Виталий Авраамович Бронштейн
Невезение. Сентиментальная повесть
Вспомнил нашумевшую историю про известного одесского ученого, доктора химических наук, который в эпоху выкорчевывания виноградников сподобился изготавливать собственный напиток. Кто помнит те годы: огромные очереди за спиртным, бутылка «Столичной» стоимостью в 10 рублей (цена пяти килограммов колбасы-варенки) – не сильно осудит профессора. Но какой разразился скандал!
Преподаватель университета, благородный наставник студенчества, ищущего примеры, с кого делать жизнь, и он же – кустарь-одиночка, самогонщик… Правда, в газетах писали, что напиток у химика был отменного качества – тройной перегонки. Содержание масел в нем, не в пример даже магазинной водке, было минимальным; самогонный аппарат – являл собой высокотехнологическое устройство из нержавейки, бронзовых трубок и с отстойником в виде дубового бочонка, да и рецептура, надо полагать, у нашего ценителя Бахуса была на уровне.
Разумеется, плоды своего химического творчества профессор не продавал, потихоньку экспериментировал с разными настойками и потчевал ими родных, приятелей и избранных коллег по работе, то есть достаточно близкий круг допущенных к его столу.
И вот, на тебе – анонимка, обыск и несусветный позор, исключение из партии и изгнание из ВЫША, жизнь сломана, зато какой урок действенной борьбы с самогоноварением!
Научное сообщество бурлило. Одни осуждали попавшегося неудачника, другие были не прочь отведать его знаменитой водочки, но мало кто обратил внимание на главное. Ведь химик наш стал жертвой не столько таланта тройной перегонки алкогольного продукта в домашних условиях, сколько своего неумения разбираться в людях. Пустил в дом какого-то мерзавца, который, выпивая – закусывая, да поддерживая интеллектуальные беседы, попутно снимал отовсюду узоры, чтоб заложить впоследствии гостеприимного хозяина.
Вы спросите, что же это за человеком надо быть, чтоб так ошельмовать дом, где к тебе – всей душою? Это не простой вопрос, так как касается душевного свойства, определяемого одним из семи страшных грехов – зависти.
Между прочим, это такая коварная штука, которая губит не только людей, но и целые народы. Наблюдают за удачливым соседом, раззавидуются на что-то, а там и до войны недалече…
Нейрофизиологи проверили, как возникает человеческое чувство злобы на чужой успех и пришли к выводу, что зависть – это не грех, а болезнь мозга.
В статье «Зависть» говорится: «Четыре тысячи лет назад в древнеегипетской Книге Мертвых это зловредное чувство вообще стояло первым в списке пороков. Наши предки были уверены, что зависть прямиком ведет сначала в царство мертвых, а потом и к погибели души.
Вот почему в народе завистников всегда награждали нелестными эпитетами. Так, по-латыни слово «зависть» звучит livor – «синева», поэтому древние римляне говорили «посинел» от зависти, в то время как русские – «позеленел». А в Китае зависть имеет красный цвет, потому что ее там называют «болезнью красных глаз». Но чаще она бывает «черной», рождающей тупую злобу, хотя украинцы используют свой емкий термин: «жабодавка».
Многие пытаются оправдать это чувство, деля зависть на черную и белую. Типа, черная зависть: у него есть машина – пусть горит, гад, в аду! И белая: чтоб заполучить такое авто – я сам согласен гореть там же! Но эти попытки не очень удачны. Когда успехи ближнего радуют, а не озлобляют, это уже не зависть, а что-то совсем другое.
***
На пляже четко определились парами. Отдельно мужчины, женщины, дети. Мне очень понравился Вася-младший. Послушный мальчик с умными глазами. Не перебивает взрослых, услужлив. Несколько раз ловил его внимательный взгляд. Не выдержав, поинтересовался: чего он так смотрит? Получил неожиданный ответ: мне вы интересны. – Почему? – Мне хотелось бы лучше узнать человека, именем которого меня назвали…
Вот те и новости. Признаться, мне и в голову не приходило, что Дима так оценит нашу армейскую дружбу. Теперь всякие колебания исчезли. Я понял, что смело могу рассказать ему о своих поисках и главной цели после убийства Дины.
