Александр Сергеевич Смирнов
Свечи
В кабинет зашёл Егор Степанович с супругой.
– Ну как, сделали рентген? – спросил доктор.
Профессор протянул снимок. Доктор взял пинцетом еще невысохший кусочек плёнки и стал изучать его.
– Ну, какой же это протез? – приговаривал он, – вот каналы, вот нервы, всё как положено, только этого зуба никогда не касался бор.
Доктор вытащил из карточки снимок пятилетней давности и стал сравнивать его с принесённым.
– Смотрите, это ведь действительно тот же самый зуб! Корни имеют одну и ту же форму!
Егор Степанович и супруга, поднялись и направились к двери.
– Постойте! – крикнул им доктор, – А как же зуб?
– А он больше не беспокоит меня, – сказал профессор.
– А как же всё это? – доктор руками очертил какую-то непонятную фигуру.
– Будем считать, – сказала Ольга Ивановна, – что всё это, – она повторила жест доктора, – просто вам приснилось.
Супруги вышли из кабинета.
– Ну, что, теперь-то ты мне веришь? – спросил Егор Степанович.
– Теперь верю, – ответила Ольга Ивановна.
***
Консилиум врачей скорее походил на совершенно секретное совещание. Главный врач попросил даже уйти секретаря из приёмной. Все двери были закрыты на ключ, а телефонные вилки были выдёрнуты из розеток. Трое мужчин в белых халатах сидели за столом и молчали, не зная, какое решение предпринять. Первым нарушил тишину главный врач.
– Мне стыдно признаться, коллеги, но я вначале отнёсся к вашему диагнозу с недоверием. Посудите сами, у Геннадия Петровича были все мотивы устранить Егора Степановича. В этом случае его место занял бы доктор Свиридов. Да и у вас, – главный врач кивнул в сторону Петра, – тоже были веские основания. Профессор трижды срывал вам защиту диссертации.
– Что же заставило изменить ваше мнение? – спросил доктор Свиридов.
– Мне вчера звонила жена профессора.
– Ольга Ивановна? – удивился Геннадий.
– Она самая. И не просто звонила, а молила о помощи. Придя вчера домой, уважаемый Егор Степанович вытворял там бог знает что.
Виктор Николаевич во всех подробностях рассказал, всё, что узнал от Ольги Ивановны.
Геннадий наклонился к уху Петра и прошептал:
– Это инъекция.
Пётр с испугом посмотрел на своего приятеля.
– Коллеги, я прошу не шептаться, а высказывать своё мнение, – сделал замечание главный врач.
– Извините, Виктор Николаевич, просто это не относится к делу, – Геннадий отвернулся от своего приятеля и стал пожирать глазами главного врача.
– Я даже не представляю себе, как нам приступить к этому деликатному делу.
– Что же здесь представлять? Как с обычными больными поступаем, так и поступим.
– В том-то и дело, что больной необычный. Светило отечественной психиатрии, и вдруг сам оказался… – У главного врача язык не повернулся сказать, где оказался светило отечественной психиатрии. – Мы же не можем сказать ему про диагноз. Такие больные не понимают, что с ними произошло. Профессор обязательно воспримет это, как оскорбление.
– Профессор не воспримет это как оскорбление, – вступил в разговор Пётр. – У Егора Степановича произошло раздвоение личности. Так что, мы дело будем иметь не с Егором Степановичем, а совершенно с другой личностью.
– Я понимаю вас, коллега. Ваши слова логичны, но звучат они цинично, – ответил главный врач.
– В таком случае, давайте подождём, когда профессор вообразит себя маньяком и станет набрасываться на людей с ножом, – присоединился к точке зрения своего приятеля Геннадий.
– Я понимаю вас, коллеги, но прошу понять и меня. Я как представлю, что санитары скручивают руки Егора Степановича, заваливают на тахту, как сестра вводит ему препарат, мне худо становится.
– А зачем его заваливать? Препарат можно ввести ночью, когда профессор спит.
– Но спит-то он дома. Не домой же мы к нему придём?
– А почему бы и нет? Ольга Ивановна сама вас попросила о помощи, – предложил Пётр.
