Акурат
Деятель
Белый Дракон отхлебнул из своей большой кружки чаю, неспеша закурил и, вкусно затягиваясь, осведомился не будет ли на сегодня каких показов. Получив молчаливый ответ и не обращаясь ни к кому конкретно, он спокойно сообщил, что меньше чем через месяц ожидается и неизбежно произойдёт первый Экзаменационно-Проверочный Показ Высшему Руководству Школы «наших первых достижений»… А посему он призывает Учеников Группы быть поактивнее, взбудоражить свои талантливые головы на предмет поиска новых интересных идей и, что не менее важно, успешной реализации этих идей. Новичков он успокоил возможностью освобождения от Экзамена, НО… не посоветовал ею воспользоваться и вместе с тем проинформировал, что участие в нём не просто зачтётся, а, более того, индивидуально отметится Руководством! И лично он, Белый Дракон, не упустил бы такого случая для того, чтобы потренироваться, что называется «в бою», кроме того, оказавшись за смелость на хорошем счету… После этого он ещё раз поинтересовался не надумал ли кто-нибудь из Учеников что-то показать и вторично услыхав в ответ молчание, недовольно хмыкнул, затушил окурок и тоном человека, который давно уже предупреждал, но по доброте не решался, а теперь вынужден, сказал, что сегодня займётся Индивидуально-Публичной Работой. Все зашевелились и сдержанно закряхтели. Тихоня, как и другие новенькие не зная ещё о чём идёт речь, с любопытством крутил головой. Впоследствии, слова «Индивидуально-Публичная Работа» вызывали у него такую же бесконтрольную биологическую реакцию максимального вжимания в стул, сокращения мышц, першения в горле, опускания головы и сильнейшего желания на пару минут стать невидимым…
Белый Дракон, слегка поворачиваясь в кресле, с прищуром оглядывал Учеников, очевидно выбирая кого-то. Затем остановил свой взгляд на Тихоне и предложил ему выйти в центр Учебной Комнаты. Тихоня с радостью выполнил просьбу Первого Руководителя – теперь хотя бы чем-то будешь занят и не надо тратить нервы на гадания.
Выйдя и встретившись глазами с Белым Драконом, Тихоня понял, что был вызван не случайно и сейчас предстоит незапланированный Выход, незапланированный разговор и успел только напомнить себе, что ни в коем случае не стоит…
В лицо резко подул ветер. С такой силой, что глаза рефлекторно сами закрылись и Тихоня подался назад, задохнувшись упругим потоком. Он отвернулся и выдохнул, едва не налетев на… стол. Круглый и белый. Остановившись, Тихоня увидал, что находится на открытой дощатой веранде. За столом сидел Белый Дракон и улыбаясь, что-то потягивал из позолоченной чашки.
– Осторожно, – ласково сказал он. – Ты чуть не свернул меня вместе со столом.
Тихоня выпрямился и огляделся. Он стоял на большой деревянной веранде загородного дома, ступеньками перетекавшей в красивую ярко-зелёную лужайку. За лужайкой виднелся пруд с каменистым бережком, дальше цветочные грядки, и ещё дальше непроницаемая шеренга высоких деревьев каплевидной формы, с листвою от земли до верхушек. Живой забор опоясывал всё видимое пространство участка от одной стороны дома до другой. За деревьями было уже ничего не разглядеть, кроме ясного неба с полыхающим закатом. Пахло горячими остывающими досками, цветами и чайными сладостями, вперемежку с табачным дымом. Это Белый Дракон закурил роскошную инкрустированную трубку, откинувшись в плетёном кресле.
– Садись, в ногах правды нет, – щедро предложил Белый Дракон. Он был облачён в светло-серый из лёгкой, тонкой ткани костюм, серые сандалии, и летнюю шляпу. Из-за расстёгнутого пиджака выглядывала также серая, в крупную дырочку, рубашка…
Напротив Белого Дракона, через стол, стояло второе такое же кресло. Тихоня сел.
– Чайку? – предложил хозяин, указав на пустую чашку. Тихоня помотал головой. Хотя, если честно, не отказался бы от аппетитных, хаотично расставленных по всему столу в маленьких блюдечках, незнакомых на вид лакомств.
– Ну, смотри! Ежели надумаешь, угощайся!
Белый Дракон несколько раз сильно затянулся своей трубкой и запрокинув голову, весело выпустил столб ароматного дыма.
– Как настроение? – беззаботно спросил он.