– Не нравится мне эта история, – задумчиво произнес Дима. – Напрасно ты связался с кагебешником. В таких делах чем меньше людей знает, тем лучше. Твое присутствие при раскалывании директора рынка тоже не обязательно. Сразу несколько человек убедятся, что ты в деле. Мог бы просто попросить записать на диктофон их разговор. Дальше. Ты уверен, что у этого Петровского нет своих интересов? Ну, вербанулся ты в легкую– это сегодня ничего не значит. Заставить тебя на себя работать они не могут, да и не будут пытаться без серьезного компромата. Их служба, судя по настроениям общества, идет ко дну. Чего только стоят передачи «Взгляда» с ежедневными разоблачениями людей с холодными головами, горячими сердцами и чистыми руками…
Другое дело, что ты хочешь использовать их, они – тебя, а что из этого выйдет, черт его знает. Давай начистоту: ты хочешь грохнуть её убийц?
– Да. Но надо сначала убедиться, что не сделаю ошибки, убрав не тех, кого надо.
– Как раз этого можешь не бояться: судя по твоим словам, биография у этих подонков такая, что им только и место на том свете, независимо от того, они ли стоят за убийством. Как говорится, бей – не промахнешься!
– Тебе легко говорить, а я что – наемный киллер? Убью не тех, потом буду искать этих? Адресованная другу, ходит девушка по кругу?
– Я бы голову не морочил, ограничился заказчиком. Наказывают не нож или пистолет, а тех, кто режет или стреляет.
– В том то и дело, что заказчика, скорее всего, давно нет. С высокой долей вероятности, с ним уже свели счеты, устранив как главное звено организации хищений в особо крупных размерах. Это бывший завотделом обкома Товпыга, подписывавший записки на выделение продуктов. Его убрали на следующий день после Дины.
– Тогда кто остался?
– Ну, эта парочка, Мустафа-Малыш и Гарик, да директор рынка Керимов, не связывался же завотделом лично с керимовской шпаной.
Дима, с минуту помолчав, придал делу новый поворот:
– Ты полагаешь заказчиком Товпыгу, которого убили (вряд ли он покончил самоубийством!) на следующий день? Допустим. но тогда скажи: кто приказал убить Товпыгу, или он сам предусмотрительно распорядился? Тогда в этой истории есть другое ответственное лицо – главный заказчик! Тот неизвестный кукловод, который дергает ниточки с исполнителями и жертвами: одним дает указание не прикасаться к вещам убитых, и в то же время смотрит сквозь пальцы, как милиция грабит квартиру уже после своего же обыска. Что-то здесь не сходится, согласен?
Смотри дальше. Думаешь, история с Дининой папкой, которую ты передал в КГБ, на этом закончена?
– Ну, мне сказали, что с гибелью ключевого звена – Товпыги, она не имеет никакого значения…
– Ты меня удивляешь, нельзя же быть таким наивным! Да, Твпыги нет, и бог с ним! Но записочки-то сохранились, а там – что и кому, понимаешь? То есть, доказательный компромат на каждого расхитителя социалистической собственности из областного партаппарата, а, возможно, и из других руководящих сфер региона, налицо. И ты думаешь, этим никто не воспользуется?
Поэтому «концы в воду» в твоей ситуации, это не только кирдык Товпыге, но и зачистка всех, причастных к убийству в рыбачьем домике на берегу лимана, в Александровке.
И почему КГБ свернуло работу по поиску убийц, переложив всё на милицию? Не потому ли, что главное – увести расследование от партийных органов – они уже сделали. Если это так, будь начеку: они специально подпускают тебя поближе, чтобы контролировать, если что-то пойдет не так. Допускаю и худшее. Как бы тебя в этом деле славные чекисты не откармливали «за кабанчика». Для них ты самая приемлемая кандидатура, чтобы взвалить на тебя ответственность за зачистку двух рыночных бандюков, портреты которых красуются в ваших райотделах. Твоя мотивация понятна и безупречна – месть за гибель близких людей. Подумай об этом!
