Женя
Я в Париже живу как денди
Женщин имею до ста.
Мой член, как сюжет в легенде,
Из уст переходит в уста.
В. Маяковский
М-мм… каждый день бы так просыпаться. Открываю глаза и наблюдаю, как над пахом равномерно покачивается блондинистая голова. Глажу её по затылку, поощряя и, захватив локоны в кулак, задаю нужный ритм – вот так, хорошая девочка.
Выйдя из душа, я с раздражением обнаруживаю блондинку всё ещё в своей постели. Она принимает соблазнительную позу, пытаясь вовлечь меня в свою игру. Какого хрена? Игнорирую неугомонную искусительницу и направляюсь в кухню. Девчонка следует за мной, обиженно надув губки. Совсем не помню, как её зовут, но, кажется, она из нашего универа. Надо сказать, что вчера в клубе в своём провокационном прикиде она выглядела гораздо соблазнительнее, чем сейчас в стиле ню. Куда, спрашивается, к утру деваются сиськи? Вчера они буквально выпрыгивали мне навстречу из глубокого выреза её платья, а сейчас они где – выпрыгнули вчера и остались в клубе? Все бабы насквозь фальшивые и брехливые. Приклеят, нарастят, нарисуют, а потом проснёшься – ни глаз, ни волос, ни сисек. Вот где вчерашние глазищи у этой курицы? Неужели я настолько перепил вечером? Да вроде бы и не сильно увлекался. Бл@дь, как же её зовут-то?
– Жень, ну ты чего такой бука с утра? – капризно тянет безымянная гостья.
– Потому что по утрам, котик, я предпочитаю быть один, но для тебя сделаю исключение – могу предложить кофе на дорожку.
– Ты меня что, выгоняешь? – от визгливого голоса аж в голове зазвенело.
Любопытно, блондинка – это диагноз?
– Послушай, я и так проспал, а впереди у меня прорва дел, так что извини…
– Ну, ладно… а когда мы ещё увидимся? – соблазнительница прижимается ко мне обнажённым телом, не теряя надежды изменить моё настроение, и у неё отлично получается – я уже мечтаю выбросить её из своей квартиры немедленно и забыть, как она выглядела. Но, сделав глубокий вдох, я выдаю самую банальную и спасительную фразу:
– Я тебе позвоню.
Далее обычно следует вопрос «когда?», и я уже готов к ответу, но неожиданно раздаётся звонок в дверь. Растерянно смотрю на часы – странно… В это время, если я не заливаю соседей снизу, то это могут быть только три человека. Но предполагаю, что Геныч после вчерашнего ещё спит, а с Викой мы в ссоре… значит, остаётся только мама. И что опять? Приказав блондинке немедленно одеться, направляюсь к двери.
Упс – нежданчик! Вика, свежая и благоухающая, вторгается в прихожую.
– Женька, ты, конечно, сволочь и совсем меня не достоин, но я, так уж и быть, тебя прощаю. Надеюсь, ты не забыл, что у нас сегодня вечером?
Как же не вовремя! Ну зачем так быстро меня прощать? Пообижалась бы ещё пару-тройку дней… да хотя бы ещё пару часов! И что там, кстати, у нас сегодня вечером?
– Жень, что ты завис, не поможешь мне снять пальто? – Вика смотрит на меня строго.
Да на хрена снимать-то, всё равно будешь одеваться.
Но я уже протягиваю руки, чтобы помочь Вике раздеться.
– Ты чего молчишь, не рад мне, что ли? – моя девочка хмурит красивые брови и внимательно сканирует взглядом прихожую.
– Конечно, рад, Викуль, ты… – но закончить я не успеваю.
– Та-а-ак, а это ещё что? – она двумя пальцами поднимает красный сапог моей гостьи и трясёт им у меня перед носом.
– Сапоги, вроде как… сама, что ли, не видишь? – Я сама невозмутимость. Нет, ну а что теперь-то?
А Вика отталкивает меня в сторону и несётся в спальню.
Вот же попадос!
А в спальне – картина маслом! За столько времени эта белобрысая дура успела напялить на себя лишь нижнее бельё. Хм, но зато сразу появились сиськи. Вон где собака зарыта – чудо-лифчик творит волшебство.
