Ана Сакру
Макс
Глава 22. Дита
Окай уловил мрачную решимость, написанную на лице Макса, и внутри все похолодело. Для принца Дита лишь мерзкий вампир, который может навредить его драгоценной Лоре, а за нее Родэн убьет, не задумываясь. Если бы волка рядом не было, княжна бы уже скорее всего была мертва.
– Не смей трогать ее, понял? – зарычал Окай, чувствуя как близок к трансформации. Клыки и когти удлинились, кости болезненно заломило, на загривке начал пробиваться жесткий подшерсток. Макс оторвался от созерцания замершей Диты, чувствующей опасность, и перевел непроницаемый взгляд на тяжело дышащего волка.
– Хорошо, – как-то слишком спокойно сказал он, – Тогда сам объясняйся с подругой своей. Ты же все запорол, придя раньше времени. У меня на безобидные выходы из ситуаций лимит исчерпан.
И, пожав плечами, просто отошел. У оборотня от неожиданности сразу весь пыл поугас.
– Макс… – он растерянно посмотрел на принца, – Я не мастер выдавать всякие истории…Ты же знаешь!
– Ну, ради любимой уж постарайся, – протянул Родэн без капли сочувствия в голосе.
Оборотень перевел страдальческий взгляд на уже поднявшуюся с травы Диту, внимательно наблюдающую за ними.
– Волчонок! – тонкая бровь требовательно поползла вверх, – Что все это значит? Почему я на территории племени? Вы меня похитили что ли? Ты меня чем-то опоил? Ну конечно … пакетик с кровью… Как ты мог? Я…Я…доверяла тебе…
Ее глаза яростно блеснули, наливаясь рубиновым светом, кожа бледно засветилась, и сквозь нее проступил рисунок синих вен, платье сзади затрещало, разрываемое пробивающимися перепончатыми крыльями.
– Милая… Я все объясню, – умоляюще произнес Окай, судорожно пытаясь хоть что-то придумать и с легким ужасом наблюдая, как она расправляет огромные крылья за спиной. Вот же ж черт.
– Не старайся, я и так вижу, ты меня предал, – Красные глаза яростно сверкали в темноте. Взмах тонкими крыльями. Сейчас улетит…
– Все, клыкастый, твое время истекло, – вдруг послушалось из-за спины. Окай обернулся, но увидел только метнувшийся мимо него темный силуэт с чем-то золотым в руке, потом сразу раздался нечеловеческий пронзительный вопль, глухой шлепок о землю и беспорядочные удары затрепыхавшихся крыльев. Сердце волка пропустило удар. Боже, нет. Он резко повернулся в сторону Диты. Родэн, подсвеченный золотым сиянием, склонился над бившимся в агонии телом девушки, вытаскивая из груди небольшой кинжал, весь в сверкающих фамильных узорах. С помощью магии ударил. Не спасти. Ярость заклокотала внутри, растекаясь шипящим ядом по венам.
– Не вздумай трансформироваться, идиот, – Вдруг закричал на него принц, обернувшись, – Быстрей, иди сюда, проси согласие на укус. Помрет ведь сейчас.
Окай замер на секунду и рванул к распростертому телу.
– Дита, Дита, слышишь меня? – Он повернул к себе бледное лицо с потухающим взором, – Скажи, что согласна стать моей…пожалуйста скажи! Просто скажи «Да»!
Она хмурилась, непонимающе скользя по нему туманными глазами, из горла вырывалось сиплое дыхание, тонкая струйка крови поползла по подбородку.
– Либо он либо смерть. Решай, – послышался резкий отрезвляющий голос сверху. Дита взглянула на Макса, глаза приобрели осмысленность, на лице появилась хищная улыбка, выглядевшая особенно страшно на этом смертельно бледном лице:
– Я отомщу, Родэн, – еле слышно прошелестела сухими губами, потом повернулась к Окаю.
– Я согласна.
Макс попятился, смотря на склонившегося над вампиршей оборотня, невольно морщась от очевидных страданий Диты, пока Окай через укус отравлял ее своей слюной, обращая. Принц помнил, как это невыносимо больно, а ведь его волк лишь слегка прикусил по сути, так, игрался. А вампиршу наверно ломало невыносимо сейчас. Смотреть на это было страшно. Макс всегда с трудом переносил картины побоев, пыток и казней. Очень неудобное качество для правителя. Еще одно очко в пользу решения остаться на Земле.