– Нормально, – кивнул головой Тихоня.
– Ты подумал насчёт моего предложения?
– Подумал.
– Каков будет твой крайний ответ? – спросил он и снова начал ритмично затягиваться. Тихоня любовался разноцветными, причудливых форм, сладостями на столе. «Какая красота!» – подумал он.
– Да, я согласен, – громко сказал Тихоня. Белый Дракон выпустил вверх ещё более густой, длинный столб дыма и удовлетворённо крякнул.
– Вот, получилось! Посмотри! – он указал пальцем с перстнем наверх. Тихоня поднял глаза и увидел, как цилиндр дыма, не распадаясь, раздался в ширь и словно по невидимому каркасу, растёкся в форму большого толстого кольца. Затем кольцо из белого стало чёрным и поплыло через резные перила веранды в сторону пруда.
– О! Наконец-то! – воскликнул довольно Белый Дракон. – Видишь? Во всём важна тренировка и упорство, упорство и тренировка. И всё получится!..
Тихоня вежливо улыбнулся. Белый Дракон налил себе ещё чаю из большого белого с позолотой чайника, отложил трубку и внимательно посмотрел на Тихоню:
– Я слышал, что ты виделся с нашим преподавателем Живчиком?
Тихоня, на секунду оторвавшись от разглядывания стола, поднял голову:
– Да.
Белый Дракон, сложив руки как Ученик за партой, продолжал внимательно смотреть на Тихоню:
– О чём, если не секрет, шла речь?
Тихоня улыбнулся:
– Мы давно знакомы и давно не встречались.
– Я знаю, – сказал Белый Дракон. – Но почему ты выходил за Границу? Отчего бы не поговорить обычным способом?
Тихоня сдержал улыбку:
– Обычным способом мне его не поймать – вы же знаете, как он занят.
– Да, да… – задумчиво пробормотал Белый Дракон. Он помолчал, размышляя, и, наконец, как будто решившись спросил:
– А как давно ты с ним знаком?
Тихоня взял в руки чашку и стал внимательно её разглядывать:
– Лет восемь.
– Он интересный человек, не так ли?
Тихоня потрогал золотую полоску, нанесённую по верхнему краю чашки. Она была совершенно гладкая и зеркальная , так что хотелось гладить её непрерывно.
– Да, – тихо ответил Тихоня.
– И очень хороший Преподаватель! – делая акцент на последнем слове, сказал Белый Дракон. Тихоня промолчал. Как хорошо нанесена позолота, и какой замечательный материал чашки – ни единой зазубринки… Интересно, из чего она сделана?
– А ты знаешь, что он… немного другой, чем все? Чем все остальные мужчины…
Тихоня оторвался от чашки:
– В каком смысле?
Белый Дракон удовлетворённо улыбнулся и одной рукой стал поглаживать бороду:
– В таком… Не буду ходить вокруг да около – ты знаешь, что он предпочитает мужчин… точнее, мальчиков?
– Ну и что? – спросил Тихоня, пытаясь снова сосредоточиться на глянцевой позолоте чашки.
– А то, – серьёзно ответил Белый Дракон, – что в Школе он оказался потому что слишком любил… мальчиков! Он мог потерять всё в жизни, настолько не мог совладать со своей страстью… Мы его вытащили из под удара, спасли можно сказать, спрятали в Школе. Он нам обязан… и хорошо понимает это! А на что способен человек, который обязан?..
– На что? – Тихоня пригляделся к своему золотому отражению.
– На всё! – Белый Дракон подался вперёд. – Он может предать, оговорить, подчиниться, выполнить любую работу и так далее… Он ОБЯЗАН! Понял?
– Для чего вы мне всё это говорите? – спросил Тихоня.
– Я говорю тебе это для того, чтобы ты знал кому можно доверять…, а кому может и не следует…
– Я вас хорошо понял, – спокойно ответил Тихоня и поставил чашку на стол.
– Ну, что? Чаю-то попьёшь? Чего чашку просто так вертеть? – Белый Дракон снова добродушно улыбался.
– Нет, спасибо, – ответил Тихоня. – Вы обещали мне рассказать подробности вашего предложения.
