Акурат
Деятель
– Это всё? – спросил он с каменным спокойствием, после того как отбушевали зрители, а Ученики не двигаясь простояли несколько минут неподвижно.
– Всё… – выдавил из себя Белый Дракон, не глядя на Зама.
– Что ж, очень хорошо, – сказал Зам. – Давайте обсудим…
19
В переполненной подсобке было противоестественно тихо. Бывшие горе-Деятели сидели молча, с лицами людей приговорённых к казни без права на помилование. Тихоня не мог вынести такое зрелище и вышел в коридор. Он намеревался уйти до оглашения результатов высокого обсуждения. Хотелось, правда, ещё узнать почему на Финальный Экзамен не пришёл Шаман?.. Может он принял обличье какого-нибудь постороннего Ученика и сидел среди зрителей?..
«Тихоня» – раздалось в голове. Это был он.
«Да»
«Надо поговорить»
«Сейчас?»
«Да. Бери Волка. Я жду вас в Верхнем коридоре»
Тихоня обрадовался, что Шаман так скоро появился. Он заглянул в подсобку, подозвал жестом Волка и, не дожидаясь, пошёл по направлению к большой квадратной лестнице. Волк догнал его, безмолвно пристроившись чуть сзади.
В Верхнем коридоре тускло светили через две, дряхлые лампы, поскрипывал рассохшийся деревянный пол и было ещё тише, чем в унылой подсобке. Шаман уже ждал, стоя у двери в какую-то Учебную Комнату. Завидев приближающихся Тихоню и Волка, он помахал им и зашёл в помещение.
«Прямо как шпионы!..» – подумал Тихоня, пропустив вперёд Волка и оглядываясь в пустой коридор перед тем, как закрыть дверь.
Шаман присел на преподавательский стол, держась руками за столешницу. Он был серьёзен и заметно нервничал.
– Вы знаете, что происходит сейчас там, внизу? – спросил он тихим голосом.
– Что? – спросил Тихоня.
– Там сейчас уничтожают Белого Дракона… И это только начало… А конец будет таким – Группу не просто расформируют… ни один из нынешних Учеников не сможет потом продолжить учёбу…
– Никогда? – вырвалось у Тихони.
– Скажем так, очень-очень долго! – ответил Шаман. – Так долго, что они успеют состариться и им ничего уже не будет нужно.
– Для чего вы нас позвали? – спросил Волк.
– Правильный вопрос, – быстро сказал Шаман. – Я позвал вас, чтобы вы помогли мне спасти Группу.
– Группу? – уточнил Волк. – Или господина Белого Дракона?
– Я сказал то, что сказал! – ответил Шаман.
– А как спасать-то? – спросил Тихоня. – Ворваться и взять Зама в заложники?..
– Не совсем, – сказал Шаман. – Мы с ним встретимся… За Границей.
– И что мы ему скажем? – улыбнулся Тихоня. Шаман внимательно посмотрел на Волка потом на Тихоню, помолчал и ответил:
– Мы предложим ему сделку.
– Ха! У нас есть что предложить? – усмехнулся Тихоня.
– Есть, – улыбнулся Шаман. – И это просто, как всё гениальное…
– Тогда говорите быстрее, – раздражённо сказал Волк.
– Наше предложение таково, – начал Шаман. – Уважаемый господин Зам не трогает Группу, а мы не обратим внимание господина Верховного Руководителя на очевиднейший факт вопиющего недосмотра и попустительства при отборе Учеников в ДАННУЮ Группу! А даже по нашим, весьма лояльным, Правилам полную и безоговорочную ответственность несёт ни кто иной, как непосредственный начальник Белого Дракона…
– Господин Зам! – закончил Тихоня. – Его, кстати, не было когда нас набирали!..
– Вот именно! – воскликнул Шаман. – Двойное нарушение и двойная ответственность.
– Подождите, – вмешался Волк. – А что, Верховный не знал как набиралась Группа? Вы хотите сказать, что он был не в курсе?..
– Думаю, да, – ответил Шаман.
– А если они в сговоре? – спросил Волк.
– Это вряд ли, – покачал головой Шаман. – Верховный Руководитель, прежде всего администратор, не забывай. У него на шее огромная Школа и неизвестно сколько десятков нижестоящих Руководителей. Плюс, насколько я знаю, его контролируют с ног до головы. Так что ему совершенно не интересно рисковать своим положением из-за ничего не сулящей связи с кем-либо из подчинённых. Пусть даже это влиятельный господин Зам.
