Алиса Перова
Танго на троих
Глава 21
Диана
2018, Воронцовск
Несколько дней пролетели в полной занятости. Порешав личные проблемы, я посвятила всё своё время, рвение и обаяние нуждам родной школы. Мы с Шерханом выбили финансирование на оснащение класса информатики, реконструкцию стадиона и спортивного зала. Радость в глазах любимого директора дорогого стоит. А ещё ему единственному я показала свою «Крепость». Конечно, Шерхан не рискнул совершать пешее восхождение на двадцать шестой этаж, но на то она и крепость, чтобы внушать уважение и трепет даже с большого расстояния. Денис Палыч никак не ожидал подобного размаха и искренне за меня порадовался. А Ланевский выделил мне бригаду профессионалов, которые под моим руководством занялись усовершенствованием экстерьера моей уникальной квартиры.
Юрочкину проблему с несговорчивым поставщиком я планировала решить, вернувшись в столицу. Но всё оказалось гораздо проще – недолгая видеоконференция поставила в этом вопросе позитивное двоеточие. Юра был счастлив, смотрел на меня влюблённым взглядом, пел дифирамбы и рвался приехать в гости. Но я деликатно напомнила, что ему не стоит переводить деловые отношения в горизонтальную плоскость. Мой рыжий друг оказался расстроен, но, как и прежде, понятлив.
И вот, наконец, нагрянула наша встреча с Серёжей! Без трогательных слёз, понятное дело, не обошлось, но мой танцевальный гуру быстро настроил нас обоих на позитив. Радость его не покинула даже после моего откровения, а мне было так страшно признаваться ему, что на профессиональном уровне я завязала с танцами.
– Ох, и смешная ты, моя птичка. Да, если б ты не завязала, тебя уже знал бы весь мир, тогда и я прилетел бы по твоим следам. А раз ты нашлась сама, значит, танцуешь только в спальне. Хотя, глядя на тебя, моя прелесть, вижу, что ты на правильном пути. Я, как всегда, прав?
– Надеюсь, что так, Серёженька, но уж очень долгий и тернистый этот путь, – под его посерьёзневшим я стряхнула с себя грусть и подмигнула. – Но мы ведь лёгких путей не ищем, правда?
– Именно так, мой птенчик, – Серёжа просветлел лицом и взглянул на меня с восхищением и обожанием.
Этот взгляд ласкает и вдохновляет – так смотрят гордые отцы на своих повзрослевших дочерей. Под этим взглядом можно не стараться держать лицо, не притворяться. Под таким взглядом можно расслабиться и быть собой. Быть собой… А могу ли я вообще позволить себе такую роскошь… да и какая я настоящая? Феликс уверен, что знает это. Возможно, только он меня и знает. Но точно не Серёжа и даже не мой Реми, который больше всех заслуживает знать правду. Но он любит меня сейчас, любит вот такую… А сможет ли любить настоящую, простит ли когда-нибудь?..
– Ты сказал, что нашёл бы меня, Серёж… А ты разве искал? – смотрю на своего наставника и вижу, как заблестели его голубые глаза, а на губах появилась хитрющая улыбка.
– Я немного слукавил, моя девочка, я уже давно тебя нашёл, только, жаль, не смог застать. К сожалению, я не так богат, чтобы гоняться за тобой по всему свету, и после того, как ты дважды ускользнула от меня, я оставил свои попытки догнать.
– О чём ты? Где ты меня искал, Серёж? Когда? – моё дыхание участилось от осознания… Боже, неужели мы могли встретиться в моём новом мире – там, где мне так остро не хватало родной души? Но тогда почему…
– В первый раз это было очень давно, спустя год, как ты исчезла. Я искал тебя очень настойчиво и мне почти повезло. Интернет, скажу тебе, – величайшая штука. Я рванул за тобой в Париж, но опоздал всего на день. Зато имел сомнительное удовольствие пообщаться…
И Серёжа рассказал мне про две неудачные попытки меня найти. Как обидно!.. даже сечас. Я непроизвольно сжимаю кулаки, сильно впиваясь ногтями в ладони, но не ощущаю боли. Вот же сволочи – ничего мне не сказали! Удавила бы обоих, но один уже накрылся без моей помощи, а второй… Андре тоже получил своё, но сейчас понимаю, что недостаточно.
