Владимир Великий
Ночной монарх
─ Клара, моя Кларочка… Госпожа Клюге, Клара, извините меня, пожалуйста… Я не хотел сделать тебе плохо…
Мольбу о пощаде он повторил несколько раз. Ему было не до регистрации слов и звуков, которые мощным потоком исходили из его уст. Отпущение греха он просил на немецком и на русском языке. Слов на родном языке он произнес куда больше. Его глаза были влажными от слез, руки сильно тряслись. Коленопреклоненный по-собачьи глядел в глаза старой женщины и рыдал. Чем дольше он ползал перед ней, тем радостнее светилось ее лицо. Едва оно озарилось улыбкой, он приподнялся с коленей и бросился к ней. Через миг их губы слились в единое целое. Затем влюбленные отпрянули друг от друга. В глазах обоих были слезы. Женщина с нежностью гладила заросшее лицо своего любимого, который всегда желал ей только добра и долгих лет жизни. И больше ничего. В этом она убедилась и сейчас, когда захлебнулась от страшно жгучей жидкости…
Чубчиков очень медленно отходил от нервного шока. Он чуть было не потерял рассудок, увидев задыхавшуюся старушку, которая была для него не только любовницей, но и трамплином в его безбедное будущее. Похоронить немку для него особых проблем не составляло, быть нищим в сытой стране куда труднее…
Очередную рюмку русской водки Клюге выпила за любовь. Она сама предложила тост, который в большей мере напоминал ей о своем возвращении из иного мира. На этот раз она начисто отмела рекомендации учителя. Перед принятием спиртного она плотно покушала, затем вышла из-за стола и принялась вокруг него семенить. Она нередко останавливалась и почти со свистом набирала в свои легкие свежий воздух. Воздушные процедуры пошли ей на пользу. Она несколько приосанилась и порозовела. На этот раз прозрачная жидкость успешно прошла ее горло и также успешно опустилась на самое дно ее желудка. Клара тотчас же ощутила легкое жжение, оно было очень приятным. Она улыбнулась и посмотрела на своего напарника. У того ─ ни в одном глазу. Он, как и раньше, улыбался и очень усердно шевелил челюстями. Через некоторое время участники ночной трапезы почувствовали, что их желудки были основательно набиты избранной вкуснятиной. Они стали циркачить. Преуспевал в этом мужчина, который от удачной развязки чудом несостоявшейся трагедии был на седьмом небе. Он наполнил водкой две хрустальные рюмочки и очень громко произнес:
─ Моя любимая Клара, сейчас мы пьем на посошок, так говорят у русских, когда покидают гостей…
Затем он внезапно приумолк. Слово «посошок» он сказал по-русски. Его перевода на немецкий язык он не знал. Увидев несколько удивленную физиономию покровительницы, которая держала в руке рюмку, и не знала, что с нею делать, Чубчиков широко улыбнулся и по-озорному сказал:
─ Клара, мы пьем за наше здоровье и разбегаемся по своим хибарам…
Последнее слово он опять произнес по-русски. Клара из его тоста вообще мало что понимала. Она лупала глазами и слегка качала головой. Ломать голову ей дальше не пришлось. Чубчиков крякнул и вмиг осушил содержимое хрустального сосуда. И очередная порция прозрачной жидкости в желудке богатой вдовы улеглась очень приятно и удачно. В какой его части, она не знала. В этом и не было никакой необходимости. Ее настроение с каждой минутой становилось приподнятым, ее любимый мужчина выглядел куда красивее и был куда умнее, чем раньше…
Русский после выпитого ударился в воспоминания о своей родине. Его предложения из-за небогатого запаса слов были очень простыми ─ несложными. Собеседница сначала внимательно его слушала, потом все больше и больше стала клевать носом. Затем сильно захрапела. Чубчиков очень осторожно взял женщину на руки и понес ее в автобус.
Клюге проснулась мгновенно, как только почувствовала страстные поцелуи своего молодого любовника. Чубчиков в эту ночь на колесах был особенно ласков и страстен. От внезапно появившихся чувств к маленькой и тощей женщине, ему становилось не по себе. Прилив радости и страсти иногда сменялся неподдельным страхом. Он на какой-то миг приостанавливал свои движения и замирал. Прислушивался. Его любовница, находясь в плену истомы и алкогольного опьянения, тотчас же маленькими пальцами высохших ладоней щипала его ягодицы. Он вновь оказывался во власти разума и страсти. Его ласка и сила женщине до безумия нравились, она хотела все больше и больше. Иногда до мужчины доносилось тихое шептание:
─ Федя, какой ты у меня сильный и большой… Ты у меня сильный и большой…
Чубчиков не вникал, что ему говорили. Ему было не до этого. Лишь после того, как партнерша сильно вскрикнула и неестественно вытянулась на душистой постели, он сделал еще несколько движений, и привстав на локти, плюхнулся вниз…
К границе Австрии они подъехали к обеду. Солнце сильно палило, что пришлось включить вентиляторы. Особенно изнывала от жары Клара, она часто просила минеральной воды. Чубчиков охотно исполнял все ее желания, кое-что даже делал по собственной инициативе. Он то и дело смачивал под краном большое полотенце и махал им перед женщиной, лежавшей в постели или сидевшей в кресле. Страдалица с умилением смотрела на мужчину, иногда в знак благодарности улыбалась или ласково трепала его шевелюру. Перед въездом в город Зальцбург автобус сделал остановку. Туристы приняли небольшой душ. Затем покушали, переоделась. Клара приоделась в светлые короткие шорты и такого же цвета блузку. Федор в своем одеянии повторил свою любовницу. На голову они надели большие соломенные шляпы.
За обедом Клюге очень коротко разъяснила любовнику, почему она выбрала Зальцбург для своего посещения. Она обожала музыку Моцарта, часто бывала на концертах исполнителей его произведений. Съездить сюда с мужем ей раньше не удавалось, то не было времени, то еще что-то мешало. Чубчиков обеими руками поддержал затею покровительницы. Он внимательно ее слушал, иногда поддакивал или кивал гловой. Делал это для проформы ─ дабы не обидеть женщину. Он не кривил душой ─ музыкант был ему по одному месту. В России он вообще о нем ничего не слышал. Побывать в театрах или в других культурных заведениях сытой страны ему не удалось. Не было ни денег, ни свободного времени.
Автобус припарковался на специальной площадке, неподалеку от дома, где родился Моцарт. Клюге, едва ступила на землю, сразу же стала рассказывать другу о детских годах музыкального кумира. Чубчиков, держа женщину под руку, на ее славословие никакого внимания не обращал. У него на уме было совсем иное. Он сильно боялся, что кто-нибудь из прохожих не заметит небольшого росточка старушонку, и невзначай, а может и специально врежется в нее. Только поэтому он одной рукой вел любовницу, другую держал впереди себя. Добросовестное бдение и одновременно донжуанство русского немке очень нравилось. Она то и дело поднимала свою головку вверх и улыбалась. Перед высоким мужчиной с очень серьезной физиономией люди, идущие им навстречу, тут же расступались. Идущие же позади ─ смиренно обходили пару стороной.
Перед домом, где родился музыкант, туристы сделали короткую передышку. Присели за столик в летнем кафе. Тотчас же к ним подошел темнокожий официант, и оскалив свои белые зубы, предложил меню. Пожилая женщина лениво повернула голову из стороны в сторону. Молодой клерк ее знак понял. Сделав несколько недовольное выражение лица, он вновь поспешил к буфетной стойке. Парочка, немного отдохнув, неспеша приблизилась к историческому месту. Остановилась. Небольшая толпа зевак стояла перед входом трехэтажного здания и глазела на металлическую пластину на стене. На ней было написано, что в этом доме в 1756 году родился всемирно известный композитор Вольфганг Амадей Моцарт. Попытка Клюге войти в обитель знаменитого австрийца закончилась провалом. Перед своим носом она увидела небольшой картон, на котором на немецком и английском языках было написано «Идут ремонтные работы». Чубчиков, заметив недовольное выражение лица подруги, стал ее успокаивать. Не помогло. Старуха, с перекошенным от злобы лицом, ходила перед домом и что-то бубнила себе под нос. Телохранитель едва успевал в прямом смысле расчищать ей путь. В конце концов Клара сдалась. Предложение мужчины прогуляться по рынку, расположенного неподалеку, она приняла без особого желания. Австрийский рынок мало чем отличался от немецкого, за исключением лишь одного. Любая вещь, вплоть до мельчайшей безделушки, лежавшая на прилавках, в той или иной степени была связана с жизнью Моцарта.
В столицу Австрии они приехали поздно вечером и сразу же расположились в шикарной гостинице, в самом центре Вены. Трехместный номер был чудесный. Чубчиков, как только очень милая горничная закрыла за собою дверь, сразу же взял на руки легкое тело покровительницы и стал носить его по комнатам. Они вместе восхищались роскошью и чистотой в комнатах. Спальную комнату русский оставил на «закуску», хотел как можно больше сделать удовольствий и воспоминаний для богатой немки. Он с улыбкой положил ее на широченную кровать и также с улыбкой расстегнул первую пуговицу ее светлой блузки. Бесцветные глаза старушки на какой-то миг закрылись, потом вновь открылись. Ее лицо несколько порозовело. Страстный поцелуй мужчины нагая встретила с радостью и одновременно со слезами. Уловив момент тревоги своего партнера, она сильно прижала его к себе и тихо прошептала:
─ Федя, мой любимый, у меня все нормально, все нормально… ─ Покачиваясь в такт его движений, с улыбкой добавила. ─ Я люблю тебя и хочу прожить еще сто лет, но только с тобой…
Клюге проснулась к середине дня. Чубчиков уже почти два часа бодрствовал. За это время он привел себя в порядок и сидел на огромном кожаном диване. Смотрел телевизор. Его радовало многоязычие каналов. Кроме немецкого здесь были английский, французский, турецкий и русский. Родной язык его мало привлекал. Поэтому он не стал вслушиваться в то, что читал по бумажке молодой парень с небольшой плешинкой на передней части головы. Он нажал кнопку пульта и выключил телевизор. Сейчас его тревожило совсем иное. Его подруга из-своей старости, наверняка, забыла о поездке по городу. Что-либо ей напоминать или доказывать, он не хотел. Боялся.
Открыв глаза, дряхлая старуха, сразу же протянула руку к соседней подушке. С трудом приподняла голову ─ любимого не было. Она не на шутку забеспокоилась. Медленно опустив ноги на пол, она засеменила в зал. Она облегченно вздохнула, когда увидела симпатичного мужчину, одетого в светлые шорты и такого же цвета футболку. Он сидел на диване и листал журнал, он изобиловал цветными фотографиями молодых женщин. Она почти на цыпочках подошла к сидячему, и состроив недовольную мордочку, в результате чего ее лицо стало ребристым от морщин, тихо произнесла:
─ Федор, я уже давно лежу в постели и жду тебя… Куда ты исчез, словно сквозь землю провалился…
Чубчиков несколько мгновений молчал. Не знал, как вести себя дальше ─ дежурно улыбнуться или спросить о здоровье старушки. То и другое ему не пришлось делать. Клара села ему на колени и ласково прошептала:
─ Федя, я закажу нам покушать, а там будем действовать по обстановке… Ты, согласен, мой любимый?
Русский улыбнулся и утвердительно кивнул головой. Она чмокнула его в губы и неспеша направилась в ванную комнату. Чубчиков слегка провел пальцем по своим губам. Старуха оставила на его губах несколько капель жидкости, которая издавала неприятный запах. Он плотно сжал губы, не хотел допускать в свою полость рта инородное вонючее вещество. Он соскочил с дивана и оживленно замахал обеими руками вслед уходящей женщине. Его лицо светилось от неописуемой радости. Едва старушка скрылась из виду, он тихо чертыхнулся и смачно плюнул на белоснежный палас.
Туристы из Германии подошли к регистратуре ровно в два часа дня. Администраторша, молодая девушка со светло-коричневым цветом кожи, увидев немцев, стремительно бросилась к ним навстречу. Госпожу Клюге уже два часа в вестибюле ожидал ее гид. Он то и дело спрашивал у проходивших мимо работников гостиничного комплекса о появлении немецкой пары. В номер не звонил ─ боялся. В конце концов его терпение лопнуло, и он присел за небольшой столик, стал просматривать большую кипу журналов из различных стран мира. Шедших в его сторону немцев и работницу гостиницы, он не заметил. Лишь после того, как молодая девушка окликнула его по имени, он встрепенулся и оторвался от журнала. Затем выскочил из-за стола, и наклонив слегка голову вниз, с улыбкой представился клиентам:
─ Меня зовут господин Кальке… Кальке Роберт… Я ─ гид…
На Чубчикова, который держал сгорбленную старушку под руку, путеводитель особого впечатления не произвел. Это был мужчина почти его возраста, вполне возможно, чуть-чуть старше. Желание протянуть ему руку у него вообще улетучилось, когда клерк, блукая черными глазами по сторонам, словно за ним следили сотрудники КГБ бывшего Советского Союза, раскрыл рот до самых ушей, и приложив руку к сердцу, льстиво протараторил:
─ Я и моя жена очень рады приветствовать немецких гостей на земле чудесной Австрии… Я только-только что подъехал…
Прославлять дальше свою страну и оправдываться за свое невнимание к туристам ему не предстояло. Чубчиков громко хмыкнул себе в кулак, слегка улыбнулся и посмотрел на подругу. Ее бесцветные глаза на этот раз испускали какие-то огоньки. О чем они говорили или на что намекали, ему было непонятно. Он вновь хмыкнул и очень громко с повелительными нотками в голосе произнес:
─ Господин Кальке, у нас очень мало времени… Мы хотим, как можно быстрее ознакомиться с мировой культурой известного города…
Немецкая речь любовника, к тому же без явных ошибок, вызвала неподдельную радость у Клюге. От удовольствия она зацокала языком и внимательно посмотрела на гида. Стоявший перед нею мужчина с редкими седыми волосами на овальной голове и с небольшим горбатым носом, особой симпатии у нее не вызывал. Желание позвонить в туристическое бюро и наябедничать на горбоносого у нее то появлялось, то исчезало. Она слегка кашлянула, и окинув клерка презрительным взглядом, очень сухо добавила:
─ Оплата за услуги начинается с этого момента… Ни раньше и не позже, хотя могут быть и изменения, господин Кальке… Я и мой муж приехали отдыхать…
Затем она с вожделением посмотрела на того, кто все еще продолжал держать ее под руку. Чубчиков намек богатой женщины, которая только что назвала его своим мужем, понял без всяких обиняков. Вынужденный простой, пусть даже и по их вине, они платить не будут, ни сегодня, ни завтра. Он облегченно вздохнул и утвердительно кивнул головой. Затем взял в свою широкую ладонь костлявую ручонку старушки, и сделав надменное выражение лица, направился к выходу. Гид обогнал немецких туристов перед парадным входом в гостиницу, и слегка кивнув головой в их сторону, рысью помчался к небольшому автобусу, припаркованному на обочине дороги.
Чубчиков вальяжно подошел к автобусу и запрыгнул на его подножку. Затем улыбнулся и протянул руку любовнице. Клара вытянула обеи руки вперед, и попав в мощные объятия мужчины, в миг оказалась на большом сиденьи, обтянутым идеально чистым белым материалом. В салоне было свежо и несколько прохладно. Из небольшого репродуктора, вмонтированного в крышу, раздавалась легкая музыка. Все располагало к удовольствиям, к взаимопониманию и любви. Как только машина тронулась с места, русский очень нежно прижал к своей груди тощую старушку, и страстно ее поцеловав, ласково проворковал:
─ Моя Кларочка, дай Бог нам здоровья, только здоровья…
Затем ангельским голоском прошептал:
─ Я, как твой муж, сделаю все возможное для нашего счастья…
Клюге от радости чуть не плакала. Она не сомневалась, что ее первая поездка с мужчиной, который по возрасту приходился ей в сыновья, удачно состоится. Она прильнула к нему и положила свою руку между его ног. Его член был на боевом «взводе». Сидевшие в обнимку, тяжело вздохнули и почти одновременно уставились в окна…
Гости из Германии из множества исторических мест красавицы Вены предпочтение отдали дворцу Шенбрунн, здесь когда-то жили короли. Мощное здание, опоясанное зеленью различных насаждений, Чубчиков заметил еще издали, когда их автобус повернул с главной улицы на второстепенную, чтобы подъехать к парковочной площадке. Подобных автобусов на площадке было много. Водитель очень долго искал место не только для стоянки, но и удобный выход для сварливой парочки. Ему с самого начала немцы не понравились. Он долгое время просидел в фойе, пока они соизволили появиться. Тяжело он перенес и их нотации в свой адрес. Он почему-то не верил, что долговязый мужчина являлся законным мужем старой развалюхи. В пути он то и дело ухмылялся, когда за его спиной раздавались ее вопли. Едва увидев через окно красивый дом или подобное ему сооружение, немка громко кричала:
─ Федор, смотри какая красота, какая красота…
Чубчиков на ее восторг не реагировал. Он сидел смиренно, лишь изредка кивал головой. Спокойствие высокого мужчины у водителя положительных эмоций не вызывало. Деньги за два часа простоя ему никто не вернул и не вернет. Надежды частного извозчика на богатых немцев таяли с каждым годом, а то и с каждым днем. Раньше его усердие куда больше поощрялось, хотя и сервис был куда хуже. В последнее время немцы очень редко давали чаевые, иное дело русские.
Он невольно улыбнулся, вспомнил о своей недавней поездке с одной русской парочкой. Они были почти такого же возраста, что и эти, сидевшие в автобусе. Только с возрастом у них было наоборот. Мужчина был старый и страшный, что во время их посадки кое-кто из зевак, стоявших перед гостиницей, подходил к автобусу ─ получше рассмотреть страшилище. Девушка же была просто загляденье. Кальке основательно почувствовал «русский дух», как только иностранцы с ним поравнялись. От них смачно несло перегаром, что ему невольно пришлось отвернуться. Парочка вошла в салон и тотчас же закурила. Затем они плотно зашторили окно пластмассовой перегородки, отделяющей салон для пассажиров и кабину водителя. Вскоре раздалось кряхтенье и сопение, характерное для миллиардов жителей планеты, занимающихся любовью. Секс у русских затянулся. Он продолжался и тогда, когда автобус припарковался. Выйти из него водитель не рискнул, боялся ослушаться хозяев. Где-то через час из-за шторки показалась квадратная голова старика с большими ушами, скорее всего, он получил их по наследству от слона. Гид моментально повернулся в сторону туриста, широко улыбнулся и стал качать своей головой, словно заводной. Роберт до сих пор не понимал, почему он в тот день так усердно кивал. Возможно, от страха перед здоровяком, которому он был почти до его пупа, а может, сказывалась и профессиональная привычка. О подобном ему совсем недавно рассказывал его друг Герберт, работавший официантом в одном из престижных ресторанов Вены. По его подсчетам он за смену раскланивался до тысячи раз. Хорошо раскланялся ─ получи хорошие чаевые, особенно от женщин. Деньги деньгами ─ здоровье важнее. Для сохранения позвоночника он купил тугие подтяжки. Он наклонился вниз ─ они тянут его вверх…
После секса у туристов из России первым из автобуса вышел мужчина. Сначала он с большим усердием высморкался, поочередно зажимая указательным пальцем носовое отверстие. Затем закурил. Покинул кабину и водитель, от усталости он прыгал перед автобусом и махал руками. Вскоре показалась и молодая ослепительно красивая пассажирка с рыжими крашеными волосами, одетая в джинсовые брюки, которые плотно облегали ее стройные ноги. Она медленно ступила на землю и тут же по-дикому воскликнула:
─ Петя… Я забыла свои плавки в салоне…
Старик сначала недоуменно посмотрел на молодуху, затем захохотал. Он так громко смеялся, что кое-кто из густого потока туристов останавливался и таращил свои глаза на неожиданный источник высоких децибелов. Внезапно смех прекратился, что насторожило Кальке. Он сделал несколько шагов в сторону парочки. Через некоторое время до него донесся женский голос:
─ Петя, я одну сережку потеряла… Я ее искала, но не нашла… Я сейчас, мой дорогой…
Рыжая метнулась к двери и тут же вскрикнула от боли. Верзила, схватив ее за руку, со страшной силой привлек ее к себе и прорычал:
─ Я тебя катаю по Европе не для того, чтобы ты трусы и сережки теряла… Ты меня поняла?
Девушка утвердительно кивала головой, но продолжала настаивать на своем:
─ Петя, сережки ─ подарок моего брата, он два года назад привез их мне из Парижа…
Затем сквозь слезы она прошептала:
─ Пойми меня правильно, мой дорогой… Это же подарок…
Мольба молодухи на старика не действовала. Он вновь схватил ее за руку и сквозь зубы процедил:
─ Давай кончай травить баланду… Еще раз говорю, кончай, а то пойдешь домой пешком или поплывашь по Дунаю, в чем мать родила…
На этот раз строгое предупреждение мужчины на красавицу подействовало. Она, словно ничего не произошло, улыбнулась, и слегка наклонившись, чмокнула его в щечку. Затем услужливо проворковала:
─ Петя, мой дорогой… Я тебя очень хорошо поняла, очень хорошо поняла…
Примирение у русских, к сожалению, не произошло. Ярко выраженное угодничество и лесть молодой особы только разозлило ее покровителя. Он повернулся к водителю и сквозь зубы по-русски процедил:
─ Скажи мне, браток, а что интересного есть в этом замке для мужиков из России?
Затем он вытащил из кармана брюк носовой платок, вытер лицо и с умным видом продолжил:
─ Есть ли в этом доме живые люди, например, цари или короли?
Кальке с облегчением вздохнул, вопрос был для него не очень сложный. В его голове находилось достаточно русских слов для ответа. Он слегка наклонился вниз, и раскрыв рот до самых ушей, четко произнес:
─ В этом дворце давно никто не живет… Живут одни туристы…
Верзила с квадратной головой и с большими ушами не стал больше слушать карлика. Он презрительно махнул рукой в его сторону, и обняв девушку, стоявшую, как изваяние, тихо произнес:
─ Верочка, давай бросим всех этих мертвецов в помойную яму и пойдем по-настоящему гульнем…
Показав рукой в сторону небольшого здания, он с улыбкой добавил:
─ Я стану большой редиской, если там не будет хорошего бардака…
Рыжеволосая предложение мужчины встретила с улыбкой. Она обняла его, и слегка потрепав его седые волосы на небольшом островке квадратной головы, с восхищением произнесла:
─ Петя, ты у меня настоящий гений, да еще с таким большим карманом…
Затем они взялись за руки и направились к красивому особняку из темного кирпича.
Кальке пару раз щелкнул языком, он поражался нюху русского, который безошибочно определил один из лучших ресторанов города. Однако его восхищение в миг исчезло, когда он вспомнил, что русские ему за его работу ни цента не заплатили. Он прытью бросился вдогонку за удалявшейся от него парочкой. Он в несколько мгновений обогнал своих бывших клиентов, затем опустился перед ними на колени, и подняв руки к небу, словно просил помощи от Всевысшнего, с большим акцентом по-русски взмолился:
─ Дамы и господа… Извините, заплатите мне за работу… ─ Приложив руку к сердцу, он вновь из себя слезно выдавил:
─ У меня дома жена и двое взрослых детей, их чем-то надо кормить… Заплатите, очень прошу…
Русские, увидев перед собою знакомого водителя, остановились, затем переглянулись. Никто не отрицал, что из-за спора они забыли рассчитаться. Старик неспеша вытащил из кармана пиждака носовой платок и тщательно вытер лысину. Солнце нещадно палило и голову Кальке. Однако ему было ни до палящего солнца, ни до вафельных салфеток, которые он носил в кармане своих джинсов. Он со скорбным видом смотрел то на старика, то на молодуху. «Урод» небрежно засунул носовой платок в карман и открыл рот:
─ Знаешь, браток-редиска, а где ты так хорошо выучил русский язык? Ты ведь, как никак немчура или как тебя еще называют, австрияк или астряк…
Надежда на то, что русский все-таки рассчитается за работу, окрылила выходца из солнечной Италии. Его лицо в один миг порозовело и он, почти по-дружески, словно был и на самом деле земляком этих непонятных русских, угодливо произнес:
─ Товарищ Петя, мой прадед в годы первой мировой войны был в плену у русских. В плохой Сибири, в хорошем Омске…
Кальке на несколько мгновений замолк. Затем почти машинально, словно из пулемета с гордостью произнес:
─ Он был коммунистом…
Последнее умозаключение карлика непонятной национальности у русского вызвало смех. Он был почти таким же громким, что и несколько минут назад. На этот раз никто из прохожих не останавливался. Они просто обходили стороной двух мужчин, один из них был высоким, другой ─ коротышкой, и очень красивую девушку. Русский, вдоволь насмеявшись, почти вплотную подошел к коленопреклоненному. Затем неспеша вытащил из внутренного кармана пиджака толстый кошелек и также неспеша вынул оттуда красную бумажку. Слегка улыбнулся, и повертев ею перед носом коротышки, нараспев произнес:
─ Мой бра-а-а-ток, этого тебе хватит?
Кальке, все еще стоявший на коленях, сначала сильно растерялся. Он несколько отпрянул назад. Сквозь внезапно набежавшие слезы, он все еще не мог определить стоимость купюры. Он вмиг протер свои глаза, что вызвало гомерический смех русского. Затем еще раз взглянул на розовую бумажку, и наполнив до отказа воздухом свои легкие, «выстрелил» из себя:
─ Да, хватит, мой господин, хватит мой товарищ…
Он тут же привстал с колен и обеими руками взял из рук мужчины бумажку. Положил ее себе в карман. Его глаза светились от радости. Заработать за два часа пятьсот евро ему в жизни уже не удавалось. В знак благодарности он низко поклонился новому русскому и пробубнил себе под нос по-русски:
─ Спасибо, господин хороший… Спасибо, товарищ коммунист…
Затем развернулся и ринулся к своему автобусу. Он еще не верил, что поездка с новыми русскими также быстро закончилась. Без всяких приключений. Неожиданно его окликнули. Он вздрогнул и остановился, словно вкопанный. Мысль о том, что у него заберут деньги, намертво пригвоздила его к земле. Его ноги стали деревянными, сердце, как ему казалось, разорвалось на части, или еще хуже ─ остановилось. Одно лишь Кальке осознал четко, кричала женщина. Была ли это рыжая русская или другая, он не знал. Его вновь окликнули. Женский голос на этот раз вернул его к жизни. Он медленно развернулся и замер. Русская девушка шла в его сторону и почему-то улыбалась. От страха потерять деньги у коротышки из его небольшого, но очень толстого члена выделилось несколько капел жидкости. Чуть-чуть обмочился. Все то, что происходило позже, для Кальке было как в тумане или в ином мире. Рыжая подошла, и увидев его бледное лицо, похлопала его по плечу. Затем сняла со своего уха серьгу и протянула ее мужчине, который не подавал никаких признаков жизни. Он был без движений и тогда, когда в его карман рубашки что-то опустили. Рыжеволосая вновь похлопала молчуна по плечу и сквозь зубы процедила:
─ Вот и давай этой немчуре такие деньги… Они тебе даже спасибо не скажут…
Она резко развернулась и ускоренным шагом пошла к старику, который стоял у ресторана и настойчиво махал ей рукой. Водитель-гид еще некоторое время находился в оцепенелом состоянии. Лишь после того, как русские скрылись из виду, он еле-еле слышно прошептал:
─ Большое спасибо, товарищи русские… Большое спасибо, дамы и господа…
В глазах коротышки были слезы от неописуемой радости.
Через час микроавтобус, за рулем которого сидел Кальке, подрулил к маленькому домику, расположенному на самой окраине Вены. Водитель, его лицо было очень взволнованным, дрожавшими руками открыл ворота и въехал во двор. Искать плавки, оставленные русской красавицей, он своей жене не позволил, не говоря уже о серьге. Ева от золотых изделий была без ума, они были не только дорогие, но и очень красивые. Про белоснежные плавки рыжей муж ничего ей не сказал, хотя сам с большим интересом их почти целую неделю рассматривал. Затем их сжег.
Супруги в первую ночь после неожиданного подарка не спали ─ думали, что с ним дальше делать. Если и на какой-то миг засыпали, то тут же окунались в кошмарные сны. Больше всех мучился «кладоискатель», который часто слышал и читал о бандах русских, заполонявших не только Европу, но и весь мир. В конце концов пришли к единому мнению. Дабы не вызывать зависти у соседей или родственников, золотые серьги решили продать. В ювелирный магазин не понесли, боялись огласки. Через три недели господин Кальке нашел «темного» клиента. На вырученные деньги он купил почти новый автомобиль «Пежо» и основательно облагородил салон своего автобуса. Несколько расширил и свой сервис. В его багажнике лежала пара белоснежных простыней, брал он с собою и инвалидные коляски. Он имел дело не только со старыми людьми, но и с теми, кто основательно расслаблялся…
Туристы из Германии неспеша вышли из автобуса и тяжело вздохнули. Стояла невыносиамя жара. На головах почти всех прохожих были соломенные шляпы или всевозможные панамки. Возле киосков, где продавались прохладительные напитки, стояли вереницы людей из многих стран мира. Все, несмотря на различный цвет кожи и социальное положение, хотели пить или полакомиться мороженым.
Предложение водителя взять с собою инвалидную коляску на время экскурсии по дворцу, и прилегавших к нему окрестностей, Клюге встретила в штыки. Она замахала руками и что-то забубнила себе под нос. Воспротивился этому и Чубчиков. Он не хотел толкать коляску со старухой, и видеть вокруг себя десятки, а то и сотни глаз, выражающих сожаление или даже раздражение. Кальке, дабы окончательно не испортить настроение немецким туристам своим нелепым предложением, быстро ретировался в салон автобуса, стал затемнять окна.
Жара, несмотря на очень кратковременное пребывание немецкой парочки на свежем воздухе, все больше и больше напоминала им о себе. Чубчикову страшно захотелось пить, он то и дело облизывал свои сухие губы. Не лучше чувствовала себя и его подруга. Она, едва вышла из автобуса, сразу же нахлобучила на свою голову большую соломенную шляпу ─ спастись от жары не удавалось. Немцы все больше и больше смотрели друг на друга и приходили к неутешительному выводу. Жара портила им не только настроение, но и создавала большой дискомфорт. Никто не горел желанием топать ногами по раскаленному асфальту или толкаться в многотысячной толпе зевак. Долговязый слегка качал своей головой и нервно кусал свои губы. Каких-либо мудрых мыслей в его голову не приходило. К сожалению, не могла изменить ситуацию в лучшую сторону и небольшого роста старушка, имевшая большие деньги. Ей, как и сотням других богатых туристов, было неподвластно отменить жару, или хоть на какое-то время ее охладить.