– Всё равно рискованно, – скептически заметил Волк.
– Твои предложения?! – Шаман скрестил руки на груди.
– А если нас услышали? – не унимался Волк. – Мы же здесь как в чистом поле…
– Нет, – возразил Шаман. – Сегодня День Финальных Экзаменов. Все заняты. Правда… не знаю, где сейчас Верховный… Но не думаю, что он отслеживает всех и вся… Это маловероятно. Я развеял твои сомнения?
– Ни в малейшей степени!.. – буркнул Волк, пощипывая подбородок.
– А мы вам для чего? – спросил Тихоня. – Вы не можете это один сделать?
Шаман снисходительно улыбнулся:
– Объясняю. Ты, Тихоня, нужен мне для того чтобы мы объединили усилия и подстраховывали друг друга. Ведь Зам очень силён, очень. Конечно, он может легко и с двумя справиться, я уверен. Но нам важно продержаться первые несколько минут пока мы выкладываем наше предложение. Потом, я надеюсь, он заинтересуется и ничего нам не сделает. Для этих нескольких минут потребуется полная концентрация, какая только возможна, понимаешь? А что бывает при максимальном Выходе? Грубо говоря, глубокий обморок. Мы с тобой, Тихоня, будем абсолютно беззащитны. И вот тут нам понадобится помощь Волка. – Шаман повернулся к нему. – Твоя задача, во-первых, следить за тем, чтобы никто нас не обидел, пока мы без чувств валяемся здесь; а во-вторых, вытащить нас обратно, если мы застрянем. Понятно?
– И как я это пойму? – спросил с сомнением Волк.
– Поймёшь, – уверенно ответил Шаман. – Мы должны всё сделать минут за десять. Если пройдёт больше, значит что-то пошло не так и нас надо вытаскивать.
– А что вы подразумеваете под словом «вытаскивать»? – Волку явно не нравилась затея Шамана.
– То, что обычно делают выводя человека из обморока. Древний, как Мир способ – встряхивание, битьё по щекам и всё в том же духе… Но не переусердствуй!.. Всё, ребята, времени нет! Пошли!
Шаман встал и огляделся:
– Так! Тихоня помоги… Надо сдвинуть по две парты вместе…
– Зачем? – не понял Тихоня.
– Затем что по одной они коротки, а нам нужно лечь, – ответил Шаман и взялся за ближайшую. – Давай!
Они быстро сделали для себя лежанки и взобрались на них. Волк подошёл к двери, проверил плотно ли она заперта и встал на часах.
– Значит так, – сказал Шаман Тихоне. – Надеюсь, лицо Зама ты помнишь… Сначала концентрируешься на его лице, затем одновременно вызываешь, как для мысленной связи, и Выходишь. Понял?
– Понял, – ответил Тихоня. – А обратно как?
– Как обычно!.. Руку давай!
Тихоня подал ладонь и поглядел на потолок. До него было метра четыре. Его давно уже не белили и местами он был покрыт кольцеобразными жёлтыми пятнами похожими на больших ядовитых медуз из Океана. Одна медуза очень напоминала лицо Зама… Глаза… Нос… А вот подбородок… Рот… Похожа… Очень похожа… Даже причёску можно разглядеть… Вылитый Зам… Теперь надо её… его… вызвать… Хм… Смешно… Я вызываю медузу… Где-то писали, что они умеют общаться между собой… В каком-то журнале… В каком?.. Погоди… надо Выходить… Фу! Мерзость.. Прямо на медузу… Терпеть не могу медуз!.. Ага… Гляди-ка… она чего-то говорит!..
– Какого чёрта вам от меня надо?! – кричала медуза, на ходу превращаясь в лицо Зама. Тихоню качнуло, как на детских каруселях, только ещё быстрее, так, что голова закружилась. Он увидел, что стоит в Учебной Комнате своей Группы. Напротив него багровый от бешенства Зам держал за горло Шамана. Тот тяжело дышал и не сопротивлялся. Больше в Комнате никого не было.
– Ну? Мы будем ещё кого-то ждать или я могу начать уничтожение? Неспеша и со вкусом! – уже без крика, но громко сказал Зам.