– Я ничего не знала, Серёж, мне так жаль…
– Эй, малышка, ты что загрустила? Не о чем тут жалеть – не встретились, значит, так было угодно судьбе. Ведь я вряд ли мог что-то изменить, а так… только разбередил бы твоё юное сердечко, влез бы не вовремя в твою жизнь и… кто знает, а вдруг нарушил бы её правильный ход. – Я горько усмехнулась. – Но зато я не перестал за тобой следить. Хотя, скажу честно, это было непросто, но как увлекательно! Ты, маленькая бандитка, не позволила себя спрятать. Я восхищён! А вот Палыч не очень…
Серёжа поведал о тех крупицах информации, которые смог обо мне раздобыть, и я в ужасе прикрыла рот ладонью.
– Шерхан об этом знал?
– А то! Конечно, птенчик, мы же вдвоём с ним копали. Но Витьке не показывали, чтобы поберечь его психику, да и Дашке твоей тоже. Но тебе абсолютно нечего стыдиться – ты умная девочка и выживала в навязанном тебе мире, как могла. Надо сказать, красиво выживала, дерзко!
Ох, нет – такое не для моих друзей, не для этой жизни! И дипломатичный Серёжа не стал увлекаться воспоминаниями, а быстро сменил неудобную тему на куда более его интересующую. Он принялся на практике тестировать уровень моих хореографических данных, и – браво мне! – был приятно удивлён результатом своей проверки:
– Дианочка, это великолепно – ты всё же танцуешь! Однако мастерство ты не профукала, моя птичка.
– Я и не прекращала танцевать, Серёж. И перерывов долгих не позволяла. Так что, танцую я не только в спальне, но и в кухне, и в других, самых неожиданных местах. И на протяжении много лет у меня имеется постоянный партнёр, такой же фанатик, как и я.
– Дай угадаю – тот красавчик фотограф? Интересный персонаж, я читал о нём. Так вы вместе?
– Феликс – мой друг.
– Этот горячий мачо твой друг? – недоверчиво переспросил Серёжа, и я весело улыбнулась. – И полагаю, о вашей дружеской дружбе, кроме вас, никто не догадывается? Он что, того – заднеприводной или это с тобой что-то не так?
– Эта дружба, Серёж, – самое ценное приобретение за последние восемь лет и моё спасение, – моё трепетное отношение к Феликсу никогда не выдерживало грязных намёков в его адрес, но Серёжину шутку я проглотила, понимая, что он не хотел никого оскорбить. – Феликс очень дорог мне, а ещё он хронически болен танцем и не позволяет мне терять форму.
– Чудны дела твои, Господи! И всё же я железно уверен, что между долгой дружбой мужчины и женщины обязательно что-нибудь встанет. Но вам виднее, главное, что всё во благо, – задумчиво глядя на меня, Серёжа потёр переносицу… – А знаешь, у меня есть план!
И этот неисправимый оптимист попытался подбить меня на авантюру с моим триумфальным возвращением на танцпол. Предложил распиарить это мероприятие в масштабах нашего города под смелым лозунгом «Виват королеве танго!»
– Серёж, ну какая из меня королева, кто меня знает? Спасибо, конечно, но ты вспомни, сколько лет мне было. Нет, дорогой, в эту воду я уже не войду. Ты прости, что разочаровываю тебя, но теперь я расту в ином направлении.
Знать бы ещё самой, в каком именно.
– Ох, не на ту гору ты полезла, моя прелесть. Это же Фудзияма какая-то, а Олимп – он в другой стороне. – Серёжа печально вздохнул. – Конечно, мне жаль, что ты перестала быть моей музой и примой… Эх, и боюсь, что второй такой мне не сыскать. Но ты ни в коем случае не должна себя винить, это ведь не ты развернула свою жизнь на сто восемьдесят градусов. И, знаешь, я действительно счастлив, что ты оказалась настолько сильной, чтобы протоптать себе новый путь к успеху. Скорее всего, твоя Фудзияма окажется более надёжной и комфортной, ведь на вершине Олимпа слишком скользко и так легко сломать шею, – с грустью подытожил мой танцевальный папа.
