Ана Сакру
Рамиль
1. Рамиль
– Карин, твою мать, зубы спрячь,– шиплю раздраженно, выдергивая член и ядерно- красных губ почти полностью.
На стволе остаются разводы её вырвиглазно-алой помады. Будто рот ей порвал. Или этот грызун насквозь меня прокусил. Даже жутковато. Меняю мнение: красная помада – сразу нет. Карина пару раз хлопает длиннющими ресницами, прикрывая осоловелые карие глаза, а потом возмущенно выплевывает головку.
– Я – КАРОЛИНА,– взвизгивает на таком фальцете, что я на секунду глохну. Вот…ещё и контузила. Говорила мама, не трахайся с незнакомыми девочками в общественных туалетах.
Да, блин, какая разница, хоть Евграфия, хочется ответить мне, но я джентльмен и просто заправляю член в трусы.
– Так понравилось- попутал,– ухмыляюсь я.
Пытаюсь скрыть разочарование из-за того, что похоже придется смотреть церемонию с ноющими яйцами и неопавшим стояком. Надеюсь, дядя не решит, что это я НАСТОЛЬКО рад его свадьбе. Подрочить что ли, пока время есть…?
– Правда? Понравилось? – мурлычет господи-как- её-там и оглаживает наманикюренным пальчиками бугор в трусах. С бельем я кажется поторопился.
– Правда,– довольно шепчу ей в тон и целую девчонку в красные губы, пока её теплая ладошка высвобождает из хлопкового плена неопавшего бойца.
Настроение поднимается. Дрочить не придется…Моя случайная партнерша зажимает в кулаке головку, выдаивая смазку, и медленно распределяет её по всей длине. Я запускаю язык ей в рот. Настроение поднимается ещё на пару сантиметров, грозя скоро показать двенадцать. Давай, вниз ныряй, нацеловались…
Проворные пальчики пробегаются по мошонке. Я давлю Карине(???) на плечи, уже конкретно намекая. И столбенею, боясь дёрнуться, когда её рука сдавливает мои яйца в совсем не нежной хватке.
–Рамиль, ещё раз…КАК. МЕНЯ. ЗОВУТ?– чеканит мне на ухо эта чёртова стерва и проводит по моей щеке влажную дорожку язычком.
Я шумно сглатываю…Как же там было…Карина???…Давление на будущих "рамильчиков" растёт, и я почти слышу, как они перепугано пищат "папа"…Как???....Смотрю в карие полные священного бабского гнева глаза. Что ж мне так везёт на убогих?
– Каааррр…Руки убери, мне так сложно думать…
– Козел!!!– возмущенно вопит она, второй раз нещадно бья по моим барабанным перепонкам. Я перехватываю её ладонь и отцепляю наконец от самого драгоценного, но не успеваю увернуться от когтей второй руки, которые летят мне прямо в лицо.
– Сссука…– левая щека горит огнем. Точно кровавые полосы оставила. Да что за дикая зубастая белка!
– Сволоооочь!!– неожиданно натужно всхлипывает она, едва шевеля сильно дрожащими губами.
Ну вообще огонь! Сначала член чуть не откусила, потом кровь пустила, а теперь утопит в океане своих слёз. Это ритуальная казнь какая- то???
–Все выыыы свооооллоооочиии! -завывает девчонка на "КАР", с каждой секундой всё больше разгоняясь.
Уже и плечи пошли ходуном. Что с ней делать, твою мать??! Один плюс: член испугался и решил притворится мёртвым. Быстро заправляю бездыханного парня в штаны, и неловко пытаюсь обнять раскисшую как-её-там.
– Да ладно тебе…ну…Хорош…
Я б сбежал, но!
Я хоть и сволочь, но не настолько же! Этой кулеме ещё регистрацию вести....вроде…
Сквозь душераздирающие стенания девчонки прорывается агрессивный стук шпилек, рикошетом отлетающий от кафельных стен. Замирает у самой нашей кабинки. Я вижу в щели под дверью черные классические туфли на зубодробительно тонком как игла каблуке. Нееет. Я помню, чьи они…
– Каролина!!!– требовательно цедит до боли знакомый женский голос по ту сторону хлипкой дверцы.
