Анастасия Валерьевна Колпашникова
Принцесса из супермаркета
Глава 18
Последняя капля
«А зря говорили, что работа в супермаркете ни к чему меня не приведёт», -думала Ангелина, шагая позади семьи Чупруновых по красной ковровой дорожке серого цвета и поддерживая на лице вежливую улыбку.
Они гладко добрались до Москвы, также спокойно такси повезло их до концертного зала «Live Concert Big City Hall». Вскоре выяснилось, что нужно было ехать не туда, а к концертному залу «Big City Megapolis Live Concert Hall», куда их милостиво согласился подвезти водитель грузовика с бананами.
Среди присутствующих Геля заметила мужчину лет чуть за тридцать, выделявшегося из нарядной толпы своими джинсами и оранжевым свитером. Она знала, кто это, – Степан Шмелёв, создатель мультсериала «Щепчик и Помпон». В тот момент он фотографировался с какой-то женщиной и её маленькой дочерью. Геля, возможно, набралась бы храбрости, чтобы тоже подойти к нему и сказать что-нибудь приятное, но к ней и Чупруновым подошёл журналист:
– Что вы чувствуете, находясь здесь?
– Меня снимают, да? Это прямой эфир? Пользуясь случаем, хочу передать привет маме и папе, свекру и свекрови, Рафику, Даше, Сонечке, Ивану Николаевичу, дяде Стасу, дедушке Славе, Раисе Захаровне, тёте Тоне, коту Барсику и щенку Тузику!
– Валентина Сергеевна, это всё очень трогательно, но вопрос был адресован вашему мужу.
– Мы чувствуем… – начал Кузьма Иванович, сделав медленный и широкий жест рукой. – В общем и целом, то же самое, что и в прошлом году, – закончил он рвано.
– То есть, мы можем вставить отрывок из вашего прошлогоднего интервью?
– Вполне.
– Прекрасно, – журналист широко улыбнулся.
Толпа зрителей, журналистов и участников конкурса втекла в двери концертного зала и распределилась по сидениям. Ангелина пошла за Чупруновыми на заранее занятые четыре места в первом ряду.
–Вы тут осваивайтесь, а мы к жюри подойдём, – сказала Валентина Сергеевна Жоре и Ангелине.
– Зачем? – спросила Геля.
– Надо, – Чупрунова достала из сумки коробку конфет в прозрачной плёнке.
Их намерения стали ясны. На крышке красовался логотип Стрижевской кондитерской фабрики, той самой, которую изначально строили как атомную электростанцию, но потом переоборудовали.
Чета Чупруновых подошла к столу, возвышавшемуся над остальными местами зала, и обратилась к сидевшей в середине него женщине с чёрными волосами, собранными в пышную причёску, одетой в красный свитер поверх белой блузки:
– Здравствуйте, мы бы хотели поздравить вас с этим ежегодным мероприятием и вручить небольшой подарок, – Валентина Сергеевна натянула на лицо улыбку и протянула женщине сладости.
– Будьте добры, шоколадки налево, конфеты в коробках направо, – проинструктировала она, указав на две стопки по краям стола. – Вы, кстати, кто?
– Конкурсанты. Чупруновы из Стрижевска, – сказал Кузьма Иванович.
– Ижевск?
– Стрижевск.
– Это тот город, где есть дом-музей Бунина? – спросил сосед женщины, мужчина, у которого из примечательного был только чёрный галстук с вышитыми золотистыми нитями ромбиками.
– Разве когда-либо жил в Стрижевске? – удивилась женщина.
– Не жил. Просто губернатор Стрижевской области решил, что в нашем городе должен быть дом-музей, – прояснила ситуацию Чупрунова.
Чуть позже, когда они возвращались на свои места, Валентина шепнула мужу:
– Хорошо, что они вспомнили про Бунина, а не про тот инцидент, когда грузовик с пиломатериалами врезался в бензоколонку.
