Алан Смити
Покемоны и иконы
«Ваша честь?»
«Замечание – в протокол!» – отрезала судья.
Алексей повернулся к эксперту и продолжил:
«Позвольте уточнить, являетесь ли вы религиоведом?»
«Нет. Я лингвист. Филолог».
«Как тогда, не будучи религиоведом, вы определили, что в ролике «Ловим покемонов в храме» игра подсудимого по поимке покемонов, когда на церковное песнопение накладывается обсценная[26] лексика, воспринимается как оскорбление чувств верующих?» – адвокат задавал вопросы, очень четко произнося слова, чтобы все, включая судью, могли уловить смысл.
«Ну это вообще мой конёк! – эксперт радостно приободрилась, а по залу пробежал сдавленный смех. – Я довольно известный в России специалист по креолизованным[27] текстам! Такие тексты подразумевают соединение знаков разных систем. Я же и разработчик методик прочтения таких тестов. Что касается роликов, то автором были использованы приемы языковой игры, когда соединяются в единое целое несочетаемые вещи: демонстрация игры в телефон, хождение по храму с телефоном, аудиозапись с песнопением с использованием циничной формы ненормативной лексики, той, что в храмах недопустима и является грехом. В совокупности перечисленные знаки и были расценены как оскорбляющие. В данном случае оскорбление заключалось в неуважении к храму».
«Но разве вы не выходите за пределы своей компетенции, говоря о неуважении к объекту религии? – возмутился адвокат. – Повторюсь, что я вас спрашиваю именно как лингвиста, а не религиоведа».
«Нет, и здесь за пределы свой компетенции я не вышла, – стояла на своём эксперт. – Сочетание визуальных и вербальных знаков, а именно: изображение храма и слов «еб твою мать, красотища какая» является признаком неуважения к объекту религии – храму».
Судья со всей силы шандарахнула молотком по столу:
«Я вас прошу не забываться! Здесь, между прочим, тоже храм! Храм правосудия!»
Адвокат почувствовал остроту момента и дополнительно спросил:
«Уважаемый эксперт, можете ли вы тогда как лингвист, как филолог проанализировать выражение «Мочить в сортире»?
«Смотря по ситуации, как это выражение будет использовано, – улыбнулась эксперт, но подвоха не поняла. – Например, если между собой так будут разговаривать два товарища в подворотне, и это будет их типовая ситуация и речь, на которой они обычно разговаривают, то оскорбительного в этих словах ничего не будет. Если же вы, например, обратитесь ко мне с такой фразой, то я расценю её как угрозу и оскорбление. Такая форма выражаться является обычной, скажем, среди уголовников».
«Если бы, – вздохнул довольный адвокат. – Тогда ещё вопрос: в экспертизе указано, что в ролике «Патриарх Кирилл, ты…» автор высмеивает высказывания руководителя Русской православной церкви относительно использования в русской речи иностранных слов, тем самым формирует негативное отношение к Патриарху, выражает к нему и ко всем православным верующим своё негативное отношение, возбуждает к ним ненависть и вражду. Какая связь иностранных слов с негативным отношением к верующим и с возбуждением к ним ненависти?»
«Вот опять вы из общего смысла фразы выдергиваете! Оскорбление Патриарха не как конкретного физического лица с паспортом, а как представителя религиозного направления присутствует во всём ролике. Оскорбляя представителя церкви, используя порочащую информацию, циничные лингвистические формы передачи информации, автор оскорбляет и религиозные чувства верующих. Ещё Аристотель говорил о воздействующей силе слова. Это классическая теория риторики, которая преподается детям в школе. Ругаться матом нельзя! Это цинично».
«А в чем выражен призыв к возбуждению ненависти и вражды тогда?» – уточнил Алексей.
«В формировании негативного образа. Когда негативные высказывания неоднократны и последовательны, это может быть расценено в качестве признака возбуждения к чему-либо».
«Вы опять говорите «может быть». И все выводы в заключении – «может быть». А может и не быть?»
«Русский язык так многогранен. Некоторые выражения можно толковать с разным смыслом», – покачивая головой, ответила Воронина.
Адвокат тоже покачал головой и сказал больше самому себе:
«Понятно, что ничего непонятно…»
«Русский мат в толковых словарях не зафиксирован. Поэтому, если в нормативных словарях русского языка этих слов нет, значит, такие слова нарушают коммуникативные нормы общения. То есть являются оскорбительными».
«Это же можно сказать и обо всех иностранных словах тогда? – спросил Алексей. – Ведь в ролике речь как раз об этом».
Вмешалась судья:
«Адвокат, я вам делаю ещё одно замечание! Вы вступаете в полемику с экспертом, а должны просто задавать вопросы и выяснять, что неясного для вас в экспертизе!»
Адвокат, поднимая вверх руки, будто сдаваясь:
«Ваша честь, у меня последний вопрос!»
Судья раздраженно:
«Задавайте, наконец!»
Алексей, повернулся к Ворониной и спросил:
«Как долго вы проводите подобные экспертизы? И на основе каких общепризнанных методик делали свои выводы?»
«Экспертизы по делам, связанным с экстремизмом, провожу более восьми лет. Экспертная деятельность связана с моей научной деятельностью. Мои научные интересы подтверждены научными публикациями, в том числе более тридцати из них были посвящены экстремизму в молодежной среде, а все исследования проводились при поддержке в том числе президентских грантов, – с гордостью заявила она. – Все исследования должны проводиться на основе Методических рекомендаций по проведению судебных экспертиз в государственных экспертных учреждениях системы Министерства юстиции. В прошлом году я даже проходила по этой методике обучение, его проводила главный эксперт-лингвист области Платонова. Но поскольку эта методика для государственных экспертиз, то для негосударственных, как наша, она может не применяться. Мы свою экспертизу делали на основе собственной методики, как я уже говорила».
Когда меня выводили из зала судебного заседания, я увидел, как адвокат дает кому-то интервью. До меня донеслось:
«Мы имеем практически написанный приговор… С такими экспертами, к сожалению, это дело не станет последним…»
33. Эксперт эксперту
«…Таким образом, согласно заключению экспертов действия Соколова Р. Г. являлись целенаправленными, что проявляется в предметности высказываний, связности и последовательности речевой деятельности лица, во всех девяти видеороликах присутствует информация, направленная на возбуждение национальной или религиозной вражды, дана унизительная оценка групп лиц по признаку национальной принадлежности («хачики») и социально культурному («феминистки»), выражена унизительная оценка в адрес Патриарха Кирилла как физического лица, так и представителя группы священнослужителей по признаку религии, информация способствует возбуждению вражды по отношению к Русской православной церкви.
Последовательность и целенаправленность действий подсудимого свидетельствуют о наличии прямого умысла, направленного на возбуждение ненависти и вражды, на унижение достоинства человека, группы людей по их принадлежности к национальности, отношения к религии, к социальной группе, очевидно, что подсудимый выбирал наиболее социально значимые темы, готовил и излагал информацию с целью задеть чувствами людей, видеозаписи размещал в сети Интернет для широкого круга читателей, т. е. совершал действия публично. После совершения указанных первичных преступных действий Соколов Р. Г. действительно мог рассчитывать на увеличение числа читателей, подписчиков, на увеличение своих доходов как на результат противоправной деятельности, что не влияет на юридическую оценку, квалификацию его действий.
Эксперт-психолог Злосказов К. В. в судебном заседании пояснил, что изложенная в представленных на исследование видеоматериалах информация может исказить поведение людей, которые ещё не сформировали либо сомневаются в собственных ценностных ориентирах относительно категорий и социальных объектов, которые обсуждаются в видеофрагментах.
Эксперт-религиовед Староверов А. Н. в судебном заседании пояснил о том, что специализируется на теме «История религии», предметом изучения которой является религия, а предметом познания теологии является «Бог», в этом разница. Сам же он является религиоведом. Все видеоролики содержат в себе приемы информационно-психологического воздействия, используемые при ведении пропаганды, т. е. приемы «наклеивания ярлыков», «осмеяния», кроме того, во всех видеоматериалах четко проявляется прием информационного психологического воздействия, как «подтасовка карт», содержание которого заключается в намеренном отборе и преподнесении только отрицательных (положительных) фактов и доводов при одновременном замалчивании противоположных. Иногда данный прием сопровождается приемом «экспрессивный удар», заключающемся в намеренном транслировании ужасов, направленном на создание в сознании аудитории «психологического шока», и стремлении вызвать у общественности протест в связи с несправедливостью, кроме того, все видеоролики выстроены по технологии воздействия посредством манипулятивного приема «односторонность освещения событий», заключающегося в односторонности освещения событий, когда дают высказаться лишь одной стороне процесса, в результате чего достигается ложный эффект при возможной интерпретации подаваемых в материале событий, фактически подобную интерпретацию исключая. Во всех видеороликах представлено только видение ситуации самим автором, дается только его комментарий, и если встречается вмонтированный фрагмент высказывания иной стороны, то он дан со смещённым акцентом, вырывается из первоначального контекста, что дает возможность манипулятору вложить в него необходимый ему «информационный заряд». Данные факты свидетельствуют о намеренном дезинформировании аудитории с целью создания у неё негативной установки, что в России господствуют мракобесие, произвол, отсутствуют нравственные ориентиры, что в таких условиях может жить только «падшее» общество.
Экспертом-религиоведом в разделе исследования комплексной психолого-лингвистическо-религиоведческо-социологической судебной экспертизы также раскрыты значения слов «религия», «верующий», «религиозные чувства». Так, верующий человек – это человек, признающий существование Бога, который относит себя к определенному вероисповеданию, исполняет требования и правила церковной жизни и живёт по заповедям божьим, с религиозным миропониманием и мировоззрением. Религиозные чувства – эмоциональное отношение верующих к гипостазированным существам, атрибутированным свойствам и связям к сакрализованным вещам, животным, растениям, друг к другу, к самим себе, чувства представляют собой высший продукт развития эмоциональных процессов, переживания, которые имеют субъективно значимый смысл. Такие переживания всегда предметны, связаны с потребностями и мотивами, непосредственно связаны с религиозной верой, спаяны с религиозными представлениями, повествованиями, в силу чего приобрели соответствующую направленность, смысл и значение. Разные эмоции человека (страх, любовь, восхищение, благоговение, радость, надежда, ожидание и т. д.) сплавляются с религиозными представлениями, и верующий человек переживает любовь к Богу, страх Господень, радость богообщения, умиление иконой Богоматери, чувство греховности, смирения, покорности, сострадания к ближнему, благоговения перед красотой и гармонией сотворенной природы, ожидание чуда, надежду на потустороннее воздаяние, страх, неприязнь, отторжение Сатаны и т. д…»
Судья, глядя в паспорт, спросила:
«Назовите свою фамилию, имя, отчество».
«Платонова Анна Михайловна», – ответила специалист.
Это о ней мне рассказывал адвокат. Все его ходатайства о назначении повторной экспертизы или о допросе Платоновой следователем неоднократно отклонялись. У меня вообще возникло впечатление, что следствие не обращало никакого внимания на обстоятельства, на которые ссылались я и мой адвокат. Нас вообще не слышали! Как из той поговорки: «Собака лает – караван идет». Ни одна жалоба или обращение в прокуратуру тоже не помогли. Из разговоров с сокамерниками я понял, что такое отношение ко всем. Следствие с прокуратурой занимают по всем делам исключительно обвинительную позицию. Никакие аргументы в оправдание никто никогда не рассматривает.
От этого становилось реально страшно! Получалось, что любой мог быть обвинен по надуманным основаниям! И если на следствии будут «нужные» свидетели, «правильные» эксперты, то человеку останется надеяться только на то, что только на суде его могут услышать? Но такая надежда лично у меня пропала, как только начался судебный процесс. Судья Криворучко только формально удовлетворяла ходатайства адвоката о допросе свидетелей и специалистов, которые должны были быть ещё давно следователем допрошены. Ни о каком объективном расследовании и процессе речи не было. Шансы быть услышанным ускользали от нас с каждым заседанием.
Инициировал допрос адвокат, поэтому он первым и взял слово:
«Эксперты, которые давали заключение на следствии, указывают на вас как на главного эксперта-лингвиста города N».
«Ну, звания у меня такого нет, – скромно ответила Платонова, – однако я действительно являюсь руководителем бюро судебно-лингвистической экспертизы».
«Что вы можете сказать о характере высказываний в видеороликах, которые вам были переданы для дачи заключения?»
«У автора прослеживается конфликтная и порой агрессивная тональность, – поправила очки на носу эксперт. – Он демонстрирует своё мнение. Но элементы убеждения очень косвенные, неявные. Часто употребляются выражения в междометной функции, которую можно расценивать по-разному. Надо отметить, что у него язык довольно метафоричен. Поэтому его слова буквально не всегда следует понимать. Очевидно, что его цель – привлечь внимание, в данном случае к «мракобесию», как он выражается. Он пытается критиковать клириколизацию нашего общества, выступая, скорее, как публицист, высмеивая это явление. Своей речью он конструирует образ провокатора. В политике, например, такой подход часто используется. Яркий тому пример – Жириновский Владимир Вольфович».
«Скажите, а если выражения автора высмеивают какие-то явления, каких-то лиц, можно ли такой способ подачи информации назвать сатирой? И может ли сатира быть оскорбительной?» – Алексей снова обратился к эксперту.
«У сатиры и юмора, конечно, же могут быть оскорбительные черты. Оскорбить можно и простым жестом, и даже взглядом. Вопрос лишь в том, какова глубина тех чувств, которые оскорбляются, – ответила Платонова. – Например, в высказываниях в адрес Патриарха Кирилла автором, несомненно, использованы оскорбительные слова и выражения. Но только по отношению к конкретному физическому лицу. А вот по отношению к группе лиц, то есть по отношению к верующим, православным верующим, оскорбительных слов не было сказано. Додумывать что-то здесь нельзя, необходимо четко давать оценку именно словам, которые были произнесены».
К допросу подключилась прокурорша. Она спросила:
«Давайте пройдемся по роликам. Какие лингвистические признаки унижения в конкретных видеоизображениях?»
«Хорошо, давайте пройдемся. Мы должны определить не только признаки унижения, но и определить, есть ли объект унижения. Вот, например, ролик «Ловим покемонов в храме»: предметом речи в нём является ловля покемонов; группа лиц, т. е. верующие, в видеоролике не выделена и не обозначена языковыми средствами; отношение автора – он отрицательно относится к закону, запрещающему ловить покемонов в храме, высмеивает то, что в православной традиции является святым. Таким образом, поскольку нет объекта унижения, то есть группа лиц, которая четко никак в его словах не обозначена, значит, и лингвистического признака унижения этой группы тоже нет. Возьмем следующий ролик «Идеальный православный брак»: предметом речи там являются советы относительно православного брака и семейных ценностей, которые автор отрицает. Но опять же нет ни слова о группе лиц. В ролике ничего не говорится о верующих, в том числе о православных. Соответственно, если нет группы, то нет объекта унижения, а значит, нет и признака унижения этой группы (объекта). Следующий…», – хотела было продолжить Платонова, но была прервана прокуроршей.
«Ну как же? Вы хотите сказать, что, оскорбляя православные святыни, обычаи, но не оскорбляя самих православных людей, подсудимый никого при этом не оскорбил? Разве возмущенные священнослужители и прихожане не являются свидетельством таких оскорблений?» – не менее возмущенно вставила Копылова.
Платонова даже отстранилась от напористой прокурорши и невозмутимо ответила:
«Для определения лингвистических признаков унижения достаточно того, что автор произносит. Если он не обращается и не посылает обращение к кому-то конкретному, в данном случае – к группе лиц по признаку веры. То есть признака унижения нет, он не усматривается. Что касается восприятия слов автора теми, кто их услышал, то исследованием такой реакции занимается другая экспертиза – психолого-лингвистическая, которая по делу, я так понимаю, не была проведена. Именно психолог совместно с лингвистом могут определить, какое воздействие могли иметь те или иные призывы, слова на конкретных людей или группу лиц. Следствие очень часто такую экспертизу вообще не проводит».
После перерыва допрос экспертов продолжился. Надо сказать, что все эти эксперты и специалисты оказались главными в этом деле. Хотя для меня это было странным. Даже если ты и хотел кого-нибудь оскорбить, но тебя никто не услышал, не смотрел, не читал и, соответственно, никто и не мог оскорбиться, то и в этом случае, если экспертиза выявит признаки оскорбления, тебя могут признать виновным. Вот такой бред! На этот раз показания давала специалист-религиовед Чернышова. Сперва она прошлась по моей характеристике, а потом стала отвечать на вопросы, которые в основном задавал адвокат.
«Автор роликов вообще не принадлежит ни к какой конфессии, он придерживается явно нигилистической позиции, – отвечала она. – Его ролики носят исключительно информационный характер. При подготовке ответа на вопрос «Возбуждают ли видеоролики ненависть или вражду по признаку отношения к религии?» мы руководствовались Методическими указаниями по делам признания информационных материалов экстремистскими, которые определяют признаки возбуждения вражды и ненависти. К таким признакам относятся прежде всего побуждение к действиям, призывы или обоснование оправдания действий, направленных против человека в связи с его расовой, национальной, религиозной или социальной принадлежностью. К таким признакам также относится распространение идеологии ненавистнического и враждебного отношения к человеку на основе того, что он принадлежит к какой-либо группе, например, социальной или религиозной. Материалы в адрес последователей той или иной религии могут иметь негативную оценку и быть признаны возбуждающими вражду и рознь только в тех случаях, когда они предназначены для одобрительного отношения к физическим действиям, то есть к насилию, или оправдывают такое насилие, одобряют насилие или его обосновывают. В видеоматериалах подсудимого признаков призывов к насилию, оправдывая насилия или обоснования насилия к лицам, принадлежащим к каким-либо национальным, социальным или религиозным группам, при проведении экспертизы не обнаружено».
Прокурорша оторвалась от записей и спросила:
«Носят ли высказывания Соколова оскорбительный характер по признаку религиозной принадлежности в отношении догматов религии, идей, атрибутов веры, предметов религиозного значения и мест религиозного почитания?»
«Я не юрист, конечно, но если мы прочитаем первую часть сто сорок восьмой статьи Уголовного кодекса, то увидим, что в ней говорится о публичных действиях, совершенных в целях оскорбления религиозных чувств верующих. То есть исследовать материал необходимо именно на предмет наличия в нём основного целеполагания – оскорбить религиозные чувства верующих людей. Так мы и сделали и пришли к выводу, что автор такой цели не имел, однако в своих роликах он ставил целью привлечь внимание к проблеме религионизации политики в российском обществе. И такая проблема действительно существует. Несколько лет назад Всемирный совет церквей, куда входят христианские церкви из более чем ста стран мира, призвал не политизировать духовную сферу и не втягивать религию в политику, поскольку такие тенденции угрожают мирному сосуществованию различных общин. То есть даже церкви признают, что клерикализм сам по себе может спровоцировать разжигание межконфессиональной вражды в результате повышения роли той или иной религиозной общины».
Она, улыбнувшись, посмотрела на меня и продолжила:
«Может, автор видеороликов мог и не знать значения слова «клерикализм», но его позиция явно выраженная антиклерикальная, то есть направленная на снижение роли религии в обществе. Многие его высказывания являются оскорбительными по форме. Очевидно, это связано с неглубокими познаниями сферы религиозной жизни. Автор плохо представляет себе, что такое религиозные чувства, что они из себя представляют, что значат для верующего человека. Поэтому он и допустил такое нечуткое отношение к верующим, например, называя содержание Библии «бреднями старой книжки», – она вновь посмотрела на меня и по-доброму улыбнулась. Так улыбалась моя бабушка, когда я где-нибудь пакостил.
«Что такое святотатство, богохульство и кощунство? Есть ли между ними взаимосвязь?» – вступил в допрос адвокат.
«Богохульство – оскорбление религиозных святынь, глумление над святынями. По сути, богохульство и есть оскорбление религиозных чувств верующих. Святотатство – тоже глумление над святынями, а кощунство – издевательские насмешки над церковными правилами и обрядами».
«Кто же тогда такой верующий? И что такое его религиозные чувства?» – спросил Алексей.
«Это очень широкое понятие, – ответила Чернышова. – Мы постоянно его используем, потому что мы часто в кого-то или во что-то верим. В религиоведении же используется такое понятие, как «религиозный тип личности». Выделяют три типа: одни – те, кто верит глубоко, кто осознанно принимает веру, вторые – кто верит, например, в силу семейных или национальных традиций, и третьи – кто верит от случая к случаю, например, когда у человека произошла какая-то трагедия, и поэтому он обратился к Богу. Соответственно, что для одного будет оскорбительным, то для другого может и не быть. Всё будет зависеть от внутренних убеждений, его веры. Что до религиозных чувств, то это простые человеческие чувства. Никакие не мифические и никакие не непостижимые. От обычных они отличаются только своей религиозной окраской».
