Юлия Кожева
Мечтательница
– Значит, я эксперт, очень хорошо, – пробормотал он. – С каким удовольствием я забросил бы все дела и немедленно вылетел в Россию! Но, по-видимому, никто не может считать себя настолько свободным, чтобы пренебречь всеми условностями общества и решать свои личные проблемы.
Чтобы не погрузиться в уныние от подобных мыслей, он отказался от первоначального плана снова остановиться в квартире друзей и без колебаний свернул на дорогу, ведущую к отелю, где поселилась его съемочная группа.
– Уж Дэвид сумеет позаботиться, чтобы его босс не грустил, – вполне справедливо рассудил Сергей.
– Значит, ты твердо вознамерился искать Полину? – спросил Дэвид, когда они сделали заказ.
Они сидели в маленьком уютном кафе, которое его верный помощник облюбовал за тот немалый срок, что провел в Праге. Это было заведение, что называется «для своих»: вдали от туристических троп, в неприметном переулке. Оно служило местом встреч десятка давно знакомых друг с другом людей. Домашняя атмосфера, благодушие хозяев – за годы разъездов Дэвид стал непревзойденным специалистом по выискиванию подобных островков покоя.
– Что ты о ней думаешь? – пусть отвечать вопросом на вопрос не учтиво, но мнение близкого человека, который успел немного узнать его избранницу, не было безразлично Сергею.
– Разве это важно для влюбленного? Хотя, изволь: насколько я умею разбираться в людях, она хорошая девушка. Звучит банально, согласен. Но за пару-тройку дней поверхностного знакомства трудно сделать глубокие выводы. Некапризная, любознательная, смелая (с твоих слов), с чувством юмора все в порядке. В общем, на данном этапе, я тебя полностью поддерживаю и говорю: дерзай, мой мальчик, борись за свое счастье. Разве расстояние может служить серьезной преградой? Ни в коем случае!
Мягкое чешское пиво настроило двух собеседников на весьма лиричный и доверительный лад. Легко было обсуждать темы, которые в более деловой или просто обыденной обстановке, могли оказаться закрыты даже при их проверенном годами знакомстве. По узкой мощеной улочке, хорошо освещенной старинными фонарями, они вернулись в гостиницу. Один размышлял о том, как все-таки романтична молодость. Помыслы другого были в будущем. «Скорее бы оставить позади глупые формальности и приняться за поиски».
Запись программы в английской студии, которая в другое время принесла бы ему гораздо большее удовольствие, осталась позади, и Сергей немедленно отправился в Париж, чтобы подготовиться к предстоящей поездке.
Он много путешествовал, но почему-то до сих пор не посетил Россию. Друзья и знакомые, побывавшие в этой стране, доставляли противоречивые сведения. Но все они единодушно сходились во мнении, что туда стоит вернуться еще и еще раз.
Выслушивая многочисленные рассказы, Сергей все же склонен был доверять только одному человеку – своему отцу. Алексей Константинович постоянно поддерживал контакты с рядом общественных организаций в России и за последнее десятилетие был частым гостем на исторической родине. С ним-то он и спешил посоветоваться перед тем, как сделать первый шаг.
Его скорое возвращение чрезвычайно обрадовало детей и несколько насторожило родителей: подобное пренебрежение к работе не было характерно для сына.
– Мама, папа, вы, возможно, будете удивлены, но я еду в Россию. – Объяснил он, когда, уложив детей, присоединился к их компании в саду за домом. Беседка, плотно увитая виноградом, служила приятным местом для летних чаепитий, а зимой, если выпадал снег, в ней можно было держать оборону при игре в снежки. Сейчас, когда зашло солнце, она походила на тяжелый, сдержанно-багровый старинный ковер. Но в минуты, когда свет выхватывал ее из тени, она горела пламенем ярко-красной неудержимо прекрасной осени.
– Раз уж начал удивлять, продолжай, – первым нарушил молчание отец. – Не поверю, что это случайно: твой фильм еще не окончен, но вместо того, чтобы раскрывать очередную тайну мистической Чехии, тебе вдруг зачем-то срочно нужно мчаться в Россию.