– Это скажется на вашей карьере! – неожиданно для себя, сказал Тихоня.
– Чтооо? – протянул угрожающе Зам.
– Заткнитесь и слушайте! – возвысил голос Тихоня. Зам остолбенел, подняв брови.
– Говорю один раз, – отчеканил Тихоня. – Вы оставляете в покое нашу Группу. Никого, слышите? НИКОГО не трогаете и даже не помышляете обо этом. А я, Ученик Тихоня, в благодарность за вашу доброту, не обращаюсь к Верховному Руководителю с тонким намёком о проведении расследования вашего участия, а точнее НЕ участия в наборе нашей Группы, НЕ присутствия на Вступительных Экзаменах и прямой вины в сегодняшнем провале упомянутой Группы. Обещаю, что расследование не будет долгим, а наказание сладким. Вы хорошо меня поняли?
Зам презрительно щурясь и играя желваками смотрел Тихоне в глаза.
– В качестве жеста доброй воли и в знак понимания между нами, отпустите господина Шамана… Пожалуйста! – спокойно сказал Тихоня.
Зам помедлил, криво усмехнулся и разжал пальцы. Шаман тут же согнулся, опершись о колени, и хрипло задышал освобождённым горлом.
– Спасибо! – просипел он.
– А вы любопытный молодой человек! – заговорил Зам, не отрывая взгляда от Тихони. – Стоило отнестись к вам с более пристальным вниманием! Мы могли бы хорошо сработаться… Из вас получился бы неплохой Руководитель. Но, вы сами сделали выбор. И теперь пути назад нет… к сожалению.
Он медленно потёр ладони.
– Не советую показывать свою силу, – как можно уверенней сказал Тихоня. – Если мы не вернёмся, моё обещание всё равно будет выполнено!..
Зам остановился и также медленно опустил руки в карманы.
– Убирайтесь, – ласково сказал он. Тихоня подошёл к уже пришедшему в себя Шаману.
– Какой же ты медлительный, Тихоня! – укоризненно сказал Шаман. – Это едва не стоило мне жизни…
– Я буду работать над собой, – улыбнулся Тихоня, положил ему руку на плечо и сделал лёгкое движение назад. Как обычно.
Часть третья
1
Приглашение пришло старомодным и приятным способом – по почте. Выспавшийся Тихоня, плотно позавтракав, спускался вниз, на улицу, и для разнообразия решил заглянуть в ящик. Почтовые ящики выходили из обихода, повсеместно вытесняемые мысленной связью и жильцы дома один за другим избавлялись от них. Но Тихоне нравилась когда-то длинная (судя по зиявшим пустотам), а теперь заметно поредевшая «батарея» старинных железных коробок висевшая на первом этаже. Он решил не выбрасывать свой ящик, а наоборот стал ухаживать за ним – вставил в него красивый блестящий замочек, регулярно протирал и иногда подкрашивал его ребристые бока с откидной передней крышкой. Обнаружив в ящике узкий бежевый конверт, Тихоня вынул его, определил мимоходом, что он из дорогой бумаги, и не глядя, помахивая им как веером, отправился на прогулку. Увлекательное, как хотелось думать, чтение Тихоня оставил на десерт.
Через двадцать минут, углубившись бодрым прогулочным шагом в лесопарк, опоясывавший Город с восточной стороны, на самой окраине которой и жил Тихоня, он отыскал укрытый от возможных посторонних глаз уголок и присел на траву. «А вдруг это плохие новости?» – подумал он, дотронувшись до лежавшего рядом конверта, и, на всякий случай, посидел ещё несколько минут наслаждаясь свежим воздухом, видом буйной лесной зелени, чистым небом. Потом решив, что никакие плохие новости не отменят окружавшую его вечную красоту, Тихоня посмотрел на конверт. Он был сделан из толстой, рифлёной бумаги. Вверху бросалась в глаза большая прямоугольная фиолетовая печать с надписью «внутреннее» – значит, отправлено из Города. Ниже и слева, в тонкой рамочке, адрес отправителя. Написан не от руки, а напечатан на машинке мелким шрифтом – «Центр Воздействий. Управление по делам Созидателей. Городское Отделение.». Чуть ниже на длинной черте смазанная закорючка чьей-то подписи. «А это точно мне?!» – усомнился Тихоня, ища имя получателя. Справа, под совпадавшим адресом доставки, в графе «Получатель» было чётко пропечатано – Ученик Тихоня… «Что бы там ни было, а я ничего плохого Центру Воздействий не сделал!», – подумал Тихоня и вскрыл конверт. Внутри лежал сложенный вдвое лист бумаги с водяными знаками. Тихоня развернул его. Это был именной бланк Центра Воздействий. Сверху важно извивались хитроумные сплетения из ветвей с листьями, а сквозь них проступала рисованная копия многоголовой конной скульптуры, украшавшей фронтон главного здания Центра. Под рисунком следовал короткий текст, написанный аккуратной и умелой рукой:
«Уважаемый господин Тихоня! Приглашаю Вас встретиться со мной на предмет переговоров по вопросу Вашего участия в работе Центра Воздействий. Если не возражаете, встреча состоится сегодня во второй половине дня в любое удобное для Вас время. С уважением, Начальник Городского Отделения Управления по делам Созидателей Центра Воздействий, господин Овал.»