– Подробности, – повторил Белый Дракон. – Что ж, изволь…
Он опёрся о спинку кресла и закинул ногу на ногу:
– Во-первых – положение вещей в Школе таково, что ею управляют люди, прямо скажем, недобрые. И следствием их работы станет неминуемая гибель всего дела, то есть, и Школы и методов преподавания и, в конечном итоге, Центра Воздействий… Результатом явится полный распад одной из самых успешных структур, безработица для многих. Деятелей ждёт постоянная прописка в дома умалишённых, оставшийся народ постигнет упадок культуры, ибо Словесность одна не сможет поднимать воспитательную работу среди населения. Центр Сохранения со своими Начертателями, Тесовщиками, поющими поэтами и сдвинутыми сочинителями-музыкантами, бессилен. Он и с самого начала был таким, и теперь ничего не может. Ни Начертатели, ни Тесовщики не нужны простым людям, которые ничего не понимают в том, что те делают. Центр Сохранения со всеми своими «богатствами» интересен лишь крайне немногочисленной прослойке общества, ненавидимой, кстати, за снобизм и высокомерие… Мне небезразлична судьба Школы, Города и Страны в целом. Поэтому своей задачей или, извини за высокопарность, миссией, я считаю спасение Школы и Центра Воздействий. Это во-первых. Во-вторых – мне не нравится и, более того, я считаю преступным нынешнее преподавание в Школе. И не вообще преподавание, а конкретные методы отдельных Руководителей, направленные на деградацию профессий Деятеля и Созидателя, последняя мне особенно близка, поскольку я занимаюсь Созидателями уже много лет. Если ты читал Касиса, то должен понимать о чём я говорю. Ни один из действующих Руководителей, включая к сожалению и меня, не является настоящим преемником Касиса в деле воспитания Деятеля или Созидателя…
– Но ведь он писал, что выучить на Деятеля невозможно, а про Созидателей вообще не упоминал, – вставил Тихоня.
– Совершенно верно, – согласился Белый Дракон. – про Созидателей впрямую не говорил – профессия, как таковая, появилась позже. Но о Деятелях ты не понял или невнимательно прочёл. Он сказал, что выучить нельзя, а ВОСПИТАТЬ можно и нужно. И это единственная задача Руководителя! И вот эту задачу я и намереваюсь вернуть на её исконное место.
Белый Дракон замолчал, глядя на Тихоню.
– А зачем вам во всём этом я? – спросил Тихоня.
– Не понимаешь? – усмехнулся Белый Дракон.
– Нет, – ответил Тихоня. Теперь не нужно было концентрироваться на чашке, разговор выходил в иную для Тихони плоскость, ещё не заселённую мыслями.
– Мне нужен человек, как я уже тебе и говорил, способный работать за Границей. Эффективно работать. Меня одного, даже при помощи Шамана, на всё не хватит. Кого-то другого из Руководителей я привлечь не могу потому что никому другому не доверяю. А ты человек молодой, не испорченный, не замешанный в Школьной работе, но уже побывавший в Школе и знающий… что к чему. Ясно?
– Не совсем… Что конкретно я должен…могу сделать?
– Вот для того чтобы ответить на твой вопрос, мы соберёмся, разработаем план и распределим роли… Согласен?
Тихоня почувствовал, что начинает уставать и кивнул.
– Ну, вот и хорошо! – Белый Дракон улыбнулся, придвинулся поближе к столу и принялся выбивать свою погасшую трубку.
– Зря не попил чаю, – сказал он, сосредоточенно выскрёбывая огарки.
– Можно ещё спросить? – Тихоне очень захотелось узнать.
– Да?
– Какова цель создания Группы?
Белый Дракон поднял голову:
– А что?
– Да ничего… просто господин Шаман мне сказал, что ваше основное требование, чтобы человек мог Воздействовать за Дальними Пределами.
Белый Дракон на мгновение задумался, но тут же легко ответил:
– Не бери в голову. Это всё ерунда – официальная версия, не более того. Группа – прикрытие, – он улыбнулся. – Нельзя же идти напролом…
– А что будет с остальными?
– Насчёт остальных не беспокойся. Они получат свои дипломы и довольные разойдутся по домам.
Белый Дракон набил нового табака в трубку, раскурил её и сказал:
– Вопросы?
– Вопросов нет, – ответил Тихоня и встал.
– Тогда до встречи, – Белый Дракон затянулся и выпустил облако дыма. Облако стало быстро расти, шириться и через несколько секунд поглотило всё вокруг. Тихоня не любил когда дым, пусть даже ароматный, попадает в глаза, и зажмурился.
