе Вере Владиной для съёмок в сериале «Дорогая скорая помощь» подрисовывали родинку на щеке, рядом с ухом, то к концу первого сезона она переползла к носу, а к середине второго «облюбовала» окрестности рта.
– Скажите, пожалуйста, какую сцену мы собираемся снимать? – спросила Геля, не заметив, что её губы растянулись в напряжённой улыбке.
– Восьмую, – ответила, не оборачиваясь, Валентина Сергеевна.
– Восьмую – это какую?
Валентина обернулась, уже глядя на неё со смесью подозрения и строгости во взгляде, но положение спас муж:
– Это первая в фильме сцена с твоим участием. Действие в ней происходит ещё до того, как ведьма захватила королевство принцессы Анны и заколдовала её родителей. Сцена должна быть домашней, невинной, почти идиллической. В ней ты присутствуешь на семейном празднике.
– Вообще, изначально мы собирались снимать одиннадцатую сцену, – вмешалась Валентина. – Но Никита Закодимов, который будет играть посла из соседнего королевства, пока не сможет приехать.
***
Чупруновы отвели её на второй этаж, в широкое ответвление главного коридора. Открыв тяжёлую металлическую дверь, они прошли в просторное помещение, и Ангелине захотелось зажмуриться – так много в нём было искусственного освещения. Свет исходил, в основном, от возвышающихся до потолка прожекторов, похожих на маленькие коробочки. Одну из стен занимал зелёный экран, другие выглядели вполне нейтрально. Тут и там были расставлены предметы мебели, стилизованные под старину неопределённой старости. По комнате ходили люди непонятного назначения, что-то носили, что-то роняли, что-то выкрикивали, когда это падало им на ноги.
Вся эта суета напомнила Геле единственные в её жизни соревнования по художественной гимнастике, которой она занималась примерно с трёх до пяти лет. Выступление, даже не начавшись, закончилось для неё травмой, тогда её мама учинила такой скандал тренеру, что последней пришлось краснеть перед организаторами соревнований, а тем – перед спонсорами и министерством здравоохранения Стрижевской области. После устроенной родительницей истерики Геля не представляла, как будет смотреть в глаза другим детям из группы, но, к счастью, няня перестала водить её на тренировки. Отец узнал об этом только через пару лет.
– Милена, что вы здесь делаете? Ещё рано для сцен с вами, – сказал Кузьма Иванович.
Рыжеволосая девушка, которую Геля видела в столовой, была уже на площадке.
– Я знаю, просто мне хотелось бы присмотреться к вам, – улыбнулась Милена.
– Только не отвлекайте нас, – сказала Валентина Сергеевна, направляясь к людям с камерами и микрофонами на длинных стойках. – А то тут непрофессиональная актриса в главной роли, придётся помогать ей.
Милена сделала пару шагов в сторону Гели, глядя на Чупрунову.
– Вы же шутите? – спросила она с надеждой в голосе.
Геля почему-то съёжилась, по-прежнему цепляясь за папку. Милена смерила её взглядом:
– Поздравляю с дебютом. Рада за тебя… Наверное.
К Чупруновым подбежал человек с длинной яйцевидной головой в серо-голубом пиджаке:
– Достал, достал!
– Что? – Валентина Сергеевна переключила своё внимание на него.
– Ковш от бульдозера, ногу от манекена и двадцать акульих зубов.
– Надеюсь, без акулы, – съязвила Милена.
– Нужно было обязательно без акулы? – новоприбывший проверил что-то у себя в телефоне.
– Не страшно, сойдёт и так, – махнула рукой Валентина.
– И ещё, подпишите бухгалтерскую смету, – он протянул режиссёру ручку и бумагу, закреплённую на планшете.
– Секундочку. Жора, ты слышал меня или нет?!
Откуда-то сверху упало нечто, и, так как произошло это прямо перед Ангелиной, она в ужасе отскочила назад. Развалившееся на полу, по виду, запаху, издаваемым звукам и положению в пространстве нечто напоминало человека.
Парень с пепельно-светлыми волосами, одетый в жёлтый свитер поверх фиолетовой рубашки, встал и запоздало ответил:
– Да, мама, я тебя слышал.
– Я просила, не обращайся к нам так на работе, – одёрнула его Валентина.
– Это Жора, второй ассистент оператора. Он наш сын, – не без гордости представил его Кузьма Иванович.
Жора лёгким кивком поздоровался с Ангелиной.