– Женечка, а что делает эта ощипанная курица в твоей спальне? – шипит моя девочка, игнорируя возмущённый протест «ощипанной курицы». – И, пожалуйста, не говори мне, будто это не то, что я думаю.
Вика, похожая на фурию, мне совсем не нравится. Куда подевался мой ласковый и нежный котёнок, и на кой хер мне здесь эта разъярённая кошка?
– Малыш, не говори глупости, ну что ещё тут можно подумать – всё же ясно, – покаянно бормочу я и развожу руками. – И убери, пожалуйста, это выражение со своего красивого личика, оно тебе совсем не идёт.
– Ах ты, блудливый кобель! Да как ты мог променять меня на это убожество?
«Убожество» тут же оскалилось и подбоченилось. Она вообще, что ли, одеваться не собирается, так и будет голая ходить?
– Ты кого назвала убожеством, овца крашеная? – завизжала блондинка. А сама типа вся натуральная.
Вика мгновенно подскочила к полуголой блондинке и, одной рукой вцепившись ей в волосы, другой рванула за кружево трусиков, которые издали треск и бесполезной тряпочкой опали на пол. Моя неудачливая гостья с голой задницей и, ещё того хуже – с голой передницей, похоже, решила не сдаваться. Яростно сопротивляясь, она даже успела поймать в цепкие лапки Викины красивые локоны.
Впечатляющее зрелище, но я не собираюсь на это смотреть. Вторгаюсь в визжащий клубок и не без труда раскидываю бешеных кошек в разные стороны. Всё же ранений избежать не удалось – на руках и плечах кровоточат царапины. Я хватаю растрёпанную Вику в охапку и волоку в кухню, бросив на ходу блондинке:
– Через пять минут чтобы тебя тут не было, поняла?
– Козёл, – прилетает ответ.
Ну, так-то да – согласен.
Вика ревёт, размазывая косметику по хорошенькому личику, обещает, что между нами теперь уж точно всё кончено, и осыпает меня нелестными эпитетами. Я не спорю, но вовсе не думаю, что она меня бросит, да и сам этого не хочу. Вика – красивая, весёлая девчонка, у нас отличный секс, и она единственная, кого я готов терпеть по утрам. Не каждое утро. Нашим отношениям уже больше полугода, и пока меня всё устраивает. Но прямо сейчас ей всё же не мешало бы сильно обидеться и «помучить» меня ещё несколько дней.
– Ненавижу тебя, урод! – выкрикивает Вика и горько всхлипывает. – Всё, теперь это ВСЁ!
– Викусь, малыш, ну ты же понимаешь, что для меня это ничего не значило. Перепил вчера немного, поддался слабости… да я даже не помню, как её зовут, – пытаюсь я вяло оправдываться.
– Да ты ещё больший урод, чем я думала. Ищи себе другую дуру! – Вика вырывается из моих некрепких объятий и – слава богам! – наконец-то мчится в прихожую. Я вынужденно окликаю её, но, к счастью, Вика не хочет меня слушать – очень сильно оскорблена! Оно и понятно, но прямо сейчас я совсем не готов молить о прощении, мне бы душ принять, выпить чашечку кофе и отдохнуть пару деньков. А лучше пять. Входная дверь грохочет второй раз за утро, а я облегчённо плюхаюсь на стул. Вот теперь и кофе можно попить.
Тревожная мелодия входящего звонка извещает меня о том, что звонит мама, и я принимаю вызов:
– Да, мамуль.
– Сыночек, здравствуй, милый, ты сейчас где?
– Пока дома, проспал сегодня, – лениво отвечаю и едва сдерживаю зевок.
– Женечка, ну что за безответственность? Ты же знаешь, как папа нервничает. Он искал тебя сегодня утром и не смог тебе дозвониться.
Где это он меня искал?
– Уже еду, мам, не волнуйся. Скажу, что был в универе.
– Хорошо, и будь уже серьёзнее, милый, – мама вздыхает и быстро меняет тему: – Жень, тут сейчас Наташе звонила Вика и очень плакала. Сыночек, скажи мне, что у вас случилось, ты ей что, изменил?
Утро добрым не бывает! Сейчас начнётся прицельный обстрел упрёками и претензиями со стороны сплочённого женского батальона.
– Мам, давай мы с Викой сами во всём разберёмся, а ты лучше поменьше её слушай. И Наташку тоже.
