Юлия Флёри
Стервам слова не давали
Глава 11
– А у вас тут, ребята, весело. – Хрюкнула от смеха Машка, непонятно как оказавшаяся здесь и пропустила идущего на полусогнутых Эдика. – Лар, может, ему того, пинка поддать для ускорения? – Усмехнулась она, а тот и без пинка едва ли не побежал к выходу.
Шумно выдохнув, я закрыла глаза ладонями, дрожь, прошедшаяся по телу, подкинула меня и оставила после себя ощущение пустоты.
– Эй, а что это такое у вас происходит, а? Нет, слушай, как ты его… А меня научишь? Я думала он так и наложит в штаны. Кто это вообще был?
Театрально раскинув руки в вопросительном жесте, Маша прошлась по кухне, немного покряхтела, вытаскивая из стены плотно врезавшийся туда нож, потом победно выкрикнула что-то невнятное и уставилась на меня.
– Бывший муж. А ты здесь какими судьбами? – Видимо, ещё плохо соображая, я даже была способна на любезность и улыбнулась.
– Бывший? Так ему и надо, знай, как обижать наших! А за что ты его так? А то я всё пропустила. Нет, ну, надо же, раз и в стену… А я тут не случайно. Звонила тебе, звонила, а ты трубку не берёшь, хорошо адрес у Фили выяснила, прихожу, а там такой мальчик, м-м. Мамы, говорит, нету. Представляешь, мамы… Сын твой, правда? Если бы ты на меня сейчас так не смотрела, я бы не поверила! Лар, выручай, хочу любимому сделать сюрприз, знаешь, там, романтический ужин, всё такое, а кулинар из меня м-м.. даже мягко выражаясь, неприличное слово получится. А из ресторана заказать, сама понимаешь, всё слишком красиво, в общем не натурально будет выглядеть. А вот, если бы так, чтобы ты у меня на кухне всё приготовила, только не как шеф-повар, а по-домашнему, без изысков. Мы уже восемь лет встречаемся, а он всё никак решиться не может, Филя его на дух не переносит, рычит как видит и, вообще, называет недоделанным, но любовь зла, вот я и люблю себе потихонечку. Так как? – Весело щебетала Маша, внимательно глядя на меня. – Лар, у вас тут что-то серьёзное произошло, что он сказал? – Видимо, что-то прочитав по моему лицу уточнила она и подошла ближе.
– Да… – Выдохнула я, всё ещё нервно улыбаясь. – Не знаю я… про Филю…
И в этот момент вся моя выдержка закончилась и я разразилась громким воем на всю кухню. Не скажу, что было главенствующее в моих выводах: понимание того, что Эдик не настолько глуп, чтобы наговаривать на человека, от которого зависит, или же мои собственные мысли о том, что всё слишком быстро и слишком сладко получилось. Но вывод один: я ему поверила и теперь ненавидела и одновременно жалела сама себя и от этого стало так противно, что я и разревелась.
– Да подожди ты, рыдать, Лар. Да что у тебя там?.. Да хватит же!
Хлёсткая пощёчина привела меня в чувства. Я проморгалась, кое-как сосредоточилась, разглядела перед собой непривычно серьёзную Машку и сглотнула.
– Вот, молодец, теперь глоток водички, – кинулась к мойке со стаканом.
– Не тот кран, питьевая на другой полосе. – Сориентировалась я.
– Другой, так другой. – Набрала воды, протянула стакан мне. – Пей. Во-от, молодец, а теперь пойдём сядем, поговорим.
Как душевнобольную Маша приобняла меня за плечи, легонечко поглаживая, и повела в обеденный зал. Там спустила пару стульев, усадила меня, напротив присела сама, сложила перед собой руки и развесила уши, готовясь к приёму сказок.
– Вот теперь говори. – Решительно кивнула она.
– Я не знаю, что говорить…
– Говори, что тебе сказал этот урод про Филю. Я ведь правильно поняла, да?
Я снова собралась плакать и уже концентрировала свои слёзки, кода услышала угрожающее:
– Если понадобиться, отвешу ещё одну оплеуху и завтра будешь красивая!
Угроза подействовала и я успокоилась.
– Я не совсем поняла, но суть в том, что Филя… он вроде как меня… (сказать «любит» я постеснялась), в общем что он со мной, потому что решил доказать какому-то своему другу, как сказал Эдик, своей правой руке, что любую стерву можно приласкать и приручить. Как-то так.
Маша надула щёки, набирая в них воздух, и громко выдохнула.