– Да, с детства увлекался фотографией, всякими камерами, и вот, я здесь, – развил он тему. – Просто мои родители хотели сэкономить, а мне как раз нужно было заработать. Вот, готовимся к всероссийскому конкурсу фильмов! – на последней фразе он сделал акцент, как бы намекая, что Ангелине стоит воспринимать всё происходящее всерьёз.
– Первый раз участвуете? – спросила Геля.
– Нет. Мои родители несколько лет подряд участвовали в «Весеннем кинозале», и каждый раз их картины занимали последнее место.
– То есть, на мне лежит ответственность за реванш?
– Ангелиночка, что вы так переживаете? Ведь не боги горшки обжигают, – Кузьма Иванович успокаивающе похлопал её ладонью повыше груди и пониже ключиц. – Вы ведь камер не боитесь?
– Нет, таких проблем у меня никогда не было, – вспомнила Ангелина, и это её приободрило.
– Будут, – пугающим полушёпотом сказал Жора.
Валентина Сергеевна послала ему грозный взгляд. Чупрунова столько времени провела в киноиндустрии, что забыла, как много в этом деле можно не понимать. Режиссёр сделала вывод, что придётся доставать с антресолей запылившийся кнут и размачивать зачерствевший пряник.
– Идите, Ангелина, пообщайтесь с коллегами, – она указала на стену, у которой беседовали мужчина и женщина. – Вот это Агафья Арсеньевна Сафиулина и Владислав Станиславович Петров. Они, кстати, твои родители. По фильму, то есть.
Расставив приоритеты, Ангелина села чёрный раскладной стул и принялась читать сценарий. Всё равно ей пока не о чем разговаривать с этими людьми. Петров продолжал рассказывать Сафиулиной что-то, что должно было быть забавным:
– … Он меня спрашивает: «Почему вы превысили планируемый хронометраж на пятнадцать минут?», а я ему отвечаю: «Потому что вы для озвучки театрального актёра наняли!»
У его собеседницы это незамедлительно вызвало улыбку.
Геля посмотрела на полученный ею веер, оценила его площадь, которая очень кстати была светлой и обширной.
– Извините, у вас нет ручки? – осторожно спросила она у Владислава Станиславовича.
На её счастье, он всё-таки достал из кармана своей украшенной кружевами рубашки шариковую ручку и протянул ей. Ему не понадобилось долгих размышлений, чтобы понять намерения новоиспечённой актрисы:
– Только не сильно размахивай этой штукой, а то твои шпаргалки попадут в кадр.
Благодарно кивнув, Геля стала мелко-мелко писать свои реплики на одной из сторон раскрытого веера.
– Весьма умное решение для человека, недавно появившегося в шоу-бизнесе, – заметила Сафиулина.
– Умное решение – бежать из шоу-бизнеса, – съязвил Петров.
– Почему же вы сами до сих пор не оставили эту работу? – не сдержав любопытства, спросила Геля.
– В юности я был слишком наивен, потом – нерешителен, а сейчас хочу обеспечить себе нормальную пенсию. Ты ещё учишься?
– На филологическом.
– Разве там учат актёрской игре?
Геля ничего не успела ответить, потому что Чупруновы объявили о начале съёмок.
***
Как только Жора щёлкнул хлопушкой, Геля села за стол с белой скатертью, расположенный примерно в середине съёмочной площадки. Кузьма Иванович очень подробно объяснил ей, как сидеть, куда смотреть, о чём при этом думать.
– Сядь так, чтобы в кадре были видны твои глаза, – потребовала Валентина Сергеевна. – Только не смотри в камеру, смотри, например, на кота. Так, откуда здесь кот? Уберите кота с площадки!
Худой с подпалинами кот деловито вылизывался возле двери. Юлия, пробежав через всю площадку, взяла его на руки и шмыгнула в коридор.
– Так, о чём это я… Ангелина, подвинься поближе к Агафье Арсеньевне, а то вы как будто не родные, – Чупрунова продолжила командовать Гелей.
Та, чувствуя ещё больше давления, просто ждала, пока ей позволят зачитать свой текст с веера. Чувство собственного достоинства подсказывало ей, что не стоило браться за дело, от которого она так далека, а здравый смысл напоминал о неоплаченной аренде.
– Не волнуйтесь, голубушка, – сказала Сафиулина, ласково положив ладонь на спину несостоявшейся студентки. – Все начинали когда-то.
Скосив глаза на свой веер, Геля начала:
– Как бы хорошо ни было в моём родном королевстве, мне хотелось бы посмотреть на другие страны…
Единственное, чего ей хотелось – это не звучать слишком торопливо.
