Александр Сергеевич Смирнов
Свечи
Вокруг прибора заплясали небольшие огоньки, похожие на язычки пламени. Они слились в одну сферу и скрыли в себе прибор.
– Что это? – испугался Владимир.
– Вектор телепортации, – гордо ответил Александр.
– Тот самый?
– Тот, только очень маленький.
– А где генератор? – спросил Владимир.
– Он там.
– Где?
– Я не знаю. Для нас вектор очень маленький.
– Надо ещё увеличить напряжение, – посоветовал Владимир.
В этот момент от реостата пошёл небольшой дымок.
– На сегодня хватит, – сказал Александр и вернул ручку реостата в нулевое положение.
– Да, да, – согласился Владимир, – а то ещё устроим пожар, как тогда.
Владимир посмотрел на прибор, а потом на Александра.
– Кстати, а ты его заземлял? Напряжение приличное.
– Разве в гараже есть заземление?
– У моего деда всё было. Он даже сделал громоотвод, на всякий случай. Так что, если подсоединиться к громоотводу, то получится контур заземления.
– Ну, подсоедини корпус к контуру – хуже не будет, – согласился Александр.
Конечно, следовало проверить контур, но шёл дождь, и Владимир понадеялся, что ничего с громоотводом за несколько лет случиться не могло.
Не могло, но случилось. Сосед год назад устанавливал в гараже новые ворота. Грузовик, который привёз их, случайно зацепился за проволоку, вкопанную в землю, и вырвал её. Теперь, подсоединившись к такому «контуру», при попадании молнии в громоотвод, разряд должен был спалить не только прибор, но и всё, что находилось рядом с ним.
Дождь затихал.
– Беги домой, пока всё затихло, а то опять пойдёт, – посоветовал Александр.
Владимир накинул плащ и выбежал из гаража. Пробежав метров двести, он остановился и посмотрел на гараж.
Две огромные свинцовые тучи сомкнулись над крышей гаража. Сверкнула молния. Она, извиваясь как змея, пробежала по небу и вонзилась в громоотвод. Через мгновение раздался оглушительный взрыв. Владимир, ещё не понимая, чем он может помочь приятелю, снова побежал к гаражу.
***
Мгла, пронизывающая всё вокруг, действовала угнетающе и раздражающе. Тишина, в которой не было ни одной прорехи, казалось, действовала заодно со мглой.
Александр попробовал пошевелить рукой, но руки не было, он хотел повторить свой опыт с ногами, но тех не было тоже.
«Господи, неужели я останусь таким уродом на всю жизнь», – подумал Александр, и от ужаса хотел зажмурить глаза.
Увы, глаз тоже не существовало. Не было ни туловища, ни век, ни волос, ни головы.
«Но хоть что-то есть!?» – хотел крикнуть Александр, но голоса тоже не было.
Он просуществовал в таком положение какое-то время и стал понемногу приходить в себя.
«Но раз я соображаю, значит что-то осталось?» – подумал он.
Неожиданно Александр почувствовал, что он не один.
«Кто здесь!? Помогите!» – хотел крикнуть он, но смог только подумать это.
– Что ты орёшь? – услышал Александр совсем рядом.
Он хотел повернуть голову и посмотреть на того, кто сделал ему замечание, но не было не только головы, которую следовало повернуть, но и шеи, на которой она вращается.
– Не пытайся вертеть тем, чего у тебя пока нет, – услышал он снова.
Александра очень удивило слово «пока».
«Если пока нет, стало быть, в принципе, может быть впоследствии», – подумал он.
– Правильно рассуждаешь, – похвалил голос.
«Где я?»
– Так сразу нельзя, – сказал кто-то. – Ему нужна адаптация. Он думает, что если не находит тех ощущений, к которым привык раньше, то значит и вообще ничего нет.
– Обождите, обождите, – перебил голоса Александр, – значит, мне удалось найти вектор телепортации? Значит, я нахожусь в другом секторе реальности?
– Слава богу, догадался.
– Однако я не мог предположить, что в этом секторе невозможно получать ощущения, как в том, старом секторе.
