Алина Романова
Легенда. Герои Урании
– И ты…
– Я просто помог болезни, ускорив её течение. Есть такое средство.
Кса, сидевший к Лаэру ближе всех, судорожно отодвинулся. Шутки-то Кисаи оказались не без примеси правды! «Только пророки знают, что скрывается за дверью будущего», – подумалось ему, и демоньяк тайком сделал знак, отвращающий несчастья.
Морер задёргался.
– Как ты это сделал? Объясни!
Морщинистая морда пса-волшебника перекосилась в свирепом оскале, сверкнули клыки, которым позавидовала бы и гиена.
– Я не выдаю своих секретов.
Некромайтер пошёл чёрными пятнами.
– Слышь, падаль болотная, – проскрежетал он, показывая когти, – если ты немедленно не скажешь…
– Спокойно, спокойно, друзья, – примирительно произнёс демоньяк, округлив руки и делая красивые плавные жесты. – Какие счёты между своими? Не подлежит сомнению, что братец Лаэр имеет право хранить собственные тайны. В то же время брат Морер просто спросил. В конце концов, какая нам разница? Важен результат.
– Идея плодотворная.
– Собственно… чем богаты, – буркнул ши-мага, постепенно успокаиваясь.
– Но ты хоть хвосты зачистил? Тебя не заподозрят? – Морер, в свою очередь, успокоиться никак не мог.
– Да бросьте вы. На конце нити один торговец редкостями, ныне покойный. Несчастный благополучно ушёл в мир иной, поев несвежей рыбы. Рыба – она, знаете ли, бывает очень опасной, если залежится. Не хотел, правда, её есть.
Все улыбнулись.
– Так батя «кони двинул» от обычного яда? – Кисаи был в восторге. – Аптекарь, Аптекарь, золотая голова! Конспиратор! Чтобы величайший магус в истории кончил так жалко!
– Он был всего лишь человеком.
В гнетущем безмолвии, наступившем после откровений Болотного, стало слышно потрескивание оплывающей свечи.
Внезапно уши пса шевельнулись. Он поднял лобастую голову и принюхался.
– Кто-то за дверью, – прошептал он. – И я не знаю, как давно он там стоит.
Морер согнул колени и мягко прыгнул, точно страшная чёрная пантера. Прыгал он с места и приземлился у самой двери без малейшего шума. Тронул было рукоять меча, но раздумал. Началась его трансформация, и Кисаи икнул от ужаса. Огненный эмир зажмурился и схватился за охранный амулет, а Лаэр уже держал наготове защитное заклинание… Между тем Морер продолжал видоизменяться. Вспыхнула расплавленным золотом радужка глаз, изо рта полезли огромные зубы, лицо стало заостряться, с хрустом вытягиваться, превращаясь в морду зверя… Оборотень сгорбился, выпустив стальные когти.
– Эй, вы, – послышалось из-за двери, – не вздумайте огреть меня стулом или чем там! Это я!
– Тьфу ты, прах тебя забери! – в сердцах выругался Кисаи. – Это ты что ли, Книжный Шкаф?
– Разумеется. Предупреждаю – я вхожу!
Приоткрыв дверь, Гальядо скользнул в щель и оглянулся, усмехаясь.
– Так! Отойди на два шага.
Техномагус послушно отступил.
– И дрын этот свой держи от меня подальше.
«Ага! Мореру хватило ума понять, что посох не просто красивая игрушка».
– Что это вы тут затеяли, а?
– Не твоего ума дело, – в хриплом голосе некромайтера ещё проскальзывало мяуканье хищной кошки.
– Смахивает на клуб заговорщиков.
– Да пропади ты пропадом! Ты что, подслушивал?!
– Конечно, нет. Просто шёл мимо.
Морер подскочил к нему и замахнулся лапой, пока не успевшей снова стать рукой, но ожидавший чего-то подобного Гальядо отскочил.
– Не горячись, братик. С твоей мёртвой кровью это вредно.
– Что это ты повадился разгуливать в такой час? – Морер постепенно приходил в себя. – Ночь – наше время, Серый!