Под текстом, удавшаяся лучше чем на внешней стороне конверта, стояла такая же закорючка. Обращение «уважаемый господин Тихоня» было смешно и, старательно выписанное, смотрелось аляповато-неестественно. Чего-то не доставало. Возможно, основательности и стройности полных имён, бывших когда-то неотъемлемой частью любого человека. Так же как почтовые ящики они стали не нужны и люди отказались от них с тою же лёгкостью. Скупые, односложные имена или прозвания не сразу принятые, тем не менее, как то незаметно прижились и быстро завоевали признание, оправдывая это тем, что, например, для мысленной связи они несомненно эффективнее и удобней. Но Тихоне уже не требовались никакие оправдания – когда он родился, все дебаты, бои, протесты, страшные пророчества на эту тему, отгремев, умолкли. Вопрос был решён раз и навсегда, а молодым поколениям деликатно преподносился в виде любопытного исторического факта. Хотя иногда непрожитое ретро, всё реже появлявшееся среди людей, тянуло к себе и казалось вместе с ним ушло что-то глубокое, надёжное, на что можно было опереться, как на крепкий посох, не подводящий путника ни на ровной дороге, ни в болоте, ни в опасном броде.
Тихоню письмо обрадовало. Он не знал ни одного случая, чтобы Ученика Школы приглашали из самогО Центра Воздействий для «переговоров по вопросу участия» в его работе!! Вещественный факт этого приглашения был уже почётен и равносилен присваиванию какого-нибудь высокого Звания. И даже если переговоры ничем не закончатся, что вряд ли, потому что какой дурак откажется на ЛЮБЫХ условиях поработать в Центре, но даже если и так, то подобное письмо можно таскать с собой всюду как дорогую рекомендацию, как универсальный ключ ко многим дверям. Тихоня был бы просто счастлив, если бы нуждался в таком ключе, но ни одна из тех дверей не манила его, не искушала, не будоражила. И всё же ему стало радостно от того, что он получил недвусмысленный знак извне о правильности своего пути. А письмо безусловно очень ценно! Его можно повесить в хорошую рамочку под стеклом на стену и показывать гостям, позволяя себе небольшой грешок хвастовства.
«Спасибо, дорогой господин Овал! Обязательно к вам заглянем!» – подумал Тихоня. Ведьма говорила, что любые поступающие предложения необходимо отрабатывать, чтобы успешно двигаться дальше. Ну, а уж случая побывать в Центре Воздействий Тихоня ни за что не упустит!
– Так! – сказал он вслух и отложил письмо в сторону. – А теперь займёмся делом!
Тихоня прислушался – идеальные условия. Кругом стояла та особенная, живая тишина, какая бывает только в полуденном дремлющем лесу, когда слышен тихий шорох травы и листвы, да ленивый, с паузами, разноголосый переговор птиц…
Первым делом нужно было разобраться с Зубастиком.
Тихоня вспомнил его головастую внешность, улыбку, слегка выкаченные глаза. С этим проблем нет. А вот ТОТ день в значительной степени стёрся из памяти и это было плохо – если Тихоня упустит какую-нибудь мелочь, может ничего и не получиться… или сделается ещё хуже! Так что, как ни прискорбно, придётся вспоминать на ходу. В крайнем случае, импровизировать наугад… Но лучше вспомнить!..