Теперь, такая штука. Есть у меня один знакомый, лично мне обязанный за давнюю услугу, которой нет цены. Он мог бы присесть на долгий срок, если б я его вовремя не предупредил, узнав по линии закрытой связи, где я не последняя спица в колесе, как его подставляют близкие товарищи. Он должен неплохо разбираться в таких делах. Называть тебе его не буду, одно лишь скажу: в преступном зазеркалье он одна из самых известных фигур в республике. Попробую с ним пробить эту тему. Если что узнаю, сообщу сразу.
Еще раз о Петровском – будь с ним особо внимателен. Не полагайся на то, что, если когда-то ты был хорош с его женой, он будет служить тебе всю жизнь.
Обсудив всё, что только можно, в первом приближении, мы с Димой договорились: если понадобится его помощь, он будет рядом. Правда, с условием: не использовать его втемную, он должен знать всё, что происходит. Когда мы прощались, мне показалось, что Дима глядит на меня с жалостью. Мне стало как-то не по себе.
Гл. 21
Когда мы возвращались из Одессы, шел затяжной невеселый дождик, и обочина покрылась скользкой глинистой грязью. Машину буквально носило по дороге, даже пришлось остановиться и немного спустить давление в скатах. Где-то под Красным нас обогнала белая «Волга». Она промелькнула так быстро, будто бы мы стояли на месте, хотя я шел со скоростью не менее 40 километров. Женя, подняв брови, саркастически бросила:
– Вот, видишь, как едут люди, а мы еле плетемся…
Мне стало неприятно и, чтобы не ссориться, пришлось сделать вид, будто я этого не слышал. А уже через минут двадцать мы снова увидели обогнавшую нас машину. Теперь она валялась вверх колесами в кювете. Вокруг сновали люди. В нескольких метрах лежало чье-то тело, наверное, водителя, с головой накрытое брезентовым тентом, из-под которого выглядывали две босые желтые пятки. Мы медленно проехали мимо. Женя обидчиво поджала губы, и я не удержался, чтобы не напомнить старую истину: «Лучше поменьше спешить на этом свете, чтобы преждевременно не попасть на тот». На этот раз пришлось уже ей, отвернувшись, делать вид, будто она что-то увлеченно рассматривает в сторонке.
***
На школьном подворье поселилось несколько дворняжек. Одна, беленькая, забавно строила глазки детворе, вымаливая подачки из родительских завтраков. В ходе очередной проверки санэпидстанция распорядилась убрать их со школьного двора. Завхоз школы, сердобольная молодуха средних лет, панически боящаяся всяких комиссий, попросила у меня разрешения пустить бедняжек в подвал; скоро осень, наступят холода. Поговорил с работниками столовой, чтобы подкармливали несчастных отходами. Между тем, увеличение количества бездомных животных уже давно стало серьезной проблемой в городе.
С горбачевскими недореформами, их все больше и больше. Зимой, когда мы жалуемся на холод в своих квартирах, им тяжелее всего: отнимаются лапы, искровавленные острыми кромками белой наледи, пугающе пустыми кажутся мусорные баки, и тогда, голодные и холодные, они сбиваются в стаи…
Существа разных пород, но единого бродячего племени, они как-то исподволь освоили все улицы, парки и подворотни. Людей не боятся, наоборот, сегодня пешеходы их опасливо избегают. И то сказать: за последнее время уже пострадали десятки человек, такая реальность.
