Владимир Великий
Ночной монарх
─ Почему ты оказалась здесь? Кто дал тебе ключи от моего дома?
Его громогласный голос на девушку не действовал. Он находилась в нервном шоке. Мужчина казался ей таким огромным и таким сильным, что она от страха уже не плакала, лишь неестественно мычала. Чубчиков подошел к столику и взял в руку телефонную трубку. Затем во все горло заорал:
─ Я звоню в полицию… Она заберет тебя, и ты окажешься за решеткой… Я накажу тебя, бандитка…
Девушка, едва услышав о полиции, медленно привстала и подошла к Чубчикову. Затем упала на колени и стала очень слезно просить его о пощаде:
─ Господин, пощадите меня, ради Бога пощадите… Я не знала, что у госпожи Клюге появился муж… Мне об этом Сара никогда не говорила…
Упоминание о прислуге и о Клюге на какой-то миг приостановило гнев долговязого. Он положил трубку, затем наклонился к окровавленной девушке и злостью прокричал:
─ Почему твоя подруга без разрешения хозяйки отдала тебе ключ от квартиры? Почему? Я тебя еще раз спрашиваю…
На вопросы разъяренного верзилы девушка не отвечала. Причиной этому было кровотечение из ее носа. Она пыталась его остановить ─ бесполезно. Федор не горел желанием ей помочь. Он не верил тому, что она ему только что сказала. Он прекрасно знал, что каждый из прислуги дорожил своим рабочим местом. В это тяжелое время потеря рабочего места была подобна нищете или даже смерти. Не действовала на него, и ее очередная попытка оправдаться. Взяв на свой страх и риск махровое полотенце, которым только что протирала мебель, она приложила его к своему носу и еле-еле слышно прогнусавила:
─ Господин хозяин! Сара сильно простудилась и поэтому не вышла на работу… Она думала, что госпожа Клюге вот-вот выпишется из больницы…
Затем, слегка улыбнувшись, очень четко произнесла:
─ Мы все желаем любимой госпоже здоровья и долгих лет жизни…
Только после этих слов Чубчиков окончательно убедился в искренности новенькой и сменил гнев на милость. Он взял ее за руку и вместе с нею спустился на первый этаж. Они вошли в небольшую комнату, где стояли два больших шкафа и комод. В нем складировались всевозможные медикаменты. Открыв один из выдвижных ящиков, Федор почти командным голосом произнес:
─ Здесь для тебя есть все… После перевязки беги в комнату для прислуги и прими душ…
Сделав серьезное выражение лица, пригрозил пальцем и отчеканил:
─ Затем идешь в мой кабинет ─ расскажешь все по порядку…
Давать очередные ценные указания для прислуги он больше неудосужился. Он неспеша подтянул свои трусы, едва закрывавшие его интимное место, и вразвалку поднялся к себе в спальню. По пути пару раз тяжело вздохнул. Испорченное настроение с раннего утра ─ дурная примета. До очередного визита к больной подруге оставалось четыре часа. Он повернулся на бок и незаметно для себя заснул.
Разбудила его новенькая служанка. Она очень долго толкала своими маленькими пальчиками в плечо хозяина. Прежде чем прикоснуться к сердитому мужчине, который чуть было ее не убил, Сюзанна некоторое время раздумывала. Боялась совершить очередную ошибку. Она несколько раз соизмерила своим взглядом спящего мужчину. Лицо его было симпатичным и чем-то походило на коренного немца. Ничего плохого она не нашла и в его ногах, почти наполовину торчавшими из-под одеяла. Они были покрыты черными волосами, лишь кое-где имелись небольшие островки «безлесья».
Чубчиков нехотя открыл глаза, и увидев перед собою молодую девушку в тонком, почти прозрачном халатике, несколько вздрогнул. И тут же оживился. Он приподнял голову, и сделав надменное выражение лица, сквозь зубы процедил:
─ И что я с тобою должен сейчас делать? Звонить в полицию или сообщить госпоже Клюге о твоем нападении на меня?