– Да не спится, вот и решил пройтись по замку. Иду, слышу: шу-шу-шу, шу-шу-шу. Сидят, совещаются… Светлые, кстати, тоже собрались у Тристана.
– А ты не слышал – совершенно случайно, – о чём они там говорят?
Ледяной пожал плечами.
– Да ничего особенного. Эверленн, слюнтяй, всё хнычет об отце, Кувалда напился пьян и завалился спать.
Гальядо был осторожен. Непростая жизнь между теми и этими только усилила его природную недоверчивость, поэтому сейчас он рассказал братьям не всё. А довелось ему услышать вот что…
Огр на самом деле во всю мощь лёгких храпел на койке рыцаря, а эльф забился в уголок и проливал горькие слезы. Пэйл же и Тристан коротали ночь за бокалом лёгкого вина, они вообще не собирались ложиться.
– Ты полагаешь, они всё же решатся? – красавец Пэйл (ну хоть картину с него пиши!) положил ногу на ногу и изящно подпёр голову рукой.
– Не хотелось бы верить в это… ох как не хотелось бы! – Тристан поскрёб подбородок, уже начавший покрываться щетиной. – Но я знаю Морера. Когда эта нежить улыбается, у меня мурашки по спине бегут. Он явно что-то задумал.
– Да. Веришь, едва я получил ВЕСТЬ, как на душу мне легла каменная тяжесть. Боюсь, Тристан, до завтрашнего вечера мне не дожить. Да и всем нам тоже.
– Наша с тобой задача, Пэйл, не допустить этого. Нас всего двое, но мы должны!
– Двое? – Небесный изогнул соболиную бровь. – А эти?
– Эверленн – мальчишка! – раздражённо фыркнул рыцарь. – А огр глуп, как пробка. Здесь всего двое мужчин, Пэйл, с сожалением приходится признать это. А Тёмных – четверо!
– Да ещё техномагус… Я не очень-то доверяю ему. Всё-таки он Серый.
– Ни рыба, ни мясо, – рубанул воздух рыцарь. – Всю жизнь терпеть не мог двуличного ублюдка.
– Да? Почему? – удивился Пэйл. – Признаюсь, во мне Гальядо тоже не вызывает особой симпатии, какой-то он… застывший, что ли. Но, если вдуматься, то среди братьев можно отыскать кое-кого и похуже. Мы оба понимаем, о ком я.
– Согласен. Но с ними всё просто. Тут всегда ясно, чего ожидать. Мышьяк в каффе или нож в печень. А вот Гальядо… – Тристан закусил губу.
Помолчав, продолжал:
– Знаешь, я никому никогда не рассказывал эту историю, но тебе… Однажды я чуть не утонул в Нерве, и спас меня Книжный Шкаф.
– Что ты говоришь! – поразился лорд Эдемиона. – Как такое возможно?
Рыцарь криво усмехнулся.
– Я – не то, что ты, любимчик всех стихий. Плаваю, как топор. А признаться стыдно было. Так вот я один тренировался, на зорьке, чтоб никто не увидел и на смех не поднял. Однажды течение подхватило меня и чуть не затащило в омут – ну, тот, что на правом берегу, против трёх вязов. Нас ещё отец предупреждал… – Тристан подавил вздох. – Я барахтался, как беспомощный щенок, но всё ж сумел зацепиться за прибрежную корягу. Силы уже оставляли меня, когда я увидел проходящего по берегу Гальядо. Я крикнул, и он подошёл ко мне. «Руку, брат! – прохрипел я. – Руку, во имя Христа!»
– И он… – с замиранием сердца спросил Пэйл.
– Он подал. Но с некоторой заминкой. Не тотчас. После твердил, что растерялся, но это было враньём!
– Откуда ты знаешь? Возможно, он лучше, чем кажется, и действительно просто растерялся? – одёрнул Пэйл.
– И ты веришь в это? В то, что братик Гальядо способен хоть на миг потерять самообладание?
– Наверное, нет, – подавленно признал Пэйл. – Вероятно, я просто хочу верить в лучшее.
– Вот и я – нет. Когда старуха-смерть уже замахнулась своей косой, а Гальядо стоял и медлил, я заметил в его глазах… задумчивость, что ли. Словно он прикидывал – а стоит ли?