–Так, стоп! – воскликнула внезапно Валентина Сергеевна. – Почему опять кот в кадре?
Кот действительно был здесь. Как ни в чём не бывало, он вышел на середину площадки и свернулся клубочком, явно собираясь почивать. Юлия снова подхватилась и побежала изолировать животное.
– Унесите его как минимум на четвёртый этаж! – крикнула Чупрунова вслед ассистентке. – Такое ощущение, что в этой киностудии хорошо работает только гардероб!
– Буфет тоже ничего, – сказал Жора, дожёвывая булку.
– Второй дубль! – объявила режиссёр, хлопнув сына между лопаток.
Жора снова проделал свой ритуал с хлопушкой.
***
– Чем бы это ни закончилось, это должно начаться, – Геля тихонько, неторопливо закончила свой монолог.
– Подожди! – Сафиулина сделала такой резкий и выразительный жест рукой, что исполнительница главной роли даже вздрогнула. – Твоё время ещё придёт, – закончила она фразу хорошо поставленным голосом.
Геля почувствовала разницу в их мастерстве лучше, чем свою почему-то замёрзшую левую руку. Милена, сидевшая в раскладном кресле рядом с режиссёрами, с профессиональным интересом наблюдала за Агафьей Арсеньевной, а на Ангелину она смотрела с простым человеческим любопытством.
– Что ты думаешь об этом? – спросила Валентина Сергеевна у Кузьмы Ивановича.
Тот достал платок из кармана своего бежевого пиджака, промокнул им лоб и посмотрел в глаза жене.
– Я тоже так считаю, – кивнула Валентина.
На площадку чуть ли не с ноги вошла женщина в рабочем халате.
– Ваш, что ли, кот? – спросила она, за шкирку опуская на пол маленького хищника.
– Ниночка, зачем нам кот? Он только мешает снимать, – попытался сопротивляться Кузьма Иванович.
– А мне он пол мыть мешает, – возразила уборщица. – Кстати, там этот ваш приехал… Заходи… Заколи…
– Закодимов?! – Чупрунова подскочила и несколько раз посмотрела то на Ниночку, то нам часы у себя на запястье. – Декорации! Переставляйте декорации! – замахала она руками на рабочих.
Съёмочная группа снова засуетилась. Ангелина пошевелила руками, головой, разминая шею, радуясь, что пристальное внимание камер больше не ограничивает её подвижность. К ней подошла Вероника Крылова и стала наносить новый слой пудры на её лицо. Виктория Котова в одежде Гели в сторонке переминалась с ноги на ногу, явно испытывая дискомфорт. Джинсы были ей коротки.
– Что-то плохо вас на филологическом актёрской игре учат, – прокомментировал Петров. – Лучше было бы пойти в училище.
– Для первого раза вас вышло очень даже неплохо, – похвалила Сафиулина. – Вы совершаете распространённые ошибки, так что будет несложно их исправить. Только вот я не почувствовала контакта с вами.
– Это моя вина? – осторожно спросила Геля.
Сафиулина призадумалась:
– Не совсем. Это высокочастотные вибрации. Вам не понять.
Ангелина про себя порадовалась, что не понимает таких вещей. А если начнёт понимать, то непременно обратится за профессиональной психиатрической помощью.
На площадку вошёл мужчина в строгом, если не считать расстёгнутого ворота рубашки, костюме, с наручными часами на кожаном ремешке, заканчивая телефонный разговор. Как и ожидалось – серьёзный, занятой человек.
– Здравствуйте, как у вас дела? Хорошо доехали? – Юлия включила своё гостеприимство.
– Актёр сейчас подойдёт, – сказал вошедший, заставив помощницу режиссёра озадаченно закрыть рот.
– Это не он! Это его менеджер! – Жора легонько ткнул девушку локтем в бок.
На площадке появился ещё один человек, в наглухо застёгнутом костюме, с наручными часами на серебряном ремешке, говоривший по телефону, словно вчера появившемуся в магазинах. Вот он, Никита Закодимов, знаменитый и востребованный актёр театра и кино.
Юлия повела его переодеваться и гримироваться, пока на площадке продолжаюсь перестановка. Валентина Сергеевна взяла папку со сценарием и подошла к Ангелине: – Теперь снимаем одиннадцатую сцену. Одиннадцатую! Вот отсюда, «Почему кошки не любят воду» и до «Верните мне этот стакан завтра». Вы просто идёте с Никитой от одной стены до другой и отыгрываете диалог. Уж с этим ты должна справиться.