─ Господин, пожалуйста, никому не звоните… Я Вас очень умоляю, мой господин, ─ со слезами на глазах взмолилась девушка. ─ Я Вас очень прошу…
Затем она скинула с себя халатик, и оставшись совершенно голой, быстро запрыгнула в кровать. Чубчиков от неожиданности опешил, обеими руками стал тереть свои глаза. Он все еще не понимал, что с ним происходило. Было ли это наяву или во сне. Очаровательная девушка, сбросив с него одеяло, с большим усердием принялась его ласкать. В том, что она, несмотря на свою молодость, была очень опытной, он почувствовал сразу, как только ее губы нежно прикоснулись к его половому члену. Чубчиков лежал, не шелохнувшись. Жажда секса с каждым мгновением втягивала в свои сети его тело и душу. Он закрыл глаза и от легкой истомы расслабился. Его любовница, введя его член в свое влагалище, приподнялась и стала очень медленно двигаться то вверх, то вниз. Сексуальная фантазия молодой наездницы русского просто поражала. Она иногда так высоко подпрыгивала, что он через щелки своих глаз, которые закрывались и открывались от удовольствия сами по себе, невольно приходил в испуг. Однако все обходилось как нельзя лучше. Партнерша «насаживалась» на его член очень точно, словно ею управляли извне. Нагой мужчина, схватившись обеими руками за заднюю стенку широкой кровати, во время любви вел себя по-разному. От неописуемого удовольствия он порою исступленно кричал, то со страшной силой сжимал своими длинными ногами хрупкое тело девушки или колотил руками по ее ягодицам. Вскоре он неистово дернулся, и сбросив с себя наездницу, от блаженства сильно вытянулся. Затем тяжело вздохнул и повернулся на бок.
Спать Чубчикову не хотелось, как и не было желания о ком-либо или о чем-либо думать. Он лег на спину, затем приподнялся на локтях. Его довольно смуглая любовница лежала на животе, уткнувшись своим лицом в его бок. Он вновь опустился на спину, закрыл глаза и тотчас вспомнил о Кларе. От страха, что он может опоздать на встречу с нею, его прошиб озноб. Он быстро вскочил, и натянув на себя трусы, принялся тормошить спящую. На его толчки в спину она вообще не реагировала ─ спала, как убитая. Он не на шутку испугался. Наклонился, и затаив дыхание, прислушался. Облегченно вздохнул. Нагая дышала ровно, даже чуть сопела. Чубчиков невольно улыбнулся. Он никогда не думал, что во время секса можно так сильно «износиться». Его очередная попытка разбудить спящую с треском провалилась.
В конце концов он не выдержал и ударил рукой по ее лицу. Лишь после этого она проснулась, словно ошалелая. Приподняла голову, и внимательно посмотрев на мужчину, с заиканием произнесла:
─ Гос-с-подин, Вы хо-о-тите сдать меня в полицию? Хо-тите или нет? Я Вас спрашиваю, мой господин…
Заметив безучастный взгляд хозяина, она спрыгнула с кровати, и опустившись на колени, сильно запричитала. О чем она просила, о чем говорила, долговязый не слушал. У него самого сейчас проблем было выше крыши, куда больше, чем у той, которая плакала и обнимала его ноги. Они возникли у него совершенно спонтанно, мимоходом, минут двадцать-тридцать назад. Мысль о том, что об его прелюбодеянии со служанкой узнает Клюге, все настойчивее сверлила его мозг. Его планам мог прийти каюк…
Он, недолго думая, схватил нагую под руки и волоча ее по полу, занес ее в ванную комнату. Затем приподнял ее почти безжизненное тело и с силой бросил в очень большой сосуд для купания. Открыл кран с горячей водой. Схватив девушку за обеи ноги, он очень широко их раздвинул и подставил ее влагалище под сильную струю воды. Мужчина, стоявший возле ванны, был словно помешанный. Ему казалось, что чем больше эта молодая проститутка вольет в свое влагалище воды, тем начисто оно очистится от его спермы. Чубчиков не хотел иметь ребенка от молодухи, которая неспроста проникла в дом богатой немки. В том, что она хотела похитить ее драгоценности он не сомневался. Он также не сомневался, что она просто-напросто его околпачила, оказавшись с ним в постели. Ни первое, ни второе он не хотел прощать. Богатства Клюге ему самому были нужны ─ чем больше, тем лучше. Обман взломщицы для него большой неожиданностью не был. Женщины обманывали его в бывшем Союзе, обманывали и в благополучной стране. Он криво усмехнулся и опустил руки. Девушка плюхнулась в воду, словно большой куль с овсом. Он закрыл кран и со злостью из себя выдавил:
─ Попробуй, взломщица, принеси мне щенка… Я тебя не только задушу, но и твое вонючее место выверну наизнанку…
Что-либо еще говорить, у него уже не было сил. Была одна только ненависть, притом очень сильная. Он опустил одну руку в ванну, другой, схватив девушки за шею, вновь прорычал:
─ Ты, проститутка меня поняла? Не дай Бог, если подведешь меня под монастырь… Убью…
Скорее всего, только после этих слов до молодой особы дошло, что от нее добивался хозяин. Она слегка отвела его руку в сторону, затем очень нежно чмокнула его в щечку. Слегка всхлипнула и тихо прошептала:
─ Господин, поймите меня правильно… Я Вам хотела только хорошее сделать…
Несколько приподнявшись из воды, она провела рукой между своих стройных ног и с театральной улыбкой добавила:
─ Господин, я, перед тем как лечь с Вами в постель, приняла предохранительные таблетки… Этому нас в школе учили. ─ Слегка покраснев, вновь произнесла. ─ В нашем классе почти все девушки спали со своими друзьями… А рыжая Ангела успела даже сделать аборт…
Неожиданная развязка застала русского врасплох. Он быстро вытащил руку из воды и замер, словно часовой на посту. Он не ожидал, что его головоломке придет такой счастливый конец. Он какое-то время то двигал челюстями, то шевелил губами. Затем впал в раздумье, словно проглотил язык от сексуальной осведомленности служанки. Он впервые в своей жизни видел такой развитой сексуальный экспонант, которому от силы было лет семнадцать, самое большее ─ двадцать…
Чубчиков внимательно посмотрел по сторонам, удостоверился в своей безопасности, затем еле-еле слышно прошепелявил:
─ Девочка, ты говоришь мне правду? Правду говоришь?
Он опять повертел головой по сторонам, поднял глаза на потолок ванной комнаты. Камеры наблюдения не было, не было и соглядатая. Он с облегчением вздохнул, затем окинув взглядом нагую, с угрозой произнес:
─ Смотри у меня, бандитка… Если обманешь ─ позвоню в полицию…
На этот раз нагая, вся еще стоявшая в горячей воде, не голосила и не рыдала. Она приложила руку к своему сердцу и сквозь слезы промолвила:
─ Я никогда моих господ не обманывала, никогда не обманывала… Я честно говорю, мой господин…
В том, что ее заверения были искренними, может даже и от Бога, Чубчиков на все сто процентов не сомневался. Он облегченно вздохнул и засмеялся. Его смех был громким и диким, что молодая путана от страха присела в ванну. Через некоторое время верзила закрыл рот и по-дикому посмотрел на обнаженную женщину. Ее тело даже через чуть мутноватую воду было красивым и молодым. Он улыбнулся, и схватив обеими руками нежное существо, понес его в постель…
На этот раз пальма первенства в сексе принадлежала мужчине. Он и сам не знал, откуда у него брались сила и ласка. Скорее всего, от Бога. Возможно, и от страха, который он недавно испытал. Может, было и нечто другое, которое ему сейчас было не суждено понять…
Постельная развязка закончилась с очень счастливым концом. Совершенно случайные любовники друг друга «накушались» вдоволь, даже очень. Мужчина несколько переусердствовал, увидев на теле молодой девушки не то красные, не то синие кровоподтеки, следы его страстных поцелуев. Не отставала от него в страсти и девушка. Она порою так усердно кусала его член, что однажды его владелец не выдержал и схватил ее за нос, который буквально через пару минут вспух…
Госпожа Клюге улыбнулась и одобрительно кивнула головой, когда увидела молодого мужчину, который слегка поцеловав ее в щечку, вручил ей большой букет роз. Сегодняшний букет был куда больше, чем вчерашний. Джентльменское ухаживание русского старушке всегда очень нравилось. Особенно сегодня. Она немного привстала с постели и чмокнула любовника в его губы. В том, что они были сейчас друг от друга без ума, никто из них не отрицал. И разговор у них на этот раз был не только продолжительным, но и очень содержательным. Клара, как никогда раньше, была в настроении. Во время утреннего обхода заведующий отделением очень долго жал ей руку и в присутствии большой свиты врачей заверил, что через пару недель ее выпишут.