Взрыв громового хохота оглушил его. От неожиданности Тихоня открыл глаза и увидел, что вернулся в Учебную Комнату. Перед ним происходило нечто невообразимое – вся Группа в полном составе и без исключения умирала от смеха, корчилась и валилась со стульев, а кто-то уже лежал под своим стулом согнувшись. На переднем плане скромно хихикал Шаман и с неизменной сигаретой в руке, улыбался Белый Дракон.
– Вот, – сказал он, успокаивая своим негромким, но внушительным голосом общую истерику, – вот такая энергетика мне нравится! Это уже кое-что! Молодец! Я и не предполагал, что ты способен на такой мощный выплеск! Да… неожиданно! Ну, садись, отдыхай!
Тихоня, смущённо улыбаясь, прошёл на своё место, ловя на ходу одобряющие похлопывания товарищей.
– Что ж, – сказал Белый Дракон, – теперь я расскажу вам одну поучительную историю…
10
Ночью Волку стало плохо. И в этом для него не было бы ничего удивительного. Они с Ведьмой много экспериментировали – изучали свойства человеческого организма, взаимосвязи функций органов с психическими процессами, зависимости модели мышления от состояния здоровья и наоборот. Он часто испытывал боль и выработал что-то вроде привычки, профессионального терпения к издержкам любимого дела. Волк ничем не болел. Он вообще не верил в существование болезней, считая, что, на самом деле, организм изначально и всегда здоров, а то что называют той или иной болезнью всего лишь нарушение баланса вследствие определённых причин, выявление и устранение которых чрезвычайно интересно, не так сложно как кажется, а главное, никак не связано с таблетками. Лечебная практика жены каждый день подтверждала это и укрепляла его убеждение. И все так называемые чудесные исцеления, о которых он слышал, читал или наблюдал лично, являлись ни больше ни меньше, следствием изменения мышления человека. Он верил, что правильным и точно направленным мыслительным процессом можно вылечить, а точнее убрать любой дисбаланс. И он искал подходящие способы, придумывал сам, пробовал снова и снова. Иногда получалось. Однако в этот раз появилось что-то новое, хотя и для своего проявления использовало старые, но от этого не менее эффективные, ощущения. Волк был застигнут ими врасплох. Заснул он вечером хорошо, даже отлично – спокойно и быстро. А потом мощная волна первобытного страха внезапно вынесла его из сна, выдернула с мясом, вырвала из равновесия и расслабленности отдыха, выкинула из постели в полумрак ночной комнаты, обнажённого и дрожащего, беззащитного, сперва не принятого реальностью, точно привередливой барышней, которая насладившись видом беспомощности, снисходительно принимает навязчивого и бесперспективного поклонника… Поняв кто он и где находится, Волк оделся и пошёл на кухню выпить воды. Страх уменьшился, но не проходил, всё плыло перед глазами. Волк один за другим пробовал применить наработанные приёмы, но ничего не помогало. Он никак не мог сосредоточиться и оценить происходящее. Мир вокруг сузился настолько, что выталкивал его из себя, в нём больше не было места для одного единственного существа. В какой-то момент Волку показалось, что ему не справиться и он сел писать завещание. Голова кружилась, сильно тошнило, он боялся грохнуться в обморок и всё оглядывался в поисках куда бы упасть поудачнее… Кончилось тем, что написав какую-то ерунду, Волк немного успокоился и начал просматривать ситуацию. Выходила полная чепуха и ему ничего не осталось, как разбудить жену и просить помощи. Накануне, когда он вернулся с несостоявшейся встречи с Тихоней, Ведьма посоветовала не будоражить пространство и не обсуждать эту тему. Но теперь она бесцеремонно вернулась сама и Ведьма, пошевелив указательным пальцем правой руки (как она всегда делала, когда просматривала человека или ситуацию), быстро поняла что к чему…
– Это он, – сказала Ведьма своим высоким, слабым голосом.
– Белый Дракон? – уточнил Волк.
– Да.
Волк снова занервничал:
– И чего он хочет?
– Он тебя боится…
– Меня?!! – удивился Волк.
– Да. А через тебя и меня тоже…
– И чего нас бояться? – усмехнулся Волк.
– Он боится, что мы нарушим его планы.
– Каким же образом мы это можем сделать?!
– Тихоня тебя слушает больше чем его. Он боится, что ты его перетянешь. Вот он тебя и топит… пытается.
Волк нахмурился и стал барабанить пальцами по столу.
– Что нам делать?
– Ничего.
– Как?!!