Конкурс как раз официально начался. Его ведущие – Ульяна Груздина в коралловом брючном костюме и Руслан Кукуев в белом пиджаке поверх чёрной рубашки – начали представлять членов жюри. Женщина с пышной причёской оказалась Алисой Софиной, редактор авторитетного издания о кинематографе «Кадр за смехом», мужчина с галстуком – кинокритиком Марком Гольдманом, а третьего, одетого в серый брючный костюм, звали Николай Светоч.
– Сам Светоч?! – Валентина вытаращила глаза. – А кто это? Я впервые о нём слышу, – обратилась она к мужу.
– Родственник кого-то из организаторов. Если я не ошибаюсь, его посадили в жюри, чтобы число судей было нечётным, – ответил Кузьма Иванович.
Затем Груздина объявила участника:
– А теперь встречайте первого конкурсанта! Родион Лихачёв с работой «Ёж идёт»!
Свет прожектора упал на мужчину, одетого в клетчатую жилетку поверх рубашки в горошек. Он поднялся со своего места и взволнованно помахал рукой залу.
– Не хотите ли сказать пару слов о том, что нам предстоит увидеть? – подошёл к нему второй ведущий.
– Тут многого не скажешь. Я снял, как мой домашний ёж идёт по заднему двору, – ответил участник конкурса.
– И это весь фильм?
– Не совсем. Я смонтировал видео так, чтобы происходящее приобрело черты тех или иных жанров. Вот, смотрите, – фильм как раз включили. – Ёж идёт в ситкоме. Ёж идёт в фильме ужасов, Ёж идёт в вестерне. Её идёт в мелодраме. Ёж идёт в рекламе шампуня.
Ангелина смотрела на экран, на снова и снова проходившего по одному и тому же месту животного с колючками, менялись при этом только яркость изображения и звуковое сопровождение.
– Погодите, так мы могли обойтись настолько низким бюджетом? – сообразил Жора.
– Это свежо и импозантно. Остальное мы скажем при объявлении результатов, – подытожила от имени жюри Софина.
Груздина тем временем перешла к следующему конкурсанту:
– Следующий участник – Савелий Щукин!
– Правильно произносить «Щукин»! – мужчина, сидевший близко к ведущей, громко поправил её, произнеся фамилию с ударением на последний слог.
– Спасибо, – Ульяна нервно закинула за спину завитые волнами волосы. – Савелий Щукин и его работа…
– Короткометражный экспериментальный фильм, вдохновлённый немецким экспрессионизмом, «Осквернение Афины»! – не выдержав, снова перебил её Савелий.
Ведущая решила ничего больше не говорить и предоставить ответственным за это людям включить нужное видео.
Фильм рассказывал только о двух персонажах, обозначенных в титрах как «Он» и «Она». Картинка была чёрно-белой, размытой, с высоким контрастом. Всё действо сопровождалось музыкой виолончели, такой напряжённой, как будто к концу кто-то должен был умереть.
Состоял фильм всего из три сцен. В первой мужчина и женщина сидели за столом друг напротив друга на фоне нарисованного на стене окна и играли в шахматы. Во второй он дотронулся до неё, после чего она упала, скорее всего, замертво. В последней сцене её взяли на руки два человека в костюмах ангелочков с помятыми нимбами, усадили на трон и возложили на голову венок из одуванчиков. Зрители захлопали, то ли машинально, то ли радуясь, что эта лента закончилась.
– Что за фигня это была? – тихонько спросил Жора у соседа, громко аплодируя.
После того, как судьи высказали свои мысли об этом странном фильме (ещё и умудрившись сделать вид, что они у них есть), настал важный для Гели момент:
– А сейчас мы увидим фильм «Время волшебного зеркала» Кузьмы и Валентины Чупруновых, а также поздравим их с пятнадцатым участием в нашем конкурсе!