– Сынок, ты даже не представляешь, как это больно, когда тебя предаёт любимый человек. Ведь ты же сам видел, как я страдала из-за папы, – надрывный голос мамы призывает меня образумиться и раскаяться, но я раздражаюсь ещё сильнее.
– Мам, что ты сравниваешь? У отца обязательства перед семьёй, а я чем обязан Вике? Какое, на хрен, предательство?
– Евгений! – маму возмущает моя грубость.
– Прости, мамуль, но давай договоримся, что это только моё дело. И у тебя, кстати, есть своя дочь, вот за неё и переживай, а Вика тебе вообще никто. Нехорошо отчитывать родного сына из-за чужой девчонки, у меня их ещё сотня будет, а у тебя здоровья не хватит за всех переживать.
Это я маме здорово польстил, ведь нам обоим известно, что, кроме Вики, ей нет никакого дела до каких-то там девочек.
– Но, сыночек, я же думала, что у вас с Викой всё серьёзно, – задрожал мамин голос.
Это у тебя с ней, мама, всё серьёзно.
– Так, всё, мам, я на работу тороплюсь, а о Вике можешь с Наташкой поговорить.
Мама неохотно отступает, и мы прощаемся. Но уже через минуту раздаётся звонок от Наташки. Эта ещё сопля учить меня будет! И я с раздражением сбрасываю вызов от сестры.
В офис направляюсь безо всякого энтузиазма. Ну, не могу я работать без настроения, хоть ты тресни. Зато, открыв дверь в приёмную отца, наблюдаю потрясающую картину. Алинка, выставив напоказ хорошенькую попку и приложив ушко к двери шефа, пытается услышать, что же происходит в кабинете. Алина – бальзам для моих глаз и сильное слабительное для нервов отца.
– И что за страшные тайны скрываются в кабинете нашего босса? – с насмешкой в голосе интересуюсь у Алинкиной… попы. Девчонка подпрыгивает от неожиданности, но испуг в глазах сменяется облегчением и радостью, когда она видит меня.
– Женечка, – заговорщически шепчет она, – я думаю, что у Александра Андреича там любовница.
– С чего такие выводы? – теперь мой вопрос звучит жёстко, и Алинка испуганно лепечет:
– Ну… как бы… Александр Андреич пришёл сегодня такой нарядный, а потом он съездил в салон и сделал стрижку и укладку. А ещё… – Алина многозначительно играет бровями и переходит на шепот: – Он отменил все дела после обеда и сказал, что ждёт очень важную гостью. Она уже там, и они, как бы, вдвоём в кабинете.
– И что за тёлка?
– Какая-то… Ас-ми-ралда, – выдаёт Алинка, подглядев имя в блокноте.
– Кто?! – меня вдруг начинает бесить эта тупоголовая кукла.
– Да это она сама так сказала, а он другое имя называл… но я забыла записать. Она вообще такая наглая!.. Сама впёрлась в кабинет, а теперь… у них, как бы, там всё подозрительно, – Алинка делает страшные глаза.
– И что там подозрительного? – меня обуяла злость.
Ведь совсем недавно мать накрыла этого престарелого ловеласа с какой-то шмарой и чуть с ума не сошла. Так он теперь что, на рабочем месте развлекается?
– Ну-у, там звуки всякие странные и вообще… – слова Алинки звучат не слишком убедительно, но я завёлся уже в достаточной степени и, не задумываясь, врываюсь в кабинет.
Поймать отца на горячем не вышло и, судя по всему, они даже не начинали. Начищенный и сияющий, как новый башмак, отец восседает на своём троне, а гостью отделяет от него массивный стол. На звук моего резкого вторжения девушка с роскошной каштановой гривой повернулась в крутящемся кресле и обратила ко мне лицо… Ах-х*еть! Мне стоит героических усилий не растерять самообладание и привычную надменность со своей физиономии. А эта девчонка скользнула по мне равнодушным взглядом и спокойно отвернулась.
Она просто отвернулась… ОТ МЕНЯ! То есть, она сочла меня неинтересным, не достойным её внимания? Да кто это такая, вообще? Кажется, сейчас самое время это выяснить.
