Юлия Флёри
Последний шанс
Пролог
– Владимир Иванович, к вам Самойлова. – Улыбнулась молоденькая медсестра, оглядываясь на приёмную. Профессор надел очки и принял серьёзный вид, стараясь держать не только лицо, но и бушующее негодование, возникающее всякий раз перед встречей с пациенткой.
– Зовите. – Кивнул.
– Здравствуйте.
Молодая девушка робко протиснулась в кабинет и замялась на входе. Она мило улыбалась и старалась ничем не проявить свою нервозность, только вот то, с какой скоростью пальцы перебирали тоненький ремешок миниатюрной сумочки, говорило о многом.
– Что там у меня? – Спросила и буквально на мгновение зажмурилась, словно от страха.
Под пристальным взглядом врача придержала рукой дверь, прикусила изнутри губу, и тут же тряхнула головой, точно сбрасывая наваждение. А в следующую секунду уже излучала уверенность, за лёгкостью и плавностью движений можно было отметить мягкость и покладистость, а улыбка являлась сплошным позитивом. Девушка игриво повела плечиком.
– На самом деле, я бы хотела…
– Присаживайтесь, Эля. – Перебил профессор и взглядом указал на стоящее недалеко от стола кресло.
– Если честно, у меня не так много времени…
– Присаживайтесь. – Настоял он и выражением своего лица дал понять, что разговор предстоит более чем серьёзный.
Сомневалась девушка ещё секунду, не больше, а потом согласно склонила голову набок и, аккуратно ступая точным ритмичным шагом, продефилировала по кабинету.
– Что-то не так? – Приподняла брови, как только профессор присел и развернул перед собой медицинскую карту.
Не то, чтобы это был вопрос, скорее… скорее, глубокий вдох перед неминуемым падением, но сделать его было необходимо.
– Вы сегодня одна, а я бы хотел поговорить с вашими родителями. – Начал, было, профессор, на что девушка поджала губы и немного развела руками.
– Давайте не будем. – Опустила взгляд, понимая, что сейчас услышит. – Это касается только меня, да и решение… решение буду принимать тоже я и…
– Как вам угодно, но Борису Евгеньевичу всё равно сообщить придётся.
– Ваше право. – Невесело улыбнулась она.
– Вчера пришли результаты анализов, и, признаться, они меня совсем не порадовали. Скажите, вы принимали лекарства, которые я прописал?
– Да. – Ответ был не очень уверенный, немного уклончивым, но профессор отреагировал снисходительно. Взгляд его невольно опустился к страницам тонкой бумаги, развёрнутым на столе, появилось желание поправить очки.
– Изменений нет. – Произнёс он холодным отстранённым тоном. – У вас осталось полгода, Эля. Полгода, если не начать лечение прямо сейчас.
Немолодой мужчина показательно сцепил пальцы, взгляд стал пристальным и даже укоряющим. Со свойственным ему одному прищуром, врач смотрел на молодую девушку и искренне не понимал её нежелание последовать совету. Продолжить лечение, перейти от консервативных методов к сложным, оперативным, действенным манипуляциям.
Он наблюдал Элю уже более года и всегда отмечал её немного бесшабашное, поверхностное отношение к собственному здоровью, но раньше это казалось просто непониманием ситуации, отказом воспринимать реальность в истинном свете, но теперь… Теперь, когда все анализы безошибочно указывают на довольно-таки редкий, сложный случай опухоли головного мозга, она в упор не реагирует на все предостережения. Конечно же, он знал о том, что пациентка Самойлова уже три месяца назад отказалась от приёма необходимых препаратов. Знал, что систематически нарушает режим. Он даже мог понять её подавленное настроение, спрятанное глубоко внутри. Но никакому здравому смыслу не поддавалось вот это нежелание, отказ от необходимой терапии. Ведь она, как спортсменка, должна проявить волю, силу характера, но не хочет. Просто отказывается и всё. Смотрит, всё понимает, со всем соглашается… но решение приняла достаточно странное и не вполне адекватное. И он знал об этом, он чувствовал её, даже мог отметить, в какую секунду её пальчики под столом прекратили теребить всё тот же ремешок. По тому, как взгляд стал слишком решительным и уверенным. По тому, как загорелся огонёк в её глазах, и он мог ослепить своей силой. Пришлось задержать дыхание в тот момент, как её губы приоткрылись, чтобы произнести самую большую глупость в жизни.