– Я познакомился с девушкой в Праге. Полина, она русская. Я уехал не объяснившись с ней, а нам еще о многом нужно поговорить, – он запнулся, не находя подходящих слов, чтобы выразить свои чувства.
– Любовь, – улыбнулась Надежда Дмитриевна. – Как причудливы пути судьбы. Нужно было преодолеть огромные расстояния, чтобы встретить ее. А ведь я была уверена, что суженая моего мальчика живет на соседней улице.
– Даша? Мы просто друзья, и я не раз повторял это.
– Ты, может быть, и вправду в это веришь, но почему, сынок, ты ни разу не задумался о чувствах девушки? Хотя, впрочем, я больше ничего не буду говорить.
– Уважаю ваше мнение, но позвольте мне самому решать, как мне устраивать свою жизнь.
– Никто и не собирался вмешиваться, зря ты вспылил.
– Я спокоен.
– Ну, вот и отлично, – Алексей Константинович поднялся, пригласив супругу последовать за ним в дом, – думаю, сын ждет от меня практических рекомендаций по поводу предстоящего путешествия.
Они условились встретиться с отцом в кафе рядом с университетом. Родители отклонили его предложение переночевать, и, проводив их до машины, он вернулся в гостиную.
Сон даже не думал приходить к нему сегодня: казалось, не было целого дня, насыщенного событиями, и он не пересек тысячи километров между тремя европейскими столицами. Он разложил на столике три подарка для Полины: миниатюрную картину со сказочным сюжетом, колечко-змейку и тонкий серебряный браслет с хризолитом. Последние вещицы составляли удивительный комплект. Не задумываясь, он выбрал удачно гармонирующие между собой украшения. Милое лицо с доброй улыбкой встало перед глазами. Он невольно потянулся за карандашом и альбомом: обычно он делал в нем наброски тех мест, где проходили съемки. Это помогало сосредоточиться и лучше выстроить кадр. Сейчас на белом листе бумаги штрих за штрихом выступали любимые черты. Живые глаза, завиток чуть вьющегося локона, губы, вкус которых он сейчас ощущал с поразительной ясностью. Портрет Полины получился таким реальным, что он долго не мог отвести от него взгляда. И, как будто именно этого просила его уставшая от переживаний душа, Сергей начал успокаиваться, расслабился и даже не заметил, как уснул. Прямо на диване в гостиной.
– Кто это, папа? – Алиса тормошила его за плечо, пытаясь привлечь к себе внимание с непосредственностью, свойственной всем маленьким детям. Было еще рано – девочка всегда просыпалась ни свет, ни заря, выстраивая всех обитателей дома под свой ритм жизни.
Он сел, притянул дочку на колени и посмотрел на портрет:
– Это Полина, она живет в России.
– Далеко, – малышка слышала о стране, куда часто уезжал дед. В доме было много книг, фильмов, фотографий, напоминающих о России, да и говорили все здесь исключительно на русском. – Ты нарисовал?
– Я.
– А меня нарисуешь?
– Обязательно.
Удовлетворившись этим ответом, Алиса сползла с импровизированного сидения и отправилась по своим, понятным лишь ей, делам. Умыть и причесать кукол, найти кошку, которая не особенно желала тесного общения с маленькой хозяйкой, и приготовить завтрак – хлопья с молоком – для Коли. Сергей какое-то время приходил в себя от слишком резкого пробуждения. Потом, подумав, достал мобильник, и, сфотографировав рисунок, отнес его в свою комнату. Теперь у него появилось фото девушки. Ведь все цифровые снимки, которые он делал во время их прогулок и поездок, остались в ее фотоаппарате.
– Что ты хочешь знать о России? – спросил его отец, когда они, выбрав самое уединенное место в кафе, расположились за столиком.
– Ты ведь лучше меня знаешь, что я легко приживаюсь в любой стране. А вот о родине почему-то думаю с волнением.