После этого она снова вернулась к рабочим. Геля взяла сценарий и стала крупно писать на веере новый текст поверх старого.
Никита Закодимов, в костюме и гриме, вернулся на площадку как раз к тому моменту, когда рабочие умудрились перестановкой мебели сделать комнату длинной и узкой. Он подошёл к Ангелине, которую Юлия мельком представила ему, попытался поцеловать ей руку, но начинающая актриса прервала его жест, ответив рукопожатием.
– Что-то я вас не узнаю. Где вы раньше снимались? – вежливо поинтересовался Закодимов.
– Нигде, – ответила Ангелина просто.
– Понимаю. Предпочитаете съёмкам театральные подмостки?
– Только в качестве зрителя.
Жора в очередной раз щёлкнул своей хлопушкой, актёр начал произносить свой текст, пока они с Гелей не спеша шли рядом.
– …Я надеюсь, что вы будете жить в гармонии с собой, – такими словами заканчивалась его реплика.
Настала очередь Гели:
– У меня странное предчувствие относительно будущего, надеюсь, это конец сцены.
Валентина Сергеевна как бы дирижировала ей, стоя позади одного из операторов, потом резко опустила руки с расстроенным видом. Непонимающие взгляды упёрлись в Ангелину изо всех углов съёмочной площадки. Она глянула на свой веер, слишком явно, чтобы это скрылось от кого-то, и уж тем более, от её партнёра по сцене. Написано там было именно то, что она произнесла.
– Эм… Ещё дубль, да? – Геля подала голос, не выдержав напряжённой тишины.
– Непременно, – вздохнула Чупрунова. – Только в этот раз не надо читать сценические указания.
Раздался уже знакомый хлопок, Закодимов с Гелей вернулись на исходные позиции и снова пошли рядом. Только вот повторять неправильно переписанную реплику «принцессе Анне» не пришлось. Она споткнулась об что-то мохнатое, попыталась выпрямится, наступила на юбку и шлёпнулась на пол. Худой кот с подпалинами истерично мяукнул. Спина Ангелины ударилась о металлический штатив – осветительный прибор тоже поздоровался с полом, и в помещении стало немного темнее.
– Да уж, это не училище имени Студёновой, – пробормотала Милена.
Чупрунов подбежал к Ангелине, заботливо помог п одняться.
– Простите, должно быть, эта штука дорого стоила, – вздохнула Ангелина.
В этом вздохе слышалось глубокое недовольство собой и болью в спине.
– Не берите в голову. Такое не редко происходит на съёмках, – Кузьма Иванович попытался утешить её.
– Валентина Сергеевна, можно вас на минуточку? – сурово обратился Закодимов к жене режиссёра-постановщика. – Я бросаю репетицию, лечу самолётом и что же? – он кивнул на испорченный прибор. – Надеюсь, вы понимаете, что это не моя проблема, когда актриса, исполняющая главную роль, не может выучить текст и спотыкается на ровном месте.
Ангелина не строила себе никаких иллюзий по поводу того, что сегодня её не выгонят. Кажется, пора снова шерстить объявления вроде: «В бюро ритуальных услуг требуются работники с хорошим чувством юмора». Дожидаясь окончания разговора, она вяло вытаскивала из причёски накладные пряди. Чупрунова повернулась к ней:
– Геля, извини.
– Ничего страшного, я понимаю, – потупившись, ответила девушка.
– Придётся нам с тобой снимать эту сцену позже, когда мы найдем менее занятого актёра на роль посла.
– Что ж, это было менее продуктивно, чем мы ожидали, но такова непредсказуемость творческой работы, – философски заметил Кузьма Иванович.
– Подождите! – Закодимов опомнился от шока. – То есть, вы ничего с этим не поделаете?
– Я же сказала, мы переснимем сцену, – уверенно сказала Валентина Сергеевна. – Но без вас, так что не переживаете. И да, Ангелина, ты можешь отдыхать.
Встав со своего стула Милена с напором подошла к исполнительнице главной роли:
– Эй, ты! – окликнула она. – Ты ведь осознаёшь, что это не честно? – Я постараюсь оплатить тот прожектор.
Милена схватила её за запястье и потащила в коридор, не обращая внимания на возмущённые звуки, издаваемые «принцессой».
– Слушай меня, Линочка… – она агрессивно положила руку ей на плечо и оттолкнула спиной к стене.
– Геля! – пискнула новоиспечённая актриса.
Милена резко замолчала.
– Я предпочитаю, чтобы меня называли так, – прервала молчание Ангелина.