Я хлопаю себя рукой по лицу, устало прикрывая глаза. Ну, твою ж мать, Аленушка, свали в закат, только тебя мне сейчас и не хватало.
– Каролина, ты нормальная?– беснуется белокурая "родственница" за дверью,– Церемония через десять минут, а ты тут закрылась…
Пауза, и я прямо чувствую, как зеленые глаза редкого болотного оттенка прожигают мою обувь, виднеющуюся в проеме под дверью.
– …с кем-то…– уже потише продолжает Лена, смутившись.
Покраснела, наверно…Почему-то представляю в этот момент её пылающее лицо…А должен бы представлять, как свалить из этого дурдома поскорей! Всё, на фиг! Утешительница пришла, я свободен. Тяну руку к защелке, но меня тормозит судорожный захват. Алый хищный маникюр больно впивается в запястье.
– Не надо…– испуганно хрипит КАРОЛИНА, смотря на меня круглыми от ужаса глазами. Похоже вспомнила о своей девичьей чести. Как не вовремя…
–НАДО!– несется безапелляционное через дверь. Вижу сквозь щель внизу, как черные туфельки носком отбивают нетерпеливую чечетку.
– Надо,– повторяю за Ленкой, с легкой жалостью вглядываясь с обрамленные потекшей тушью карие глаза напротив.
Отщелкиваю замок и толкаю дверь, инстинктивно набирая в лёгкие побольше воздуха. Потому что по ту сторону она…Лена…И сейчас кто-то будет орать…Опять…Не мой день…
– Ты?– шокировано выдыхает Аленка, хлопая своими орехово- зелеными глазами. И во мне расцветает надежда, что удастся слинять по- быстрому, пока она переваривает полученную информацию.
Зря.
"Родственница" уже через секунду приходит в себя и переходит в режим полной боевой готовности. Реакции на стресс у неё – космонавт позавидует. Всё- таки не зря Ленка – успешный свадебный организатор.
–Привет, Акунина,– дарю ей свою лучшую улыбку, пробираясь к выходу.
– Рамиль, блин! – светлые брови грозно сходятся на переносице. Указующий перст тычет мне прямо в нос.
–Ты головой думаешь или…– ореховые глаза выразительно опускаются на ширинку, отчего обитающий там парень инстинктивно дёргается в приветствии.
Лена, твою мать....Как ты это делаешь? Чертова заклинательница змей…
–Решил дяде свадьбу сорвать, затрахав регистратора???– бурчит белокурая мегера, сложив руки на груди.
А я облегченно выдыхаю, потому что она наконец отводит глаза, и в штанах перестаёт тревожно шевелиться.
– Я не виноват, что ты набираешь такой расхлябанный персонал,– фыркаю я в ответ, пытаясь незаметно поправить штаны в районе паха.
Надеюсь, при первых звуках брачных обетов он окончательно упадет. Сложно представить себе что- то менее сексуальное, чем обещание ни с кем больше до гроба не трахаться. Разве что, если пообещают, что и с тобой в том числе.
– Я не расхлябаннаяяя!– по новой включает воющую сирену Каролина, убивая остатки макияжа на хорошеньком лице,– Ты…тыыы..сааам…
– Ага, силой затащил,– обрываю я обвинительную сопливую тираду.
Ну это уже возмутительно. Сама меня во время трансфера до загородного комплекса, где дядя празднует свадьбу, чуть прямо в автобусе не изнасиловала. А теперь я, значит, сам?! Акунина итак на меня как на врага народа косится…
–Ууу,– тянет оскорбленная до глубины души Каролина.
– Так, Рамиль, на выход,– вздыхает Ленка и, положив свои теплые ладошки мне на плечи, разворачивает к двери,– Я сама разберусь. Мешаешь только…
Выйдя из туалета и хлопнув дверью для надежности , я, выдыхаю, облокотившись спиной о стену. Лена права, надо было обойтись без туалетов… Мне всё-таки не девятнадцать, когда любая упущенная возможность заняться сексом, кажется преступлением против всего человечества. Двадцать семь, как-никак…Энергично тру лицо, приходя в себя после такой неудобной сцены. Из-за двери в уборную доносятся стихающие подвывания Каролины и успокаивающее бормотание Лены, потом шум воды.