Мы ещё долго говорили, вспоминали, танцевали и снова говорили…
Серёжа пригласил меня в гости, в свою новую квартиру. Ему очень хочется познакомить меня со своей семьёй, говорит, что все уши прожужжал жене обо мне – своей лучшей воспитаннице. Надеюсь, супруга достойно восприняла его жужжание. Когда я улетала, Серёже было чуть больше тридцати, и тогда он ещё не был женат – всё искал свой идеал. Помню, провожая меня, он даже пошутил, что растил для себя невесту, а она, то есть я променяла такой ценный кадр на заграницу. Слава Богу, теперь он счастлив в браке, растит двоих детей и хочет, чтобы я стала другом его семьи. Конечно, я не против и обещаю в свой следующий приезд нагрянуть к нему с дружеским визитом.
2
Нерешённой проблемой осталась встреча с Витьком – вот это действительно проблема. Я очень хочу его видеть, но встречаться с ним наедине кажется мне неправильным. С одной стороны, что может быть проще – встретиться со старым другом, даже если он глубоко женат и когда-то был в тебя влюблён. Я вовсе не обольщаюсь на тот счёт, что Витя до сих пор испытывает ко мне сильные чувства. И всё же прекрасно осознаю, как может на него подействовать наша встреча, а ранить его сердце мне хочется меньше всего.
Серёжа рассказал мне, что после моего отъезда Витёк ни с кем не хотел создавать пару, а когда понял, что я больше не вернусь, то ушёл из танцев. Бедному Серёже понадобился целый год, чтобы убедить моего преданного, во всех смыслах, партнёра вернуться на танцпол. И ещё два года потребовалось, чтобы подобрать ему постоянную партнёршу. А успокоился Витя лишь тогда, когда повзрослевшая Танька Зайцева взяла его в оборот. Не могу назвать этот союз приятным, но всё же постараюсь уважать выбор моего друга, тем более, если он счастлив.
Идею как увидеться с Витьком подал Серёжа, который тоже не хотел бередить раны своему «птенца». Было решено организовать коллективную встречу и пригласить на неё Витьку вместе с женой. Правда, когда я позвонила Дашке и сообщила об этом, идея ей жутко не понравилась. Она с детства терпеть не могла Таньку и почему-то считала, что та увела у меня Витька. Смешно, конечно, но такова наша Дашка – всегда на противоположной стороне от логики.
Думаю, что решение мы оставим за самим Витьком. Я взяла у Серёжи его номер телефона и, забивая контакт в телефонную книгу, обозвала его «Мой Витёк». Почему?.. Да потому что всегда его так про себя называла, даже не испытывая к нему ответных чувств. Он был моим другом, партнёром, моим защитником. Он был для меня даже больше, чем друг – я любила его, как старшего брата. Возможно, после нашей встречи я переименую контакт в простое «Витёк», но пока мне нравится думать, что он по-прежнему мой.
Я позвонила ему поздним вечером, когда, расставшись с Серёжей, добралась до своей гостиницы. После четвёртого гудка осознала, что тревожить женатого мужчину почти в полночь – просто верх неприличия и хотела уже сделать отбой, когда в динамике раздался развязный басок на фоне громкой музыки, визга и шума толпы:
– Алло, я слушаю.
– Вить, привет, ты не очень занят?
Возникла пауза, и теперь из телефона доносится лишь фоновый шум. Наконец, голос напряжённо произнёс:
– Одну минутку, пожалуйста, я сейчас выйду из помещения.
Странно, он даже не стал спрашивать кто это, когда решил уйти в тишину… неужели узнал? Моё сердце забилось в бешеном ритме. Он не мог узнать, ведь я никогда раньше не называла его Витей, да и мой голос за столько лет очень сильно изменился.
– Говорите, я вас слушаю, – донеслось из динамика, прерывая мои размышления.
– Привет, Витёк, – лишь два коротких слова вызвали новую паузу.
Он отчего-то молчит, но я отчётливо слышу, как частит его дыхание. И я тоже молчу и часто моргаю, пытаясь сдержать слёзы… и ещё мне немного страшно. А ведь совсем недавно я думала, что слишком редко плачу… и вот… всего за несколько дней все непролитые за долгие годы слёзы нашли выход здесь, на моей родине. Кажется, спустя целую вечность, я слышу настороженное:
– Динка, это ты, – он не спрашивает, потому что знает.
– Да, это я, Витёк, твоя потерявшаяся предательница Динка.