Раздались символические аплодисменты. По всей видимости, шедевров от участников из Стрижевска привыкли не ждать.
Это первый раз, когда Ангелина посмотрела фильм полностью от начала и до финальных титров. На площадке перед ней было дешёвое оборудование и сляпанные на коленке декорации, но зрелище на экране выглядело настолько удачнее, что это можно было назвать настоящей сказкой.
Когда в зале снова включили свет, Геля увидела, что к ней приближается мужчина-ведущий.
– Посмотрите, кто рядом со мной! – сказал он с таким восторгом, как будто только что открыл быстрый и безболезненный способ вылечить рак. – Это же исполнительница главной роли, Ангелина Саханович!
– Ангелина Саханович? – оживился в жюри Гольдман. – А вы случайно не знакомы с Сарой Давыдовной Саханович?
– Звучит, как имя моей бабушки по отцовской линии, – сказала дочь владельца автозавода, и Чупруновы почему-то закивали, поддакивая ей. – Вы знали её?
– К сожалению, да. Неприятная, взбалмошная особа, – судья конкурса отвернулся от новоиспечённой актрисы.
– Ну что, Ангелина, – продолжил развлекать зрителей Кукуев. – Как вы себя чувствуете? Расскажите, что на вас надето. О, что на ней надето!
Геля краем глаза осмотрела свой наряд. Так как день для мая выдался промозглый, поверх принесённого Кристиной платья она надела своё серое почти зимнее пальто, а на ногах у неё были демисезонные белые сапожки.
– Давайте о чём-нибудь более оптимистичном. Например, почему ваше имя на плакате к фильму написали такими маленькими буквами? – продолжал ведущий.
Он мельком глянул на семью Чупруновых, и Кузьма Иванович воспринял это, как обращение:
– Знаете, это очень интересная история. Мы с Валей нашли её в магазине.
– Я там работала, – зачем-то добавила Геля.
– А как же вы так уверенно держитесь в кадре? – снова сменил тему Руслан. – В чём ваш секрет?
– Я отвечу вам после объявления результатов, – чуть склонив голову набок, Геля изобразила кокетливую улыбку.
– Уважаемое жюри, что скажете о фильме? – Ульяна Груздина поняла, что настало время обратиться к судьям.
– Есть замечания! – начало Софина. – Вы утверждаете, что эстетика фильма вдохновлена Европой семнадцатого века, но в кадре костюмы девятнадцатого века и архитектура эпохи Возрождения!
– И это всё? – почти хором спросили муж и жена Чупруновы, не определившись, что чувствовать.
– Остальное мы решим ближе к концу.
***
После слов жюри Ангелина отошла в дамскую комнату. В тот момент как раз объявили работу Шмелёва, полнометражный анимационный фильм «Щепчик и Помпон. Космическая одиссея». Возвращаясь в зал, новоиспечённая актриса столкнулась с Валентиной Сергеевной.
– Ангелина, мне надо с тобой поговорить, – выражение её лицо было не на шутку серьёзным.
– Что такое? – Геля остановилась.
Она не возражала после того, чтобы посмотреть приключения двух котов попозже. Кристина бы обрадовалась, зная, что подружка не сможет выболтать сюжет.
– Ты ведь понимаешь, что уже сделала всё, что от тебя зависело?
– К чему это всё?
– Ничего, просто… – Чупрунова вдруг замялась и уставилась в пол. – У нас с Кузей нет к тебе никаких претензий. Не расстраивайся, если мы займём последнее место.
– Что вы так? Жюри не сказало ничего плохого, а результаты конкурса ещё не объявили, – Ангелина, конечно, не ждала никакого ошеломительного успеха, но и не понимала, чем их фильм хуже работ других участников.
–Жюри не сказало ничего определённого, а это, как правило, знак нехороший. И никогда не стоит обнаруживаться перед объявлением результатов. Потом ты почувствуешь очень, очень, очень…
Валентина Сергеевна как будто заметила кого-то знакомого позади Ангелины. Глядя ей через плечо, она натянула на лицо приветственную улыбку.