Странно, но наши «братья меньшие» во многом походят на нас. От голода и безысходности наиболее сметливые особи, как и люди, активно осваивают попрошайничество. А между тем, среди них немало породистых животных. Робко прерывисто лает, вымаливая корочку хлеба, красивая, хотя и неухоженная (сама себя, бедняга, она уже не может обиходить), старая колли на Центральном рынке. Торгующий люд сказывал, что привела ее туда старушка – пенсионерка, бессильная содержать это самое близкое существо на свете. Погладила по любимой морде:
– Не обижайся, дружок, люди добрые тебя прокормят, – и ушла в слезах, не оборачиваясь…
А сколько лет бродил по Суворовской крупный дымчато-кофейный короткошерстный пес, безмолвно заглядывавший в глаза каждому, кто держит в руке пирожок. Глядел, как в душу, и многие не выдерживали его пристального взора – как не подать такому?!
Недавно в одном из центральных гастрономов вообще пригрелась до поры-времени настоящая профессиональная побирушка. Незавидная маленькая собачонка осторожно пристраивалась к людям сзади, изящно приподнималась и слегка дотрагивалась лапкой до ног покупателей. Вначале те не понимали в чем дело, оборачивались и, увидев безропотную бедняжку с протянутой к ним лапкой, недоуменно переглядывались – их изумлению не было предела. Высококвалифицированная нищета…
До сих пор не прощу себе, что все откладывал на потом снять побирушку на видео – пока, наконец, собрался, ее и след простыл в этом магазине. Расстроенные продавцы рассказали, что хозяйка распорядилась вышвырнуть эту «достопримечательность» на улицу, сочтя, что она смущает состоятельных покупателей. Такой, вот, она человек, их хозяйка – уж очень не любит нищих… А я с тех пор заходить в этот магазин избегаю: пусть приносят этой богачке прибыль другие.
О животных, тем более, брошенных, можно говорить много. Хорошо хоть, что дети неравнодушны к этим беднягам. Отношение к несчастным – прямой показатель нравственности общества. Недаром Сент-Экзюпери сказал раз и на все времена: мы в ответе за тех, кого приручили.
***
В учительской живо обсуждают новую передачу Андрея Малахова «Детектор лжи». Ее участники, обуреваемые жаждой всероссийской известности и стремлением выиграть миллион, отвечают на вопросы, тестируемые полиграфом (детектором лжи). За них болеют команды, родственники и близкие. На первый взгляд, ничего крамольного в этом нет, но почему по мере ответов заметно тускнеют лица участников? Откуда частый отрицательный гул присутствующей публики? Что на самом деле происходит перед нами на экране телевизора?
А там, если внимательно всмотреться в достаточно интересное действо, идет череда поистине страшных вещей. Одни с умным видом задают вопросы, которые в порядочном обществе, а тем более, в присутствии многомиллионной аудитории, просто немыслимы. Другие – пытаются на них чистосердечно ответить. За кадром остается подлинная идеология программы: попытка вытянуть на свет Божий животное начало, которое с великим трудом преодолевается человечеством в ходе его духовного роста и тысячелетней цивилизации, То, с чем, по Чехову – «выдавливая из себя по капле раба», должен бороться и уничтожать в себе каждый более-менее воспитанный мыслящий человек. Попробую сформулировать четче. Есть вещи, которые мы совершаем открыто: общаемся друг с другом, работаем, читаем или слушаем лекции, воспитываем своих детей, гуляем по городу, принимаем пищу и многое, многое другое.
Но есть и такое, что принято делать строго индивидуально или, допустим, под покровом ночной темноты. Например: заниматься любовью или некоторыми элементами личной гигиены, находиться в первозданной наготе, испражнять отходы жизнедеятельности организма, и многое еще, не терпящее, на наш взгляд, режима всеобщего обозрения. Нормальный человек всегда знает, где, что и как можно делать, а чего делать ни в коем случае нельзя.
Чем же на самом деле, как не стремлением обнажить не просто внутреннюю суть человека, а ее самый темный уголок – животное начало, являются специально подобранные вопросы типа: «Вы оправдывали свои измены партнеру тем, что он не очень хорош в постели?» (Вот, как надо поступать, уважаемые телезрительницы!);
«Могли ли бы вы заняться проституцией, если бы оказались в трудном материальном положении?» (Оказывается, материальные трудности это оправдывают);
«Вам приходилось хотя бы раз в жизни танцевать голой перед посторонним мужчиной?» (Утвердительный ответ вызвал бурные аплодисменты зала (?);
«Приходилось ли вам подглядывать за братом, который купался в ванной?»;
«Вы хотя бы раз в жизни симулировали оргазм?» – Да, – аплодисменты;
«Возникает ли у вас иногда желание вступить в сексуальный контакт с впервые встреченным незнакомым мужчиной?» – Почему иногда? Довольно часто! – аплодисменты;
«Закрыли ли бы вы собой свою свекровь, бросившись на гранату?» – Да, – бурные аплодисменты. Чуть погодя выясняется, что испытуемая встречалась со своей свекровью всего три раза… Кстати, детектор подтвердил этот ответ (?).
А теперь представьте себе, что чувствуют друзья и родственники, когда узнают об истинном отношении к себе близкого человека, рубящего правду-матку за определенную сумму. Или детки, услышавшие много интересного о своей милой мамочке и ее сексуальных фантазиях…
Что-то не то происходит в нашем когда-то пуританском королевстве.
***
Днем позвонил Петровский, сказал, что надо поговорить. Встретились вечером в «Утиной охоте». Рассказал, что у них в управлении неприятности. Основная задача нынешнего дня – борьба с коррупцией. Результаты нулевые. Главные фигуранты покрываются милицией, работают в одной связке. Парторганы на их стороне. Ветер слухов, сплетен, закрытой информации – пронизывает всё здание на Кирова, 4.
Что касается моих дел. Может порадовать такой новостью: в Олешках, в дачном поселке принадлежащем Керимову проживают несколько мужчин, двое из которых подходят к описанию Мустафы-Малыша и Гарика. Они находятся в охотничьем домике на отшибе поселка. Продукты завозит по вечерам водитель Керимова. Иногда туда доставляют женщин. В общем, та еще малина. Что касается допроса директора рынка Керимова, да еще и со средствами, развязывающими язык,– полный облом. Начальник строго запретил. Сказал, еще не пришло время.
– Что ни делается – всё к лучшему, – пожал плечами я. – Тем более, последнее время меня эта тема все меньше и меньше колышет. Дела мои идут неплохо; мерзавцев Бог, так или иначе, накажет; зачем лишний раз рисковать? В общем, ты был прав, Жора, когда отговаривал меня заниматься этой мутью.
Петровский удивленно поднял брови, по лицу его скользнула гримаса досады. Я не показал, что это заметил.
– Ну и слава Богу! – нехотя сказал он. – Эти выродки и так долго не протянут, врагов у них вагон и маленькая тележка. К тому же, сейчас Керимов попал под наезд донецких, а это значит, что кровушки в ближайшее время прольется немало. Недаром он собрал всю свою шайку в Олешках. Чует, видно, что скоро придут несладкие денечки…
Вот, и ладушки! – согласился я. – Буду надеяться, что органы правопорядка сработают нормально, нечего мне заниматься чужими делами, отбивать хлеб у специалистов.
Неожиданно он попросил меня, если появится такая возможность, найти какого-нибудь приличного коммерсанта, который мог бы оказать его отделу материальную помощь. – Понимаешь, сейчас в моду входят мобильные телефоны, очень удобная штука, а у моих ребят – ни одного… Скажи, что не безвозмездно, если ему что понадобится – пусть только маякнет. Та же милиция у нас шнурки завязывает…
– Знаю, как завязывает, – подумал я, вспомнив разграбленную квартиру Дины и капитана, вешавшего лапшу мне на уши. Все вы одна хорошая шайка…
После встречи с Петровским задумался о борьбе с коррупцией. Берусь утверждать, что в изжитии этой скверны, что бы мы ни делали, у нас ничего не получится. Нужны нестандартные решения. Только так. Борьба с ней в разных странах ведется по-разному. Как по мне, нашему менталитету ближе азиатский путь. Он не требует значительных материальных затрат и достаточно продуктивен. Смотрите, как с этим чудищем справляются в стремительно развивающемся Китае. Там видным коррупционерам или торговцам наркотиками не назначают больших сроков наказания. Может, не хотят содержать армию преступников за счет государства, не знаю. Или хорошо знакомы с природой человека и поступают сообразно этому.
Помните, как было когда-то у нас, в Советском Союзе? Вслух для советских людей самой большой ценностью декларировалась свобода личности. На этом понятии воспитывались миллионы. Но когда надо было кого-нибудь наказать за очень серьезное преступление, например, хищение в особо крупных размерах или предательство Родины, или за убийство при отягчающих обстоятельствах, его почему-то лишали жизни, а не столь ценной и необходимой свободы. Даже если для этого приходилось издавать законы обратного действия, т.е. после уже осуществленного преступления.
Правда, делалось это кулуарно, втайне, ходили даже слухи о каких-то урановых рудниках; а надо бы, чтоб смерть негодяев служила обществу не только в плане очищения от мерзавцев, но и в качестве демонстративного примера. Как это делается сегодня мудрыми китайцами. Напомнить, как?
Недавно видел это по телевизору. Там показали два ряда людей с умными интеллигентными лицами, некоторые в крупных роговых очках (выстраивать коррупционные схемы не каждый дурак сумеет!), с руками, заломленными назад, в оранжевых однотипных робах. Внешне они стояли спокойно, только на лбу блестели капельки пота, выдававшие страшное напряжение. За экзекуцией наблюдала огромная толпа, лица зрителей были бесстрастны. Они внимательно смотрели на людей в робах, которые еще вчера были министрами и генералами, таможенниками и просто чиновниками, слово которых так много стоило и приемные полнились людьми, готовыми на все, чтобы решить свои проблемы. Надо понимать, никто из них не проедал последней «миски риса», все были неплохо обеспечены, но захотелось большего. Его и получили. Действо транслировалось по радио и телевидению на всю огромную страну.
Женя встала и вышла из комнаты. Не захотела смотреть. Видит каждый день смерть на работе. Зачем ей это еще на телевизоре? Я на мгновение представил себе среди казнимых нескольких знакомых, по ком тюрьма давно плачет. Они легко вписались, несмотря на европейский тип лица. Читатель тоже может попробовать. Ну как, получилось?
Вначале к барьеру подвели один ряд. С каждым приговоренным работало два человека в военной форме. Один, определенным образом нагнув, придерживал его, другой поднес к голове преступника винтовку. Меня поразила синхронность, с которой все выстрелили по команде. Затем к ним подвели второй ряд…
Автор этих строк категорически возражает против любых обвинений его в черствости и жестокосердии, и в тех же качествах – жителей Поднебесной, практикующих подобные меры наказания. Потому что знаком с Библейской мудростью: «Мягкость по отношению к преступнику – всегда оборачивается жестокостью по отношению к честным людям». Ничего, лучше этого, человечество еще не придумало.
Советовался по этому поводу со своим старинным приятелем, ученым (настоящим, а не из нынешних, покупающих беспомощные диссертации вкупе с пустыми званиями зарубежных членов всяких академий), и он меня горько разочаровал. Сказал, что с ужесточением наказаний он согласен, но только не у нас.
– Как это? – удивился я. – Что значит, не у нас? В Китае, значит, можно, а у нас – ни-ни?!
– Не горячись, – спокойно отвечал он, – ты же сам говоришь о «тотальной» коррупции, разве с нашими прокурорами и судьями можно надеяться на справедливое наказание? А здесь смертью пахнет! Поверь, если такой жесткий закон будет принят, то затронет он исключительно учителей и врачей, берущих от нищеты скудные подачки! Тех, главных, он никогда не коснется. Знаешь это: ворон – ворону…
Вспомнилось незабываемое Пушкинское: «Сказка ложь, да в ней намёк! Добрым молодцам урок». Чтобы намек стал уроком, надо чаще намекать на события исторические. Как имевшие место в прошлом и грозящие повториться в будущем, они более продуктивны.
Не забуду, как в далекие студенческие годы, когда я увлекался историей разных стран и народов, меня поразило одно событие, красочно описанное в мемуарах Сергея Юльевича Витте, премьер-министра Российской империи.
Витте писал о двух высших сановниках-мандаринах китайской императрицы Цыси, которые, получив крупную взятку от страдающих имперской ментальностью россиян (один – двести, другой – триста тысяч золотых царских рублей), дали своей властительнице совет: безвозмездно, во имя будущей дружбы, передать России Ляодунский полуостров, который, якобы, совершенно не нужен Китаю. Она воспользовалась этим советом, что позволило Николаю Второму незамедлительно приступить к строительству стратегической Китайско-Восточной железной дороги. Недовольные таким поворотом событий, англичане предоставили китайской императрице полную информацию по поводу взяточников, полученную ими через своего шпиона в российском министерстве финансов.
Императрица Цыси была человеком своеобразным, часто говаривала:
– «Кто мне хоть раз испортит настроение, тому я испорчу его на всю жизнь!»
Наверное, советники-мздоимцы настроение ей все-таки подпортили сильно: после непродолжительного следствия, когда факты подтвердились, оба были умерщвлены при огромном стечении народа, кажется, в Шанхае. Их имущество было конфисковано, семьи – выброшены из своих жилищ на улицу, в нищету.
А я читал и думал: разве эти мандарины так уж нуждались, когда решились – пусть и во имя крупных денег – на государственную измену? Или им чего-то жизненно необходимого не хватало? Ведь были ж богатейшими людьми маньчжурской империи!
Интересно: о чем они думали перед плахой? Или когда их головы покатились, как спелые дыни, по жухлой осенней траве? Физиологи утверждают, что человеческая голова после ее отсечения еще живет около тридцати секунд. Видит, слышит, соображает… Вроде обезглавленной курицы, которая еще какое-то время бегает по двору, оставляя повсюду жирные кровяные следы, а широко открытые на осиротевшей голове глаза ее медленно мутнеют…
Какие мысли носились в поверженных головах, с ужасом взирающих вокруг со столь необычного для живых людей ракурса – от земли? Как были бы счастливы они распроститься со всеми своими богатствами (тем более, и так у них все отобрали!), только чтоб их не казнили! Тогда, стоило ли?..
Думается мне, с этой историей надо обязательно знакомить под расписку будущих чиновников, когда они принимают присягу на верность народу и государству. Люди с трезвой головой и хорошей памятью непременно сделают верный вывод.
Гл.22
Но мне сегодня не до коррупции. У меня есть мечта.
Много лет назад я прочитал под таким названием речь Мартина Лютера Кинга про равенство белых и черных, и задумался: а о чем мечтаю я? И мне стало стыдно: никакой гражданственности в моих мечтах не было, они имели исключительно личный характер. Демобилизоваться. Поступить в институт. Полюбить красивую девушку, а еще лучше – чтобы она полюбила меня. Купить магнитофон «Юпитер» и джинсы «Леви страус»…
Потребовалась целая жизнь, чтобы у меня появилась настоящая мечта, которая, как никогда, близка к воплощению – очистить мир от нескольких подонков, жить с которыми на одной земле мне тесно.
Говорят, за всё хорошее надо платить. Я готов. Не только платить, но и, расплачиваться. Мой выбор – Смерть – пусть Она выберет их.
Обзавестись мечтой – это только полдела. Ее надо тихонько теребить, раскачивать, подталкивать чтобы приблизить к воплощению. Поэтому я созвонился с Димой, рассказал о встрече с Петровским. Он попросил меня повторить адрес, где скрывается шайка Керимова. Велел ничего не предпринимать. Будем на связи.
***
У меня гостья из Израиля. Встречал ее в Одессе. Привез в Херсон, расположил в своей квартире. Динина мама – Марта Львовна, выпускница Львовской консерватории, пианистка. Крашеная блондинка, внешне моложава, больше сорока – сорока пяти не дашь; несмотря на легкую полноту, статная, я даже бы сказал, фигуристая; рыжеватые волосы собраны в пучок, подколоты массивным черепаховым гребнем. Глаза серые, прямой взгляд. Одета просто, но с изыском. Вот от кого у Дины безупречный вкус.
Пригласил гостью в ресторан, предупредил Женю, что вернусь поздно, нам надо обговорить ряд вещей. Марта Львовна переживает непростые времена. Мужа схоронила в прошлом году, потеряла дочь и внучку. Перебивается платными уроками, ухаживает за стариками, там это называется «метапелет». Приехала навестить могилы дорогих ей людей. Обещаю завтра свезти ее на кладбище. Хотелось бы увидеть реакцию гостьи на памятник на могиле дочери и внучки. Мы говорим о чем-то постороннем, и я невольно отмечаю, как она хороша. Порода женщин, знающих себе цену. Вызывающих к себе повышенное внимание, где бы они ни находились. Ухоженное тело лениво-пластично. В какой-то момент мне показалось, что она смотрит на меня как на мужчину, а в ее голосе появилась легкая хрипотца. Ресторанный оркестр исполняет ретро-мелодии. Окна распахнуты, легкий ветерок шевелит тяжелые гардины. Ловлю себя на мысли, что мне ужасно хочется пригласить ее на танец. Я в дурацком положении. Понимаю, что это делать нельзя. Наша встреча – дань скорби по безвременно ушедшим, а не бездумный рывок к новым радостям жизни. но… я смотрю на нее и вижу Дину. И все же решаюсь: – Может, потанцуем? – Наверное, не надо, – мягко говорит она. – Сейчас не будем…
Последние слова дарят надежду. Как же созвучно – находиться с женщиной, которую не надо развлекать; с ней можно просто молчать и уже этим сказать очень много.
Мы распили бутылку полусладкого шампанского, зачем-то прошу подать на стол изящно-вытянутый флакон армянского коньяку. Ни в одном глазу.
Пытаясь как-то остыть, завожу речь об наследстве. Разумеется, я ни на что не претендую. О том, что из квартиры похищено немало вещей, я уже говорил ей по телефону. По сути, имеются три наследственных позиции: кооперативная квартира; Волга-двадцать четверка; гараж. По нашим меркам, тоже немало.
Впечатление такое, что к теме наследства Марта Львовна равнодушна. Она молчит, и мне кажется, что между нами образовалась легкая паутинка взаимной приязни близких людей, которых тянет к еще большей близости.
Напоминаю, что завтра утром мы едем на кладбище, направляемся ко мне домой, заставляю себя пожелать милой даме спокойной ночи, на прощанье слегка обнимаю податливые плечи, мы несколько мгновений глядим в глаза друг другу, и я ухожу к Жене.
***
Назавтра знакомлю Марту Львовну с Женей и вместе едем на кладбище. В дороге молчим, разговор как-то не складывается. У меня мучительное ощущение, что Женя о чем-то догадывается. У нее подчеркнуто равнодушный вид. Памятник гостье, наверное, понравился, хотя она ничего не сказала. Села у могилы на скамеечку, отвернулась лицом куда-то в город и долго молчала. Женя убирала могилу, я принес, в заботливо прихваченном из дому пластмассовом ведерке, чистой водицы из ближайшего гидранта и полил цветы.
На обратном пути Динина мама сказала, что ее ничто не сдерживает в Израиле, она бы хотела вернуться в Украину, жить в Херсоне, находиться поблизости могил близких ей людей. Спросила, могу ли я ей в этом помочь?
Пообещал через знакомых решить технические вопросы, там более, вышли все регламентирующие ограничения вступления в наследство сроки. Предложил, пока не перейдет жить в Динину квартиру, пользоваться моей. Мне показалось, что Женя таким гостеприимством не сильно довольна.