– А ты где?.. Ты… ты сейчас в городе? – его голос такой взволнованный!..
– Да, я приехала, но пока совсем ненадолго. Вить, завтра я организую встречу в ресторане и хочу, чтобы ты пришёл… Ты ведь не против?
– Я против, Динка! Категорически против! До завтра слишком долго ждать, а я хочу видеть тебя прямо сейчас, немедленно! – кричит он, а я не понимаю, как мне сейчас поступить, чтобы не обидеть его.
– Вить, я думаю, что сегодня уже слишком поздно и…
– Ты не хочешь меня видеть? – спрашивает потухшим голосом.
– Что за бред, конечно, хочу! А иначе, зачем бы я звонила тебе… Хочешь видеть меня прямо сейчас – не проблема! Если этому ничего не мешает, то тебе лучше поторопиться.
Я назвала адрес гостиницы и решила дождаться друга на улице, а заодно проветрить голову. Погода, как раз, располагает – холодрыга и ветер. Правда, Витёк сказал, что находится где-то недалеко и домчится быстро. Надеюсь, что не успею замёрзнуть.
Не успела я ни замёрзнуть, ни задуматься, как около меня притормозило такси. Витюша в соседнем доме, что ли, зажигал, или это не он? Но это он – высокий, стройный, в пальто нараспашку, Витёк выскочил из машины и бросился ко мне. Долгие секунды на разглядывание друг друга в полном молчании, и мой друг резко прижимает меня к себе, впечатывается поцелуем в мои губы и проталкивает свой наглый язык в мой рот.
Ох, ничего себе напор!
Я рассеянно отвечаю на его поцелуй и размышляю, как же мне поступить далее. Витёк – вовсе не тот парень, которого следует грубо оттолкнуть… И, уж тем более, не тот, кому я готова ответить с такой же неистовой страстью. Он влил в свой яростно-отчаянный поцелуй всю тоску, весь свой голод и свою злость!.. А я ощущаю жуткую неправильность происходящего. Вот же!.. Делаю попытку отстраниться, и он тут же подчиняется, но всё ещё продолжает сжимать руками мои предплечья, тяжело дыша и глядя мне в глаза.
– Прости, Динка, не смог сдержаться. Только не думай, что я маньяк озабоченный… всю жизнь ведь об этом мечтал!.. А вдруг ты снова исчезнешь, и мне больше такой шанс не представится… Динка-а…
Такое нехитрое откровение обескураживает, а, вспыхнувшее было, негодование гибнет на корню.
– Ну, если всю жизнь мечтал, тогда прощаю, конечно, – я прижимаюсь щекой к его груди. – Целовальщик ты, Витёк, конечно, классный… только вот у меня такое чувство, что происходит инцест.
Наверняка это звучит обидно, но просто обязана расставить все точки. Витёк сильнее прижимает меня к себе и тихо, невесело смеётся.
– Динка моя… думаешь, я не понимаю этого? Я же не наивный лошок. Ты и раньше ко мне относилась, как к брату, а я не мог ничего изменить. Ты ведь была ещё маленькой, а я и так ощущал себя латентным педофилом. Я же прекрасно знал, когда мчался к тебе, что наша встреча не предполагает интим… а увидел тебя и башню напрочь снесло. Спасибо, что не отпиночила и даже не сразу оттолкнула, как будто почувствовала, как мне это нужно.
– Спасибо тебе, Вить, за то, что я это почувствовала. И прости, если разочаровала тебя.
Он отстранился и внимательно меня оглядел.
– Да ты что, принцесса, я счастлив. Зато теперь я точно знаю, что не зря столько лет об этом мечтал. Только ты не подумай, что я все эти годы не жил, а мучился. На самом деле моя жизнь бьёт фонтаном – у меня бизнес, квартира хорошая, жена… и даже любовница есть! И я её очень даже люблю, между прочим.
Её? Это кого из них, интересно, – жену или любовницу?
– А ты, Динка, так и останешься моей несбывшейся мечтой – моим Олимпом. Хотя, кое-что всё же сбылось. Надеюсь, ты не вычеркнешь меня из списка своих братьев? – игриво интересуется Витёк.
– Вить, это настолько короткий список, что сократить его было бы преступлением против себя.