Диана
Высокий черноволосый красавец с пронзительно-синими глазами возник эффектно, но некстати. Потому что, разглядывая широко расставленные мускулистые ноги в потёртых голубых джинсах, мысль я потеряла. Хорош! Кожаная куртка на парне распахнута, и белый облегающий джемпер очень выгодно подчёркивает развитые грудные мышцы. А на красиво очерченных губах играет нахальная улыбка. При взгляде на меня брови красавчика удивлённо приподнялись и одна тут же спряталась под упавшей на лоб блестящей чёрной прядью. Захотелось прикоснуться к его волосам и проверить их мягкость и шелковистость. Я даже кулаки невольно сжала, будто удерживая себя от импульсивных действий. Надеюсь, мои желания и эмоции не отразились на моём лице. Впрочем, этот ходячий образец плотского греха тоже не уронил челюсть, разглядывая меня, и удержал на своей физиономии надменное выражение.
«Наглый позёр», – подумала я и отвернулась от парня. Не вижу необходимости отвлекать мозг, настроенный на серьёзную работу.
– Евгений, ты что себе позволяешь? Не видишь, что я занят? – глаза хозяина кабинета заметали молнии. – Тебя не научили хотя бы стучаться, прежде, чем вторгаться в чужие переговоры?
Как интересно!
«Оболтус-сыночек!» – догадываюсь я. Кажется, на папеньку он не слишком похож, но проверять и снова оглядываться на синеглазого нахала я не собираюсь.
– Здрас-сьте, прошу прощения, если помешал, – голос у Ланевского-младшего тоже не подкачал и вызвал у меня лёгкую волну мурашек. – Просто Алинка мне сообщила, что у нас гостит Эсмеральда, и я никак не смог пройти мимо. Обладательница столь необычного, редкого имени невольно вызывает интерес. Простите, а наша гостья без козы?
А вот с воспитанием совсем беда – намеренная демонстрация вопиющей распущенности.
Я не спешу поворачиваться к хаму и сейчас почти физически ощущаю, как пронзительный взгляд прожигает мой затылок.
– Ты что несёшь, какая коза? – вскинулся Ланевский-старший. – Диана, простите, ради бога, за такой отвратительный приём… Сначала Алина, а теперь вот…
– Не волнуйтесь, Александр Андреевич, – пытаюсь успокоить взволнованного папашу, – мальчик попытался нам продемонстрировать, что знаком с зарубежной классикой, я впечатлена. Теперь боюсь, что моя теория о смазливых и безмозглых юношах даст серьёзную трещину, – я по-прежнему не смотрю в сторону младшего, зато старший заметно напрягся после моих слов и поспешил нас представить друг другу:
– Ну, раз уж нас всё равно отвлекли… Диана, познакомьтесь, пожалуйста, – это и есть мой сын Евгений, и он, к сожалению, иногда забывает о хороших манерах.
Пришлось развернуться в своём кресле, чтобы встретить яростный синий взгляд, говоривший мне, что с языка этого нахала готовы сорваться вовсе не комплименты.
– Закон и приличия, папа, – это две мирные формы насилия. К чему себя искусственно ограничивать? Юная Эсмеральда со мной не согласна? – губы Евгения насмешливо изогнулись.
Неужели, борзый щенок, ты решил устроить интеллектуальную дуэль? Как неосмотрительно с твоей стороны.
– М-м, Вы цитируете Гёте, юноша, очень похвально. К сожалению, теперь многие глупцы считают хорошее воспитание лишь досадной помехой, ведь оно закрывает слишком много дверей. И Вы как раз нам наглядно продемонстрировали это, ворвавшись сюда без стука и приглашения.
– Госпожа Диана Эсмеральдовна умна не по годам, – со злой ухмылкой произнёс парень.
– Евгений, помолчи! Ты слишком много и не по делу болтаешь, – старший так сильно разволновался, что боюсь, как бы папеньку удар не хватил. – Мало того, что своим бесцеремонным вторжением ты нарушил ход моих мыслей и отнял у нас драгоценное время, так ты и дальше продолжаешь вести себя, как дикарь. И я ещё не представил тебе нашу гостью. А Диана, чтоб ты знал, прилетела к нам из Франции! И мы очень давно её ждали!.. И это по её проекту создано наше «Седьмое небо», и лишь благодаря ей мы выиграли тендер!..