Приятное известие очень приободрило посетителя. От радости он почему-то пару раз назвал больную Кристой, а не Кларой. Немка на это никак не прореагировала. Она все еще находилась в мире своих мыслей. Она почти час «насиловала» свою голову и мозжечек по очень щепетильному делу. От себя не скрывала, что долговязый русский с симпатичной мордашкой все больше и больше ей нравился. Ей нравилась не только его физиономия, но и умение вести себя. Такое могли делать только высоко образованные и очень воспитанные люди. Об этой редкостной черте ее любовника ей также сказала молодая медсестра, которая перевозила ее в отдельную палату. В отдельных палатах находились, как правило, обеспеченные люди. За ними ухаживал персонал, отличавшийся неслыханным вниманием и покорностью к своим пациентам.
Клюге, закончив монолог о своих болячках и планах на будущее, улыбнулась и протянула руку своему другу. Костлявая ручонка старушки показалась Чубчикову очень влажной, даже мокрой. Поразило его и то, что она сильно дергалась. Он внимательно посмотрел на покровительницу. Оптимизм тяжело больной женщины его восхищал. Прежде чем проститься, она слегка похлопала по его густой шевелюре и очень нежно прошептала:
─ Мой Федор… Я все сделаю для твоего безбедного будущего… Мне сам Бог велел это сделать…
От этих слов любовник расцвел в очаровательной улыбке. Он легонько чмокнул старушку в ее серого цвета щечки и быстро вышел вон.
После визита в больницу Чубчиков гулял по Штутгарту, который с каждым днем все больше и больше ему нравился. Он был не только очень зеленым, но и относительно спокойным. И это несмотря на то, что здесь на один квадратный километр приходилось более четырех сотен жителей и десятки машин. Федор невольно улыбнулся, вспомнив о Сибири, где на одном квадратном километре «ютились» восемь-десять человек. Едва стали опускаться вечерние сумерки, он был уже у себя дома. Его отпуск заканчивался через день, надо было готовиться к новой трудовой неделе.
В постель он лег рано, но очень долго не мог заснуть. Из его головы не выходил намек госпожи Клюге об его безбедном будущем. Мысли по этому поводу были двойственные, хорошие и плохие. Его радовало, что наконец-то лед тронулся. Почти выжившая из ума женщина понимала, что такое хорошо и что такое плохо. Она решила по-настоящему отблагодарить русского, который ей очень преданно служил и служит. Одновременно его пугала неопределенность в предстоящем сюрпризе. Он не скрывал от себя, что вершиной благодарности ему может быть только ее наследство и ничто иное. Новую машину последней модели он в счет не брал. Через пять лет она теряла цену почти вдвое. Впадая в сон, он так и не определился с подарком, который ему предстояло получить от богатой немки.