– Хм, так, значит, есть кто-то ещё? – хмурит брови. – И сколько таких счастливчиков?
– Счастливчиков два – один сейчас живёт в Париже и много наслышан о тебе.
– Уверен, что он живёт с навязчивой мечтой вырвать мне кадык, – Витёк усмехается. – И я его понимаю.
– Он замечательный, Вить, и много лет был моим братом, другом, нянькой и защитником.
– М-м… что-то я не услышал главного статуса. Или он что, восьмидесятилетний безрукий импотент?
– Нет, он молодой, красивый и успешный фотограф, – с удовольствием пояснила я.
– А что с ним не так? – Витёк подозрительно прищурился.
– Иногда так бывает, Вить. Я ведь тоже не слепая старушенция, но содержимое ваших ширинок мне не интересно. И – нет, я не по девочкам, – предвосхитила я следующий вопрос.
Витёк задумчиво поскрёб подбородок.
– Я, конечно, ревную, но всё равно очень рад, Динка, что о тебе было кому позаботиться. И здорово, что тебя не интересует содержимое его ширинки. Жаль, конечно, что и моё тоже не интересует…
– А у вас, мальчиков, все мыслительные процессы происходят в нижнем мозге. Вот и сожаление твоё оттуда же.
Витёк и не думает со мной спорить, лишь пожимает плечами, не отвлекаясь от своего занятия. А занят он тем, что, зажав в своих руках мои замёрзшие ладони, согревает их своим дыханием. Мой нежный романтик…
– Ди-ин, – зовёт он тихо, – я понимаю, что уже очень поздно, но сейчас я совсем не готов тебя отпустить. Но и мёрзнуть я тоже не могу тебе позволить. Поэтому предлагаю пойти туда, где тепло.
Мне вовсе не хочется искать скрытый подтекст в предложении друга, тем более, что на улице действительно люто. И я решаю рискнуть:
– Вить, если ты пообещаешь, что будешь придерживать свою недремлющую харизму, то мы можем пойти ко мне в номер.
– Да ладно, ещё неизвестно, кому из нас стоит опасаться. Ты сама не удержишься, когда разглядишь меня при свете, – весело парировал Витёк. – Решено – в номера!
Я смеюсь, заражаясь его настроением.
– Тогда идём, испытаем меня на прочность. А к тому же, у меня есть для тебя подарок, и я надеюсь, он тебе понравится.
– Правда, что ли, для меня? – неуверенно спрашивает он, подхватывая стоящий рядом пакет с неизвестным содержимым.
Держась за руки, мы направляемся к отелю.
– А что тебя удивляет? – Я покосилась на пакет в его руке – тоже, что ли, с подарками явился?
– Ну-у… Ты реально думала обо мне, когда приобретала подарок? То есть, он, конкретно, для меня куплен? – Витёк с надеждой всматривается в мои глаза.
– Вить, я всё ещё не вполне тебя понимаю… да и с чего ты решил, что подарок я купила? Может, я его своими руками смастерила.
– Для меня? – не унимается он, и мне вдруг становятся понятны его сомнения. Я резко останавливаюсь у входа в отель и, развернувшись к своему другу, кладу ладони ему на грудь.
– Этот подарок я купила в Лондоне. Не просто, кому сгодится, а выбирала специально для тебя, и не планировала его кому-либо передаривать. Понимаешь? Если бы мы не встретились в этот раз, то подарок ждал бы тебя и непременно бы дождался. И ты, кстати, в этом скоро убедишься.
Он как-то судорожно вздохнул и резко притянул меня к себе.
3
Мы ввалились в мой «люкс» на втором этаже гостиницы.
– О, да у тебя тут модерново! Красиво жить не запретишь, – Витёк с интересом разглядывает мои ничем не выдающиеся апартаменты.
– Вить, я предлагаю за встречу ударить по текиле. Не скажу, что бутылка ждала именно тебя, но, считаю, что случай сейчас самый подходящий. Судя по лёгкому амбре, ты у нас не трезвенник. Так что скажешь насчёт употребить? – Я уже скинула пальто и направляюсь в ванную комнату, чтобы вымыть руки.
– Ну, если текилу, то можем даже злоупотребить. Я тоже не с пустыми руками, но в моём пузырьке градусов поменьше. – Уже без верхней одежды, Витёк следует за мной по пятам и не сводит с меня глаз. Ух, и взгляд у него! Я даже начинаю сомневаться, правильно ли я поступила, пригласив его к себе.
