Александр Иванович Вовк
Тепло лютых холодов
Глава 12
В семидесятые в силу ограниченности доступной информации о Сталине Алексей и его товарищи многого не понимали, и понять не имели возможности. Они, конечно, кое-что знали о Сталине, о культе личности. Его крепко вдавил в сознание советских людей Хрущёв, но возразить той лжи с открытым забралом не считали возможным, поскольку не были уверены в своей осведомлённости. И даже не считали культ ложью, поскольку на ту тему молчали даже те, кто по возрасту и по должности должен был знать значительно больше Алексея и его товарищей.
«Неспроста же они молчат! – думала молодежь. – Видимо, и впрямь тогда происходило всё то, самое страшное, о чём теперь никто и вспоминать не хочет!»
К периоду возмужания Алексея хрущевское время безвозвратно ушло, но ведь и брежневское так и не опровергло культ личности! Ничего не вернуло на свои места, не объяснило людям, что пресловутый культ – это стряпня врагов советской власти, грязное дело скрытого врага советской власти Хрущёва! Потому даже сомневающиеся полагали, будто Хрущёв, как ни обидно это, всё сделал по совести. Как-никак, но на съезде присутствовали лучшие представители партии! Они ведь понимали, что происходило! Не могли не понимать! Коммунисты, конечно, не потерпели бы кощунства над Сталиным, если то были просто злобные наветы!
Но постепенно выяснилось, что делегаты обо всём знали или догадывались, но трусливо смолчали. Они всё стерпели! Они всё смогли! И потому Хрущёву всё сошло с его грязных рук!
Зато на фоне посмертно оболганного и униженного Сталина сам Хрущёв и даже совсем уж никчемный Брежнев смогли представлять себя великими ленинцами и патриотами. И в этом им активно помогала лживая пропаганда хрущёвских и брежневских политработников. Эта пропаганда подхалимски вершилась руками тех самых настоящих врагов народа, которых, как теперь все привычно думают, вообще не было. Но они есть и сегодня! А тогда их пропаганда умело разрушала правду, опрокидывала нашу историю вверх дном, возвеличивала в глазах народа его врагов и унижала незаслуженным позором подлинных героев!
Достаточно вспомнить такой унизительный для всех фронтовиков пример. Сталинград – символ невиданной стойкости и героизма советского народа, но и он, благодаря тем врагам народа, якобы несуществующим, уничтожен! Ведь утрата этим городом имени вождя и переименование его в безликий Волгоград, это и есть уничтожение города. Это есть принудительное стирание его из памяти и тех, кто за него воевал, и тех, кто когда-то будет разбираться в той войне! Это же очевидное предательство, совершенное на глазах всего мира! И народ, предавший память вождя, в глазах всего мира, конечно же, очень низко пал!
Когда-то вермахт, как ни лютовал, не смог одолеть Сталинград, стоявший на пути немецкой победы, обещавший вермахту критически необходимое пополнение запасов топлива для техники, зато враги местного разлива, не встретив протестов даже собственного народа, подло стёрли город с лица земли! И разве трудно было этому народу догадаться, кто больший враг нашей стране – поверженный фашизм или преступный хрущевский заговор?
Но даже уничтожение Сталинграда стало своеобразным символом. Символом позора и никчемности нынешнего народа, конечно же, не имеющего никаких оснований считать себя не только великим, но и наследником подлинно великого сталинского народа. Тот народ вершил великие дела, а когда требовалось, то не щадил и своей жизни. А этот – всего боится! Он способен лишь поджать хвост и запрятаться в грязной щели.
Великая клевета, втёртая Хрущевым в историю, вдавленная в наш народ, сделала своё чёрное разрушительное дело. Потому вина Хрущева перед советским народом, перед советским государством, неизмерима! Но кто теперь это знает? Кто именно так оценивает деятельность Хрущёва, давшего точку опоры 91-му году?
Ведь и сегодня можно найти немало зрелых людей, даже никак незаинтересованных в клевете на Сталина (хотя и таких очень много), которые впитанную когда-то грязную ложь, не распознанную ими, так и пронесли сквозь всю свою жизнь. В суете своей трудной жизни они не разобрались в сути грандиозных событий, и до сих пор не считают возможным что-то пересматривать в своих неправильных представлениях. Потому они тот заряд клеветы на Сталина так в себе и хранят, считая ложь истиной. Потому они из защитников страны превратились в союзников тех, кто вполне осмысленно и планомерно уничтожал нашу страну все эти годы!
Им поздно что-то объяснять. Они имеют свои убеждения, которые подчас непоколебимы. Жаль лишь, что эти убеждения опираются на тщательно сработанные фальсификации.
Помнится, в самом начале службы был у Алексея старший товарищ, Виктор Кузьмин, который не только нравился ему во всём, но и реально был настолько толковым офицером и интереснейшим человеком, что трудно было им не любоваться, когда он работал. А еще он был очень шумным! Шумным, но безотказным и весёлым. Анекдоты из него так и сыпались! Но лучше всего Виктора характеризовало другое! Любое сложное и нестандартное дело, которое командование опасалось доверить кому-то, чтобы оно не оказалось проваленным, так или иначе, но находило именно Виктора.
Тогда он обязательно возмущался, будто на нём и без того висит и то, и сё, а своими должностными обязанностями заниматься ему некогда – и это было сущей правдой – но в итоге усердно убрался и за дополнительное дело, не оставляя прочих. И в какой-то срок понятным только ему образом, Виктор расправлялся то с одним висяком, то с другим.
Вот на него и валили, что угодно, потому как знали – Кузьмин ради дела обязательно всё организует, всё пробьёт, достанет, всех подключит, всё перевернёт и всех на ноги поставит… Он – всё сделает! Он – всё может!
А потом, когда невыполнимое кем-то задание выполнялось им точно и в срок, легко забывали о служебных подвигах Виктора, будто так смог бы каждый, а в его действиях ничего необычного не наблюдалось. И опять что-то ему подбрасывали, непредусмотренное никем и ничем… И людям, которые хорошо знали Виктора, его удивительный напор и его большие победы, было не понять, почему на его груди не красуются давно заслуженные ордена и медали? Они почему-то красуются на груди людей, часто, ни к чему достойному непричастных.
Разумеется, Алексей всегда глубоко уважал Виктора и старался во всём походить на него. Виктор был у него в большом авторитете. Но теперь речь о другом. Об отношении Виктора к Сталину. В этом вопросе он не разобрался, с уверенностью повторяя, если приходилось, хрущёвскую ложь.
Сам Алексей в течение жизни всегда остро интересовался этой темой. Не однажды менял свои мнения, когда на него наваливалась новая информация. Мнения-то менял, но флюгером не был. Просто не мог не изменить своего мнения под давлением новых фактов. Если факты выглядели правдоподобными, то реагировать на них приходилось. Алексей не относился к тем людям, которые узнав однажды, будто дважды два – тридцать два, свято верят в это всю жизнь, несмотря ни на что!
Сильнее всего вера Алексея в Сталина пошатнулась после прочтения солженицынского «Архипелага-Гулага». Полгода Алексею понадобилось, чтобы самостоятельно разобраться в том, что в его руках побывала не истина, а всего-то липкая книжонка, содержавшая самые подлые вымыслы. И даже то в ней, что, возможно, и случилось с кем-то в действительности, подавалось автором с лживыми комментариями, переворачивавшими суть событий. Со всей очевидностью, эта книжонка, не придерживающаяся истины, писалась с задачей опорочить всё и вся, сформировав у читателя самое негативное отношение к советской власти и к Сталину.
Разгадав этот замысел, Алексей облегченно выдохнул и реабилитировал вождя в своих глазах. Будто смыл с него всю нанесенную Солженицыным грязь. А потом даже гордился тем, что не сразу, но разобрался во всем самостоятельно. Не оказался обманутым ни злобным пасквилем, ни его автором, справедливо депортированным из советской страны как ее очевидный враг.
Кстати, в эти же полгода своих тяжелых сомнений он не однажды говорил на эту тему с отцом. Разговор всегда получался достаточно коротким, поскольку говорил лишь Алексей. Отец же выслушивал молча, всё больше втягивая голову в плечи, и потом произносил с сожалением как вывод, до которого Алексей пока не дорос:
– Нет, Лёшка! Всё было не так! Я тогда жил, я тогда служил и ничего подобного нигде не видел, хотя слепым не был! Я этому не верю! Теперь ты моё мнение знаешь, а дальше думай сам!
Иначе получилось с Виктором. Когда друзья встретились лет через двадцать разлуки, о многом горячо говорили. Многое изменилось не только в жизни каждого, но радикально изменилось всё в стране. Да и той страны-то, где хозяином был народ, не осталось.
И вот тут-то Алексея и потрясло мнение бесконечно уважаемого им Виктора о Сталине. Если без подробностей, то Виктор до сих пор абсолютно верил тому, что было сказано на 20-м съезде. Виктор был убеждён в том, что Сталин уничтожал народ, на плечах которого стоял, от успехов и побед которого полностью зависел!
Разубеждать Виктора и приводить какие-то факты Алексей считал делом бесполезным, поскольку прекрасно знал натуру товарища. Виктор лишь однажды впитал в себя всё то, что по молодости когда-то не подверг сомнению, и чему в последующем уже не изменял. Своих убеждений он никогда не менял и потому, что никогда и ничего не пересматривал, даже будучи очень неглупым человеком. Странно, но – факт! Что осело, то и закрепилось навсегда! Сказалось, видимо, семейное воспитание и природная решительность. Решительным людям всегда проще шашкой взмахнуть, прочь отметая свои ошибки и заблуждения, нежели признать за собой очевидную вину!
Жаль! Ведь таких людей, очень достойных, но ошибающихся, вокруг нас немало! Подобная позиция часто ставит их в конфронтацию с теми, за кого они в другой раз вполне согласны жизнь отдать! Но признать свою неправоту они не могут! Они привыкли всегда быть правыми, и перенести иное бывает не в их силах!
Но в чём же главная вина Хрущёва?
Оказалось, что главных вин, о которых никак не забыть, не менее пяти! Или больше!
Он столько наворочал, что без какой-то систематизации никак не обойтись!
Тут и разрушение упорядоченной временем системы министерств и введение разрозненных совнархозов времён двадцатых годов.
Тут и подрыв советской экономики, переводом ее на стоимостные показатели вместо натуральных, после чего предприятиям стало выгодно выпускать только дорогую продукцию, а не требуемую в действительности.
И деление партийных комитетов на городские и сельские. Причем сельские комитеты стали местом фактической ссылки тех партийных работников, которые противостояли Хрущёву.
И разрушение системы крупного машинного сельского хозяйства за счет упразднения главного оплота этой системы – МТС.
В общем, разговор о хрущевском вредительстве не может оказаться коротким. Но задача автора не вскрыть все особенности деятельности Хрущёва, а лишь показать те представления, которые со временем сложились о нем у Алексея.
Если всё вспоминать в былой последовательности событий, то первым страшным злом, растянутым во времени, явилась антисоветская троцкистская деятельность Хрущёва и обращение в свою веру многих руководителей разного уровня из его окружения. Они тоже стали заниматься подрывной деятельностью. Даже заговорами против руководства страны и Сталина (Якир, Уборевич, Тухачевский…)
Или ещё о том же. Почти поголовно генералы Красной армии готовились после начала войны открыть фронт вермахту, то есть, сдаться противнику. И многим потом это вполне удалось даже на направлении главного удара немцев. В частности, в Особом Западном военном округе (Павлов). В других местах, к счастью, вышло не в полной мере. И лишь когда те генералы-изменники увидели, что Германия не слишком-то преуспевает, они решили себя пока не раскрывать. Принялись создавать впечатление, будто предыдущие поражения оказались не результатом их собственной измены, а связаны с абсолютным превосходством немецких войск. Но там, где нашими войсками управляли патриоты, немцы даже в первые дни терпели поражения, независимо от их численности и вооруженности. А те генералы, которые до войны побывали в Украине рядом с Хрущевым, почти все считали, что сопротивление немцам бессмысленно!
И всё же надо отдать должное настойчивости именно хрущёвских троцкистов. Все они, как правило, были беззаветно преданы своему вредному для страны делу. Их разоблачали, их судили и уничтожали, а они всё равно не предавали идею уничтожения Советского Союза, посвящая ей жизнь.
В чём же их сила? В привлекательности самой идеи? Или в пропагандистском таланте агитаторов – Троцкого, Хрущёва, Тухачевского, Уборевича и других?
Вторая вина. В 37 году Хрущёв вместе с Постышевым, Эйхе и другими региональными царьками организовал тот широко известный террор, умело надавив на Сталина. Но не этим «героям», а Сталину враги до сих пор вменяют террор 37-го года. И оппонентам, хорошо знающим правду, бесполезно доказывать, что Сталин террор не только не развязывал, но именно он его и остановил. Эти оппоненты и сегодня отрабатывают план Запада.
Надавить на Сталина тогда оказалось сравнительно просто. Ей богу, глупо считать, будто кто-то, и тем более, Сталин мог быть полновластным диктатором, вольным всегда поступать, как ему вздумается. Таких диктаторов в природе вообще не бывает! Разве, что в сказках! Вот и Сталин, не имея никакой должности в управлении государством, защищавшей его от озверевшей «ленинской гвардии», не мог противостоять коллективному натиску распоясавшихся территориальных партийных царьков. Они вполне, уже объединившись для этого, могли переизбрать его как секретаря партии, затем официально представить врагом народа и уничтожить под улюлюканье толпы.
И тогда в истории страны вообще не осталось бы даже следа от этого великого человека. Конечно, ведь даже сегодня, спустя столько лет, множество соотечественников не в состоянии разобраться и оценить Сталина, божьей волей ниспосланного нашей стране. Они не могут разобраться в его делах, в его сути, известных всему честному миру, но легковерно впитывают запущенную Хрущевым ложь.
И это – удивительно! Можно понять всякого рода чиновников – советских и нынешних. Эти воры и проходимцы люто ненавидят Сталина, поскольку больше всего боятся отвечать за свои делишки, боятся за свои привилегии, опасаются лишиться наворованного. Так же можно понять олигархов и даже мелких капиталистиков – они боятся кары от власти народа. Очень легко можно понять мировое правительство – Сталин несколько раз ломал его планы. И теперь, давно мертвый, он опять им угрожает, поскольку всё больше людей в мире, несмотря на лживую пропаганду, сознают, кем действительно был Сталин.
Это мировое правительство, или как его правильнее называть, во всём мире уже сделало существование честных людей кошмаром. А обозначившиеся перспективы от всяких глобализаций, цифровизаций и инноваций, навязываемых этим правительством, очень скоро должны превратить жизнь населения земли в глобальный концлагерь. В нём честным людям не оставят никакого права что-то за себя решать. Лучшей рекламы тому социализму, который строил советский народ под руководством Сталина, и придумывать не надо! Надо лишь кое-что понять в нынешней жизни!
Так или иначе, но в ходе той волны террора были осуждены (законно, незаконно, невинно или винно) более 1,3 млн. человек. Из них половина оказалась расстреляна в упрощенном порядке, то есть, без долгого следствия и тщательного доказательства вины в суде. И жертв оказалось бы куда больше, если бы не вмешательство Сталина. Он и сам-то до поры, почти год, ничего вместе с Политбюро не мог противопоставить сговору Первых секретарей союзных республик, округов и областей. Среди них было немало таких, кто поначалу стоял в стороне, но в идее Хрущёва и Эйхе сразу увидел свою выгоду и поддержал ее. Террор помогал удержаться у власти даже при новых демократичных правилах выборов, при которых им, скорее всего, ничего бы не светило.
Но настоящими вдохновителями и организаторами террора было всего несколько злодеев, и среди них едва ли не лидировал Хрущёв! В том его и вина!
Третья вина – убийство Сталина. У Хрущёва был мотив! Проявились все признаки заговора. Была и выдававшая его суета. До и после. На убийство путём отравления указывает отказ печени, последующее препятствование оказанию медицинской помощи и явное заметание следов после смерти.
Сталин умер на семьдесят четвёртом году (21 декабря 1879 – 5 марта 1953 года), имея немало болезней, но даже с ними оставался вполне работоспособным. А как можно думать иначе, если накануне он собирался реформировать весь институт управления страной, сместив с первых мест партию и ее аппарат, главенствующий после революции везде и всюду.
Ничего себе, работёнка! Она явно не по силам болезненному старику, которому лишь день протянуть, да чтобы оставили в покое! А тут! Затевалась настоящая революция с огромными жертвами и, бог знает, с чьими победами. Так и вышло! Сталину приступить к проведению нужной для страны реформы, которой пуще всего боялась «ленинская гвардия», не позволили самым простым способом – его убили!
Четвёртая вина – убийство второго человека в государственной иерархии! А, по сути, первого человека. Вторым он был лишь по должности. Да и то лишь для того, чтобы ещё один грузин не мозолил глаза в стране преимущественно русских, но все признавали его первым. К тому же не было другого человека в верхах, который бы столько же тяжелейших проблем страны тащил на своих плечах. Причем всегда успешно!
Почему Хрущёв убил Берию?
Из-за страха за свою жизнь. Убийство было осуществлено почти спонтанно. Без предварительной подготовки.
Дело в том, что после смерти Сталина Лаврентий Берия, речь идет именно о нём, время не терял. НКВД тоже работал целенаправленно. Потому очень скоро Лаврентий Павлович получил убедительные доказательства причастности к убийству Сталина Игнатьева (в то время – Министр государственной безопасности СССР) и договорился с Маленковым поставить его арест на голосование, как положено, на объединенном заседании Президиума Верховного Совета и Совета Министров СССР.
Вот тут-то прознавший об этом Хрущёв и струсил, поскольку сообразил, что Игнатьев под следствием всех сдаст. В первую очередь, организатора, то есть, Хрущёва. А из этого для Хрущева и остальных заговорщиков вытекал очевидный расстрел.
В запасе у Хрущёва не оставалось и двух часов, потому в центре Москвы рядом с домом Берии срочно оказался всего-то бронетранспортёр, который из пулемета и сразил через окно выглянувшего на шум Берию.
Далее Хрущёв завернул тело в ковёр (не сам, конечно) и привёз его в Кремль к своим товарищам по Политбюро. При этом он был под защитой вооруженных (заносить в Кремль оружие запрещено, но занесли!) генералов-изменников во главе с маршалом Жуковым (с ним были Конев, Москаленко, Батов; где-то поблизости даже холуеватый Брежнев засветился).
Хрущёв поставил руководство страны перед фактом и предложил коллективно обдумать, как всем быть дальше. «Если кто-то выступит против такого предложения, то он ляжет на ковёр следующим!» Желающих ложиться не нашлось. После этого соучастие формально непричастных к убийству членов Политбюро и прочих закрепилось юридически! Причастными к убийству стали все!
Поначалу то убийство оставалось всего лишь очень громким политическим убийством, но его можно не считать государственным переворотом, поскольку курс страны не изменился. Несмотря на это, всё политбюро и участвовавшие в убийстве военные сплотились в банду заговорщиков, которой с помощью страха правил Хрущёв. Но в 1955 году он добился отставки Маленкова и оказался первым в должностной иерархии и единственным на вершине власти в СССР. Это уже был настоящий государственный переворот!
Странное дело! Как Хрущёву всё это удалось? Ведь по своему положению рядом с Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым он был никем и ничем… Его уровень на две-три ступени ниже. Можно сказать, он лишь проходил мимо… Но оказался значительно умнее, целеустремлённее и активнее каждого из них. Он, пожалуй, никогда не имел хоть каких-то моральных тормозов. Был готов уничтожать на своём пути всех и каждого, потому очень скоро забрался на самый верх и окончательно поломал судьбу нашего народа. Этот верх был нужен Хрущёву для обеспечения своей неприкосновенности в государстве (он же весь в чужой крови) и, главное, для реализации той троцкистской мечты, которая его жгла с молодости – разрушить Советский Союз, путавшийся под ногами организаторов мировой революции.
И всё же, надо быть объективными. Хрущёв, оказавшись на вершине властной пирамиды, сильно изменился. Он перестал целенаправленно разваливать Советский Союз, поскольку это ему стало не выгодно. Хотя и вредил многими своими решениями. Вредил, скорее всего, не умышленно, а так – от избытка непроверенных идей и чрезмерной личной энергии! К тому же, многие провальные идеи были не его собственные. Их ему подсказывали, как и положено, помощники разного уровня. И часто через некоторое время такие подсказки проявлялись как чисто авантюрные или нерациональные.
Почему так? Да потому, что окружение тихо ненавидело Хрущёва как главного заговорщика и убийцу Сталина и, если не набиралось смелости его свергнуть, то вредило хоть так. Но всё капало на политический облик Хрущёва, как весьма неразумного руководителя. Всё, разумеется, приписывалось лично ему.
Притом Хрущев, являясь самым главным в стране, по-прежнему серьёзно опасался сталинской гвардии. Он понимал и видел, насколько она его ненавидит за принуждение к заговору, и за то, что сам Хрущёв в ее среде оказался мелким неуправляемым выскочкой. Он был несоизмеримо ниже всех по прежней должности и взлетел над всеми без всяких оснований – преступным путём. Такого нигде не любят.
Понимал он и то, что сталинская гвардия постарается взять реванш. И готовился к решительному сражению. Его замысел был таков. Если заранее сильно очернить Сталина в глазах всего народа, то несмываемое пятно позора обязательно ляжет и на всё сталинское окружение. Сук под ним затрещит – потому оно заткнётся. А если не прекратит свои козни против Хрущёва, то заткнуть его станет значительно проще!
Свой удар, несогласованный даже с Политбюро, Хрущёв нанёс под занавес 20-го съезда партии, сделав закрытый доклад «О культе личности и его последствиях».
Доклад стал пятой виной Хрущёва!
Пожалуй, эта вина – самая нелепая, вредоносная и одновременно печальная.
Это подтверждают даже наши враги. Так, через десять лет после 20-го съезда в Великобритании чествовали Черчилля. Один из хвалебных тостов оказался таким: «За человека, который более остальных нанёс вреда Советскому Союзу, нашему главному врагу!» Вот тут-то Черчилль сразу возразил: «Честь нанести СССР более всего вреда принадлежит, к сожалению, не мне, а Хрущёву!»
Как говорится: «Не в бровь, а в глаз!»
Мощный удар Хрущёва пришелся не столько по старой гвардии, сколько по каждому члену партии. Особенно, по молодым коммунистам. Все они почувствовали себя слепыми щенятами, лишившимися жизненной опоры. Да и весь советский народ застыл с той поры от изумления, возмущения, непонимания, неприятия… А потом, как это всегда случается у отходчивых русских людей, – смирился со всем, даже не отомстив за себя! «Бог с ними, небожителями! Нам-то что с этого? Не мешали бы жить, не устроили бы гражданскую войну! А так – хрен редьки не слаще!»
Доклад Хрущёва на 20-м съезде формально был закрытым. То есть, секретным, – не для всех. Но в партийные организации он потом рассылался. Рядовых коммунистов с ним знакомили. Но как? Чаще по одному, без свидетелей, в специальной комнате без окон! Без права что-то записывать! Без права задавать вопросы или выражать своё мнение. Прочитал – и катись, если смог в себя прийти после оглушительных оплеух! И – никаких фактов! Одни лишь эмоциональные обвинения Сталина!
Но эти эмоции, видимо, были хорошо просчитаны вражескими психологами. Эти эмоции оставались в душе надолго, отравляя ее чем-то заведомо мерзким. Особенно досталось Берии. «Оказалось», что он на автомобиле выискивал по Москве женщин, чтобы затащить их к себе в кабинет! Насиловал и убивал школьниц. И никаких фактов… Такая клевета психологически оказалась весьма действенной. Она заставляла содрогнуться и, если люди ей даже не верили, они всё же содрогались от умело разрисованных ужасов.
Потому о докладе все вроде бы знали, но мало кто знал нечто конкретное. Конкретного и достоверного в нём ничего и не было! И лишь одна идея доклада била в самое сердце каждого честного советского человека – отныне Сталина следует считать коварным врагом, пожиравшим свой народ! Даже у людей, понимавших, что происходит в стране, сами собой закрадывались сомнения в невиновности Сталина.
И всё же, как же так, доклад секретный, а все знали, что в нём было? И за рубежом почти сразу его напечатали! И в полном объеме, и с сокращениями!
Но не все смолчали за рубежом! С вымышленной идеей культа личности Сталина, а по сути, с его политическим убийством, резко не согласились компартии Китая и Албании. С ними отношения не только испортились, но и оказались враждебными. Отношения КПСС и с другими странами соцлагеря тоже ухудшились. СССР быстро терял своих союзников.
За рубежом все хорошо знали истинную роль Сталина в истории советского народа и истории всего мира, но никто не мог подтвердить тот пресловутый культ личности, якобы созданный самим Сталиным. Все недоумевали, не веря тому, что столь невероятное наваждение может случиться в Советском Союзе, будто голову потерявшему. Почему именно Советский Союз, буквально всем обязанный Сталину, неблагодарный, вылил на него невиданную грязь? Если бы это сделали враги, вопросов бы не было! Но…
Почему доклад Хрущёва до сих пор остался почти неизвестным, если о нём все знали и, как будто, все знают?
Да потому, что доклад был лишён внутреннего существа! В нём были лишь беспочвенные обвинения и личные хрущёвские эмоции, а вокруг самого доклада – антураж, недоговорки, псевдо секретность, партийные обязательства, страх, дух вражеского влияния…
Судите сами. Алексей, ещё будучи курсантом военного училища, попытался при подготовке к какому-то семинару ознакомиться с материалами 20-го съезда, но не по комментариям, не понаслышке, а лично. Однако библиотекарша в их большой училищной библиотеке ему вежливо отказала: «Эти материалы выдавать курсантам запрещено!»
Что с неё возьмешь? Она выполняла служебные распоряжения. Но суть этих распоряжений весьма странная! Ведь библиотеки для того и создаются, чтобы книги становились доступными для большинства читателей! И секретных документов та библиотека не содержала! Почему же читателям нельзя выдавать книги? Почему нельзя читать то, что не является секретом? Почему нельзя вникать? Нельзя разбираться!
«И какую же правду нам подсовывают на блюдечке о том съезде партии? – удивился тогда Алексей. – Ведь даже усеченные его материалы недоступны для советских людей? И даже для меня, кандидата в члены этой самой партии! Почему по свежим следам материалы съезда свободно публиковали все западные газеты, но даже сегодня их не разрешается читать гражданам нашей страны? Потому что мы неправильно их поймём? Так разъясните! Или мы, как раз, поймём всё правильно – не было никакого культа – и любые разъяснения от множества бессовестных разъяснителей нам покажутся неубедительными?
Надо сказать, лет через двадцать Алексей всё-таки прочитал тот доклад, который Хрущев сделал под закрытие съезда, не предоставив 1349 его делегатам возможность хотя бы обсудить ту клевету, разрушительно повлиявшую на всю последующую жизнь страны. Делегаты ее даже не утверждали, как положено, но под давлением Хрущёва она всё равно стала руководством к действию всей партии.
Алексея более всего потрясли два обстоятельства.
Во-первых, так называемый доклад Хрущёва не содержал ни одного доказательства тех эмоциональных обвинений в адрес Сталина, которые Хрущёв вывалил на вождя СССР. Всё оказалось выдумками. То есть, удачным политическим ходом победившего авантюриста!
Во-вторых, весь цвет партии – ведь делегатами выбирались самые-самые – оказался не в состоянии унять одного распоясавшегося клеветника! Весь цвет партии с точки зрения его боеспособности оказался пустоцветом!
В продолжение доклада, ставшего вторым убийством уже мертвого Сталина, Хрущёв убил его в третий раз. Это случилось под покровом ночи с 31 октября на 1 ноября 1961 года. Тело вождя по-воровски вынесли из мавзолея и захоронили рядом. А с фасада мавзолея всего за одну ночь, решив сложную инженерную и строительную задачу, покорившись Хрущёву, лизоблюды убрали надпись «Сталин»!
Так на Красной площади к очередному ноябрьскому параду народу, ещё пребывавшему в эйфории от полёта Гагарина, подготовили очередной «сюрприз» – стерли все признаки великого Сталина из жизни последующих поколений. Нагло стерли образ человека, более всего сделавшего для блага народа!
А что же народ? А народ опять смолчал, подтвердив своим молчанием и бездействием былое величие Сталина, который мог поднять этот народ на невиданную высоту и удерживать на ней. А не стало Сталина, не стало и великих побед того народа, не стало и самого народа! А что осталось? Осталось туповатое быдло, которое послушно следует, не предполагая своего будущего, туда, куда велит погонщик. Погонщик, ведущий страну на погибель!
«Что же это за партия такая? – удивлялся Алексей. – Почти полторы тысячи «самых лучших» ее членов до того испугались, заботясь, видимо, лишь о собственных задницах, что не арестовали в том же зале всего одного зарвавшегося таракана. Таракана, тараканища, который глумился не только над человеком, создавшим самую лучшую страну, но и над всем ее народом, над всей советской историей!
Трусливо промолчали! Проглотили! Послушались негодяя, и стали усердно, лишь бы себе не навредить, выполнять его преступные распоряжения! Стали своими руками послушно разрушать историю страны! Стали уничтожать завоевания революции и последующих побед зарождающегося в стране социализма. Стали разрушать сознание народа! Стали разрушать будущее всей советской страны и своих детей!»
Алексей тогда еще не знал, что Сталин ещё в середине тридцатых годов догадался об истинной цене большевиков на новом историческом этапе. Догадался потому, что натолкнулся на непонятное сопротивление старых большевиков в каждом новом деле, касающемся строительства социализма. Сталин, разумеется, выявил корни той проблемы и всё понял.