Тихоня освежил перед внутренним взором облик Зубастика и, спросив разрешения, плавно Вошёл…
– С Новым Годом! – громко сказал Зубастик, поднимая стакан и придвигая его к Тихоне. Они сидели в небольшой квадратной комнате. Тихоня на диване, Зубастик напротив на табурете. Между ними стоял маленький, самодельный столик, накрытый на двоих по походному – несколько стеклянных банок с чем-то похожим на салаты, бутылка вина, нарезанный толстыми неровными кусками хлеб, две мелкие тарелки с двумя вилками и два стакана. Один на столе, другой висел перед Тихоней в воздухе зажатый рукой Зубастика.
– Тихоняаа! – позвал тот. – Чего задумался? Давай…
Тихоня взял свой стакан.
– С Новым Годом! – повторил Зубастик.
– С Новым Годом, – ответил Тихоня и чокнувшись, отпил вина. Оно было вкусным. В меру сладким, терпким, с богатым вкусовым букетом и тонко отдавало деревом бочки, в которой выстаивалось. Тихоня поднял брови и удовлетворённо промычал.
– Ну как? – улыбаясь спросил Зубастик. – Понравилось?!
– Угу, – продолжая смаковать, прогудел Тихоня.
– Вот! – как в доказательство констатировал Зубастик. – Это я специально привёз с собой нашего, местного… Для особых случаев!
Он осторожно сделал несколько глотков и поставил стакан на стол.
– Единственное, что я могу пить без последствий, – сказал он. – Всё остальное сваливает меня даже в малых дозах…
– Почему? – спросил Тихоня.
– Не знаю… дурная физиология, наверное, – ответил Зубастик, хищно глядя на открытые банки. – Тааак… что у нас тут имеется?
Тихоня осмотрел комнату. Много времени на это не ушло. По одной стене окно, по другой шкаф, третью подпирал диван, последняя, самая важная, позволяла выйти и без большой надобности не возвращаться сюда. Мебель была колченогая, ненадёжная. Такую обычно оставляют в квартирах на съём или комплектуют дешёвые гостиницы. Тихоня посмотрел на Зубастика.
– А еоыее? – спросил тот с набитым ртом.
– Что? – не понял Тихоня.
–… чего не ешь, говорю? – проглотив, показал вилкой Зубастик.
– А, да-да, – встрепенулся Тихоня и раздумывая стал накладывать себе из банок еду.
«Вроде Вошёл я правильно…» – подумал он. – «…туда куда нужно… и КОГДА нужно!.. Теперь внимательно, пока без самодеятельности… и не пропустить момент… не увлечься!». В банках действительно были салаты. Выложенные на тарелку, они тут же заполнили воздушное пространство комнаты притягательными ароматами. Тихоня ощутил настоящий голод. «Я в тот день ничего не ел с утра!..» – припоминал Тихоня. Еда была не хуже вина и он уже хотел спросить, кто так вкусно приготовил, как его опередил Зубастик.
– Твоя мама потрясающе готовит! – воскликнул он. – Передай ей от меня огромное спасибо!
«Моя мама…» – отметил Тихоня. – «Ага, помню. Дальше…»
– Да, – Зубастик поднял вилку. – И тебе спасибо за подарок!
– Угу, – ответил Тихоня.
«Подарок…» – подумал он. – «Очень хорошо! Дальше…»
Зубастик с шумом бросил вилку и, не переставая жевать, вскочил, бросился в сторону окна, покопошился там и повернулся, держа в руках какой-то пакет.
– Вот, – торжественно сказал он, шагнув вперёд и сверкая глазами. – Это тебе! С Новым Годом!
Тихоня отложил еду, отряхнул друг об друга ладони и взял пакет. В нём было что-то очень лёгкое и вместе с тем прочное. Тихоня поднял глаза на Зубастика. Тот, улыбаясь, показал выразительным взглядом на пакет. Тихоня медленно заглянул внутрь…
«Слава Богу!..», – подумал он. – «Без изменений…». В пакете было то, что и должно было быть. Зубастик привёз ему, как обещал, «волшебной еды» – две коробки каких-то засушенных плодов и две коробки их, местного, молока… Всё это надо было, по его словам, смешать, подождать около часа и съесть. Зубастик обещал чудодейственный эффект омоложения и притока новых сил.
– Ну как? – спросил, улыбаясь во весь рот, Зубастик. – Пойдёт?