Кабинет главного врача снова погрузился в тишину. Других решений не приходило в голову, а от озвученного решения волосы поднимались дыбом.
– Однако надо на чём-то ставить точку, – сказал Геннадий.
– Нет, я так не могу, – замотал головой главный врач. – Мне самому надо ещё раз всё проверить.
***
Профессор присел на краешек койки Александра и улыбнулся.
– Вы очень устало сегодня выглядите, – сказал он.
– Мне не даёт покоя этот проклятый множитель. Не могу вспомнить его.
– Вспоминайте. Он у вас в голове.
– Я раньше не жаловался на память.
– Самое главное – это не волноваться, – продолжил профессор, – если цель поставлена, то она будет достигнута. Так устроен человеческий мозг.
Александр о чём-то задумался и улыбнулся.
– Как вам понравились Ричард и Джон? – спросил он.
– Когда мне Ричард сказал, что его сожгли на костре, я подумал, что он беглый шизофреник.
– Вам ещё повезло, – засмеялся Александр, – вы были на половинном уровне, а я встретился с ним на первом. Представьте, что мог почувствовать человек, когда узнал, что у него нет тела!
– Представляю! У меня бы просто остановилось сердце от испуга.
– Это совершенно исключено, – возразил Александр. – Останавливаться было нечему.
Последняя фраза почему-то сильно развеселила собеседников, и они рассмеялись. Неожиданно профессор перестал смеяться. Он серьёзно посмотрел на Александра и воскликнул:
– Кажется, я понял! Ричард научил меня играть на скрипке!
– А при чём тут скрипка?
– Дело в том, что я никогда не умел играть на скрипке, – начал рассказывать профессор. – По теории Ричарда мы никогда не умираем, а переходим из одного уровня в другой. Мы рождаемся на земле множество раз, потом те, кто попадают на первый уровень, либо снова возвращаются на Землю с полной потерей памяти, либо двигаются дальше во второй уровень. Вы меня поняли?
– Если честно, то нет. При чём тут формула?
– Если множитель находится в вашей голове, – значит он есть, а если вы его не можете вспомнить, значит – вы заинтересовались формулой очень давно, задолго до вашего последнего рождения.
– Кажется, я начинаю понимать.
– Ну, это так же, как я заиграл на скрипке. Если ваша формула без множителя сработала, стало быть, она верна. Вам остаётся вернуться на первый уровень и вспомнить формулу, ну, как я вспомнил скрипку.
– Так, да не так, – разочарованно сказал Александр. – Во-первых, в формуле есть ошибка: генератор не сработал при расчётном напряжении, мне помогла случайность – молния, а во-вторых, вектор телепортации это не скрипка. Самое неприятное, что вспомнить формулу я должен на том уровне, на котором её забыл, то есть на этом – нулевом. Вы же написали её в половинном уровне.
– А вот в этом вы ошибаетесь. Формулу я извлёк из вашей головы здесь. Она и сейчас лежит в моём письменном столе.
– Значит, дело почти сделано?! – обрадовался Александр. – Остаётся только найти ошибку и разобраться с множителем! А я, вместо того, чтобы искать, лежу здесь в дурдоме!
– В клинике, – поправил профессор.
– Извините, мне просто очень обидно.
– Я лично займусь вашей выпиской, – пообещал Егор Степанович. – Вот прямо сейчас пойду к главному врачу и займусь этим вопросом.
Профессор встал и хотел выйти из палаты, но его задержал Александр.
– Профессор, у меня к вам огромная просьба. Ричард и Джон очень ждут эту формулу. Я прямо сейчас бы отправился к ним, но не могу это сделать по этическим соображениям.
– Что же вам мешает?
– Так всё сложилось, что к формуле теперь вы имеете отношение не меньше, чем я. Я хочу встретиться с ними вместе с вами.
– Я с удовольствием, но как это сделать?
– Вы свободно вхожи только в половинный уровень. Давайте встретимся там.
– Давайте.
– Но для этого нам надо уснуть в одно и тоже время. Вы можете эту ночь провести в клинике?
– Легко, – ответил профессор. – Тем более, вчера я здесь прекрасно выспался.
– В таком случае, до встречи.