– Я не буду лечиться. – Тихо проговорила она.
Несмотря на это понимание, профессор нервно усмехнулся и потянул шею влево. Старая привычка, которая, как контузия, выходит на поверхность в особо острых моментах.
– Вы понимаете, что это не шутки? Нужно принять решение. Прямо сейчас. У вас просто нет другого выхода. Я разработал схему лечения. Вот, посмотрите…
Протянул несколько отпечатанных листов, но девушка взглядом пресекла все попытки пробиться к своему сознанию.
– Я уже приняла это решение. И вам его озвучила: я не буду лечиться! – Эля, наконец, заявила это с полной решимостью и твёрдым взглядом. Тоже дыхание задержала, но старалась не выдать себя.
– Вы понимаете, что вас ждёт?
– Да, Владимир Иванович, спасибо за беспокойство. Я детально изучила достаточное количество статей… только не думала, что у меня так мало времени…
– Статей?.. Статей?! Эля! Эля, ты же не можешь не понимать! – Вскочил он и сгрёб в кулак лежащие на столе бумаги. – Да и при чём здесь время? Ты ведь знаешь, что эти сроки предположительны, ничего нельзя сказать наверняка! Я тебе о другом сейчас говорю. О том, что нужно бороться. – Взглянул с надеждой. – О том, что нужно верить, нужно надеяться на лучшее. – Наткнулся на абсолютно непроницаемое выражение лица и нервно провёл пальцами по жидким волосам. – Мне кажется, ты всё ещё не вникла в суть того, что происходит. Точнее говоря, наотрез отказываешься понимать это.
– Зря вы так… я всё понимаю. Просто больше не хочу… – Оборвала себя на полуслове.
– Надо бороться. Надо стараться изо всех вил, не падать духом! Я не узнаю тебя. Год назад пришла с огнём в глазах, с улыбкой, а теперь…
– Теперь ничего не изменилось, и улыбка, и огонь… просто я так решила.
– Нет, я не могу этого слушать! – Врач даже руками всплеснул, хотя до этого редко проявлял свою эмоциональность, профессия накладывает определённый отпечаток. – Я буду вынужден просить твоего отца повлиять.
– Я уже говорила с ним об этом.
– Говорила? Что ты могла сказать, если просто отрицаешь происходящее! Веришь в чудо? Думаешь, приложить капустный лист? А дальше что? По гадалкам пойдёшь, по магам?
– Вот в чудо, Владимир Иванович, я как-раз-таки и не верю. А вы…
– Эля, есть статистика. Да, она не радует, но ведь есть и удачные случаи. Вот, вот, посмотри… двенадцать процентов…
– Я не хочу! – Прервала громко. – Не хочу. Это для вас проценты, шансы, варианты, – сорвалась на эмоции и судорожно втянула воздух, принимая обычный для себя вид беззаботной барышни, – а у меня жизнь. Одна. И… прежде, чем говорить мне об этих самых процентах… вспомните о том качестве жизни, который они имеют после операции.
– Наш уникально разработанный реабилитационный период…
– Жизнь любой ценой? – Усмехнулась, теряя всякое самообладание. – Кажется, при беременности в таких случаях, её рекомендуют прервать.
– Эля…
– Вы… выпишете мне тот препарат, не помню, как называется… – Она зажмурилась, видимо от боли и напряжения, но уже через секунду улыбалась. – И я буду принимать его, обещаю. – Голос сорвался, и пришлось прикрыть лицо ладонями. Совсем ненадолго, только чтобы дать себе пару секунд собраться, успокоиться, настроиться на позитив…
– Конечно, будешь. Будешь! И ещё не раз придёшь сюда! – Профессор даже встал. – Потому что уже через месяц просто не сможешь без таблеток обходиться! Ты ведёшь себя, как ребёнок! – Наконец, прокричал он и отвернулся к окну. – Эля, да послушай же ты… Мы ведь давно знакомы, настолько давно, что я просто понять не могу, что произошло с тобой за этот год, что перевернулось…Ты ведь приходишь сюда, убеждаешь других верить, надеяться, а сама… – Рукой махнул.