– И не зря. Это совсем другой мир, понятный и непонятный одновременно. Но не переживай – стоит провести там несколько дней, и все встанет на свои места. А в какой город ты едешь, и, вообще, может быть, расскажешь мне немного о своей знакомой?
Сергей не стал вдаваться в подробности – для этого, он надеялся, еще придет свой час, когда он привезет Полину во Францию и представит родителям. Это казалось ему очевидным и правильным – как можно скорее познакомить ее с близкими. Он не хотел думать, что найдется причина, способная помешать благополучному разрешению их размолвки.
– Значит, на Волгу? – протянул Алексей Константинович, – честно признаться, не бывал там. И приятелей у меня в тех краях нет. – Он на какое-то время задумался. Опыт посещения страны подсказывал, что при первом свидании с малой Родиной следует запастись несколькими адресами и телефонами хороших знакомых. – Я думаю, тебе стоит лететь в Москву: остановишься у моих друзей, осмотришься, а дальше – сам.
– Спасибо, конечно, но поверь, меня не обязательно опекать.
Потянулись бесконечно-тоскливые дни ожидания. Оформление документов, как и предупреждал отец, заняло какое-то время. Обычно все проходило быстрее. Нет, он не сидел дома, запершись в четырех стенах. Напротив, его жизнь бурлила, била ключом. Если смотреть со стороны. Но внутри, где-то около сердца, поселилась грусть от невозможности немедленно оказаться подле единственной, обожаемой Поленьки. Даже участвуя в съемках (Сергей периодически вылетал в Прагу) и улыбаясь детским проделкам, он не переставал скучать о ней.
Прямых авиарейсов в Волгоград тоже не оказалось. («Как будто кто-то высший не хочет, чтобы я слишком быстро оказался подле нее. Проверяет? Предостерегает?»). Так что он не стал отказываться от предложения отца и купил билет до Москвы.
– Город как город, – думал Сергей, разглядывая в окно автомобиля пробегающие мимо улицы. Очередной мегаполис встретил его все теми же пробками, неоновыми огнями и толпами спешащих по своим делам людей. Завтра утром он улетит отсюда, навстречу неизвестности, а может быть, навстречу судьбе…
Глава 3
И спешим мы по разным улицам
После бессонной ночи тусклый ноябрьский день показался Полине еще более тоскливым, чем обычно. Да, как вкрадчиво и незаметно, складывая в аккуратную стопочку тоненькие листочки календаря, на смену золотому сентябрю и багряно-красному октябрю пришел свинцовый ноябрь. Дожди все чаще накрывали город своей тяжелой сыростью, и никакие ветры не в силах были разогнать бесконечные холодные тучи. Хорошо еще, что в выходной можно было не думать о вылазке на улицу.
Телевизор целый день создавал ненавязчивый фон в ее одинокой квартире. Сёма, набродившись за хозяйкой с утра (ему было интересно все, что она делала), наконец, уморился и свернулся мягким калачиком в кресле. Полина налила горячего чая с молоком и, прибавив звук, принялась переключать каналы в поисках интересной передачи, достойной увлечь ее на часок-другой.
– Сегодня в нашей студии известный режиссер-документалист Серж Буарси и публицист Антуан Корти подискутируют на тему альтернативной истории, – улыбнулся в камеру ведущий, и на экране замелькали кадры черно-белой хроники.
– Интересно, – пробормотала Полина, щелкнув на кнопку, – запомним и поищем что-нибудь еще.
Она досмотрела финал любимой сказки «Не покидай» на детском канале – светлой истории о добре, которое всегда побеждает зло, «зацепилась» за повтор концерта «Песня года 1978», а потом, устав от долгого диалога ведущих, спохватилась, что про историю-то и забыла… Уверенно набрала нужную комбинацию цифр и попала как раз на утверждение автора бестселлера о неверном хронологическом времяисчислении: мол, все современные учебники лгут.
Послышался смешок, и камера передвинулась на лицо оппонента. Хорошо, что девушка уже успела поставить чашку на журнальный столик.