– Всё ты можешь предположить, – сказал первый голос. – Если уж ты додумался до генератора, то до остального догадаться не составит труда.
– Да перестань ты мучить его, – возразил второй голос. – Объясни ему, где он.
– Тебе надо, вот сам и объясняй.
Какое-то время было тихо, но потом тишину нарушил второй голос.
– Ты находишься в обыкновенном информационном пространстве, поэтому ощущать можешь только то, что позволяет тебе информация, которой ты владеешь. Понял?
– Не совсем, – ответил Александр.
– Хорошо. Что ты думаешь о моём голосе?
– Ничего, – ответил Александр. – Если честно, то я и голоса-то никакого не слышу. Так, мысли какие-то.
– Всё правильно. В твоём сознание есть голоса, которые ты хотел бы слышать?
– Конечно. – Александр сразу представил себе Машу и её чудный голос.
– Отлично! – сказала Маша.
Александр снова хотел повернуть голову, чтобы увидеть девушку, но у него ничего не получилось.
– Не спеши, Сашенька, – сказала Маша. – У тебя всё получится. Попробуй теперь представить меня.
Александр тут же представил себе девушку, и перед ним появилась Маша. Огромные чёрные глаза смотрели на Александра и улыбались. Мраморная кожа обтягивала стройную фигурку и переливалась в лучах какого-то света, будто северное сияние.
– Однако не думала, что ты меня представишь обнажённой, – засмеялась Маша.
– Я просто не помню, какое на тебе было платье, – попытался оправдаться Александр.
– В этом секторе гормоны для личности ни к чему, – сказала Маша. – Более того, здесь ни к чему даже само тело. Все эти преобразования только для одной цели – чтобы ты смог побыстрее адаптироваться к нашему сектору. Поэтому, не будем ничего менять. Раз у вас положено ходить в платьях, значит, будем придерживаться ваших правил.
Не успела Маша это произнести, как оказалась одета в то платье, которое было на ней во время прогулки после библиотеки.
– Вот так-то будет лучше, – сказала Маша. – Теперь займёмся тобой.
«Мной?» – подумал Александр.
– Тобой. Ведь тебе неуютно существовать без ничего? А коль скоро себя со стороны ты видеть не мог, следовательно, представить тебя должна я.
– Только представь меня, пожалуйста, в одежде, – попросил Александр.
Он вдруг понял, что не подумал это, а сказал.
Александр поднял руки, нащупал голову и обнаружил на ней пышную шевелюру. Он нащупал шею и стал с наслаждением крутить головой. Он осмотрелся, но никого, кроме Маши, не увидел.
– Мы здесь одни? – спросил он её.
– Да ты что? На такую диковинку, как ты и я, сбежались посмотреть все, кто только может.
– На диковинку?
– Конечно. С вашего сектора в наш приходят, как бы это потактичней сказать – без всего, без тела, значит.
– Без тела?
– А что ты так удивляешься? Ты же сам доказывал философу, что тела, как такового, не существует вовсе: есть информация, которая приобретает те или иные черты в зависимости от того, в какой части информационного поля находится.
– Стало быть, мои предположения оказались верны?
– Всё не можешь поверить? – засмеялась Маша.
– Но почему, в таком случае, все остальные не могут так же, как и мы, свою информацию воплотить в действительность?
– По очень простой причине, – ответила Маша. – Переход из одного сектора информационного поля в другой возможен только после того, как личность выполнит те задачи, которые на неё возложены. После этого личности распределяются по соответствующим секторам. А чтобы в этом деле не было случайностей, передача информации из одного сектора в другой строго-настрого запрещена. Только так возможно движение истины, которая формируется личностью, по секторам совершенствования.
– Значит, при переходе из одной жизни в другую, кроме истины, ничего с собой взять невозможно?
– Исключения бывают, – вздохнула Маша. – Был Вольф Месинг, была Ванга, а вот теперь мы с тобой и твоим генератором влезли.
– А ты-то здесь причём? – не понял Александр. – Я действительно влез со своим генератором, а ты? Я ведь просто создал твой образ своим воображением.
– Своей информацией, – поправила Маша.
