Виталий Викторович Воронин
Сезон
Усталые и мокрые решили тут – же пообедать и отдохнуть. Солнце стояло в зените и нещадно палило, но с реки веяло прохладой, которая отгоняла изредка прилетавших огромных слепней с изумрудными глазами. Сосны шумели над нами. В голове гудело от голода, усталости и проведенных за рулем напряженных часов.
Развесив мокрую одежду на открытых дверях машин, мы завалились прямо на траву, лениво жуя куски копченой колбасы с хлебом, извлеченные мною из рюкзака. Айно безуспешно пытался вытрясти воду из своего мобильного телефона, который промок в его кармане во время переправы. Он разобрал телефон, вынул из него все детали и, протерев их, разложил на платке.
– Плюнь ты на него, – зевнул Витек, – на дедушкины червонцы золотой себе купишь.
– Мне солотой не нужен, – с серьезным видом отозвался Айно, – на эти теньги я тосрочно погашу кредит за дом.
– А хватит денег – то? – спросил я.
– Да, действительно, – оживился Игорь, – сколько там монет?
– Айно снял очки и стал сосредоточенно их протирать.
– Я точно не знаю, но деддушка сказал, что сумма около твух тысяч руплей.
– Или двести монет, – уточнил Витек.
Игорь присвистнул, и задумчиво произнес:
– Это значит, нам на троих всего сорок монет достанется.
– Ты их сначала найди, – усмехнулся я, натягивая сырые штаны и ботинки.
Внедорожники не спеша, катили друг за другом, урча дизелями, а мы ожидали очередных подвохов от ландшафта. На удивление дорога стала прямой. Хотя она оставалась грунтовой и неровной, валуны исчезли.
На развилке, висел фанерный указатель, прибитый к сосне, на белом фоне которого плохо читалась ободранная и простреленная картечью надпись «Внимание! Вы въезжаете в пограничную зону! Приготовьте пропуск!». Витек, не меняя скорости, проехал мимо указателя, и мне не оставалось ничего другого как последовать за ним. Стало как-то не по себе, но дорога оставалась безлюдной, и мы продолжали свой путь.
Шум сосен вокруг оглушал и убаюкивал. Игорь то и дело клевал носом, но на кочках вздрагивал и просыпался. Меня тоже клонило в сон, и чтобы не поддаться ему, я, продолжая рулить одной рукой, другой принялся крутить ручку настроек приемника, пытаясь поймать бодрую мелодию. Ловилось почему – то только финское радио. Скороговорка дикторов то и дело прерывалась грохотом музыки в стиле тяжелого рока.
– Мы случайно не в Финляндию заехали? – спросил я по рации, встревожено.
– Не боись, – бодро ответил Витек, – до границы еще пятнадцать километров.
– Сейчас будет старая погранзастава, там и заночуем. После того, как погранзону передвинули на запад, эту заставу просто бросили.
К вечеру мы подъехали к ржавой железной арке, возвышавшейся над дорогой. Фанерный транспарант над ней гласил «Граница на замке». Сам замок и ворота от него отсутствовали. Дорога здесь заканчивалась, а в глубине заросшей мхом и молодыми сосенками площадки виднелись развалины, каких – то построек. Загнав машины между ними, мы вышли и осмотрелись. Площадка была когда – то плацем. Остатки белой разметки на вздыбленных корках асфальта, подтверждали это. По периметру плаца стояли развалины двухэтажных кирпичных казарм, взиравшими пустыми глазницами окон на то, что осталось от погранзаставы. Вокруг валялись бетонные столбы с намотанными на них кусками колючей проволоки. Ее обрывки болтались на деревянных опорах ограды вокруг казарм. Под ногами хрустели куски шифера и фанеры, бывшей когда – то мебелью. Айно, удивленно озираясь, достал из кармана цифровой фотоаппарат и начал снимать весь этот пейзаж.
– Что, думаешь, у Российской армии нет больше пограничников, и можно еще разок напасть попробовать? – недовольно спросил его Игорь.
Айно спокойно посмотрел на него поверх очков и ответил:
– Нет, я тумаю, что Российская армия очень богатая, если мошет посфолить себе, бросать заставы ф мирное время.
Мы с Витьком рассмеялись. А он оказывается, не так прост, этот толстяк.
– Ты кстати свой фотоаппарат убери, – сказал Витек, – а то приедут погранцы на самом деле, и загребут нас с тобой за нахождение в пограничной зоне без пропуска, а тебе вообще шпионаж пришьют. Новая застава – то отсюда километрах в пяти, а они дороги на машинах патрулируют.
– Что – же нас никто не остановил, когда мы сюда ехали? – удивился я.
– Повезло, – пожал плечами Витек, – теперь главное не шуметь.
Ночевать решили в единственном относительно уцелевшем кирпичном здании с крышей в виде бетонного перекрытия. Это был то ли небольшой склад, то ли каптерка с узкими, как бойницы окнами под потолком и широким дверным проемом без дверей.
Из машины принесли сумку с едой, газовую горелку и канистру с водой. Устроились на деревянных поддонах, которые тут – же лежали штабелем. Пока остальные стелили спальные мешки на поддоны, я накрыл машины маскировочной сетью, и, достав свою «сайгу», зарядил ее.
Айно неодобрительно покосился на меня, но ничего не сказал.
– А ты думал, – ухмыльнулся я, глядя на него, – придет медведь, или волк, а мы ему, здравствуйте. И это еще не все.
Я собрал, валявшиеся вокруг обрывки спирали колючей проволоки и завалил ими изнутри вход в наше убежище.
– Ну, вот теперь, все.
Карельская белая ночь подкралась незаметно. Просто ушло солнце, стало холодно, и белесый туман заволок все вокруг. Мы сидели на поддонах вокруг горелки, на которой в котле варилась картошка. Впервые за два дня мы будем, есть горячую пищу.
– Ну что, Айно, как оно жить у вас в Финляндии? – спросил Игорь.
По его тону чувствовалось, что он ищет повод, чтобы поругаться с финном.
Айно это видимо понял, поэтому ответил дипломатично:
– Мне нравится.
Он отвернулся от Игоря, и стал выкладывать в котел тушенку из банки.
Но Игорь не отставал.
– Если тебе там нравится, чего – же ты сюда приперся?!
– Тебя какая муха укусила?! – не выдержал я и дернул Игоря за плечо.
Он отбросил мою руку и прошипел:
– Пошел ты! Цацкаемся с этим козлом финским, а они все здесь потихоньку захватывают! Деньги на строительство школ выделяют, да кресты своим солдатам ставят. Целыми автобусами сюда эти старые недобитки с внуками под видом туристов приезжают. Видел я их вчера. Морды у всех рыжие, откормленные. А старикашки у них, все в орденах да при галстуках. А на наших ветеранов посмотрите! Живут в нищете! Еле – еле концы с концами сводят.
– Слушай, ты, борец за идею! – вполголоса зарычал Витек на Игоря, – ты что, думаешь, я не понял, куда ты клонишь?! Как узнал, что тебе мало монет обломится так начал Айно гнобить! Развел тут теории про плохих финнов! Хочешь все себе заграбастать, или как положено по закону?! Так давай, иди, сдавай все золото государству! Оно, твое любимое государство так клад оценит, что получишь ты вот это!
Витек, вращая глазами, сунул Игорю под нос кукиш, сложенный из трех закопченных пальцев.
Они вскочили, и некоторое время стояли друг напротив друга с перекошенными лицами. Айно удивленно вскинув брови, смотрел на них снизу, сидя на поддоне с банкой тушенки в руке. В наступившей тишине отчетливо слышалось, как снаружи свистит ветер, и тихонько звякают обрывки колючей проволоки на столбах.
– Чего вы разорались как резанные? – прервал я перебранку, – хотите, чтобы и, правда, сюда пограничники приехали?!
Оба молча, опустились на доски, и не глядя друг на друга, принялись за еду.
– Скажи мне, Игорь, – начал я, – знал – ли ты заранее, что нам полагается двадцать процентов от стоимости клада?
Игорь бросил на меня короткий нервный взгляд и промолчал.
– Значит, знал, – продолжал я, – так чего же ты теперь хочешь уговор нарушить?!
Пошалуйста, не надо ругаться! – испуганно произнес Айно.
– Это правта, что во время войны солдаты суоми убили много русских людей! Но это была война, а сейчас мир! Я веть не вспоминаю, что советские самолеты бомбили Хельсинки и тоше убивали мирных людей!
– Все, хватит, – оборвал его Витек, – давайте определимся. Если кому – то не нравится то, что мы делаем, пусть скажет! Если у кого-то другие предложения по разделу денег, тоже пусть скажет!
Он выдержал паузу и окинул нас взглядом.
– Так и знал, что других предложений нет. Значит, продолжаем в том же духе.
Некоторое время все молча ели пока я не достал из сумки неизменную солдатскую фляжку в суконном выгоревшем чехле.
– Есть предложение, нет возражений?
Лица присутствующих немного просветлели, только Айно с недоумением уставился на меня. Я щелкнул указательным пальцем по кадыку и поболтал перед его носом флягой.
– Спирт будешь?
– Вотка? – все еще не понимая, спросил Айно.
– Он, видать, спирта никогда не пил! – осклабился Витек.
– Это лучше чем водка, – успокоил я финна, разливая спирт по кружкам, в мгновение ока, появившимся на столе.
Через полчаса захмелевшие Игорь и Айно сидели рядом и наперебой пытались общаться.
– Я ни в коем случае не против вас, – заплетающимся языком бубнил Игорь, – я против нашего поганого правительства!
– Лес вырубают и в Финляндию за копейки продают! Народ спивается, работы нет, а финны агитируют карелов за присоединение Карелии к Финляндии.
– Этто националисты, – таким же пьяным голосом отвечал Айно. – Я не политик, я программист. Мне Карелия не нушна, мне нушно наслетство моего деда. У нас ошень большие налоги. Наше правительство са мой дом берет большой налог. Еще банк берет большой процент са кредит. Еще надо платить метицинская страховка детей и жены. Еще нато платить кредит са машину. Наше правительство тоше поганое!
– Кажется, они нашли общий язык, – толкнул меня в бок Витек.
– Ага, – усмехнулся я, – на почве ненависти к правительствам. Анархисты, мать их!
Глава 6. Жадность
Я никогда не понимал альпинистов, лезущих на отвесные скалы для того, чтобы постоять на вершине какого-нибудь Эльбруса и получить от этого моральное удовлетворение. Я также никогда не понимал дайверов, которые рискуя жизнью, совершают погружения на сотни метров, только, для того чтобы насладиться красотами подводного мира. Путешествия спелеологов среди сталактитов в глубоких пещерах и узких проходах, грозящих обвалом, мне тоже непонятны.
Нет, я, конечно, знаю, что все это чертовски романтично. Все эти пережитые опасности, запечатленный на фотографиях триумф воли вызывают уважение и будоражат кровь. Я даже согласен, что жажда адреналина заставляет проделывать все это еще и еще раз. Но во всех этих увлечениях нет того что присутствует в кладоискательстве. Это невероятная жажда наживы, которая подспудно сидит в каждом кладоискателе иначе бы он не занимался своим делом.
Только руководствуясь этим чувством жажды наживы, кладоискатель проявляет недюжинное упорство и волю. Только это чувство заставляет его раз за разом проходить с металлоискателем по одному и тому – же месту в надежде, что здесь как в прошлом году выскочит редкая ценная монета. Только это чувство заставляет положить всю свою жизнь и жизнь своей семьи на поиски затонувшего испанского галиона, набитого золотом.
Многие скажут, что занимаются поиском монет из чистого спортивного интереса, чтобы пополнить свою коллекцию, подышать свежим воздухом и т. д. Позволю себе с этим не согласиться, потому что у любого кладоискателя нашедшего неизвестную монету, возникают два вопроса. Первый – что это за монета? И второй – сколько она стоит?
Иногда второй вопрос может быть стыдливо завуалирован типа «Насколько редкая эта монета?». Суть в том что, желая узнать цену монеты, любой владелец рассчитывает ее продать подороже. Не сейчас так потом. А это уже жажда наживы.
В общем, все мы были охвачены этим далеко не благородным чувством, когда перекапывали по пятому разу небольшой пригорок, покрытый мхом и поросший длинными корабельными соснами, среди которых местами торчали гранитные валуны.
Вот уже неделя прошла с того момента как мы загнали машины по едва заметной тропе в распадок рядом с этим пригорком и по старой карте Айно вышли к месту, обозначенному на ней. На обороте этого затрепанного листа по-фински было что-то неразборчиво нацарапано чернилами.
– Деддушка написал, что закопал чугунок с монетами в углу амбара, – пояснил Айно эти каракули.
– Он бы хоть схему хутора нарисовал, – сплюнул я с досадой, – где мы тут амбар найдем?
На самом деле место действительно напоминало о том, что здесь когда-то жили люди. Из-подо мха выглядывали трухлявые бревна, перетянутые скрученной проволокой, а прямоугольные провалы почвы говорили о том, что тут были строения.
На первый взгляд казалось, что найти чугунок у основания амбара будет легко. Такой крупный предмет дает четкий сигнал на глубине двух метров, а в песчаной почве, еще глубже. Мы проверяли металлоискателями все остатки срубов и действительно находили чугунки. Множество разбитых и целых, которые объединяло лишь одно. Все они были пустыми.
Два дня прошли в лихорадочных поисках на небольшом участке когда-то занятом постройками. Едва проснувшись, даже не позавтракав, мы хватали лопаты с металлоискателями и, как одержимые бросались вожделенному пригорку. Казалось, весь он был уже нами ископан, а груда металлолома в виде ржавых ведер, кусков проволоки и прочей дряни громоздилась возле палаток.
Разбив участок поиска на квадраты, мы методично проходили его раз за разом и выкапывали с метровой глубины петли от ворот, амбарные замки, утюги, обломки лемехов и черт еще знает что кроме того искомого чугунка с золотом. К вечеру мы валились с ног от усталости.
На третий день пришла апатия. Витек сидел, прислонившись к сосне, и набрасывал карандашом в блокноте план расположения строений на пригорке. Мы с Игорем доедали остатки вчерашнего ужина, а Айно с металлоискателем и лопатой бродил невдалеке, пытаясь поймать сигнал.
– Может его раньше нашли? – вздохнул Игорь.
– Навряд ли, – отозвался Витек, – место до нас никто не копал. Если только дедушка не подшутил над внуком.
– Слышь Айно, а как у твоего деда было с чувством юмора? Может он просто хотел, чтобы ты спортом занялся?
– Не смешно, – обиженно ответил финн, – деддушка меня любил и хотел помочь моей семье.
– А, ну тогда конечно, – протянул Витек и опять склонился над своим блокнотом.
Полдня прошло в бестолковых метаниях по местности. В конце концов, всем стало ясно, что поиски зашли в тупик. За обедом Айно достал из рюкзака свой ноутбук и, вставив флэш карту, открыл его.
– Разве здесь берет интернет? – оживился Витек.
– Наш берет, – гордо ответил Айно, и не успел закончить фразу, как Витек выдернул ноутбук у него из рук и принялся что-то быстро набирать в поисковике, положив перед собой блокнот.
– Что – же ты молчал, что у тебя тут интернет есть?! – приговаривал он, лихорадочно стуча по клавиатуре.
– Так, посмотрим, строения первой половины XX века в деревнях Финляндии. Амбары для хранения зерна и сельхоз продукции. Размеры амбаров, внешний вид, высокий фундамент, пол, крыша. Материалы – камень, доски, дранка или железо. Строились на высоком основании, чтобы зимой не засыпало снегом.
Витек беззвучно шевелил губами, делая записи и рисунки в блокноте. Мы с интересом наблюдали за ним. Наконец он закончил и закрыл ноутбук.
– Ну?! – с нетерпением выдохнул Игорь.
– Значит так, – сказал Витек, обращаясь к Айно, – если Гугл не врет, то амбар твоего деда имел высокий каменный фундамент, бревенчатые стены, пол из досок, и крышу, крытую дранкой или железом. Железом, если дед был зажиточным. Размеры варьируются в этих пределах.
Он открыл блокнот и ткнул туда пальцем.
– Теперь надо, найти такой амбар, – махнул рукой Игорь, – но это бесполезно, потому что от него ничего не осталось.
– Кроме крыши из дранки или из железа, – сказал я.
– И высокого фундамента, – добавил Айно, улыбаясь.
– Ты чего щаришся? – удивленно спросил Игорь.
– А я виддел такой фундамент, – по-прежнему улыбаясь, продолжал Айно, – там фнизу.
Он подхватил лопату и двинулся в сторону от пригорка. Мы бросились за ним. В низине среди зарослей черники, виднелись валуны покрытые мхом. Они были уложены один на другой ровным четырехугольником. В середине этого каменного четырехугольника торчали обломки толстых гнилых бревен, на которых росли молодые елочки.
Лопатами мы быстро очистили камни от мусора и начали копать в углах фундамента. Металлоискатель пищал как оглашенный у каждого валуна. Мы углублялись все глубже и глубже, пока не уперлись в гранитное основание. Прибор продолжал пищать, но никаких находок не было. Фундамент уже был обкопан со всех сторон, и напоминал каменный забор, стоящий в полутораметровой яме.
Тут мне в голову пришла одна мысль. Я выбрался наверх, цепляясь руками за камни, и сел на краю котлована, свесив ноги.
– Бросайте это дело, здесь ничего нет.
– Как нет?! – все трое разом обернулись ко мне, – ведь прибор сигнал подает.
– А так, нет! Прибор на гранит реагирует. Сигнал-то хаотичный, нечеткий.
Я взял металлоискатель и провел им над гранитным валуном, лежащим рядом с сосной, поросшей мхом. На дисплее запрыгали цифровые показания цветного металла, раздался характерный писк.
Все разочарованно бросили лопаты и полезли наверх. Айно виновато кряхтел и суетился, помогая Игорю с Витьком выбраться. Лицо его покрылось испариной, куртка была вымазана землей.
– Не переживай, – бросил ему Витек, – все равно ты дорогу и продукты оплачиваешь, а нам прокатиться только в радость.
Он старался не подавать виду, но все равно было заметно, что удручен. Устало опустившись рядом со мной, он зацепил ладонью горсть черники с куста, и отправил ее в рот.
– А через сто лет люди подумают, что здесь было древнее захоронение. – Усмехнулся Игорь, стоя у ямы только что выкопанной нами. Айно уныло молчал, стараясь не глядеть в нашу сторону.
Потные и грязные, мы побрели в лагерь, где нас встретила нерадостная картина разоренья. Палаточный тент был разодран в клочья, как будто кто-то полоснул по нему острым лезвием несколько раз. Рюкзаки, тоже порванные и вывернутые наизнанку, валялись вокруг кострища, в котором лежал перевернутый котел с остатками макарон и тушенки с ужина. Вернее остатков там уже не было. Котел был чисто вылизан.
Я мгновенно выхватил из-за плеча свою «Сайгу» и передернул затвор, загоняя патрон в патронник, который непривычно звонко лязгнул в тишине леса.
– Медведь?! – испуганно выдохнул Игорь.
– Не похоже, – ответил Витек и присел на корточки, разглядывая следы когтей на палатке.
Некоторое время мы в нерешительности озирались вокруг, но никакого движения среди сосен не увидели. Это еще больше настораживало, поэтому я мысленно похвалил себя за то, что не расставался с карабином, несмотря на подтрунивания Витька и неодобрение Айно. Посовещавшись, решили обойти периметр лагеря. Вокруг палатки и машин просматривались здоровенные кошачьи следы.
– Этто рысь! – радостно возвестил Айно, – на челловека не нападает.
– А только на его вещи, – хмуро бросил Витек.
Тем ни менее мы облегченно вздохнули и принялись наводить порядок. Палатки убрали и решили ночевать в машинах, предварительно обложив их еловыми стволами сухостоя.
– Эх, жалко нет колючей проволоки, – огорченно сетовал я вечером, сидя у костра.
– А давайте на нее засаду устроим, – предложил Игорь, – оставим ей приманку, а сами в машине с ружьем будем дежурить.
– А потом на нас пограничники будут засаду устраивать, когда выстрел услышат, – бросил я, перекладывая карабин подальше.
– Какие засады?! – вернул нас к реальности Витек, – продукты кончаются, вода кончается, мы ничего не нашли. Валить отсюда надо.
Айно жалобно посмотрел на него и, отвернувшись, опять открыл свой ноутбук. Так он просидел почти всю ночь на заднем сиденье машины Витька.
Утро выдалось туманное и промозглое. От болота тянуло сыростью, а тучи гигантских комаров искали жертву. Я всунул ноги в расшнурованные берцы и вылез из машины, зябко поеживаясь. Чтобы справить малую нужду и не быть съеденным этими кровососами, пришлось припуститься бегом к ближайшим кустам, за которыми в дымке синел сосновый бор.
Неожиданно из кустов от меня метнулась крупная рысь пятнисто – желтого окраса. Она сделала гигантский прыжок, мягко приземлилась на свои широкие лапы и пропала среди деревьев. Я только успел заметить кисточки на ушах да злобный оскал зубов, мелькнувший на мгновенье перед глазами. Ее следы отпечатались на мокром мху и вели в распадок между двумя холмами, возвышающимися невдалеке.
Забыв, зачем шел к кустам, я опрометью бросился назад к машинам и принялся будить своих спящих товарищей.
– Вставайте, к нам рысь в гости приходила!
Полусонные все повыскакивали из своих спальных мешков, но узнав чем дело, Витек и Айно завалились обратно.
– Как пришла, так и ушла, – зевнул Витек и, повернувшись на бок, захрапел.
Мне же стало любопытно, зачем эта кошка вьется возле нас второй день и я решил пройти по ее следам. Взяв карабин наизготовку, я двинулся к холмам. Игорь с топором в руке шел сзади то и дело, озираясь и спотыкаясь о торчащие из земли корневища сосен.
На вершине холма возвышалась груда валунов и гнилых бревен, поросших слоем мха. Приглядевшись, я увидел, что это рукотворное сооружение, сложенное из дикого камня, есть фундамент чего-то бревенчатого. Сердце учащенно забилось и мое утреннее полусонное состояние как рукой сняло.
– Смотри-ка, нора! – сказал Игорь
Следы рыси привели нас к дыре, вырытой прямо во мху среди камней. От норы в распадок уже шла не одна, а три цепочки следов.
– Все понятно, – сказал я, – у нее тут детеныши были, вот она нас и отгоняла.
Вокруг валялись перья и кости, каких – то мелких животных. Игорь сунул топор в нору и, пошевелив им, выдернул наружу клочья подстилки из сухой травы. Проваливаясь в скользкий мокрый мох, мы буквально скатились с холма к машинам. Айно, воодушевленный нашим рассказом, торопливо застегивал брюки, а Витек притворно зевая, нарочито не спеша, разводил огонь в кострище.
– Ну чего вы суетитесь? Никуда эти камни не убегут. Попьем чайку и проверим. Скорее всего, там тоже ничего нет.
Однако все заметно взбодрились, торопливо прихлебывая обжигающий чай, обменивались шутками. У меня самого в душе как будто зажегся теплый огонек, греющий ее ровным светом.
Мне подумалось, что стоит дать человеку чуть – чуть надежды и вот он уже готов на подвиги, несмотря на то, что до этого усталость валила с ног, а результата не было. Не может он ничего добиться и сейчас, но это совсем другое дело. Сейчас есть надежда, а значит, есть шанс. И поэтому все кажется вокруг не таким уж плохим и беспросветным.
Клад был найден как-то обыденно и просто. Для этого не понадобилось выкапывать кубометры земли. Не понадобился даже металлоискатель. Едва мы начали расчищать остатки сруба, как показались округлые бока чугунка, заткнутого широкой деревянной пробкой, обмотанной истлевшей тряпицей, расползавшейся прямо в руках. Заросший мхом и почерневший, он стоял чуть выше рысьего логова на плоском камне, во внутреннем углу фундамента, придавленный толстым трухлявым бревном. Откинув его, мы некоторое время молча, смотрели на находку. Потом Айно достал свой нож, и поддев пробку стал вытряхивать содержимое на предусмотрительно разложенный целлофановый пакет.
Слипшийся от сырости, заплесневевший бумажный ком из купюр Российской империи, Финляндии и, Третьего рейха, лежавший сверху, нас не интересовал, и был отброшен в сторону. Искомые монеты на самом дне чугунка, аккуратно разложены и пересчитаны дрожащими руками Айно. Мы втроем наблюдали за его манипуляциями с замиранием сердца, еще не осознавая до конца, что клад найден. Всего здесь было двести золотых десятирублевых монет с профилем Николая Второго.
– Маленькие, какие, – дрожащим голосом сказал Игорь, – впервые вижу царские червонцы.
– Главное не размер, а их цена, – нервно хохотнул Витек, и добавил, – каждая монета может стоить до тридцати тысяч рублей!
Айно медленно обернулся к нам, держа в раскрытых ладонях горсть монет, и протянул их Витьку.
– Сдесь сорок монет, ваша доля!
На лице его сияла счастливая улыбка во весь рот, а в глазах блестели слезы радости.
Вечером решили устроить праздничный ужин. Я достал из рюкзака последнее кольцо копченой колбасы, две банки тушенки и пачку макарон. Айно порывшись в своих закромах, принес несколько банок консервированных фруктов, а Витек с Игорем принялись запекать в костре картошку. Витек прутиком закапывал картофелины в золу, а через некоторое время Игорь, надев тряпичные перчатки, выхватывал их оттуда, кидая в алюминиевую миску.
К антенне автомобильного приемника привязали кусок тонкой проволоки, и закинули ее на дерево для улучшения приема. Над лесом разнеслись звуки джаза, и приподнятое настроение овладело нами. Спирт был разлит по кружкам. В железной миске на столе дымилась печеная картошка, а в котле булькали макароны с тушенкой.
Мы одним махом выпили и тут всех словно прорвало. Каждый начал рассказывать о том, как собирается потратить деньги. Витек размахивал куском колбасы и вслух мечтал о новой машине. Я, перебивая его, рассказывал о решении всех своих жилищных проблем, а Айно бубнил о выкупе дома.
– Не такие уж это большие суммы, – недовольно бурчал Игорь, – стоило из-за этих грошей переться за тридевять земель.
– А ты сам, куда деньги потратишь? – спросил я его.
– В том – то и дело, что некуда. На квартиру не хватит. Купить машину можно, только на ремонте и содержании с моей зарплатой разоришься.
– Да, этто верно, – встрял Айно, – соттержание авто опходится дорого.
– Не лезь, когда тебя не спрашивают! – бросил Игорь с неприязнью, – тебе – то на все хватит!
Айно обиженно замолчал, а захмелевший Витек усмехнувшись, сказал:
– Если не знаешь, куда деньги тратить давай их нам с Алексеем, мы найдем им применение.
Игорь не произнес ни слова. Он, молча, выпил спирт и, не закусывая, занюхал рукавом. Пересчитав свои монеты, убрал их в карман, окинул нас долгим взглядом и тихо сказал:
– Я думаю, что делить надо поровну!
Мы замолчали, глядя на него, а он продолжил:
– Монеты мы нашли не в том месте, которое указано на карте, а в стороне. Значит, нашли их без наводки толстяка. Поэтому и делить надо поровну!
Витек грохнул протезом по столу, от чего на нем запрыгали банки и тарелки.
– Опять начинаешь?! Был же уговор! Получил свою долю, так чего тебе еще надо?!
– Надо чтобы все было поровну! – выкрикнул Игорь, – а по столу я и сам стучать умею!
– Вот сейчас возьму этого жирдяя, да вытряхну из него все деньги!
Он схватил за ворот куртки сидящего рядом Айно и потянул его на себя. Тот взвизгнул и, оттолкнув Игоря, вырвался. Куртка затрещала, а Игорь с оторванным воротником в руке, упал, опрокинув стол.
Мы с Витьком бросились к нему, но он вскочил и схватил мой карабин, прислоненный к дереву.
– Надоели вы уже со своим финским другом! Мы тут горбатимся, чтобы он дом выкупил, а мне всего тринадцать монет досталось!
– Игорь успокойся, не дури, – медленно двинулся я к нему, – тринадцать монет, это – же больше десяти тысяч долларов. Да еще одна монета у нас общая. Ее продадим и деньги поделим.
Похоже, мои слова возымели действие. Игорь опустил ствол и привалился спиной к дереву.
– Все равно делить надо поровну. Мы бы и без толстяка чугунок нашли.
– Давай все обсудим спокойно, только карабин положи, – сказал Витек.
И тут Айно совершил глупость. Пока мы препирались, он за моей спиной незаметно вытащил из ножен свой нож и прыгнул в сторону Игоря, оттолкнув меня.
Падая, я услышал, как грохнул выстрел, и что-то тяжелое со стоном повалилось сверху.
Что хотел сделать Айно, я так и не понял, вылезая из-под его туши, которая дергалась в последних конвульсиях. В его лбу чернела кровавая дыра, а задняя половина черепа отсутствовала, обнажив розовое месиво мозгов и сукровицы.
Стоя на четвереньках, я обвел взглядом окружающих. Игорь по-прежнему стоял у дерева с карабином, направленным на Витька, а тот, бледными трясущимися губами, заикаясь, пытался его увещевать:
– Т-т-ы, что н-н-а-делал?! О-о-пусти ружье! С-с-кажем, что э-это была самооборона!
Я перевел взгляд на лежащее навзничь тело Айно, и меня вывернуло сегодняшним праздничным ужином. Говорить я был не в силах. В голове только вихрем проносились мысли, что человека убили из моего карабина и теперь меня точно лишат лицензии.
Откуда-то сверху послышался странно спокойный голос Игоря:
– Извините ребята, но такая сумма на троих не делится.
Тут до меня дошло, что сейчас он обоих нас убьет! Просто застрелит, закопает в одной из вырытых нами ям и заберет все деньги себе.
Я поднял голову и увидел, что Витек медленно движется к Игорю, с протянутой рукой, что-то бормоча. Игорь, закусив губу, смотрел на него несколько секунд, и вдруг резко вскинув карабин, выстрелил ему в живот. Витек молча как в немом кино, опрокинулся назад и, откатившись, затих лицом вниз. По его спине медленно растекалось бурое пятно вокруг черного выходного отверстия.
Я, не отрываясь, смотрел на ствол карабина, который уставился страшным зрачком мне в лицо.
– Вставай! – донесся откуда-то издалека холодный голос Игоря.
Ноги меня не слушались, поэтому я продолжал стоять на четвереньках, трясясь всем телом и уткнувшись лицом в прохладный мох. Пот заливал глаза.
– Стреляй, сука! – хрипло выдавил я, мотая головой.
Вдруг накатила такая дикая усталость, что мне уже стало все равно, выстрелит он или нет.
Удар ногой по ребрам опрокинул меня на бок.
– Вставай придурок, если жить хочешь! – заорал Игорь.
Последняя фраза несколько обнадежила и дала понять, что сейчас убивать он меня не будет. Я медленно поднялся на ноги и огляделся, не веря ему. Игорь стоял сзади в двух шагах, держа карабин наизготовку. С такого расстояния не промахиваются.
– Давай монеты! – рявкнул он.
Его лицо было бледным и каким-то заострившимся.
– Как у мертвеца, – подумал я и рассмеялся.
– Чего ржешь?! Давай монеты! – угрожающе сказал он.
Я повернулся к нему лицом, и, достав из кармана куртки какую-то мелочь, бросил под ноги. Он на секунду опустил глаза, рассматривая монеты, и тут меня как будто что-то толкнуло изнутри: «Пора!»
Одним прыжком я очутился за стволом толстой сосны и, развернувшись, со всех ног бросился бежать в распадок, петляя между деревьями. Сзади хлопнул выстрел, и пуля с визгом ушла вверх рикошетом от валуна справа. Я метнулся влево и упал, поскользнувшись на мху. Но тут же вскочил и, не оборачиваясь, побежал дальше пригнувшись. Выстрелов больше не было. Я бежал до тех пор, пока не влетел в кусты, а под ногами не захлюпала болотная жижа.
Тяжело дыша, я остановился и огляделся. Солнце уже зашло, и сумерки опустились над лесом. Вокруг звенели сотни комаров, впиваясь в мое потное разгоряченное тело. Не обращая внимания, лишь изредка смахивая их с лица вместе с кровавыми каплями, я брел по болоту от кочки к кочке до тех пор, пока вода не достигла мне пояса. Небольшой островок, состоящий из переплетенных корней берез, покрытый жидкой травкой светлел впереди. Там я решил остановиться. В голове не укладывалось то, что произошло сегодня. Мне надо было привести свои мысли в порядок и привыкнуть к страшной действительности.