– Бред, конечно, и что?
– Ну… и дальше ещё много чего, но за вё остальное я метнула в него нож, – оживилась я, вспоминая свой триумф, – а про Филю всё.
– И ты поверила?
– У меня есть и свои предположения, – витиевато ушла я от ответа, но столкнулась с хмурым взглядом, – но в целом да! – В довершение ещё и кивнула. Два раза. Да.
– Нет, ну… – Маша тоже немного растерялась от такого поворота событий. – Ну, Филя конечно, идиот, но вы же взрослые люди… Нет! Этого просто не может быть. Да и не стал бы он тогда…
Тут она затравленно посмотрела в мою сторону и далее продолжать не решилась.
– Лариса, но ведь так нельзя, надо же разобраться! – Вдруг решительно заявила Машка. – Давай, звони.
– Куда?
– Филе, конечно. Пусть объяснит, что нёс этот идиот.
– Он на переговорах, телефон выключен уже два дня.
Не поверив моим словам, она сама набрала его номер, услышала о недоступности абонента, скривила губы в одну сторону.
– Ещё час назад я с ним разговаривала. – Пробормотала в сторону. – Так, если кто и знает, то только Марат. – Развела она руками. – Как ты там говорила? Правая рука и друг?
– Я точно не помню…
– Ничего, сейчас узнаем.
– А кому ты звонишь?
– Марату, они с Филей если что-то и мутят, то всегда вдвоём.
– Закирову? – Осенило меня, ведь я видела его в тот же вечер, когда и Эдика, за тем же столом.
– Ему, голубчику. – Непонимающе глядя на телефон, Маша снова и снова набирала номер.
– Урод!
На меня посмотрели немного осуждающе и с всё так же скривленными в одну сторону губами. Терпеливо выдохнув, Машка проморгалась.
– Зачем же так грубо?
– Ой, извини, это твой мужчина? – Виновато закрыла я рот ладошкой и наткнулась на ещё один нечитаемый и необъяснимый взгляд.
– Это мой брат. И, да, иногда он свою работу любит больше, чем людей, но ведь это не повод… – В этот момент она дозвонилась и изменилась в лице, в голосе, заулыбалась и вообще, стала малюсенькой девочкой. – Маратик, привет, дорогой, а как до Фили дозвониться? Да, никак не получается… Ну, у меня дело есть… нет… нет, ну, можешь, наверно.
Тут я попыталась жестами объяснить, что хочу сама переговорить с ним.
– Маратик, тут с тобой сейчас один человечек поговорит, ты будь любезен, не юли, отвечай по существу.
Видимо, пока в трубке была брань и ругань (с Закирова станется), Маша слушала сама, а потом включила громкую связь и положила телефон по центру стола, не желая упускать ни единого слова. Мы обе склонились над трубкой, я нервно заложила волосы за уши, расправила пиджак, а в трубке всё это время слышалось недовольное пыхтение.
– Марат, здравствуйте, это Лариса Читаева. – Вежливо начала я и вдруг поняла, что на том конце трубки Марат замер.
– Лариса Витальевна?
Я проглотила это самое приветствие от человека, который лет на десять меня старше, но неизменно обращается по отчеству, намекая на мою стервозность.
– Да.
– Э-м… добрый день, чем обязан?
– Марат, у меня тут возник один вопрос…
Я замялась, а вот Машка не растерялась.
– Короче, брат, говори, называл Филя Ларису стервой или нет?
– Ну… – Ох и не нравится мне эта его пауза, совет зала, может, спрашивает? – Не совсем так… а в чём конкретно вопрос? Машка, это твои шуточки?! – На сестру прикрикнул.
– Нет, это не шуточки. Вопрос вот в чём: один человек утверждает, что ещё с весны у Фили на меня лежит досье и…
– А-а, да, досье было. Когда точно я не помню, но было ещё холодно. Принесли папочку, мы вместе изучали. И что?
– Что, что?! – Раздражённо вспыхнула Машка и бросила на меня секундный, едва уловимый взгляд. – Говори, быстро, собирался он Лариску приручить или нет?
– А я-то откуда знаю? Девки, вы чего там? С ума посходили? Не так было.
– А как, как было? – Дожимала она, пока я наматывала сопли на кулак.
– Ну, я сказал, что стерва… Лариса, за правду, не обижаются, – добавил специально для меня, – а Филя и говорит, что любую стерву можно подмять под себя, только нужно знать как. А что он там планировал или не планировал, это уж не ко мне. Я знаю, что сейчас они вроде как встречаются.