– Значит, ты…
Александр, кажется, начал понимать, что произошло.
– Значит, я, – продолжила Маша, – существую в двух секторах одновременно: и там и тут. И всё это – истина.
– Откуда ты тогда так хорошо информирована?
– Мне открыта эта информация только с одной целью – передать её тебе.
– Зачем?
– Затем, что ты так же, как и я, оказался сразу в двух секторах одновременно.
– Ты хочешь сказать, что я тоже и там, и тут?
– Хочешь посмотреть?
– А это возможно?
– Конечно, только запомни главное правило: информация из одного сектора в другой может переходить только в границах нашего сознания.
– Чего? – не понял Александр.
– Да, ничего. Напряги своё воображение и вспомни, каким ты был, когда у тебя не было тела.
Неожиданно Маша исчезла. Александр хотел повернуть голову, чтобы осмотреться, но головы не было.
«Ты здесь?» – подумал Александр.
«Здесь, здесь, – ответила Маша. – Ты готов?»
***
Когда Владимир подбежал к гаражу, тот уже был полностью объят пламенем. Владимир распахнул ворота, и из гаража прямо ему в лицо вырвался огромный столб чёрного дыма. На полу под верстаком Владимир увидел две торчащие ноги.
– Саня, ты жив? – крикнул Владимир, однако ответа не последовало.
Юноша набрал в лёгкие воздуха и нырнул в чёрные, как смоль, клубы дыма. Он на ощупь отыскал тело приятеля и поднял его. Если бы в обычной обстановке кто-нибудь попросил сделать это, то Володя просто посмеялся: Александр был раза в полтора тяжелее Владимира. Но в экстремальной обстановке Володя даже не заметил тяжести. Он, с приятелем на руках, выпрыгнул из гаража и пустился бежать. Правая нога зацепилась за какую-то проволоку и Владимир с Александром упали на землю.
Володя хотел встать, но раздались взрывы: пламя добралось до канистр, где оставался бензин от «москвича». Канистры взрывались, вылетали в ворота гаража и, искореженные, падали рядом с молодыми людьми.
– Господи, сколько же вас там? – вырвалось у Владимира.
Последняя канистра пролетела над головами и шлёпнулась рядом.
– Саня, ты живой? – опять спросил Владимир.
– Ой! – услышал он в ответ.
– Слава богу, а то я уж думал…
– Где Маша? – неожиданно спросил Александр.
– Какая Маша? – не понял товарищ.
– Как, какая? Та самая, которая прилетела вместе со мной с того света.
– Только этого не хватало! – испугался Владимир.
Александр открыл глаза и посмотрел на приятеля.
– У меня голова, ноги, руки, туловище на месте?
– Так и есть – ударился головой. – Володя стал осматривать и ощупывать голову приятеля.
– Всё, всё, больше не надо! – взмолился Александр. – Чувствую, что всё на месте. Мы где – на этом или на том свете?
– Я Владимир – товарищ твой!
– Я понимаю, что товарищ. Ты, товарищ, с какого сектора?
Послышался вой сирен пожарных машин. Пожарники осмотрели Александра и подошли к Владимиру.
– Что здесь произошло? – спросил офицер.
– Молния. Попала прямо в гараж.
Из подъехавшей скорой помощи вышли врачи и направились к офицеру.
– Единственный пострадавший, – кивнул головой офицер в сторону Александра.
– Ожоги, отравление? – спросил доктор офицера, склоняясь над больным.
– Здесь психиатр нужен, – пояснил офицер.
– Вас как зовут? – спросил Александра доктор.
– Александр.
– Это уже неплохо, – похвалил врач. – А где вы живёте?
– На этом свете я должен жить в армии, но так получилось, что приходится жить в гараже. А на том свете…
Александр задумался и вдруг понял, что не может сказать, где он живёт на том свете.
– Там нет адреса, – сказал он врачу.
– Это где нет адреса? – не понял доктор.
– На том свете. Собственно, того света нет вовсе, – стал объяснять Александр. – Тот свет – это этот свет. Просто, всё разбито на сектора.
– То есть как, это тот свет, это этот свет? – переспросил офицер.