Звякнул бокал, зашипело и вспенилось игристое вино.
– Жаль, получается, что Серый это всегда уступка Злу и шаг навстречу Тьме. Но Гальядо всё-таки спас тебя.
– Твоя правда, из реки он меня вытащил. Однако не поручусь, что при этом не делал ставки на мою вечную благодарность.
– Именно. И на единственного, возможно, союзника среди нас.
– Да. Но он не вступил в этот их Кулак.
– Мы не можем быть уверены, это он так говорит. И даже если это и правда, никто не мешает ему переметнуться к ним в любой момент.
– Час от часу не легче! Значит, их пятеро. Солидный перевес… Ах, как же я их ненавижу, Пэйл, если бы ты знал! Сколько крови они мне попортили! Собрать бы их всех в кучу, скрутить одной верёвкой да бросить в самый глубокий колодец, словно поганых крысят! Мир стал бы вполовину лучше.
Властитель Эдемиона покачал головой:
– И всё же так нельзя, Тристан. Недаром отец говорил, что ты слишком резок и скор на выводы. Тёмные пока ничего не сделали. И вообще… это наши братья! Мы все связаны, как ветки одного дерева, ибо у нас один отец.
Рыцарь осклабился.
– Братья, братья… Думаешь, сами они помнят об этом? Кабы это было в их власти, то негодяи давно уничтожили бы нас!
– Может быть. – Пэйл зябко поёжился. – Кстати, знаешь, почему я задержался сегодня? У меня настолько дурные предчувствия, что я дал команду всем городам подниматься в аэр и убираться отсюда как можно дальше.
– В аэр?! Так ты поднял в воздух Эдемион?!
– Да. Коли меня убьют, Тристан, я не хочу, чтобы моё прекрасное сияющее королевство досталось силам Тьмы.
– Счастливец… – Рыцарь вздохнул. – Если бы я мог так же, как ты, обезопасить мой Ангелин…
Вот что удалось подслушать Гальядо, но он не собирался делиться этим с остальными. Теперь он знал, о чём беспокоятся те и другие, и собирался каким-нибудь образом обратить это знание к своей выгоде. А разные там лирические истории из прошлого к делу совершенно не относились. И Дракончика он спас лишь потому, что заметил рыбаков, уже бегущих к ним по берегу.
– Ну, так я пойду?
– Иди, иди.
Они проводили его тяжёлыми взглядами.
– Задавлю паскуду… – прохрипел Морер, едва лишь закрылась за ним дверь. – Его первого.
– Думаешь, он предупредит их? – встревожено спросил Кса, проводя пальцем по шёлковой, будто нарисованной полоске усов.
– Понятия не имею. Но он мешает, и его надо убрать раньше всех.
– Полностью согласен с тобой, братец, – вкрадчиво произнёс Лаэр. – Но сделать это нужно с умом. Считайте сами: их четверо, да нас четверо, следовательно, каждому свой противник. Но если ты, Морер, в решающую минуту станешь тратить время ещё и на Гальядо, то кому-то из нас придётся сражаться сразу с двоими. Поэтому предлагаю вот что: Гальядо нужно подставить! Допустим, кто-нибудь из нас сделает вид, что это Ледяной напал на него, и позовёт на помощь. Тогда им займутся Светлые, а у нас будет численный перевес, понятно? В крайнем случае, они просто растеряются, что тоже нам на руку.
– Ну, Аптекарь, ты воистину стратег! – восхитился Кисаи, слизывая с подбородка капли вина.
– Значит, решено! – жёстко изрёк некромайтер. – Ты, Лаэр, кричишь, что Гальядо сошёл с ума и хочет тебя убить, после чего мы нападаем. Теперь нужно распределить роли остальных…
– Я беру на себя Дракончика! – азартно воскликнул Огненный.
– А не слишком ли ты возомнил о себе, малыш? Рыцарь опасный противник.
– Ерунда! Главное, не дать ему вытащить меч, которым он владеет лучше, чем все мы, вместе взятые. Я заколю его кинжалом.