– Это понятно. Но ведь спорили?
– Да не спорили мы! Но глаза у него странно загорелись, не знаю, что он тогда задумал. Сказал, что симпатичная, вроде.
– Симпатичная! – Зло усмехнулась я.
– Маш, у меня, между прочим, люди, а вы тут со своими глупостями, всё. Отключаюсь.
– Пока, пока.
Она нажала на отбой и сама посмотрела на меня с тревогой.
– Лар, ну, я не знаю, что сказать. Вроде не спорили.
– А досье? Вот, зачем оно ему, зачем? Да ещё с весны. Ты знаешь, когда мы познакомились?
– Когда?
– В июле. Ты понимаешь? Что он делал всё это время? Искал подход? Прощупывал почву?
– Ну… а как… как вы познакомились?
– Да случайно! – В азарте хлопнула я по столу и тут же замолчала.
– Что?
– Не случайно. Наверно.
– Рассказывай.
И я рассказала. Рассказала, как закрыли мой ресторан, как я повелась на этот бред с секретаршей и даже как Викторович, который на деле оказался непробиваемым мужиком, прикидывался хлюпиком. Какой спектакль! И всё для чего? Для того, чтобы очередной раз самоутвердиться? Чтобы показать всем, насколько ты крут? Ненавижу!
– Надо выпить. – Изрекла Маша умную мысль и в упор посмотрела на меня.
– Маш, я не пью.
– Так и я не пью, но ведь повод же!
Потеряв всякий интерес к работе и к блюду, которое я так и не завершила, быстро заперла все двери, поставила на сигнализацию и вместе с Машкой отправились заливать моё горе. По такому случаю, она даже отказалась от запланированной на вечер романтики и, полностью меня поддерживая, пригласила праздновать грандиозный провал к себе в гости.
– Не переживай. – Твердила всю дорогу от магазина до квартиры она. – Я тебя с такими мужиками познакомлю, он ещё локти себе будет кусать. У меня знаешь, какие красавцы в друзьях ходят? М-м, закачаешься… Успешные, свободные, и мозги где надо находятся. А этот козёл пусть к нам больше не сунется. – И это его подруга! – Мы с тобой ещё покажем, в бараний рог скрутим. И Марата заодно. Надо же такое придумать! Идём, идём.
А дальше провал в памяти. Нет, кое-что я, конечно, помню, например, то, что мы пили, потом снова пили и практически не закусывали. А меня всё время напрягала одна мысль, которую я где-то под вечер и озвучила:
– Маш, вот мы тут с тобой гуляем, а завтра ведь на работу. Ты вообще работаешь?
– Конечно!
– А кем, если не секрет?
– Не секрет: начальством. А начальство, как известно, опаздывать не умеет. – Довольно ответила она и откинулась головой к дивану.
Забавная она… начальство… Девушка, которая ходит в драных джинсах, вяжет хвостик и придаёт ему художественную небрежность, плюёт на чужое, заведомо неправильное мнение с высокой колокольни и при этом умудряется сделать карьеру? Она мне однозначно нравится! Не нравится только то, что мы вот уже несколько часов сидим, лежим, складываем ноги в позу «лотоса» и всё при этом на полу, даже без ковра. Нет, я всё понимаю, но мы ведь уже не девочки и наутро у кого-то будет отваливаться костлявая попа… Вот, примерно на этой мысли я и отключилась от сознания, а пришла в него, когда за окном вовсю бушевала осенняя гроза, с громом и молнией. А на часах уже половина первого. Тот факт, что я не могу пошевелиться, меня не то, чтобы удивлял, скорее, напрягал, особенно тяжело чувствовала себя левая нога, на которой, судя по ощущениям, Машка проспала всю ночь. Кряхтя и охая, я предприняла попытку повернуться – неудачно, задела пустую бутылку и наделала шума, на который проснулась и хозяйка квартиры. Меня радовал только тот факт, что сейчас мы выглядим одинаково хреново. Похмелье вроде и пришло, а вот градус всё не отпускал, поэтому в купе с головной болью, сушняком и бякой-закорякой во рту, ещё и мозг поплыл. Мы ползали с Машкой по полу, как две выброшенные на берег рыбёшки, иногда сталкиваясь лбами, так как глаза открыть было больно обеим, а с закрытыми передвигаться вполне терпимо. Наконец, когда я окончательно запуталась ногами в какой-то подозрительно длинной материи и рухнула без сил, напротив моего носа остановились начищенные мужские ботинки. Ботинки какое-то время постояли у беспомощной тушки, затем побрели по комнате.