Александр крепко пожал руку профессору. Тот вышел из палаты и направился к главному врачу.
Открыв дверь кабинета главного врача, Егор Степанович увидел Геннадия Сверидова и Петра Тимохина.
– Вы заняты? Тогда я зайду попозже, – сказал он.
Профессор уже хотел закрыть дверь, но главный врач его остановил.
– Нет, нет, проходите, пожалуйста. Мы с коллегами уже закончили.
Геннадий и Пётр тут же встали и направились к выходу. Проходя мимо профессора, они как-то странно посмотрели на него и, кажется, даже злобно ухмыльнулись.
Выйдя из кабинета главного врача, Геннадий и Пётр зашли в соседнюю комнату. Это была обыкновенная бытовка, в которой хранились швабры, вёдра и тряпки. Однако не они привлекли внимание докторов. В бытовке помимо двери, ведущей в коридор, имелась другая дверь, она соединяла это маленькое помещение с кабинетом главного врача. Дверь была всегда закрыта, но стоя рядом с ней можно было отчётливо слышать все разговоры, которые велись в кабинете главного врача.
Егор Степанович сел на стул и стал ждать, когда собеседники главного врача выйдут из кабинета.
– На меня пришли жаловаться? – спросил профессор, когда за докторами закрылась дверь.
– С чего вы взяли? – удивился главный врач.
– Знаю я их. Ненавидят они меня. Я ведь для них, как кость в горле.
– Нет, нет, мы обсуждали совершенно другие вопросы.
– Какие, если не секрет?
– Никакого секрета нет. Мы говорили о шизофрении.
– Кстати, я к вам зашёл поговорить тоже об этом.
– Слушаю вас.
– Помните солдатика, который пострадал на пожаре? – спросил профессор.
– Конечно. Ему поставлен диагноз – шизофрения.
– И его поставили, конечно, эти, с позволения сказать, доктора? – профессор кивнул на дверь, имея ввиду докторов, которые только что вышли от главного врача.
– Да, они, а что вас смущает?
– Наш пациент абсолютно здоров, – заявил профессор.
– То есть, как здоров? – удивился главный врач, – вы же сами обратили внимание, что у больного наблюдается нарушение сна. А как объяснить его путешествия на тот свет?
– Не спорю, я действительно обратил на это внимание, но именно потому, что я досконально изучил этого больного, я с полной ответственностью заявляю – он совершенно здоров и его надо выписывать, иначе это уже не лечение, а заключение.
– Егор Степанович, вы знаете, как высоко в клинике ценится ваше мнение, но даже при этом, одного вашего заявления мало. Предъявите хоть какие-то более-менее веские аргументы для принятия такого решения.
– Извольте!
Профессор подозрительно оглянулся и, убедившись, что кроме главного врача и него в комнате никого нет, вытащил из кармана сложенную вдвое тетрадку.
– Что это? – спросил главный врач.
– Результаты моих наблюдений.
Главный врач склонился над тетрадкой, пытаясь разобрать непонятный почерк профессора.
– Вот это – графики биополей испытуемого, – начал комментировать профессор. – Они сделаны на нашем оборудовании. Если вы обозначите экстремальные значения соответствующими буквами, то, несомненно, получите формулу.
– Ну и что? – не понял главный врач. – Любая закономерность, в конечном итоге, описывается какой-нибудь формулой.
Такого простого и одновременно убедительного аргумента Егор Степанович услышать не ожидал. Действительно, даже если наугад начертить кривую линию, её всегда можно описать формулой, которая ровным счётом ничего не доказывает.
– Я понимаю вас, – задумался профессор. – Однако эта формула существует помимо этих графиков.
– Интересно знать, где ещё? – спросил главный врач.
Профессор замялся, не зная, как объяснить свою позицию своему собеседнику.
– Она есть там, понимаете?
– Где там?
– Мы это называем – на том свете, а они говорят – на другом уровне.
– Кто они? – не понял главный врач.
– По-нашему – покойники, то есть люди, которые уже умерли.
Главный врач с сожалением посмотрел на профессора. В соседней комнате брякнуло ведро.
– Мы здесь не одни? – испугался профессор.
– Там кладовка, – успокоил его главный врач. – Вероятно, уборщица пришла за вёдрами. Итак, Егор Степанович, мы остановились на покойниках.
– На самом деле, Виктор Николаевич, никаких покойников не бывает. Есть переходы из одного уровня бытия в другой. Именно изучением этих переходов мы и занимаемся.
– Кто это мы?
– Ваш покорный слуга и Александр – солдатик, которого вы считаете шизофреником. Практически, работа закончена. Остался сущий пустяк – разобраться в множителе, который я вытащил из мозгов Александра.
– Откуда?
– Из мозгов солдатика.
– Из его памяти?
– Не совсем из его. Скорее всего, эта формула была ему известна ещё до того, как он родился.
– Поразительно! – воскликнул главный врач. Однако выражение его лица отражало не восторг, а скорбь, но профессор этого не замечал.
– Кстати, – сказал профессор, – я научился играть на скрипке.
– На скрипке?
– Представьте себе! И это отличное доказательство многоуровневого устройства бытия.
Главный врач закрыл ладонью глаза и в отчаянии закачал головой, но профессор так увлёкся своими новыми гипотезами, что не обращал на это внимания. Он оскалил свой рот и подошёл ближе к главному врачу.
– Вы видите!? – уже кричал профессор в азарте. – Что это, по-вашему?
Главный врач в испуге отшатнулся от профессора.
– Это зуб, – тихо сказал он.
– Именно, зуб! – радостно повторил профессор. – И это второе доказательство! Доказательство информационной основы бытия!
– Позвольте, Егор Степанович, но у каждого человека этих доказательств полный рот. Только что они доказывают?
Доктор всё ещё надеялся, что ему весь этот кошмар только кажется, что логика возобладает, и профессор из шизофреника вновь превратится в учёного.
– В том-то и дело, что это не простой зуб, – продолжал профессор, – я сам его вырастил.
– Как?
– А вот так, взял и вырастил, с помощью информационной составляющей.
Главный врач больше ничего не говорил. Он подпёр голову руками и смотрел куда-то в никуда, не зная, что делать.
– Так что же с моей просьбой? – вывел его из этого состояния профессор.
– Какой просьбой?
– Относительно солдатика. Его надо выписывать.
– Да, да, я подумаю об этом.
– Чего же здесь думать? Неужели мои аргументы не убедили вас? – профессор для убедительности снова оскалил челюсть.
– Конечно, убедили. Но сегодня уже поздно. Давайте к этому вопросу вернёмся завтра.
– Хорошо, давайте завтра, но тогда у меня есть вторая просьба.
– Слушаю вас, Егор Степанович.
– Мне надо сегодня переночевать вместе с солдатиком. Я имею ввиду, в одной палате. Надеюсь, возражений не будет?
– Конечно нет, профессор. Я распоряжусь, чтобы к нему в палату поставили ещё одну койку.
– Спасибо, Виктор Николаевич! – Профессор поднялся, забрал свою тетрадку и, довольный, вышел из кабинета.
За стеной снова послышалось бряканье вёдер и возня. Через минуту в кабинет вошли Геннадий и Пётр.
– Ваши предположения полностью подтвердились, – сказал им главный врач.
– Мы всё слышали, – сказал Пётр.
– Значит, это вы гремели вёдрами?
– Там перегорела лампочка, – пожаловался Пётр.
– Не думал, что вы будете подслушивать, – ухмыльнулся главный врач.
– Морально-этические нормы применимы только к здоровым людям, а наши пациенты таковыми не являются, – тут же нашёлся Геннадий.
– Мы имеем дело со случаем необычным, – поддержал своего приятеля Пётр. – А вдруг он набросился бы на вас?
Главный врач вспомнил, как профессор оскалил челюсть и приблизился к нему почти вплотную. От этого мурашки побежали по спине, а кончики пальцев похолодели и сделались синими.
– Да, коллеги, это, действительно, случай необычный.
Главный врач показал рукой на стол, приглашая докторов присесть. Виктор Николаевич подошёл к двери, приоткрыл её, убедился, что в приёмной никого нет, плотно прикрыл её и вернулся к своему столу.
– Дело не только необычное, – сказал он, – но и весьма деликатное. Никто в клинике, кроме нас, не должен знать, что профессор болен, ибо это повредит репутации не только нашего учреждения, но и лично вашей.
Главный врач увидел недоумение на лицах своих собеседников.
– Вы же не хотите, чтобы вас считали учениками шизофреника?
После этих слов недоумение сменилось беспокойством.
– Но, разве можно утаить шило в мешке? – спросил Пётр. – Профессора каждая собака знает.
– Значит, надо сделать так, чтобы ни одна собака об этом не узнала, – уже более твёрдо сказал главный врач.
– А сёстры, санитарки? – всё ещё не понимал Пётр, – да если хоть одна из них узнает…
– Ты что, не понял? – рассердился на тупость своего приятеля Геннадий. – Никто! Понимаешь значение слова «никто»?
– Нет, не понимаю. А кто же будет пол в палате мыть?
– Ты и будешь мыть пол! – закричал Геннадий.
– Коллеги, коллеги, только давайте без эмоций! – одёрнул Геннадия главный врач.
– А что же он ничего не хочет понять?
– Всё, всё, я понял, – ретировался Пётр.
– Профессор попросил меня разрешить ему сегодня поспать со Смирновым.
– Каким Смирновым? – опять не понял Пётр.
– С солдатом, который на пожаре тронулся, – зло объяснил Геннадий.
– Переспать с солдатом? – не поверил своим ушам Пётр. – Это значит, крышу напрочь сорвало!
– Не в смысле, переспать, – объяснил главный врач, – а в смысле, переночевать в той же палате.
– А ведь это то, что нам надо! – обрадовался Геннадий. – Если Егор Степанович сам позвонит своей супруге и объяснит ей, что не придёт домой ночевать, так как проводит научные эксперименты, то даже его жена ничего знать не будет.
– Я это организую, – пообещал главный врач.
– В таком случае, можно считать, что начало лечения начнётся с того самого момента, как профессор заснёт, – заключил Геннадий.
Секретное совещание было закончено, двери кабинета были открыты, а секретарь вновь заняла своё рабочее место в приёмной.
Выполнить своё обещание главному врачу не составило большого труда. Стоило ему только заикнуться, что неплохо было бы предупредить Ольгу Ивановну о том, что профессор сегодня не придёт домой ночевать, как Егор Степанович даже не только позвонил домой, но ещё и поблагодарил главного врача, что тот ему напомнил об этом.
Часа через два после того, как профессор позвонил домой, в кабинете главного врача раздался телефонный звонок. На другом конце провода была жена профессора – Ольга Ивановна.
– Виктор Николаевич, – тревожно спросила она, – а этот эксперимент, который проводит Егор Степанович, не опасен для жизни?
– Можете не волноваться, Ольга Ивановна, эксперимент проводится под строгим нашим наблюдением.
– Он как-то связан с формулой вектора телепортации?
«Господи, он и ей этой лапши на уши навешал», – подумал главный врач.
– Да, да. Именно с этой формулой он и связан.
– А сколько он будет продолжаться?
– Видите ли, Ольга Ивановна, эта область науки очень мало изучена, поэтому точно сказать трудно. Может быть – неделю, может быть – месяц, а, может быть, и несколько месяцев.
– Я почему-то очень волнуюсь, Виктор Николаевич, пообещайте мне, что будете держать меня в курсе этого вашего эксперимента.
– Конечно. Звоните ко мне в любое время, заходите, когда только пожелаете. Двери для вас всегда открыты.
Главный врач положил телефонную трубку.
«Да, двери для неё действительно всегда открыты, – подумал он, – только кроме одной палаты».
Бурный день прошёл быстро. Егор Степанович зашёл в палату к Александру и присел на краешек его кровати.
– Устали? – спросил его Александр.
– Если честно, то очень, – признался профессор.
– Это хорошо.
– Почему, хорошо? – удивился Егор Степанович.
– Если сильно устали, значит быстрее уснёте.
– Это справедливо по отношению к вам – молодым, – усмехнулся профессор. – У нас реакция может быть прямо противоположная.
– Ничего, мы вас там подождём, – успокоил профессора Александр.
Егор Степанович разделся, лёг на приготовленную для него койку, накрылся одеялом и закрыл глаза.
Александр повернулся к стенке и тоже закрыл глаза.
Профессор оказался прав, ему никак не удавалось уснуть. Он ворочался с боку на бок, но сон не приходил. Егор Степанович посмотрел на Александра и усмехнулся: тот сладко посапывал, отвернувшись к стене.
«Надо прогуляться по свежему воздуху», – подумал профессор.
Он оделся, подошёл к двери и хотел дёрнуть за ручку, но ручки не было. Дверь не открылась. Он дёрнул сильнее, но дверь по-прежнему не открывалась.
Профессор, боясь разбудить Александра, стал тихонько стучать по двери.
– Эй, кто-нибудь! – попытался он крикнуть в скважину замка, – помогите, у меня замок заклинил.
Через некоторое время послышались чьи-то шаги, и в скважине замка лязгнул ключ. Дверь открылась, и на пороге появились Геннадий и Пётр.
– А почему дверь заперта? – удивился профессор.
Однако его вопрос остался без ответа.
– Что вы хотели? – спросил Пётр.
– Я хотел прогуляться, мне не уснуть, – начал объяснять профессор.
– Хорошо, сейчас я тебе вколю снотворного, – пробасил Геннадий.
– Мне не надо снотворного, я хочу прогуляться по воздуху.
Однако эта реплика ничего не решила. Могучее тело Геннадия, перегородившее выход из палаты, даже не шевельнулось.
– Пропустите меня! Я хочу выйти! – профессор попытался оттолкнуть Геннадия, но силы были явно неравны.
– Ты отсюда уже никогда не выйдешь, – злобно ответил Геннадий. – И теперь я буду решать, что ты хочешь, а что не хочешь!
– Да как вы смеете?! Я профессор, я…
– Был профессор, – прервал Егора Степановича Геннадий, – да весь вышел. Сейчас ты – рядовой шизофреник.
Профессор хотел закричать, но рука Петра крепко сдавила ему рот.
– Держи его, – попросил Геннадий Петра, – сейчас я ему снотворного вколю.
От поднятой возни Александр проснулся. Увидев нападающих, он соскочил с кровати и отшвырнул Петра от профессора.
– Помогите! – успел выкрикнуть Егор Степанович.
Однако это единственное, что удалось сделать. Тяжёлый кулак Геннадия ударил в висок Александра, а затем нокаутировал профессора.
Пётр поднялся с пола и с благодарностью посмотрел на Геннадия.
– Вот видишь, даже снотворного не понадобилось. Давай уложим наших подопечных, пусть отдыхают.
Доктора уложили «больных», привязали их к койкам, вышли из палаты и заперли её на ключ.
***
Вокруг связанных тел профессора и Александра стояли Ричард, Джон, Маша, Александр и Степан Егорович.
– А помните, я предупреждал вас? – спросил Ричард профессора.
– О чём?
– Стоит вам сделать хоть один шаг, как сами окажетесь в своей клинике, но только уже в качестве пациента, – объяснил Джон.
– Да, да, – вы действительно меня предупреждали, – вспомнил профессор. – Но тогда я не мог поверить этому. Разве нормальный человек может в это поверить?
– Это смотря что принять за норму, – заметила Маша, – если рассматривать произошедшее относительно нулевого уровня, то к нормальным людям можно отнести их, – Маша кивнула в сторону дверей, – а если относительно первого уровня, то нормальные – это мы.
– Интересно, а что про нас думают на втором уровне? – спросил Ричард у Джона.
– Вы-то хоть на каком-то уровне находитесь, а я где? – спросил профессор.
– На половинном, – тихо ответил Александр.
– То есть, ни там и ни тут?
– Примерно, так, – подтвердил Ричард.
– Самое обидное, что когда мы проснёмся, то окажемся вон там, – Александр указал на связанные тела.
– Кошмар! Что же теперь нам делать? Неужели из этого тупика нет выхода?
– Выход только один, – сказал Александр, – формула вектора телепортации, и создание на основе этого вектора квантового генератора.
– С генератором будут проблемы. Мы с профессором находимся в психушке, Ричард с Джоном на первом уровне, а генератор надо делать на нулевом уровне.
– Остаюсь я, – сказала Маша.
– А ты одна справишься? – спросил Джон.
– Справлюсь, – пообещала Маша.
В палату вошли Пётр и Геннадий. В руках у Петра была кювета со шприцем.
– Это по нашу душу пришли, – сказал профессору Александр, – сейчас колоть будут.
– Профессор, не забывайте про информационную основу бытия, а то они из вас психа быстро сделают, – предупредил Ричард.
Егор Степанович сосредоточился и представил, как игла пронзает руку насквозь и вылезает с другой стороны предплечья. Доктор начинает выдавливать содержимое шприца, и оно тонкой струйкой выливается на пол под кровать.
Пётр вытащил из тела иглу, протёр ваткой ранку и повернулся к своему приятелю.
– Всё, сделал.
– Даже не проснулся! – удивился Геннадий. – Красиво жить не запретишь!
Доктора уже собрались покинуть палату, как Геннадий обратил внимание на небольшую лужицу под кроватью профессора.
– Что это? – спросил он.
– Он старый человек, – ответил Пётр, – почки ни к чёрту.
– Возьмёшь утку, и поставишь ему под кровать, – скомандовал Геннадий, – кстати, и молодому тоже, – он кивнул на Александра.
– А молодому-то зачем?
– Тебе что главный сказал? Чтобы этих двух никто в клинике больше не видел! Из этой палаты они теперь выйдут только вперёд ногами.
– Да, Ричард, к сожалению, ты оказался прав, – сказал Егор Степанович. – Однако, что мы уставились на этих уродов? Нам надо заниматься делом.
Егор Степанович подошёл к Александру и взял его за руку.
– Мне кажется, коллега, нам следует дифференцированно подойти к исследованию формулы…
Ричард подошёл к Джону и Маше.
– Ну что ж, они, кажется, начали. Не будем им мешать. Мне и Джону пора домой, а у вас, Машенька, кажется, скоро зазвенит будильник.
Глава 11
Юрий Иванович, дочитав материалы дела, сложил всё в папку и запер её в сейф. Он посмотрел на своего собеседника, встал со своего места и подсел к нему на свободный стул. Следователь специально сделал это, чтобы у Владимира не возникло чувство, будто он на допросе.
– Что скажешь? – спросил следователь Владимира.
Однако Владимир продолжал молчать.
– Ты не возражаешь, что я перешёл на «ты»? Дело у нас скорее частное, нежели государственное. Твой друг обратился к нам за помощью не через государственные органы, а, как бы это выразиться?
– Во сне, – помог следователю Владимир.
– И его можно понять, – продолжал Юрий Иванович, – если он не вспомнит формулу, если не вернёт всё к начальной точке, то так и сгниёт в психушке.
– Даже не представляю, где нам её искать!
– До сегодняшнего дня я тоже не представлял.
– Что же произошло сегодня?
– Сегодня поступило заявление о пропаже Наташи и Андрея.
– И что из того?
– Не знаю, как ты, а я не верю в такие совпадения.
– Совпадения чего с чем? – не понимал Владимир.
– Не могу точно ответить на твой вопрос. Чувствую только одно – они пропали неспроста.
– Допустим, так, – начал рассуждать Владимир, – но с чего же мы начнём?
– Как с чего? С осмотра места происшествия, – твёрдо сказал Юрий Иванович.
– Места происшествия? А разве есть место происшествия?
– Места происшествия нет, но есть квартиры, в которых проживали пострадавшие. Мы их должны осмотреть.
– Мы? – удивился Владимир.
– Именно мы. Я буду искать следы исчезновения Андрея и Наташи, а ты будешь искать следы вектора телепортации.
– Ты думаешь, что они тоже искали этот вектор? – Владимир не заметил, как тоже перешёл на «ты».
– Это только версия, и мы должны её отработать.
Осмотр Наташиной квартиры добавил к расследованию скорее вопросы, чем ответы. Пока следователь разговаривал с плачущей матерью, Владимир осматривал квартиру на предмет, совершенно не имеющий отношения к уголовному кодексу. После полуторачасового осмотра, сыщики покинули квартиру, вышли на улицу и облегчённо вздохнули.
– Что у тебя? – спросил Юрий Иванович Владимира.
– Вообще ничего, – ответил он. – А у тебя?
– У меня очень много женских слёз и незначительное количество информации, которое надо умудриться систематизировать.
– Давай попробуем.
– В день исчезновения Наташа собиралась на свидание в кафе.
– К кому на свидание?
– Мать этого не знает. Она говорила, что дочь хотела подшутить над кем-то, а именно, напоить какого-то парня.
– А про Андрея ты спрашивал?
– Спрашивал, но, видно, ваша однокашница не очень-то была откровенной со своей мамой. Та знает только то, что дочь ходила к Андрею собирать какой-то телевизор. Но это было давно, собрать телевизор им не удалось, и затею эту бросили.
– Надо проверить информацию с кафе, – посоветовал Владимир.
– Это конечно, но ты представляешь, сколько в нашем городе кафе?
– Нет. Но если она хотела напоить парня, а не парень её, то и в кафе поведёт не он её, а она его.
– Это логично. А ты знаешь, по каким кафе она ходит?
– Я знаю, в какое кафе они с Андреем повели меня после того, как я вышел от тебя с допроса.
– Ну что же, начнём с этого кафе, – согласился следователь.
Сыщики не заметили, как подошли к дому Андрея.
На сей раз обошлось без слёз. Матери Андрея дома не было, а отец, хоть и волновался, но всё же держал себя в руках.
– Ваш сын встречался с девушками? – спрашивал его следователь.
– Он юноша, стало быть, обязан с ними встречаться.
– Вы хотите сказать, что у него была не одна девушка?
– А что здесь удивительно?
Отец о чём-то задумался.
– Хотя… – нерешительно сказал он.
– Что, хотя? Говорите. Это может быть очень важно.
– Хотя, в последнее время он встречался только с одной. Она студентка с его группы – Наташа.
Юрий Иванович и Владимир переглянулись.
– Вы её видели? Она была в вашем доме? – сыпал вопросами следователь.
– Несколько раз, – ответил отец. – Они какой-то прибор для института мастерили.
– Телевизор? – спросил Юрий Иванович.
– Нет. Какой-то кват… квар… – стал гадать отец.
– Квантовый генератор, – подсказал Владимир.
– Точно. Квантовый генератор. У них что-то не получалось, и Андрюша очень злился.
Владимир и Юрий Иванович словно окаменели. Они несколько секунд просидели в оцепенении, и только после этого снова пришли в себя.
– Где он? Вы можете его показать? – одновременно спросили сыщики.
– Конечно. Он здесь, дома.
Хозяин квартиры вышел из комнаты и через минуту вернулся, держа в руках непонятную конструкцию.
– Неужели вот это может помочь найти моего сына?
– Я думаю, что именно это и поможет его найти, – ответил Юрий Иванович.
Он взял в руки прибор, осмотрел и передал Владимиру.
– Итак, мы остановились на том, что ваш сын в последнее время встречался с однокурсницей Натальей и собирал с ней квантовый генератор, – продолжил следователь.
– Совсем нет, – вдруг ответил отец.
– То есть, как нет? Вы же сами только что сказали, что она к вам заходила, и они вместе собирали это, – Юрий Иванович кивнул на Владимира, который разглядывал генератор.
– Я вам сказал, что у них ничего с этим прибором не получилось, и Наташа к нам уже давно не заходила.
– Значит, ваш сын в последнее время не встречался с Наташей?
– Почему не встречался? У них кроме этого прибора были и другие интересы.
– В таком случае, когда они встречались в последний раз?
– В тот злополучный день и встречались. Андрей собирался с Наташей пойти в кафе.
– Вдвоём? – спросил Владимир.
– Мне об этом Андрей не говорил. Но, я так думаю, что если молодой человек приглашает девушку в кафе, то больше им уже никто не нужен.
– Я полагаю, на сегодня достаточно, – неожиданно прервал беседу следователь. – Мы с помощником, – он кивнул в сторону Владимира, – проанализируем всю информацию и продолжим беседу с вами.