– Разве ты не видел, что Тристан явился в полной броне?
– С дистанции вдоха никакая броня не спасет от этого, – Кса продемонстрировал похожий на шило панцирный кинжал длиною в две ладони. – Я сам закалял его в крови ракшасов, он входит в доспех, как в тесто.
– Превосходно. Таким образом, для меня Пэйл, а для тебя, Кисаи, Борикс.
– Махнёмся не глядя? – кисло поинтересовался варлорд.
– Вот глупый, да ведь Незабудка в десять раз страшнее гримсура! Борикс просто тупая скотина с одной извилиной.
– Это не извилина, а вмятина от шлема, – неожиданно схохмил Лаэр – наверное, он тоже трусил.
– Тем более, он ведь даже не вооружён. А Пэйл, я слышал, искусный боец.
– Да-а-а, огр сам по себе уже оружие. А ты хоть раз бился с Кувалдой на кулачках? – ныл Кисаи. – Он просто переломает мне кости… Лучше уж рискнуть с Незабудкой.
– Тебя никто не призывает бороться с Кувалдой врукопашную. Достань его издалека, ты же классный чародей! Швырни заклинанием, «Дыханием Магуса», к примеру.
– Шутишь? Какое тут «Дыхание», это ему, что укус комара, огры живучи, как кошки… – не унимался Подземный. – Здесь нужно что-то совсем убийственное: говорят, у них девять жизней.
– И ты веришь этим басням? – сарказму Морера не было пределов.
– Верю – не верю… а только я лично видел, как один огр раздавил противника в лепёшку, а сам был с вырванным сердцем!
– Ну, что же… в конце концов, всем нам предстоит тоже не вальсон плясать. На Лаэре вообще двое – техномагус и эльф.
– Лучше бы они достались мне, – буркнул Кисаи. – Плакса как был сопляком, так и остался, а Книжный Шкаф за своими пробирками давно забыл тяжесть клинка.
– А Эверленн, тупица, даже без броньки! – булькая от восторга, Кса раскачивался на стуле с немалым риском падения.
– Вероятно, он верит в святость родственных уз.
Лаэр засмеялся по-собачьи, и с его пасти протянулась вниз длинная нитка слюны.
– Зато Гальядо коварнее дракона, и кровь его холодна, словно горная речка. Уж поверь мне, если судьба будет к нему благосклонна, он не сделает в бою ни единой ошибки, – остудил его радость варлорд.
– Тогда давай переиграем, раз не хочешь гримсура. Бери себе Ледяного, а мне давай дубину-огра.
– Сам бери Ледяного! Техномагусы – они знаешь, какие? Ни одному богу не поклоняются, всё копошатся в своих лабораториях, сотворяют всякую мерзопакость… да ещё механизмусы… Не верю я им.
– Да кто говорит о доверии?! – взревел некромайтер. – Бить надо сразу в горло – верное дело. Нет ничего лучше честной стали, а вся эта волшба для слабаков вроде Аптекаря.
– А где и когда мы на них нападём? – Кса прекратил терзать стул. Он подался вперёд, поглаживая любимый кинжал, и глаза его казались озёрами крови.
– Желательно, чтобы это было уединённое место… и ещё такое, где поменьше свободного пространства. Например, какой-нибудь коридор, тупик или кладовка. Дождёмся удобного момента и навалимся кучей.
– Ну, хорошо… Допустим, что мы победили… Заметь, я говорю – допустим… – Настроение Кисаи сделалось отвратительным, поэтому он начал ко всему придираться. – Как мы объясним смерть наших братьев?
Морер расхохотался.
– Какая всё же чушь тебя волнует, братец! Запомни: если мы победим, то я не намерен ничего объяснять. Я сожму Уранию в кулак – вот так! – И он стиснул пальцы, затянутые в чёрную перчатку. – Сомневаюсь, что мне станут задавать вопросы.
– А если не победим?
– Тогда и объяснений не потребуется, дурень, – ответил за Морера Лаэр.
– Итак, слушайте. Начинаем по моему сигналу…
Что случилось тогда, осталось неясным. Все принцы пропали без вести, они просто исчезли, как тают без следа ночные тени с приходом рассвета, и эта ветвь уранских королей прервалась.