– Маш? Ма-ша. – Тихо позвала я её. – А почему по твоей квартире бродят чужие ботинки?
– Начищенные? – Не открывая глаз и подтягивая мою ногу обратно под свою голову, лениво отозвалась она.
– Ага.
– Так это же Серёжа, он настоящий мужик!
О-о, мне сразу стало всё понятно!
– Маш? А это нормально, что мы тут лежим, а он ходит?
– Хочешь познакомиться? – Смешок в ответ. – Зря, он безнадёжно и практически тайно влюблён в меня, но попробовать можно… Серёга! – Заорала она на всю мощь своих связок. – Серё…
Ботинки остановились между нами, Машу большая и волосатая рука потрепала по имитации причёски, меня предпочли обойти стороной.
– И что же вы, цыпы, так напились? – Был задан нам риторический вопрос незнакомым мужским голосом. Приятным, возбуждающим.
Потом меня куда-то понесли. Белый свет резал глаза, приятный запах чего-то лимонного расслабил, расслабило и то, что я была не одна, где-то в стороне ворчала недовольная Маша. Я попыталась протереть глаза, а когда зрение вернулось, увидела Машку, которая настороженно вжималась в противоположную стенку ванной, почему-то прятала голову между колен и выговаривала в адрес неизвестного тихие проклятия. А когда холодная вода потекла одновременно со всех сторон, я её с удовольствием поддержала. Нас поливали как комнатные растения, а, может, не поливали, а опрыскивали, только очень уж мощным пульверизатором. Вода попадала в нос, в рот, а когда кто-нибудь из нас начинал захлёбываться и пытался вынырнуть или выскочить, тяжёлая рука толкала обратно, и вода начинала литься сильнее. Я даже не сразу поняла, что экзекуция прекратилась, так и продолжала закрывать лицо обеими руками, когда всё тот же приятный голос уже смешливо приказал отмереть.
– Давайте, красавицы, выбираемся, раздеваемся, не хватало вам ещё заболеть.
Заботливый наш. Кто он, я пока ещё не видела, но его насмешку чувствовала даже кожей. Встала не с первой попытки, но главное ведь результат, поэтому когда передо мной появилась рука, которая до этого вероломно давила на голову, заталкивая под струи воды, я немного шарахнулась в сторону и вежливо отказалась от помощи. Только вот бортики ванной оказались слишком высоки для моего состояния не стояния и, отказавшись от руки, я оказалась в горячих объятиях брутального мачо. Кая я поняла, что он брутальный? Интуиция. От него так пахло мужчиной… нет, не потом и кровью, а чистым ухоженным мужчиной, сексуальным, сильным, смелым, что я готова была пойти за этим запахом на край света. А потом увидела его и обомлела, наверно, так и стояла бы с идиотской улыбкой, глазея на мужчину неземной красоты, если бы не заметила в зеркале своё собственное отражение. Тут же ахнула, закрыла лицо руками и отвернулась. То, как сильно всклокочены мои волосы, можно было понять, даже глядя на них в мокром виде, так подло подставившие меня три волосины облепили лицо и шею, не желая демонстрировать привычный начёс и красоту. Чёрные потёки туши растянулись аж до подбородка, глаза я хоть и не видела, но была уверена в том, что они опухли и своей краснотой затмили бы светофор на проспекте Ленина и пионерский галстук вместе взятые. А прилипшая к телу одежда отлично дополняла все эти прелести, демонстрируя мою костлявость. Так сказать, показала товар лицом. А вот молодой человек напротив, был действительно как с обложки модного журнала. Отдельные черты внешности даже не имели значения, он был превосходен во всём, как лицом, так и фигурой, и не пожалел идеально отглаженной одежды, чтобы отмочить нас с Машкой после попойки.
– Так, чё застыли, раздеваемся! – Приказным тоном добавил он нам обеим, потому как Машка и вовсе приткнулась носом к стиральной машине и, кажется, снова задремала.
Девушку он растормошил, подтянул за мокрый воротник, поставил на ноги.
– Давайте, давайте, не стесняемся, раздеваемся. – Подгонял он нас, но выходить и не думал.
Что тут сказать, мне перед таким мужчиной раздеваться было просто стыдно, поэтому его призыв оказал обратный эффект и я лишь сильнее прижимала к себе ставшую ледяной одежду.
– Отвернись. – Промычала Машка.