– Валентина! Сколько лет, сколько зим! Шучу. Вот и состоялась наша пятнадцатая ежегодная встреча. Тебе ещё не надоели регулярные семейные вылазки в Москву? – к ним подошла особа с тёмными волосами, собранными на затылке, острым носом и тонким ртом, лет чуть за сорок.
Это была Бетина Ферч, довольно известная режиссёр из Москвы.
– А ты почему сюда ездишь? Ведь уже получила все мыслимые и немыслимые награды, – вопрос на вопрос ответила Валентина.
– Я хочу развиваться, учиться новому, заводить знакомства. Ведь жизнь не стоит на месте. По крайней мере, моя.
– Ты считаешь, что знаешь много о моей жизни?
– Это очевидно. Ты ведь никак не получишь признание даже на одном конкурсе. Судьи меняются из года в год, но никого пока не впечатлили твои жалкие попытки оригинальности и злободневности.
– Неужели мы должны снова возвращаться к этому разговору? Послушай, может наши с Кузей фильмы и не освещают проблем сбыта радиоактивных отходов и перераспределения доходов населения, но зато мы пытаемся говорить напрямую с сердцем зрителя! Пойдём, Ангелина.
Валентина легонько толкнула свою спутницу в спину, в направлении зрительного зала. Бетина же решила, что их диалог не окончен:
– Ты даже не смогла найти достойную актрису на главную роль. Просто какая-то девушка посветила лицом и получила за это деньги.
Ангелина остановилась. «Посветила лицом»? Перед её глазами пролетели все съёмочные дни: она много раз падала, чуть не утонула и работала с Артёмом Старцевым. Внутри у неё загорелся огонь возмущения, который поднимался от желудка и выше, нестерпимо больно обжигая внутренности.
Она не поняла, что произошло, но произошло это очень быстро, а когда закончилось, то её держал за обе руки Жора Чупрунов, на полу лежал огнетушитель с пожарного щита, Бетина прижимала руку к затылку и жаловалась охраннику в голубой рубашке, а Валентина Сергеевна вяло перед ним оправдывалась.
– Покиньте, пожалуйста, зал, – монотонно попросил охранник, шагнув к Ангелине.
– Понимаю, уже выхожу, – с виноватым видом Геля заторопилась к выходу.
– А лучше пусть их всех выведут! – потребовала Бетина.
– Хорошо, мы уходим, – не стала дожидаться принуждения Валентина Сергеевна.
***
Семья Чупруновых вместе с Ангелиной оказалась в вестибюле концертного зала.
– Кажется, в этот раз мы освободились пораньше, – констатировал Жора.
– Ангелина, Бетина, конечно, заслужила, но тебе всё же не стоило, – обратилась к новоиспечённой актрисе Валентина Сергеевна.
– Я не знаю, что на меня нашло, – призналась Геля. – Никогда бы такого не сделала!
– Не кори себя. Сейчас обменяем билеты на поезд и поедем домой. Только подойди в течение следующего дня к Сате Вардановне, она хочет, чтобы ты где-то расписалась.
Глава 19
Издержки воспитания
Несмотря на раннее освобождение, Ангелина почувствовала себя настолько уставшей, что проспала всю дорогу до Стрижевска, и ни разу не проверила ни входящие звонки, ни электронную почту. Когда они приехали, Чупруновы отправились домой, а Геля – на киностудию, решив, что если сейчас вернётся в квартиру, то потом ей будет совершенно лень тащиться в другой район ради какой-то там росписи.
Появившись в нужном здании, она не нашла костюмершу на её рабочем месте, и отправилась в подвальное помещение, в котором заканчивалось создание фильма. Там она застала всё съёмочную группу, включая Чупруновых.