– Вот только не надо вмешиваться, – тут же сделал замечание офицеру доктор.
– Вам просто не понять, – продолжал Александр.
– Нет, нет, он не поймёт, – согласился доктор, – он пожарник – его дело тушить пожары. Мы сейчас с вами пойдём и во всём разберёмся.
К Александру подошли два санитара, и повели его в машину.
– Что с ним? – спросил доктора Владимир.
– Редкий случай, – сказал доктор. – Раздвоение личности. Ему кажется, что он живёт и на этом и на том свете одновременно.
– Он поправится? – спросил Владимир?
– Надо надеяться, – ответил доктор. – Случай, как я вам говорил – сложный.
***
Каждый, кто хотя бы раз имел дело со съёмными зубными протезами, знает, что изготовление их – дело долгое и болезненное. Новые протезы начинают натирать слизистую оболочку рта, принося этим нестерпимую боль обладателю пластмассового изделия. Пациент вынужден несколько раз обращаться к врачу, чтобы осуществить так называемую подгонку. К физическим страданиям прибавлялись и нравственные: менялась дикция, которая восстанавливалась только через определённое время.
Философ продолжил читать свои лекции по марксистско-ленинской философии только после того, как ему изготовили новые съёмные протезы. Чтобы нагнать пропущенный материал, расписание составили так, что в аудитории размещали не одну, а две группы.
Студенты, которые прекрасно помнили, как расправился преподаватель с их товарищем, внимательно слушали лектора, но не потому, что их увлекал диалектический материализм, а с целью обнаружить какую-нибудь неточность, уцепиться за неё, вывернуть, и, тем самым, отомстить ненавистному преподавателю за своего собрата.
После тридцати минут напряжённой речи философ начал слегка подцыкивать и подшипливать. Протез, подобно острому ножу, впился в десну, и при каждом, даже очень лёгком движении челюсти, приносил жуткую боль. Преподаватель морщился, отворачивался, но всё равно не смог скрыть этого от аудитории. Сначала послышалось слабое хихиканье, а потом дело дошло до выкриков.
– Смотри-ка, как его от развитого социализма коробит! – донеслась до философа чья-то реплика.
Преподаватель замолчал, осмотрел аудиторию и покраснел, как рак.
– Кто это «сосал»? – строго спросил он.
Взрыв смеха содрогнул аудиторию.
– Я тьебую пьекатить эти…
Далее преподаватель хотел сказать: «антисоциалистические выходки», но понял, что не в состоянии этого сделать.
Зато студенты всё прекрасно поняли. К хохоту прибавилось улюлюканье и свист.
Не дождавшись звонка, преподаватель выбежал из аудитории.
Студенты радовались своей победе, однако среди них был человек, который, хотя и присутствовал в аудитории, но в действительности там не находился.
– Маша, – трясла за плечо свою подругу Наташа, – очнись!
Маша посмотрела на подружку и удивлённо спросила:
– Где я?
– Уснула, что ли?
Маша отрицательно помотала головой.
– Ты что, не рада, что этому козлу отомстили за твоего Саню?
– Саню? – переспросила Маша. – А где Саня?
Маша посмотрела на подружку так, будто та специально где-то спрятала от неё Александра.
– Как это, где? – не поняла Наташа. – В армии. Где же ему ещё быть?
– В армии? А что он там делает?
– Как, что? То, что и все нормальные люди – служит Родине.
– Нет, в армии его нет и быть не может.
– А где же он может быть?
Наташе вдруг пришла в голову мысль, что у её подруги не всё в порядке с головой, но она тут же эту мысль отогнала от себя.
«Вот, что любовь делает! – подумала она. – Надо эти отношения разрушить, а то этот неудачник её до психушки доведёт».
– Скорее всего, он сейчас в больнице, – ответила Маша.
– А что он там делает? – не поняла Наташа.
– Он там ничего не делает. Это из него там хотят психа сделать.
Да, подружка, смотри, как бы он и из тебя психа не сделал. Я ведь предупреждала тебя: неудачник, он и есть неудачник.
***
Доктор прекратил задавать свои идиотские вопросы и оставил Александра одного.