– Чего я там не видел, курица синюшная? Ты когда есть будешь, радость волкодава? Снимай, всё снимай. – Тянул он за майку, под которой не было нижнего белья. Глянул на меня и нахмурился. – Так, а мы чего стоим? Помочь?
Я молчу как партизан.
– Ну, так не честно, я требую заслуженного стриптиза, – посмеивался он, разворачивая меня, словно конфету, – зря что ли тут старался? Первый пришёл, да ещё и не позвал никого, а, девицы-красавицы?
Содрав с меня бюстгальтер и не обращая внимания на все ужимки, набросил на плечи мягкий махровый халат и когда я собиралась простонать «Кайф-ф», вернул на грешную землю.
– Снимай трусы, иначе мне придётся помочь и в этом. Смотри, подружка твоя, алкоголичка, уже справилась, а ты топчешься. Давай, я принёс сухое бельё, будешь как новая, давай. – И несколько раз небрежно хлопнул меня по попе, верно думая, что этим может как-то простимулировать.
Я стояла без движения до тех пор, пока его похотливые руки не потянули полы халата в стороны, видимо, продолжать начатое, тогда, взвизгнув и подскочив, мигом избавилась и от белья, и от носков. Рукавом стёрла следы туши, на голову замотала предложенное сухое полотенце и вообще, стала похожа на человека, теперь и на мужика поглазеть не стыдно. Только глазеть мне никто не дал, а всё так же, ухватив на руки, мужчина понёс меня на диван, тот самый диван, под которым мы провели этот памятный вечер. И только заметив бутылки, я вспомнила, по какому собственно поводу была попойка и разрыдалась.
– Ну, началось. – Возмущённо выдал красавчик и я со стараниями народного артиста большого театра, усилила вой.
Рядом приземлилась Машка и мне стало спокойнее, она вела себя тише и скромнее, видимо, её вчерашнее уже так не трогало, мужчина же, поставил напротив нас стул и присел, сосредоточенно разглядывая.
– Ну что? Кто говорить будет? – Улыбнулся он и я снова зависла, любуясь, благо в своей внешности практически не сомневалась. Всё же полотенце на голове и объёмный халат на плечах, делают из меня женщину.
Говорить никто из нас не собирался и мужчина это понял быстро, только сказать ничего не успел, противная мелодия моего телефона разорвала тишину пространства и мы с Машкой дружно поморщились. Мелодию-то я ставила любимую, но сейчас, после ночи, она вызывала странное необъяснимое отвращение и я, наконец, поняла, что именно эта самая мелодия всю ночь мешала спать. А вот мужчина, тем временем, мой телефон нашёл и присвистнул.
– Семьдесят четыре непринятых вызова. А вы, мадам, пользуетесь популярностью.
В этот момент телефон зазвонил опять и красавчик ответил. Своим взглядом при этом он сканировал меня, загоняя в краску, а я злилась, за то, что он такой весь из себя, а я замухрышка, и если кто-то помнит монолог Тоси Кислицыной из «Девчат», то что примерно я ощущала, поймёт.
– Я слушаю. – Промурлыкал он в трубку и оттуда разразилось невнятное рычание, прерывающееся криком, а местами и диким воплем. – Что ты мне оторвёшь? А-а… Филя, ты, что ли?.. Кто, кто (ворчливо), Серёга. Какой? Нет! Ну-у, наконец, да, здорово.
В трубке повисла странная тишина, а Сергей (это всё же оказался именно упомянутый Машей Сергей), снова принялся меня оглядывать. Прикидывает, что ли, смог ли такой как Филя, запасть на такую как я?..
– Сейчас у меня. … Нет, я только пришёл, но судя по пустой бутылке мартини и полупустой ноль семь текилы, упились они вусмерть. Когда вошёл, делали вид, что гусенички, ползали по полу без определённой цели. – Усмехнулся этот, пусть и красивый, но тем не менее, нахальный и грубый тип. Гусенички мы, видите ли! – Да, да, – продолжал он смеяться. – Что говорят? – Переспросил, глядя на нас.
– Что он козёл! – Не сдержалась я. – И ты тоже. – Это уже чуть тише.
– Не, не, Серёга мужик, настоящий, я тебе слово даю. – Проснулась Машка, плотнее укутываясь в халат.
– Это рыжая что ли? – Заржал этот гад. – Сказала, что ты рогатое парнокопытное. … Нет, не бык. … Сам догадайся, да. Я? Машка утверждает, что мужик, но твоя вроде против. … Да, давай сейчас, а то тут такие глазищи, словно меня разорвут на запчасти. Жду.