Были предприняты усердные поиски, но без какого-либо результата. Были арестованы несколько человек, явно невинных. Были выдвинуты гипотезы, совершенно фантастические. На всякий случай также сменили всю дворцовую прислугу, казнили всех государственных преступников, томящихся в застенках, и утроили налоги. На трон через положенный срок сел отдалённый родственник Оуэна, ставший Гаретом I и основавший новую династию.
Наследников так никогда и не нашли. Со временем даже имена их изгладились из памяти, сохранившись лишь в какой-то старинной ЛЕГЕНДЕ. Всё пошло своим чередом. Дальнейшая история Урании была полна, как водится, крови, предательства и войн, но… это было после.
Волшебный замок Карбоник тоже как в воду канул. Развоплотился ли он, переместился или просто сделался невидимым – кто знает? Об этом история умалчивает. А Оуэна помнили, и ещё многие тысячелетия спустя называли время его правления «золотым веком». Люди и прочие расы сеяли хлеб, ковали железо, добывали руду и валили лес. Они встречались, влюблялись и женились, растили детей и думали, что так будет всегда.
Но почему же тогда там, в далёком 67…12-м году, 2-го числа квадра цветень, на исходе дня схватился за сердце седой, как лунный филин, старый монах?!
– Свершилось. – Марцеус привстал и бросил в окно тревожный взгляд, словно боясь, что увидит уже погасшее солнце. – Свершилось, опять свершилось! Circulus vitiosus – снова заколдованный круг! Иисусе, как я боялся этого! Безумный король, безумные дети… Вы столкнули этот мир в пропасть.
Монах прикрыл лицо рукою, но перед его внутренним взором неумолимо вставали картины предвидения: девушка с детским личиком идёт по цветущему лугу, и лёгкая поступь её сотрясает королевства. Пылают города, ревут гигантские смерчи, уходят под воду острова и просыпаются вулканы, извергающие океаны лавы и тучи едкого пепла. Какие-то армии штурмуют чьи-то замки, орды сумасшедших бросаются вниз с высоких зданий, кричат безвинные звери, набухшие кровью реки несут горы трупов – а в чёрной вышине, вспоротой огненным лезвием кометы, реют крылатые страшные тени…
А ПОТОМ МИР ЗАДРОЖАЛ И ВЗОРВАЛСЯ МЯСНЫМИ КРОВАВЫМИ ОШМЁТКАМИ, ЛОПНУЛ, СЛОВНО СТАРОЕ ИЗНОШЕННОЕ СЕРДЦЕ.
Тогда бросился он к столу, схватил телячью кожу и принялся покрывать её неровными, пляшущими строчками. «Внемлите, потомки! К вам обращаюсь я из бездны. В неизречённой милости своей Господь открыл мне, что дни существования этого мира исчислены, ибо нарушена Клятва Девяти. И явлено было мне Знамение – зловещая Звёздная странница, чьё пришествие отмечает начало Апокалипсиса, и спешу я предупредить вас о том, что грядёт День Гнева…»
– Нет, каково, а? «Из бездны»! «De profundis clamaviadte», – с выражением продекламировал он, отбрасывая в сторону карандашный огрызок. – «Из бездны воззвал я к тебе…» Сколько патетики, какая трагическая безысходность! Евангелисты отдыхают.
Он высунул язык и изо всех сил скосил глаза, пытаясь уразуметь, сильно ли испачкался. То, что увидел, удручало – кончик языка был полностью фиолетовым.
– А может, ну его к лешему, это Пророчество? Как-нибудь без него, а? Сами пусть обходятся… Но нет. Законы жанра – законы Вселенной, против них я бессилен. Только поймут ли потомки? Вон, Нострадамус-то до сих пор не разгадан! Впрочем, предсказания его столь многочисленны и мрачны, что подходят к чему угодно. А что касается вкусов… зря Мишель писал катренами. Народ в массе своей не любит поэзию, если это не похабные частушки или не застольные песни. Работал бы лучше в прозе, как прежние хронисты. Как я. Но можно ли назвать МЕНЯ хронистом в полной мере? Хронистом secundum artem – по всем правилам? Что-то происходит – и я пишу… А вдруг наоборот?! Я пишу – и что-то происходит? Вот ужас-то… И в этом ужасе жить моей Алисе. Но моя героиня добьётся своей цели, добьётся, потому что «чем скорей мы идём к нашей цели, тем скорей к нашей цели придём»!