– И что вы здесь делаете? – задала Ангелина напрашивающийся вопрос.
– Ждём результатов конкурса, – ответил Жора.
– А почему в подвале?
– Мы все не находили себе места и нашли его здесь. Кстати, это тебе.
Второй ассистент оператора посмотрел на Юлию. Та достала из-за стула, на котором сидела, букет цветов и подала Ангелине.
– Спасибо, – сказала новоиспечённая актриса. – Как принято говорить в таких случая, спасибо, что была частью всего этого.
– Что, Корней, какие новости? – спросила Валентина Сергеевна.
Демьянов проверил что-то у себя в телефоне:
– А новостей, собственно и нет. Чупруновы занято десятое место, как и во все предыдущие годы.
– Да, мы опять на последнем месте, – кивнул Кузьма Иванович. – Но мы ведь не сдадимся, правда? На следующий год снимем новый фильм…
– Погодите, а точно ли место десятое? – вмешался Жора.
– Да. Теперь никто ничего не обжалует, – Демьянов снова глянул в телефон.
– Так ведь участников было одиннадцать!
– Да, но это ничего не… – начала Валентина Сергеевна и вздрогнула, осознав ситуацию. – Погодите, так мы десятые из одиннадцати участников?
– Предпоследнее место! Да! Наконец-то это случилось! – радостно вскочил Жора.
– Мне даже не верится! – присоединилась к восторгам Чупруновых Юлия.
Помещение тут же заполнилось слезами счастья, объятиями и взаимными поздравлениями. Ангелина не заметила, как тоже примешалась, ко всему этому.
В дверях раздалось вежливое покашливание. Участники съёмочной группы разомкнули объятия. Юлия поправила свои очки, Жора пригладил волосы. Вероника Крылова высморкалась в платок Виктории Котовой. Все устремили взгляды на подошедшую Ниночку.
– Что такое? Вам нужно здесь прибраться? – предположил Кузьма Иванович.
– Нет. Директор киностудии просил передать, что хочет вас видеть. Хотя, раз уж вы мне об этом напомнили, выйдите-ка все отсюда.
– Да-да-да, вы мне нужны на пару слов! – Олег Юрьевич появился из-за спины уборщицы. – Я тут прослышал о ваших успехах на всероссийском конкурсе фильмов… Так вот, у нас в студии как раз найдётся помещение для вашей будущей актёрской школы.
Режиссёр-постановщик посмотрел на него недоверчиво-радостно, но потом увидел обнадёживающую улыбку жены и кивнул:
– Да, мы были бы не против с вами сотрудничать.
– Валентина Сергеевна, я была бы рада стать первым учеником вашей школы, – сказала Геля открыто.
– Ангелина, мы обязательно с тобой ещё поработаем! Отдохни получше за лето! – заверила жена режиссёра-постановщика.
– Так вы выйдите отсюда? Сколько ещё мне ждать? – Ниночка закатила глаза, прислонившись к дверному косяку.
***
Возвращаясь в свою съёмную квартиру, Ангелина застала у входа в подъезд Кристину.
– Привет! А я хотела поздравить тебя с предпоследним местом и никак не могла дозвониться.
– Извини, я сама собиралась тебе позвонить и забыла, – призналась Геля. – Надеюсь, ты не ждала от результатов большего. Никто из нас не ждал.
– Наоборот, я горжусь вами. Знаешь, что говорят про тебя критики? – Крис всмотрелась в текст на экране своего телефона: – «Исполнительница главной роли – безусловное достоинство фильма. У неё всегда такой сконфуженный вид, что поставленный в тупик сюжетом зритель невольно соотносит себя с ней». Вообще, принцесса Анна тоже осталась решать серьёзные проблемы практически без посторонней помощи. Наверное, это помогало тебе вживаться в роль.
– Я бы не сказала, что было легко, но, скорее всего, иначе было ещё сложнее.