Так, ну, Акунина разберется. Ей за это деньги платят в конце концов. Надеюсь, у неё сегодня будет ещё куча форс- мажоров, и обо мне она просто забудет. Потому что Алёнка в гневе – это не аленький цветочек, а свихнувшаяся баба Яга. Я знаю, уже сталкивался…
***
Место регистрации украсили без шуток восхитительно. Даже я, человек далекий от розовых единорогов и радужных радуг, проникся нежной белоснежной атмосферой. Огромную воздушную арку из благоухающих цветов поставили на пирсе, стулья для гостей расставили на полянке перед ним. Все деревья вокруг со вкусом были обвешаны лентами, бусами и белыми цветами. Красиво и настраивает на определенный сентиментальный лад. Плакать я, конечно, не плакал, но хотя бы смеяться не тянуло. Ещё бы не серьезное лицо регистратора Каролины, с придыханием вещающей о вечной любви. Не мог без ухмылки на это смотреть. Сразу свой член между её красных губ видел. Она бы наверно так занимательно бубнила, если бы он остался там: " бябявляю васм муфэм и шеной…" Отводил глаза, чтобы не заржать вслух от подобных мыслей.
Но вообще всё мило прошло. Лена стояла поодаль и аккуратно вытирала выступающие слёзы умиления, не забывая при этом цепко следить за всем происходящим. Смешная. Плакать на работе. Сколько она уже свадеб перевидала, будучи их организатором, а, оказывается, до сих пор растекается от всех этих пафосных ничего не значащих клятв, как наивная восторженная девчонка. Забавно даже.
И мило немного…Ленка вообще…милая…
Впрочем, возможно дело в том, что дядя Фарид- не очередной её клиент, а родственник. Мы все родственники. Формально. Ооочень далекие. Настолько далекие, что я предпочитаю лишний раз о нашем родстве не вспоминать. Потому что…Потому что Лена- красивая женщина, и у меня случается на нее чисто физическая, но довольно однозначная реакция. А стояк на родственницу – то ещё извращение, как ни крути.
Лена Акунина- младшая сестра второй жены моего отца. Так что кто она мне?? Тетя??? Хммм…Я путаюсь. Тетя Лена, мда…Шикарно звучит…Блин, я – гребаный псих…
Отец женился на Анне Акуниной, когда мне было семнадцать, а Аленке тринадцать лет. И знакомство у нас оказалось фееричным. Это был Новый год на даче у моего прадеда. И Лена, на тот момент худющий и дико взбалмошный подросток с зелеными волосами и пирсингом в носу, решила подарить мне…Ооо....Она не знает, но я до сих пор нежно храню эту открытку со снежинками и котенком в варежках.... В ней Ленка отписывала мне свою девственность!
Я долго ржал, конечно. На такую щедрость от тринадцатилетней девчонки я как-то совсем не рассчитывал. Батя конечно предупреждал, что Ленка видела мои ролики на ютубе и знает мои песни. И вообще что-то вроде моей фанатки, но я не думал, что всё настолько запущено. Тогда я мечтал стать великим певцом, да. К слову, это в прошлом. Я – продюсер. У меня своя студия. Оказывается, подбирать других мечтающих и давать им путевку в жизнь у меня получается гораздо лучше, чем продвигать самого себя. Меня такой расклад полностью устраивает. Я могу жить спокойно, без лишней шумихи, заниматься любимым делом и ни в чем себе не отказывать, не опираясь на семейный бизнес и многочисленных родственников.
А насчет "новогоднего подарка" от Аленушки…
На мой дикий ржач зеленоволосая " родственница" надулась как рыба- шар и клятвенно меня заверила, что придет время, и я приползу к ней на коленях и буду умолять отдаться, но она НИ ЗА ЧТО не даст. Вроде бы от смеха я сполз на пол тогда. Точно не помню. Из-за выступивших слёз всё перед глазами расплывалось. Ленка махнула зеленым хвостом и, распрямив острые плечики, гордо уто’пала в другую комнату, больше со мной за тот вечер так и не заговорив.