– Ух, ничего себе! Ужель та самая Диана?! – ничуть не впечатлившись, щенок издевательским тоном прервал разгоряченного родителя. – А не Ваш ли это «скромный» пентхаус неудержимо будоражит любопытство и зависть бедных горожан? И к чему Вы так радеете за правила хорошего тона? Обычно манеры очень быстро прогибаются под тоннами бабла.
Кажется, этот смазливый клоун решил побороться за первенство в номинации «Долбоёб года».
– А Вы, я так понимаю, и есть тот самый бездельник Евгений? Скажите, юноша, а чем Вы занимаетесь в этой компании – взвешиваете чужие кошельки? Или просто от скуки и невежества выгуливаете свой длинный язык?
Но никакого ответа на мои слова не последовало. Зато случилась ожидаемая реакция – парень залип взглядом на моих губах. Сомневаюсь, что он вообще вник в смысл моих вопросов, потому что отстранённо пробормотал:
– Я не понял… простите.
– А вот это, как раз, неудивительно и лишь подтверждает сказанное мной, – поддразнила я его.
Он прищурил свои невероятные глаза и, задрав подбородок, процедил угрожающим тоном:
– Ты, кажется, усомнилась в моей мозговой активности, детка?
Ничего себе! Какой интересный экземпляр, стойко сопротивляется! Правда, я пока и не пытаюсь его задавить. Уж очень забавляет меня эта словесная перепалка.
– А напомните мне, невоспитанный мальчик, когда мы с Вами перешли на «ты»?
– Послушай ты, дерзкая девочка, а тебя в твоей Франции не научили, как вести себя в гостях у взрослых дядей? Или ты привыкла, что всегда и всё улаживают всемогущие папики, и просто пока не сориентировалась в незнакомой обстановке? – это уже звучит грубо, но меня только раззадоривает.
Ланевский-старший, находясь вне себя от злости, уже не в первый раз пытается вмешаться, но мы не позволяем ему вклиниться – сейчас это только наша дуэль.
– Евгений, я не вполне уверена, что правильно Вас поняла… Скажите, а что Вы подразумеваете под словом «папики»? – я дарю ему спокойную улыбку. – Если Вы, имеете в виду моих родителей, то у меня их нет, а если намекаете на покровителей, то должны знать, что я вполне самодостаточна, и сама отвечаю за свои слова и поступки. Хотелось бы прояснить, о чём именно Вы говорите. Ведь мужчина, в моём понимании, должен отвечать за свой базар, если не потрудился его отфильтровать. Но прежде, чем Вы ответите, я поясню Вам кое-что по поводу воспитания. В моей, как Вы изволили заметить, Франции, а также и в других цивилизованных странах меня много чему научили. В том числе, я постигла немало разных способов общения со взрослыми дядями. Вот только Вы, юный недоросль, ещё недостаточно созрели, чтобы я могла демонстрировать их вам. Зато правила хорошего тона в обществе мы с Вами получали в одной стране, но впитали, вероятно, по-разному… Я – мозгом, а Вы… боюсь даже предположить, какой частью тела.
Женечка, надо отдать ему должное, старается держаться с достоинством и, в отличие от своего отца, не выглядит растерянным. Зато Ланевский-старший в полуобмороке – вытирает со лба пот и постоянно вскидывает руки в беспомощной попытке угомонить расшалившихся детей.
– А я смотрю, ты очень борзая и самоуверенная, – не сдаётся наглый мальчишка.
– С языка снял, – весело парирую я.
– Это ты такая только в кабинете моего отца?
– А ты хотел бы со мной уединиться и проучить по-пацански? – продолжать выкать зарвавшемуся щенку в сложившейся ситуации было бы странным, а вот щёлкнуть по носу как раз пора.
– Вот именно, проучить. Поверь, я найду твоему языку более достойное применение.
– Да ну?! Это какое же, позволь полюбопытствовать? И хочу предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – и я так демонстративно громко клацнула челюстью, что парень невольно поморщился – он правильно меня понял.
Женя
Буря эмоций! И вся эта буря сейчас неистово бушует во мне.
Диа-ана… Сука! Её рот произносит слова, но голос… этот нереальный голос ошеломляет! Он напрочь парализует мыслительный процесс, не позволяя отвлечься, проанализировать. Смысл теряется, спотыкаясь о мои, далёкие от приличных, фантазии. От её невероятного тембра у меня даже член мурашками покрылся и я залип, как чумной, на этих подвижных, убийственно красивых губах… Наверняка именно так прекрасные сирены заманивали и усыпляли морских путников, а потом пожирали их с потрохами.