Девушка, вначале взвыв от боли, сейчас издавала какие-то жалобные скулящие звуки, мелко дергаясь, покрытая крупными бисеринками пота, блестевшими как роса при полной луне. Остекленевшие страдальческие глаза уставились в пустоту. Да уж, вот это романтика, скривился про себя Макс. Нож в сердце был куда милосердней. Наконец она затихла, запроникув голову с приоткрытым безкровным ртом, похоже потеряв сознание. Окай зарычал и только вгрызся в место раны сильнее, видимо пытаясь закончить болезненный ритуал, пока она ничего не чувствует. Крылья начали таять прямо на глазах, обращаясь пеплом, бледное сияние кожи сменилось розовым румянцем, белоснежные волосы потемнели, сделавшись русыми, по телу девушки пробежала сильная судорога и Окай наконец отстранился, пристально смотря на свою подругу.
Он аккуратно убрал влажную прядку, прилипшую ко лбу, подхватил ее на руки и перенес под дерево, опустив на мягкую траву, подложив под голову свою ветровку. На Макса он не оборачивался, спина была напряжена, кулаки судорожно сжимались, вся фигура будто больше становилась, наливаясь первобытной силой. Сейчас бить будет, обреченно подумал Родэн. Не хотелось бы конечно от волка получить, но что делать. По- другому не успокоится.
– Долго она без сознания пролежит? – спросил вслух как можно спокойней.
– Где-то полчаса, – хрипло проронил Окай, так и не оборачиваясь.
– Ладно, подождем, – вздохнул Макс, усаживаясь на землю под другое дерево, облокотившись спиной о ствол.
– Я сказал тебе не трогать ее, – тихо прорычал Окай, наконец обернувнушись и в упор посмотря на него. Глаза мерцали желтым в полумраке, мышцы набухли, разрывая одежду, черты лица заострились. Он поднялся и стал медленно приближаться, бесшумно ступая по мягкой траве. Родэн молчал. Говорить что-то сейчас было бессмысленно, оборотень его все равно не услышит.
Окай на секунду замер, тяжело дыша, скалясь, и резко прыгнул, преодолев расстояние между ними, вцепишись когтями Максу в горло, нависая над ним.
– Я ТЕБЕ СКАЗАЛ, – прорычал он прямо в лицо так хрипло, что слов было почти не разобрать, будто просто звериный вой. Затем приподнял Родэна и ударил кулаком в челюсть. Голова мотнулась, во рту все заполнилось кровью. Макс сплюнул, смотря Окаю в глаза, но никаких попыток вырваться или оправдаться не предпринимал.
– Я.ТЕБЕ.СКАЗАЛ, – Волк уже ревел от ярости, выплескивающейся наружу, встряхнул Макса и снова ударил, и еще раз, и еще. Один глаз заплыл, из носа текла кровь, губа треснула, но принц только улыбаться начал окровавленным ртом, не дерзко, а скорее понимающе, как смотрят родители на расшалившегося ребенка.
– Псих, я убью тебя сейчас, дерись давай, – затряс его волк. Бесполезно.
Окай взвыл и отшвырнул принца от себя. Он хотел его одолеть, проучить. На кой ему сдалась эта груша для битья.
Сел на землю, обхватив голову руками. Дита не простит его. Возненавидит. Он у нее все отнял, не спросив: семью, бессмертие, положение, сущность.
Макс опустился рядом как ни в чем не бывало, вытирая кровь, текущую из носа, рукавом.
– Да ладно тебе, – сказал, сплюнув, – Не дрейфь. Ты же говорил, она истинная, а истинность она в обе стороны работает, верно? Не получится у нее на тебя всю жизнь злиться. Да и разве не об этом ты меня просил. Придумай что-нибудь, Родэн…А ведь знал, что по- другому никак, только вынудить. Я бы все равно это сделал. Только думал потом, после перехода. И ты знал в глубине души, о чем просишь…Просто есть вещи, о которых вслух не говорят, и даже про себя лишний раз не произносят…Да, Окай?
Обротень сжал кулаки, напрягшись, и гневно сверкнул на Макса глазами, но…Черт. Да, он боялся, что будет так. Боялся, но не мог об этом не думать. Ведь хотелось верить, что есть другой путь. Что можно. не вот так. Мерзко.