– Вот так. Признай его первенство. Подумай о том, что он Первый Руководитель и ты это признаёшь. И согласен быть под ним. Что ты его Ученик. Ты пришёл учиться у него… И больше тебе ничего не надо.
– А Тихоня? – спросил Волк.
– Тихоня всех защищает, всю Группу. Включая тебя. Белый
Дракон уверен, что назначив Тихоню Предводителем, вытягивает самым удобным для него способом, то есть через Тихоню, энергию со всей Группы. Он правильно рассудил – чем сосать из всех сразу, это же тяжело, легче брать с одного, настроив его на приём со всех… Но он не знает до конца кто такой Тихоня. Он не понимает его. Лишь использует. И в этом его ошибка… Прошло?
Волк помотал головой:
– Не совсем.
– Сейчас я его подвину… Подожди немножко.
Волк закрыл глаза и почувствовал, что равновесие мало помалу стало восстанавливаться. Мир снова расступился, выделив для него ещё на время небольшое местечко…
– Ну как, полегчало? – спросила Ведьма.
– Угу, – откликнулся Волк не открывая глаз. – Спасибо.
Ведьма погладила мужа по голове и сказала:
– Притормози общение с Тихоней. Теперь Я буду держать его и приглядывать… издали. А ты смотри, чтобы он голову не потерял, не заносился слишком. Подумает про себя невесть что, потом не вытащим его…
Волк посмотрел на жену:
– Какая ты умница! И как мне чертовски повезло! Вот только не пойму, за что мне такое счастье?
Ведьма рассмеялась:
– Погоди, всё ещё впереди!
Наутро Волк связался с Тихоней, по-возможности нейтрально осведомился о его самочувствии, спросил отчего он вчера не приехал на тренировку и сказал, что сегодняшняя отменяется так как он плохо спал ночью и неважно себя чувствует. Тихоня, как показалось, хорошо его понял и ответил, что тоже не горит желанием работать и ему тоже нужно прийти в себя после вчерашнего трёхчасового сидения в кромешной тьме лифта. Пожелав друг другу всего хорошего, они распрощались.
11
С момента последней встречи с Белым Драконом, Тихоня каждый день ждал от него какого-нибудь сигнала, но тот вёл себя как Первый Руководитель и усиленно занимался с Учениками, по его собственному выражению, «вживанием в профессию Созидателя» – множество заданий, Индивидуально-Публичная Работа (ИПР), многочасовые утомительные разборы редких ученических показов и бесконечные рассказы о великих Деятелях и Созидателях. Тихоня стеснялся и не решался спросить у кого-либо из Учеников, что делал, когда Белый Дракон вызвал его одного перед всеми, но, по обрывочным репликам одногруппников, понял, что творил нечто нахально-вызывающее и превратился не то в кухонный молоток, не то в полицейскую дубинку и вроде кого-то самозабвенно мутузил… Что именно вызвало такую бурную зрительскую реакцию осталось неизвестно и, наблюдая, как Первый Руководитель мучает очередного Ученика на ИПР, Тихоня радовался, что чудесным образом избег неизменного позора и унижения сопровождавшего этот вид занятий, а напротив испытал что-то вроде успеха, не выпадавшего пока что ни на чью долю.