– Отдыхайте, – сказал он, выходя из палаты. – Сейчас придёт сестра и даст вам успокоительного.
Как только дверь палаты закрылась, мозг «больного» стал лихорадочно искать выход из создавшегося положения. Он представлял то один вариант, то другой, но выхода всё равно не было.
«Господи, сейчас бы Машу сюда, вдвоём бы что-нибудь придумали», – подумал Александр.
Дверь открылась и в палату вошла сестра. На небольшой, изогнутой кюветочке она несла зловещий шприц.
«Сейчас колоть начнёт, и я действительно стану психом», – подумал Александр.
– Успокойся! Не буду я тебя колоть, – ответила сестра.
Александр поднял глаза и увидел перед собой Машу.
– Это ты? – не поверил он своим глазам.
– Я. А ты хотел, чтобы тебя накачали вот этим?
Она поставила кюветку на тумбочку и показала на большую ампулу.
– А что ты сделала с сестрой? – испугался Александр.
– Я ничего с сестрой не сделала. Я и есть самая настоящая сестра.
– Так ты сестра, или Маша?
– А что, сестра не может быть Машей?
Александр потряс головой. Так обычно делают в том случае, если хотят поставить мозги на место.
– Ну, давай, давай, вспоминай побыстрей, – стала торопить его Маша. – Ты, благодаря своему генератору, из нулевого сектора попал в первый и при этом умудрился сохранить информацию нулевого уровня на первом, а информацию первого уровня…
Маша вопросительно посмотрела на Александра.
– Ты помнишь, про первый сектор?
Александр вспомнил про мглу, про то, как был без тела и про Машу.
– Всё! Вспомнил! – обрадовался он.
– Теперь ты понимаешь, почему при переходе из одного сектора в другой, кроме истины, никакая информация не должна передаваться.
Александр отрицательно помотал головой.
– Ты только попробовал и сразу оказался в психушке.
– А ты? С тобой всё в порядке?
– Относительно, – уклончиво ответила Маша. – Моя лучшая подруга пообещала мне, что если я не перестану думать о тебе, то тоже стану психом.
– Это Наташка, что ли?
– Она.
– Эта Наташка сама псих, – возмутился Александр.
– Да нет, она то, как раз, нормальная, это мы с тобой слишком далеко зашли.
– Однако надо что-то делать, – перебил сестру больной.
– Я тут подумала немного и вот к какому неутешительному выводу пришла: все нормальные люди переходят из одного сектора в другой, не имея возможности менять информацию. Твоё гениальное изобретение позволило нам находиться в двух секторах одновременно. Чтобы процесс снова стал протекать естественно, нам надо уйти из нулевого сектора в первый, навсегда забыв про наше прежнее существование.
– Умереть, что ли? – недовольно спросил Александр.
– Да, в этом секторе именно так это и называют.
Александр сделал недовольную физиономию.
– В таком случае, – поняла его Маша, – нам придётся выкручиваться и там, и тут одновременно. Ты же изобрёл генератор, который открывает дорогу туда, а чтобы уйти оттуда – генератора нет.
– Нет. Про обратный путь я даже не подумал.
– Я думаю, ничего страшного с нами не произойдёт. Главное – это отделить мух от котлет и не передавать информацию из одного сектора в другой.
– Другими словами, надо жить, как жили и всё, – согласился Александр.
– Со мной никаких проблем нет, – сказала Маша, – а вот с тобой есть. Оставить всё без изменений, значит отдать тебя на съедение этим докторам.
– Если бы только это! – вздохнул Александр.
– А что ещё?
– А ещё, если меня найдут, то будут судить за дезертирство – это раз.
– А два? – испугалась Маша.
– А два – это Вовка. Он знает, что я сбежал с армии и жил в гараже. И если всё оставить развиваться естественным путём, то меня ждёт либо психушка, либо тюрьма.
– Хорошо, давай подправим чуть-чуть информацию.
***
Когда новобранцев привезли в войсковую часть, оказалось, что одного человека не хватает. Поиски по горячим следам ни к чему не привели, поэтому пропавший был обвинён в дезертирстве и объявлен в розыск.
Капитан, который был старшим в автомобиле, отделался замечанием, а вот об сержанта вытерли ноги все, кто только могли. И не избежать бы ему трибунала, если бы он не нашёл пятерых свидетелей, которые письменно подтвердили, что собственными глазами видели, как дезертир дал дёру в то время, как сержант отошёл от автомобиля на два метра, чтобы перекурить.
Всё кончается когда-то. Случай с беглецом забылся, и все занялись исполнением своих непосредственных обязанностей: милиция ловила дезертиров, а военные служили отечеству, не щадя живота своего. За следующей партией новобранцев послали того же капитана и того же сержанта.
На этот раз никаких сюрпризов не было. Капитан прощался со своей зазнобой ровно двадцать минут, а новобранец прекрасно успел сбегать в гастроном, чтобы купить для сержанта две бутылки водки и три бутылки пива. Однако далее произошли некоторые изменения:
Проезжая мимо гаражей, автомобиль завизжал тормозами и резко затормозил. Раздался взрыв. В воздухе мелькнул какой-то предмет. Он ударился в ветровое стекло автомобиля и обдал всю машину пламенем.
– Воздух! – вырвалось у капитана по привычке.
Офицер выпрыгнул из кабины, распластался на асфальте и закрыл руками голову.
– Из машины! – скомандовал сержант.
Из кузова как горох посыпались новобранцы. Они падали на землю и, как капитан, закрывали руками свои головы.
После очередного взрыва новобранец, лежавший рядом с сержантом, вскочил и побежал в сторону горящей машины.
– Смирнов, назад! – крикнул сержант, но новобранец не слушал его.
Он юркнул в кабину, вытащил огнетушитель и стал сбивать пламя с машины. Капитан поднялся с земли и подбежал к сержанту.
– Новобранец знает лучше, чем вы, как действовать на пожаре!
Сержант вскочил и начал куском брезента сбивать с машины остаток пламя.
– А ну, ребятушки, помогай! – кричал он.
С огнём справились быстро. Сержант построил новобранцев и пересчитал их.
– Одного нет, – доложил он капитану.
– Да вот же он! – указал новобранец на фигурку, бежавшую в сторону гаражей.
– Удрал! – крикнул сержант.
– Сам-то ты удрал, – проворчал капитан. – Если бы не он, сейчас бы так рвануло, что от нас и мокрого места не осталось! Ты оставайся с новобранцами, а я пойду к нашему герою.
– Есть! – ответил сержант.
Когда капитан подошёл к гаражам, врачи усаживали Александра в машину.
– Это наш! – сказал капитан доктору. – Что с ним?
– Похоже на сильное сотрясение мозга, – ответил доктор.
После того, как капитан доложил о случившемся начальнику штаба, тот долго ходил по кабинету и о чём-то думал. Подполковник подошёл к сейфу, вытащил из него какие-то списки и начал сравнивать их с другими списками.
– Так как ты говоришь фамилия этого героя? – переспросил подполковник.
– Смирнов, – ответил капитан. – Я в рапорте всё указал.
– А как фамилия нашего дезертира?
– Тоже Смирнов, – ответил капитан уже не так бойко. – Может быть, они однофамильцы?
Подполковник протянул капитану списки, которые он вытащил из сейфа.
– Это перечень новобранцев, которые должны сегодня прибыть в расположение части. Как видите, здесь нет никакого Смирнова. А вот списки, в которых фигурирует Александр Смирнов, но он, как вам известно, не доехал до части, дезертировал и был объявлен в розыск. Как имя вашего героя?
– Александр, – еле выговорил капитан.
– Что же, в таком случае, получается?
– Получается, что он никуда не бежал.
– А как он мог появиться в этой машине, если в военкомате он в неё не садился?
Капитан, видимо так был поражён сообщением начальника штаба, что, забыв устав, без разрешения осел на стоящий рядом стул.
– Кто сообщил, о факте дезертирства? – спросил подполковник.
– Сержант Свиридов, – ответил капитан.
– А кто был в кузове вместе с новобранцами, когда это случилось?
– Тоже сержант Свиридов.
– Ваша информация о побеге основана на единственном источнике – сержанте Свиридове, – заметил подполковник.
– Но я опрашивал бойцов, которые были в машине, – попробовал оправдаться капитан.
Подполковник подошел к капитану, сжал ладонь в огромный кулак и подставил его к самому носу капитана. Тот, не ожидая этого, выпучил на начальника штаба глаза и поднялся со стула.
– Вот и у сержанта был отличный аргумент заткнуть рот любому бойцу.
Подполковник убрал из-под носа собеседника кулак и показал глазами на стул. Капитан снова сел.
– Надо поговорить с этим Смирновом.
– Это невозможно, товарищ подполковник.
Начальник штаба непонимающе посмотрел на капитана. От этого взгляда тот снова поднялся со стула.
– Я уже пробовал это, но у больного, – капитан покрутил пальцем у виска, – проблемы с головой.
– Он, что, чокнулся?
– Так он вроде нормальный, но иногда заговаривается. Врачи говорят, что это раздвоение личности. Короче, верить его словам нельзя: он навыдумывает того, чего не было и сам в это поверит.
– Тогда сделаем так, – задумчиво сказал подполковник. – Надо загнать сержанта в какую-нибудь командировку, чтобы он не имел контактов с бойцами, и снова допросить бойцов.
– Но если они снова…
– И никаких если, – оборвал подполковник. – Поговорите с ними так же, как с ними разговаривал сержант.
При этом подполковник сжал свой кулак и начал двигать его по направлению к носу капитана.
– Не надо. Я всё понял, товарищ подполковник.
При следующей встрече капитана с начальником штаба разговор шёл при плотно закрытых дверях и почти шёпотом.
– Никакого дезертирства не было! – докладывал капитан. – Бойцы во всём признались.
При этом капитан посмотрел на свои руки. На них явно были обозначены синяки, а на правой руке виднелись ссадины.
– Что это? – спросил подполковник.
– Как вы приказывали – аргументы.
– Ну, не до такой же степени!
– Они не раскалывались вначале.
– Ну да, Бог с ними, докладывайте, что удалось узнать?
– Этот придурок, – начал капитан, – я сержанта имею ввиду, сам приказал ему сбежать.
– То есть, как это, приказал?
– Очень просто. Он собрал деньги с новобранцев и послал его якобы за водкой.
– Почему, якобы? – не понял подполковник.
– Потому что Смирнов больше не возвращался. А сержант показал новобранцем свой аргумент, – капитан сжал свой кулак и с большим наслаждением повертел им у носа полковника, – и приказал молчать. Так и сказал: «Если кто пикнет, голову оторву!»
Подполковник поморщился и рукой отвел от своего носа кулак капитана.
– Это уже лишнее. Я понимаю.
Подполковник долго ходил по кабинету и о чём-то думал. Но вот он остановился у капитана и со страхом посмотрел на него.
– Значит, он использовал военнослужащего в качестве…
Подполковник замолчал, не решаясь произнести то, что крутилось у него на языке.
– Раба, – пришёл ему на помощь капитан.
– Да тише ты! Такое слово даже шёпотом произносить нельзя. Ты хоть представляешь, что с нами будет, если этот факт вскроется?
Капитан, представил, его лицо вдруг побелело, а руки затряслись, как у хронического алкоголика.
– Надо с этим что-то делать! – уже не приказал, а взмолился полковник.
– Ну, с героем, слава Богу, ясно, – начал рассуждать капитан. – У него с головой не всё в порядке, так что он не в счёт.
– Это у него сейчас не всё в порядке, а завтра, когда его вылечат? Ты вот что, капитан, займись-ка этим героем. Сделай так, чтобы он из госпиталя не вышел.
– Вы имеете ввиду… – испугался капитан.
– Да ты что, сам с ума сошел? – догадался подполковник. – Я имею ввиду, чтобы его в часть не выписывали, а уволили из армии по состоянию здоровья.
– Комиссовали?
– Конечно. Если его комиссуют по этому делу, – начальник штаба повертел указательным пальцем у виска, – то пусть потом говорит всё, что угодно. Кто же психу поверит?
– А сержант? – забеспокоился капитан.
– А сержанта я возьму на себя, – заверил начальник штаба. – Я сошлю его туда, куда Макар телят не гонял. Оттуда тоже нормальным ещё никто не возвращался.
***
Следователь уже второй час мучил своими вопросами Владимира.
– Я не понимаю, зачем вам выгораживать своего приятеля? – убеждал молодого человека следователь. – Он отчислен из института за злостное хулиганство, его выгнали с комсомола и, наконец, он докатился до дезертирства!
– Да не докатывался он до дезертирства! – не соглашался Владимир. – Они сами потеряли его.
– Кто они? – не понял следователь.
– Военные.
– Какие военные? Что ты говоришь? Его в военкомат забирали вместе с милицией.
– И это неправда. В военкомат он пришёл сам.
– Пришёл и снова сбежал. Вот, посмотри.
Следователь вытащил из стола листок бумаги и протянул его Владимиру. На листке была изображена фотография Александра, а в самом верху большими красными буквами было написано: «Их разыскивает милиция!»
– Ты хочешь соучастником стать? – напирал следователь.
– Я не буду давать никаких показаний, – стал терять самообладание Владимир.
– Дело хозяйское.
Милиционер взял ручку и стал заполнять протокол допроса.
Во время заполнения бланка следователь разговаривал то ли сам с собой, то ли с допрашиваемым.
– Что мне, больше всех надо? Можно подумать, это у меня неприятности будут?
Владимира удивило бормотание милиционера, особенно то место, где он рассуждал про неприятности.
– Это вы намекаете, что неприятности могут быть у меня? – переспросил он следователя.
– Конечно, у вас, – твёрдо заявил следователь. – Вы – соучастник преступления.
– Я?!
– Ну, не я же? Его в вашем гараже обнаружили. Это значит, что вы помогали дезертиру укрываться от выполнения его гражданского долга, а это значит…
– Никого я не укрывал! – возмутился Владимир. – Мы просто с приятелем делали опыты.
– Какие опыты?
Владимир понял, что начинает болтать лишнее.
– По физике. Готовились к лабораторной работе, – начал выкручиваться Владимир.
– Какие лабораторные работы? Ваш приятель был отчислен из института.
Володя замялся, думая, как ответить на вопрос, но следователь сам помог ему.
– Значит, он вам помогал делать лабораторные работы?
– Да, – согласился Владимир.
– И сколько дней вы с ним делали эти работы? – следователь хитро посмотрел на допрашиваемого. – Три дня или четыре?
– Три, – признался Володя.
– Правильно, три дня назад он и дал дёру, – улыбался следователь.
Его рука, с необычайной скоростью записывала показания Владимира. Наконец он закончил и положил протокол перед Владимиром.
– Подписывайте.
– Что это? – не понял Володя.
– Ваши собственные показания.
– Но я, собственно, ничего такого не показывал.
– Вот ничего такого и подписывайте.
Владимир взял ручку и нерешительно подписал показания. Следователь взял подписанный протокол и откинулся на спинку стула.
На его лице отразилась самодовольная улыбка. Видимо, он представил себе, что поймал не одного преступника, а сразу двух. Он уже был готов нарисовать Владимиру во всех красках перспективы ближайшего будущего двух приятелей, но его прервал телефонный звонок. Милиционер скорчил недовольную гримасу и поднял трубку.
– Да, – коротко сказал он.
Неожиданно самодовольное выражение лица стало отражать удивление и непонимание.
– То есть, как это не было дезертирства? Так ведь они сами подали его в розыск!
На другом конце провода, видимо, привели такие аргументы, от которых следователь даже прижал уши.
– Но у меня свидетель есть, что он три дня находился в гараже! – снова попытался возразить следователь – Я в руках держу протокол, где чёрным по белому…
Из трубки снова донёсся аргумент громкий и грозный.
– Куда, куда засунуть? – не поверил своим ушам милиционер.
Он аккуратно положил телефонную трубку, посмотрел на протокол допроса и со злостью швырнул его в сейф.