– Всё в порядке? – осторожно интересуюсь.
– Не бойся, Динка, не съем я тебя, обещаю. Хотя, если честно, я здорово переоценил свои силы. Прости, но воспринимать тебя, как сестрёнку, не получается, – но, заметив мой посуровевший взгляд, Витёк поспешно добавил: – Думаю, мне стоит потренироваться.
– А я теперь думаю, что гостиничный номер – не самое удачное место для тренировки, – недовольно ворчу, испытывая невесть откуда взявшуюся тревогу.
Казалось бы, столько лет прошло, а взгляд Витька не перегорел, а стал ещё жарче и опаснее. Хотя, вряд ли в школьные годы в его голове водились похотливые мыслишки на мой счёт. А если и водились, то в силу своего нежного возраста я просто ничего не замечала и воспринимала его повышенное внимание, как должное, без тени смущения. Теперь же мне известно, какие эмоции я вызываю у мужчин. А Витёк их яркий представитель, что доказал мне в первую же минуту встречи. Моя озадаченность не осталась незамеченной, и мой припозднившийся гость, сверкая обаятельной улыбкой, спешит меня успокоить:
– Да ладно, Динка, говорю же тебе, не переживай. Но и не надейся, что я сейчас свалю по-быстрому, меня теперь отсюда кирпичами не вышибешь, пока бутылку не допьём. А вот когда ты, пьяная, решишь меня соблазнить, я стойко не поддамся и сберегу честь сестры.
Мы оба смеёмся, а мне вдруг вспомнился подобный случай шестилетней давности. Это как дежавю – и слова похожие, только финал непредсказуемый. Меня даже передёрнуло и, резко посерьёзнев, я твёрдо решила не расслабляться. Знаю я вас, чудовища хвостатые… Что у трезвого на уме – то пьяному по колено. Ну или как-то так.
– Динка, если б я не знал, сколько тебе лет, то подумал бы – малолетка какая. А ведь раньше ты, наоборот, выглядела взрослее. Заспиртовалась, что ли? – Уже полчаса Витёк поёт мне дифирамбы, не сводя с меня по-прежнему восхищённого и уже хмельного взгляда. Надо с этим что-то делать.
– И продолжаю спиртоваться, – киваю я на начатую бутылку. Из закуски в моём холодильнике нашлись только один лайм и кусок сыра. – Вить, может, еды закажем? А то я с такой закуской свалюсь.
– Ща организуем, – обещает он, достав из кармана мобильник, который тут же завибрировал у него в руках. Скривившись, Витёк отвечает на вызов: – Да, Тань.
Короткими фразами он объясняет жене, что встретил старого друга, пьёт с ним за встречу и когда вернётся – не знает. А когда голос из динамика переходит на визг, мой друг резко сворачивает переговоры и набирает доставку.
– Послушай, Вить, – обращаюсь к нему, когда возлияние продолжилось, – ты сказал мне, что у тебя есть жена и любовница и кого-то из них ты любишь. Мне показалось, что вовсе не жену…
– А ты ревнуешь? – ощерился Витёк, но, глядя, как я закатила глаза, невозмутимо продолжил: – Тебе не показалось, Дин… не жену. Я, может, и сволочь конченая, но Таньку я вообще никогда не любил. Нет, я тогда реально ею увлёкся… а что – она девка очень заметная, да и проходу мне не давала. Знаешь, когда тоска по тебе малость притупилась, Танюха уже повзрослела, и сделала так, чтобы я её разглядел.
Признание друга слышать приятно – я рада, что он не старался скорее меня забыть. А ещё рада, что не любил заразу Таньку. И мне ни грамма не стыдно.