– Сережа? – она так и подпрыгнула в кресле. – Ты что там делаешь? Это ты? Ты, правда, существуешь? – слова лились из нее несвязанным потоком, перемешиваясь со столь же запутанными мыслями. «Все-таки режиссер? Ты не обманул меня, но что это за имя: Серж Буарси? Ты же Барсов – сам говорил…»
Девушка досмотрела программу до конца, не в силах отвести взгляд от знакомого лица, слушая эти ни с чем несравнимые интонации, пытаясь узнать хоть что-то новое о своем потерянном Сереженьке.
Пошли титры, но она никак не могла прийти в себя. Значит, вот почему не было ни одной статьи о нем в Интернете… Псевдоним!
Она включила ноутбук, вошла в сеть и набрала «Серж Буарси». Ссылок вылетело много, но это были, в основном, титры его фильмов. Тогда девушка написала по-английски. Теперь стали попадаться биографические статьи, интервью и даже пара публикаций в научных журналах. Путаясь в более сложном, чем разговорный, языке публицистики, она, наконец, смогла перевести большую заметку, датированную прошлым годом. С каждым словом она становилась все задумчивее, а к концу совсем загрустила.
– Что я наделала? – прошептала она, осознав всю глубину собственных заблуждений.
Его брат погиб, рассказывал журналист, и Серж усыновил племянников, мальчика и девочку. Он никогда не был женат. Алексей Константинович Барсов, отец Сергея, известный историк, потомок эмигрантов из России. Все сходилось, все вставало на свои места. Он не говорил о жене, потому что ее не было… Ну зачем, зачем ей такое богатое воображение? Чтобы из кусочка фразы дорисовать картину с неверным сюжетом? Господи, ну почему нельзя было просто взять и спросить его: Сережа, почему ты не рассказываешь о семье? Он бы удивился, но ответил: в этом нет сомнений. И с чем теперь осталась она? Со своей глупой гордостью! Нужно было оставить адрес, телефон: тем более, он обещал прислать ей копию фильма. Даже если Сергей захочет, как он сможет найти ее? Вряд ли он запомнил, что Полина рассказывала о себе: где она работает, название родного города. Если эти сведения и мелькали во время их задушевных бесед, они не могли точно отложиться в его памяти.
Полина сохранила несколько электронных адресов компаний, которые значились как производители последних фильмов Сергея. Но что она могла написать чужим людям: «Я ищу Сержа Буарси» – скорее всего, такое письмо попадет прямиком в корзину. Мало ли на свете одержимых людей, которые любят приставать к знаменитостям. А уж право на неприкосновенность частной жизни на Западе уважают. «Подумаю завтра, утро вечера мудренее», – успокаивала она свою невозможность хоть как-то решить эту головоломку. Утомленная переживаниями и бессонной вчерашней ночью, девушка на автопилоте добралась до постели и просто «выпала» из реальности.
***
Поезд, мирно покачиваясь, нес его сквозь густую пелену тумана. За окнами плыли черные от дождя леса и голые поля. Но Сергею не было тоскливо от этого скучного пейзажа: каждый удар колес, каждая маленькая сиротливо-пустынная станция приближала его к цели. В Москве он задержался на пару дней – гостеприимные хозяева, интернациональная супружеская пара (русская жена и муж-американец) – ни за что не согласились отпустить его следующим утром.
– Давайте хоть столицу вам покажем, – уговаривала Ольга. И он не устоял. Да и не хотелось обижать друзей отца. К несчастью, после солнечного теплого дня, который был посвящен прогулкам по улицам и бульварам города, зарядили дожди. Нелетная погода – отвечали в аэропорту. И Сергей купил билет на поезд. Решительно кто-то свыше оттягивал его встречу с Полиной!
В купе он познакомился с очень приятными людьми. Молодая, уверенная в себе женщина – руководитель собственного предприятия – возвращалась домой и охотно рассказывала ему о родном городе. Она посоветовала гостиницу и пообещала не бросать попутчика, а проводить до места.