– Спасибо… конечно пойдёт! – Тихоня подал ему руку для пожатия. Зубастик порывисто схватил её и Тихоня почувствовал, что настал нужный момент.
– Послушай-ка, Зубастик, – сказал он. – Ты чего-то возбуждён слишком. Тебе это несвойственно… Колись, что произошло?
Зубастик выдернул руку:
– С чего ты взял?.. Всё отлично!.. У меня всё хорошо… вообще!..
– А в частности? – Тихоня внимательно посмотрел на него.
– Давай есть, – сказал Зубастик, пряча глаза. Он сел на своё место и стал молча набивать рот. Тихоня не притронулся к еде и не отрывал взгляда от Зубастика. Тот прожевал запиханную в себя порцию и швырнул вилку на стол.
– Да, ты прав… Всё плохо! – глухо сказал он.
– Что плохо? – спросил Тихоня.
Зубастик отвернулся, глядя в стену:
– Она хочет бросить меня… мне кажется!
– Почему ты так решил?
– Сначала всё было хорошо… ну, ты знаешь… А теперь она не желает встречаться со мной!
– И что она говорит?
– Ничего… Но я ведь не первый день с ней знаком… я же вижу когда и что она имеет в виду!..
– А может ты ошибаешься? – предположил Тихоня.
– Нет! – крикнул Зубастик. – Нет! Я ей надоел, наскучил, осточертел!!!
– Она так и сказала? – спросил Тихоня.
– Она дала это понять!.. Что мне делать, Тихоня, друг? Я без неё не смогу… я умру! Я правда не смогу!.. Я что-нибудь сделаю с собой!..
Зубастик обхватил голову руками.
– Так! – решительно сказал Тихоня. – Во-первых, сейчас надо успокоиться…
Во-вторых, не опускать руки раньше времени… В-третьих, пока тебе не сказали «пошёл вон» всё можно поправить! Тем более, что ты наверняка ведь, не уверен в положении дел?.. Я правильно говорю?
Зубастик молчал.
– Я ПРАВ? – с усилением сказал Тихоня наклонившись к Зубастику.
– Да, – отозвался он.
– Очень хорошо, – спокойно констатировал Тихоня. – Едем дальше…
Это выражение очень нравилось ему. Оно иногда звучит из уст Ведьмы и означает для адресата спасительно-успокаивающий итог удачного прохождения очередного этапа «излечения» и некоторую перспективу впереди. Тихоня почувствовал на себе гордые одежды соблазнительной роли спасителя, но тут же испуганно сдёрнул их и продолжил.
– Вот. А теперь попробуем произвести простое действие, – сказал он, сосредотачиваясь.
– Какое? – Зубастик поднял голову.
– Очень простое… – ответил Тихоня. – Мы её позовём!..
– В каком смысле? – насторожился Зубастик.
– В прямом! – серьёзно сказал Тихоня и сделал то, чему недавно научился… Он расслабился, представил себе два искрящихся, золотых фонтана, один сверху, другой снизу, почувствовал тёплые волны энергии пробегающие по спине, затем сомкнул струи фонтанов в большой шар и бережно, очень-очень осторожно, передвинул пространство, в котором они с Зубастиком находились чуть-чуть в сторону, совсем немного, почти незаметно…
Из кухни донёсся вскрик и звон разбитой посуды. Пучеглазый Зубастик, рискуя совсем потерять свои вылезшие из орбит глаза, уставился на тёмный проём комнатной двери. Тихоня с трепетом ждал. Прошло несколько бесконечных секунд и в двери появилась она… Та, которую оба хорошо знали. Та, что разбивала сердце Зубастику.
– И чего вы сидите, как идолы каменные? – спросила она, поджав губы. – Я там рискую своей жизнью… чуть не порезалась, а ни один не шелохнётся!..
Зубастик засиял, как начищенный до ослепительного блеска чайник.
– Так это… мы… волновались…тут… за тебя!.. – пробормотал он.
– Меня это успокаивает! – с притворной строгостью сказала она. – Может кто-нибудь из волнующихся соблаговолит помочь?..
– А!.. Да-да, конечно, – резко ожил Зубастик и вскочил. – Я доброволец, делаю шаг вперёд!
– Большой шаг? – игриво спросила она.