– Владимир Иванович, простите… но я так хочу.
– Я не хочу! Ты должна понять, девочка, что игры закончились.
Эля решительно встала, заметив настроение врача, который, зная её с детства, имел полное право и прикрикнуть, и с отцом её по этому поводу побеседовать. Старинный друг семьи. Он был ведущим хирургом в городском онкоцентре, а теперь возглавлял собственную клинику. Этот хиловатый на вид мужчина видел немало смертей за долгие годы работы и никак не мог свыкнуться с мыслью, что сейчас перед ним сидит эта девушка, а он ничем не может ей помочь. Все вразумительные доводы уже давно исчерпаны, теперь надо было убедить, настоять или просто заставить, но она не хочет! Она, видите ли, устала!
– Я пойду. За рецептом заеду завтра. – Проговорила осторожно и подошла к двери. У самого порога оглянулась. – Я жить хочу, Владимир Иванович. – Прошептала. – А вы мне предлагаете умирать.
Из кабинета вышла, осторожно прикрыла дверь, а сама в изнеможении опустилась на кушетку. Тяжело вздохнула, смахнула слезу, которая не подчинилась голосу разума и всё же выкатилась, а потом улыбнулась сама себе. Как-то странно улыбнулась медсестре, что уже стояла над ней со стаканом воды, весело подмигнула.
– Будем жить, Анечка. – Бодро проговорила и высоко задрала голову. – Красивые серьги. К глазам… очень подходят.
– Спасибо, Элеонора Борисовна. А…
– В другой раз, дорогая. Очень спешу.
Эля, набрав в грудь больше воздуха, вышагивала по светлым коридорам клиники, буквально вприпрыжку скакала, озорно виляя бёдрами, припоминая элементы излюбленного танца. Шла и вспоминала, как оказалась здесь в первый раз, тогда ей только исполнилось шестнадцать. Вспоминала девочку Алису, ставшую одной из первых пациенток клиники. Огромный центр, оказывающий помощь детям был построен на средства неравнодушных. Маленький ангелочек с белобрысыми, едва проступающими на голове волосками. В тот день Алиса подарила Эле ромашку. Малышка готовилась к операции и выглядела неважно. Тонкие, практически прозрачные ручки, выглядывали из яркой цветастой пижамы, голубые глаза с тусклым блеском, бледные губки… но девчушка нашла в себе силы, чтобы подняться и подарить маленький полевой цветок, который по непонятным причинам оказался на прикроватной тумбочке. Сказала, что Эля – это самый красивый ангел, которого она видела во сне, после этих слов улыбнулась и спокойно уснула. Следующей ночью Алиса умерла. До операции оставалось не более трёх часов. Наверно, что-то сломалось тогда и в самой Эле. Маленькая частичка жизни угасла. Одна из первых. Одна из многих. И это было большим потрясением, потому что она не могла сама себе объяснить жестокость и несправедливость этой жизни, мучилась, переживала, а теперь оказалась в похожей ситуации. В похожей, но не в той. Разница лишь в том, что у маленькой девочки Алисы, силы воли оказалось намного больше, чем у самой Эли. В ней не было страха, не было ожидания. Была надежда, о которой так воодушевлённо рассказывал Владимир Иванович. В Эле было лишь понимание.
Сложно объяснить, но, впервые услышав ещё предварительный диагноз, всего лишь предположение, Эля почему-то вздохнула с облегчением. Страшно. Необъяснимо и не правильно. И слёзы были, и страх, и паника. Но спокойствие слишком быстро сменило их. А теперь всё стало ещё проще, вот только времени совсем мало. И словно холод уже дул в спину. Глупость какая… от холода всегда можно укрыться!
Встряхнув головой, расправив плечи, она бодро шла на высоких каблуках по выложенной плиткой тропинке, волосы развевались от порывов воздуха. Лето. Ветер приятно обдавал прохладой, и Эля улыбалась, теперь все краски мира казались ярче. Трава зелёная, небо голубое, а она… она как бутон свежесрезанной розы. Цветёт и пахнет. Недолго, но ярко! И нужно быть ещё ярче. Такой, чтобы запомнили, такой, чтобы самой гореть и зажигать этим огнём других. Такой… какой она всегда была.
На звонок телефона Эля поспешила ответить.
– Элька, привет, чем занята? – Бодро прозвенел мужской голос с такой вибрацией, с таким зарядом энергии, что улыбка невольно расползлась на лице.
Аркаша. Милый… милый нарцисс. Бывший партнёр по танцам, жизнерадостный молодой человек. Кажется, кроме себя он любил только Элю. Чуть меньше, но любил. А ещё он любил, когда они были вместе, когда сияли одним светом, одним блеском, одной улыбкой на двоих. Правда, после объявления о завершении карьеры, пришлось думать о другом. Выкручиваться, пробиваться, достигать вершин заново… и одному. Общаться они стали реже, но шестнадцать лет из жизни выбросить не так просто, оттого и улыбка искренняя, оттого и счастье в каждом вздохе.
– Привет. – Ответила и на мгновение потерялась. Огляделась по сторонам, напряжённо выдохнула. – Не занята. Гуляю. На самом деле, очень рада тебя слышать. – Проговорила слишком тихо и заметила, как и Аркаша на другом конце линии вздохнул.
– У меня разговор к тебе. Важный. Может, встретимся? – Вот на этом его голос растерял всю игривость.
– Давай, где? – Отозвалась мгновенно.
– Подъезжай в наше кафе через час, я буду тебя ждать.
– Конечно, до встречи.
И всё просто. Всё понятно. У Эли даже настроение поднялось, словно всё вернулось и не было этого потерянного года. Старые друзья, общие темы для разговоров. Она давно не видела Аркашу, а он как никто умел настроить на нужный лад, поэтому и согласилась.
Они были знакомы с детства, ещё когда не выступали, а просто тренировались в одном зале. Потом их поставили в пару, так и вовсе не расставались. Аркадий в последнее время был занят на различных танцевальных шоу, кастингах, репетициях, поэтому времени для общения не хватало, а теперь вот сам позвонил, да ещё и разговор есть. Даже интересно стало.
– Привет. – Выкрикнул Аркаша и высунулся в раму летнего кафе.
Ловко перепрыгнул через низкие перила и вышел Эле навстречу. Руку протянул и широко улыбнулся.
– Как всегда неотразима! – Едва ли не пропел и прижался к щеке в дружеском поцелуе. Эля даже немного растерялась, щёки загорелись румянцем, а улыбку не получалось удержать.
– И тебе привет. – Поправила она Аркаше пышную чёлку, любуясь. – Ты тоже в отличной форме. Знаешь, только когда увидела тебя сейчас, поняла, как же соскучилась. – Плавно провела пальцами по линии шеи, вороту просторной рубашки, дотронулась до груди и только тогда опомнилась, руку одёрнула. А Аркаша рассмеялся, тут же её пальчики словил и поднёс к губам, целуя. – Признавайся, какой там у тебя разговор?
– Давай хоть к столику пройдём. – Выдохнул он, изучая Элю. Повзрослевшую, неуловимо изменившуюся. Махнул рукой в сторону заказанного места и вальяжно провёл свою даму по залу. Некоторые даже обернулись им вслед, чем, скорее, насмешили.
Аркадий всегда был галантным кавалером, с идеальным чувством меры и вкуса. Сейчас помог присесть и, как выяснилось, даже любимый десерт партнёрши успел заказать.
– Соблазняешь? – Засмеялась Эля, отломив небольшой кусочек пирожного, закрыла глаза, блаженно улыбаясь.
– А у меня получается?
– Как всегда. – Пожала она плечиками и улыбнулась, хотя улыбаться ему не переставала в принципе. Как раньше не представляла своей жизни без него. Оказалось, жить порознь они умеют. А не улыбаться друг другу – нет. – Ну, не томи, выкладывай, что ты там задумал?
– Да ничего, просто хочу тебя в свет вывести.
– О-о-о! Боже, как интересно… – Рассмеялась. – Я вся во внимании. Только прошу тебя, отпей, – кивнула на стакан сока, – иначе просто взорвёшься от градуса. Что-то важное?
– Кому как… – Взглянул он исподлобья и улыбка его на секунду слетела. – Меня пригласили выступить на открытии чемпионата. Это шанс. Ты и сама понимаешь, что это может для меня значить. В партнёрши какую-то телезвезду пообещали, – напряжённо выдохнул. – Но, ты же помнишь… кто лучше тебя со мной станцевать сможет?
– Даже не знаю, – рассмеялась Эля, – ты сейчас мне комплимент пытался сделать или себе? – Она вновь смеялась, но когда поняла, что Аркадий говорит абсолютно серьёзно, смех оборвался. Пришлось склониться над столиком, чтобы разговор поддержать.
– Эля, я знаю, тебе сейчас тяжело, ты увлеклась, ты забылась, но надо развеяться. Я вижу, как ты без танцев потускнела. Ты ведь не такая была. Тебе это не идёт. – Склонил голову набок, проявляя деликатность, но взгляд был неподдельно искренний.
– Я знаю. А ещё врал, что выгляжу хорошо…
– Я не врал. И ты действительно хорошо выглядишь. Но… словно и не ты вовсе. Совсем замучили?
– Да не то, чтобы… Наверно, всё во мне копиться, копиться… а избавиться от этих эмоций не получается. Нет им выхода, вот они и задавили меня изнутри. – Глянула на простор, куда-то за его спину. Попыталась беззаботно улыбнуться, но вместо этого лишь холодно ухмыльнулась. – Ты прав и надо выступить. Но, честно говоря, я не готова ставить программу. – Заговорила уже расчетливо, целенаправленно, складывая в голове давно забытые схемы. – Время поджимает и… А, кстати, у тебя как?
– Давай просто воспользуемся нашим победным номером. Я уверен, зал встанет, увидев тебя. – Оживился Аркаша и нервно облизал губы. Эля так и смотрела вдаль.
– Вот только не надо этой грубой лести. Мы всегда были парой и единым целым останемся. Ты без меня, как и я без тебя…
– Но вместе мы сила! – Засмеялся Аркаша их детской поговорке.
– Вот именно. А насчёт номера… – Эля перевела острый взгляд прямо на мужчину. – Если только его немного упростить?.. Давай мыслить здраво, я… я не потяну. Не в форме. Так вот, если его упростить, я готова.
Эля немного помедлила, сомневаясь в своих силах, нервно потирала пальцы одной руки, несильно сжимая их в кулак, но уже через минуту решительно кивнула и отбросила все сомнения.
Она действительно скучала без танцев, последний год только и видела, что лабораторию, процедурный кабинет, таблетки, медсестёр. Это порядком надоело, и отказываться было просто глупо. На этом и решили. До соревнований оставалось всего две недели, придётся уделить немало времени тренировкам, но от этих мыслей становилось только легче.
Глава 1
– Мама, я дома.
Эля бросила на антикварный столик громоздкую связку ключей, натянула вежливую улыбку и легко шагнула в гостиную комнату.
– Эля, ну, наконец-то. Где ты пропала? Я уже вся извелась.
– Мам, звонить пробовала? – Обронила, на ходу сбрасывая туфли, разминая ноги после неудобной обуви.
Прошла на кухню, достала из огромного холодильника бутылку с водой, выпила прямо из горла, пока мама не видит и улыбнулась, когда та цокнула за её спиной.
– Как всегда! – Мать руками всплеснула и посмотрела неодобрительно.
– Мам, жарко ведь. – Клюнула её в щёку. – Отлично выглядишь. Уверена, Лидия Михайловна приходила. Какую маску делали на этот раз?
– Кислородную. – Отмахнулась мать и нахмурилась, понимая, что это не более чем обманный маневр. – Что там в клинике, что сказал Владимир Иванович?
– Всё хорошо, мам. – Отозвалась отстранённо, не забыла сделать вид, что очень занята, разглядывая, что бы из вазы с фруктами выбрать. Закинула в рот виноградинку и только после этого на мать посмотрела и улыбнулась.
– Настроение-то какое! Давно тебя не видела такой счастливой.
– Вот именно, счастливой. А знаешь причину?
– Расскажешь – узнаю.
– Аркаша звонил. Нас пригласили на показательные выступления на открытие чемпионата. – Похвасталась, языком прищёлкнув.
– Интересно, и что по этому поводу сказал Владимир Иванович?
– Мам, ну, что ты заладила? Я же сказала: всё хорошо. Что ты ещё хочешь от меня услышать? – Эля раздражённо отступила, провела пальцами по белоснежному роялю, устраиваясь на невысоком стуле рядом с ним. Вздохнула, прежде чем взгляд обратно на мать перевести, а та, казалось, только этого и ждала. Присела напротив, сложила руки и постаралась контролировать интонацию голоса.
– Эля, я разговаривала с Владимиром Ивановичем. Я всё знаю. – Произнесла уверенно.
– Ну и молодец! – Раздражённо похвалила Эля, обрывая все эмоциональные силы.
Анжелика Викторовна пересела за стол и сложила перед собой руки. Поправила волосы рукой раз, другой. Отвернулась к окну и на несколько секунд прищурилась.
Это была красивая женщина, она даже на свои сорок пять не выглядела, ей больше тридцати семи и не дашь, хвалилась тем, что это наследственное, по женской линии. Она никогда не работала и всю себя посвящала семье. И пусть не готовила супы, борщи, вкуснейшие пироги, но оставалась хорошей женой и матерью. Теперь же, просто не знала, как себя вести. Известие о болезни дочери повергло её в шок. Наверно, это самое верное слово для состояния всей их семьи последние полгода. Именно шок. Растерянность. Отсутствие контроля над ситуацией. Всё то, чем они так гордились, всё то, что просто улетело в пропасть. Но Анжелика Викторовна держалась, стараясь не показывать свои эмоции, слёзы, боль, а теперь не выдержала, и её взгляд потускнел, помрачнел. Приобрёл ту строгость, которой в нём никогда не было.
– Эля присядь. – Взглядом указала на место напротив.
– Мама, не надо.
– Присядь, я хочу тебе кое-что сказать.
Женщина за руку притянула дочь к себе, внимательно посмотрела в глаза.
– Скажи мне одно, ты хорошо всё обдумала?
– Более чем.
– Эля, пойми… просто выслушай, не перебивай! – Выставила перед собой руку. – Мы с папой пытаемся, правда, пытаемся понять, что тобой движет. Мы пытаемся найти хоть какое-нибудь маломальское оправдание, но я не могу, я просто не имею права вот так смотреть со стороны, как ты губишь себя, как убиваешь.
– Мама…
– Я… я даже не знаю, что тебе сказать… Как вразумить, как вложить в твою голову здравый смысл. Ты ведь можешь, ты сильная. Ты никогда не отступала.
– Ничего не говори, мам, а, главное, не волнуйся, а то смотри, морщинки появятся. – Эля положила свою горячую ладонь на мамину щёку, её погладила. Они всегда были подружками, а теперь как-то перестали понимать друг друга.
– Какая же ты у меня смешная. – На глазах выступили слёзы, а руку дочери она накрыла своей.
– Я взрослая мам, а не смешная. Кстати, ты не видела ключи от моей квартиры? Тысячу лет там не была. – Оживилась и одарила мать бодрой, как никогда, улыбкой.
– Эля?! – Анжелика Викторовна посмотрела строго и вопросительно, ей явно не понравился вопрос, и она ждала объяснений.
– Я бы хотела пожить отдельно. – Уверенно заявила Эля и со стула подскочила, пока не получила ещё один тревожный взгляд.
– Эля, я против!
– Я даже не сомневаюсь, вот только моё решение это не изменит. Как ты говоришь?.. Никогда не сдавалась?..
Девушка принялась осматривать многочисленные ящики прихожей, пока не нашла нужную связку. Крепко зажала её в руку и матери улыбнулась.
– Надеюсь, не против, если наша домработница будет приходить ко мне пару раз в неделю? Никак не могу представить себя с тряпкой в руках.
– Эля, ну конечно. – Мать вышла в ту же комнату, и чуть растерянно развела руками. – Но… но как ты там без нас? А если тебе понадобиться помощь, если что-то случиться?
– Мама, перестань, всё ведь хорошо. – Улыбнулась она, отметая все сомнения. Чужие и… свои.
Она видела тревожный взгляд, но старалась никак не реагировать. Сама волновалась и переживала ничуть не меньше, но твёрдо решила начать новую, пусть и такую короткую жизнь. Сначала нужно переехать в собственную квартиру, которая, к слову, уже семь лет пустует, с момента совершеннолетия – отец подарил. Потом найти занятие по интересам, а напоследок и мужчину, который поможет отвлечь от грустных мыслей.
Вот с мужчиной как раз тяжелее всего. Несмотря на то, что поклонников у юной красавицы было немало, никто из них Элю не интересовал, а в большинстве своём и вовсе раздражали. Их масляные взгляды, фальшивые, хоть и заслуженные комплименты, заставляли кривить лицо, как только появлялась возможность отвернуться. Характер у неё был достаточно мягкий и покладистый, но в этом плане, в плане мужчин, она была кремень. Ей нужен человек, который с первого взгляда заставит уважать себя. Придавит авторитетом, сожмёт в кулак силой воли, а так же покорит обаянием и любить будет долго и нежно…А такого, она, увы, пока не встречала ни среди своих знакомых, ни среди папиных.
С переездом справилась быстро. Мебелью квартира была обставлена давно, оставалисьтолько личные вещи. Трёшка в центре казалась девушке неоправданной роскошью, но так решил отец, а с ним спорить Эля не пыталась. Квартира для неё одной была огромной, но, так как мама всё же настояла на том, что домработница Мария полностью перейдёт в помощницы к дочери, с этим можно было свыкнуться: одна комната доставалась ей, да и не так скучно будет.
Тренировки начались уже на следующий день, они приносили удовольствие, но, так же, уже непривычную усталость и полное бессилие к вечеру. Правда, чувствовать себя нужной, задействованной в чём-то интересном, было приятно, поэтому она снова и снова приходила, слушала музыку, что до боли врезалась в память, кружилась в танце. Всё это ещё пару дней назад казалось в прошлом, но теперь началось сначала. Было хорошее предчувствие, и Эля следовала за ним беспрекословно. Программу пришлось значительно упростить, чтобы голова не так кружилась.
Помниться, когда только первые симптомы болезни появились, они тренировали этот же танец, на носу был очередной чемпионат, обращать внимание на такие мелочи как тошнота, головокружение, Эля, конечно же, не стала. Вообще такие ощущения были для неё вполне привычными: нервозность перед важными соревнованиями всегда была в порядке вещей, но в это раз симптомы проявлялись сильнее. Перед финальным выступлением всерьёз был поставлен вопрос о том, чтобы снять свои кандидатуры, но это казалось полной дикостью, ведь ничего такого, что не подождёт один день, случиться не может. И не случилось, как известно теперь…Этот выход уже ничего не решал. И они выступили, зубами вырвали первое место. Заслуженное первое место. Прекрасное завершение карьеры. Вот только на пьедестал подняться Эля так и не смогла: сразу после номера сознание потеряла и очнулась уже в больнице. Вот тогда-то и началась вся возня, суета, излишняя опека, анализы, исследования.
Теперь всё позади и можно расслабиться, только необходимо помнить, что выступить нужно как всегда безукоризненно. Она редко проявляла характер в своей обычной жизни, но всё, что касалось танцев, было за гранью. Жёсткая, а иногда жестокая и к самой себе, и к своему партнёру. Тренер говорила, что её стойкости с лихвой хватает на двоих. Несправедливо возможно, но Аркадию не раз напоминали о том, что именно Эля сделала его чемпионом, без неё он бы давно сдался.
Уже перед самым выступлением вновь проявилась нервозность, как перед соревнованиями, Эля требовала от Аркадия невозможного, он и без того выкладывался на сто процентов, но ей и этого было мало, впрочем, как всегда.
– Ерунда какая-то. Ничего не получается! – Упрекала она. Вся раскраснелась от напряжения. Нервно прошлась по залу в одну сторону, в другую, пытаясь отдышаться. Смотрела грозно, руки в бока упирала и всё считала, считала в уме. Шаг, шаг… – Ты вообще музыку не слышишь!
– Эля! Я всё слышу. Просто признай, что мы не должны были упрощать программу.
– При чём здесь программа?! – Встрепенулась она всем телом и коршуном направилась к партнёру.
– Да при том! Ты всё ещё пытаешься успеть сделать всё то же, что и на выступлении.
– Ты говоришь глупости!
– Да ты посмотри только… – Возмутился Аркаша, Эля прищурилась, глядя свысока, и так со стороны смотрелись, словно ещё одно слово, одно мгновение, и в глотки друг другу вцепятся. Но послышались единичные аплодисменты, разгоняющие пару по разным углам зала.
Спор мог продолжаться бесконечно, еслибы не пришла их тренер и всё не расставила по местам. Она всегда имела на Элю влияние, вот и теперь, одно только её присутствие и всё сложилось удачно.
– Отлично ребята, молодцы, я в вас не сомневалась. – Хвалила их суровая на вид женщина лет пятидесяти. – Если так выступите, то зал ваш.
– Он и так наш! – Не скромничала Эля.
– Да, я тебе говорил, что мы рано ушли, можем дать фору любой паре! – Подхватил воцарившийся восторг Аркадий, хотя прекрасно понимал причину ухода, но, поддерживая Элю, говорил и ей, и всем остальным, что это их совместное решение.
О болезни разговаривать вслух было запрещено. Она так решила. Никто, кроме родителей, не знал всех нюансов происходящего. А все остальные и вовсе не подозревали о каких-либо недомоганиях. Эля выглядела как никогда свежей и здоровой. Яркий румянец разливался по щекам, в глазах огонь, а на лице улыбка.
К выступлению было решено сшить новые костюмы, это, конечно, влетело в копеечку, но того стоило. Платье изумрудного цвета. Эля прежде никогда не выступала в изумрудном, к её типу внешности подходили все оттенки красного, и она этим пользовалась. Но сегодня решили подобрать костюм под цвет глаз, Аркадию же, достался чёрный костюм с таким же изумрудным переливом. Они были готовы подтвердить статус чемпионов прошлого года.
В день выступления тренировки не проводили, что значительно увеличило нервозность. После практически годичного перерыва снова выйти и сделать всё правильно казалось просто невозможным. Но, ничего не поделаешь: нацепили на лицо идеальные улыбки, на теле новый костюм, на голове причёска. Для Эли так же яркий макияж и теперь они готовы вновь покорить сердца публики.
Диктор уже объявил о выходе Элеоноры Самойловой и Аркадия Гомонова. Вышли. Публика приняла. Сердце забилось в ритм аплодисментов. Шаг, шаг… всё хорошо, всё так и должно быть, вот только один мужчина, один взгляд… Эля не рассмотрела: он стоял на вершине трибуны у самых дверей, видимо, только вошёл, но глазами они встретились, и всё тело окатило жаром. Она даже не видела его лица, не смогла бы выделить из толпы, но была в чём-то безгранично уверена. Только чувство, только осознание. Через секунду взгляд потеряла, но его присутствие на себе ощущала всё так же: он прожигал насквозь, заставлял нервничать и волновал… как никогда прежде. Громкая музыка зазвучала и вновь улыбка, такая, чтобы все позавидовали и все поняли, кто перед ними танцует. Под пристальным взглядомвыгибалась, изнутри закипала, взрывалась. Искала мужчину глазами, но ничего. Наконец, посетил прилив энергии, точно такой же, как и прежде, от которого бежать хочется, только бы заживо не сгореть, и она танцевала. Смотрела в глаза своему партнёру и танцевала, сияла… эйфория… вновь аплодисменты.
А на трибуне тот самый мужчина, действительно не мог отвести взгляд, застыл с улыбкой на губах, когда понял, что она его чувствует. Кровь разошлась по венам, на что он мог довольно потирать руки.
– Руслан, привет, как тебе? – Прозвучало за спиной, но он не обернулся, лишь едва уловимо повёл плечом.
– Отлично. – Ответил, не отрываясь.