– Не волнуйтесь, – пресекла Наталья его возражения, – меня встретят на машине, а гостиница совсем близко от вокзала.
Странно, но на ресепшен не слишком обрадовались новому постояльцу. Неулыбчивая дама средних лет хмуро оглядела его скромную персону (Сергей взял мало вещей, и сейчас на нем была видавшая виды любимая походная куртка) и спросила, какой номер ему нужен. Услышав, что двухкомнатный люкс вполне подойдет, она несколько подобрела, а, убедившись, что перед ней иностранный гражданин, стала такой обходительной, что он усомнился: не подменили ли женщину ее сестрой-близнецом?
Отец предупредил, что люксы в России отличаются от европейского уровня, но апартаменты вполне удовлетворили Сергея.
– С чего же начать? – думал он, вглядываясь в темную улицу за окном. Было еще не поздно – часа четыре пополудни, но пасмурный день скорее походил на вечер.
Полина вышла из книжного магазина и, кутаясь в шубу, поспешила на работу. Уже стемнело – березки, высаженные вдоль дороги, горели ярким золотым огнем, выхваченные из сумрака светом фонарей. Справа, на другом конце площади зазывающее белели колонны драматического театр. «Давно я не выбиралась на спектакль», – пронеслась ненавязчивая мысль, которой не суждено было перерасти в действие. Она отлучилась на часок: безумно захотелось найти какую-нибудь книгу о Париже и изучить город, в котором живет ее любимый. Глупо было обманывать себя, отрицая очевидное: она полюбила Сергея, и это он – ее вторая половинка, заброшенная ироничной судьбой за тысячи километров от нее. Рассеянным взглядом девушка скользнула по ярким окнам дорогой гостиницы, облюбованной, в основном, иностранцами и состоятельными бизнесменами. Строгое стильное здание, построенное сразу после войны, возвышалось над ней темной громадой: там было тепло, и, скорее всего, уютно. Интересно, кто живет в этих недосягаемых номерах? Мужчина, женщина, а, может быть, пара? Шторы зашевелись, и она отвела глаза – неприлично было так откровенно заглядывать в окна. Завернув за угол, она мгновенно забыла о своих мыслях, переключившись на реальность: идти было недалеко, всего несколько сотен метров.
Полина оказалось не таким уж распространенным именем. Но все же и не редким, так что в миллионном городе нашлось несколько девушек с нужной ему фамилией. И подходящих по возрасту – абсолютно точно он знать не мог. В справочном бюро дали и телефоны, но на этом удача решила самоустраниться. «Поработай теперь сам, дружок», – как будто сказала она и притаилась в сторонке. Длинные равнодушные гудки по одному номеру, «набранный вами номер не существует», по другому… Деятельная натура Сергея не позволила просто сидеть в гостинице – он взял такси и назвал первый адрес.
– Ну и длинный у вас город, – удивленно повторял он шоферу, когда, через 10, 20, 30 минут, их поездка все не заканчивалась. Высотные здания сменялись деревянными одноэтажными домиками, камышом, пустырями, кварталами… Тот лишь довольно ухмылялся: «чего, мол, не отнять, того не отнять».
– Ждать? – спросил он забавного пассажира (вроде русский, но какой-то «не наш»), впечатленный щедрой оплатой.
– Нет, – Сергей почему-то был уверен, что Полина не прогонит его с порога.
– Нет, так нет, – и водитель заглушил мотор, рассудив, что не стоит упускать выгодного клиента, – а мало ли, как оно повернется.
Дома, точно, никого не было. Вряд ли Полина просто игнорировала всех своих гостей. Мужчина, наконец, задумался, что его любимая пропажа может просто-напросто быть на работе. Ведь она говорила, что трудится в журнале или газете и часто задерживается по вечерам. Сейчас Сергею ясно вспомнились ее слова: «… график, конечно, удобный, но иногда бывают авралы – домой под утро попадаю…»
Он взглянул на часы: стрелка едва доползла до часа, а, значит, он поторопился. В это время открылась соседняя дверь, и из нее показался пожилой господин с маленькой собачкой на поводке.