– Гигантский! – промурлыкал Зубастик и пошёл за ней в кухню. На ходу он подмигнул Тихоне и восхищённо показал ему большой палец. Потом на мгновение выглянул из-за двери и перед тем как скрыться, одними губами прошептал:
– Спасибо!
Тихоня кивнул улыбаясь и ещё раз оглядел комнатку.
«С милым рай в шалаше?.., – подумал он. – Дааа!.. Ну, это уж не моё дело!»
С кухни донеслись хихиканье и хруст сгребаемых осколков. Тихоня легко вздохнул… и отправился дальше.
Теперь Пружина. О ней Тихоня думал так – что, если талант это энергичность, то Пружина просто гениальна. Наверное, Тихоне это в ней и нравилось. В первый же день как он её увидел, Пружина произвела на него неизгладимое впечатление бурлящей в ней жизнью. Она пришла на Вступительный Экзамен с загипсованной ногой и, как рассказывал потом Шаман, а Тихоня слышал из-за двери, выдавала вместе с ней неописуемые вещи – танцевала, превращалась, молнией летала по Учебной Комнате без устали и передышки. Её с трудом останавливали. Пружину всегда приходилось останавливать и всегда сделать это было нелегко. Она производила шум одним своим появлением, а её Учебные Работы отличались крупным масштабом. Однажды показывая личную Учебную Демонстрацию она создала подробный фрагмент Мира и затем безжалостно погубила его в страшном грибообразном взрыве, введя в оцепенение всех смотревших. Потом Шаман уговорил её несколько доделать работу, в результате чего появилась поучительная история о хрупкости Мира, который между прочим не погибал, а взрыв увидел во сне какой-то ребёнок и в финале собирательный образ Матери утешал его, качая на руках. Пружина очень любила не столько процесс, сколько антураж действия. В другой раз она материализовала большие, до потолка Учебной Комнаты, чугунные ворота, с такими мелкими деталями ковки, что Шаман остановил уже не важное действие и все долго, во главе с ним, разглядывали искусно сделанные завитки и переплетения металла. Как и все её работы, Пружина была очень эмоциональна и переживала свои чувства так же по-крупному. С нею у Тихони был связан один постыдный эпизод, не дававший ему покоя. Как то раз Тихоня и Бон готовили к Школьному Празднику смешное, пародийное представление о Руководителях Группы. Тренировка проходила после занятий, вечером. По расписанию после них должна была работать Пружина. Она шумно и весело ворвалась в Учебную Комнату, грубовато напомнив об истёкшем времени. Тихоня, до конца не сбросивший с себя Образ Шамана, вдруг решил разыграть Пружину и, сам не зная почему, ляпнул ей, что подслушал обсуждение Руководителей Группы, где они говорили об отчислении Пружины. Будто бы это вопрос уже закрытый. Как на грех, Бон поддержал глупую игру, многозначительно поддакивая. Пружина внимательно выслушала, побледнела, виновато улыбнулась, дрожащими губами спросила «почему» и, бросившись на грудь Тихоне, громко в голос разрыдалась… Шутники не ожидали такого эффекта от своей шутки и принялись успокаивать бедную Пружину, рыдания которой быстро переросли в истерический вой. С огромным трудом, проклиная своё слабоумие и непроходимую тупость, приятелям всё же удалось остановить Пружину и пробившись сквозь крики, убедить, что они, идиоты, просто разыграли её. Тихоня не понимал, как он, считавший этот вид юмора разрушительным для Души, никогда не любивший розыгрыши, стал инициатором одного из них. Кто мог смутить его разум в тот миг?!! Неоднократно вспоминая этот свой позор Тихоня отнёс помутнение рассудка за счёт странностей и подлостей Деятельской профессии. Когда человек занимающийся ею, может увлечься настолько, что становится в прямом смысле слепым орудием, и ни в чьих-то руках, а что страшнее, подчиняясь непредсказуемой логике хаоса и дисгармонии.
Тихоня давно уже готовился ко встрече с Пружиной, но только сегодня ощутил в себе необходимую лёгкость сердца и уверенность. Он воссоздал нужный день, это было нетрудно, и точно выбрав момент, с разрешения, Вошел…
– Ну что, пройдёмся ещё разик? – спросил Бон. Он раскраснелся и был в
тренировочном раже. Тихоня посмотрел на часы:
– Не успеем, сейчас Пружина явится…
– Ничего страшного подождёт чуток! – храбро заявил Бон.