Отпускника на работе ожидали новости, да еще какие! Едва он открыл дверь сторожки, как перед ним появился Меркель. Он по-дружески обнял вошедшего, и усадив его за стол, расспросил его о прошедшем отпуске. Чубчиков с неохотою отвечал на его вопросы. Все то, что он рассказал, было сущим враньем. Одну неделю он провел в Испании. Кормили хорошо, да и погода была отменная. Он горел желанием отдохнуть еще недельку, но с финансами было туго. Вторую неделю отпуска он провел в стране «Балкония», что означало ─ был дома. Сидел на балконе. Пил пиво или читал книгу ─ занимался ничегонеделанием. Меркель, внимательно выслушав своего коллегу, встал из-за стола и прошелся по небольшому бюро. Чубчиков молчал, лишь изредка поворачивал свою голову за немцем, который, как никогда раньше, был очень сосредоточенный. От плохого предчувствия русский почесал за ухом, пару раз тяжело вздохнул. Опережать события не стал, немного выждал. И правильно сделал.
Через пару пробежек по небольшой комнате Меркель остановился перед бывшим отпускником и, вылупив глаза, очень четко произнес:
─ Наш шеф тяжело заболел… Скорее всего, заболел навсегда…
Чубчиков новость воспринял очень осторожно, промолчал. Прекрасно знал, что рыжий немец в любой момент заложит любого, лишь бы выслужиться перед бригадиром. Он ждал более подробного объяснения, и оно тотчас поступило. Меркель ехидно улыбнулся и сквозь зубы процедил:
─ Мой Федор, мне придется взвалить себе на плечи всю его работу…
Затем тяжело вздохнул, вновь сделал пробежку и еле-еле слышно добавил:
─ Правда, без всяких доплат к моей заработной плате…
Чубчиков внимательно посмотрел на часы и быстро встал со стула. До начала смены ему предстояло принять три десятка ключей и пару толстых папок, куда заносились всевозможные замечания во время несения службы. Он быстро открыл небольшой шкаф и очень внимательно пробежал глазами по полочкам. Все ключи были на месте. Ничего курьезного не нашел он и в книгах. Затем он подошел к коллеге и простился с ним. Меркель, сделав улыбку до самых ушей, махнул ему рукой и закрыл за собою дверь. Чубчиков еще долго наблюдал через окно за удалявшимся в сторону автобусной остановки немцем. Как только тот скрылся из виду, он опустился на стул и тяжело вздохнул. Временно исполняющий обязанности бригадира будет рваться из кожи вон, чтобы занять место заболевшего.
Вскоре пришел на смену господин Шмидт, напарник. Он, как и Чубчиков, не сомневался, что простым клеркам грозила большая нервотрепка. В том, что из-за болезни бригадира страсти на работе накалятся, не сомневался и Иван Геринг, через пару дней он оказался в одной смене с Чубчиковым. Бывший педагог, как всегда, вел себя очень мирно, в дебаты о настоящем или будущем бригадире не влазил. Он прекрасно знал, что любая козявка нуждалась в начальнике. Без вождя не обходился ни маленький коллектив, ни огромная империя. Все шефы, по твердому убеждению Геринга, никогда ни за кого и ни за что не отвечали. В случае успеха или победы заслуги приписывали лично себе. В случае поражения грехи валили на простых смертных.
Бывшие сибиряки проработали вдвоем три ночи и пришли к однозначному выводу: новая метла будет мести по-новому. В этом они убедились через два дня, после выходных.
Земляки пришли на проходную вместе. Меркель, исполняющий обязанности бригадира лично сам, открыл дверь подчиненным, и не протянув им руку для приветствия, строго посмотрел на часы. Окинув недовольным взглядом долговязого русского, очень громко изрек:
─ Господин Чубчиков… Вам надо приходить за тридцать минут до начала работы…
Увидев недоуменную физиономию коллеги, который чесал рукой свое левое ухо, в более строгой форме добавил:
─ За это время Вы должны переодеться и ознакомиться с указаниями, которые я буду ежедневно Вам писать в отдельной тетради…
Затем он слегка кашлянул, скорее всего, от чрезмерной напыщенности у него пересохло в горле. Вскоре он вновь открыл рот, но тотчас же его закрыл. Посмотрел на часы. Руссаки слегка улыбнулись. Никто не знал, что будет дальше. Меркель крякнул и направился в комнату, где находились всевозможные пульты и документация. Сторожа неспеша последовали за своим начальником. Он не стал перечитывать свои указания, а просто направил свой перст на толстую тетрадь красного цвета. Затем ухмыльнулся и посмотрел на подчиненных. Они молчали, словно в рот воды набрали. Через пару минут Меркель покинул помещение. Времени у него было в обрез. Его подруга Изольда от его предстоящего повышения по службе была на седьмом небе. Приглашение мужчины посетить китайский ресторан, да еще в самом центре города она восприняла с большой радостью.