Плечи сникли, оборотень уставился на свои руки.
– Наверно ты прав, – еле слышно сказал, – Что делать то теперь?
Макс улегся на траву, улыбаясь.
– Ну пока подождем, когда очнется.
Дита почувствовала пронизывающий холод, шедший от влажной земли, и боль. Уже только ее отголоски по сравнению с тем страшным укусом, но все равно все тело выкручивало, кости ломило, на языке был горьковатый привкус желчи. С трудом разлепила сомкнутые веки. Звезды. Яркие какие. Боже. Это не ее глаза. Она резко села, отчего голова моментально закружилась и вокруг все поплыло.
– Привет, – Макс, устроившийся напротив с Окаем, улыбнулся как ни в чем не бывало. Оборотень тут же подскочил к ней, крепко прижав к себе. Жаркий какой, машинально отметила она про себя. Втянула воздух трепещущими ноздрями. И пахнет так… Так. Томительно. Землей, мхом, сандалом, чем-то еще неуловимым…родным… Черт, он же обратил меня, стрельнуло в мозгу. Она резко отстранилась, тихо зарычав, чувствуя, как выступают клыки. Не такие как раньше: толще, длиннее. Сил на большее не было.
– Дита, прости, – глухо проговорил Окай, – Я не хотел так. Правда. Но ты увидишь, все будет хорошо, мы созданы друг для друга. Я знаю, ты сейчас тоже это почувствуешь.
– Да ты с ума сошел, – сдавленно прохрипела она, – Ты убил меня, а потом сделал самым презренным существом для моего рода. Весь клан теперь мои враги. И ты думаешь, я после этого с радостью понесусь с тобой совокупляться в твою грязную палатку, чтобы нарожать стаю кабелей. Да я скорее умру! Только отомщу сначала тебе и твоему гаденышу – дружку…
Окай смотрел на нее исподлобья, хмурясь и раздумывая: дать ей выговориться и потерпеть или пора уже показать кто в доме хозяин. Вроде первый вариант был правильней, но второй все больше манил с каждой секундой.
К ним подошел Макс, успокаивающе потрепав оборотня по плечу. Дита подняла на него яростные глаза, потом недоуменно вскинула брови и на лице расцвела злорадная улыбка:
– Что с мордахой, Родэн? Под асфальтоукладчик попал? – весело пропела, настолько вид принца соответствовал ее сокровенным желаниям.
– Ну почти, – Макс ухмыльнулся, растягивая распухшие губы, чуть толкнув Окая в голову, – Поклонник твой клыкастый доходчиво объяснил, что так с девушками поступать не хорошо. Я понял. Приношу свои извинения.
Дита прищурилась и мазнула легким одобрительным взглядом по волку, отчего тот чуть хвостом по земле не забил.
Принц тоже присел напротив девушки, ловя ее взгляд:
– Я вас сейчас оставлю, только есть один момент, – резко схватил ее за подбородок, – Смотри на меня!
Взгляд полыхнул золотым, и Дита замерла, уставившись на Макса, как кролик на удава, глядя бездумными широко открытыми глазами.
– Что ты делаешь? – зашипел на него Окай.
– Алиби нам обеспечиваю, – невозмутимо ответил Родэн, – Не переживай, просто волю парализовал, ничего с ней не станется. Через часа полтора станет обычной, только меня какое-то время будет яро ненавидеть, но, учитывая ее клятвенное обещание отомстить, хуже от этого уже не будет.
Повернулся к остолбеневшей девушке:
– Дита, у тебя телефон с собой?
Она медленно кивнула.
– Отлично. Звони сейчас отцу и объясняй, почему тебя неделю не будет дома. Уехала с дузьями, нашла любовника, срочные дела, что угодно. Лишь бы он поверил и ничего не заподозрил, поняла? Потом отдашь телефон мне.
Дита достала телефон из накладного кармана, набрала Окропина и беспечно защебетала в трубку, как- будто и не сидела сейчас в лесу с оборотнем и принцем.
– Пап, привет! Слушай, меня Марыся позвала на день рождения подруги своей в Варшаву, так неожиданно! Но я решила поехать. К переходу вернусь, обещаю…Нет. Все отлично…Правда. Не говори глупостей… Конечно, я потом позвоню, но там не везде может ловить!… Мне уже бежать пора! Пока, Всем привет.
Нажала «закончить вызов» и с бесстрастным лицом отдала телефон Родэну. Тот повертел его в руках.
– Пароль какой?
– 0707.
– Спасибо, – Макс улыбнулся ей, но Дита никак не среагировала, лишь продолжала внимательно смотреть на него.
Родэн повернулся к хмурому оборотню. Тот явно был не в восторге от вида своей безвольной подруги.
– Окай, слушай внимательно. Эту неделю надо за ней очень пристально следить. Очень. Никаких телефонов рядом, ничего. От этого зависят наши жизни. Не только моей семьи. Но и всего этого племени, и твои тоже скоро сюда приедут. Если Дита умудрится предупредить вампиров, или они просто хоть что-то заподозрят, то нападут первые… Понимаешь, чем это может кончится?
Он помолчал, всматриваясь в волка, оценивая, насколько тот осознает опасность. Потом продолжил:
– Поэтому ты сейчас ведешь ее в лесной домик ведуньи, и вы остаетесь жить там на эту неделю. Свой телефон мне тоже отдай. Дита может им воспользоваться, когда ты заснешь или отвлечешься. Просто не выпускай ее из виду, хорошо? Заодно и познакомитесь поближе, – Макс неожиданно подмигнул, – Я буду заходить к вам. Пусть отвечает на звонки, чтобы ее семейка не потеряла.
– Ладно, Родэн, я понял, – кивнул Окай.
– Отлично, – Макс встал, отряхиваясь от травы, – я тогда пойду предупрежу ведунью, а вы пока… Почему бы тебе не воспользоваться ее послушным состоянием? В ближайшее время она вряд ли будет столь покладистой, – и хитро покосился на смутившегося волка.
– Я..я не знаю, она вообще без эмоций сидит, я не извращенец, – фыркнул Окай.
– Ну, это можно поправить, – Родэн склонился к Дите и что-то зашептал на ухо. Она потупила взор, слушая его. Потом повернулась к Окаю и подняла на него глаза, моментально загоревшиеся жарким огнем. Тот аж рот открыл от удивления. Что, так можно было? Просто пара слов, и вот уже перед тобой не разъяренная фурия или безвольная марионетка, а соблазнительная красавица, медленно подходящая, покачивая бедрами, пронзая многообещающим взглядом. Дита села на застывшего Окая, обвивая его шею тонкими руками:
– Мой волчонок, – прошептала на ухо, легонько прикусив мочку. Оборотень прижал ее к себе, зарывшись в волосы. Такая теплая, живая, мягкая. Наконец!
– Жду у ведуньи, – послышалось откуда-то издалека. Но Окаю уже было не до ответа.
Дита смотрела в окно невидящими глазами, забравшись с ногами в кресло-качалку, крепко обхватив себя. Прошло уже пять дней с того ужасного вечера, как Окай обманом опоил ее, а Родэн проткнул зачарованным кинжалом. Всего пять дней. Это ведь так мало. А как- будто это было в другой жизни, в другом мире, не с ней. Кто она теперь? Она более ста лет была вампиром, княжной, высшей. У нее были слуги, деньги, власть, крепкий клан. Она знала правила игры и легко и с наслаждением играла в нее.
Но ничего уже не вернуть. Отец первый, кто убьет ее, только завидев, лишь бы смыть позорное пятно с семьи: подстилка для оборотня. Презренного низменного создания, живущего звериными инстинктами. Ей некуда идти. Она больше не вампир.
Но и оборотнем она себя пока не чувствовала. Все эти проснувшиеся первобытные стремления бурлили в ней как молодое вино, смешиваясь с прошлым характером причудливо, не всегда понятно, выстреливая то неконтролируемой яростью, то полной апатией. Дита сама не знала, чего от себя ждать в следующую секунду и от этого чувствовала себя несчастной и потерянной. Все было так зыбко, непонятно вокруг. Только Окай оставался неизменно спокоен и дружелюбен, с ленивой улыбкой наблюдая, как ее швыряет на эмоциональных качелях из стороны в сторону.