– Что вы, молодой человек, тут трезвоните, – подозрительно спросил он незнакомца, – ясно же, хозяйка не отворяет, нет ее.
– Простите, – Сергей широко улыбнулся, постаравшись расположить к себе нежданного собеседника, – а вы не знаете, когда Полина вернется?
Услышав имя, тот смягчился (значит, не чужой), и через несколько минут Сергей уже знал, во сколько девушка приходит и уходит из дома, что кот ее безбожно кричит в отсутствие хозяйки и что молодые люди в окрестностях замечены не были. При последних словах дед заговорщически ему подмигнул. В общем, люди тут явно слишком доверяли потенциальным друзьям. С этой мыслью Сергей спустился во двор. Итак, Полина № 1 появится дома около 8 вечера – можно будет позвонить. Машина ждала у подъезда – он даже не слишком этому удивился.
Дальняя дорога располагает к раздумьям: она дает всякому путнику, ступившему на нее, время справиться с эмоциями и трезво взглянуть на мир. «Как хорошо было нам вдвоем бродить по узким пражским улочкам, болтать в пустой квартире и даже плутать по пещере… Никого вокруг, только я и она, – думал Сергей, глядя на бесконечный асфальт, убегающий вдаль, – Когда же я снова встречу ее?»
Вопрос этот он задавал себе еще несколько дней – часы надежды и бессилия сменяли друг друга как в дурном сне.
В центре, недалеко от гостиницы, в старом пятиэтажном доме дверь отворила молодая, но не очень ухоженная женщина с ребенком на руках:
– Я Полина, а ты кто? – грубовато спросила она, а на извинение по поводу ошибки, выразилась вполне конкретно, и такими словами, которые явно не предназначались для детских ушей.
Еще два адреса оказались ложными: их адресаты выбыли в неизвестном направлении. Сергей начал подумывать о том, что рано обрадовался четкой работе местных чиновников.
Ему все не давал покоя тот первый дом, где с ним беседовал словоохотливый старик. Полина говорила что-то о своем беспокойном коте – теперь он был в этом уверен. Но телефон там очень странно молчал. Мужчина был готов снова отправится на другой конец города, но, в очередной раз набрав нужный номер, наконец, услышал ответ.
– Здравствуйте, могу я услышать Полину?
– Добрый день, а с кем я говорю?
– Это Сергей, ее друг.
– Сергей? – казалось, он чем-то привел в замешательство невидимого собеседника. – Француз?
– Вообще-то я русский. Так что насчет Полины?
Послышался приглушенный возглас, напоминавший «ущипните меня, этого не может быть», произнесенный слитной скороговоркой, после которого на мужчину вылился целый поток эмоций и информации, общий смысл которой заключался в следующем. Несколько дней назад Полина уехала на семинар в Москву. Она очень хотела туда поехать, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Юлии, своей подруге, с которой сейчас и имел честь беседовать заезжий гость, поручила заботу о Семёне. Во время занятий девушке предложили отправиться в одну из недавно открывшихся новых редакций, делиться опытом, и она согласилась. Будет дома недели через две, не раньше.
– Юля, – обдумав ситуацию, сказал Сергей, – а давайте-ка с вами встретимся. Но Полине пока не говорите обо мне – пусть спокойно учится.
В любимой кафешке за любимым столиком непривычно было сидеть с человеком, в реальность которого не верилось до последней минуты. Но он оказался точно таким, как описывала подружка. Мило проболтали почти час. Сергей получил всю информацию, чтобы больше не потерять из виду любимую. Он узнал и точное место работы, и адрес родных, а Юля также подробно занесла его данные в свою записную книжечку.
Первую неделю Сергей спокойно ждал возвращения девушки в гостинице, но потом случилось то, что часто происходит с людьми, связанными определенными обязательствами. Ему позвонил начальник и настойчиво попросил приехать в центральный офис. Год близился к концу, пора было переоформлять контракт, предлагать новые проекты. Попытка отложить поездку не увенчалась успехом. И хотя все в нем сопротивлялось этому, в голове будто били молоточки: «останься, останься!», он взял билеты на самолет и ближайшим рейсом вылетел в Москву, а затем в Лондон.