Воспоминания молнией проносятся в мозгу. Взгляд как магнитом притягивает точеная Ленкина фигура. От того угловатого подростка спустя десять лет не осталось почти ничего. Худоба превратилась в стройность, время и гормоны подарили Акуниной аппетитную грудь и вполне округлые бедра, а волосы лежали на хрупких плечах блестящим пшеничным водопадом. Одухотворенное лицо с тонкими аристократичными чертами было направлено на брачующихся. Мягкая улыбка играла на нежно-розовых в меру полных губах. Не узнать.
Разве что глаза, пронзительные, с дерзкими искорками, остались теми же. Удивительно живые, незабываемые орехово- зеленые глаза. И тоненькая серебряная ниточка пирсинга на левом крыле чуть вздёрнутого аккуратного носа.
Я смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что сейчас был бы совсем не против того "подарка". И возможно даже согласен немного поумолять. Вот только больше и, правда, никто не предлагает…
2. Лена
У меня нет проблем с хождением на каблуках, но сейчас ноги просто отваливаются, и, если в ближайшее время я не скину туфли, то рискую остаться без ступней. Как назло, я забыла балетки, которые всегда со мной на любом мероприятии, а щеголять не в своих или в простых сланцах я, как организатор и ответственное лицо, позволить себе не могу.
– Рит, я пойду- посижу? – трогаю за плечо свою напарницу.
– Алён, да отдыхай ты уже, что у нас там? Торт и фейерверк остался? Я прослежу сама за всем. А ты иди- веселись. Всё- таки родственники твои. Давай,– Рита обхватывает меня за плечи и подталкивает к столикам гостей.
– Правда? – я неуверенно оборачиваюсь, заглядывая в Риткины глаза, пока она пихает и пихает меня к гостям,– Ты уверена?
Боже, как хочется воспользоваться возможностью пофилонить....
– Уверена, Акунина. Брысь отсюда,– грозно рыкает Рита и делает завершающий ощутимый толчок, отчего я чуть не падаю на один из свободных стульев.
– Фонарики еще,– лепечу ей вслед,– И саксофонист…в кустах…
– Без паники, уже сидит! – отмахивается от меня моя замена и энергично топает прочь.
Я выдыхаю и растекаюсь по стулу, сбрасывая ненавистные туфли. Ступни так распухли, что приходится не элегантно дернуть ножкой, а прямо основательно так потрясти в попытке избавиться от своих " испанских сапог". Рассеянным взглядом скольжу по сцене, мягко освещенному танцполу и столикам гостей, расставленным по периметру в тени украшенных гирляндами и цветами деревьев. Веселье в самом разгаре, солистка популярной кавер-группы тянет хит Рианны, гости, танцуя, грозят проломить дощатый настил, а за столами звенит бокалами старшее поколение, пытаясь длинными тостами перекричать динамики. И, кажется, даже если саксофонист заснет в кустах, не дождавшись своего выхода, никто не расстроится. Да, Рита права, справится и без меня. Свадьба подходит к концу, и мне можно наконец расслабиться. НАКОНЕЦ.
Чёрт, это было не просто…
Конечно, на любом мероприятии случаются форс-мажоры, но по закону подлости, на свадьбах знакомых, их всегда в два раза больше. И чем ближе знакомство, тем хуже обстоят дела, а тут половина гостей мои родственники, так что катастрофу я предчувствала с самого начала. Поэтому, когда в пять утра мне позвонил регистратор и прохрипел в трубку, что у него ангина, я даже бровью не повела. Ждала чего-то подобного. По-быстрому удалось отыскать только вот эту вот… Взгляд невольно выхватывает стильный зеленый брючный костюм в толпе танцующих…Каролину. Поджимаю губы, в попытке сдержать ехидную улыбку и тянусь за бокалом шампанского. Нет, голос у неё шикарный, да. Глубокий такой…Как и глотка, наверно…Всё- таки не сдерживаюсь и тихо ржу.
Но Рамиль, блин! Убью… Гроза туалетов…
Шампанское щекочет пузырьками язык и растекается покалывающим теплом по гортани. Я с наслаждением прикрываю глаза.