Ну, уж нет, детка, тут ты нарвалась на боевого Орфея.
Интересно, отец тоже половину беседы с ней пропустил? Сейчас он сильно нервничает и призывает меня включить, наконец, мозги и догадаться, насколько важная персона предстала… нет – скорее, предсела перед нами. Но я уже давно это понял – не самое распространённое имя у нашей гостьи. Однако эта стерва смотрит как дерзко, будто я на поклон к ней явился. Изучает меня своим кошачьими глазами, а я усилием воли стряхиваю с себя морок и изо всех сил пытаюсь реанимировать мозг. Да-а, таким взглядом можно наповал сразить, вот только я закалённый парень. Ярость и похоть закипают внутри, и я уже открыто нарываюсь на конфликт. Пох*й на все эти правила приличия!
Но сегодня в этом кабинете я проигрываю. Эта змея жалит без промаха, используя каждую заминку с моей стороны, и уделывает меня снова и снова. Я реально с ней не справляюсь… и это бесит, сука! Хер меня сюда принёс!.. У отца чуть паралич не случился, а во мне бушуют ярость и стыд.
Да, девочка, то место, которым я впитал твою отповедь, сейчас люто покраснело и напряглось. И нам всем повезло, что я в штанах. Будь мы наедине, ты уже извивалась бы подо мной и повизгивала, а не ядом плевалась.
Эта потерявшая страх стерва воспитывает меня, не теряя улыбки, отчитывает, как шкодливого пацана. Её губы растягиваются в хищной ухмылке, а я мысленно наматываю на кулак её гриву и грубо, и глубоко вбиваюсь членом в этот дерзкий рот, вколачивая её слова обратно ей в глотку. Ничего оригинального больше не приходит в голову, а все силы брошены на то, чтобы скрыть дрожь в голосе.
– Уж я бы нашёл для твоего языка более достойное применение.
Но даже сейчас она не выглядит оскорблённой и веселится ещё больше:
– Это какое же, позволь полюбопытствовать и предостеречь заодно. А то ведь в комплекте с языком у меня ещё имеются крепкие зубы, – она так громко клацнула зубами, что мой рвущийся наружу член вмиг испуганно скукожился.
Шах и мат!
ПиZдец! Вот это я преуспел в искусстве дипломатии! Похоже, у меня реально сорвало крышу, но теперь, когда я уже расплескал перед француженкой свои больные фантазии, остаётся только удерживать лицо, не показать этой стерве, насколько я… вдруг сожалею о своём идиотском поведении.
И вдруг взорвался отец, чем спас меня от харакири.
– Евгений, прекрати немедленно! – взревел он. – Я не понимаю, что на тебя нашло, ты с ума, что ли, сошёл? Диана наша гостья! Но, главное, – она ведь девушка, дурень!.. Я уж молчу о том, что перед нами иностранная гостья! Ты обкурился, что ли? – кажется, отец уже готов заплакать. Я тоже.
И почему он раньше меня не заткнул? А лучше бы вовсе выпер из кабинета, потому что сейчас самое время свалить отсюда. Я понимаю это и знаю, каким идиотом выгляжу, но мои ноги приросли к полу, а взгляд к чертовке Эсмеральде.
И вот тут она выбралась из своего кресла… и все мои внутренние раскаяния развеялись, как по ветру дым. Так уж устроен мой мозг – он просто не способен заниматься самобичеванием в момент охоты. Как в замедленной съёмке я с жадностью слежу за этой чертовой бабой, не пропуская ни один изгиб, ни единого жеста – грациозная и опасная змея. Слишком опасная для моего самообладания. Экстерьер баллов на девятьсот по стобалльной шкале – идол всех фитоняшек. Интересно, суккубы – это чистая мистика или всё же они среди нас? И, боюсь, совсем близко, если прислушаться к подсказкам воспалённого воображения.
Плавно покачивая бёдрами, гостья приближается и на несколько мгновений задерживается рядом со мной, чтобы я вдоволь смог облапать жадным взглядом её грудь.
