Александр Амфитеатров
Пять пьес
Полоцкое разоренье
Драматические сцены в четырех действиях.
Пьеса поставлена впервые на сцене Императорского Московского Малого Театра 26-го декабря 1897 года.
Написана в 1886–1891 годах
Третье печатное издание пьесы.
Посвящается Марье Николаевне Ермоловой.
От автора
(К первому изданию 1892 года).
В настоящем труде своем автор руководствовался, по преимуществу, следующими источниками: 1) Летописный рассказ, 2) Былины Владимирова круга, 3) Карамзин, Соловьев, Костомаров. 4) «История Полоцка» Беляева, 5) исследования в области русской истории» Василия Пассека, 6) «Илья Муромец и богатырство киевское» Миллера, 7) «Женщина домонгольского периода» Добрякова, 8) «Семейные власти y древних славян и германцев» Шпилевского, 9) «Поэтическая воззрения древних славян на природу» Афанасьева, 10) Frithjoffssаge, 11) «Викинги» (Походы викингов) Стриннгольма, – а также и многими другими.
Автором преднамеренно допущен незначительный анахронизм. Убиение Ярополка в Родне; изображено предшествующим сватовству Владимира к Рогнеде, тогда как дело было наоборот. Неточность в нескольких месяцах, кажется, проступок не слишком важный при передаче сюжета, многими признаваемого за сказку.
Лица:
Исполнители первого представления.
Рогволод, князь полоцкий. – г. Левицкий.
Рогнеда, его дочь – M. H. Ермолова.
Владимир[1], князь киевский – К. Н. Рыбаков.
Добрыня, его дядя – г. Падарин.
Путята, его брат – г. Рыжов.
Вышата, ближний боярин Владимира – г. Парамонов.
1-й, 2-и и 3-й богатыри Владимировой дружины -
Ингульф, варяжский викинг – А. И. Южин.
Гаральд, дружинник Рогволода – А. И. Федотов.
1-й, 2-й и 3-й варяги из дружины Рогволода -
1-й кривич – В. А. Макшеев.
2-й кривич -
Без речей: Изяслав, сын Владимира и Рогнеды -
Варяги, славяне-поляне и славяне-кривичи, богатыри, женщины Рогнеды и др.
Время действия около 980–986 гг. по Р. X., в последние годы язычества на Руси. Между вторым и третьим действием промежуток в семь лет.
Место действия: Полоцк, лес в земле кривичей и село Гореничи под Киевом.
Действие I
Картина I
Полоцк. Терем Рогволода. Гридница.
Добрыня, Путята и Вышата с малою славянскою дружиною.
Добрыня.
Не жду добра от нашего посольства!
Идет y нас плохое сватовство,
И, мнится, нам без сраму не убраться
Из Полоцка.
Пyтята..
Да, нареченный тесть
Медведем смотрит.
Добрыня.
Говорил я князю:
Зачем тебе с варягами вязаться?
Спесив и лют воинственный их род.
Пyтята.
Куда нам до варягов! На варягах
Кольчатые рубахи, сапоги
Чешуйкою железною обиты,
У пояса булатный меч, в руках
Копье, что длинный шест от голубятни.
Варяг идет, – земля дрожит; плывет
Днепр плачется, береговые села
Горят ярчее бабьего светца!
Варягу до всего на свете дело:
Повсюду-то он хочет пановать,
Брать дани-пошлины, чинить расправу
И под стальной тяжелый свой сапог
Славянскую гнуть шею. Ну, а мы
Народ простой и тихий, лыком шиты
И в лыко обуваемся, сохой
И бороной работаем охотней,
Чем кладенцом-мечом, в дела чужия
Соваться не привыкли: если нас
Не трогают, мы никого не тронем.
Добрыня.
А тронуть нас и недругу лихому
Не пожелаю. Смиренный наш народ
Во гневе – зверь. Не мало на варягах
Обид и кривды числит славянин:
Пусть берегутся переполнить чашу!
Вышата.
Нет на Руси заступников варягам:
Их старый друг и льстивец, Ярополк,
В гробу, а наше солнышко – Владимир[2]
Славянскою дружиной окружен,
Славянских чтит богов, славянский свычай
Блюдет по старине.
Пyтята.
Одно не ладно –
Зачем варяжку сватает? Не след.
Добрыня.
Хитер племяш. На Полоцка твердыни,
Варяжского насильника оплот,
Давно он виды тайные имеет.
Давно уже славянский этот край
Ждет вырваться из рук иноплеменных
И Киеву поддаться. Стоит знак
Владимиру[3] подать, и тьмою воев
восстанут кривичи, и кровь польется.
Но добрый князь мечтает сватовством
Достичь того, что властен взять войною;
Желает он, чтобы не меч, но брак
Связал его наследственно с правами на
Рогволода хищного удел.
Пyтята.
А если нам, послам княжим, варяги
Покажут двери?
Вышата.
Так и будет.
Добрыня.
Что ж?
Возьмем силом, чего не взяли честью.
Вышата.
Сюда идут. К сторонке станем, други!
Удаляются, в глубину терема. Ингульф и Гаральд входит, дружески беседуя.
Гаральд.
Напрасно ты покинуть нас задумал.
Ингульф.
Нельзя иначе. Викингу сидеть
Без дела богатырского постыдно.
Гаральд.
Навряд тебя отпустить Рогволод.
Ингульф.
Холоп ему я что ли?
Гаральд.
Он нечает
Души в тебе, где посадить, не знает,
И, кажется, никто другой, как ты,
Княжны Рогнеды суженый.
Ингульф.
Я сватал:
Согласен князь – Рогнеда не согласна.
Она горда, как Фрея. Мало я
Имею, видишь, подвигов и славы,
Чтобы назвать ее женой; нельзя
Связать свое блистательное имя
С моим ей темным именем. Короче:
Она меня не любить. Вот, Гаральд,
Причина, почему я уезжаю,
Зачем хочу попробовать свой меч
На витязях славянского поморья.
Рогнеда хочет славы: я не стар,
Не трус, – за славою не станет дело!
Гаральд.
Останься. Руки мощные твои
Нужнее много здесь, чем на Поморье.
Не миновать нам с Киевом войны
Из-за твоей красавицы, Рогнеды.
Ингульф.
Ужели ей в замужество идти
За темного князька, рабыни сына,
Изменою добывшего престол?
И слышать о Владимире[4] не хочет
Князь Рогволод. Неслыханная дерзость
Такое сватовство!
Гаральд.
Что говорить!
Родня не в почесть. Брать зарезал брата
И по его невесту шлет сватов!
Покойный Ярополк уже объявлен
Был женихом Рогнеды.
Ингульф.
И княжна
Его любила? да?
Гаральд.
Любить, не видев,
Нельзя, а полюбила бы наверно:
Покойник был могучий богатырь.
Я знал его. С воителем Свенельдом,
Опекуном его, мы свояки.
Свенельд вскормил в нем истого нормана, –
Он сапогов железных не менял
На лыковые лапти!
Ингульф.
Удивляет
Меня Владимир[5]: прямо на отказ
Сам просится!
Гаральд.
А, может быть, отказа
И надобно ему. Напасть на Полоцк
Нельзя же без предлога. Он стоить
С дружиною y самой нашей грани,
И шлет сватов! Еще ли не насмешка,
Еще ли не желает он войны?
Боюсь, Ингульф, что выпряли нам
Норны недобрую судьбу. Славянский князь,
Играя с нами, взял вперед все кости,
И, может быть, последние часы
Теперь над нами носятся…
(Рога за сценой).
Ингульф.
Сам конунг.
Входить Рогволод с дружиною.
Рогволод (становится на княжее место).
Пусть подойдут славянские послы!
Добрыня, Путята, Вышита выступают вперед и кланяются.
Что скажете?
Добрыня.
Пора нам, господине,
Увидеть очи князя своего.
Рогволод.
Я не держу вас. Добрый путь!
Добрыня.
Ответа
Ты не дал нам.
Рогволод.
Мы порешим с гридьбой.
Сейчас же это дело.
Добрыня.
Как с гридьбой?
Семейное-то дело?
Рогволод.
Не скрываю
Я ничего от витязей моих.
С их множеством живу одной душою.
Варяжская дружина. Да здравствует могучий Рогволод!
Добрыня.
Чудно мне, князь… Обычай наш славянский…
Рогволод.
Обычай ваш славянский? Я норман,
Обычаев не ведаю славянских
И не желаю ведать их.
Своих мне за глаза довольно.
Пyтята (тихо).
Что ж, Добрыня?
Серчает князь, – чего еще нам ждать?
Уж обругал: пожалуй, драться станет?
Рогволод.
Что хочешь, здесь открыто возвести,
Да только поясней и покороче.
Добрыня.
Ин, хорошо. И впрямь: в чужую хату
Не след свои порядки приносить.
Не обессудь! я думал, что и Полоцк
По старому обычаю живет,
Как боги человеку указали,
Как мы живем и как живет весь свет.
У нас не горделивою насмешкой
Хозяева приветствуют гостей,
А честью-честь, поклоном, хлебом-солью.
Стыдимся мы на гостевы уста
Цепь надевать, как на губу медвежью.
У вас порядки новые. Ништо!
По-новому заговорим и сами.
Варяжский князь! вот сказ тебе простой:
Владимир[6], светлый Киева властитель
И выборный новогородский князь,
Тебе, варягу, кланяется низко
И дочь твою, прекрасную Рогнеду,
Себе в супруги просит y тебя.
Движение между варягами.
Рогволод.
Большую честь мне делает Владимир[7],
Такую честь, что и не знаю я,
В каких словах сказать ему спасибо!
Подумать лишь, что Полоцка княжну,
Праправнуку великого Радбрада,
Оденову наследницу, возьмет
В свой терем… кто же? – ключницы Малуши
Откуда-то пригулянный сынок!
Хохот среди варяжской дружины. Движение между славянами.
Вышата.
Князь! речь твою нам слушать непригоже.
Пyтята.
Уйми его, Добрыня.
Добрыня.
Погоди.
Рогволод.
Пускай сама прекрасная невеста
Вас, дорогих сватов, благодарит.
Дает знак. В глубине гридни открывается дверь Рогнеда, в пышном наряда, окруженная прислужницами, появляется на лестнице, ведущей из гридницы в светлицу терема.
Ты слышала, Рогнеда?
Рогнеда.
И отвечу.
(Послам).
Ступайте вы, непрошенные гости,
В свой теплый Киев, родину людей
С оленьей жидкой кровью в слабом теле
И заячьей ничтожною душой!
Придете, – своему скажите князю:
Рогнеда земно бьет тебе челом
На памяти княжой твоей и ласке
И рада-б замуж… да одна беда:
Боится, как-бы Ярополк покойный,
её жених, а твой любимый брат,
Не встал из гроба призраком кровавым,
Чтоб гостем сесть на свадебном пиру
Убийцы своего. Беда другая:
Слыхала я, что на славянских свадьбах
Целует молодая, как раба,
Десницу повелителя-супруга
И с ног его снимает сапоги.
Так пусть уж разувальщицу другую
Поищет князь, меж дев своей страны,
К мужскому надругательству привычных,
А Полоцка свободная княжна
Не для того на свет родилась белый,
Чтобы разуть рожденного рабой!
Дверь затворяется. Варяги стучат оружием со смехом и насмешливыми криками.
Ваpяги.
Да здравствует прекрасная Рогнеда!
Да здравствует могучий Рогволод!
Пyтята.
Ай, девушка! язык твой нож каленый,
А слово – подколодная змея:
Шипит, льет яд и в сердце на смерть жалит!
Красива ты, но злости y тебя
В душе, пожалуй, много больше будет,
Чем красоты в лице.
Ингульф.
Презренный раб!
Язык твой слишком дерзок. Ты ли смеешь,
Червяк слепой, на солнце клеветать?
Пyтята.
Не знаю, молодец, кто ты. Путята-ж
Ничьим рабом и не был и не будет; –
Остерегись, Ингульф. Когда бы не послом
Стоял ты перед князем Рогволодом,
Я на твою ответствовал бы брань,
Не языком – мечом своим……
Рогволод.
Довольно!
Не потерплю я ссоры в терему.
Молчи, Ингульф, и вы, послы, молчите!
(Добрыне).
Вы слышали? чего же вам еще?
Иль мудрено ответила Рогнеда?
Так я вам растолкую…..
Добрыня.
Нет, спасибо
На милости! Ты гнать нас погоди.
Уйдем и сами, дай лишь молвить слово.
(Торжественно).
Князь Рогволод неправдой завладел
Ты Полоцком. Не веча приговором
Основано твое княжое право,
Не завещаньем предков, а лихим
Разбойничьим набегом дикой шайки
Свирепых бездомовников-бродяг.
Князь Киева, пресветлый наш Владимир[8]
На Полоцкую землю предъявляет.
От Рюрика приятые права.
Давно стоит с бесчисленною ратью
Он на границе Полоцкой земли,
И к миру и к войне равно готовый,
И вести ждет от нас, своих послов.
Ты оскорбил жестоко нас. О мире
Не может быть и речи.
(Обнажает меч).
Острый меч,
Таинственно жрецами освященный
На киевском Перуновом холме;
Я пред гридьбой твоею повергаю,
Как грозный зов борьбы на жизнь и смерть.
Бросает меч к ногам Рогволода.
Рогволод.
Вот эта речь тебе пристала больше,
Чем сватовство. Я принимаю вызов.
Отрок подаешь Рогволоду меч Добрыни.
Война – так быть войне!
Взмахивает мечом.
Ваpяги (стучать оружием).
Война! Война!
Рогволод.
Послы, храня закон гостеприимства,
На двое суток конного пути
Дарю я жизни вашей безопасность.
Но горе вам, когда на трети день
Заря вас в крае Полоцком застанет!
Уходит со всей своей гридьбой, при восторженных криках варяжских воинов.
Пyтята.
Небось! Не засидимся. Чтоб тебя,
С разбойничьим твоим гостеприимством,
В своем аду так Гела приняла!
Она ничем не хуже хлебосолка
Гаральд и Ижульф возвращаются.
Гаральд.
Послы! вас ждут оседланные кони,
Мне поручил достойный Рогволод
Вас на лесную вывести опушку.
Ингульф (Путятгь).
Прощай, посол! на поле боевом
Мы свидимся с тобой. И для Валгаллы
Один из нас желанный, скорый гость.
Пyтята.
Прощай, варяг! Ты y меня узнаешь
Ужо, как обзывать меня рабом!
Когда твою железную рубаху
И цареградский кованый шелом
Не прошибу мечом – возьму дубину:
Держись, варяг! как сноп измолочу!
Путята, Добрыми и Вышата удаляются в сопровождении Гаральда.
Славянская дружина следует за ними. Ингульф уходит в противоположную сторону, во внутренние покои Рогволода.
Картина II
Дремучий лес в земле кривичей. Посека и хутор. За деревьями видны шалаши Владимировой[9] рати. Владимир с несколькими кривичами сидит на срубленном дереве.
Владимир.
Так все в лесу живете?
1-й кривич.
Искони.
Вон хутор наш.
Владимир.
Темно y вас в дубраве…
Угрюмый лес… Недолго заскучать
В зеленом вашем царстве…
1-й кривич.
Мы привыкли.
Здесь тихий лес. Коль буря налетит
И на опушке дубы поломает,
У нас вершинки только пошумят.
Как в омуте живем. Гостей не часто
Приходится видать нам. В нашу глушь
Ни осенью, ни красною весною
Доступы нету. Полая вода
Стоит по рвам и балкам, грузнут долы.
Повсюду грязь, да топь, дрожит земля.
Зимой, что стены, выростут сугробы,
Опять к нам ни проехать, ни пройти.
Засыплет нас в землянках; как медведи
В берлогах спим до солнцеповорота,
Да слушаем, как северяк-мороз,
Зимы-колдуньи грозный воевода,
В лесу гуляет, свищет и стучит
По соснам ледяной своей дубинкой,
С лесовиком воюя…
Владимир.
А зверье
Не забижает вас?
1-й кривич.
Беда! рогатин
Не напасемся. Силен тут медведь,
Перунов зверь, лесной чащи хозяин,
А волку-сиромахе, кошке, рыси
Богатырям-дружинникам его
И счета нет! Скотины не заводим
Из-за зверья: где нам ее стеречь!
Владимир.
Пушной меною кормитесь?
1-й кривич.
Да. Летом
Мы рубим лес и путики кладем.
В ту пору наезжают к нам варяги
Из Полоцка и дани с нас берут
Бобрами да лисицей чернобурой.
И торг ведут: домашний обиход,
Хлеб, соль, богов, наряды бабьи, луки,
Рогатины, червленые щиты
Привозят к нам; а мы куницу, белку
Даем в замен. Варяг уйдет – ятвяг
Надвинется и тоже спросить дани.
За ним придет свирепая Литва,
И ей дадим.
Владимир.
Кому же, горемыки,
Подвластны вы?
1-й кривич.
Подвластны никому –
А платим дани.
Владимир.
Да кому?
1-й кривич.
Кто спросить
И кто сильнее нас.
Берет с нас Полоцк,
Берут ятвяги, тоже и Литва.
Вот ты пришел к нам с многою дружиной:
Прикажешь дань – заплатим и тебе.
Владимир.
Отныне так не будет. Вас возьму я,
бессчастные, под княжескую руку
И под защиту крепкую свою.
Мне одному и данью, и покорством
Обязаны вы будете. Беда –
Тому, кто вас осмелится обидеть.
Я дам вам копья, воеводу, рать:
С ятвягов и варягов ваших сами
Возьмете дань; лишь стоить захотеть…
Рог за сценою. Владимир быстро встает с места. Входят Добрыня, Путята, Вышата с другими.
Добрыня.
Челом бьем князю-солнышку!
Владимир.
Здорово,
Хоробрая дружина! здравствуй, дядя!
Из Полоцка богатого в леса
Что принесли хорошего?
Добрыня.
Немного,
Надежа-князь! Вернулись мы с отказом
По горло срамом сытые.
Владимир (после некоторого молчания).
Я ждал,
Что будет так. Тем лучше. Оскорбленьем
Князь Рогволод мне руки развязал.
За мною в ставку, Вышата и дядя!
А ты, Путята, милый побратим
И сверстник мой, сбери гремящим рогом
Мою дружину, стяг мой подыми
И возвести, что на враждебный Полоцк
Мы выступаем ныне же в ночи.
Уходит с Вышитою и Добрыней. Путята взлезает на пень и троекратно трубит в рог. Отовсюду сходятся к нему богатыри простые воины и славяне-кривичи.
Пyтята.
Внимайте мне, богатыри и вой!
Владимир-князь зовет вас воевать
Богатый Полоцк, город Рогволода,
Обидчика-злодея своего.
Потешьте князя, молодцы!
Кто любит Владимира,
Ест хлеб его и соль,
Вооружись, сбери свою худобу,
И будь готов в немедленный поход.
Трубит, слезает со пня и садится на землю. Его окружает кучка богатырей и кривичей.
1-й богатырь.
Давно пора. А то в лесных трущобах
Погнили мы, что пни без корчевы.
2-й богатырь.
Не ближний путь на Полоцк. По болотам,
Пожалуй, и в неделю не дойти.
Пyтята.
Пути лесные, русла и овраги
Мни ведомы: не даром я Путята!
Такою вас дорогой поведу,
Что узрите вы Полоцкий детинец
Скорей, чем три румяные зари
Улыбкой солнце встретят и проводят.
3-й богатырь.
Варягов много. Воины они
Могучие.
Их одолеть не шутка.
Под Полоцком не одному из нас
Сложить свою головушку придется.
Пyтята.
А ты не каркай вороном!
1-й богатырь.
Наверно
И кривичи пристанут к нам.
На бой охочи их ребята молодые…
2-й богатырь.
И старики ништо.
Пyтята.
Как снежный ком,
Катящийся с горы, расти и пухнуть
Княжая будет рать. По хуторам,
Погостам, завалящим деревушкам,
Что, как барсучьи норы, здесь в лесах
От взора человечьего таятся,
Давным давно гуляет недовольство.
Варяги всем противны. Кривичи
Соскучились по Палтесову веку,
По вольностей старинных временам.
1-й кривич.
Скучаем… точно… Новгород Великий
Прислал в наш край своих переселенцев,
Могучих, грозных оных полочан.
Мы приняли их дружески. Нам боги
И семьи стали общие. Мы речью
Одною говорили, на войну
Ходили вместе. Крепкою защитой
Нам был союз наш братский. Ливь и Корсь,
Летигола, Литва, варяги сами
Боялись нас, грабительской рукой
Не шарили по нашему угодью.
Мы жили жирно. Налетел варяг
Все помутил.
1-й богатырь.
Ты с нами, значить, старче?
1-й кривич.
И сам пойду и роду своему
Велю идти; молодших лишь оставлю
На хуторе стеречь ребят и баб.
Владимир, Добрыня и Вышата выходят из-за деревьев.
2-й богатырь.
А вот и князь!
1-й богатырь.
Как гневен!
3-й богатырь.
Туча тучей!
Пyтята.
Еще-бы князю весело глядеть!
Жестокую обиду Рогволода
На щит свой, вместо солнца, не прибьешь,
Хвалиться нечем!
1-й богатырь.
Он шелом снимает,
Стал на бугор… Знать, хочет говорить.
Владимир всходить на пригорок, обнажает меч и трижды ударяет им по своему щиту. Добрыня ходит между воинами.
Добрыня.
В круг, молодцы! Верстайтесь по десяткам!
Эй, сотские! десятские! вперед!
Дружина окружает пригорок. За нею располагаются толпы простых воинов.
Владимир.
Здоровы будьте, храбрая дружина!
Дрyжина.
Здоров будь.
Владимир.
Земный вам поклон
Кладет ваш князь. Небось, уже слыхали
Вы все, каким позором Рогволод
Покрыл мою головушку? Дружина!
Покойный брат мой, княжич Ярополк,
Как я, Рогнеду сватал, и варяги
Его не охуждали сватовства,
Но за большую милость почитали.
За что-ж я оскорблен? С покойным братом
Не одного ли дети мы отца?
В нас кровь одна, одной мы чести стоим,
Но вот ему почет, мне поруганье!
Эх! с той поры, как мать сыра-земля
Стоить, такой не видано обиды!
1-й богатырь.
Ты не кручинься.
2-й богатырь.
Голову твою
Мы отомстим своими головами!
Владимир.
Что я, не Ярополк, не как варяг,
Живу, не знаюсь с ними, их Одену
Жертв не курю, но ваших чту богов,
Век коротаю с вами, вашим бытом,
Так я не князь? Так я не человек?
Обидно мне, дружина удалая,
И за себя, да и за вас обидно.
Гнушается славянами варяг,
В чужой земле насильник и пришелец,
Как будто той земли он волостель.
Дрyжина.
Горды не кстати стали! Мы собьем
С них эту спесь шалыгами! На Полоцк!
На Полоцк нас веди! На Рогволода!
Добудем мы Рогнеду для тебя!
Твоя обида наша! Черной кровью
Варяжскою мы смоем твой позор!
В бой, в бой веди!
Владимир.
Вторично бью вам низко
Челом за то, что князя пожалели
И ворогу не выдали его!..
Верстай полки, Добрыня. Вечереет,
И див кричит на дереве… Пора.
Добрыня уходит. Владимир кривичивам.
Залешане! Со мной-ли вы?
1-й кривич.
С тобою,
Князь-солнышко! Готова наша рать.
У нас недолгий сбор: дубье на плечи,
Лук за спину, да с толокном кису
На пояс – и готово.
Владимир (сходить с пригорка).
Бочку меда
Вели разбить, друг Вышата! Ковши
Скорей подать сюда!
Вышата и 1-й богатырь выкатывают из-за деревьев бочку меда. Отроки тем временем разносят ковши. Владимир кулаком вышибает дно в бочке и черпает мед.
Перед походом
Я пью за вас, товарищи мои!
За ваше богатырское здоровье!
Богатыри со смехом и криками теснятся y бочки.
2-й богатырь.
Чтоб весело начать нам трудный путь!
Пyтята.
Сломать рога гордыне Рогволода!
1-й богатырь.
Добыть Рогнеду!
2-й богатырь.
Полоцк сокрушить!
Вышата.
Во здравие княжое!
Все.
Многи лета!
1-й кривич.
Во всем тебе удача! Мы твои –
Ты наш!
Рога трубят за сценою.
Пyтята.
Рога поход трубят.
Ударом ноги опрокидываешь пустую бочку.
Добрыня (входит).
Готово, –
По сотням стали воины и ждут
Богатырей.
Богатыри.
В поход! в поход!
Владимир.
Остановитесь!..
Сбирает вокруг себя богатырей. Тишина.
Друзья мои и родичи! Дружина
И земщина! Пред скорым смертным боем
Не стану вашу храбрость распалять
Угодливым ласкательством. От предков
Ведется наш обычай боевой:
Не посрамим же прадедов могилы!
Гей! меч на меч и щит на щит! вперед!
Одно скажу, дружина: с кем вы бьетесь,
Подумайте!.. Я не медведь дубравный,
Чтоб крови человеческой алкать
И лить ее в напрасных войнах. Братья!
Я тяжко Рогволодом оскорблен,
Но, если б за свое лишь униженье
Привел я вас под Полоцк умирать,
Так лучше бы на свет мне не родиться!
Борюсь я не за новые свои
За земские исконные обиды.
Прочь Полоцк! Прочь кровавое гнездо
Заморских ястребов! Долой варягов!
Довольно их разбойничий обычай
Господствовал над русскою землей!..
Насильники! При наших кротких дедах
В текущий молоком и медом край
Пришли они чинить порядок.
Где же Порядок тот? Несытые бродяги,
Они для нас, что яростная рысь
У лося на плечах, что пестрый кречет
Над мирной стаей белых лебедей!
Коль деды в годы темной старины
Себя управить сами не умели,
Ужель и нам гнуть шею под ярем?
С тех давних пор за сто годов минуло,
Свет постарел и мы умнее стали!
Управимся и разумом своим
Без коршунов, из-за моря прилетных.
Гей! меч на меч и щит на щит!.. Дружина!
Припомните! Я брата Ярополка
Не пощадил за то, что, как варяг,
Сидел он на столе великокняжем.
Так вам щадить ли полоцких варягов,
Насильников и злостников своих?
Бей не жалей! Ведь нас не пожалеют
Они, коль ненароком победят.
Дарю вам Полоцк. Грабьте, режьте, жгите,
В полон ведите женщин и детей,
Чтоб было чем потешить нам Перуна,
Когда пред ним на Киевском холме
Зажжем мы благодарственные жертвы!
Гей! Меч на меч и щит на щит! Вперед!
Быстро уходит, богатыри следуют за ним с дикими криками.