Примерно через месяц после тихониного поступления, накануне Первого Экзаменационного Показа, на заранее объявленный последний дополнительный призыв, явились целых три человека, в полном составе зачисленные в Группу, после чего она была окончательно сформирована. Вновьприбывшими были – толстяк и добрый увалень Бон, худенькая Свирель и флегматичный, с внешностью и комплекцией подростка, Жгут. Их приняли ещё быстрей, чем Тихоню, за один день, точнее вечер, чтобы не терять зря времени прямо на рядовом Учебном Занятии. Всё происходило по тому же сценарию – Соискатель выходил на середину Учебной Комнаты, показывал свои умения, подробно расспрашивался о происхождении, предыдущей биографии и так далее и тому подобное. Затем – Группа всё-таки Созидательская – каждый получил индивидуальные задания и ушёл думать. Во время думательного перерыва, к Тихоне вдруг подошёл толстяк Бон и попросил помочь в своей работе. Тихоня сразу же согласился, тем более, что Белый Дракон предложил всем, в случае необходимости, помочь поступающим. Бон вкратце обрисовал Тихоне суть своего показа и, договорившись, они вдвоём стали ждать очереди для Демонстрации. Сюжет, который почему-то выбрал Бон, не нравился Тихоне. По ходу действия им надлежало принять обличие напившихся людей. В детстве Тихоня часто любил забавлять сверстников превращением в пьяного человека, причём весьма поднаторел в реалистичности показа, вызывая бурю восторга у зрителей. Но однажды его сильно напугал по-настоящему нетрезвый взрослый. Это был здоровенный детина, находившийся на грани отключки и пребывавший в совершенно неосознаваемом им самим состоянии, а потому способный на всё. Что Тихоня вполне прочувствовал и чего больше всего испугался. Детина, распознав в незнакомом ребёнке какого-то своего врага, вдруг с животным рёвом набросился на него. Тихоня побежал. Детина погнался за ним. И если бы не подоспевшая бабушка, храбро отогнавшая одурманенного гуляку тяжёлой хозяйственной сумкой, то неизвестно чем бы завершилась погоня. После этого случая Тихоня перестал превращаться в пьяного и наотрез отказывался «показать весёленького человека». К пьяным он испытывал смешанное чувство физической боли, тошноты и сострадания. Может сказывалась каким-то образом наследственность – один из дедов умер от алкоголизма, может тот детский испуг, а может и дурной подростковый «опыт», когда он два раза по глупости напивался до смертной черты, едва приходя после в чувство… Ему было интересно почему Бон избрал именно эту тему? Может для него это важно? Ожидая очереди показа Тихоня незаметно вовлёк себя в размышления об этом и в ответ на эти размышления вдруг пришло знакомое слово, то самое с которого некогда возможно всё и началось. Слово, определившее Намеренье. Слово направившее Действие…
«Смотрящий!», – подумал Тихоня и где-то в груди почувствовал открывшийся шлюз и хлынувший поток тепла и света…
Когда они ввалились из подсобки в Учебную Комнату, Тихоня начав подыгрывать партнёру, сосредоточился на Выходе и посмотрел Бону в глаза…
Выход, к счастью, произошёл как всегда, без эффектов, в отличие от последней встречи с Белым Драконом. Он стоял у детской песочницы. На её деревянном бортике, ногами внутрь, сидел Бон и склонив голову… рыдал, громко всхлипывая. Тихоня посмотрел вокруг. Они, судя по всему, находились на территории одного из многочисленных Районных Центров Детского Воспитания, которые все, без исключения, строились по единому принципу – небольшой квадрат, огороженной железным забором земли, в середине такой же поменьше двухэтажный квадрат корпуса здания. По четырём сторонам, на узкой полоске между стеной и забором, четыре площадки для игр, с деревянной горкой и песочницей в каждой, несколько деревьев и всё. Иногда на территории какого-нибудь Центра, рядом с деревьями вздумывали самостоятельно и неконтролируемо расти кусты – единственное разнообразие допускавшееся против Правил.
На территории было пусто. За ржавым забором, по всему периметру виднелись, стоящие плотным строем, серые пятиэтажки со слепыми окнами.
«Картина не из приятных!» – подумал Тихоня. – «Да уж, это тебе не Дом Отдыха Руководителей! Хотя, там тоже было как-то невесело…»
Это был не первый Выход, и Тихоня хорошо знал, что в данном случае антураж не важен и не стоит обращать на него особое внимание. «Однако интересно было бы заглянуть в тот Второй филиал, где сейчас Сирена…– подумал Тихоня. – Как он выглядит? И что она там делает?.. Она же там, должно быть, не одна?..»
Он шагнул в песочницу и сел на бортик напротив Бона.
– Что случилось? – спросил как можно непринуждённее Тихоня. Бон поднял голову.
– Чего надо? – спросил он недружелюбно. Тихоня растерялся. Ему показалось, что Бон не узнал его.
– Просто я хотел…
– Просто вали отсюда, – резко оборвал Бон.
– Да это же я, Тихоня!
– Я знаю кто ты, – с досадой огрызнулся Бон. – Подумаешь! Какие мы важные! Что я своего Куратора не узнаю?
– Куратора? – удивлённо переспросил Тихоня.
– Да, Куратора, – передразнил его Бон. – Ты ещё издеваешься надо мной?
– Нет, – честно ответил Тихоня и пристально посмотрел на Бона. Ему вдруг показалось, что это совсем не Бон и, что он раньше уже где-то видел это лицо… гораздо раньше. Так давно, что не могло быть правдой, но в то же время так правдиво, что не позволяло усомниться в этом. Да-да, точно, он узнаёт его! ЗДЕСЬ Бон более худой, именно такой, каким его почему-то помнил Тихоня. Определённо они знают друг друга… Но откуда? Как? Тихоня не мог припомнить…
– Ну что, вспомнил? – насмешливо спросил Бон, вытирая рукавом лицо.
– Не совсем… – проговорил Тихоня.
– Конечно, – язвительно сказал Бон. – Как обещать, так мы все лихие да быстрые… А как выполнять свои обещания – нас нет и мы «не совсем» помним! Хорошо устроились!
– Подожди, Бон, – примирительно сказал Тихоня. – Я правда, не помню… Может ты мне поможешь?
– Смешно, – проворчал Бон, отвернувшись, – вообще-то это ТЫ мне собирался помочь… «поможешь»!
Он резко повернулся к Тихоне.
– В тот раз ты сказал, что не допустишь, чтобы всё повторилось! И где ты был когда принималось решение? Мне нужна была твоя помощь! Я так надеялся, ждал! У меня совсем не было сил, совсем, понимаешь? Я не мог сопротивляться, она такая сильная… меня словно засосало… я ничего не мог поделать!!! До последнего ждал… И вот, СПАСИБО тебе большое – всё снова повторилось!
– Я ничего не понимаю, можешь ты толком объяснить? – недоумённо спросил Тихоня. – Что за «тот раз»? Кто «она»? Куда тебя «засосало»?..
Бон старательно разглядывал ногти на руке:
– Да что говорить? Всё равно сейчас уже ничего не изменишь!
– Хорошо! Тогда просто расскажи мне…пожалуйста… Ведь не зря же мы с тобой ЗДЕСЬ встретились. Я же почувствовал… и пришёл.
Бон перестал разглядывать свои ногти и вздохнул.
– Грустная картина, – сказал он, мотнув головой в сторону. – И веселей у меня не получается.
– А что это? – спросил Тихоня.
– Да детский мой Центр… – усмехнулся Бон. – Колыбель!.. Каждый раз, когда возвращаюсь сюда, вот такая ерунда выходит. Каждый раз одно и то же. Сейчас хотя бы дождя нет и то хорошо. А то он противный такой… Сухой какой-то! Представляешь, сухой дождь!
– Тебе не надо возвращаться сюда, – сказал Тихоня. – Я тоже однажды попробовал вернуться в то место, где мне было хорошо…
Тихоня замолчал, вспоминая.
– И что? – спросил Бон.
– Да вот, знаешь ли, точно так же всё выглядело, как сейчас… Серо, уныло, строения были разрушены, безлюдье, пышная южная растительность куда-то исчезла и даже моря не было слышно… И шёл сухой дождь!..
– Ну? И что ты сделал?
– Ничего. Убрался поскорей. А перед этим понял одну важную вещь. Никогда не возвращайся! Не возвращайся в прежние места… А теперь могу сказать ещё и к бывшим женщинам. Ты знаешь, кто такой Угрюм?
– Да, конечно…
– Ну, так вот. Он мало того, что вернулся на старое место, так ещё и к бывшей жене. И тут же умер!.. Нельзя возвращаться. Путь назад всегда смертелен… во всяком случае, в то прошлое, которое ты помнишь. В нём нет воздуха, оно не пригодно для жизни. И даже когда ты возвращаешься к тем же людям, ты их не находишь, они также ушли оттуда, у них своя жизнь и своя дорога, они в других, своих, точках пространства. И нельзя пытаться возвращать их. Преступно. Если ты нарушаешь Гармонию, то несёшь и ответственность за её восстановление. Самим собой!
Они помолчали.
– А ты знаешь, – улыбнулся Бон. – В той жизни как-то поинтереснее было, а?
Тихоня опустил голову.
– Нет, правда, – горячо продолжал Бон. – Сейчас… ТАМ… всё намного проще, более плоско. И нет того разнообразия. Взять хотя бы машины. Помнишь, у меня был такой длинный универсал? Забыл как назывался… То есть не у меня, конечно, а у отца… Вот это была машина… Не то, что эти самоходки вонючие… уродины страшные!.. А моя… просто красавица – элегантная, удобная… прелесть! Да и не только машины… Вообще… – Бон сник. – Как-то веселее было, что ли…
Тихоня не мог вспомнить красавицу машину и ему было неловко перед Боном.
– Слушай, Бон… Ты прости меня, пожалуйста, я не… в общем… расскажи как дело было…
Бон уже успокоился и подобрав какую-то палочку, стал тыкать ею в песок, вздымая фонтанчики и внимательно разглядывая свою работу.