– Что сидим? – басит кто-то над самым ухом, отчего я крупно вздрагиваю и проливаю на себя остатки игристого напитка.
–Рамиль, блин!!!– шиплю расстроенно, ставя бокал и тряся мокрой рукой. Ну как так! Чуть не плача, смотрю на лиф своего любимого голубого платья. По нему расползается огромное пятно. Так весь вечер теперь ходить??? Позорище…
– Да что ты за апокалипсис такой на мою голову!
– А что ты дергаешься, как подстреленный заяц. Валерьянку пей, если нервная,– бурчит Рамиль, усаживаясь напротив, и принимается хмуро оценивать масштабы бедствия.
В какой-то момент его деловитый взгляд перестаёт быть таковым, а становится…Я невольно сглатываю, краснея. И, опустив глаза на свою грудь, вижу обрисовавшееся кружево бюстгальтера и задорно торчащие сквозь мокрую ткань соски.
– Пялиться прекращай! – охаю от возмущения, прикрываясь рукой,– Совсем уже?
– Не принимай на свой счет, Акунина,– хрипловато усмехается Рамиль, и я почти физически ощущаю, как этот озабоченный с трудом отлепляет горящий взор от моего бюста,– Просто у тебя мокрые сиськи, а я живой человек. Пиджак дать, пока другие желающие посмотреть на набежали?
Я не выдерживаю и смеюсь. Все у него ПРОСТО.
– Думаешь, прямо набегут? – фыркаю скептически, благодарно принимая протягиваемый пиджак.
Рамиль снова усаживается напротив, расстёгивая пару верхних пуговиц на белоснежной рубашке, отчего я вижу узор одной из десятка татуировок на его смуглой коже. Почему-то это зрелище меня вгоняет в лёгкий жар, и я быстро перевожу взгляд выше. На черные, тепло сияющие глаза. Тоже слегка волнительно, но уже хотя бы привычно. Мы знакомы десять лет, и примерно последние семь из них я могу дышать в его присутствии вполне спокойно.
– Что-то не вижу очереди…– вздыхаю, с наслаждением вытягивая ноги под столом, пока Рами разливает нам по бокалам шампанское.
– Не знаю, Лен, – хмыкает он, протягивая мне наполненный фужер,– Я б побежал.
От такого заявления, сдобренного бархатным тембром и проникновенным намекающим взглядом, глоток шампанского с тяжким трудом преодолевает мою гортань.
– Сомневаюсь…– бурчу сконфуженно, пряча глаза на дне бокала.
Сердце тревожно заходится в груди от предчувствия очередного раунда головокружительной игры "отбейся-от- Рамиля-ему- весело- а- тебе-потом-будет-грустно".
Очень грустно, Лена. ОЧЕНЬ.
Возможно насквозь мокрый от слёз матрас из Асконы придется выкидывать, а он тебе нравится…
– Зря, – доверительно сообщает Рамиль и подаётся чуть вперед, мурлыча, как огромный чеширский кот,– Ты очень привлекательная женщина, Елена Сергеевна…
Всем известно, что лучшее средство защиты- нападение. И я приступаю…Скептически щурюсь, поднимая все свои невидимые щиты, и кривлю губы в ехидной улыбке.
– Я думала, ты весь свой запал на сегодня уже в туалете слил, Керефов, – тяну сладко, кивая в сторону откровенных танцев захмелевшей регистраторши Каролины.
Рамиль хмурится, проследив за направлением моего взгляда, и сбавляет обороты.
– Не довелось,– бурчит себе под нос, отклоняясь от меня и откидываясь на плетеную спинку стула.
–Ааа…Ну, извини, что помешала. Но ты бы продолжил, дама явно непротив. Не зря же напросилась на незнакомой свадьбе остаться,– я делаю ещё один глоток, забавляясь тем, как Рамиль тускнеет на глазах,– А ты со мной тут высиживаешь…непонятно зачем…
– Знаешь что, Лена, – вдруг вспыхивает мужчина, цедя слова сквозь зубы. Смуглые руки непроизвольно сжимаются в кулаки, – Меня иногда прям бесит, как ты вечно пытаешься меня на кого-то положить…
– Пффф…Я???Ты ещё скажи, что просто отлить пошёл, а я тебе её через дверцу перекинула! – у меня челюсть отвисает от возмущения.
– И скажу! – рычит Рамиль грозно, но в глазах уже загорается бесшабашное веселье.
– Прости господи всяких понаберешь на работу, а я потом отбивайся! – заявляет с каменным лицом.
– Чтооо?– я не выдерживаю и начинаю дико хохотать. На глазах выступают слёзы, пресс болезненно сокращается. Сквозь соленую пелену вижу, что Рамиль тоже от души ржёт.
– Как скажешь что-нибудь…– сиплю, выдыхая и пытаясь успокоиться.
– Ладно, серьёзно давай, Алён,– добродушно предлагает Рамиль, наливая нам ещё по бокалу и пододвигая ко мне фруктовую тарелку,– Что за упаднические настроения по поводу мужских очередей?
Я перестаю улыбаться и молча делаю очередной глоток. В голове начинает обманчиво легко шуметь. Красивое мужское лицо напротив выглядит полным искреннего участия, язык мелко покалывает от пьянящих пузырьков, вечерний полумрак давит на мозг уютной интимностью. И я поддаюсь, начиная изливать душу.
– Меня Игорь бросил. Вчера,– выдавливаю из себя, исподлобья поглядывая на Рамиля.
И задыхаюсь от возмущения, потому что эта чеширская сволочь начинает…счастливо улыбаться!
– Тебе бы в хосписе работать с такими реакциями на чужое горе,– язвлю я, задетая его масляной ухмылкой.
– Извини, но я не считаю избавление от картавого Игорька горем,– пренебрежительно хмыкает Рамиль,– По мне, так это событие в пору отмечать!
В носу неожиданно предательски щиплет, и я с подозрением кошусь на полупустой бокал в руке. Обычно я не настолько чувствительна…Хммм…Ну, да ладно…Иногда можно…
– А мне нравилось, как он картавил,– вздыхаю грустно, поднимая глаза к уже звездному небу. На нас постепенно опускается ласковая летняя ночь, – В этом был определенный шарм…Такой, знаешь, французский прононс…
– Тебя серьезно возбуждают проблемы с дикцией? – раздраженно фыркает Рамиль,– А я-то думаю, что со мной не так…
– Веры тебе нет, вот что с тобой не так, Рами,– отвечаю честно и снова разглядываю фужер в руке. Похоже, пора останавливаться…
– Я НИКОГДА никого не обманывал,– заявляет Керефов неожиданно серьезно и вкрадчиво,– Не надо.
– Да,– перевожу на него задумчивый взгляд,– Ты сразу честно говоришь, что связь с тобой – это только одноразовая акция.
Пару секунд мы молчим, разглядывая друг друга. Тело как-то странно сковывает душным теплом. Я сглатываю и отвожу глаза, делая глоток. Снова. Просто в горле пересохло…
– Хочешь сказать, ты святая, и у тебя были лишь долгосрочные отношения?
Поднимаю на Керефова удивлённый взгляд. Мне кажется, или в его обволакивающем голосе прозвучали злые нотки?
– Нет, но…– поджимаю губы, не зная, как выразить поточнее свою мысль,– Но…Ну, не с тобой же, Рам! О чем ты вообще!
Нет, не кажется. Он сверлит меня тяжелым раскаленным взглядом, будто я виновата разом во всех смертных грехах. Я окончательно теряюсь и тоже начинаю злиться. Дурдом какой-то! Я еще должна объяснять и оправдываться, почему нет?!
Повисает неуютное колючее молчание. Я незаметно ёжусь, потирая предплечья. Рамиль вздыхает, хмурясь и отпивая из своего бокала.
– Так и что произошло? – наконец разрывает тишину между нами.
–Что? – я даже не сразу понимаю, о чем он.
– С Игорьком? Что случилось? – Рамиль подаётся вперёд, уперев локти в колени и сцепив пальцы в замок, весь превращаясь в слух,– По мне, так он вообще не из твоей лиги. Не представляю, что случиться должно было, чтобы он тебя бросил.
– Нууу…– я закидываю ногу на ногу и покачиваю бокал в руке.
Разум вопит о том, что надо срочно менять тему, а шампанское бурлит в крови, подталкивая к откровениям. И эти черные внимательные глаза напротив…Язык покалывает от набегающих слов. Рамиль приподнимает брови, намекая, что ждёт. Я вздыхаю и сдаюсь.
– Ну… У меня же проблемы…по-женски…– господи, я прямо чувствую, как лицо заливает насыщенным красным, и я становлюсь похожа на сеньора Помидора.
– И? – подталкивает Рамиль.
Для него это во- первых не новость, так как я лечусь у его тётки, и вообще у нас все родственники – большие любители друг друга обсудить. А во-вторых, он мужчина, и ему в принципе не понять, что это такое. Подумаешь, детей не будет. Зато можно с презервативами не запариваться, как Керефов "мило" пошутил, когда услышал это в первый раз. Я с ним до следующего семейного праздника потом не разговаривала.
– И…– я сейчас в обморок грохнусь от смущения, стыда, обиды и ещё чёрт знает чего,– И Игорь узнал…
– И? – тем же тоном интересуется Рамиль. Ну какой же твердолобый, а!
–Что "и"??? И он детей хочет…в будущем…а я…– развожу руками, не в силах продолжать.
На последнем "я" голос подводит, слабовольно уходя в мышиный писк. И я плотно поджимаю губы, чтобы скрыть, как задрожал подбородок. У Рамиля брови сначала взмывают вверх от удивления, а потом грозно сходятся на переносице.
– Ты, бл..ть, серьёзно сейчас, Алёна? – хрипит Керефов как раненый медведь,– Картавый твой не офигел? Бессмертный что ли?
–Убивать пойдёшь? – хмыкаю скептически, пытаясь вернуть нашей беседе шутливый тон.
– Не уверен насчет убивать, но его шансы на размножение до твоих однозначно доведу. Тоже мне, бык- осеменитель с прононсом. Ему фальцет кстати очень пойдёт, – не унимается Рамиль, и я вижу, как у него даже ноздри от гнева раздуваются.
Был бы Керефов драконом, тут бы уже все полыхало. Я смотрю на то, как Рамиль искренне злится от обиды за меня, и на глазах появляются они. Сентиментальные пьяные слёзы благодарности. Я не настолько пьяна, чтобы не осознавать, что это просто шампанское во мне говорит. Но и не настолько трезва, чтобы суметь их сдержать.
– Блин, ты такой замечательный иногда, – судорожно всхлипываю и, повинуясь порыву, встаю и крепко обвиваю руками его шею. Утыкаюсь носом в местечко чуть пониже уха, глубоко вдохнув. От Рами таак пахнет…божественно. Даже пальцы на ногах поджимаются. Украдкой, словно вор, жадно вдыхаю ещё раз. Господи, какой вкусный мужик. Это преступление просто…
–Спасибо, – лепечу ему в шею, отчего горячая смуглая кожа около моих губ влажнеет.
На ум приходит дикая мысль лизнуть. Но…НЕТ.
–Иногда? – как-то совсем сипло басит Рамиль, и я ощущаю вибрацию звука в его теле, – Я думал, всегда…
Его рука неловко проходится по моим лопаткам, словно он не уверен, можно или нет. Я не отстраняюсь. Потому что…Ну…Это вполне дружеский жест. А потом вдруг, разом осмелев, горячая мужская ладонь сползает по позвоночнику на то, что пониже поясницы. Я, охнув, отпрыгиваю, будто ко мне раскаленный утюг приложили.
–Всё. Уже не замечательный, – цежу возмущенно и возвращаюсь на свой стул. Моя рука сама тянется к шампанскому. Это необходимо запить. Опустошаю бокал одним жадным глотком.
– Я не горю желанием быть для тебя замечательным, Лен, – хмыкает Рамиль, расплываясь в нахальной улыбке.
– А чем горишь? – интересуюсь, чувствуя подвох.
Рамиль не отвечает и шире улыбается.
– Ещё шампанского?