Глава 4
Сокровище Уральских гор
– Россия… Это ведь интересная тема? – лениво перебирая страницы нескольких готовых сценариев будущих фильмов вслух рассуждал Сергей. Режиссер и вдохновитель съемочной группы удобно развалился в просторном кожаном кресле – совещание длилось чуть ли не полдня, все порядком утомились и многие поглядывали на часы. Поэтому на его слова почти никто не отреагировал.
– А что, есть какие-то идеи? – это Дэвид скорее по инерции, чем осознанно поддержал разговор. – Кстати, об идеях – может, пора пообедать? Да и, честно, босс – у нас весь следующий год распланирован, зачем голову ломать?
– Если бы я всегда следовал планам, грош была бы мне цена! – Сергей легко, как будто не было за плечами суточного перелета из страны в страну, мучительных переговоров, вскочил, и увлеченно изрек – Россия, XIX век, дом предка моего, Григория Барсова, поздний зимний вечер…
Россия, XIX век, дом Григория Барсова, поздний зимний вечер…
– Что, брат Никита, не весел? – двое молодых людей в черных шубах нараспашку подымались по лестнице старинного мрачного особняка, сама атмосфера которого никак не располагала к веселью. – Разве сегодня был плохой вечер?
– Да нет, нынешние дела тут ни при чем… – отвечал юноша, почти мальчик, к которому обращался высокий черноволосый великан. Он был полной противоположностью собеседника: тонкий еще детской худобой, синеглазый, скорее спокойный, чем темпераментный.
– А какие причем, – и великан, ухватив пытавшегося проскользнуть мимо слугу за ворот, прикрикнул на него, – Федька, бездельник, вина живо, да закуски холодной в мой кабинет!
Они вошли в тепло натопленную комнату, странным образом отличающуюся от обстановки всего дома. Диван и кушетка говорили о том, что здесь постоянно кто-то ночует.
– Не выйдет ничего из нашей затеи попутешествовать этим летом по Европе, – виновато произнес младший и, сбросив шубу, расположился в кресле. – Отец письмо прислал, требует, чтобы я домой ехал. Пора в дела вникать – я же наследник.
– Брось, успеешь еще!
– Я бы и бросил, да денег не даст и содержание мое отменит, если волю нарушу. Он же из старообрядцев, строг очень.
– Деньги – ерунда. На мои поедем!
Хозяин дома Григорий Барсов разлил вино по бокалам и, подвинув столик с закусками поближе к товарищу, сел напротив.
– Нет, эдак и гнев родительский навлечь можно, – Никита, юный наследник богатого уральского золотопромышленника с недавних пор пользовался покровительством Григория. Полгода назад он приехал в Московский университет и из-за своих провинциальных манер подвергался постоянным насмешкам однокурсников. Как-то раз Барсов стал свидетелем очередной злой шутки и, как котят, расшвырял обидчиков. После этого случая юноша привязался к нему как к старшему брату, и он не стал отказываться от его доверчивой детской дружбы.
– Так, говоришь, заводы ваши на Урале? – задумался Григорий. – Не бывал еще там: хорошо, наверное, красиво? Леса, горы, охота?
– Охота знатная, – без особого энтузиазма подтвердил Никита, – да мне уже порядком поднадоела. А про Европу я столько читал…
– Знаешь что, а махну-ка я с тобой! Италии да Франции никуда от нас не денутся!
На том и порешили. Отправляться нужно было в конце мая – путь не близкий. Вернуться же в Москву планировали в сентябре. Никита, воодушевленный энергичным весельем друга, смирился с волей отца.
Среди густых лесов и диких гор затерялся старинный завод Полевской и выросший вокруг него рабочий поселок. Там предстояло наследнику вникать в тонкости производства. Григорий же был предоставлен сам себе, что доставляло ему истинное удовольствие. Стихия свободы, простор, отсутствие светских условностей – как раз то, чего не хватало в столице.