– Ну, слава богу, малыш вернулся, – говорит насмешливо, – а я уж думала, мы тебя теряем.
Ну… и кто из нас двоих охотник, а кто жертва?
Диана, мать её, Эсмеральда проследовала к двери, а я, проглотив неуместный комментарий, залип на её задницу. Резервная память включилась неожиданно:
«…Я всё равно тебя когда-нибудь возьму –
Одну или вдвоём с Парижем»
Вот! С Маяковским мы всегда были на одной волне.
И где ты был, Вован, пять минут назад?!
Лишь когда Диана скрылась за дверью, и всё ещё продолжая пялиться ей вслед, я обратился к отцу:
– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует… ты видел?
– Женя, скажи мне, что это сейчас было? – глухо прозвучал его голос.
– А это, папа, была самая ох*ительная в мире задница, – перевожу взгляд на родителя.
– Это да. Но я сейчас о другом, – он устало потёр виски. – Ты что мне тут устроил, совсем охренел?
– Да ладно, всё же нормально. Она и не обиделась даже. У неё, вон, не язык, а змеиное жало. Слушай, пап, а откуда вообще взялась эта Диана? Не, я не прямо сейчас имею в виду…
– Откуда… – озадаченно повторил отец. – Она сама вышла на Соколова со своим суперпроектом – увела его каким-то чудом у Поля Тома. А ведь Соколов его два года окучивал, такие бабки предлагал… а девчонка нам сама его привезла на блюдечке, ещё и тендер выиграла. Мы как-то даже ни озаботиться, ни разволноваться не успели. И взяла она немного, хотя, сколько ещё попросит, неизвестно. Но мы-то с тобой, один хрен, в шоколаде. Она, кстати, хочет быть акционером, – отец многозначительно посмотрел на меня.
Ага-а, сейчас эта наглая стерва начнёт безбожно доить нашу компанию, а стадо акционеров устроит показательную битву за её внимание.
– Ждёт, что мы поделимся? – цежу сквозь зубы, готовя обличительную речь.
– Нет, она хочет выкупить акции, – похоже, что отец в восторге от этой идеи.
– Ни хрена себе – бабла у этой девочки! Хотя, с её-то данными наверняка несложно заработать. А че, зайдёт, к примеру, такая ведьма в автосалон BMW со своей фирменной улыбочкой, стрельнёт глазами, а для усиления эффекта ещё и поздоровается. И всё – может выбирать любую тачку и ехать по своим бабским неотложным делам, не расплатившись, – весело фантазирую я, осознавая, что в этой шутке лишь доля шутки.
– Ну, да, наверное, ты прав – кто на что учился, – задумчиво резюмировал отец.
– Слушай, пап, только давай по-чесноку, у тебя с ней ничего не было? – забрасываю удочку.
– Ты дурак, что ли?! – искренне удивляется отец.
– А в планах есть? – я не сдаюсь. – Мне просто важно.
– Женя, сынок, ты о чём? Забудь, и даже думать не смей. Это же акула, она проглотит тебя и не поморщится. Слыхал, как зубами щёлкнула? Да у меня член тут же умер. Жень, послушай своего старого, мудрого отца и не суйся в эту адскую ловушку. Говорю тебе – сожрёт!
– Подавится! – встрепенулось мужское эго. – Пап, а с каких пор ты стал во мне сомневаться? И какой, по-твоему, ей нужен мужик, если уж я не подхожу?
– Да мне по херу, какой! Лишь бы не мой сын. Я в тебе не сомневаюсь, но лишнего сына у меня нет, а единственного приносить в жертву я не намерен, – отец выглядит расстроенным.
– Что за пессимизм, я не понял? Ты что тут, средневековые страхи нагнать решил? У каждой красивой тёлочки должен быть пастух.
– Слышь, пастух недальновидный, прижми-ка ты лучше свой похотливый кнут, пока эта резвая тёлочка его тебе не перегрызла!
Ах, вот так вот, да? А босс разошёлся не на шутку. Интересно, он реально считает её такой опасной или всё же для себя застолбил?
Диана
В глазах Ланевского-младшего вдруг промелькнула растерянность, будто он только что проснулся и неожиданно обнаружил, что сильно проштрафился, пока спал. Какая странная и удивительная реакция на моё присутствие! Я и не припомню, чтобы кто-либо проявлял в отношении меня немотивированную агрессию. Сам же парень выглядит сейчас так, будто для него это ещё более странно и непонятно.