– Первый раз она залетела в выпускном классе. Да не смотри на меня так, – Витёк заметил мои расширившиеся глаза, – ей, между прочим, уже восемнадцать исполнилось в то время, так что я не совратитель малолеток. Детей я с ней точно не планировал и она, к счастью, тоже… мамочку свою боялась. Она же в мед собиралась поступать, и беременность была совсем не в тему. Короче, сделала аборт, но мы не расстались. Вообще, с ней было интересно, к тому же я был у неё первый, чувствовал ответственность. А она меня любила, и я не искал альтернативы. А через год она опять залетела, тогда и поженились. Об аборте я даже не заикался – боялся за Танюху. А эта сука, представляешь, развела меня, как лоха педального – пошла и сделала аборт после свадьбы. Сама так решила, падла! Ей, видите ли, учиться надо было. А на кой хер я, спрашивается, женился?! Хотел сразу на развод подать, но она такие концерты мне устраивала… А потом совместный бизнес открыли, не всё же мне ногами дрыгать. С начальным капиталом её родители здорово помогли. Так что теперь у нас свой клуб, приглашаю потусить в «Трясогузке». Короче, живём с Танюхой вроде вместе, но каждый сам по себе, – невесело подытожил Витёк.
– А любовница? – напоминаю ему.
– А твой очередной брат из короткого списка? Думаешь, я забыл?
– Он Странник…
– Странник от слова странный?
– Странник, потому что странствует, – отвечаю серьёзно, не оценив юмор Витька.
– И ты по нему скучаешь?
– Да, но мы говорим не о моих друзьях и братьях, а о твоей любовнице. Ну, и?..
Витьку явно не нравится эта тема. Он опрокинул в себя внеочередную стопку, выдохнул и заговорил:
– Ох, Динка, как там всё сложно. Мы уже три года с ней, случайно всё началось, а потом закрутило меня и засосало… Хм… я ведь даже решил, что окончательно вылечился от тебя.
– Звучит как-то двусмысленно, – я усмехнулась, а Витёк ржёт, как конь.
– А что, так и есть. Короче, я бы уже давно от Таньки свалил… но ОНА категорически против.
– Кто? Танька?
– Да при чём здесь Танька? Танька тоже, понятное дело, против, но не в ней проблема. Моя любимая женщина считает, что мы предаём её подругу, и периодически пытается закруглить нашу лав стори. Короче, и сама мучается и меня мучает. – Витёк многозначительно уставился на меня, а в моей захмелевшей голове совсем перемешались пазлы.
– Так, стоп! – рявкаю я. – Кого вы предаёте? Ты встречаешься с Танькиной подругой?
– М-м… с бывшей подругой. Очень сильно бывшей, – мой друг сверлит меня взглядом.
– Ну и хрен с ней, если сильно бывшая. В чём проблема, где предательство?
– Да в тебе всё дело, Дин.
Во мне?
Разговор двух идиотов – тупой и ещё тупее. На хрен эти ребусы? Я пытаюсь реанимировать мозговые извилины, прокручивая в голове Витькины слова и находясь под его пытливым взглядом. И от внезапной догадки у меня заныло под ложечкой… Только не это!
– Ви-ить, только не говори, что твоя любимая – это Дашка, – бормочу внезапно осипшим голосом.
– Да, Дин, это Дашка! – припечатывает он. – И она меня обязательно убьёт, если узнает, что я всё тебе рассказал.
– А почему же она сама мне не призналась? Ведь мы столько всего с ней обсуждали и о тебе говорили…
И я вдруг вспоминаю, что именно мы обсуждали – я делилась с ней опасениями, что Витёк, когда мы встретимся, может снова воспылать ко мне чувствами. А Дашка даже не сомневалась, что именно так и будет, но не пыталась отговорить от встречи. Какой ужас! Мне стало так обидно оттого, что мои друзья сделали из меня дуру. И за Дашку обидно! Да как она могла мне так подыгрывать, сучка? Я представляю, как она страдает, разрываясь между нами. Получается, что своим приездом я осложнила им жизнь? Что же так паршиво всё складывается, а? Ну почему Дашка такая?.. Ведь она всегда знала, что Витёк для меня просто друг. Ну да – когда-то мы с ней действительно обсуждали вероятность развития наших с Витьком отношений. Так ведь когда это было… – в детстве. А ещё я мечтала выйти замуж за эльфа. Так в чём же моя подруга увидела предательство по отношению ко мне, если я вообще исчезла из их жизни на пятнадцать лет? И она, ожидая моего возвращения, запрещала себе быть счастливой? Как обычно, Дашка не в ладу с логикой. Да это, скорее, я предала их всех.
– Вить, а ты представляешь, что было бы, расскажи Дашке о нашем поцелуе? – от осознания всей ситуации меня пробил озноб. – А ведь я могла ей рассказать!..