– А Старцев какой молодец! Ему даже наковальню на голову роняли. И как он это выдержал?
– Я думаю, это был каскадёр.
– С чего ты взяла? Имя каскадёра упомянули бы в титрах. Что ты так смотришь, как будто что-то знаешь?
– Да так, ничего.
– К тому же, первое место занял фильм про Щепчика и Помпона, а это тоже хорошая новость. Как здорово они одолели этих собак-пришельцев! А развитие персонажей, динамика отношений, логичность концовки… Авторы просто превзошли самих себя!
Кристина присела на крыльцо подъезда, Ангелина устроилась рядом с ней, на ступеньку ниже. Дочь владельца автозавода решила, что пора сообщить подруге кое-что важное:
– Крис…
– Что?
– Я… поставила пятно на платье, которое ты мне дала.
– Ничего страшного. Отнеси его в химчистку. Да и мне оно всё равно не нужно. Я уж думала, ты скажешь, что передумала поступать на филологический или что-то вроде того.
Геля всё-таки переборола свою нерешительность:
– А ещё я хочу продолжить сниматься в кино.
Кристина вытащила из сумки какую-то папку и шарахнула Гелю по затылку, не смертельно, но ощутимо.
– Крис, ты совсем… Погоди, ты всё же прислушалась к моей просьбе? Это же очень трогательно, – Геля искренне умилилась. – Но действительно решила… – Кристина снова занесла папку. – Крис, нет! Это серьёзно. Я взвесила все «за» и «против».
– Не буду давать никаких советов – это ведь только твой выбор, – пообещала блондинка. – Главное, чтобы ты была счастлива.
***
Подойдя к своей квартире, Геля дёрнула ручку двери и ошеломлённо уставилась на неё, оказавшуюся незапертой. Она не могла допустить такую возможность, уезжая на долгое время! Кроме того, свет внутри был включён, а примерно в районе кухни слышались шаги.
Ангелина осторожно заглянула в квартиру и вздохнула с облегчением: на корточках возле плиты сидела её мама.
– Что ты делаешь? – спросила Геля, подойдя к ней.
– О, привет. Как ты здесь живёшь? – женщина привстала. – Я минут пятнадцать пыталась включить газ и сломала два ногтя!
– Я перекрыла его. Мне нужно было уехать на день, – ответила бывшая работница супермаркета, поворачивая один раз винтик на трубе, уходящей за кухонный шкаф.
– Да, надо было подумать об этом, – её мама смутилась.
– Ничего страшного. Ты ведь давно этого не делала. А что за внезапный приезд?
– Ты почти сутки не отвечала на почту! Я заволновалась!
– И как ты открыла дверь?
– Я позвонила в квартиру рядом, и у твоей соседки оказались запасные ключи. Как же тебе с ней повезло! Очень душевная бабушка. Я у неё какую-то жабу купила.
Геля ни разу не слышала о том, что у бабы Милы были ключи от квартиры Ларисы Геннадьевны, но за последние сутки слишком много всего произошло, чтобы беспокоиться именно об этом. Начинающая актриса устало села за кухонный стол. Её мама устроилась напротив, беспокойно переплетя свои худые пальцы. Матильда Васильевна Саханович, в девичестве Буассель. За прошедшие месяцы в ней ничего не изменилось: те же наивно распахнутые глаза, те же две родинки на шее, те же выкрашенные в серебристый блонд волосы и те же миндалевидные ногти с небесно-голубым лаком.
– Так всё в порядке? – заговорила она после паузы. – Я могу возвращаться домой? Нет, погоди, я должна спросить… Как твоя учёба? Ладишь ли ты с другими студентами?
Ангелина немного помолчала, собираясь с духом:
– А я не поступила. Я решила стать актрисой и всё это время снималась в фильме. Мы заняли предпоследнее место на конкурсе.
Матильда прижала ко лбу обе руки.