– Это пройдет, комарик, все хорошо, – мягко говорил оборотень. И она верила ему. Ей больше было некому верить. Весь мир вдруг сузился до этого старенького домика в лесу. До комнаты с большим закрытым окном, креслом качалкой и узкой кроватью. До этого мужчины, спящего сейчас на их ложе. Она скользнула взглядом по расплетенным черным волосам, широким бронзовым плечам, спине с четкой выемкой позвоночника, двум глубоким ямочкам над ягодицами, скрытыми под простыней.
Такой могучий…и такой уязвимый сейчас. Взять подушку и просто придавить. Это быстро. Но… она не сможет, она уже пыталась. Просто не может сделать ему плохо. Чертова парность отключала мозг, на борьбу с ней днем уходили все силы, а ночью… А ночью каждый раз приходил ненавистный гаденыш Родэн, чтобы она ответила на смски и пропущенные звонки. Гипнотизировал ее своими чертовыми глазами, и она делала все, что он хотел. Дита пыталась уворачиваться, не смотреть в золотистые глаза, но бесполезно, ему хватало секунды, и воля покидала тело. Она все осознавала и все помнила, но в голове было только желание подчиниться пристальному немигающему взгляду. Она воспринимала Родэна как высшее существо в эти невыносимые минуты. Потом было так стыдно вспоминать, и бессильная ярость сжигала все внутри… Но принц уже уходил, рядом был только Окай, спокойный и даже готовый выслушать и пожалеть. А какой был выбор, больше ведь некому было плакаться, а так хотелось… И он такой… родной…
И изо дня в день повторялось одно и то же: приходил принц, гипнотизировал ее, она предавала свою семью, меля чушь по телефону, а потом Макс, склонившись, тихо шептал ей на ухо приказ и, ехидно улыбаясь, покидал их.
Ооо, что он шептал! Нельзя было унизить ее сильнее. Хорошо, он хоть Окаю пока не говорит, что именно заставляет ее с таким жаром отдаваться волку каждую ночь. Оборотень спрашивал, но Макс только хитро косился на Диту:
– Это наш маленький секрет, да, комарик? – говорил он, прищурившись.
Их страшный маленький секрет, открывающий перед Дитой всю глубину ее падения, предательства, слабости. Родэн каждый вечер тыкал ее носом в неприглядную правду, словно котенка в ссаный тапок, заставляя смириться, принять… И самое страшное, что у него это получалось. Что с каждым вечером она все больше ждала, вся покрываясь мелкой дрожью предвкушения, когда Макс прошепчет ей в ухо эти слова, сорвав спусковой крючок, и она прижмется к оборотню в страстном порыве.
– Сделай с Окаем то, что на самом деле хочешь, и будь счастлива, – шептал ей принц.
Глава 23. Родная стая
Родэн постучал в дверь лесного домика ведуньи, но никто не отозвался, он дернул за ручку и вошел. Ни души. Куда все запропостились. Он же сказал Окаю не выпускать ее. Конечно, Дита вряд ли умудрится сбежать, находясь в самой глубине территории оборотней, но остались всего сутки до перехода. Зачем рисковать? В этом весь волк, просто преступная беспечность.
Макс пошел к хозяйственным постройкам. В летней кухне наткнулся на старую Ханну, перебирающую корзину с ягодами. Она подняла на него мутные, но от того не менее цепкие янтарные глаза.
– Доброе утро, молодой Родэн. Что привело? Случилось что в деревне?
– Доброе, да, – Макс оперся о столб, поддерживающий соломенную крышу, – Воины из племени Окая приехали. Хотят увидеть своего вожака… Ну и где носит нашего неугомонного волчару? В доме их нет.
Макс не смог скрыть раздражение, прорывающееся в голосе.
Ведунья улыбнулась. Для нее, живущей уже так долго и много чего повидавшей, он был лишь забавным вспыльчивым мальчишкой.
– Не переживай, мой принц, – ласково сказала как ребенку, – Не сбежит новая волчица. Она не дурочка, понимает, что нет назад пути…Они охотиться пошли, Окай учит ее потихоньку пользоваться даром своим. Вернутся уже скоро. Лучше пока со мной посиди, расскажи про Элию…Ягоды перебирал когда-нибудь, поможешь?
Макс вздохнул. Ну раз старая Ханна говорит, что волноваться не о чем… Он взял табурет в углу и присел рядом с ней.
– Перебирал, когда маленький был, няне помогал, – улыбнулся старухе, потом посерьезнел, – Скажи мне, мудрая волчица, как у них вообще? Как Дита? Ты сказала, от Окая она не сбежит и свыкается с обращением. Насколько по-твоему она примирилась?
Ханна помолчала, а потом задумчиво сказала:
– Окаю нечего своей избранницы опасаться. Ни уйти не сможет, ни зла причинить. Она ведь тоже чувствует тягу к нему и не в силах ей противиться. Любовь слаще ненависти. А вот тебе, мой принц, – она кинула на него проницательный взгляд, – Лучше бы подальше от нее держаться. Вся злоба на Окая, что выхода найти не может, на тебя стекает, понимаешь? Для нее только ты виноват, девчонке так легче.
– Виноват, – слегка раздраженно хмыкнул Макс, – Да она бы так вообще никогда не узнала, что такое чувствовать любовь эту.
– А ты думаешь все хотят чувствовать, Родэн? Чувствовать то разное можно. Самому что ли никогда больно не было так, что хочется на стенку лезть?
– Было, – глухо сказал Макс и на некоторое время замолчал. Потом опять повернулся к Ханне:
– А насчет завтра? Были ли у тебя видения?
– Нет, – помотала головой старуха, – Хоть и пыталась, да одна пелена. Не знаю я, что нас ждет.
– Вот и у меня нет, – вздохнул Макс, – Тревожно.
– Значит решено уже все, Родэн, и не в твоих силах изменить, раз род твой молчит, – ответила Ханна.
– Макс, привет, ты что тут днем забыл? – из-за угла дома показалась сияющая как медный таз физиономия Окая.
– Тебя жду, клыкастый, – ответил Родэн, – Почему довольный такой?
– Дита зайца поймала, – ответил он с таким видом, будто его подопечная выиграла олимпиаду, – И зачем я тебе?
– Члены твоей стаи приехали, – Макс кивнул ведунье и пошел навстречу волку, – Поздороваться хотят. Сходи к ним, я пока с Дитой побуду. Только не долго.
– Уже? Должны были только к вечеру, – Окай еще больше расплылся в радостной улыбке, – Комарик, я скоро. Нужно их предупредить насчет тебя, вечером тогда спустимся в деревню к общему костру, познакомлю тебя с родной стаей.
– В деревню? Она? Сегодня? – Макс возмущенно зашипел, косясь на Диту, недружелюбно уставившуюся на него.
– Высочество, ну что ты в самом деле, – Окай беззаботно похлопал его по напряженному плечу, – Она уже почти совсем волчица, успокойся.
Дита с невозмутимым видом улыбнулась Максу, обнажая выступившие клыки.
– Ладно, я туда и назад, не поубивайте тут друг друга без меня, – Окай подмигнул Родэну, чмокнул Диту в лоб и скрылся.
Девушка проводила оборотня глазами, потом развернулась и, не говоря ни слова, направилась в дом.
Макс, вздохнув последовал за ней.
– Так и будешь за мной ходить, Роденыш? Мне твое общество мало приятно, – фыркнула она, ставя чайник, – А если в туалет пойду?
– За дверью постою, – холодно улыбнулся он.
– И в деревне не отстанешь? – она вопросительно изогнула бровь, – Боишься меня?
– Там тем более, – Макс тоже взял кружку, ставя перед ней, чтобы и ему налила, – Конечно, боюсь. Я не идиот.
Дита хищно улыбнулась, медленно облизав клыки языком, и приблизилась к нему, практически соприкаясь носом.
– За себя боишься или за сучку свою беременную? – тихо прошелестела, заглядывая в глаза.
Макс сморгнул, смотря в янтарные волчьи радужки, которые раньше были ярко-голубыми. Что за вопрос, она ведь не знает кто для него Лора.
– Почему я должен переживать за рабыню? Меня волнует, как бы ты не удрала или не позвонила папочке, – спокойно ответил он, кинув на нее непроницаемый взгляд.
Дита только звонко рассмеялась, запрокинув голову.
– Ты похоже забыл, с кем заставляешь меня спать кажду ночь, Родэн! Окай после того, как разомлеет, становится очень болтлив, мой принц… Бросить все ради какой-то рабыни, это столь…романтично. Не ожидала от такого надменного расчетливого гаденыша как ты. И что в ней такого, расскажешь? Правда интересно.
– Такого? – Макс вдруг резко подскочил, перегнувшись через стол и схватил Диту за горло, сильно сдавливая пальцы. Глаза яростно засверкали золотом, – Даже имя ее не смей произносить, ясно? Ты жива только из-за того, что мне Окая жалко, но не заставляй меня выбирать. Ссору с волком я переживу…А вот ты нет.
Он резко отпустил и сел напротив как ни в чем не бывало.
– И в деревню ты сегодня не пойдешь, – сказал уже будничным тоном.
Дита сделала несколько нетвердых шагов назад, так что бы он не смог до нее дотянуться, и прохрипела, потирая горло.
– Это мы еще посмотрим, Родэн. Окай – вождь, ему решать.
– Ну и что будем делать? – спросил Керук, задумчиво водя палкой по земле, поглядывая на своих собратьев.
– Еще не хватало кланяться какой-то вурдалачихе, – рыкнул Арэнк, обводя остальных пристальным взглядом, – Не нужна нам эта тварь полуночная в стае. Обратилась не обратилась, нутро их червивое не вытравишь. Вон и высокородный нос воротит от нее. Как он сейчас на вождя шипел, чтоб тот ее не вел сюда, слышали? Чуть не позеленел весь от злости.
– Она истинная Окая, – тихо вставил Вихо, самый зрелый из них, – Все мы знаем, что ЭТО значит. Вожак не отступится и сделает ее своей женой, и быть ей старшей среди наших женщин. И тебе, Арэнк, придется уважать ее.
Все замолчали, смотря на большой костер в отдалении.
– Если привезет, – едва слышно сказал Керук.
– Что? – переспросил Вихо.
Воин повернулся к старшему товарищу.
– Если привезет, – отчетливее проговорил он, – Но ведь с ней может и случиться что-нибудь, верно?
Волки замерли, напрягшись, впиваясь золотистыми глазами в дерзкого Керука.
– Окай не простит нам. За убийство пары наказание: изгнание или смерть, – испуганно прошептал Сайк, самый молодой, еще волчонок, только недавно освоивший полную трансформацию.
– Дааа, – протянул коварный воин, – За убийство…Но, а вдруг она САМА? Сейчас Окай не спускал с нее глаз всю неделю, но вот он приведет ее к нам, пойдет к вождю Ахиге или Родэну, а она…может и воспользоваться ситуацией и прекратить свои мучения в образе оборотня. Мы просто не уследили за девкой. Ну какой вампир пожелает себе такой участи? Мы для них презренные вонючие животные. Тем более гордая княжна? Уж лучше смерть, верно, братья?
Он оскалился, обнажив длинные желтые клыки.
Оборотни молчали, решаясь.
Дита подходила к деревне с Окаем, державшим ее за руку, и рассеянно улыбалась. Оборотень что-то вдохновенно рассказывал о семерых волках, прибывших из его стаи, с которыми ей предстояло сейчас познакомиться, но она лишь вполуха слушала его, погруженная в свои в кои-то веки приятные мысли.
Девушка ощущала настоящий триумф от того, что ей удалось склонить Окая на свою сторону и сделать поперек этому кучерявому гаденышу. Оказывается, управлять оборотнем так просто! Пара ласковых слов, многообещающих взглядов, нежных прикосновений, не забыть изобразить искренний восторг от встречи с другими косматыми, и вот он уже на все готов, лишь бы она была довольна, и посылает высокородного куда подальше. Дита хитро покосилась на Окая, ей было чертовски приятно. Впервые за последнее время девушка ощутила, что она может управлять ситуацией, а не просто безвольная марионетка в чужих руках. Осталось лучезарно улыбнуться Родэну, глядя в его кислую физиономию, и это будет официально лучший вечер со времени ее превращения.
Хотя, по правде говоря, встречаться с соплеменниками Окая, да и с местными волками, было откровенно страшно. Дита не питала иллюзий и прекрасно понимала, что только ленивый не укажет ей на то, кем она была. Вампиры здесь главные враги. Что бы ни делал или не говорил Окай, ее не примут. Максимум, на что она могла рассчитывать, это тихое презрение и шепотки за спиной, а не открытые конфликты. И не уйти от них. Обратно не превратиться, только смерть. Как она переживет это? Она, высшая, которой даже слово поперек не говорили никогда. Мысли сразу почернели и былая радость померкла. Быстрей бы уже Родэна встретить, чтобы опять повеселеть.
Наконец они ступили на рыночную площадь поселения, посреди которой был разведен огромный костер. Невероятное для небольшой деревушки скопление народу собралось на ней, рассевшись по периметру: кто на бревнах, кто на принесенных стульях, а кто и просто на земле. В центре были танцы. Музыканты играли вживую, волки пели, пили, ели и плясали. Дита на секунду замерла, с удивлением уставившись на это шумное лихое гуляние.
– В деревне праздник какой-то? – повернулась она к Окаю.
– Нет, комарик, – он рассмеялся, ласково потрепав ее по плечу, – Тут так каждый вечер, оборотни любят повеселиться, компании большие…Они не…
И замолчал, поняв, что сейчас сболтнет лишнее.
– Не вампиры, я поняла, – Дита склонила голову на бок и отвернулась, рассматривая толпу. Что ж, в этом что-то было. Никогда бы про себя такое не подумала, но ей вдруг отчаянно захотелось присоединиться к кружащим парам. Наверно это волчье что-то в ней проснулось. Раньше бы она только брезгливо отвернулась, такие низменные радости для челяди.
Блуждающий взгляд выхватил парочку, сидящую боком к ней около самого костра. А вот и Родэн собственной персоной, пока не видит ее. Макс устроился прямо на земле, облокотившись спиной о большое бревно, между ног у него уютно примостилась та певичка, которую Дита мельком заметила на церемонии. Девчонка что-то рассказывала принцу, смеясь, запрокидывая голову, упираясь ему в плечо, а он, похоже, даже не слушал особо, просто смотрел на нее, смотрел так, будто умрет сейчас от счастья, что она просто рядом сидит. Дита хмыкнула, ну надо же, Окай правду сказал, он и правда без ума от рабыни. Пока бывшая вампирша сама не увидела, ей все-таки сложно было представить этого самовлюбленного надменного принца, млеющего от какой-то девчонки. И почему она раньше не задавалась вопросом про то, что он чувствует к ней, и отец… Если бы он только знал…
Лора, легко поцеловав Родэна в губы, отвернулась и стала, улыбаясь, смотреть на танцующих у гигантского костра, а Макс задумчиво провел по ее светлым распущенным волосам, а потом стал с серьезным видом заплетать косички. Дита в голос фыркнула, она это правда видит? Окай, высматривающий своих, обратил на нее внимание.
– Что смеешься? – поинтересовался он и проследил за взглядом, – А вот и Родэн…Ээй, Маакс! Ты моих не видел?
Волк заорал так, что даже музыкантов перекричал.
Принц повернул голову, и блаженное расслабленное выражение буквально сползло с его лица, стоило приметить Диту. Он моментально недовольно скривился, смиряя ее ледяным взглядом, всем видом показывая, что она последняя, кого бы он мечтал увидеть. Ну как бальзам на душу твоя рожа несчастная, подумала девушка и расплылась в сладчайшем оскале.
Макс зашептал что-то своей спутнице, косясь на Диту с Окаем, потом поднялся и пошел в их сторону. Рабыня весело помахала, отчего Дита сначала смутилась, но потом поняла, что та приветствует оборотня. Окай жестом подозвал и ее, но Лора выразительно пожала плечами, потом ткнула пальцем в Макса и покрутила у виска. Окай засмеялся.
– Весело тебе? – просипел подошедший хмурящийся Родэн, – Я же просил не приводить ее. Всего сутки остались, но ты же самый умный у нас…
– Не бубни, высочество, я за Диту ручаюсь, – бесцеремонно перебил его Окай, – Где волки мои, знаешь? И ты что, Лоре запретил подходить к нам?
Макс тяжело вздохнул, сверля Диту убийственным взглядом.
– Ладно, я с вами тогда, пошли. Твои во дворе за таверной устроились. И да, запретил, тебя это удивляет?
– Там твоя подружка у виска покрутила на тебя показывая, Роденыш, – пропела ехидно Дита.
– Я догадался, – равнодушно пожал плечами Макс, – Ей можно, тебе нельзя, ясно? – потом повернулся к Окаю, – Пойдемте?
