Владимир Юрьевич Харитонов
Не верь, не бойся, не проси…
– Не знаю… Не решил пока, – ответил Павлов, – я на «зоне» шмотки шил, может, на работу к нему попрошусь.
– Ну, это-то ты как знаешь, – задумчиво сказал Николай, – а вот отношения с ним выяснять не советую. Он при деньгах и «крыша», я думаю, у него крутая – уделают тебя, если с предъявами попрешься.
– А какие предъявы? – Ответил Артем, – до сидки он и не знал меня. Не друг и не родственник. В тюрьму ведь вы меня упекли, а не он. К тому же по беспределу. Да и «грел» он меня, тратился. Претензий у меня к нему нет никаких. А ты вот рассказал мне такую тайну, не боишься, что я по инстанциям с жалобами пойду?
– Ну, во-первых, не пойдешь. На «зоне» ты нормально сидел, понятия не нарушал, значит, к ментам не ломанешься. А во-вторых, как-то надоело мне такие тайны в себе держать, захотелось выплеснуть. В-третьих, видишь мою жизнь…, на ПМК работал, выгонят, наверное. Я неделю уже гуляю. По фигу мне все, посадят, так посадят.
– А из милиции-то ты чего ушел? – спросил Павлов.
– Да та же водка подвела, – ответил Николай, – нервы же говорю ни к черту, пытался водкой лечить. Кулаки на допросах стал распускать. В общем, мне мягко намекнули, что лучше уволиться, чем в тюрьму. Я и уволился по собственному желанию.
– Понятно, – произнес бывший зэк, – давай «на посошок» по рюмашке, а что останется – тебе. Мне вообще завязывать с этим делом надо.
Выпили. Артем пошел одеваться, когда нагнулся завязать шнурки на обуви, непроизвольно вскрикнул от боли в боку. Это не осталось без внимания у гостеприимного хозяина.
– Ты уж меня извини, я тебя видно сильно помял, – миролюбиво сказал он.
– Да ничего, сам виноват. Полез с кулаками, – ответил гость.
– Телефона у меня нет, – произнес на прощание Николай, – я частенько в этой забегаловке бываю. Соскучишься, приходи…или прямо домой.
– Лады, ну давай, – попрощался Артем и направился домой к своему брату.
Дорогой вспоминал весь разговор с бывшим оперативником. «А не такой уж он и негодяй, – размышлял невинно осужденный,– все рассказал, да и заметно, что сам не в восторге от возникшей ситуации. А вот Нещадимов Денис реально сволочь. Знал, что сижу за него и даже передачи не прислал». От этих мыслей Артем не на шутку разозлился и…если бы имелись деньги, зашел в ресторан и напился в дребедень, как и наказывал «Олежко пьяный». Но денег не оказалось…
Глава 16. Делу время, потехе час
Когда проснулся, проверил свои карманы. От немалой наличности осталось четыреста рублей. «Все, хватит освобождение обмывать, надо и о работе подумать», – размышлял бывший зэк, прихлебывая горячий кофе с бутербродом. Решил не откладывать с поездкой к заочному знакомому Евдокимову. Пока шел до остановки автобуса, усиленно думал, что скажет своему благодетелю, как будет с ним себя вести. Ехать пришлось с пересадкой у завода Калинина, зато само предприятие «Галс» нашел легко. В начале улицы Виноградова с правой стороны, если ехать из центра, стояло двухэтажное кирпичное здание, покрашенное желтой краской. Правда, въездные ворота хоть металлические, но «убитые», вот-вот развалятся. Зато с обеих сторон росли деревья довольно плотной стеной. Глядя, на начинающие зеленеть ветки, Егоров подумал о том, что летом здесь, наверное, красиво и ходить на работу будет приятно. Он любил лес, любил деревья, и их зеленое великолепие его всегда умиротворяло. Зашел на территорию, затем в корпус, у встретившейся уборщицы спросил, где сидит начальство. Под табличкой «Директор» была женская фамилия, заглянул в дверь…
– Вы что хотели? – спросила женщина лет тридцати пяти, сидящая за длинным столом. Видимо она и являлась директором.
– Мне бы Дмитрия Сергеевича Евдокимова, – робко спросил посетитель.
– А по какому вопросу? Вы кто ему будете? – продолжала расспрашивать начальница.
– Да я его знакомый…Павлов… Артем Юрьевич, – ответил молодой человек.
– Его на предприятии нет,…но я ему позвоню на сотовый, – при этом директриса набрала известные ей цифры, – алле, Дмитрий Сергеевич? Вас тут ищет знакомый Павлов Артем…
Она не договорила и с улыбкой передала трубку посетителю: «Артем, короче, жди меня у проходной, я сейчас подъеду», – послышался мужской голос.
– Хорошо, – ответил Павлов и вернул телефон хозяйке кабинета.
Ждать пришлось недолго. Подъехал джип красного цвета «Тойота-РАФ-4», в открывшееся окно выглянул улыбчивый молодой человек, года на три постарше Артема и пригласил его присесть в салон японского автомобиля. «Благодетель» оказался среднего роста, но довольно крепкого телосложения, одет в джинсовый костюм, из-под которого выглядывала белая рубашка. Когда Павлов уселся на пассажирское сиденье, хозяин автомобиля спросил:
– Ну, ты с претензиями ко мне или как?
– Да какие претензии… Спасибо, что не забывали меня на «зоне». Пришел познакомиться, да может, с работой мне поможете, я на «промке» все швейное производство освоил.
– Даже так…, – не скрывая удивления, произнес Дмитрий, – давай заедем в кафе, тут рядом – посидим, поговорим.
Название кафе «Сели поели» вызвало у Артема улыбку. Заметив это, Евдокимов сказал:
– Здесь неплохо кормят, да и рядом с предприятием.
Когда выпили по паре рюмок коньяка и закусили, Дмитрий заговорил:
– А я тебя примерно таким и представлял. У тебя, наверное, первый вопрос, почему я тебе слал передачи?
– Да нет, – ответил Павлов,– мне бывший мент все рассказал…, что сидел я за вашу делюгу и что Нещадимов наколку дал, а потом зарезал твоего друга…
– Вон даже как…ты все знаешь. И претензий ко мне никаких…хорошо. Тогда давай так, я в принципе знал, что рано или поздно ты придешь. На первое время приготовил тебе тридцатку, в смысле тридцать тысяч рублей. С собой нет, но при следующей встрече отдам. Теперь с твоей работой… Гляди – предприятие не все мое, в долях со знакомым. Просто в свое время он надумал оборудование обновить, а денег на все не хватало. Он и предложил мне взять кредит и купить десять-двенадцать швейных станков. Потом мы посчитали вложения… Короче, я имею пятнадцать процентов с чистой прибыли, остальное принадлежит ему. Могу взять тебя технологом швейного производства.
При этом Евдокимов вопросительно поглядел на собеседника, а тот ответил:
–Да у меня и образования-то нет никакого… Может просто швеей?
Дима непроизвольно рассмеялся, немного успокоившись, сказал:
–Об этом-то я догадывался, но…не мужское это дело – швеей работать. У меня одни девчонки. Вот ими и будешь командовать. И то только теми, что работают на моих швейных машинках. Поможешь им с мелким ремонтом, где-то подтянуть или ослабить. Оборудование импортное, еще не старое, но мало ли. Дисциплина чтобы была, а то у них бывает хи-хи, да ха-ха.
Артем как-то быстро вошел в роль начальника и серьезным голосом спросил:
– А что бы будем производить?
Дима улыбнулся, видно слово «производить» из уст недавнего зэка прозвучало несколько нелепо:
– Шьем мы костюмы, мужские и женские, платья, брюки…да много чего шьем. Сам увидишь. Справляться не будешь, не обессудь, мы на самоокупаемости. Зарплату пока могу предложить, в размере… скажем, пятнадцати тысяч в месяц, дальше посмотрим. А я давно мечтаю, во-первых, отдохнуть, а во-вторых, чисто свое производство открыть. Погляжу, поищу, где помещение можно арендовать, с кредитом узнаю все в банке. Договорились?
– Извини, а пятнадцать тысяч это много или мало? – Начал Павлов, – я от денег-то отвык совсем. Братан вон дал полтинник, я за две недели пропил…
Дмитрий Сергеевич в который раз искренне рассмеялся, а когда «смешинка ушла» сказал:
– Ну, пропить-то что угодно можно. Тем более за две недели, да после тюрьмы… Для Кинешмы пятнадцать тысяч немного, но прожить можно, если без пьянок. Вон девчонки за двадцать пять тысяч спины не разгибают – шьют и шьют.
– А когда приступать-то? – спросил новоявленный технолог.
– Так завтра и приходи к восьми часам. Я тоже приду, познакомлю с коллективом, тебе подскажу, что да как.
На том и договорились. Про старые дела Артем решил не выяснять, чтобы не бередить душу своего нового начальника. Только не удержался и спросил:
– А как вы познакомились-то с Нещадимовым. Ведь он чистый отморозок?
– Мы с Митяем с детства дружим, да и жили рядом здесь на ДХЗ. Нещадимов ему двоюродный брат, по линии матери. Однажды мой друг попросил перевезти какие-то автомобильные колеса для своего родственника Дениса, но почему-то ночью. Я потом уже врубился, краденные оказались, штук восемь. Я на своей Газели и перевез из сарая дома в «Америке» на Томну какому-то взрослому мужику в гараж. Дали мне денег за перевозку, ну а дальше ты все знаешь…
«Что хотел узнать Артем, узнал. Надо привыкать к новой жизни», – так или примерно так размышлял Артем по дороге к брату. Дима ему определенно понравился, как человек и как руководитель. Без высокомерия все рассказал, в помощи не отказал, да и на работу устроил. «Мы бы с ним могли стать хорошими друзьями», – сделал вывод из своих соображений Павлов.
На другой день проснулся в половине седьмого утра. Двадцать минут заняли туалет и завтрак. Быстрым шагом рванул на остановку автобуса, ведь дорога не близкая, ехать с пересадкой. К тому же после двухнедельного запоя эти, казалось бы, обычные вещи давались молодому человеку с трудом. Когда зашел в цех, где ему предстояло трудиться, то увидел, что Дмитрий Сергеевич уже здесь, о чем-то беседует с одной из работниц. Увидев Артема, он подошел навстречу, поздоровался за руку, затем громко крикнул:
–Девочки, остановите оборудование на десять минут и подойдите ко мне.
Двенадцать молодых девчонок встали в круг возле хозяина и незнакомого молодого человека, а Евдокимов сказал, кивнув головой в сторону Павлова:
–Хочу познакомить вас с вашим новым начальником. Зовут его Артем Юрьевич Павлов. Вы знаете, я давно хочу расширить свое производство и буду заниматься в основном этим вопросом. Артем вам будет помогать и с ремонтом, и с наладкой оборудования, швейное оборудование он знает. Кстати, пока не женат, но…никаких служебных романов. Вы работаете – я вам плачу. Вопросы какие-то есть?
– А вы к нам будете заходить? – спросила худенькая симпатичная блондинка лет двадцати четырех.
Этот вопрос почему-то у девчонок вызвал смех и щеки Насти, так звали блондинку, стали пунцовыми. Видно коллеги знали, что нравится ей Евдокимов, сильно нравится, но без взаимности. Знали они и то, сохла по нему не только она, и этот вопрос волновал всех членов «кружка влюбленных в своего начальника».
– Заходить я к вам, конечно, буду, но теперь не каждый день, – вполне серьезно ответил Дмитрий Сергеевич. – А теперь работать…
Для Павлова начались рабочие будни. Сначала многое казалось непонятным, да и не привык он к такой ответственности. Подвести Евдокимова он не мог ни в коем случае. Тем более что Дмитрий Сергеевич слово сдержал и тридцать тысяч рублей выдал новому работнику в качестве подъемных. Кстати сказать, Артем положил их под свою подушку и решил без крайней нужды не тратить. Подчиненных девчонок у бывшего зэка оказалось двенадцать человек. У каждой свой характер и свои капризы, в женском коллективе ранее Павлову трудиться не доводилось. Необходимо и себя зарекомендовать в качестве умелого начальника, способного обеспечить всем необходимым для швейного производства. Однако дней через пять втянулся в режим, и все встало на свои места. Свои обязанности Павлов понял быстро и даже, когда кто-то из девчонок хотел отлучиться по вопросам гигиены, сам садился за швейную машинку. Мол, я могу не только командовать…
Оборудование стояло хоть и не такое, как на «зоне», но очень похожее и он его быстро освоил. Евдокимов контролировать стал реже и реже… А Артем с первого дня заприметил одну красивую девчонку с пухлыми губками, лет двадцати, стройную и невысокую блондинку. Звали ее Алена, при встрече взглядом со своим новым начальником она краснела словно помидор. Однако пока молодой человек осваивался на новом месте, своего интереса к девушке он старался не показывать. Да и помнил наказ хозяина о запрете служебных романов. Однако природа брала свое и однажды, в очередной раз, встретившись с ней на остановке автобуса по окончанию смены, Артем решился подойти и спросить:
– А вы, я заметил, выходите вместе со мной на Чкаловском поселке, где-то там и живете?
– Да, в малосемейке, в которой живут работники милиции. Мне там комнату городская администрация выделила после детского дома. Я можно сказать сирота.
Растерявшись от такой откровенности, Артем промолчал и не нашел слов, даже когда сидел рядом в автобусе. Только выйдя из салона первым, он подал ей руку и помог опуститься на грешную землю. Помощь она приняла, и это придало смелости ухажеру настолько, что он спросил:
– А можно я вас провожу?
Получив разрешение, он решил ответить откровенностью на откровенность и стал рассказывать о себе, о том, что сидел в тюрьме семь лет за чужие грехи. Как там работал и считал дни до освобождения и что хочет изменить свою жизнь, завести семью и детей. Конечно, он не сказал, за чьи грехи отбывал наказание и вообще фамилию Евдокимова не упоминал. Алена слушала молча, не перебивая. Про то, что Павлов пришел из тюрьмы, она уже знала от кого-то из девчонок, сплетни во все времена присущи женским коллективам, а Кинешма – город маленький. Все про всех знают. Артем, в свою очередь, события не торопил и, провожая теперь уже ежедневно Алену до дому, в гости к ней не напрашивался. Но весна и молодость претендовали на свое, бороться с желаниями становилось все сложнее…
И в конце мая, когда все вокруг цвело и пахло ароматом черемухи, сирени и свежей зеленью травы, Артем предложил, наконец, выпить бутылку шампанского.
– Ой, а сегодня и повод есть, – спохватилась девушка. – Чуть не забыла, ведь моей сестре Лизе исполнилось пятнадцать лет. Мы могли бы пройти ко мне…
В общем, взял Артем в ближайшем магазине бутылку шипящего напитка, фруктов и красивую коробку конфет. С тех пор, как он стал провожать Алену до дома, то на всякий случай всегда держал в кармане пятитысячную купюру. Вот этот случай и представился. Когда стали подниматься по лестнице в подъезде, то в одной руке у молодого человека был пакет с продуктами, а другой он поддерживал под локоть девушку. Так и поднялись на третий этаж малосемейки. Комната Алены оказалась небольшой, всего четырнадцать квадратных метров, но чистенькой и уютной. Девушка достала из шкафа на кухне два высоких фужера под шампанское, тщательно их вымыла под краном с водой. Молодой человек аккуратно открыл бутылку и наполнил бокалы. Хотел озвучить какой-нибудь прикольный тост, но в голову как на грех ничего не приходило, и он сказал:
– Предлагаю выпить за любовь.
– А у нас, что с тобой любовь? – с иронией в голосе спросила Алена, чем смутила и без того взволнованного парня.
– Ну, я так… На будущее как бы… – запинаясь на каждом слоге, ответил Артем.
Молодые люди выпивали, разговаривали на разные темы и сами не заметили, как оказались на белых простынях двуспальной кровати. …Когда силы для любовных утех закончились, и грешники в обнимку лежали рядом, Артем спросил:
– А как ты оказалась в детском доме?
Алена пристально посмотрела на своего друга, словно хотела убедиться, что ему это действительно интересно и начала свой невеселый рассказ:
– Наша семья раньше жила в подмосковном Орехово-Зуево. Маме Ирине было тридцать четыре года, папе Сергею – тридцать шесть лет. Мне почти шестнадцать, сестре Лизе – двенадцать, братьям Максиму – десять лет, Матвею – три. Родители злоупотребляли алкоголем, но нас не обижали и мы были и сыты, и одеты. Однако зачастил с визитами местный участковый, сначала один, потом с органами опеки. В итоге мать с отцом лишили родительских прав и хотели всех детей распределить по детским домам. А в Кинешме жила родная сестра матери – Галина, с мужем Николаем. И вот они по просьбе нашей мамы оформили, как положено опекунство над нами, несмотря на то, что у самих двое детей – Миша – восьми лет и Таня – трех. Тетке –то самой тридцать лет недавно исполнилось и муж ее немного старше… Жили они в трехкомнатной квартире в районе второй фабрики в старом кирпичном доме.
Я с сестрой и братьями переехали к ним. Имелась у нас еще маленькая собачка породы той-терьер по кличке Боня. Ее мы любили и взяли с собой, не выбрасывать же на улицу. И начался сущий ад, по-другому и не скажешь. Опекуны пили так, что наши родители по сравнению с ними можно сказать трезвенники. Деньги, которые государство на нас выделяло, все пропивались. Мы ходили полуголодные и ободранные, в школу стыдно идти в том, что мы носили. Своих детей они не сильно обижали, так покричат иной раз, а нам затрещины и пощечины доставались ежедневно. Я-то бы стерпела, а вот видеть, как бьют моих младших братьев и сестру сил не хватало. Бонька и тот не выдержал, рычал и бросался на обидчиков. А те и душить его пытались, и на улицу выгоняли, да я находила и приносила обратно. Надо бы, конечно, в органы опеки мне обратиться в Кинешме, но не догадалась. Однажды, когда Галина ударила Матвея по затылку, и тот упал и заревел, собачка укусила ее за ногу до крови. Та в сердцах сказала, что задушит ее этой же ночью и…собака действительно пропала…
Алена разревелась и не смогла рассказывать дальше. Артем голый сбегал на кухню, принес кружку воды и подал девушке. Та сделала несколько глотков, улыбнулась сквозь слезы и продолжила:
– Кто-то в школе, узнав, что у нас пропала собака, дал мне номер ивановских волонтеров. Позвонила и попросила помочь найти нашего Боньку. Те в свою очередь позвонили кинешемскому спасателю животных Марине, она жила где-то рядом на Заречных улицах. Та сама со мной связалась, и я не удержалась, рассказала ей про издевательства над нами. Видно неравнодушная оказалась женщина. Буквально через пару дней к нам приехали из органов опеки и быстро оформили документы на лишение прав на опекунство наших тиранов. Правда, меня определили в кинешемский детский дом одну, а сестру и братьев куда-то в Подмосковье. Кстати, собаку тетя Марина тоже как-то нашла, та бегала по штрафной стоянке ГАИ. За нами уже приехали представители опеки, чтобы забрать из дома и волонтер подъехала на белом джипе. Оказалась она еще нестарой женщиной, лет тридцати трех, черненькая, энергичная такая. Я и Лиза сели к ней в машину, а там Боня бросился к нам, заскулил и давай лизать обеих, словно почуял скорую разлуку. Ревели все, и я, и Лиза, и тетя Марина, и… Боня. Кстати, потом мне волонтер позвонила и сообщила, что собачку почти сразу забрали в хорошую семью в Иванове. Ну, а мы с тех пор не виделись ни с Лизой, ни с Максимом, ни с Матвеем. В Кинешемском детском доме на улице Аристарха Макарова меня встретили хорошо, до восемнадцати лет я прожила там. Потом они мне помогли через администрацию получить вот эту малосемейку, да и с работой подсказали. Я дала себе слово заработать денег и начну искать своих братьев и сестру. Буду оформлять над ними опеку, потом усыновлю их. Только вот с деньгами-то пока не очень получается…
Молодые люди долго лежали и молчали. Как-то говорить ни о чем не хотелось. Артему вспомнилась цитата из книги Анны Радклиф «Итальянец», прочитанной в колонии: «Понять страдания других может только тот, кто сам страдал». А он прекрасно понимал Алену. После услышанного откровения Артем четко осознал, что никогда ее не бросит, что она дорога ему и близка душою. Алена словно прочитала его мысли и спросила:
– А ты меня не бросишь? Ведь у меня столько проблем…
– Твои проблемы мы будем решать вместе, – как-то совсем по-взрослому ответил молодой человек. Давай с сегодняшнего дня на всем будем экономить – ни выпивать, ни курить, будем копить деньги.
– Давай, – ответила девушка и рассмеялась, – а что мы с тобой муж и жена, вместе копить?
– Надеюсь, скоро будем, – ответил Артем.
Откладывать с регистрацией в ЗАГСе не стали, а отпраздновать торжественное событие решили скромно, на квартире у брата Сергея. Пригласили отца со скрипачкой Олей, сестру мамы Марину с Николаем, и само собой брата с женой Любой. Алена, конечно, предложила позвать двух ее подружек с работы, но сама, же от этой идеи отказалась. «Скромно, так скромно», – подумала она. На столе оказались две бутылки водки, жареная картошка, соленые огурчики и салат оливье.
– Да…, – сказал отец Артема,– это самая скромная свадьба, на которую я приглашен.
А когда Павлов-младший с новоявленной супругой отказались выпивать…, «даже по одной рюмочке, даже совсем по капельке», то засмеялись все присутствующие. Они ведь не знали про обещания молодых людей и думали, что те беспокоятся, мол, водки на всех не хватит. Ну, смеяться – не драться и в целом вечер прошел неплохо с пожеланиями, подарками, поцелуями под крики «горько». А в двадцать три часа, несмотря на то, что на улице еще светло – начало лета, молодые люди ушли к себе в малосемейку. Ведь завтра с утра вставать на работу…
Между тем Евдокимов своим новым сотрудником оказался доволен, повысил месячную зарплату на целых пять тысяч рублей, частенько давал премиальные. И в личном плане они как-то сблизились. Дмитрий Сергеевич стал приглашать к себе домой Артема вместе с женой на различные праздники. Жил Евдокимов на самой окраине Кинешмы недалеко от леса с супругой Мариной, которая как говорили в былые времена, была на сносях. Ходила неторопливо, иногда поддерживая руками низ живота, но с неизменной улыбкой. Словно думала, что своим видом дает повод над ней посмеяться. Кстати сказать, дом у Дмитрия Сергеевича оказался, по мнению Павлова, шикарный – в два этажа из красивого кирпича, во дворе – летняя беседка, кованый мангал для шашлыков, рубленая баня. «Вот интересно, как такой хороший и правильный человек пошел на преступление? – Частенько размышлял бывший заключенный, – ведь он добровольно, сам пошел и Газель предоставил. Его не подставили, как меня, скорее наоборот. Алкоголь пьет очень умеренно, и мозги у человека на месте, и инициатива. Он может запросто организовать любой бизнес с нуля. Да с такой машиной и перевозками грузов можно неплохо зарабатывать»…
Впрочем, никогда к какому-то окончательному выводу Артем придти так и не смог. Зато поверил в провидение. Ведь именно давнее преступление свело их вместе. Через это же злодеяние узнал истинное лицо своего «друга» Дениса Нещадимова. Судьба убрала ненужных людей из жизни Павлова, зато дала ему верную супругу Алену. Видно не зря говорят люди – все, что не делается, только к лучшему. Вспоминались Артему и слова богомольца Евлампия, с которым познакомился на «зоне»: – «Бог знает, что нам нужно и непременно даст это, но в нужный срок»…