Семья приняла гостя хорошо. Горячим нравом и неиссякаемой энергией гость походил на главу рода, Степана Матвеевича. А статью – на истинного русского богатыря. Уважением к местным обычаям снискал уважение к себе. Правда, в современном роскошном доме Шаховских он задержался ненадолго – нашел на краю поселка пустующую избу и поселился там.
– Я на охоту рано ухожу, в лесу могу заночевать, а твои родные волнуются, ни к чему это, – объяснил он свой выбор другу.
…Несколько дней бродил азартный охотник по окрестным болотам, ночевал в еловых шалашах, а когда вернулся, вид имел вовсе не барский. Шел по самой отдаленной тихой улочке, погруженный в свои мысли, когда внимание его привлек сильный шум, крики, детский плач. Безошибочно определив направление и рассудив, что где-то беда, Григорий ускорил шаг. На центральной улице взору открылась неприятная, но вполне прозаичная картина. Из большого, богатого дома выселяли семью.
– Долг ваш большой, сколько ждать можно? – в который раз без особого выражения приговаривал щеголевато одетый молодой приказчик.
– Детишки у меня маленькие, хозяин лежит, не встает, все здоровье рудник отобрал, – куда же нам теперь?
– Не знаю, не мое это дело…
По-видимому, диалог этот велся уже по инерции, обе стороны понимали, что изменить он ничего не сможет. В это время несколько человек вынесли укутанного в шкуры бледного мужчину лет 40. В нем еще угадывалась былая мощь, но болезнь уже брала верх над жаждой жизни. Только не несчастный больной, не куча малышей, жавшихся к матери, привлекли внимание Григория. Из дома вышла и встала на крыльце девушка лет 20. Красота ее поразила столичного гостя. Такой не встречал он ни в самом изысканном обществе, ни во время многочисленных путешествий в разные уголки мира. Черные волосы заплетены в толстую тугую косу, белая прозрачная кожа, яркие губы и глаза – зеленые, пытливые, смотрят, словно в самую душу заглядывают. Да была в них сейчас только тоска, и от того сердце сжималось от жалости. А то, как сразу изменилось выражение лица приказчика, выдало Григорию, успевшему много повидать в жизни, истинную причину несчастья семьи рабочего.
– Здравствуйте, Татьяна Ивановна, – поклонился ей молодчик.
Она лишь кивнула и принялась устраивать на телеге отца. Нехитрый скарб, узелки да посуду разобрали ребятишки и соседи – бедная процессия была готова тронуться в путь.
– А какой долг-то у вас, – не меняя позы, спросил Григорий, обращаясь к хозяйке.
– 300 рублей за ними, – ответил за женщину кто-то из толпы. Она лишь с недоумением взглянула на говорившего: заросший щетиной, в простой одежде, с ружьем за плечом и в перепачканных сапогах, он действительно выглядел как праздно любопытствующий прохожий. Зачем только душу бередит?
– Подойди-ка, малый, ко мне, – что-то в тоне бродяги заставило приказчика подчиниться. Холопы так не приказывают. Выслушал приглушенные слова, махнул рукой помощникам – подождите, мол, здесь – и зашагал вслед за охотником.
Через полчаса приказчик вернулся – на лице его блуждала глуповатая улыбка, в руках было зажато несколько ассигнаций.
– Вы вот что, Варвара Ильинична, вы живите пока, дом ваш барин выкупил, трогать вас не велел. – И уже другим голосом, – эй, чего застыли, олухи, обратно все заносите, а вы – расходитесь, живо!
Прошло несколько дней. Добровольный отшельник жил по-прежнему, только нет-нет да вспоминал зеленоглазую Татьяну. Но намерения сходить в облагодетельствованную семью у него не возникало. Как-то под вечер к товарищу заглянул Никита. Удивленно оглядев жилище, присел на лавку и, обдумав что-то, сказал:
