Алиса Перова
Танго на троих
– Все вопросы потом, а сейчас ты поедешь со мной и ни минуты больше не останешься с этими дикарями.
– А у меня, как обычно, спрашивать не надо? – возмущаюсь, скорее, из вредности. Конечно, поеду.
Демон сощурил свои жуткие глаза и коротко отрезал:
– Нет.
Бабка рыдает в голос и, подозреваю, вовсе не по мне. Только сейчас я заметила полковника, сидящего в сторонке и хмуро взирающего на нас сквозь фонари подбитых глаз. Да и весь его внешний облик теперь изрядно подпорчен. А ведь в этой семье он меньше всех заслуживает расправы… А поплатился, вероятно, потому что больше мутузить было некого. Не бабку же – глисту в обмороке. Я повернулась к Демону и, указав на пострадавшего полковника, тихо произнесла:
– Я хочу сказать, что Леонид Петрович был единственным, кто предупреждал об опасности заранее и потом не выгораживал насильников. Он просто не стал за меня бороться, потому что я ему чужая.
Полковник, поняв, что я говорю о нём, встрепенулся и сгруппировался. Вероятно, приготовился к второму раунду, но Хорёк поспешил перевести ему мои слова, и тот заметно обмяк.
– А мне всё равно, кто и в какой степени виновен. Пусть отдувается за свою старую клячу, – прорычал Демон, а бабка заголосила ещё громче. Наверное, на «старую клячу» обиделась.
Я почувствовала себя очень неуютно в этом доме, и уже попыталась выйти во двор, но Демон схватил меня за руку и безапелляционно заявил:
– Бери свои документы и быстро в машину.
– Но мне надо собрать вещи, – неуверенно бормочу и в то же время чувствую облегчение от того, что покину внезапно опостылевший дом.
– Тебе не понадобятся никакие вещи из этого дома, у тебя всё будет новое.
– Но это мои личные вещи и память о маме, – настаиваю я и Демон кивает.
– У тебя пять минут.
Действительно дорогих мне вещей оказалось совсем немного, и все они связаны с мамой. Но главную ценность представляет её дневник. Благодаря ему я смогла лучше понять маму, заглянуть ей в душу, прочесть её боль. Но сама я никогда не стану заводить дневники. Я бы назвала это несусветной глупостью, если бы речь не шла о моей маме. Я твёрдо уверена, что дневники пишут лишь для того, чтобы их однажды прочитали. Для кого писала моя мама? Вряд ли для меня, ведь она так старательно скрывала от меня свою боль и то, как жестоко обошлась с ней её семья. Думаю, что она написала отцу в надежде, что когда-нибудь он узнает, через что ей пришлось пройти и как сильно кровоточили осколки её разбитого сердца. Но он уже никогда этого не узнает… Как и того, что очень недолго билось её израненное сердце, и как сильно оно любило до последнего маминого вздоха.
Глава 27
2018 год, Женя
«Трахни меня, Женечка…»
Распахиваю глаза и прислушиваюсь к ночной тишине. Этот голос, сука, не даёт расслабиться даже во сне. Ощущаю боль в паху – эрекция каменная. Ну, и где ты, чёртова ведьма? Вот он я, откликнулся на твой призыв. Снова закрываю глаза и погружаюсь в навязчивое видение – приоткрытый рот, истерзанные губы шепчут: «Трахни меня, Женечка». Моя рука отзывается на жаркий шёпот, она знает, что делать.
«Кончай со мной». И мы вместе приходим к финалу. Вместе с моей, бл@дь, рукой.
Тупо пялюсь в тёмный потолок. Рука прилипла к животу, а в голове ни одной здравой мысли. Тошно от самого себя – онанист херов.
* * *
Звонок мобильника вытягивает меня из беспокойного сна. Нет сил даже пошевелиться. Какая же сука так упорно звонит? И где мобила? Делаю над собой усилие, чтобы встать с кровати, но телефон внезапно затыкается. Часы на стене равнодушно показывают, что я снова проспал! Язык генерирует нецензурный комментарий, но мозг тут же услужливо подкидывает полезную информацию, и я с облегчением прикрываю глаза. Сегодня же суббота! Это радует, и настраивает на сон, но телефон снова наполняет спальню пронзительными звуками. Убью!
Мобильник нахожу в кармане джинсов. Геныч-сука! В столь ранний час позвонить мой друг способен только в двух случаях – либо что-то случилось, либо… что-то произошло. Принимаю вызов, и бодрый бас взрывает мои барабанные перепонки:
– Доброе утро, страна!
– Геныч, ты ох*ел? Пожалуйста, скажи мне, что ты подыхаешь в канаве и я сейчас твоя последняя надежда на спасение, иначе я сам тебя убью, – выплёвываю своё раздражение, тем не менее, с удовлетворением осознаваю, что мой друг живее всех живых.
– Ты чего, братух, недоспал?
– Так ты, сука, живой?
– Ну-у… это как сказать. А ты хотел, чтоб я сдох? – градус настроения Геныча заметно понижается. – Жек, я ведь могу и расстроиться.
– Геныч, ты перед тем, как звонить, на часы смотрел?
– А ты что, на плантацию не едешь? – удивился мой друг-идиот.
– Сегодня суббота, – говорю почти спокойно, но желание постучать в бубен Геныча никуда не делось.
– Ух, Жек, прости, я забыл. Вот я дебил! Ну ты чего, спать, что ли, будешь?
– А у тебя есть рационализаторское предложение?
– Ага, – хохотнул Геныч, – хотел к тебе завалить. Пустишь, или мне потом прибегать – через год?
Из дома, что ли, выгнали? Медленно тяну за чёрный лоскуток, торчащий из кармана джинсов, и ночные видения навязчиво ввинчиваются в мою тяжёлую голову. Смотрю на Дианин лифчик в своей руке и вместо того, чтобы порвать и выбросить дьявольскую тряпку, снова прижимаю его к своему лицу и вдыхаю аромат. Эта чёртова сука не пожелала замести следы и оставила мне свой запах.
– Ага, значит, не пустишь, – нарушил Геныч затянувшуюся паузу.
– Сигареты купи, – рявкаю в ответ, зашвырнув чёртов лифчик в дальний угол.
– Кому это? Ты что, не один? – удивляется друг.
– Пока один.
– Ладно, понял.
* * *
Геныч ввалился, как Дед Мороз – с мешком подарков, и стал резво выкладывать на кухонный стол свои дары – пиво, креветки и ещё гору разных продуктов.
– А перепелиные яйца зачем? – удивляюсь я, когда на столе вырастает пирамида из контейнеров, по два десятка в каждом.
– Ща яичницу замутим, – довольный собой, Геныч потирает руки.
– Ты что, супермаркет бомбанул? – задаю резонный вопрос, зная, что в этом месяце друг на мели.
– Не, я с батей помирился, – и Геныч жестом фокусника выдернул из кармана увесистый пресс новеньких, хрустящих купюр.
– А почему налом?
– Так мне же карты заблокировали. Обложили, волки позорные, а я как теперь должен эти штрафы оплачивать? В кассе, с бабуськами?
– Геныч, у наших родителей даже мобил не было, а ты без мобильного банка уже заскулил.
– Да ладно, у моих всегда мобилы были, сколько себя помню. Даже мне в первом классе подарили.
Раньше оба родителя Геныча работали в администрации города. Правда, его отец взлетел высоко и в прошлом году даже метил в мэры. Голосов, к сожалению, не добрал, но территорию пометил. Взлетать он начал лет пять назад, тогда и улетел из семьи за новой любовью, из-за чего у них с Генычем по сей день непримиримые разногласия. Но сын у отца всё же любимый и единственный, и батя его не забывает, но за излишний гонор наказывает рублём. Генычу по большому счёту плевать, он и сам способен за один вечер поднять бабла больше, чем я за полгода в «СОК-строе», но тратить деньги мой друг умеет с такой же скоростью. Короче, сейчас отцовская поддержка пришлась очень кстати.
– И что ты бате пообещал на этот раз? – поинтересовался я.
– Что восстановлюсь в универе, – беззаботно отмахнулся Геныч, забивая мой холодильник продуктами.
Оставив друга на кухне колдовать над завтраком, я позвонил отцу.
– Сынок, ты что-то сегодня рано.
– Неужели я тебя разбудил?
– Нет, конечно, это ведь ты у нас любитель спать до обеда, а я уже успел горы свернуть.
– Ну, молоток, надеюсь, географию не сильно нарушил? Короче, пап, разговор есть.
– О Диане? – напряжённо спросил отец.
– Да ты прям провидец. Может, ещё и помощь посильную окажешь?
– Что ты хочешь, Женя? Я тебе вчера правду сказал – она улетела.
– Я знаю. Когда ты позвонил, я был у неё в отеле, но опоздал. Мне нужен номер её мобильного.
– Что?.. Да с чего ты туда попёрся? – он будто меня и не слышит. – Женя, сынок, оставь её, не нужно вам пересекаться.
– Пересеклись уже, – бросаю со злом.
– О, Господи, где? – взревел отец.
– В ресторане, – рычу я. – Пап, ты помнишь, о чём я спросил?
– Ты обидел её? Она из-за этого улетела? – в тоне отца нарастает паника. – Что ты ещё натворил, сынок?
– Да трахнул я её! – взрываюсь, но ответом мне стало напряжённое молчание. – Пап, ты там в обморок упал, что ли?
– Что ты сделал, Женя? – глухо просипел отец.
– Ну, ты же слышал…
– Боже, какой ужас! – бормочет он. Да пиZдец! Армагедон! – И где это случилось, Женя?
– Да похер, где! Телефон дай!
– Ой, что ты наделал!.. По согласию? – почти шёпотом спросил отец.
– Пап, ты что там, обкурился? Что ты мелешь?!
Охренеть просто!
– Женя, сынок, скажи мне честно, почему Диана улетела? Она не должна была, у неё же сегодня встреча с отделочниками. Что у вас случилось?
– Да не знаю я, она просто сбежала. Отлично всё было, нет – ох*енно! А потом всё – она исчезла. Да сука она, в натуре! – я перехожу на крик.
– Сынок, а ты точно её не обидел? – отец, судя по голосу, чуть не плачет.
– Ни словом, ни делом. Поклясться?
Как же, обидел – если только обслюнявил…
– А может ты был… гм, чересчур грубым? – засмущался отец.
– Пап, этот допрос в никуда. Я не был грубым, на руках её носил… Просто дай мне телефон и всё.
– Прости, сынок, но номер дать не могу. Ты должен понимать, её номер знают единицы людей, и она меня об этом предупреждала. Так что даже не проси, не подставляй меня…
Охереть! Проще личный номер президента раздобыть.
– Ладно, без тебя обойдусь.
Я сбрасываю вызов, поняв, что от отца ничего не добьюсь. Но он тут же перезвонил.
– Женя, что за детский сад?
– Да всё, пап, я попросил – ты отказал. Проехали!
– Ну, погоди, давай я сам ей позвоню. У меня есть веский повод… она же внезапно улетела, ничего не объяснила, остались нерешённые вопросы… А-а… заодно скажу, что ты спрашивал её номер, чтобы извиниться.
– За что? Не надо делать из меня идиота, я сам всё порешаю. Всё, мне некогда, пап.
Лучше бы не звонил, ещё херовей стало! Почему же она сбежала? И я снова начинаю в деталях прокручивать в памяти вчерашний вечер, пытаясь понять, чем мог её обидеть… Так ни хрена и не понял, но член напомнил о себе снова крепким стояком.
Ищу в списке контактов номер Соколова и смотрю на часы. Надеюсь, этот боров уже проснулся…
– Евгений? Какими судьбами? – в голосе Соколова скорее удивление, чем недовольство.
Я тоже удивлён, что он сохранил мой номер. Значит, остался доволен моим прошлым проектом. Тогда я не дождался комплиментов, но и претензий не последовало, что даёт надежду в перспективе обосноваться в московском офисе.
– Доброе утро, Олег Константинович, прошу прощения, что отвлекаю Вас в выходной день, просто дело важное.
– Я догадался, что ты звонишь в субботу не о здоровье моём справиться. Что хотел? Хотя нет, дай угадаю – тебя Диана интересует?
Вот, бл@дь! Но… откуда? Отец не стал бы говорить Соколову… А может, сама Диана?
– С чего Вы взяли, что она? – осторожно спрашиваю.
– Неужели ошибся? Ну, извини, дружище. Ну, так что ты хотел? – теперь в его тоне слышится скука, и это наводит на мысль, что интерес к этой ведьме куда приоритетнее, нежели разговор о работе.
– Вы правы, хотел попросить телефончик Дианы. Дадите?
В ответ Соколов тяжело вздохнул, и надежды у меня сильно поубавилось.
– Женя, послушай, как мужик, я тебя очень понимаю, но и по-отечески советую – забудь.
Да пошли вы все на х*й, советчики! Я не прошу, бл@дь, советов! Мне нужен сраный телефон, просто номер – десять цифр!
– Да что Вам понятно, Олег Константинович?! Откуда Вы знаете, зачем мне её номер? Я нагрубил ей, хочу извиниться… Это что, проблема?! – завёлся я основательно, и теперь Соколов легко может послать меня. Но он отвечает абсолютно спокойно:
– Женя, эта девочка в России меньше двух недель, а у меня уже телефон раскалился от звонков, хоть номер меняй. И, веришь, у всех веские причины с ней связаться. Только вот она сама никому не оставила свой номер, кроме одного человека – адвоката, который уже жрёт из её рук. А ведь это самый корыстный мужик из всех, кого я знаю.
– Что за адвокат? Не Мендель, случайно?
– Он. Но я тебе ничего не говорил. А теперь подумай, как я могу дать тебе её номер, я себе не враг. А на твоём месте я бы не стал ей грубить, потому что, в конечном счёте, пострадаешь сам. Послушай мудрого дядю, сынок. Ты извини, но у меня тоже сын взрослеет, и я бы оградил его любыми путями от этой… Диана – хищница!.. Прожуёт и проглотит. Поэтому лучше выброси её из головы, пока это не стало невозможным. Это искренний и добрый совет.
Какой знакомый добрый совет, меня не покидает ощущение дежавю. Может, Диана уже изрядно пожевала эту парочку пенсионеров? А они, раздавая советы, руководствуются собственным печальным опытом… От подобного предположения к горлу подкатывает тошнота, но я справляюсь с эмоциями.
– У неё есть кто-нибудь? – спрашиваю, придав голосу бодрости.
– Да кто же знает? Евгений, с твоими данными тебе сейчас надо с парочкой горячих тёлочек отдыхать в койке после бурной ночи, а ты за миражами гоняешь. Живи в реалиях, сынок, и извини, ничем помочь не могу.
Тамбовский волк тебе сынок, папаша херов! Ну, и к чему я, бл@дь, пришёл?
2
– Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста.
– Ну, ты силён, Геннадий Алибабаевич!
Завтрак в исполнении Геныча выглядит аппетитно и торжественно. Глазунью из тридцати перепелиных яиц с обжаренной ветчиной он разложил по широким тарелкам и обильно украсил зеленью. Свежие фрукты Геныч разместил на блюде, выложив из них причудливые, неприличные поделки.
– Да ты прям на все руки мастер! – восхитился я.
– Ага – и швец, и жнец, и ваще пиZдец! – подтвердил довольный собой Геныч.
За завтраком мой друг, захлёбываясь от восторга и не стесняясь в выражениях, расхваливает прелести блондинки-кудесницы, которая ублажала его всю прошедшую ночь.
– Думаю, Жека, это любовь с первого взбляда. Ты бы только видел эти дойки!.. Клянусь, я к утру готов был жениться, но устал, сука, и уснул.
– Ты же вроде брюнетку клеил, – вяло напомнил я.
– Да клея не хватило. У меня же нет твоей убойной харизмы. Но я не в накладе – блондинка, хоть и не отличница, но очень достойная удовлетворительница. А каждой брюнетке, Жека, своё время и место.
Друг ещё долго острит, хохмит и развлекает самого себя. А я улыбаюсь, киваю невпопад и думаю о Диане. Почему она сбежала? Ведь ей было хорошо со мной… А может, всё дело в Соболеве? Может, это из-за него она спряталась? Как там сказала её подруга?..
«Научитесь выбирать себе компанию». Это он, что ли, Соболь – хреновая компания? Ну, так-то да – согласен.
А блондинка ведь ещё передала привет «Артурчику». Артурчик… Это прозвучало скорее угрожающе, чем ласково. Может, пора уже допросить этого кастрата? Интересно, вчерашний экстремальный ужин повлиял на тембр его голоса? Уж очень не терпится проверить это, как можно быстрее.
– Э, Жек, ну ты что, меня совсем не слушаешь? Я тебе тут душу обнажаю, а ты меня открыто игноришь.
– Прости, Геныч, задумался.
– Оу! Что-то ты, мой друг, не весел… обе головы повесил?
– Геныч, мне тут нужно отскочить ненадолго. Ты, если хочешь, можешь остаться и выспаться.
– Не-э, ну мне так не нравится. Я пришёл к своему брату, а он меня спать укладывает, ничего даже не рассказывает. Ты чего тоской накрылся? По Викуле грустишь?
– А кто это?
– Вот! – Геныч поднял указательный палец. – Ответ правильный. И скажи мне, Жек, кто эта отважная кошечка, что оставила следы коготков на твоей мужественной шее?
Я тут же почти физически ощутил, как острые коготки Дианы вонзаются в мою кожу, когда я проталкиваюсь глубоко в неё. Бля-а-а…
– Да это, скорее, пантера…
– У-ух, так это же моя любимая порода кошек. Она брюнетка?
– Она метиска, – дразню я Геныча, помня о слабостях и фантазиях моего друга.
– Да ладно?! И ты молчал? Где это ты так удачно поохотился?
– Да понимаешь, брат, я не вполне уверен, что охотился именно я…
И я рассказываю другу о Диане, начиная с момента знакомства.
* * *
– Нет, ну как так-то? Жизнь проходит мимо меня! – Геныч, как ошпаренный гамадрил, носится по моей гостиной. – Мой лучший друг кипит в таких страстях, а я, как последний лошара, обо всём узнаю последним! И почему все лучшие девочки достаются тебе, а, Жека? Е*ать, даже пантеры! Может, у тебя волшебный член? Мне надо было взять на вооружение бабскую тактику – выбирать друга из толстых, лысых и прыщавых очкариков. Вот тогда бы я был на их фоне – пиZдец какой красавчик! Я правильно мыслю?
– Что мешает тебе сделать это сейчас? Исправь досадное недоразумение, – предлагаю с улыбкой.
– А-а, теперь уже поздно, ты ж теперь мой брат, – тоскливо заметил Геныч.
– Да присядь уже, не мельтеши. Уж тебе-то прибедняться! Да у меня за всю жизнь не было столько баб, сколько ты объездил за этот год.
– Э, Жек, ты не прав! Что ты равняешь?! Ты же весь этот год объезжал свою Вику… а главное, брат, не количество, а качество – о как!
И это говорит самый беспринципный коллекционер девочек!?
– Зато ты легко можешь мне втащить, – подкинул я Генычу утешительный приз, и он завис на пару секунд.
– Не, братуха, тебе не могу. Но чисто гипотетически… – и мой друг расплылся в своей фирменной улыбке, от которой так пищат девчонки, и за которую ещё в школе он получил погоняло – Бельмондо.
Геныч, конечно, не красавчик, в классическом понимании этого слова, но на невнимание женщин ему грех жаловаться. Его невысокий рост успешно компенсирует мощная фигура бойца с гигантскими плечами. Тяжёлая челюсть, не единожды сломанный нос и короткий ежик светлых волос в комплекте с мощным торсом делают Геныча похожим на убийцу-терминатора. Но, похоже, именно это больше всего и привлекает представительниц прекрасной половины человечества, они ищут в нём защитника. А уж защитить Геныч умеет, как никто, если только не требуется защита от него самого. Первоклассный боец смешанных единоборств, неоднократный чемпион в полутяжёлом весе, он после серьёзной травмы колена был вынужден оставить профессиональный спорт и регулярно спускает пар и косит бабло, участвуя в нелегальных боях.
Собственно, благодаря его боевым навыкам мы и познакомились. Будучи ещё школьником, я возвращался вечером домой и засёк, как трое отморозков поймали мелкую девчонку, и намерения у них были – никак не поговорить. После трёх лет занятий боксом я был вполне уверен в своих силах и решил отбить малую. Её-то отбил, но самому пришлось туго – чуть к праотцам не отправили. Спасибо спасённой девчонке – верещала, как полицейская сирена, и привлекла внимание праздношатающегося подростка. Вот им и оказался Геныч. Тот налетел, как злой Бэтмен, и разметал эту шоблу в течение минуты. Но меня к тому времени успели неслабо отделать. Геныч вызвал «Скорую помощь», связался с моими родителями и потом продолжил навещать меня в больнице. Он хоть и был на год младше меня, но с ним оказалось интересно, а уж как весело! Когда я оклемался, Геныч без лишней деликатности заявил, что боксирование моё на уровне хлипкого плинтуса, и начал усиленно меня тренировать. Так он и стал моим тренером, другом и братом.
И вот сейчас мой братан одарил меня счастливой улыбкой за то, что я напомнил, в чём он гораздо круче меня. Да и любого двуногого.
* * *
Я набираю Соболеву уже, наверное, раз десятый. Но абонент упорно не реагирует. Прячешься, сука?
– Ну что, ты дозвонился? – нетерпеливый Геныч вторгся в мою спальню.
– Да не отвечает ни хрена.
– Что, совсем?
– Нет, бл@дь, первые три цифры ответили, а остальные, сука, молчат.
– Понял, не дурак. Погнали к нему в гости тогда.
– Геныч, не буди во мне зверя, некуда пока ехать – адреса нет.
– Ни говна, ни ложки, короче… – пробухтел себе под нос Геныч и вышел.
Отец ответил на вызов сразу, но адрес Соболя он тоже не знает, зато посоветовал у матери спросить. Как же я сам не догадался? К счастью, отец больше ни слова не сказал о Диане, и мы распрощались на мирной ноте.
С мамой оказалось сложнее. Она, решив, что мы с Артуром подружились, пришла в восторг, и мне стоило немалых усилий убедить её не звонить сразу своей подруге, матери Артура, чтобы поделиться новостью. Зато она с радостью выложила всю информацию. Оказывается, Соболев живёт пока с родителями, а в своей новой квартире делает ремонт. А чтобы услышать, в конце концов, заветный адрес, мне пришлось проглотить немало подробностей из жизни семейства Соболевых.
После разговора с маман из спальни я выхожу с больной головой и обнаруживаю на диване в гостиной странно притихшего друга. Геныч с мрачным выражением лица лупился в телек и даже не замечает моего появления.
– Адрес есть, давай по коням! – командую я, но друг даже не шевелится. – Ты чего набычился, братух?
– Жек, я в депрессии, ты знаешь, какой длины член у синего кита? – с крайне озадаченным видом спросил Геныч. Я заржал.
– А ты что, разволновался, что у тебя короче?
– Да не в этом дело, и ненамного у меня короче. Просто в одном музее находится небольшой кусок члена, длиной 170 сантиметров, а мой рост метр семьдесят шесть. Жека, ты понимаешь херня какая – я ростом с кусок члена кита. С кусок, Жека, это ж какая подстава!
Давно я так не ржал, но самое угарное – это, конечно, искреннее переживание Геныча.
– Что ты ржёшь, как мерин? – возмущается он.
– Геныч, в мире миллионы людей такого же роста, а девчонки почти все короче.
– А им и не положено быть выше члена, – свирепо прорычал друг.
– Ну, тогда утешься, ты выше на шесть сантиметров.
– Вот ты мудак, а!