Сторожа переоделись и тут же бросились к тетради, лежавшей на небольшом столике. Первым к источнику ценных указаний бросился Геринг. Чубчиков же очень вяло отнесся к инициативе новоиспеченного начальника. Только поэтому он стоял неподалеку от своего коллеги и через его плечо заглядывал в лист, испещренный мелким почерком. В отличие от старшего по возрасту земляка он также и не возмущался. То и дело изо рта бывшего учителя истории изрыгалось возмущение или отборная брань. Последнее очень смешило Федора. Он не понимал, почему многие из российских немцев, оказавшись на исторической родине своих предков, матерились по-русски.
Чубчиков внимательно присмотрелся и чуть было не потерял дар речи. Под каждой инструкцией стояла фамилия и подпись Петера Меркеля. Без всякого и.о или врио. Он медленно опустился на стул, стоявший неподалеку от доски объявлений, и с грустью посмотрел на своего коллегу. Его взгляд также был удручающим. Мужчины покачали головами и пошли на свои рабочие места. Электронные часы показывали ровно два часа, когда в сторожке раздался телефонный звонок. Чубчиков нехотя поднял трубку, представился. До его уха донесся повелительный голос, что он сначала несколько опешил. Голос был не только повелительный, но и очень надменный. Федор все еще не понимал, откуда был звонок, и кто звонил. Шефа своей охранной фирмы и директора центра он всегда узнавал по голосу, днем или ночью. Эти люди были воспитанные и очень вежливые, даже в некоторой степени были запанибрата. Из Бундестага и из министерств на проходную ночью никогда не звонили. Не звонили представители и местной власти. Чиновники, как правило, по ночам спали. Днем звонили по специальному телефону, за которым сидела секретарша. Сейчас же Чубчиков так трухнул, что он, и сам не зная почему, все это время шевелил губами. Говорил ли он что-либо в трубку, он также не давал себе отчета.
Лишь после того, как раздалось: «Добрый вечер, господин Федя», он опустился в кресло, и плотно закрыв ладонью трубку, смачно выматерился по-русски. Ему было обидно и стыдно за себя, что он не узнал голос своего коллеги, который не отличался прилежанием. Меркель, как правило, обход начинал с опозданием ─ просиживал за компьютером или чашкой кофе. Заканчивал обход он также раньше, минут за десять. Сразу же бросал на стол телефон и дайстер, затем с улыбкой хлопал себя по большому животу. Улыбку «нес» до холодильника, где были продукты питания сторожей. Никто из коллег много не ел, как этот рыжий немец. Нередко казалось, что он был специально рожден для жратвы. Он чавкал во время обхода, чавкал и в бюро, сидя за пультами.