– Так, погоди, – она встала, всё ещё держась за голову. – Какой конкурс? Вас там кормили?
Ангелина не удивилась неуместности вопроса – всё-таки ей не привыкать к собственной матери.
– Почему я узнаю об этом так поздно? – Матильда скуксилась.
– Мне было трудно поговорить об этом с вами.
– Что, правда? – мама Ангелины снова опустилась на стул. – Геля, я такая плохая мать? – она принялась размазывать по лицу слёзы.
Ангелина, чуть не упав, придвинулась к ней на стуле и положила руки на её плечи:
– О чём ты? Почему ты так думаешь?
– Я заставила тебя бояться! И питаться полуфабрикатами!
Ангелина придвинулась ещё ближе к матери и обняла её. Матильда была хрупкой женщиной, выглядевшей значительно младше своего возраста. На первый взгляд мало кто смог бы понять, кто из них кому приходится дочерью.
– Нет, это не твоя вина. Как будто ты не знаешь, как отреагировал бы папа.
– Папа? – Матильда ещё раз шмыгнула носом и заговорила уже спокойнее. – По-моему, Федя уже понял, что ты не стала бы подходящей кандидатурой для управления его бизнесом.
– Серьёзно?
– Да, после твоего отъезда он постепенно смирился с этим. Ладно, я, наверное, засиделась тут у тебя, сейчас буду собираться домой.
– Мам, подожди. Я бы тоже хотела вернуться.
***
Ангелина вышла из такси, ожидая, пока мама расплатится с водителем, окинула взглядом заводские трубы Борово, которые теперь окружали её вместо неоновых вывесок Стрижевска, вдохнула полной грудью родной воздух.
– Ой, смотрите-ка, кто вернулся! – перед ней появилась женщина, которую она знала – продавщица мясного магазина тётя Клава. – Жизнь-то тебя потрепала! Как впечатления от большого города?
– Ничего особенного, – ответила Геля, чтобы не вступать в долгий диалог.
– Чего и следовало ожидать. А ты думала, что сразу звездой станешь?
– Такого я даже предположить не могла, – теперь Геля говорила вполне искренне.
***
Войдя в квартиру, Ангелина разулась, сунула в шкаф ветровку, села на диван. Несмотря на долгое проживание в другом городе, эти действия ещё были записаны на подкорке её головного мозга. Мама села в другой угол того же дивана и включила телевизор, не зная, о чём вести разговор. Там показывали что-то про природу.
– Смотри, здесь антилопы. Ты же их любишь? – спросила Матильда.
– Вообще-то, я их терпеть не могу, – ответила Ангелина без злобы.
– Дорогая, у нас гости? – послышался голос отца, проходившего мимо комнаты.
На мужчине был деловой костюм, как будто он только что вернулся с деловой встречи или только что собрался на деловую встречу.
– Федя, это Геля. Твоя дочь вернулась из Стрижевска, – Матильда поднялась навстречу мужу.
– Дочь, значит? Разве у них закончился учебный год?
– Всё, что нужно было, я уже сделала, – твёрдо сказала Геля.
– Сделала? Наверное, это самое главное, – сказал отец после небольшого раздумья о том, отчитать девушку или нет.
– Федя, мы давно не виделись с Ангелиной. Может, хотя бы посмотрим телевизор вместе? – предложила мама.
Владелец автозавода глянул на часы:
– У меня как раз выдалась свободная минутка. Можно и посмотреть.
Фёдор Абрамович сел на диван, между женой и дочерью.
Ангелина была счастлива. Родители на неё не злятся, впереди целое лето отдыха, а осенью она вернётся в Стрижевск, в актёрскую школу Чупруновых. Взяв пульт, она рассеянно переключила канал и попала на фильм.
– Ой, это какая-то сказка, давайте посмотрим, – с энтузиазмом отреагировала Матильда.
Фёдор приспустил очки с носа:
– А что это за актриса? Она кажется мне знакомой…