– Не в этот раз, – помотал головой Тихоня. Он вышел из Учебной Комнаты в подсобку, куда секундой позже со стуком ворвалась из коридора упругая, как пуля, Пружина.
– О! Тихоня! – весело гаркнула она. – Выметайтесь, пришло моё время!..
– Конечно, Пружиночка! – в тон ей ответил Тихоня. – Подожди секунду!
Он заглянул в Учебную Комнату:
– Бон, не заходи пока, ладно?
– А что вы там будете делать? – сладострастно облизнулся Бон.
– Заткнись! – улыбнулся Тихоня и запахнул дверь. Он подошёл к Пружине, взял её за плечи и усадил на диван.
– Тихоня, ты чего это? – удивлённо спросила Пружина.
– Погоди, – серьёзно сказал Тихоня. – Закрой глаза…
– Чего? – поморщилась Пружина.
– Закрой глаза, не бойся, – добродушно повторил Тихоня.
– Да я и не боюсь, пожалуйста! – пожала плечами Пружина и закрыла глаза.
Тихоня взял её за руку…
– Теперь смотри! – сказал он. Пружина открыла глаза. Перед ними была ярко освещённая прожекторами площадка большого Демонстрационного Зала. Её почти всю заполонили Деятели. Они дружно аплодировали и улыбаясь смотрели в одну сторону, на одного человека. И этим человеком была она, Пружина. Немного другая… взрослая, похорошевшая. Пружина заметила, что Зал полон и публика также стоя рукоплещет ей. Потом кто-то кричит «Спасибо!», все подхватывают и начинают скандировать, хлопая в такт, «Спа-си-бо! Спа-си-бо!». По проходам к площадке бегут с цветами. У неё не хватает рук, чтобы взять все букеты. Она раздаёт цветы своим подопечным, но всё равно не успевает и постоянно прибывающие цветы падают на пол. Потом выходит какой-то пожилой, солидный мужчина в костюме, произносит торжественную речь и вручает ей очень красивый, сверкающий и тяжёлый приз. Все снова принимаются аплодировать и кричать…
Потом картинка бледнеет и растворяется. Звуки затухают. Пружина снова видит себя со стороны, сидящей в просторной светлой Учебной Комнате. Перед нею какие-то Ученики показывают свои умения. Пружина догадывается, что это её Ученики. Они очень стараются сделать хорошо и судя по всему им это удаётся. Она с довольным видом вскакивает, подбегает к ним и что-то страстно подсказывает, подбадривая…
Затем и эта картинка исчезает. На её месте возникает интерьер дома. Пружина видит себя играющую с маленькими детьми. Их четверо – два мальчика и две девочки. Потом входит красивый молодой человек и Пружина уже знает, что это её семья – муж и дети. Что-то приятно щекочет у неё в груди, она улыбается и запечатлевает уходящую последнюю картину в своём сердце…
Тихоня отпустил её руку. Пружина задумчиво, с сожалением, огляделась и взглянув на Тихоню спросила:
– Ты не подшутил надо мной?
– Что ты! – потряс головой Тихоня. – Ни в коем случае!
– Думаешь так всё и будет? – тихо, с надеждой, спросила Пружина.
– Не буду врать, – просто ответил Тихоня. – Это один из вариантов… но он уже существует.
– И что нужно сделать? – спросила Пружина.
– Да ничего особенного, – улыбнулся Тихоня. – Просто выбери его… так, как будто он уже у тебя есть – бесстрастно и спокойно.
– Это всё? – удивилась Пружина.
– Всё, – кивнул Тихоня. – Только не забывай иногда думать об этом. Но не слишком долго!.. Это как с цветами. Если их не поливать, то они не вырастут, если поливать часто, тоже самое, редко и помногу, тот же результат. Во всех других случаях они обязательно вырастут и порадуют тебя!..
– Я поняла, – сказала Пружина и, приблизившись, поцеловала Тихоню в щёку. Он смущённо заулыбался и опустил глаза.
– Спасибо тебе, Тихонечка! – мягко сказала Пружина. – Я всё поняла!
Она не вскочила, как обычно, а спокойно встала, провела ладонью Тихоне по волосам и зашла в Учебную Комнату. Тихоня посидел ещё несколько секунд, продлевая ощущение поцелуя на щеке и…