Полагаю, прямо сейчас было бы очень кстати выпить кофе и разрядить атмосферу. Встаю из-за стола и направляюсь в приёмную. Взгляд Жени мгновенно фокусируется на моих бёдрах. И все эмоции оживают на его красивом лице – вместо растерянности, охотничий азарт и похоть. Ох, уж этот игривый гормон! Проходя мимо красавчика, я просто не могу удержаться:
– Ну, слава Богу, малыш вернулся, а я уж думала, мы тебя теряем.
Покидая кабинет, я точно знаю, что взгляды обоих мужчин сейчас приклеены к моей пятой точке, и про себя улыбаюсь – иначе и быть не должно. Уже закрывая за собой дверь, слышу:
– Пап, твоя французская гостья сама меня провоцирует, ты же видел?
В приёмной я сразу столкнулась с секретаршей, которая поспешно юркнула на своё рабочее место и попыталась изобразить… А, да не важно, всё равно – дура дурой! Подслушивала что ли?
– Как я могу к Вам обращаться, милая барышня? – обращаюсь к ней.
– В смысле? – она в недоумении выпучила на меня глаза.
На коромысле! Как же всё сложно, пытаюсь перефразировать:
– Как зовут Вас, дитя?
– Алина, – с гордостью отозвалось грудастое «дитя».
– Так вот, Алина, расскажите мне, пожалуйста, какой кофе предпочитает Ваш босс, и где я могу его приготовить для Александра Андреевича и для себя.
– А для Жени? – обиделась она за своего проигнорированного кумира.
– А для Жени Вы приготовите сами, я уверена, что ему будет очень приятно.
Спустя несколько минут я вхожу с подносом в кабинет Ланевского. Мужчины с удивлением и видимым удовольствием наблюдают за моими действиями, но, когда я расставляю чашечки, Женя, ожидаемо, возмущается:
– Я что-то не понял… а где мой кофе?
Утруждать себя ответом я не считаю нужным и с наслаждением смакую ароматный напиток.
Без предварительного стука дверь в кабинет распахнулась, и вошли ноги секретарши, неся секретарскую грудь, губы и чашечку кофе. Ставя перед Женей дымящийся напиток, Алиночка эротично наклонилась и положила увесистую грудь ему на плечо, а попу выставила перед обалдевшими очами своего босса. Глядя на эту сцену, сдержать смех я не смогла, а Алина, выпрямившись, поджала губы и недовольно уставилась на меня.
– Алина, кажется, у вас реснички отклеились, – жёстко пошутила я, и девицу стремительно выдуло из кабинета.
Ланевский-старший заржал, как конь.
– Надо взять себе на вооружение, – заметил он, отсмеявшись.
– Александр Андреевич, а не пора ли нам с Вами съездить на объект? – поинтересовалась я.
– Вы в пентхаус? Я сейчас свободен, могу поехать с вами, – небрежно бросил младшенький, будто сделал нам одолжение.
Вставить шпильку я не успела…
– Кто тебя освободил, Евгений? У Соболева работы по самую глотку, и ты немедленно поступаешь в его распоряжение, – приказал резко посуровевший папа.
– Надеюсь, это была шутка, потому что я не планирую горбатиться на этого задрота, – возмутился сынок, запечатлев на лице выражение оскорблённого и недооцененного гения.
– А зарплату ты получать планируешь? Если да, то не обсуждается, – отрезал Ланевский, и парень выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью.
Фамилия Соболев резанула по нервам и занозой впилась в сердце. Конечно, я прекрасно понимаю, о ком речь. Артур Соболев. Артурчик. Я знала, что он работает здесь даже раньше, чем доверила компании свой большой проект. Надеюсь, этот ублюдок не касался своими грязными лапами моей великолепной «Крепости».
С напускным безразличием я интересуюсь:
– А кто этот Соболев?
– А-а… это наш проектировщик – Артур Соболев. Малый не без способностей, но, если честно, до моего Женьки ему далеко. Это ж я так, в воспитательных целях своего парня напряг, чтобы поменьше звездился. Ну, и у Соболева всё же опыт, а у Женьки пока одни амбиции, хотя и колоссальный потенциал.