Александр Сергеевич Смирнов
Свечи
– Если задаться целью, то можно найти и старый наушник.
– А зачем тебе это ретро? Или ты хочешь гасить свечки у молящихся бабулек?
– Нет, бабульки нам не нужны, – грустно сказала Наташа.
– Нам нужна формула, а не бабульки.
– Формула?
– Да, формула. Формула частоты колебаний. Это и есть вектор телепортации, – заключил Андрей.
– Действительно, формула! Как же я раньше о ней не вспомнила?
Андрей замер от неожиданности. Он был готов услышать из уст подружки всё, что угодно, но только не это слово -«формула».
– Ты что-то слышала о формуле? – тихо спросил Андрей.
– Не только я, – ответила Наташа. – Мы все это слышали от Владимира.
– Я не слышал.
– Значит, ты отвлёкся в тот момент. Помнишь, как он рассказывал об испытаниях в гараже?
– Помню.
– Он тогда сказал, что Александр нацарапал формулу вектора телепортации на ящике верстака, а Владимир затёр её.
– Но ведь там был пожар.
– Так ведь нацарапал, а не написал, – сказала Наташа.
На лице Андрея появились крупные капельки пота.
– Господи, что же мы здесь сидим? Величайшее открытие человечества валяется в каком-то сгоревшем гараже, сам гений заключён в психушку, а мы сидим здесь и ждём. Когда манна небесная нам сама в рот упадёт!
Через тридцать минут Андрей и Наташа, перепачканные сажей, сидели в гараже и разочарованно смотрели друг на друга.
– Ничего нет, – чуть ли не плакала от досады Наташа, – всё уничтожил пожар.
– Ты думаешь, это пожар? – Андрей встал на четвереньки и что-то очень внимательно рассматривал. – Посмотри сюда.
Наташа подошла к Андрею и тоже опустилась на четвереньки.
– Что ты видишь? – спросил молодой человек.
– Верстак, у которого отломан лист железа. Может быть, на нём и была нацарапана формула?
– Именно отломан, – рассуждал Андрей. – Если бы он был отломан до пожара, то места обрыва были бы испачканы копотью.
– А если его отломали пожарные, которые тушили пожар?
– Тогда места обрыва были бы покрыты тонкой плёнкой ржавчины.
Наташа посмотрела на следы обрыва, которые сверкали на солнце.
– У меня такое чувство, – сказал Андрей, – что формулу телепортации ищем не только мы.
– А может быть, её взял сам Александр? – предположила Наташа.
– Он её наизусть знает.
– Тогда остаётся Владимир.
– Владимир далёк от науки, – сказал Андрей, – к тому же, он полностью уверен, что ему всё приснилось.
– Кто же тогда? – испуганно спросила Наташа.
В это время радом с гаражами раздался шорох. Андрей с Наташей обернулись и увидели солдата. Военный сначала опешил, что был обнаружен, но затем быстро взял себя в руки и пустился наутёк.
За ним! – скомандовал Андрей.
Физическая подготовка студентов оказалась явно слабее солдатской. Молодые люди, пробежав двести метров, прекратили преследование и остановились, чтобы отдышаться. Солдат, добежав до проходной войсковой части, обернулся, посмотрел на своих преследователей и скрылся в КПП.
– Всё равно бы не догнали, – прохрипела, задыхаясь, Наташа.
– Самое главное мы узнали, – ответил Андрей, – наши конкуренты – военные.
***
Пожалуй, одним из самых больших ведомств в нашей стране является министерство внутренних дел. Его превосходит, разве что, министерство обороны. Однако даже при таком серьёзном отношении к борьбе с преступниками, последних не становится меньше. Не успевает следователь закончить одно дело, как у него на столе появляются три новых. И следователь уже не старается найти истину, восстановить справедливость, защитить обиженного и покарать преступника, он стремится как можно быстрее закрыть дело и забыть про него, чтобы с новыми силами навалиться на следующее дело, которое ждёт своей очереди.
Юрий Иванович, следователь районного управления милиции, положил в сейф только что законченное дело и, тяжело вздохнув, открыл новую папку.
Юрия Ивановича мало чем можно было удивить. Профессия изменила его характер, и следователь не удивлялся даже тому, от чего у всех нормальных людей волосы вставали дыбом. Однако дело, которое он начал расследовать, не входило в рамки привычной уголовщины.
Обвинение в попытке изнасилования и нанесения телесных повреждений предъявлялось не алкоголику, потерявшему человеческий облик, не ловеласу, теряющему рассудок при виде женской юбки, – обвинялся шестидесятилетний преподаватель марксистско-ленинской философии, кандидат наук, примерный семьянин, муж, отец и дедушка.
Самым невероятным в этой истории было то, что свидетелями попытки изнасилования была практически вся группа студентов.
«Что же, он её при всей группе пытался изнасиловать?» – не понимал следователь. Чтобы выяснить это обстоятельство, следователь решил побеседовать с подследственным.
Когда подозреваемого ввели в кабинет, подозрения Юрия Ивановича усилились. Внешний вид преступника никак не походил на вид злодея-насильника.
– Мы сегодня с вами побеседуем без протокола, – сказал Юрий Иванович подследственному. – Расскажите, как всё это случилось?
В голосе следователя не было неприязни, в нём отсутствовала предвзятость, напротив, следователь внушал какое-то сочувствие и желание помочь. И хотя Пётр Петрович знал, что люди в милицейской форме являются хорошими психологами, которые специально располагают к себе подследственного, вытягивают у него необходимые сведения и направляют их против самого подследственного, Пётр Петрович ничего поделать с собой не мог. Он, подкупленный тем, что беседа будет вестись без протокола, стал изливать свою душу.
– Я начну с самого начала, – начал философ и вопросительно посмотрел на следователя.
– Говорите, говорите, я слушаю вас, – ответил на этот взгляд следователь.
– Так вот, это не я её изнасиловал, а она меня.
Следователь полистал дело и отыскал в нём справку о вменяемости подследственного. «Значит, у оперативников тоже возникло подозрение, что он немножечко того», – подумал Юрий Иванович.
– Всё произошло из-за одного студента, который был отчислен из института за распространение буржуазной пропаганды, – продолжал философ.
– Какого студента? – лениво спросил следователь. – Фамилия у него есть?
– Есть. Его фамилия – Смирнов.
Юрий Иванович вдруг почувствовал, что с этой ситуацией он совсем недавно сталкивался. Помимо воли хозяина, мозг лихорадочно начал перебирать в памяти все события, которые происходили в последнее время. Неожиданно бег мыслей прекратился. Следователь посмотрел на философа и спросил:
– Его зовут Александр Сергеевич?
– Да, – удивлённо ответил философ.
– Дезертир! – вырвалось у следователя.
– Почему дезертир? – не понял Пётр Петрович.
Следователь открыл сейф, вытащил оттуда небольшой портретик с надписью: «Их разыскивает милиция!» и показал философу.
– Этот? – спросил он.
– Да, – удивлённо ответил подследственный. – А за что его разыскивают?
Однако следователь не ответил на этот вопрос.
– Продолжайте, ради бога, продолжайте, – сказал он.
– Короче, эта девица была подружкой Смирнова, ну и когда его по моей милости попросили из института…
– А какую буржуазную пропаганду распространял Смирнов? – вдруг спросил следователь.
– Он подверг критике основы марксистско-ленинской философии.
– А конкретней?
– Он утверждал, что состояние сна и бодрствования являются реальностью.
– То есть, перешёл с материалистических позиций на идеалистические?
– Дело в том, что он оказался прав, – шёпотом ответил философ.
– А именно?
– Его девица явилась ко мне во сне и изнасиловала меня.
– То есть, как?
– А вот так: разделась и выкаблучивалась передо мной, пока это не произошло.
– Но ведь это был только сон?
– Зато потом, наяву, она мне рассказала всё, что было с нами во сне. С ней сообщник был – римлянин.
Философ с надеждой посмотрел на следователя и грустно опустил глаза.
– Вы не верите мне?
– Я верю только фактам, – ответил следователь, – а факты, к сожалению, свидетельствуют…
– Да не насиловал я её!
– А вас в этом никто и не обвиняет. Вам предъявлено обвинение только в попытке.
– И попытки не было.
– То есть, как это не было? Разве вы не сорвали с неё бюстгальтер?
– Я это сделал, потому что она меня попросила об этом.
– Она вас попросила?
Следователь смотрел на Петра Петровича и не переставал удивляться его способности изображать из себя идиота.
– Для чего же она вас об этом попросила? – усмехнулся он.
– Я ведь, как и вы, сначала ничему этому не поверил, – стал объяснять философ. – А она, чтобы доказать мне, попросила снять бюстгальтер. Дело в том, что когда она явилась ко мне во сне, у неё на груди была родинка. Представляете моё удивление, когда я увидел на её груди такую же?
Откровенная симуляция подследственного надоела следователю. Видимо, преподаватель марксистско-ленинской философии не знал, что врачи уже вынесли свой вердикт, и все старания выглядеть душевно больным были напрасны.
– На сегодня хватит, – сказал Юрий Иванович и закрыл папку с делом философа.
Следователь надавил на кнопку звонка и стал ожидать конвоира.
Пётр Петрович понял, что разговор закончен и стал молча рассматривать бумаги, лежащие на столе следователя. Рядом с делом философа на столе лежал листок с изображением бывшего студента и оппонента преподавателя.
– А за что он разыскивается милицией? – спросил Пётр Петрович, глядя на листок. – Или это секрет?
– Никакого секрета нет. Сбежал из армии и был объявлен в розыск.
– И где же вы его нашли?
– Он получил травму во время пожара гаражей, попал в больницу, а там, как говорится, дело техники.
В кабинет вошёл конвоир.
– Не получается, – неожиданно сказал Пётр Петрович.
– Что не получается? – не понял милиционер.
Конвоир сделал шаг к подследственному, но следователь остановил его.
– Обождите, сержант, не торопитесь.
– Что не получается? – снова спросил Юрий Иванович.
– У вас тут что-то с датами напутано, – Пётр Петрович показал на листок с надписью «Их разыскивает милиция!»
– Ничего тут не напутано, – возмутился следователь, – я сам подавал его в розыск.
Пётр Петрович показал пальцем на дату, которая была на листочке.
– Если тут ничего не напутано, то вы его подали в розыск после того, как обнаружили. Пожар был десятого, а вы его подаёте в розыск тринадцатого. Я видел этот пожар и дату хорошо помню.
Следователь почему-то посмотрел на конвоира.
– Так точно, десятого, – подтвердил сержант.
– Попробуйте сопоставить эти две даты и тогда мой рассказ про сон может быть не покажется вам бредом сумасшедшего.
Пётр Петрович встал и сам подошёл к конвоиру.
– Да, да, ступайте, – ответил следователь задумчиво, не отводя глаз от спорной даты.
Глава 7
Когда Александр и Маша вернулись из нулевого уровня, их уже ждали новые друз ья.
– Ну, как твой анализ? – спросил Джон.
– Формулу нашёл? – вторил приятелю Ричард.
– Я сам перепрятал лист с формулой, но её…
– Как, опять забыл?! – воскликнул Ричард.
– На этот раз, не забыл, – ответил Александр.
– Ну так давай её сюда! – не терпелось Джону.
– Её нет, – еле выговорил Александр.
– То есть, как это нет? – не поверил Ричард.
– Куда же она могла деться? – не понял Джон. – Ведь кроме тебя про неё никто не знал!
– Знал ещё Владимир, – ответил Александр.
– Значит, он её и украл, – заключил Ричард.
– Вовка не мог, – хотел защитить своего товарища Александр.
– Ты же сам сказал, что больше о её существовании никто не знал, – не унимался Джон.
– Есть ещё один человек, который может знать про формулу, – вступила в разговор Маша. – Это милиционер, который допрашивал Владимира.
– Милиционер? А кто это такой? – спросил Джон.
– Ну, это что-то вроде вашей… – Александр задумался, не зная с чем можно сравнить милицию.
– Инквизиции? – испуганно промолвил Ричард.
– Можно и с ней сравнить, – сказал Александр.
– Значит, опять на костре будут сжигать, – предостерёг Джон.
– Никто никого сжигать не будет, – попыталась успокоить всех Маша, – просто Саню обвинили в дезертирстве, и Владимира допрашивали, как свидетеля. Он сам нам об этом рассказывал. Предположим, что он рассказал им о формуле, тогда следователь о ней тоже знает.
– Вовка не будет никому это рассказывать, – вмешался Александр.
– Будет, – не согласилась Маша. – Он уверен, что про эту формулу ему всё приснилось. А раз это так, то и к формуле серьёзно он относиться не будет.
– Кто же его убедил, что ему всё приснилось? – спросил Александр.
– Я, – виновато ответила Маша.
– Тогда я явлюсь к этому милиционеру и всё узнаю, – заявил Александр.
– И сразу всё испортишь, – прервала его Маша. – Если он до этого приписывал показания Владимира к его больному воображению, то после твоего визита, можешь быть уверен, он этим делом займётся всерьёз.
– Да, тебе нельзя, – согласился Ричард.
– Я пойду, – предложила Маша.
– Нет, это дело не женское. Мероприятие это не такое уж безопасное. Меня, например, за эти дела сожгли на костре.
– Пойдём мы с Ричардом, – вдруг предложил Джон. – Во-первых, нам терять нечего – нас уже за это казнили, а во-вторых, я имею кое-какой опыт. Помните, как мы этого философа уделали?
– Вы хотите к нему прийти во сне? – спросил Александр.
– А что в этом такого? Разве, он во сне дар речи теряет?
***
Юрий Иванович, конечно, не поверил информации о дате пожара, даже при том, что она была подтверждена конвоиром. Так уж устроены следователи, что ничего они не принимают на веру, перепроверяют абсолютно всё и не из одних источников.
Просмотрев сводку происшествий, он с удивлением отметил, что подследственный с конвоиром оказались правы. Однако при желании, и этому можно найти объяснение. Предположим, что в сводки закралась ошибка, тогда подследственный, который всем своим видом хочет показать следователю, что он душевнобольной, подговаривает конвоира и совместно с ним пытается направить следствие по своему руслу.
И, хотя вероятность такого развития событий очень мала, её всё равно нужно проверить. Милиционер пришёл в пожарную часть и лично проверил все журналы. Версию сговора конвоира с подследственным пришлось отбросить: пожар действительно был именно тогда, когда говорил философ.
Дальнейшая проверка факта пожара привела к ещё большей путанице: во-первых, пожар начался не в гараже, а на автодороге. Загорелась военная машина, и взорвавшиеся канистры с бензином подожгли гараж. А самое главное, что, так называемый дезертир сам находился среди бойцов и, к тому же, проявил героизм при тушении пожара. Следователь попробовал поговорить с военными, но те его даже на порог войсковой части не пустили. Он хотел поговорить с Александром, но в госпитале ему отказали.
Юрий Иванович достал из сейфа допросы Клевцова, перечитал их и твёрдо решил разобраться в этом деле. Уходя со службы домой, он выписал повестку на имя Клевцова и отдал её в канцелярию.
Однако как ни старался Юрий Иванович дома выбросить из головы служебные дела, ничего не получалось. Явные нестыковки не позволяли успокоиться. Воспоминание того, как грубо начальство потребовало прекратить дело дезертира, ещё больше подхлёстывали следователя. Чтобы хоть как-то отделаться от терзавших его мыслей, Юрий Иванович выпил стакан водки и лёг спать.
***
Владимир, пролучив повестку, понял, что запутанная история, в ктоторой он оказался, вовсе не сон. А если это так, то гараж деда сгорел не из-за пожара военной машины, в чём его пытаются все убедить, а из-за опытов Александра и его. А раз так, то Александр сбежал из армии. А раз он сбежал из армии, то квантовый генератор был на самом деле.
Владимир посмотрел на время, указанное на повестке.
«У меня есть ещё время», – подумал Клевцов.
Владимир дошёл до гаражей и вошёл в недавнюю лабораторию.
Вот здесь Александр собирал свой генератор. А здесь он спал. После того, как в гараже поработали пожарные, практически ничего не сохранилось, но мозг в своём воображение восстанавливал практически всё. Вот верстак, где в разгаре научного спора Александр нацарапал свою формулу вектора телепортации.
Владимир осмотрелся и, к своему удивлению, заметил, что лист на котором была начертана формула, исчез. Он ясно вспомнил, как они с другом испытывали квантовый генератор.
«Нам не хватало напряжения», – вспомнил он.
Владимир вышел из гаража и обошёл его снаружи. Его внимание привлекла толстая металлическая проволока, торчащая из земли.
«Оборвана? – мелькнуло в голове – значит, при ударе молнии весь заряд не ушёл в землю, а ударил в генератор!»
Неожиданно мысли застучали в весках.
«А что, если молния как раз и дала необходимое напряжение? Тогда…»
Владимир снова побежал в гараж. Он осмотрел всё – металлического листа с формулой вектора телепортации не было.
«Хорошо, что я её зацарапал», – подумал он.
Молодой человек взглянул на часы и, опустив голову, пошёл в милицию.
Следователь на сей раз не старался запугать своего собеседника, более того, как показалось Владимиру, он даже не знал, с чего начать беседу.
Милиционер долго перебирал какие-то бумаги на своём столе, что-то вытаскивал из сейфа, а потом убирал туда то, что только сейчас вытащил оттуда. Вероятно, после того, как следователь понял, что затягивать паузу больше нельзя, он посмотрел на своего собеседника и спросил:
– На чём мы с вами остановились в прошлый раз?
– Мы с вами ни на чём не останавливались, – удивился Владимир.
– Я неверно высказался, – будто бы извинялся следователь. – Вы утверждали, что Ваш приятель убежал из армии и скрывался у вас в гараже. Вы утверждали также, что вместе с ним производили какие-то опыты, в результате чего произошёл пожар.
– Стало быть, опять расследуется версия о дезертирстве Александра?
– Нет, нет, никакого дезертирства нет. Ваш товарищ лежит в госпитале. С армейским руководством у него никаких проблем нет.
– Почему же вас тогда интересует мой товарищ?
– Начальство приказало, вот я и интересуюсь.
Будто в подтверждение этих слов, дверь кабинета открылась, и на пороге показалось начальство.
Следователь хотел было встать, чтобы поприветствовать своё руководство, но шеф жестом руки остановил милиционера.
– Продолжайте, – сказал он вкрадчивым голосом и с интересом посмотрел на Владимира. – Нас интересует формула, которую написал Александр на верстаке.
– Я перед тем, как прийти к вам, зашёл в гараж, но этого листа там уже не было, – почему-то шёпотом ответил Владимир.
– Эта формула представляет огромную государственную ценность, – пояснил начальник, – и мы не должны допустить, чтобы она попала в руки наших врагов.
– Это гениальная формула! – подтвердил Владимир.
– Мы найдём эту формулу! – заверил своего шефа следователь.
Шеф, не говоря ни слова, встал и вышел из кабинета.
Владимир хотел спросить что-то у следователя, но не мог, потому что, открыв рот от удивления, не мог вымолвить ни слова.
– Вы что-то хотели спросить? – пришёл Владимиру на помощь Юрий Иванович.
– А почему у вас начальник ходит в такой одежде?
Юрий Иванович неожиданно сообразил, что человек, которого он неизвестно почему принял за начальника, начальником не только не был, но и не мог быть.
– Кто это? – спросил он у Клевцова.
– Вы это у меня спрашиваете? Догоните и узнайте.
– Побежали! – крикнул Юрий Иванович.
Неизвестно почему Владимир подчинился следователю. Они выбежали из кабинета и стали догонять так называемого начальника.
Пробежав по всему коридору, они нагнали «начальника» на лестничном пролёте в то время, когда к нему подошёл его сообщник. То, что это был сообщник, не было никакого сомнения. Дело в том, что оба мужчины были одеты в римские туники и сандалии. У одного на голове был лавровый венок.
– Вы… – Юрий Иванович хотел спросить, кто они такие и как могли свободно ходить по управлению внутренних дел, но незнакомец в лавровом венце опередил его.
– Я здесь для того, чтобы узнать про формулу. Судя по вашему разговору, вы даже понятия не имеете, где сейчас находится формула.
– Да кто вы такой? – наконец спросил Юрий Иванович.
– Лично меня зовут Ричард. Я королевский звездочёт. А это, – человек в лавровом венце показал на сообщника, – мой ученик и соратник – Джон.
Юрий Иванович и Владимир были так поражены, что сразу не нашлись, что сказать.
– Вы, вероятно, – снова спросил Ричард, – Владимир?
Володя не ожидал, что у него есть такие знакомые.
– Ну, а вы. – Джон посмотрел на Юрия Ивановича. Он стал вспоминать, как называется должность следователя, но так и не вспомнил. – Что-то вроде святой инквизиции.
– Я милиционер, – вышел из шока Юрий Иванович. – Я хотел спросить: Вы не боитесь ходить в таком виде по управлению? Вас за это могут…
– Прошу не продолжать, – прервал его Ричард, – то, что с нами сделали, вашему управлению даже и не снилось.
– А что с вами сделали? – спросил Юрий Иванович.
– Лично его сожгли на костре, – ответил за Ричарда Джон. – В вашем управлении сжигают на костре?
Следователя даже передёрнуло от ужаса, когда он представил, как человека сжигают на костре.
– Пора прощаться, господа. Или у вас принято говорить – товарищи?
– До свидания, – сказал Джон. – Не забудьте про формулу. Я так думаю, что вы в ней заинтересованы не меньше, чем мы.
– Запомните, – предупредил Ричард. – Формула должна быть найдена и передана Александру, иначе сжигание на костре покажется вам невинной шуткой.
Джон с Ричардом повернулись и спустились с лестничного пролёта.
Резкий, противный звон отвлёк следователя и Владимира от новых знакомых.
– Это пожарная тревога! – крикнул Юрий Иванович. – Бежим!
Они выбежали из управления, но звон становился громче и громче. Юрий Иванович зажал руками уши и сильно зажмурил глаза. Звон прекратился, но Юрий Иванович почувствовал, что кто-то трясёт его за плечо. Он открыл глаза и увидел жену.
– Ты на службу собираешься? – спросила она.
– А где Ричард? – спросил Юрий Иванович.
– Какой Ричард?
– Королевский звездочёт.
– Да проснись же ты! – продолжала трясти его жена.
– Значит, мне всё это приснилось?
– Водку перед сном не надо пить, тебе ещё не то приснится!
Юрий Иванович встал с кровати, осмотрелся и удивлённо посмотрел на жену.
– Надо же? А так всё натурально было.
***
Поняв, что металлический лист с формулой бесследно исчез, Александр принял решение всю теоретическую часть своего открытия пересчитать заново. Однако это было не так-то просто сделать. Когда Александр жил в гараже у Владимира, он весь день просиживал в научной библиотеке, а поздним вечером обобщал полученную информацию в гараже. Теперь его положение осложнялось тем, что его физическое тело обязано было неотлучно находиться в психиатрической больнице, а выйти из неё не было никакой возможности. Можно было, конечно, через первый уровень войти в библиотеку, но тогда физическое тело, находящееся в больнице, будет представлять из себя безжизненный мешок с мясом и костями до тех пор, пока душа не вернётся в своё тело тем же путём, каким и покинула его.
Александр сделал несколько попыток и принял решение действовать таким же образом, как и с Владимиром. Естественно, что помощницей у него была Маша. Она для этой цели предоставляла своё физическое тело. Оказавшись в библиотеке, Маша, мысленно общаясь с Александром, и обеспечивала его научной информацией.
***
Из всех медицинских наук, вероятно, самой непонятной и неизученной является психиатрия: Ничего конкретного – какие-то непонятные закономерности, которые и закономерностями-то назвать нельзя. В одном случае эта закономерность рассматривается, как патология, а в другом – как абсолютно нормальное явление. Есть психическое отклонение у пациента или нет его – никто с точностью сказать не может, потому как тот, кто это отклонение определяет, сам весьма относительно считается нормальным. На эту тему рассуждать можно много, но лучше всего взять томик Чехова и прочитать его знаменитую «Палату №6».
Проходя мимо палаты, где лежал Александр, доктор заглянул сквозь дверную щель и остановился. Дождавшись, когда к нему подошёл коллега, он повернул к нему голову и скептически улыбнулся.
– Мне кажется, пора поменять номер этой палаты.
– Номер? Зачем? – не понял коллега.
– Если профессор будет так долго проводить время у этого больного, то скоро и сам попадёт в эту палату.
– А кто там у нас? – спросил коллега.
– Солдатик, которого доставили с пожара.
– Какой же он больной? Я слышал, что речь шла о выписке.
– У меня другая информация. Мы должны комиссовать этого солдатика и передать в гражданскую психиатрическую больницу.
– Разве он болен?
– По крайней мере, кому-то из руководства этого очень хочется.
– А как к этому относится профессор?
– Старик в такие игры не играет, – ответил доктор. – Но почему-то много времени проводит у него.
Профессору, видимо, помешал разговор и он подошёл к двери, чтобы закрыть её, но, увидев коллег, остановился и удивлённо посмотрел на докторов.
– Вы что-то хотели? – спросил профессор.
– У нас разная информация об этом больном, – начал доктор. – Кто-то не считает его больным, а кто-то говорит о серьёзной патологии.
– Он здоров, – ответил профессор.
– Почему же вы просиживаете у его кровати часами?
Услышав эти слова, профессор обрадовался, что не только он обратил на этого пациента внимание.
– Я рад, коллеги, что вы так же, как и я, обратили на этого уникального пациента внимание.
– Уникального? – удивился доктор. – При разговоре с ним у него отмечались явные признаки шизофрении.
– Я полагаю, это ошибочный диагноз. Прошу, коллеги, прошу.
Профессор показал рукой на кровать Александра, приглашая докторов пройти в палату.
Лечащему доктору ничего не оставалось делать, как пройти к своему пациенту, но его коллега предпочёл сразу же найти вескую причину, чтобы отказаться от такого «заманчивого» предложения.
– У меня дежурство, профессор.
– А жаль, очень жаль.
Профессор взял за руку лечащего врача и подвёл его к Александру.
– Он спит? – спросил доктор.
– Полагаю, что нет, – ответил профессор.
Доктор с удивлением посмотрел на профессора. Однако профессора вовсе не удивила такая реакция. Он подошёл к Александру взял со стола распечатки осцелограммы и показал доктору.
– Я тоже вначале думал, что он спит, – стал объяснять профессор, – но меня удивило, что пациент во сне почти не дышит.
Доктор подошёл к Александру и прислушался к его дыханию.
– Да, действительно, дыхание едва заметно, но что это доказывает?
Если бы лечащий врач был учёным, а не рядовым доктором, если бы имел хоть малейшее отношение к науке, разве он спросил бы: «что это доказывает»? Эта фраза, как искра капсюля, взрывает весь потенциал учёного и приводит в действие механизм научной полемики, от которой невозможно уйти, спрятаться или уклониться иным образом. Профессор, подожженный этой божественный искрой, окунулся в волшебный мир науки, даже не заметив, что его собеседнику совершенно всё равно – глубоко дышит во сне пациент или нет.
– Как вы думаете, что означают эти две точки на осциллограмме? – спросил профессор доктора, совершенно не замечая, что тот совершенно не слушает своего собеседника.
Выждав секунды три и, естественно, не дождавшись ответа, профессор сам стал объяснять доктору не только про две указанные точки, но и про все остальные. Неизвестно, сколько бы времени продолжалась эта лекция, если бы в палату не заглянул коллега доктора и не прервал её.
– Извините профессор, доктора вызывает главный врач.
Спасённый доктор с облегчением покинул палату.
– Зачем я понадобился главному? – удивлённо спросил доктор?
– Главному ты действительно не нужен. Я просто хотел спасти тебя от старика. Что он от тебя хотел?
– По-моему, он действительно тронулся. – Доктор покрутил указательным пальцем у веска. – Целую научную теорию вывел из того, что один человек во сне храпит, а второй тихо посапывает.
– Ты серьёзно?
– Абсолютно. Нацепил на спящего датчики и изучает, как дышит пациент.
– А кто пациент?
– Да тот самый солдат, из которого психа надо сделать.
***
Маша просиживала в научной библиотеке всё свободное время. Она брала для изучения труды, которые даже приблизительно не имели отношения к её специальности. От всех посетителей библиотеки она отличалась тем, что у неё не было конспекта. Она ничего не записывала, и вела себя так, будто она не одна. Губы девушки часто шевелились, а по выражению лица можно представить, что студентка с кем-то спорит. В самом тёмном углу читального зала сидели Андрей и Наташа. Они обложились книгами, которые служили не столько источником знаний, сколько декорацией. Из-за спин читателей они следили за Машей. Однако ни губ девушки, ни странной мимики, по которой можно понять, что девушка не одна, молодые сыщики не видели, так как, боясь быть обнаруженными, оборудовали свой наблюдательный пункт достаточно далеко и, к тому же, со стороны затылка. После того, как Маша сдала все книги и ушла, Андрей подошёл к библиотекарю и сдал свои книги. Вернувшись к Наташе, он подал ей небольшой листок бумаги.
– Что это? – спросила Наташа.
– Это книги, которые она брала.
Наташа просмотрела список и улыбнулась.
– Эта дура сама решила вычислить формулу.
– Это хорошо, – задумчиво ответил Андрей.
– Что здесь хорошего?
Хорошо то, что этой формулы у неё нет. Следовательно, там, в гараже, она так же, как и мы, ушла ни с чем.
– У кого же тогда формула? – Наташа с испугом посмотрела на Андрея.
– У военных. Вспомни солдата, который убегал от нас.
– Что же нам, воинскую часть приступом брать?
– Зачем приступом. Там люди служат и ничто человеческое им не чуждо.
***
Подполковник внимательно слушал доклад капитана и разглядывал грязный, изогнутый лист железа.
– Я не понял, а для чего он принёс этот металлолом? – удивился подполковник.
– Солдат, он и есть солдат, – оправдывался капитан, – ему приказали следить за гаражом, он и следил.
– Так он это в гараже взял?
– Никак нет.
– Так зачем же он его приволок?
– Когда я видел Смирнова, то он оторвал этот лист и перепрятал его. Я уже докладывал, что в гараж явились его друзья по институту. Они пошли в госпиталь проверять Смирнова, а я опередил их.
– Да, да, я это уже слышал.
– Так вот, когда все разошлись, я вернулся в гараж и перепрятал лист.
– Зачем? – не понял подполковник.
– Не знаю. На всякий случай.
Начальник штаба вопросительно посмотрел на капитана.
– Я так полагаю, что если Смирнов специально оторвал эту железяку, то он за ней вернётся.
– А если он не специально. Просто оторвал, а потом выбросил?
Капитан виновато пожал плечами.
– Он приходил в гараж?
– Приходил, но не он.
– А кто же?
– Те, кто ходили проверять его в больницу.
– Значит, и они интересуются?
– Так точно, интересуются! Они обнаружили нашего наблюдающего и хотели поймать его.
– Поймали?
– У наших солдат с физической подготовкой всё в порядке. Он успел скрыться.
– А что Смирнов?
– Он больше не показывался.
– А в больнице?
– К нему не подойти. Около него неотлучно дежурит профессор.
– Ой, не нравится мне всё это, – сморщился подполковник. – Слишком много посторонних в этом деле.