Осмотрев наш с Машкой дуэт неизменно весёлым взглядом, Сергей по-доброму улыбнулся. Ну, по-доброму это так, учитывая, что он знает Филю, а иначе я бы подумала, что он нас клеит, хотя… не в этой жизни.
– Ну, живы хоть, малышки? Хорошо ещё, что додумались не прятаться в бункер, сюда пришли. Что предпочтительнее, минералка или сытный обед?
– Ой, Серёж… давай водичку. – Простонала хранившая молчание Машка, и сползла обратно на пол, видимо, он ей роднее.
– А что такое сюда, и где находится бункер?
На меня направились две пары непонимающих глаз, а помедливший с водой Сергей доходчиво пояснил.
– Здесь – это у меня в квартире, а бункер – это квартира напротив, то бишь Машкина, но оттуда вас достать было бы гораздо сложнее, потому что звонок у неё не работает, а после смены замков, ключей я так, уважаемая, – он бросил укорительный взгляд на Машу, – и не получил.
– Сергунь, извини, возьми у меня в сумке, я их таскаю, таскаю, а ты всё не спрашиваешь и не спрашиваешь. – Зашмыгала виновница носом и опустила взгляд. – И водички, водички не забудь. – Крикнула вслед удаляющемуся мужчине.
– Маш, а это кто? – Почему-то шёпотом начала я, склонившись над ней.
– Это Серёга, мой лучший друг, сосед, часть моей жизни и вообще, отличный парень. Приглянулся?
– Ничего так. А почему мы у него? Я думала, что это твоя квартира.
– Да ты что! – Замахала она руками, едва не завалившись после таких стрёмных маневров. – У меня соседи, а Серёги как раз дома не было. Но ты не волнуйся, он нормальный, видишь, даже по халату нам выписал.
Я посмотрела на халат, который едва ли был Машкиного размера и запахнула полы потуже, дабы не светить отсутствием груди. А когда Сергей вернулся, посмотрела на него уже другими глазами. А там какими глазами не смотри, увиденное особо не меняется, он так и остался писанным красавцем, без единого изъяна. Высокий, стильно одетый, но в то же самое время такой домашний, ну, просто до плюшевости коричневого мишки, который был в детстве у каждой девочки. Смотрел он на меня не без интереса, протянул наполненный до края стакан с водой, удовлетворённо улыбнулся, когда назад я вернула его уже абсолютно пустым, а потом серьёзно так на нас посмотрел и строго спросил:
– Ну, а теперь коротко и внятно: какой повод праздновать?
– Он козёл. – Неизменно повторила я вывод, который сделала ещё вчера под чутким Машкиным руководством и обиженно отвернулась, потом опомнилась, что к Сергею, в принципе, претензий не имею и повернулась обратно.
– Вполне возможно, но любовь, как ты знаешь, зла. И сейчас этот козёл мчится сюда и будет вправлять тебе мозги, так что советую привести себя в порядок и встретить противника достойно.
– Мне всё равно!
– Я так и понял, когда ты облегчённо вздохнула, пряча волосы под полотенце. Фен принести?
– А у тебя есть? – С недоверием спросила я и потупилась. – Лариса. – Протянула руку и он её крепко пожал.
– А я, как тебе уже известно, Сергей. Маш, если хочешь идите к тебе, наводите марафет, хотя если он увидит вас в таком виде, то, возможно, кричать будет не громко и не долго.
– А почему тебя это так волнует? – Нахмурилась я. Что, что, а на Купидона он мало похож.
– Не подумайте ничего плохого, Лариса Витальевна, – от упоминания моего отчества тут же подобралась и посмотрела на Сергея не без подозрения, – но на будущей неделе нам продлять контракт с вашим рестораном, хотелось бы трезвой оценки и поменьше нервов.
– Какой контракт? – Пыталась проморгаться я и узреть в незнакомом мужчине знакомого. Неудачно.
– Сергей владелец охранного бюро. – Пояснила Маша, махнув уже третий стакан воды. – И, судя по всему, вы пользуетесь его услугами. Да, Серёж?
– Всё верно.
Я разволновалась, засуетилась, попыталась выпрямить спину, но под громкий смех хозяина квартиры, осела на место.
– Да ладно тебе, теперь то чего? Будем дружить.
– Извините… – Всё, что смогла вымолвить в этот момент я. Строгий руководитель, принципиальный человек, сейчас сидит расхлябанный перед таким же деловым человеком и мне жутко стыдно за своё поведение.
