Владимир Великий
Ночной монарх
Клиент с русской фамилией, сидя в кресле, довольно часто заглядывал в большое зеркало, висевшее напротив. Смуглая девушка с очень модной стрижкой ему нравилась, только поэтому он давал ей большие чаевые. Криста Кренц с улыбкой брала деньги и с улыбкой провожала мужчину до самого выхода. На этом все и заканчивалось. Чубчиков никогда не спрашивал девушку об ее личной жизни. Она ему сама несколько позже рассказала о себе, хотела излить свою душу тому, который ей нравился. Тяготела она к русскому еще и по причине идеологического «трафарета», когда на улицах ее родного городка Кетена кричали «Да здравствует вечная и нерушимая дружба между Германской Демократической Республикой и Советским Союзом!». Подобный плакат однажды писала и Криста, когда училась в школе. Она имела хороший каллиграфический почерк…
Не забывал Чубчиков и о своих «конечностях». Для него стало неписаным правилом раз в две недели обрезать ногти на руках и на ногах. Для этого он купил небольшой набор с ножничками и пилочками. Уход больших затрат не требовал, нужно было только пять минут свободного времени, и только и всего. С его одеждой, особенно со служебной, было намного сложнее, да и затрат куда было больше. Белые рубашки он менял через три дня, хотя работа была непыльная, но требовала определенного этикета. Мимо проходной проходили десятки людей, и многие из них, не упускали возможности поглазеть на высокого мужчину, проверявшего документы на право входа. Нередко забегал к ним и директор научно-исследовательского центра. Пожилой профессор был очень придирчив, особенно к охране. Однажды ему не понравился Стешек, выходец из Польши. Он был небритый и с очень длинными волосами, что начальник, дважды измерив его снизу вверх и сверху вниз, так и не определил его пол. За помощью он обратился к бригадиру. Молодой коллега на объекте больше не появился.
В выборе предметов, которыми покрывали тело, Федор Чубчиков боялся переборщить. Он денно и нощно видел, что большинство коренных немцев не создавали для себя культ одежды. Независимо от возраста они одевались просто, чересчур просто. Иногда он замедлял шаг ─ любовался очередной модницей или модником, который явно шел не в ногу с техническим прогрессом. Дикое разнообразие в одежде особенно бросалось зимой. Едва на землю падали первые снежинки, которые через пару минут превращались в капельки воды от наступившего тепла, как горожане тут же меняли одежду. Кое-кто из них нахлобучивал на свою голову теплые береты, иные, правда, очень редко, надевали шерстяные шапочки, чем-то напоминавшие детские. Чубчиков улыбался, когда видел на голове толстяка, которому было далеко за шестьдесят лет, сидевшего в детской шапочке, и к тому же, еще с завязанными тесемочками. Не отставали в крике моды и женщины, особенно, пожилые. Некоторые из них вытаскивали из своих шкафов очень дорогие шубы и щеголяли в них по городу. Темп ходьбы «едва-едва» определялся не только старостью модницы, но и тяжестью ее одеяния. Относительно теплая зима на изменение моды среднего и молодого поколения большого влияния не оказывала. Чубчиков частенько удивлялся «героизму» лысых мужчин, большинство которых на снег или высокие перепады температуры абсолютно не реагировали. Он также не сомневался, что полк лысых по численности в этой стране был куда больше, чем на его родине. Над неоспоримым фактом он нередко задумывался. К единому мнению не приходил. Ему, порою, казалось, что немцы больше «страдали» от компьютерной техники. Не снимал он вины и с капитализма, он вынуждал их работать на износ. В том, что волосы головы русских мужиков покидали меньше, он не исключал благотворного влияния алкоголя.
В предпоследний день отпуска погода вновь порадовала Чубчикова. Он проснулся и с удовольствием крякнул. Через окно уже во всю пробивались солнечные лучи. Он открыл дверь и вышел на балкон. Часть города, где он жил, была не только зеленой, но и очень спокойной. Поблизости не было ни промышленных предприятий, ни скоростных дорог для массового движения транспортных средств. За все время он ни разу не слышал рокота автомашин и не нюхал едких выхлопных газов. Его дом вместе с двумя подобными образовывал своеобразный треугольник, внутри которого был разбит небольшой скверик. Чубчиков не спешил, времени было достаточно. Он принял ванну, покушал, оделся и вышел из дома. В центр города он не поехал. Он не любил большое скопление людей, которые сновали, словно заведенные, и даже не смотрели друг на друга. На периферии было куда спокойнее.
Через некоторое время он оказался возле небольшого кладбища, опоясанного забором из красного кирпича. Недолго думая, решил зайти. Оказавшись перед входом ─ вмиг пригорюнился. В этой стране он жил одиночкой. Не имел он тесных контактов и со своими соотечественниками из бывшего Советского Союза. Он невольно стиснул зубы. Смерть к людям приходила и приходит не по заказу, приходит внезапно. Не исключением был и он, Федор Чубчиков. От очередной мысли лицо мужчины стало одухотворенным. Он в этом плане уже кое-что успел сделать…
Форсировать подготовку к загробной жизни его заставил страшный сон, который он увидел за день до выхода на работу коллеги Петера Меркеля, отпускника. Чубчиков раньше на образы или картины, возникающие во время сна, внимания не обращал. Во время своей болезни обратил, да еще как обратил. Он был в пустыне. Вокруг ─ ни людей, ни деревца. Он лежал в крови и стонал. Издавал протяжные звуки не столько от боли, сколько страшно изнывал от жажды. Неподалеку от него сидел облезлый заяц. Перед зверьком с длинными ушами стоял большой стеклянный кувшин с прозрачной жидкостью. Неоднократные попытки Чубчикова дотянуться до сосуда и утолить свою жажду ─ терпели крах. Он просил грызуна о помощи. Заяц почему-то этого не делал, он лишь сильно фыркал…
Через неделю после болезни Федор Чубчиков нанес визит в благотворительную организацию под названием «Покой и мир». Его радовал перечень услуг, которые оказывала населению эта организация. Ему также импонировало и ее название. В успехе разрешения «похоронного вопроса» русский не сомневался. Во избежание непредсказуемых последствий или явного недопонимания мужду ним и чиновниками, он прихватил с собою большой словарь. Благотворительное учреждение находилось в центре Штутгарта. Чубчиков поднялся на пятый этаж небольшого особнячка и уверенно постучал в комнату. На стук никто не ответил. Он постучал еще раз, опять тишина. Он слегка провернул ручку и очень осторожно открыл дверь. Едва сделал пару шагов в глубину помещения ─ увидел двух бабушек. Они при его появлении высунули свои головы из-за большого шкафа, стоявшего в самом углу комнаты. Вошедший понял, что они искали какие-то бумаги на полках. Заметив посетителя, женщины почти одновременно бросились к нему навстречу и с улыбками на устах за руку его поприветствовали. Искренняя доброжелательность престарелых сотрудниц вызвала неподдельную радость у Чубчикова. Его физиономия расплылась в благодатной улыбке. В этом заведении, без всякого сомнения, его внимательно выслушают и оформят все необходимые бумаги для его похорон, конечно, только в будущем. Умирать в этом кабинете он не собирался, как не собирался и жестикулировать руками во время излияния своих тревожных дум. Надеялся на красноречие.
Старушки почти в один голос пригласили мужчину присесть за стол, присели и сами. Затем наперебой стали расспрашивать о целях его визита. Чубчиков очень основательно все по порядку изложил. Рассказывал он с очень большим упоением и прилежанием. Да иначе и нельзя было это делать. Бабушки во время его продолжительного монолога порою так заглядывали ему в рот, что ему самому хотелось у них спросить о том, что же они нашли ценного в его полости. Уверенности пришельцу придавали также и глаза пожилых женщин, которые испускали не только жалость к одиночке, но и огромное желание по-человечески отправить его в иной мир. Монолог, по личному убеждению, Чубчикова, удался на славу. Он закрыл рот и тут же полез в карман джинсов. Вытащил носовой платок и незаметно вытер свои губы. Он не скрывал, что сильно волновался и несколько умственно приустал. Старался как можно больше дать старушкам информации, для лучшего понимания.
Он поднял голову и внимательно посмотрел на тех, кто сидел за большим квадратным столом. Посмотрел сначала на одну, потом на другую женщину, посмотрел на обеих вместе. Стояла гробовая тишина. Стремясь разрядить обстановку, он стал просматривать несколько брошюр, лежавших неподалеку от него. Все они были по его «теме», в одной из них ему на глаза попался цветной снимок кладбища…
Молчание нарушила старушка с небольшой плешинкой на голове. Она что-то помечала в общей тетради во время монолога несколько необычного посетителя, который еще в расцвете лет и сил уже просился на кладбище. Взяв в руку карандаш, и уставившись на долговязого мужчину, она еле слышно прогнусавила:
─ Молодой человек, я так и не поняла, что Вы хотите от нас…
Слегка пошамкав губами, она бросила взгляд в сторону своей коллеги, словно просила у нее поддержки. Дождавшись от нее утвердительного кивка, в таком же духе продолжила:
─ Мы не занимаемся похоронами наших граждан… Мы лишь даем рекомендации по их организации…
Тут же в унисон ей заговорила ее коллега, сидевшая на противоположном конце стола. Увидев изумленное, даже несколько озлобленное лицо посетителя, она с некоторым испугом выдавила из себя:
─ Молодой человек, почему Вы хотите умереть? Никто из нас не хочет умирать… На какое-то время она замолчала. Ее дыхание внезапно стало тяжелым, руки неестественно затряслись. Несколько отдышавшись, она продолжила. ─ Извините, молодой человек, Вы, наверное, физически тяжело больны или Вас мучают душевные переживания…
Чубчиков не выдержал, решил внести коррективы, чтобы старушки как можно лучше поняли цель его визита. Он слегка напыжился и громко произнес:
─ Нет, нет… Я не больной, и не собираюсь сегодня или завтра умирать… А просто хочу заранее позаботиться о своих похоронах, как одинокий человек…
Последние его слова в какой-то степени оживили «божих одуванчиков». Они почти одновременно встали из-за стола и зашаркали в сторону большого стеллажа, стоявшего возле окна. Через пару минут они подошли к мужчине и разложили перед ним около дюжины брошюр. Чубчиков неспеша пролистал одну из них и слегка покачал головой. Он попал не в ту организацию. «Покой и мир» занимался лишь разъяснительной работой и давал адреса не только кладбищ, но и приютов, куда могли обратиться люди в тяжелое для них время. У одинокого мужчины подобных проблем пока не было. Он был физически здоров, на голову также не жаловался. Он быстро встал и вежливо попрощался со старушками. Затем внимательно посмотрел им в глаза. У обеих господствовало явное непонимание…
Только через месяц Чубчиков нашел нужную для себя организацию. Городское похоронное бюро находилось также в самом центре города, через пару улиц от благотворительной организации, которая гарантировала жителям покой и мир. Он заполнил несколько бланков и подал их седовласому чиновнику, ровеснику по возрасту. Мужчина с очень умным выражением лица проверил бумаги и скороговоркой промямлил:
─ Господин Чубчиков, дело обстоит следующим образом… Кремация вашего тела и захоронение капсулы с прахом, а также изготовление небольшой металлической пластинки обойдутся в общей сложности в три с половиной тысячи евро…
Чубчиков сначала не понимал, на что намекал чиновник. Лишь после того, как тот еще раз назвал сумму и написал ее на небольшом листке бумаги, до него окончательно «дошло». Таких денег в данный момент у него не было. Он развел руками и слегка пожал плечами. Седовласый его знак понял. Он спокойно положил папочку с документами в металлический шкаф и также спокойно произнес:
─ Принесете деньги, тогда и будем говорить…
Кандидату в покойники крыть было нечем. Он сухо распрощался и неспеша вышел из кабинета. Некоторое время он раздумывал. Спешить и на самом деле ему было некуда. Из десятка вариантов он выбрал самый надеждый и самый правильный. Для человеческой «отправки» в иной мир из своей зарплаты ему предстояло немножко откладывать, что означало очередная экономия на продуктах питания, да и во всем.
Экономить, на немецком языке это называлось «шпарен», жителей страны ежедневно и ежечасно призывали средства массовой информации. Одни предлагали ложить деньги в банки под выгодные проценты, другие предлагали разумно покупать вещи, например, трусы. Вместо одних трусов, которые стоили очень дорого, предлагали купить две пары или даже больше. Оптом немного дешевле. Третьи трезвонили, что надо хорошо шпаклевать окна и плотно закрывать двери, особенно в зимнее время, чтобы сохранить тепло. Чубчиков этой брехне никогда не верил, ни раньше, ни сейчас, когда для его похорон требовались большие деньги.
Не верил этой брехне ни только он один. Не верили этому десятки миллионов жителей, карманы которых довольно часто опустошались из-за бешеного скачка цен на коммунальные услуги, не говоря уже о продуктах питания. Чубчиков кисло улыбнулся, когда вспомнил эпизод из жизни немцев бывшей ГДР, показанный по телевидению. Некоторые семьи, живущие на социальном пособии, экономили на электроэнергии. В темное время свет не включали, использовали свечи…
После визита в похоронное бюро Чубчиков основательно призадумался над очередной программой экономии. В общей сложности он «изыскал» пятнадцать возможностей. Прошел месяц, второй, третий… Он не мог нарадоваться позитивным результатам своей новой экономической политики. Расходы на электроэнергию он урезал наполовину. Дома ничего не готовил, готовил на работе. Варево было почти условным ─ уцененные пищевые концентраты. В небольшую кастрюлю с кипяченной водой насыпал порошок и блюдо было готово. Чай также кипятил на работе. От кофе, его коллеги поглощали его по паре литров за смену, он наотрез отказался. Для Федора это было очень дорогое удовольствие. Экономить на своем желудке или на бытовой технике для него стало уже привычкой. Старенький холодильник «Бош» он «купил» возле дома напротив, в большой куче всевозможного шрота, скарба. В последний четверг каждого месяца жители выставляли ненужную домашнюю технику или мебель. Небольшой шкаф с холодильным устройством Чубчиков основательно помыл, мыл холодной водой ─ экономил. Огромный телевизор со свалки он не взял, хотя желания его иметь было ─ хоть отбавляй. Не взял по двум причинам. За пользование аппаратом надо было платить налоги, притом немалые. Накладно было и с электроэнергией.
Новая экономическая программа по ограничению продуктов питания и всего прочего позитивно подействовала и на организм самого экономиста, притом почти незамедлительно. За три месяца эксперимента он похудел на шесть килограммов.
Скрепя сердце, Чубчиков распрощался и со своим вероисповеданием. Это тоже входило в его экономическую программу. В группу евангелистов он попал совершенно случайно, в переселенческом лагере Брамше его просто-напросто «приписали». Платить «божьи» вносы по двадцать евро в месяц он был уже не в силах. Деньги нужны были ему позарез ─ на предстоящие похороны. Он взял лист бумаги и написал заявление о выходе из общины, затем вложил его в конверт и отправил по почте. Через неделю пришел ответ. Чубчиков внимательно его прочитал. Пастор очень сожалел, что он вышел из их веры. В самом конце письма была приписка. Божий посланник на земле извещал отшельника, что в случае его смерти не будет совершено над ним отпевание. У новоиспеченного атеиста неожиданно выступили слезы, он не ожидал такой немилости. Он все эти годы безвозмездно платил налог для церкви, а в итоге ему показали большой кукиш. Через некоторое время он успокоился ─ панихиду для себя он не планировал.
Ровно через полгода Чубчиков вновь пришел в знакомый кабинет, откуда исходили команды по организации похорон предстоящих покойников. Подобных ему было немало. В этом он убедился лично, когда седовласый чиновник вытаскивал большой ящик с документами. Он очень долго рылся, пока нашел тоненькую папочку, заведенную на очередного еще живущего мертвеца. Чубчиков с улыбкой отсчитал деньги и с серьезным видом расписался. Ему тут же выдали квитанцию, где указывалась сумма внесенного им залога и перечислялись услуги по захоронению. Домой он пришел с радостным настроением и сразу же выпил стакан красного вина. Следовал рекомендациям немецких врачей ─ во избежание инфарктов.
Глава четвертая.
Земное благополучие
На кладбище господствовала тишина вперемежку с обилием всевозможных цветов, которые были почти на каждой могиле. Чубчиков не стал форсировать прогулку по месту погребения умерших, растягивал это удовольствие. Желание побродить подогревалось еще и меркантильным интересом. Ему в будущем самому предстояло здесь лежать. Он не хотел быть погребенным на обочине или где-нибудь в углу. Он был не против, чтобы небольшая табличка с русской фамилией была установлена пусть не в самом центре, в худшем случае, неподалеку от главной дорожки, разделявшей кладбище на две равные части. В загробной жизни он жаждал хоть маломальского почета и уважения к своей персоне, которая на этом свете называлась сторожем. Должность архинепрестижная, как и архинищая. Мало того. Он также хотел, чтобы посетители кладбища знали, что погребенный русский являлся внуком солдата-победителя, спасшего не только Европу, но и весь мир от страшной чумы фашизма.
За своими далеко неординарными размышлениями Чубчиков не заметил, как оказался возле большого могильного камня, на котором позолотой было написано несколько фамилий. Здесь были похоронены члены семейной династии. Чубчикова это абсолютно не интересовало. Он улыбнулся и двинулся дальше. Скорее всего, причиной его приподнятого настроения было не только палящее солнце, приближающееся к своему зениту, но и его уверенность в своем счастливом будущем…
Неожиданно перед долговязым зевакой, откуда ни возьмись, появилась задняя часть человека, не то мужчины, не то женщины. Он в миг отвлекся от своих заоблачных мыслей и остановился как вкопанный. Затем чуть-чуть опустил голову вниз. Перед ним стояла пожилая женщина, стояла в стойке, которую в России довольно часто называли «раком». Он резко сделал шаг в сторону, и мило улыбнувшись, очень медленно двинулся дальше. Через пару метров он увидел маленькую собачонку, которая, несмотря на появление высокого человека, не говоря уже об окружавших ее могильных крестах, спокойно оправлялась по-маленькому на один из кувшинчиков с цветами. Чубчиков не любил собак и кошек. В детстве ему нравились немецкие сторожевые овчарки, но то было детство…
Он ринулся к собаке и со всей силой пнул ее носком своего изрядно изношенного башмака. К его сожалению, удара не получилось. Мало того. Башмак непонятно почему слетел с его ноги, и сделав пируэт в воздухе, упал в метрах двух от источника раздражения, который назывался другом человека. Четвероногое животное, явно не ожидавшее такой наглости от двуногого верзилы, лицо которого было перекошено не то от боли, не то от страха, а может и от ненависти, сильно взвизгнуло и дало деру. Тотчас же раздался душераздирающий крик, даже не крик, а страшный вопль на немецком языке:
─ Томми, То-мм-иии, куда ты? Куда ты, мое золотце и моя душенька? Куда-а-а-а? Том-м-иии…
Чубчиков обернулся и оторопел, затем несколько присел к земле. Старушка, совсем недавно стоявшая перед ним раком, отчаянно вопила и поднимала руки к небу, призывала Бога о помощи… Он вновь посмотрел на то место, где-то только что опорожнилась собака. Затем приподнял свою голову и зыркнул вдаль. Псина, словно ошалелая, мчалась в противоположную сторону кладбища. Чубчиков решил действовать. Скорее всего, все то, что он сейчас делал, было предписано и подсказно ему Богом, и никем иным. Он быстро сбросил с ноги второй башмак, и оставшись в одних носках, стремительно ринулся по асфальтированной дорожке ─ следом за Томми. Чем больше верзила двигал своими тощими ногами, тем радостнее билось его сердце. Расстояние между бегущими сокращалось, причем очень быстро. Человек от предвкушения своей победы над пакостным животным внезапно пролучил «второе» дыхание. Впереди появилась большая арка, обвитая цветами. Именно какими, у преследователя не было времени рассматривать. Он выкладывался полностью. Он никогда не думал, что кусок тощего мяса с пришитыми четырьмя ногами и с небольшим хвостиком может так сильно бегать. Собака стрелой пролетела через арку и внеслась в город…
И в этот миг перед Чубчиковым, он дышал, словно перегруженный паровоз, появилась небольшая толпа посетителей, только что прошедших через ворота. Один из посетителей, неопределенного возраста и пола, увидев разъяренного мужчину, преследовавшего маленькую собачку белого цвета, сделал сильный реверанс в его сторону. Бегущий мгновенно разгадал замысел своего противника. Он резко взял влево, и едва не задев своим плечом один из столбов арки, под негодующие вопли промелькнувших мимо него людей, выскочил на городскую площадь.
Выскочил и оторопел ─ в десяти метрах от него на перекрестке стояла Томми. Перед ней горел красный свет светофора. В отличие от двух пешеходов, уже перешедших улицу, она почему-то жалобно скулила. Чубчиков, не останавливаясь, ринулся вперед, и словно коршун, который очень долго выслеживал свою жертву, упал на асфальт. Собака сильно взвыла, она не ожидала такой прыти от двуного существа. Оказавшись в его сильных объятиях, она зашмыгала носом. Из-под мышек человека, который был ей сейчас не другом, а врагом, страшно несло потом и еще чем-то непонятным. Томми жалобно тявкнула и от страха прижалась к его груди…
Долговязого мужчину, медленно идущего по центральной дорожке кладбища, посетители встречали как победителя. В том, что он был и на самом деле таковым, мало кто из них сомневался. Не сомневался в этом и тип, который только что подставлял ему подножку. Он, едва увидев верзилу в разорванной одежде и в кровоподтеках, сначала намеревался пригрозить ему полицией за те муки, которые перенесла эта красивая собачка. Однако, заметив, что беглянка своей мордочкой прижалась к его груди, сменил грех на милость. Он подошел к спасителю и обеими руками погладил животинку. Затем с улыбкой произнес:
─ Я очень счастлив, что эта милая мордочка находится в надежных и заботливых руках…
Чубчиков кивнул головой и стремительно пошел дальше. Он торопился ─ еще не знал, что могло случиться или уже случилось с владелицей собаки, к задней части которой он совсем недавно чуть было не «приклеился». Чем дальше он удалялся от тыльных ворот кладбища, чем радостнее было на его душе. Его сердце с каждым шагом входило в нормальный ритм работы. Иногда он вертел своей головой по сторонам и расцветал в улыбке. На этот раз она у него была не театральной ─ человеческой. Да и все те, которые ему громко аплодировали или улыбались, были не манекенами, а людьми, у которых было хоть на миг настоящее человеческое сердце и настоящая человеческая душа. Высокий мужчина приятной внешности, державший в своих руках маленькое животное, то и дело кивал головой, благодарил людей за моральную поддержку. Иногда он тяжело вздыхал. Он все еще не представлял, что могло произойти, ежели бы он не настиг эту вонючую псину…
Тревожные мысли Чубчикова вскоре рассеялись. Он еще издалека заметил радостную физиономию старушки, стоявшую неподалеку от семейного склепа, где соизволила помочиться ее четвероногая подружка. Федор ускорил шаг и через некоторое время вручил владелице ее собаку, которая все еще дорожала от страха. Очень пожилая женщина со слезами на глазах взяла на свои руки Томми, и сильно заикаясь, тонким голоском произнесла на швабском диалекте:
─ Большое спасибо, большое спасибо… Я никогда не думала, что мое золотое чудо вновь окажется в моих руках… Большое спасибо…
Чубчиков в местном диалекте мало что понимал, но в том, что престарелая особа, которой было под восемьдесят лет, а то и больше, искренне его благодарила, он не подвергал сомнению. Как и не сомневался, что она до сих пор не знала истинных причин неожиданного дера своей милой собачки. В противном случае, обидчик не только потерял работу, но и заплатил большой штраф, а может, стал и персоной нон грата…
Немка, закончив поток благодарностей в адрес рыцаря, присела на небольшой стульчик и стала гладить свою псинку. Чубчиков улыбнулся и пошел к соседней могиле, искал свою обувь. Его башмаки оказались совсем рядом. Он надел их на ноги, затем прикоснулся ладонью к своему вспотевшему лбу. Посмотрел на ладонь и тихо вскрикнул, на ней был кровь. Он вновь прикоснулся ко лбу и тяжело вздохнул ─ на лбу большая ссадина. Он достал из заднего кармана брюк носовой платок и приложил его ко лбу. Остановить кровь не удалось.
Кровотечение заметила и старушка, которая обратила свой взор на мужчину лишь после того, как ее собака окончательно успокоилась. Она быстро подошла к долговязому, и всплеснув руками, с отчаянием произнесла:
─ Извините, я сейчас вызову скорую помощь… Сейчас же позвоню, я иду, я иду звонить…
Чубчиков, прижимая носовой платок, насквозь пропитанный кровью, невольно встрепенулся. Вызов скорой помощи и сообщение в полицию ему могли навредить, особенно на работе. Он сделал небольшой выпад своим телом в сторону женщины и поднял руку кверху. Затем почти с мольбой в голосе тихо прокричал:
─ Ничего не надо делать… Кровь сейчас пройдет… Все будет нормально… Я сам все сделаю… Пожалуйста, не беспокойтесь…
Госпожа Клюге, недолго думая, с этим согласилась. Она также не хотела иметь дополнительных проблем и хлопот. Последние десять лет она жила одна, без мужа. Жила очень спокойно, жила в затворничестве. За всю совместную жизнь супруги ни разу не обращались в полицию. От внезапно набежавших воспоминаний, она слегка улыбнулась и внимательно посмотрела на молодого мужчину, который с силой прижимал окровавленную тряпку к своему лбу. Все было бесполезно. Кровь уже залила почти все его лицо, в крови была и его синяя рубашка. Сердце женщины не выдержало. Она поближе подошла к спасителю своей собачки и тихо шепнула ему на ухо:
─ Я думаю, Вы не будете против, если я окажу Вам медицинскую помощь на дому, в крайнем случае, вызову свою медсестру. Она присматривает за моим здоровьем и здоровьем моей любимой Томми…
Чубчиков несколько оторопел, предложение немки он посчитал сначала неожиданным. Потом решение изменил. Он и на самом деле истекал кровью. У него также сильно болели суставы ног и локти рук. Это были последствия почти его спринтерского бега и падения на асфальт. Он упал неудачно ─ сразу же появилась боль не только в локтях, но и что-то острое пронзило его спину. На какой-то миг он боль забывал, вспоминал свой гороскоп на неделю. Для Весов все было очень удачно. Их ждала хорошая трудовая неделя, благоприятствовала им и любовь…
Мужчина, и сам не зная почему, сильно рассмеялся от предложения женщины, оскалил при этом почти все свои зубы. Немке его белые и очень ровные зубы нравились, нравился ей и тот, кто сейчас заразительно смеялся.
Минут через пять они подошли к парковочной площадке. Чубчиков от удивления раскрыл рот, когда его спутница подошла к мощному «ВМВ» черного цвета, открыла дверь и почти молодцевато запрыгнула в кабину. Он сел рядом с водительницей. Томми запрыгнула на заднее сидение, в специальное для нее кресло с мягкой подушечкой. Затем от удовольствия тихо заскулила. Чубчиков с улыбкой посмотрел на псинку и нежно погладил по ее спинке. Его глаза светились от радости. Благоухающее выражение лица пассажира заметила и хозяйка прелестной собачки. Она с умилением бросила взгляд на рядом сидевшего с нею мужчину. Затем завела двигатель и нажала на педаль подачи топлива.
Скоростной лимузин достиг противоположной части полумиллионного города очень быстро. Чубчиков не успел еще основательно собраться со своими мыслями, не говоря уже о том, чтобы по-настоящему рассмотреть салон автомобиля и ту женщину, которая сидела за рулем. Лишь после того, как машина остановилась перед красным светом светофора, он окинул взглядом свою знакомую. Она была одета в новенький джинсовый костюм, на ногах были очень модные туфли черного цвета. Некогда опытный водитель успел отметить и ее уверенное вождение, ее мастерству мог позавидовать любой водитель. Лично сам он еще ни разу не сидел за рулем иномарки. Своей машины у него до сей поры не было, да и вообще за его душой ничего не было, кроме бессоных ночей и мизерной зарплаты. Все эти годы он мечтал о богатстве и все впустую. Время летело с космической скоростью ─ богатство не приходило. Он вновь посмотрел на владелицу новенькой машины и невольно улыбнулся. Улыбнулась и женщина, сидевшая рядом с ним. Она почти постоянно следила за состоянием лица молодого мужчины и сильно переживала, когда видела все новые и новые ручейки красной жидкости. Вскоре они остановились перед мощными металлическими воротами. Госпожа Клюге неспеша вышла из машины, скривила по-детски губы и слегка улыбнулась, затем вставила ключ в замочную скважину. Через несколько мгновений перед Чубчиковым вырос большой двухэтажный особняк, окруженный высоким забором из красного кирпича. Он от внезапной радости чуть было не поперхнулся. Он стоял у подножья к богатству. В том, что он им вскоре завладеет, он не сомневался. Гороскоп на этой неделе для него был очень хороший…
Вскоре хозяйка особняка и гость поневоле сидели за большим столом, который был накрыт очень празднично и на широкую ногу. Чубчиков сначала то и дело водил своими глазами на различные деликатесы, которые ему доселе в большинстве своем были неизвестны. Потом успокоился, посчитал это занятие абсолютно ненужным. Клара, так представилась ему хозяйка, сама стол не накрывала. За то время, когда Маркель, девушка из службы медицинского обслуживания престарелых перевязывала Чубчикова, она сделала заказ по телефону. Несколько позже Федор слышал у ворот особняка рокот автомобиля, но на это особого внимания не обратил.
Разрешила владелица роскошного особняка и вопрос с его одеждой. Чубчиков, лежа в ванне, совершенно случайно заметил телефон, стоявший на небольшой стеклянной подставке. Он еще больше удивился, когда аппарат зазвонил. Он сначала трубку не брал, думал, что звонок не для него. Через некоторое время вновь позвонили, он взял трубку. Клара вежливо перед ним извинилась и сказала, что ему приготовлена одежда для обеда. Мужчина приятно удивился сказанному. В его жизни никогда не было специальной одежды для приема пищи. Не было и здесь, в сытой стране. Он почти четырнадцать часов в сутки носил сторожевую «робу», так он называл свою спецформу. В свободное время «впрягался» в брюки-джинсы и в простую рубаху, которые купил по специальному предложению, ангеботу.