– Вот я и подумал – хорошо, что ты теперь всё знаешь. Только, Дин, ты на Дашку не обижайся, – Витёк виновато склонил голову и поглядывает на меня исподлобья. – Она не сказала тебе не потому, что не доверяет, а просто… ну, наверное, потому что боится тебя потерять. И я тоже теперь боюсь.
Последние слова он произносит очень тихо и выглядит очень растерянным.
– Вить, ты хоть понимаешь, что из-за тебя я могу лишиться друзей?.. А я не готова к этому, я не хочу!.. Вы мне оба слишком дороги! – выпаливаю ему с отчаянием.
– А думаешь, я хочу? И что делать? – бурчит он совершенно расстроенно. – Ты хочешь, чтобы мы расстались с Дашкой?
– Ты совсем дурак, что ли?! – разозлилась я, едва не перейдя на крик. – И это твоя хвалёная мужская логика? Я, наоборот, хочу, чтобы вы сошлись, а ты со своим необузданным темпераментом можешь всё испортить.
– Это так ты решила себя обезопасить от моего посягательства на твоё роскошное тело? – хитро щерится Витёк.
– Моё тело – не твоё кобелиное дело! – шиплю угрожающе. – И не беси меня, Витя, мы с тобой параллельны.
– Горизонтально параллельны? – продолжает выводить меня этот придурок.
– Ты пьяный, что ли? Ты понимаешь, что своими пошлыми намёками оскорбляешь мою подругу? Да я тебе за такие шутки член вырву и кобелям скормлю!
– Боюсь, Дашка это не одобрит, – Витёк дурашливо изображает испуг, но тут же серьёзнеет. – Динка, ну прости мой пьяный бред. Честное слово, я очень люблю Дашку!.. Только понимаешь… рядом с тобой мне трудно об этом помнить. – Он беспомощно разводит руками, а на меня накатывает отчаяние. Вот как из нашей дружбы могло сотвориться такое… чёрт те что!
– Вить, пожалуйста, научись смотреть на меня по-другому. Перспектив всё равно ноль, но от твоего поведения будет теперь зависеть, останусь ли я с вами или нет. Усёк? И никогда, слышишь, никогда Дашка не должна узнать подробности нашей сегодняшней встречи. Я о поцелуе, если ты не понял.
Я смотрю на задумчивого, погрустневшего друга и мне хотелось скулить от досады.
Ну, почему, за что это всё со мной?
– Так, Витёк, а теперь звони Дашке, и пусть немедленно приезжает. Скажешь, что во всём признался и нечего её за нос водить, она не заслужила этого.
А я, вероятно, заслужила, раз Дашка не рассказала мне всю правду. И где была моя феноменальная интуиция?
4
Когда примчалась взволнованная и испуганная Дашка, мы уже дождались закуску и ополовинили бутылку. А прикончили мы её уже втроём под Дашкины рыдания и раскаяния, мои возмущения и Витькино хмельное умиротворение. Уже в присутствии подруги я вручила Витьку обещанный подарок – портмоне из кожи крокодила. Когда-то он мечтал о туфлях из шкуры грозной рептилии, но, уверена, что мой подарок гораздо практичнее. Счастливый Витёк расцеловал меня и принялся перекладывать из старого портмоне деньги и документы, цокая языком и дурашливо кривляясь.
– Ни фига себе, это что, натуральный крокодил? Та-а-ак, а почему моя сумка не из крокодила? – Дашка свела брови к переносице и подбоченилась. – У Витьки подарок круче.
– А это потому, что я не только Динкин друг, но и брат. – Витёк многозначительно задрал вверх указательный палец. – А ты просто корыстная и жадная подружка-свистушка. Дин, ты ей продуктовую сумку, что ли, подарила?
– Му-гу, дизайнерскую авоську, – подтвердила я. – Даш, на твою кошёлку ушёл бы целый крокодил, а на Витькин подарок только хвостик.
– О-о, хвостик! Могу себе представить, – захихикала пьяная Дашка, а я облегчённо выдохнула.
Напряжённая атмосфера понемногу разрядилась, и текила немало этому поспособствовала. Когда мы начали обсуждать предстоящий поход в ресторан, Дашка спросила с ехидством: