Владимир Юрьевич Харитонов
Не верь, не бойся, не проси…
Глава 14. «Прощай тюрьма, и жизнь в неволе осталась где-то позади…»
Запомнил Артем на всю оставшуюся жизнь 17 апреля 2007года. Помимо обычного контролера сопровождал его до самого контрольно пропускного пункта сам «хозяин» Алексей Иванович Маслов. Его подчиненные по ходу движения привычно отдавали честь, а Павлову порой казалось, что это ему честь отдают сотрудники колонии. Такой «почет» лишь добавлял веселия и радости почти свободному заключенному. И, несмотря на то, что весенний день оказался довольно хмурым и прохладным, в душе его искрился праздник. Сколько раз он в своих мечтах пытался представить этот момент. Каждый раз день освобождения рисовался по-разному, но всегда в радужных красках. Перед последней дверью Алексей Иванович остановился, попрощался с Артемом за руку и сказал:
– Прощай, и больше сюда не возвращайся. Захочешь порыбачить, звони на выходные, съездим на Святое озеро.
– Спасибо, Алексей Иванович за все, и за приглашение тоже. А захотите на Волгу посмотреть или рыбки половить, приезжайте. Встречу, как родного… Да, и вот еще что хочу сказать на прощанье: не виноват ведь я в том, за что отбывал наказание, совсем не виноват…
– Я знаю, но помочь тебе ничем не мог…кроме послабок по режиму, – ответил «хозяин», глядя в глаза бывшему заключенному.
На том они и расстались. Один с радостью от близкой свободы, другой с некоторым облегчением на совести. Хоть и была она у него в данном случае незапятнанной. И вот за спиной щелкнули замки двери КПП…
На шею бросилась с радостным визгом Ленка. Та самая, что приезжала на длительную свиданку. Артем сначала непроизвольно поддался искушению и прижал к себе молодое женское тело, теряя контроль над собой. Но увидев серьезного отца и улыбающегося брата Серегу, разжал свои объятья. Обнялись с брательником, крепко пожали друг другу руки с отцом.
– Ну, с освобождением тебя, сынок, – сказал Юрий Витальевич, – мы с братом такси наняли. Садись, поехали, дома отметим.
Дорогой Елена щебетала без умолка, и слово вставить казалось невозможно – про себя, как она ждала Артема и почти не ходила на танцы, про подруг, которые смеялись над ней, про учебу. Она сидела слева от юноши на заднем сиденье, время от времени прижимаясь к нему и беря его за руку. А отцу и брату хотелось спросить, про тот день, который перевернул все с ног на голову в жизни их семьи. Про то, виновен или нет Павлов – младший, и как сиделось, если невиновен. Но они молчали. Молчал и Артем. Он упивался свободой, был пьян от нее и думал, что жизнь только начинается. И, конечно, не с Ленкой – она казалась одной из многих, с кем он общался до ареста. Правда, она единственная решилась приехать к нему на «зону» и, если по-честному, первая, сделавшая его мужчиной. Но это не казалось ему какой-то жертвой, и он не считал себя ей чем-то обязанным. Дорога до Южи как всегда разбита и старенькое «Рено» – такси еле-еле справлялось с весенней распутицей. Водитель ругался чуть слышно матом, время от времени обращаясь к отцу Артема с просьбой, мол, надо добавить к оговоренной плате еще хотя бы тысячу рублей. Юрий Витальевич долго молчал, но видя настойчивость таксиста и понимая в душе его правоту, наконец, выдавил из себя:
– Ладно, потерпи, приедем – решим.
И машина, выписывая невероятные зигзаги по скользкой грунтовой дороге, поехала несколько веселее. Правда, на скорости движения это никак не сказалось. Березки по обе стороны большака стояли голые, не нарядные, и лишь ели-красавицы зелеными уборами вносили разнообразие в довольно унылое зрелище. Артем никогда не любил этот сезон – всюду грязь и распутица. Ни тепло – ни холодно, на рынке в это время всегда мало покупателей, и торговцы платили за его услуги неохотно. Эти мысли и воспоминания прервала бессовестная ручка девушки, незаметно, как ей казалось, касающаяся чувствительных мест изголодавшегося парня. Данная шалость возымела соответствующую реакцию. Ему хотелось как можно скорее оказаться с ней наедине, хоть в машине, хоть в квартире, хоть в лесу среди снега и грязи. Хорошо, что брат Серега понял состояние Павлова – младшего, да и движение шаловливой ручки девушки не ускользнуло от его внимания.
– Останови машину здесь в лесу, пойдем, покурим, да о доплате поговорим, – обратился он к водителю.
– Чего здесь-то, – ответил непонятливый водила,– открой окно, да кури.
– А по малой нужде мне тоже через окно сходить? – съязвил Сергей.
Наконец машина остановилась. Отец, водитель и старший брат вышли на обочину дороги. Причем Серега успел, слегка ударить в бок Артема и подмигнуть, мол, лови момент не зевай. А сам, подойдя к водителю, шепнул:
– Я тебе две тысячи сверху доплачу, только отойдем от машины в лес, пусть молодые поласкаются, изъерзались на сиденье оба.
– Да я чего, я не против, – ответил владелец машины, – только доплатить не забудь, когда приедем.
– Не боись, не обижу.
Мужики, переговариваясь между собой и выбирая тропинку, где меньше грязи, углубились в лес.
А Артем, оставшись вдвоем, сразу пошел в атаку. Залез рукой в трусики к бесстыднице, убедился, что все на месте, и второпях на пике страсти облегчил страдания своего изголодавшегося организма. Когда курящие вернулись, молодые мирно беседовали, как ни в чем, ни бывало. Сергей, видя довольное лицо Артема улыбнулся, устраиваясь на сиденье рядом с ним, и еще раз незаметно двинул кулаком под бок – мол, молодец, не растерялся. Подъезжая к Кинешме, Павлов – младший ощутил немалое волнение, ведь семь лет он отсутствовал в любимом городе. Знал бы кто, как он соскучился по знакомым улицам, по Волге, по центральному рынку, по друзьям. Его размышления прервал телефон Сергея:
– Алле…да я, а кто это? Понял… Подъезжаем уже, через полчаса будем у меня на квартире.
– Твой друг звонил, – обратился он к Артему, – Евгений Голубев. Он как-то подходил на рынке, телефон мой записал. Хочет с нами отметить твое освобождение.
– Да какие это друзья, за семь лет – ни одной передачи. Пару писем и все. По сути, нет у меня друзей, есть только семья.
Сказано это оказалось таким тоном, что возразить никто не захотел. Только Елена крепко сжала руку Артема, мол, а я – то твой друг или как? Ответа не последовало, даже на невербальном уровне.
Между тем Павлов-младший не узнавал родную Кинешму. То тут, то там появились новые здания, новые торговые центры. Местами встречались, со слов брата, так называемые «лежачие полицейские». Машина подпрыгивала, водитель ругался. Но больше всего удивляло огромное, как Артему казалось, количество людей и машин на улицах и…много-много хорошеньких женщин. И все куда-то спешили, все торопились жить, упивались свободой… Он вертел головой во все стороны и постоянно улыбался. Кинешма такой город, который не любить невозможно. Местные жители крайне редко уезжают в другие места и, как правило, это связано с работой. За тридцать последних лет многие предприятия закрылись и стояли в руинах, как после войны. А те, что еще работали, еле-еле дымили. Вот и приходилось молодым людям покидать родные места в поисках заработков на содержание семьи.
Наконец подъехали к дому брата. С таксистом тот рассчитался, как и договорились, по совести. Старое «Рено» развернулось, газанув на прощание, и скрылось за поворотом. Из подъезда, где жил Серега с женой, вышла женщина лет сорока, которая показалась Артему знакомой. А та, широко раскрыв глаза, смотрела на него как на привидение и наконец, словно вспомнив, поздоровалась. Молодой человек ответил тем же. В квартире Люба, жена брата, накрыла шикарный стол, человек на десять. Ей помогала невысокая худенькая миловидная женщина, лет сорока пяти, довольно приятной внешности, с крашенными под блондинку волосами. Когда незнакомка поймала на себе удивленный взгляд Павлова-младшего, то сказала:
– Я Оля, работаю с твоим папой в ресторане – играю на скрипке. – Затем немного помолчав, добавила, – мы вместе живем у меня на квартире.
– Очень приятно, – ответил молодой человек и одобрительно посмотрел на отца, встретившись с ним глазами.
На «поляне» стояли водка, вино, настоянный самогон и куча разных разносолов. Не торопясь присутствующие помыли руки, уселись за стол. Все оказались голодны и нетерпеливы, а Люба сказала:
– Может, подождем еще немного, вдруг кто-то еще подойдет.
Именно в этот момент раздался дверной звонок. На пороге стояли, сестра матери Артема – Марина вместе с мужем. Она пробежала на кухню, с силой обняла своего племянника, поцеловала его в обе щеки и…разревелась. Ее второй муж Николай степенно поздоровался за руку со всеми присутствующими мужчинами. Затем уселся на свободное место рядом со своей супругой. Евгения Голубева решили не ждать, да никто и не знал, придет ли он на самом деле. Всем налили в рюмки то, что они пожелали, и Юрий Витальевич встал и попросил минуточку внимания.
– Мы сегодня встречаем моего сына, которого не было семь лет. Выпьем за встречу и за то, чтобы нам больше не пришлось надолго расставаться. За здоровье всех присутствующих, но, посмотрев на Олю и Елену, добавил, – и за любовь.
Все выпили до дна и с жадностью принялись уничтожать закуски. Однако встал Сергей, попросил всех наполнить рюмки, пошутив между делом: «Между первой и второй промежуток небольшой» и продолжил:
– Братан, ты знаешь, как мы все по тебе скучали. Я до сих пор не верю, что ты виновен в том, за что сидел и…просто горжусь тобой. – При этом у него, да и у некоторых присутствующих на глазах появились слезы, но он продолжил, – за тебя и за то, чтобы жизнь у тебя наладилась.
Не успев, как следует закусить, видимо, уже не в силах сдержать в себе наболевший вопрос, отец Артема встал и попросил выйти в другую комнату обоих братьев. Затем не спеша угостил их своими сигаретами и когда дымок потянулся к открытой форточке окна, спросил:
– Скажи сынок как на духу, ты реально сделал это или сидел за чужой грех?
– Ну, ты что, батя, ты же меня знаешь. Ничего я не делал,…били в ментовке так, что взял все на себя. Хочешь – верь, хочешь – нет.
Но водка уже давала о себе знать и Юрий Витальевич настаивал:
– Нет, ты матерью своей поклянись, что ни в чем невиноват.
– Мамой обычно кавказцы клянутся,…но если ты хочешь – клянусь.
Отец обнял обоих братьев и сказал:
– Слава Богу. Пойдемте за стол, а то нас потеряли.
Он взял со стула свой старенький баян, который заранее принес с собой и все трое направились к кухне.
В этот момент позвонили в дверь. Брат Артема направился открывать – на пороге стоял улыбающийся Голубев. Он пришел один и слегка пьян. Евгений поздоровался за руку с Сергеем и быстро подошел к освободившемуся другу, приготовив руки для объятий:
– Привет, братан. Я рад, что ты на воле.
– Привет, – достаточно сухо ответил Артем, – я тоже рад.
Вместо братских объятий он лишь пожал руку в знак приветствия. Павлову – младшему сегодня не хотелось никаких выяснений, но в душе засело что-то такое, что помешало обнять своего давнего приятеля. Он вспомнил прочитанное где-то изречение Льва Толстого: «Когда тебя предали – это всё равно, что руки сломали. Простить можно, но вот обнять уже не получается».
Когда выпили достаточно много, Артем не удержался и пригласил приятеля на лестничную клетку покурить.
Вышли вдвоем, закурили. После двух-трех затяжек бывший заключенный спросил у Евгения:
– Ну, как живут братья Нещадимовы, Кошелев Валерка?
– Ты ведь ничего не знаешь…, – начал Голубев и, вспомнив что сам же виноват – не писал другу, продолжил, – короче, Кошелев женился. Двое детей, работает где-то вахтами в Москве, с ним видимся крайне редко. Денис Нещадимов лет шесть назад угрелся на «зону». Сидит в Бородино. Порезал кого-то ножом в драке. Вроде до смерти… Я толком не знаю, на суд не ходил. А брат его Максим совсем спился, при встрече только денег «стреляет». В общем, как тебя посадили, распалась наша «бригада». Сначала сидели по углам, боялись, что нас к тебе припишут, а потом просто редко стали видеться.
– Понятно, – ответил Артем, – а сам-то как живешь?
–Да живу с одной…так не расписаны. Детей пока нет. Работаю на стройке в Москве – две недели там, две недели здесь. Хочешь, и тебя пристрою, договорюсь?
– Да нет, спасибо. Надо от «зоны» поотвыкнуть, погулять пока хочу, с девками покуролесить.
– Так вон Ленка вроде за руку тебя все время держит.
– Да это так,… на сегодня-завтра.
– Понятно, – закончил разговор Голубев. – Ладно, я пойду тогда. Отдыхай, увидимся еще.
Они вместе зашли в прихожую. Евгений забрал свою куртку и ушел, не попрощавшись с родственниками Артема.
А тот вернулся на кухню за стол. Отец к этому времени играл свой любимый застольный репертуар и присутствующие время от времени пытались подпевать знакомые песни. Павлов – младший за руку утащил свою подругу в соседнюю комнату. Закрыл ее изнутри и не торопясь с чувством, толком, расстановкой еще пару раз согрешил с Еленой. А та расчувствовалась, стала называть Артема любимым и болтала о каких-то будущих планах, в которых она видела их вместе. Он понял, что ясность в отношения надо внести именно сейчас и произнес:
– Короче, Лена, ты давай собирайся домой. Телефон мне на бумажке напиши. Я позвоню на днях. Правда, мой мобила на «зоне» остался, но думаю, Серега поможет с приобретением. А я хочу спать… К тому же один.
Лена нехотя оделась, написала на обрывке листочка свой телефон и бросив на ходу:
– Как скажешь, – быстро ушла.
Артем полежал с полчаса на постели, покурил у форточки в одних трусах, потом оделся и вернулся к родственникам. Веселье оказалось в самом разгаре. Он отозвал Серегу в сторону и спросил:
– Братан, что-то я устал сегодня. Где мне прилечь отдохнуть?
– Так твой диван с утра разобран и застелен, жена постаралась. А ты нашу кровать, наверное, всю испоганил?
Глава 15. «Веселая» неделя или все тайное становится явным
Артем ничего не ответил. Ушел в комнату без замков и дверей, улегся на свой диван и сразу провалился в глубокий сон… Снилась ему мама в гробу, почему-то в квартире брата и они оказались вдвоем – он и она. Павлов – младший стоял и молча смотрел на нее, сглатывая слезы, а она вдруг приоткрыла глаза… Чуть приподнялась и сказала: «Артемка, ты не пей вино. Сопьешься, пропадешь». И опять стала неподвижной. Павлов-младший даже проснулся в каком-то ужасе, но услышав песни на кухне, перевернулся на другой бок и вновь уснул. Окончательно проснулся только в одиннадцатом часу следующего дня. В квартире уже никого не было. Рядом на столе лежали пятьдесят тысяч рублей и записка от брата: «Тема, возьми деньги, это я тебе специально откладывал на первое время. Разогрей себе еду на газовой плите. Мы с Любой на рынке. По рисунку, что я нарисовал, найдешь где. Рынок изменился. Приходи, увидишь все сам». И подпись Сереги.
Артем оделся, взял с собой десять тысяч рублей, остальные сунул под подушку. С едой заморачиваться не стал, достал оставшиеся салаты из холодильника и полбутылки самогона. И не то, чтобы имелась необходимость опохмелиться, просто запотевшая бутылка попалась на глаза. Первую рюмку пил и морщился, а вторая и последующие три пролетели в желудок с удовольствием. Выпил, закусил и пошел к остановке автобуса. День выдался солнечный, словно в противовес предыдущему – хмурому и прохладному. В это время погода всегда неустойчива и день на день не приходится. Впрочем, тепла особого не ощущалось и кожаная курточка, ждавшая в шкафу брата целых семь лет, оказалась совсем не лишней. Ждать маршрутки долго не пришлось, и через двадцать минут Артем уже прибыл на площадь Революции. На привычном месте торговых палаток не обнаружилось. Зато бросилась в глаза реклама о продаже телефонов всех марок. Зашел… А на витринах, каких только мобильников нет, у Артема разбежались глаза. Но попросил менеджера дать посмотреть знакомую марку «Нокиа» и среди предлагаемых аппаратов выбрал именно такой, какой имелся у него на «зоне». И не дорого, и не надо инструкции изучать, как им пользоваться.
Центр города преобразился, к тому же явно в лучшую сторону. Рынок действительно слегка переместился за центральный универмаг. Вместо палаток длинными рядами стояли небольшие магазинчики, а посередине между ними проход для покупателей. Брата с женой Артем нашел быстро. Их магазинчик – ракушка размером три на два метра располагался в середине первого ряда. Оба родственника оказались за прилавком, на котором лежали трусы, носки, майки, спортивные костюмы и мужские, и женские, джинсы, шорты, курточки. В общем, ширпотреб. Серега вышел навстречу, поздоровался за руку и сказал:
– Со смертью бабушки Нины пирожками мы заниматься перестали, арендуем магазинчик для торговли шмотками. Таскаем с Черкизовского оптового рынка с Москвы, с соседями по рынку – нанимаем совместно машину и привозим товар в Кинешму. Много не заработаешь, но концы с концами сводим. На двоих хватает, детишек нам Бог пока не дал. Тебя пристроить не могу, собрал тебе на первое время полтинник, а дальше гляди сам, где и как зарабатывать.
– Да ладно, Серега, осмотрюсь немного, дня три погуляю, а там чего ни будь придумаю. На вашей шее сидеть, не собираюсь. А за деньги спасибо. Мешать вам не буду, пойду. Погляди, что я купил.
Артем достал из небольшой коробочки телефон, спросил номер мобильника Сергея и позвонил на него. Теперь братья оказались на постоянной связи.
Бывший заключенный прошел к речному вокзалу, минут двадцать постоял, облокотившись на перила причала, полюбовался Волгой. Семь лет ее не видел, а она несет, как и раньше свои воды вниз по течению и никуда не торопится. Даже чайки, как казалось Артему, кружились над ней те же самые, что и до ареста, такие же голодные и крикливые. Повернув голову влево молодой человек увидел мост, соединяющий кинешемский берег с заволжским. Правда, двигались по нему только автомобили. «Видно достроили все-таки, пока я сидел, хоть и в урезанном виде»,– подумал Павлов. В задумчивости прошел по нижней набережной, хотел подняться по лестнице вверх, но ресторан «Мирная пристань» завлек молодого человека в свои сети и забрал все деньги, что имелись в карманах. Заодно затуманил мозг алкоголем и снял все запреты. Это увеселительное заведение на воде всегда нравилось Павлову. Он выбрал столик в главном зале, который расположен возле окна с видом на Волгу и стал изучать меню. При этом складывал в уме стоимость понравившихся блюд, ведь он совсем отвык от денег и не был уверен, что ему хватит на полноценный обед. Выпить заказал пол-литра водки.
Пока ждал выполнения заказа, проверил всю оставшуюся наличность. Случайно в руки попала записка с телефоном Лены. Он забил его в свой мобильник и долго думал, звонить или не звонить. «Пригласить в ресторан, а вдруг денег на двоих не хватит. Договориться на встречу вечером? Ладно, решу после сытного обеда. Голова будет работать лучше»,– так размышлял молодой человек. Но когда покинул заведение, решил просто прогуляться по верхней набережной, посидеть на лавочке, пораскинуть мозгами. «А Ленка? А что Ленка, никуда она не денется. Захочу, позвоню ей завтра, или послезавтра. А то у нее высветится мой номер, начнет звонить и днем, и ночью,– крутилось в «лучше работающей голове». – А оно мне надо?».
Пил Артем после этого недели две, пил беспробудно, деньги таяли как снег под весенним солнцем. Но Ленке так, ни разу и не позвонил, посчитал этот звонок каким-то обещанием серьезных отношений перед ней. Когда девчонка не нравится, все обязательства обременительны. Даже пьяному ему не хотелось с ней встречаться на постоянной основе. Правда и других девчонок не цеплял и к брату на квартиру не тащил, хоть и танцевал то с одной, то с другой в увеселительных заведениях родного города. «Нет, если бы она без всяких «люблю-скучаю», просто спала со мной, то я бы был не против… А связывать с ней судьбу не хочу, встретится еще мне такая, что сам за ней бегать буду», – так рассуждал молодой человек о Лене, в очередной раз, неровной походкой направляясь на квартиру брата.
…И вот настал тот день, когда он достал из-под подушки последнюю пятитысячную купюру. Голова совсем мутная, организм уже настоятельно требовал опохмелки. Вознамерился попить пивка в кафе на переулке Дунаевского. От квартиры брата совсем недалеко, решил прогуляться пешком. Только сейчас заметил на деревьях нежно-зеленые листочки. На дворе начало любимого месяца в году, а Артем его прихода и не ощутил. Как не ощутил и того, что потеплело на улице, земля покрылась свежей травкой. И в принципе курточку-то можно и не надевать. Расстегнул ее, руки засунул в карманы и двинулся туда, куда наметил.
В кафе знакомых, как ему показалось, не было, да и посетителей не больше десятка. Он купил две кружки мутного напитка и пару воблы на закуску. Уселся один за свободный столик. Первые пол-литра выпил с жадностью не отрываясь, вытер губы рукавом своей куртки и стал не торопясь чистить рыбу. Она оказалась жесткая, чешуя отдиралась плохо, и он уже пожалел, что связался с ней. Вдруг ощутил на себе чей-то взгляд, причем не прямой, а какой-то исподволь, с левой стороны. Когда Артем поглядел в ту сторону, то незнакомец наклонил голову вниз и как бы спрятался за тучное тело, сидящего напротив любителя пива. Павлов время от времени бросал взоры в ту сторону и, наконец, ему удалось встретиться глазами с мужчиной, который хотел остаться незамеченным. Этот нагло-вызывающий взгляд он узнал бы среди тысячи. И злое выражение лица, и коротко постриженные волосы. Под старой темной засаленной болоньевой курткой просматривалось еще крепкое и накаченное в молодости тело. «…Николай, точно он – опер, который выколачивал из меня показания», – подумал Артем, – «а видок-то у него не очень, на мента не тянет. Может, выгнали? Подойду, спрошу…».
Он взял наполовину выпитую кружку и решительно направился в сторону «своего крестника». Тюрьма и «зона» отучили Павлова от агрессии, а тут как с цепи сорвался, вспомнились старые обиды. Он толкнул ничего неподозревающего тучного мужчину лет пятидесяти в бок и сказал:
– Найди другой стол, мне с мусорком побазарить надо.
– Каким мусорком? – обиженно спросил толстяк. – Это Колька, со мной в одном подъезде живет. Он на ПМК работает.
Однако, посмотрев в глаза звереющего молодого человека, добавил:
– Ладно, ладно, ухожу.
– Ну, здорово, мент. Вот и встретились.
– И что? – резко спросил бывший сотрудник. – Как встретились, так и разойдемся.
– Пошли на улицу, побазарим, – продолжал давить Павлов.
– Да пошли, не вопрос.
Они вышли из заведения, направились в сторону котельной, где практически всегда пустынно, ни людей, ни зверей. Артем шел впереди и в какой-то момент резко развернулся и ударил в область челюсти своего визави. Удар оказался достаточно сильным и жестким, но пришелся чуть вскользь и Николай устоял на ногах. При этом он с правой руки резко ударил в дых Павлова, схватил обеими руками за плечи согнувшегося соперника и коленом нанес удар в голову. Артем рухнул на землю. Бывший сотрудник бил ногами по голове и по животу лежачего парня, пока тот не потерял сознание. А когда очнулся, то увидел Николая, сидящего рядом на корточках и курящего сигарету.
– Ну что, боец, очнулся? – сказал тот,– думал меня голыми руками взять?
Артем молчал, а бывший сотрудник продолжил:
– Хочешь, поговорить, поговорим, но без драки. Если тебе скорая не нужна, то вставай, пошли ко мне домой. Я один живу здесь рядом. Только водки пару бутылок возьми, у меня денег ни копейки не осталось.
Он подал руку Павлову и тот помощь принял, поднялся, отряхнул грязь с курточки и брюк. Ощупал свое тело. Слева на грудной клетке что-то болело, и дышать казалось довольно тяжело. «Наверное, ребро сломал, гад», – подумал он. Однако желание выпить и выяснить все о «своем деле» взяли верх, и драчуны мирно направились к ближайшему магазину. Артем взял две бутылки водки, колбасы, сыра, черного хлеба и баночку соленых огурцов. Заметив это, Николай сказал:
– А картошка у меня есть, разогреем.
Квартира оказалась однокомнатной во втором подъезде пятиэтажного панельного дома действительно рядом с пивнушкой, здесь же в переулке Дунаевского. Ботинки, разбросанные в прихожей, неубранная постель в комнате и гора немытой посуды в раковине свидетельствовали о том, что женщины давно не навещали одинокого и еще не старого мужчину. А тот поставил сковороду со вчерашней картошкой на газовую плиту и стал помешивать ее ложкой, чтобы не подгорела. Затем какой-то тряпкой не первой свежести смахнул крошки со стола, вымыл пару вилок с мылом и пригласил гостя за стол. По первой рюмке выпили молча и не чокаясь, словно поминали кого-то по русскому обычаю. Закусили тем, что принес Артем и сразу же хозяин налил по второй.
– Давай чокнемся, а то пьем, как басурмане, – сказал он.
Павлов молча ударил рюмкой о рюмку. После выпитого, агрессия душу бывшего зэка отпустила, и он сидел расслабленный на маленькой кухонной табуретке.
– Ты чего драться-то полез? – спросил Николай.
– А ты бы не полез, если бы семь лет ни за что отсидел? – спросил Артем.
– Ошиблись мы с тобой, реально ошиблись, – продолжил хозяин квартиры, – торопились раскрыть разбой и доложить начальству.
– Да вы, по-ходу, не раскрываете, а вешаете свои «темнухи» на первых встречных, – без лишних церемоний сказал Артем.
– Ну, почему же? Раскрывали… Вот, кстати, и твое дело раскрыли, только, ты уже больше года сидел.
– Что, нашли преступников, а меня оставили на «зоне»? – не скрывая удивления, произнес Павлов.
– В общем-то, получается так. И это мой грех перед тобой. Прощения не прошу, знаю, такое не прощают. А ты правду-то хочешь знать или просто убить меня хочешь?
– Я не «мокрушник» и убивать никого не хочу, а вот морду набить…да видишь, не получилось.
– Да и не могло получиться, у меня подготовочка что надо. Я ведь до милиции в первой чеченской повоевал, потом уже опером пару раз в командировки ездил во вторую чеченскую. А там если до драки доходило, то жизнь на кону. Да и инструктора по рукопашке попадались хорошие. Так что с физической подготовкой у меня все в порядке…нервы только ни к черту.
– Ну, ты про «мое дело-то» хотел рассказать, – не очень тактично перебил Артем.
– Да не гони коней. Ты торопишься, что ли куда? – ответил Николай, – наливай по полной, выпьем и все узнаешь.
Выпили, закурили прямо за столом. Хозяин квартиры поднялся со стула, приоткрыл форточку и ядовитый дымок, извиваясь, словно змей потянулся на свободу. Вместо пепельницы на столе стояла пустая консервная банка из-под кильки.
– Короче, ты спортсмена Виталия-то помнишь, моего напарника? – спросил бывший оперативник.
– Помню и чего? – вопросом на вопрос ответил Павлов.
– Так вот ему в голову пришла идея, проверить, кто тебе на «зону» передачи будет слать. Типа, может подельники засветятся. И точно, кроме отца и брата о тебе стал заботиться Дима Евдокимов, на ДХЗ живет, на улице Виноградной. Ты адрес-то, наверное, знаешь – он на заявлении о передаче указывается. Решили за ним сначала понаблюдать, «наружку» пустили. У него машина «Газель» в личном пользовании оказалась и дружок закадычный, рядом с ним жил. Фамилию сейчас забыл, да это и неважно, кличка у него «Митяй» была. Пока ты сидел, зарезал его в драке лет шесть назад …как его, дай Бог памяти. Так слушай, твой же дружок – Денис…Денис Беспощадный что ли?
– Может Нещадимов? – с изумлением спросил Артем.
– Точно, Нещадимов! Мы еще думали, что он за тебя отомстил. Узнал, что за них паришься. А оказалось все запутаннее. Он оказывается и наводку дал на склад, видно ты что-то про свою работу рассказывал, и сам участвовал. Он кладовщицу-то и порезал… Впрочем, много вперед я забежал … Давай наливай, выпьем сначала, чтобы мозги лучше работали.
Артему и самому захотелось выпить от таких новостей. В голове вертелись мысли: «Так вот чего на суд-то ко мне они не пришли… и писем почти не писали. Денис все-таки сука – подставил меня и в кусты». Он налил по полной рюмке и только выпили, сразу по второй, не успев закусить.
– Я тебя понимаю…– задумчиво произнес хозяин квартиры, – дружок-то твой еще та падаль… А ты на меня драться. Короче, дернули мы в ментовку Евдокимова вместе с его дружком покойным. Развели как лохов. Одному сказали – друг раскололся, и другому – тоже самое. И, как говорится, поплыли ребята… Шестерку-то помнишь? Ну, ту, что возле склада стояла? А…вспомнил, ты же и твердил нам постоянно про нее. Точно…точно. Она этому «Митяю» принадлежала. Видишь, водка память прорезала… А в ней с «Митяем» твой дружок и сидел, ждали пока ты уйдешь на рынок. Потом быстро маски на морды и вперед, кладовщицу хотели просто связать, а Нещадимов – придурок ее ножом по горлу. Подкатил Евдокимов на Газели, товара накидали второпях миллиона на полтора и смылись. Потом, когда от вещей избавились, твоего кореша на бабки кинули. Пришел к «Митяю» с разборами, разодрались и он ему ножом в живот… Не выжил «Митяй». Опять я вперед паровоза. Да, ты наливай, а то на трезвую голову рассказывать не хочется…
Выпили второпях, не чокаясь. Одному не терпелось побыстрее все узнать, а второму для смелости. Не закусив, а просто понюхав корочку черного хлеба, Николай продолжил:
– Когда эти парни с ДХЗ раскололись, выдернули Нещадимова. Как не крутили – ни в какую, и объяснения Евдокимова и «Митяя» показали и очную ставку грозились провести… Получил он от нас по полной программе. Бесполезно – уперся, как бык. Мы с Виталием подумали – дело возобновлять, тебя выпускать…, но не хотелось самим на твое место садиться, оставили все как есть. Всех отпустили, твердо решив убрать всю банду на «зону» за другие дела… Посчитали, что они не остановятся, продолжат преступную деятельность. Да видишь, как получилось-то. Евдокимов с «Митяем» быстренько от всего украденного избавились, по дешевке кому-то продали. Нещадимов узнал,…дальше ты знаешь. Нам и стараться-то не пришлось, чтобы их посадить. Одного в могилу, другого на «зону» в Бородино. Ты чего замерз-то, давай еще по одной…
Артем налил, выпили, закурили. После первой глубокой затяжки он спросил:
– А как они познакомились-то?
– Кто?– Вопросом на вопрос ответил Николай.
– Так Нещадимов с «Митяем», – внес ясность бывший заключенный.
– А…так они родственники по линии матери. Вроде троюродные братья…или двоюродные.
– Понятно,– сказал Павлов. – А Евдокимов-то меня до самого освобождения «грел». С ним ничего не смогли сделать?
– А он резко за ум взялся, – ответил бывший опер, – женился, оформил кредит в банке и открыл швейное производство там же на Виноградова, называется «Галс» вроде. У меня жена была Галина, вот и запомнил. Шьет там одежду какую-то, продает. В общем, у него сейчас все нормально… Наведываться к нему не хочешь?