Знакомый голос приободрил дежурного, но ненадолго. Из трубки вновь раздалось:
─ Господин Чубчиков, будьте очень внимательными… Я даю вводную… На Вашем объекте ─ пожар… Ваши действия…
Подчиненный от неожиданной затеи нового начальника слегка открыл заднее отверстие и выпустил небольшую порцию сжатого воздуха. Желание и возможность выпустить в очередной раз «голубка» у Чубчикова были, но ему было не до этого. Он бросил трубку на стол и стал листать очень толстую книгу, в которой были расписаны действия охраны на все случаи жизни. Как назло, порядок действий на случай пожара ему под руку не поподался. Он сжал зубы, и немного успокоившись, вновь стал перевертывать страницы. Он с облегчением вздохнул ─ в самом конце книги он увидел нужный ему параграф. Он быстро взял в руку трубку, и приложив ее к уху, почти прокричал все, что было написано…
Тотчас же поступила очередная вводная начальника, она чуть было не убила подчиненного. Из трубки раздалось:
─ Господин Чубчиков.... На Вас совершено вооруженное нападение… Вы убиты… Ваши действия…
Сторож сжал трубку и напряг мозги. Его лицо неожиданно покрылось маленькими капельками пота, слегка задергалась левая нога. Вводная и на самом деле была очень заковыристой. Он вновь взялся за талмуд и страшно обрадовался, когда ему на глаза совершенно случайно попался ответ на вводную. Он стал громко читать вслух и вдруг в его голову пришла мысль, которая по своей важности была далеко неравнозначна той, которую ему «заказали» по телефону. Он слегка напыжился и по-русски брякнул в трубку. ─ Ну и ты дубина, Меркель.... И какая тебя… произвела, чтобы я твои ночные заморочки исполнял… – Из трубки в сей же миг раздалось. – Господин Чубчикофф, я Вас не понял, не понял… – Русский тихо хихикнул и произнес. ─ Извините, господин Меркель… Я перевел Ваши указания на родной язык… – Через некоторое время раздались длинные гудки.
Федор Чубчиков впечатлениями о заморочках нового начальника с коллегой не поделился. Он не сомневался, что оные и ему поступят. В этом он убедился уже после своего очередного обхода. Он открыл дверь и опешил. Геринг на этот раз не кимарил на стуле, а очень внимательно читал общеизвестный талмуд. Увидев коллегу, он привстал и закатился таким отборным матом, что у русского вызвало не только смех, но и уважение к великому родному языку. Геринг докладывал о состоянии дел на парковочной площадке, расположенной у центральных ворот научно-исследовательского центра. Его информация, что через окно проходной он увидел девять машин и двух кошек, вызвала у бригадира оживление.
Больше в эту ночь вводных не поступало, да и поступить уже не могло. Меркель после ресторана оказался в квартире своей любовницы. Изольда пригласила его к себе для интереса. Потом сильно сожалела. Уж больно нудным оказался ее новый знакомый. Он, словно пришибленный, весь вечер тараторил о своем повышении по службе. Сама она работала на автомобильном концерне инженером, имела солидную зарплату и не понимала «карьеру» случайного ухажера. Господин Фрич, с которым она провела прошлое лето на Канарах, износился не только физически, но и висел на волоске от банкротства. Из-за неимения больших денег он отказался от ее предложения провести совместный отпуск на Майорке, заведомо зная о ее запросах. С Петером она познакомилась совершенно случайно, на проходной, когда предъявляла ему пропуск. На лысого мужчину, который театрально улыбался, она сначала особого внимания не обратила. Разговорилась с ним позже, уже покидая научно-исследовательский центр. Она очень обрадовалась, узнав о том, что у мужчины такое же хобби, как и у нее. Они оба любили и жалели в равной степени всех зверушей, вплоть до комаров. Меркель пригласил ее в ресторан, она согласилась. Она не любила рыжих мужчин. На этот раз ее хобби победило…
В полночь они оказались в постели. Изольда специально выключила торшер, не хотела видеть нагототу мужчины, тело которого было сплошь рыжим. Не испытала она радости и на поприще секса. Меркель первым почувствовал дурное настроение подруги, решил ее позабавить. Он поднял трубку, и оскалив зубы, набрал номер телефона проходной…
Клюге пролежала в больнице две недели. Чубчиков все это время исправно приходил в палату и развлекал спутницу жизни. Она почти всегда вела себя однообразно. С благодарностью брала в руки цветы и чмокала его в щечку. И тут же получала ответный поцелуй, от которого расцветала в умилительной улыбке. При каждом визите Чубчиков очень внимательно вглядывался в физиономию женщины, число морщин на ее лице увеличивалось час от часу. В его сердце появлялись колики, в голову приходили тревожные мысли. Не то от жалости к старому существу, не то от страха потерять богатую невесту, он подходил к кабинету врачей. Хотел поинтересоваться состоянием ее здоровья. Подходил к двери и тут же отходил в сторону. Его визит мог навредить не столько больной, а сколько лично ему самому, его мечте, которой он жил каждый день и каждый час. Он не сомневался, что медики знали, что он нищий. Они улыбались и заискивали перед ним только из-за его богатой подруги.
В день выписки Клюге из больницы стояла солнечная погода, словно по заказу. Чубчиков и на этот раз оказался верен своему амплуа. Он стоял с огромным букетом красных роз у регистратуры и с нетерпением ожидал свою покровительницу. Едва открылась дверь лифта, он сразу же рванулся к ней и вручил ей цветы, затем поцеловал ее в щечку. Минут через пять подошло такси и вскоре они оказались у ворот знакомого особняка. Хозяйка вошла в дом и тут же истерично заголосила:
─ Федя, а где моя Томми? Где моя Томми? Я тебя спрашиваю, Федор…
Чубчиков от неожиданного вопроса несколько опешил, но ненадолго. Он мигом принес переносной телефон и вручил его хозяйке. Она медленно опустилась в большое мягкое кресло, и сняв трубку, неожиданно задумалась. Мужчина, стоявший рядом с нею, не сомневался, что она запамятовало, кому отдала свою любимую собачку. Он облегченно вздохнул, когда из телефонной трубки донесся женский голос и Клара расцвела в обворожительной улыбке. Собачку привезли где-то через час. Все это время ее владелица сидела в кресле и тихо причитала. Любимого мужчину она не замечала, он был для нее второстепенным существом…
Появление в доме пожилой женщины, к тому же очень больной, требовало от Федора Чубчикова все большего к ней внимания. Необходимость этого он понимал ежечасно, когда сидел с нею и в прямом смысле ее забавлял. В неменьшей степени он понимал и то, что его покровительница вот-вот может отдать коньки и все его ухаживания провалятся в тартарары. После ее заверения в больнице прошло не столько много времени, но продолжать сидеть у моря и ждать погоды ему было уже невмоготу. Он пришел к однозначному выводу, надо как можно больше находиться в особняке хозяйки. Только совместное общение поможет ему разрубить гордиевый узел.
По этой причине он «замахнулся» на всего лишь сто рабочих часов, вместе обычных двести сорок, что вызвало недоумение у его коллег и возмущение у нового бригадира. Он очень долго объяснял Меркелю о своем нездоровье, которое внезапно на него надвинулось. Клюге в эту аферу он не втягивал, боялся непредсказуемых последствий. В конце концов ему удалось уломать рыжего немца, он нашел ему замену. В этот же вечер «больной» сидел в просторной столовой и с величайшим наслаждением пил кофе с молоком, хозяйка пила кофе без молока. Предложение любовника специально поболеть, что на деле означало пофилонить, она посчитала очень разумным и тут же позвонила своему врачу. За этим же столом они выработали план совместного времяпровождения. Он их обеих очень устраивал. Устраивал и собачку Томми, которая спокойно сидела на коленях у хозяйки и лишь изредка вздрагивала, когда перед ее мордочкой мелькали большие пальцы очень большого человека.
Вылазка на природу была назначена на одиннадцать часов утра. К этому времени обитатели особняка приняли душ и немного покушали. Во время легкого завтрака женщина то и дело тараторила, что на берегу реки Некар есть небольшой ресторанчик, где очень неплохо готовят рыбные блюда. Мужчина от предвкушения ожидаемой вкусности изредка втягивал в себя слюну. Томми, сидя на стуле на мягкой подушечке, радостно скулила. Чубчиков спустился вниз, хотел подышать свежим воздухом. Присел на краешек бассейна и стал наблюдать за лучами солнца, которые сказочно красиво переливались в синеве воды.