– Смотри, и песок здесь, как пыль…, – промолвил он, – мелкий и сухой.
Он помолчал и раздумчиво продолжил:
– А может это я? Может дело во мне?.. У меня такое чувство, что я иссушился внутри настолько, что не могу ничего живого создать. Мне иногда кажется, что и моя жизнь ТАМ такая же сухая и… мёртвая! И мне плохо от этого осознания… страшно! А ведь мне сейчас ТАМ всего лишь семнадцать лет! Смешно, правда?
– Что?
– Сопляку всего семнадцать, а он уже стонет о неудавшейся жизни!..
– Да нет, не смешно, – серьёзно ответил Тихоня. – Главное почувствовать нарушение баланса и чем раньше, тем лучше – больше времени останется на восстановление.
– Ты говоришь глупости, – возразил Бон. – Маленькие дети ясно видят эти нарушения, они чувствуют их и что с того?
– Почему глупости? – спокойно сказал Тихоня. – Дети как могут восстанавливают Гармонию – взрослые, глядя на них и общаясь с ними, становятся лучше, добрее, спокойнее в Душе, они радуются и очищаются через детей…
– Ну да! – хмыкнул Бон. – А потом, испортив их, выпускают во «взрослую» жизнь! А те, к тому моменту, уже забывают СВОЮ Гармонию и так же ничего не чувствуют!..
– Не совсем так, – терпеливо ответил Тихоня. – У взрослого человека задача использовать очищение по назначению, то есть продолжать развитие уже осознанно…
– Конечно, – перебил Бон. – Только под развитием каждый понимает своё. Если вообще понимает что это такое! Одна моя знакомая, уверенно считала, что развитие это периодически менять машину на более комфортную! Вот так!
– Так ты расскажешь мне? – спросил Тихоня. Бон опять замолчал и, не глядя на Тихоню, промолвил:
– Я честно говоря, не хотел к этому возвращаться… Но оно никуда не уходит, оно всё время со мной! Так что…
Бон перестал тыкать палкой в песок и начал чертить на нём полосы и кружочки.
– В общем… Когда закончился Отдых, меня призвали. Показали варианты, предложили выбирать… ну, ты знаешь. А я, дурак, всё торопился, хотел поскорее прийти! Ведь знал же, что разрешается выбирать и первый и второй заход, столько раз сколько тебе потребуется! Но нет, мне надо было срочно и самому. В тот момент мне было важно именно САМОМУ! И что получилось? Ну, выбрал я наконец две семьи с похожими для меня Задачами. Приблизился, стал внимательнее смотреть. И вижу, через первую мне и Слава и Деньги и Почитание светят… И вот тут-то нужен был кто-то, кто меня остановил бы! Нужен был ты! Ты задал бы мне простой вопрос – А какова будет плата? И всё! Один вопрос! И я точно остановился бы и посмотрел дальше… Потому что когда я повёлся на конфетку, появилась она… и потащила меня вниз. И в этот момент было ещё не поздно, ты смог бы меня вытащить назад, ты сильный и я тебе всегда доверялся. Ты же мой Куратор! Ты смог бы… – голос у Бона задрожал и чтобы снова не расплакаться, он сломал палку об колено и с силой выбросил обломки далеко в сторону. – Вот когда ты был нужен мне… Когда она тащила меня, а я уже видел, что всё повторится – и она и отец и его уход и бабка эта… вампирша, и на самом деле, ни Славы, ни Почёта, ни Денег не будет потому что это обман! Они не дадут! Они, прикрываясь заботой обо мне и любовью, всё из меня высосут, все жизненные соки, все чувства, все мои наработки за столько жизней! Самое противное, что я даже ТАМ всё это вижу и чувствую нестерпимо… А что делать не знаю. Как исправлять? Пробовал возвращаться… А каждый раз, когда попадаю сюда, единственное место, где мне было хорошо потому что я не думал ни о чём, каждый раз получается… вот эта вот серятина… без жизни и смысла!.. – Бон набрал в ладони песку и стал наблюдать как он медленно, тонкой струйкой стекает обратно в песочницу. – Тебя вот тоже искал… всё спросить хотел… – Бон разнял руки, остатки песка облаком пыли осыпались вниз, и прямо посмотрел на Тихоню. – Почему ты не появился? Ты же обещал! Ты обещал быть рядом в трудные минуты…