– Слушай меня, девочка, – Милена снова напустила на себя сердитый вид. – Здесь не любят зазнавшихся пустышек!
– В киноиндустрии? – недоверчиво прищурилась Геля.
Выпускница «Студёновки» снова замолчала, теперь уже от возмущения.
– Я просто уточняю, – вежливо успокоила её несостоявшаяся студентка.
Милена отпустила её плечо, размяла пальцы и решила перейти к главному:
– Актёрам приходится годами, годами работать, чтобы начать получать главные роли! Даже в Стрижевске! Даже в области! Так что не стоит тебе кичиться своим везением.
– У меня и в мыслях такого не было! – отчаянно заверила Ангелина.
Мимо них пронёсся и вбежал на площадку с криком: «Чума пришла в наши края!» Жора Чупрунов.
– А батюшки! – схватилась за голову его мама. – Нонна Фридриховна здесь?!
– Да, подходит, – кивнул второй ассистент оператора. – С Артёмом.
Услышав о появлении местной знаменитости, Вероника Крылова поправила причёску, а Виктория Котова проверила запах у себя во рту.
Милена на всякий случай поправила воротник кофточки.
– Я так понимаю, до завтра, – соизволив попрощаться с Ангелиной, она удалилась в сторону дамской комнаты.
Перед Гелей появилась женщина лет пятидесяти, чинно шагавшая впереди молодого человека, который нёс её сумку. Девушка, конечно же, узнала Скалову, прославленную актрису Стрижевского драматического театра имени Стрижевского краеведческого музея. В детстве она часто засыпала под её фильмы, которые по вечерам показывали на канале «Мир культуры».
Валентина Сергеевна вышла навстречу Скаловой:
– Добрый день, Нонна Фридриховна! Как давно мы с вами не виделись!
– Что-то не похоже, что с позавчерашнего дня вы сильно соскучились, – сказала Заслуженная артистка с приветливостью айсберга. – Почему вы начали съёмки, не соизволив со мной связаться?
Валентина Сергеевна мельком глянула назад – в открытую дверь павильона была видна съёмочная площадка.
– Это разве съёмки? Это мы оборудование проверяем. Не будем же мы отвлекать вас ради таких пустяков. Как только начнём снимать ваши сцены – обязательно сообщим. Мы даже подумаем о том, чтобы ввести роль для Артёма. Достойную, конечно.
– Почему вы ещё думаете над тем, чтобы взять меня в фильм? – спросил парень, нёсший сумку актрисы, как будто ему в голову ни разу не приходило, что кто-то может не хотеть снять его в своём фильме.
– А вот, кстати, Ангелина, моя новая помощница, – Чупрунова кивнула в сторону Гели.
Та недоумевающе открыла рот.
– Вот и славно! Надеюсь, ту нерасторопную неряху Овсееву вы уволите, – Нонна Фридриховна удовлетворённо улыбнулась.
– А теперь, Ангелина, идите к костюмеру, – сказала режиссёр Геле, зачем-то подмигивая.
Та решила не задавать лишних вопросов.
***
Пока новоиспечённая актриса ждала Викторию Котову, чтобы поменяться с ней одеждой, Сате успела снять с неё мерки для новых платьев героини.
– Значит, у нас с вами рост – сто шестьдесят четыре сантиметра, параметры – восемьдесят девять-шестьдесят пять-восемьдесят семь, обхват головы – пятьдесят шесть, – Сате записывала измерения в большую тетрадь.
– И что же, за сутки получится сделать новое платье? – не поверила Геля.
– За полтора, – поправила Сате, – Завтра опять пришлют что-то из оборудования.
– А вы же мне так и не сказали… про Нонну Фридриховну, – закинула удочки Геля насчёт постепенно всплывающей на поверхность истории.
– Не сказала, – кивнула Сате. – Я и не обещала.
– Но вы начали… Изначально ей хотели дать роль принцессы Анны, так?
– Не совсем. С самого начала предполагали нанять молодую актрису, как того требовал сюжет, – охотно начала пояснять костюмерша вопреки своим предыдущим словам. – Потом продюсер решил, что им в фильм нужна, как он выразился, «настоящая знаменитость», а из актрис нашего города под это описание подходит только Скалова. Под неё собирались переписывать сценарий – вместо принцессы, спасающей родителей, фильм должен был рассказывать о королеве, отправившейся на поиски сына и дочери.
– Это как с фильмом «Ниндзя-пираты в космосе»? Изначальный сценарий был о вторжении инопланетян, но в итоге получилась история о межзвёздном путешествии жителей Земли.