Бормоча про Алису, он принялся потихоньку развоплощаться, напоследок горько заметив:
– А пирожков у меня нет, и перьев, подмастерьев. Я давно уже рехнулся от горя и всемогущества, поэтому сам их выдумал. Потому что я совсем один. Как Гюго, как Наполеон, как Мопассан…
Разговор в Сети:
Игрок 1. Аллоха, Блюхер!
Игрок 4. На проводе. Кто там? А, Гриня. Чо у те?
Игрок 1. В личку зыкал? ВН замутил новый турнир. Ты в теме?
Игрок 4. А ты?
Игрок 1. А то! Все наши тоже вписались.
Игрок 4. А чо суть гамы?
Игрок 1. Стратегия пошаговая, адуплил? Западаю на пошаговые. Называется «Legend». Тут как обычно: картографическое Поле, на нём – Герои. Путешествуют, батлятся… Цель меси – первым захапать артефакт «Грааль». Антураж – сказочное королевство типа «фэнтези». Время шага не ограничено.
Игрок 4. ЛВЛ?
Игрок 1. Наивысшей сложности, гриф «невозможно». Время – 999 игровых дней. Ваще агонь. Гайд позырь.
Игрок 4. Помаракую. Мобыть, и присоединюсь. А призовые у нас чо? Фертинги, как в прошлый раз? Или дукаты?
Игрок 1. Сольдо. Прикинь – можно ввести Реалгера!
Игрок 4. Безбэ?
Игрок 1. Ага. Реального Героя из настоящих людей, но одного для каждого геймера. Верховный Надгеймер дал добро. Подбираешь себе любого крыса и запускаешь его в Поляну, он для тебя и воркает.
Игрок 4. «А казачок-то засланный!» Безмазово, чо одного. А из кого у них будет армия?
Игрок 1. Вот дупан, да не из кого! Реалгеры просто станут шариться за Граалем, типа ищеек. А сражаться за них будут игровые Геры. Самое адское: никто не всосёт, кто на какого папу крысячит. ВН поставил ограничуху: Героям нельзя объявлять своих цветов, и флаги в Поле будут засерены. Чо буде, егда все они однотаймово ломанутся за Граалем? Такая батла заварится!
Игрок 4.:-x
Игрок 1. Лады, переваривай информу. SYL.
Игрок 4. ББ.
Краткий примерный перевод на русский:
Игрок 1 (Зелёный, «ник» Гриня) предлагает Игроку 4 (Синему, «ник» Блюхер) принять участие в компьютерном турнире многопользовательского режима по игре «Легенда» и перечисляет условия, среди которых для каждого геймера есть возможность внедрить в Игру одного реального человека. При этом цветовая принадлежность Героев будет скрыта.
Ствол
«Этот рассказ мы с загадки начнём –
даже Алиса ответит едва ли:
что остаётся от сказки потом –
после того, как её рассказали?
Где, например, волшебный рожок,
добрая фея куда улетела?
А? Э!.. Так-то, дружок,
в этом-то всё и дело.
Они не испаряются, они не растворяются,
рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне.
В страну чудес волшебную они переселяются,
мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране».
(В. Высоцкий)
Жила-была на свете одна девушка, которая обожала сказки, и звали её Алиса. Впрочем, её могли звать как-то иначе – Леной, Светой или Ирочкой, ведь таких девушек много! Но речь всё же пойдёт об Алисе.
Жила она, как и большинство прочих девушек: день за днём ходила в магазин, гладила бельё, вытирала пыль и смотрела телевизор.
Мир был чёрно-белым, и она не любила его.
Она любила другие миры – фантастические, далёкие, сияющие. Те, что смотрят на нас со звёзд, что таятся в пожелтевших страницах старой книги, что ускользают от нас с рассветом.